Эдриан, Марина, вы свободны. – учтиво сообщил Фюрер, остановившись перед высокой двухстворчатой дверью, за которой находились его покой
Этот великолепный особняк, по оформлению близкий к настоящему дворцу, много лет назад принадлежал роду Эйбрианов, правившему Столицей, а сейчас стал штабом «Омелы». Как только Фюрер заявил на него свои права, он велел всё здесь переделать. Большую часть мебели и убранства, стоящие миллионы единиц, он роздал малоимущим семьям. Яркие цвета залов и штор сменились чёрно-бардовыми.
Захлопнув за собой двери, Инграт снял фуражку и небрежно швырнул её на королевских форматов кровать. Ладонью забрал мешающиеся пряди волос назад. Наконец-то расслабился. По пути к балкону, мужчина подобрал с тумбочки мятую пачку самых дешёвых сигарет, выбил одну. Как только он распахнул двери роскошных лоджий, в лицо ударил обжигающий ветер. Фюрер с упоением вдохнул свежий воздух, после прошёл вперёд, к перилам, облокотился о них и закурил.
Вселяющий ужас своей жестокостью и манией всеобъемлющего обладания… абсолютный лидер… завоеватель обширных территорий… тиран в глазах тысяч людей… почитаемый правитель для миллионов…
Но всё его величие для одного единственного человека лишь пустой звук. Для него Инграт навсегда останется тем, кем был когда-то – безродным оборванцем, нежеланным ребёнком служанки, но отзывчивым приятным человеком, который заслуживал уважения. Фюрера это раздражало. Ведь того оборванца больше нет – почему же ОН не может принять его нынешнее воплощение? Воплощение Великого Вождя! Инграт зол, но ничего не может сделать. Уж очень дорог ему тот рыжий невежа из прошлого.
Неожиданно с карниза лоджий вниз головой свесилась щуплая фигура. На Фюрера, который чуть вздрогнул от неожиданности, уставилась пара ярко-красных глаз, сильно смахивающих на котафоты – такие же круглые, мерцающие на свете. Зрачки – суженные вертикальные полосы, будто у змеи. Улыбка представлялась настоящим оскалом, широченным и неадекватным. Субъект хрипло захихикал и, с акробатической ловкостью перевернувшись, приземлился рядом с мужчиной. Продолжая чуть истерично и приглушённо смеяться, невысокое сутулое нечто обежало Фюрера вокруг и, наконец, остановилось:
Хозяин, хозяин, мы скучали по вам! – звонко проверещало оно, схватив мужчину за запястье и с собачьей преданностью посмотрев тому в глаза.
На самом деле пол этого существа действительно с первого взгляда не определишь. Лохматые волосы по плечи серо-металлического, будто седого оттенка закрывали часть лица. Свободная футболка, буквально висящая на костлявом телосложении, короткая, обнажающая живот и выступающие тазобедренные кости, демонстрировала явное отсутствие пупка. Тощие кривоватые ноги обтянуты лосинами. Обуто нечто в лакированные сапоги на высоченной платформе. На шее, увешанной многочисленными подвесками и цепями, выделяется кадык. Всё же, хоть и с большой натяжкой, явившееся существо можно было назвать мальчиком:
Чем порадуешь? – строго спросил Инграт.
Подданный закивал и нервным движением вытащил из походной сумочки, болтающейся на поясе, пачку фотографий:
Смотрите! Смотрите, хозяин!
Фюрер заинтригованно вскинул брови. Он не спеша перебирал снимки, внимательно рассматривая их и мягко улыбаясь. На всех фотографиях был запечатлён Бави. Само собой он не смотрел в объектив, даже не подозревая, что принимает активное участие в тайной фото сессии. Некоторые были нечёткими, сделанными издалека и, похоже, с высоты. Лицо рыжего паренька фигурировало редко, в основном ракурс был со спины, или в пол оборота. Фюрер остановил своё внимание на одной, исключительно удачной фотографии, где Бави, настороженно косясь в строну и будто чувствуя слежку, шёл по оживлённой улице. Фокус попал как раз на его лицо, потому изображение получилась чётким:
Выследил, значит.
Да, да! Два дня назад! – мальчик возбуждённо захлопал в ладоши.
Где он сейчас?