Капитуляция, психогенная смерть и травма
Мой опыт работы с уцелевшими жертвами нацистского преследования указывает на то, что продвижение от возбужденного состояния к пассивной капитуляции действительно имеет место перед лицом неотвратимой и подавляющей опасности. В таком состоянии даже военный персонал, такой как тысячи польских офицеров в Катыни, повиновался приказам, приводящим к их массовому умерщвлению. Многие жившие в Европе евреи сходным образом подчинялись приказам автоматоподобным образом, снимали свои одежды и совместно со своими детьми спускались в ров, ложились сверху последнего слоя трупов и ожидали своего расстрела. В таком состоянии осужденный человек сотрудничает со своим палачом. В действительности, если этот процесс в полной мере развивается, палач становится излишним - ибо жертва умрет по собственной воле (Menninger, 1936; Burrell, 1963). Рихтер (1959) привел слова следователя из города Балтимора: "Каждый год люди умирают после попыток самоубийства, когда кожа едва поцарапана или было выпито всего лишь несколько таблеток аспирина" (р.311).
В концентрационных лагерях наблюдались две формы психогенной смерти. Большое число заключенных умерло вскоре после поступления (Bettelheim, 1943; Des Pres, 1976). Другая форма реакции летальной капитуляции получила название "мусульманской стадии". Она обычно наступала спустя некоторое время после нахождения в концентрационном лагере, когда приходили к истощению эмоциональные и физические ресурсы заключенных (Niederland, 1961; Krystal, 1968b).
Как мы видели, психогенная смерть встречается намного чаще, чем можно было бы ожидать, и о ней многократно сообщалось, начиная со знаменитой статьи Кэннона (1942) о "Смерти вуду" (Menninger, 1936; Engel, 1971; Seligman, 1975). Несколько смертей психогенного происхождения было описано также в психоаналитической литературе (Coolidge, 1969; Knapp, Mushatt, and Nemetz, 1966). Хотя обстоятельства различались, субъективное состояние всех этих пациентов было "непереносимой ситуацией тупика, из которой "не было выхода" и в которой [они не могли] спастись" (Saul, 1968, p.88). Беспомощная и безнадежная капитуляция, задокументированная в исследованиях Энгеля (1968, 1971) и Мирлу (1948, 1959) может, как отмечалось, прогрессировать к психогенной смерти; кроме того, наблюдается растущее осознание и документирование скоропреходящих кататоноидных реакций.
Было обнаружено, например, что эти паттерны капитуляции встречаются более часто, чем паника при массовых катастрофах (Dill, 1954). Аллертон (1964) сообщал: "Почти все доступные исследования указывают на то, что отклик оглушенности и озадаченности является намного более вероятной групповой реакцией, чем паника" (р.206). Тихёст (1951) нашел, что в четырех исследованных катастрофах от 10% до 25% жертв становились оглушенными и неподвижными. Примерно половина пассажиров при полетных инцидентах развивает то, что на авиалиниях называют "бездействием по причине негативной паники", и поэтому они неспособны покинуть горящий или тонущий самолет (Johnson, 1970, p.3).
Как писал Фрейд, природа опасности имеет вторичное значение; имеет значение не то, является ли она "внешней" или чисто психогенной. Также не имеет значения, существует ли реальная угроза риска для жизни. Чтобы мои соображения не могли быть истолкованы неправильно как относящиеся лишь к экстремальным, угрожающим жизни ситуациям, я повторю утверждение Фрейда (1926), что единственным детерминантом психологических последствий является субъективная оценка опасности индивидом, а то, "был ли он прав или нет в своей оценке, не имеет значения для результата" (р.166).
Я подчеркиваю летальный потенциал паттерна психологической капитуляции, потому что он позволяет нам оценить величину сил, вовлеченных в эти реакции. Встает вопрос: "Что происходит с теми людьми, которые капитулируют перед тем, что воспринимается ими как непреодолимая опасность, однако не умирают?" Уцелевшие жертвы нацистского преследования, например, проводят длительные периоды времени в состоянии роботизации или автоматизации, или, как это называл Лифтон (1967), в состоянии "психической закрытости". Такому состоянию часто предшествовала деперсонализация, которая представляла собой попытку отрицания реальности и "онемения" своих эмоциональных откликов. При "закрытости" наблюдается фактически полное подавление всякого аффективного выражения и регистрации. Лифтон (1979) продолжал исследования этих состояний и подробно описывал реакции: "Выживший человек переживает радикальное, однако временное, уменьшенное, чувство актуальности происходящего, для того чтобы избежать утраты этого чувства полностью и навсегда; он испытывает обратимую форму символической смерти, для того чтобы избежать постоянной физической или психической смерти" (р.173). Физическая иммобилизация, наблюдаемая в кататоноидном состоянии, сопровождается массивной блокировкой фактически всей психической активности - не только аффектов, но также всей инициативы, суждения и другой активности - до такой степени, что может возникать состояние "ходячей смерти". Она может служить в качестве модели взрослого травматического состояния.