Глава 1. Уличная эпистемология
Питер Богоссян
Евангелие от атеиста
–
Текст предоставлен правообладателем http://www.litmir.co
«Евангелие от атеиста / П. Богоссян»: Питер; Санкт-Петербург; 2015
ISBN 978-5-496-01178-5
Аннотация
Внутри религиозной парадигмы объяснение находится всему – от великого до трагического, от карьерных перспектив до парковочных мест. Если человек принимает эту систему убеждений, она кажется ему внутренне согласованной и непротиворечивой… пока он не посмотрит на нее пристальнее и пока он окружен людьми одинаковых с ним взглядов. Существует множество научных трактатов и философских книг, доказывающих наличие либо отсутствие Бога и касающихся главных догматов христианства, но ни одна из них не похожа на ту, которую вы держите в руках. Книга Питера Богоссяна и предложенный им метод «уличной эпистемологии» появились как ответ на небывалый расцвет в современном обществе различных религиозных общин и движений, претендующих на умы, сердца, а порой и кошельки своих адептов. Множество людей уже попалось на крючок их мягкой, но упорной пропаганды и очень нелегко порой достучаться до их рассудка и логики. Эта книга поможет вам разубедить фанатика в его заблуждениях. Вы узнаете, как вовлечь верующего в разговор, который поможет ему оценить разумное и рациональное мышление, поставить под сомнение навязанные догматы и взглянуть фактам в лицо. Цель этой книги – вооружить антирелигиозного агитатора диалектическим инструментарием, научить применять разработанные автором приемы, стратегии и техники, которые он использовал в своей просветительской и философской деятельности при обучении десятков тысяч студентов в государственных университетах в течение более 25 лет. «Евангелие от атеиста» – превосходное дополнение к книге Ричарда Докинса «Бог как иллюзия». Их следует «связать в одну сеть» как атеистическое программное обеспечение по перепрограммированию умов, которое заменяло бы веру разумом, а предрассудки – наукой.
Питер Богоссян
Евангелие от атеиста
Майклу Шермеру и Сэму Харрису
A Manual for Creating Atheists
Peter Boghossian
Forword by Michael Shermer
PITCHSTONE PUBLISHING
DURHAM, NORTH CAROLINA
Права на издание получены по соглашению с Pitchstone Publishing. Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© Pitchstone Publishing
Предисловие. Воскрешение атеиста
В 1971 году, в последний год моего обучения в средней школе Кресента Вэлли в Южной Калифорнии, я сердцем принял Христа и стал возродившимся в вере христианином, вслух повторив стих 16 из 3-й главы Евангелия от Иоанна (который так любят писать на растяжках верующие фанаты на многочисленных спортивных состязаниях): «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».
Жизнь вечная. Ничего себе заявочка! Но как мы, скептики, любим говорить, «экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств». Существуют ли исключительные доказательства для утверждения, что уверовавший в Иисуса из Назарета обретает жизнь вечную? Нет. Может быть, есть какие-то обычные доказательства для такого чрезвычайного заявления? Нет. Нет абсолютно никаких доказательств, поскольку на сегодняшний день нет такого человека, который умер бы и вернулся, чтобы сообщить о царствии небесном, где живший в первом веке плотник пребывает со своим отцом-Богом. Давайте обдумаем это утверждение с позиции разумного человека, обладающего научным знанием.
1. Христиане заявляют, что Бог – всеведущий, всемогущий, вездесущий и всеблагой, т.е. что он все знает, все может, присутствует везде и абсолютно добр, что он создатель Вселенной и всего в мире.
2. Христиане верят, что первоначально мы были созданы безгрешными, но поскольку Бог дал нам свободу воли, а Адам и Ева решили съесть запретный плод познания добра и зла, мы все рождаемся с первородным грехом, который является частью нашей природы, даже если сами мы не грешили.
3. Бог мог просто простить нам несовершенный грех, но вместо этого он принес в жертву своего сына Иисуса, который на самом деле является им самим во плоти, потому что христиане верят только в одного бога (именно это и есть монотеизм), в котором Иисус и Святой Дух проявляются по-разному.
4. Единственный способ избежать вечных мук ада за грехи, которых мы никогда не совершали, – принять от этого любящего всех Бога его сына (который на самом деле он сам и есть) как нашего спасителя. Так что…
Бог принес в жертву себя самому себе, чтобы спасти нас от себя. С ума можно сойти!
А зачем нам нужно быть спасенными? Из-за первородного греха, который следует под номером три среди десяти заповедей: «Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня». Простите? Грехи отцов переносятся на детей детей их детей? Что это за справедливость такая? Это умаляет значимость западного законодательства нового тысячелетия примерно наполовину.
Все это звучит, безусловно, глупо, но когда вы попадаете на религиозный развод, все имеет смысл, и здесь нет места таким явлениям, как случай, хаотичность и непредвиденные обстоятельства. Все имеет основание, и у Бога есть свой замысел насчет любого и каждого из нас. Когда случается что-то хорошее, Бог вознаграждает нас за нашу веру, наши благие дела или любовь к Христу. Когда случается что-то плохое… ну, вы знаете, пути господни неисповедимы. Брайан Далтон говорит устами своего персонажа «Mr. Deity» («Мистер Божество»), объясняя мальчику Джесси (Иисусу), который упрекает его за то, что тот стер почти все мольбы к нему из голосовой почты:
Смотри, если кто-то молится мне и дела идут хорошо, кому это ставят в заслугу? Мне! Правильно? Но если они молятся мне, а дела идут плохо, кого во всем винят? Не меня! Так что… и так, и так хорошо. И зачем мне вмешиваться и совать нос куда не следует?
Внутри религиозного пространства объяснение находится всему – от возвышенного до смешного, от карьерных перспектив до парковочных мест. Я благодарил Бога за все, начиная с поступления в христианский Университет Пеппердин (мои оценки и результаты отборочного экзамена для выпускников школ, поступающих в вузы, не были впечатляющими) и заканчивая удачной парковкой у театра или ресторана. В христианском мировоззрении всему есть свое место и все хорошо на своем месте, и верите вы или нет, но когда вы принимаете эту систему убеждений, она кажется внутренне согласованной и непротиворечивой… пока вы не посмотрите на нее пристальнее и пока вы окружены людьми из того же пространства.
Когда же вы выходите за пределы религиозной общины и знакомитесь с людьми, которые руководствуются в жизни разумом и наукой, раскрывается внутренняя логика. Я говорю о разновидности рассудка и логики, которую философ Питер Богоссян в своем блестящем трактате по формированию атеистов называет «уличная эпистемология». Книга Богоссяна – именно то, что было нужно мне (и миллионам других людей, утвердившимся в вере в тот период американской истории, когда усиливалось движение за права верующих и евангельское движение), чтобы прорваться сквозь сбивающий с толку язык так называемой христианской апологетики, на уловки которой я попался.
Конечно, написано множество научных трактатов и философских книг, доказывающих наличие либо отсутствие Бога и касающихся главных догматов христианства, но ни одна из них не похожа на книгу, удачно названную «Евангелие от атеиста», которую вы держите в руках. Если бы я прочитал ее в то время, когда был неофитом[1]библейской лжи, я избавил бы десятки людей от постоянного проповедования Евангелия, которым я занимался, ходя от двери к двери, а моих терпеливых и любящих членов семьи (которые, конечно, уже не знали, куда бежать от меня) – от бесконечных мини-проповедей о Христе и Доброй книге, несущей благую весть. Если бы я начал читать «Евангелие от атеиста», будучи христианином, то к моменту окончания чтения превратился бы в атеиста.
Книга Питера Богоссяна «Евангелие от атеиста» – превосходное дополнение к книге Ричарда Докинза «Бог как иллюзия» (The God Delusion). Их следует «связать в один узел» как атеистическое программное обеспечение по перепрограммированию умов, которое заменяло бы веру на разум, а предрассудки – на науку. Религия все еще остается влиятельной силой в мире, и большинство людей все еще придерживается той или иной веры (какая из них правильная?). Но ситуация меняется благодаря приверженцам рационального мышления и смелым активистам, таким как Питер Богоссян, который был одним из лидеров быстро набирающего в Америке силу религиозного движения под названием «Никто» («nones»); в графе «ваша религиозная принадлежность» они ставят галочку напротив слова «нет». Мы «никто», и наше число растет, и скоро мы будем праздновать успех, поскольку на нашей стороне разум и наука, лучшие из всех существующих инструментов для познания мира.
Майкл Шермер
Альтадена, Калифорния
Глава 1. Уличная эпистемология
Прочитав эту книгу, вы научитесь разубеждать верующих в их вере. Вы узнаете, как вовлечь верующего в разговор, который поможет ему оценить преимущества разумного и рационального мышления, поставить под сомнение верования и разувериться в своей вере. Такой агитаторский подход к помощи людям в преодолении их веры я называю «уличной эпистемологией». Цель этой книги – помочь вырастить поколение уличных эпистемологов, то есть людей, вооруженных диалектическим и клиническим инструментарием, которые будут активно ходить по улицам, тюрьмам, барам, церквям, школам и общинам, – везде, где есть верующие, помогая им отказаться от веры и вступить на путь рационального мышления.
«Евангелие от атеиста» детализирует, объясняет и учит быть уличным врачом-консультантом, учит применять разработанные мной приемы, которые я также использовал в своей просветительской и философской деятельности. Уроки, стратегии и техники, которыми я делюсь, основываются на опыте, полученном мною при обучении заключенных, десятков тысяч студентов в государственных университетах. Я привлекал на свою сторону верующих каждый день в течение более 25 лет, всесторонне изучал предмет более двух десятилетий, обращался к людям на улицах.
Уличная эпистемология берет начало в представлениях античных философов – людей, которые мыслили трезво, говорили просто, умели защищаться в споре, были горячими приверженцами истины, непреклонными перед лицом опасности, и не боялись срывать покровы со лжи, противоречий, несоответствий и бессмыслицы. Платон был борцом и стойким воином. Он получил награду за храбрость, проявленную в сражении (Christian, 2011, р. 51). Сократ был закаленным бойцом. На суде он был непреклонен, хотя ему грозил смертный приговор. Когда его самого попросили предложить наказание за совершенные им «преступления», он предложил себя наградить («Апология» Платона[2]).
В свое время древнегреческие и древнеримские философы боролись против идолопоклонничества. Тит Лукреций Кар, Секст Эмпирик, Эпиктет, Марк Аврелий и другие сражались с религиозными течениями своего времени, в том числе и с ранним христианством (Clarke, 1968; Nussbaum, 1994). Они думали, что самое важное – это освободить людей от страха перед муками ада и от страха, о котором говорили тогдашние проповедники. Философы эпохи эллинизма пытались поощрять в согражданах стоическую независимость, чувство ответственности за свои действия и реалистичный гуманизм.
Уличная эпистемология – это концепция и стратегия для следующего поколения атеистов, скептиков, гуманистов, философов и активистов. Оставьте в стороне идеализированный образ слабого, изнеженного философа – пожилого мужчины в пиджаке с заплатами на локтях, который сидит с дымящейся трубкой и поглаживает белую неопрятную бороду. Ушло преклонение перед идеологией, ортодоксией и современной угрозой политкорректности.
Представьте уличного эпистемолога: человека, готового прийти на помощь, говорящего ясно и четко, горящего желанием помогать людям бороться с их верой и создавать лучший мир. Мир, в котором для построения будущего используются ум, рассудок, рациональное мышление, рассудительность, изобретательность, искренность, наука и доброта; а не мир, построенный на вере, иллюзии, притворстве, религии, страхе, лженауке, суевериях или стабильности, существующий благодаря тому, что люди вводятся в ступор, делающий их заложниками невидимых сил, потому что они боятся.
Уличный эпистемолог – это философ и боец. Он сообразителен, находчив и обладает смекалкой, которую дает суровая школа уличной жизни. Он неустанно помогает другим опровергнуть ложь о хранимых как святыня «истинах», порабощающих нас.П1[3]
Однако уличный эпистемолог не просто разрушает сказки, утешительные иллюзии и воображаемые сущности. Он предлагает гуманистическую концепцию. Давайте будем откровенными, правдивыми и искренними с самими собой и с другими. Давайте помогать людям учиться доверять своему разуму и быть готовыми к пересмотру своих взглядов, давайте поставим рациональность на службу человечеству. Уличная эпистемология предлагает гуманизм, возникший под влиянием ударов судьбы. Это не гуманизм неисправимого оптимиста, но гуманизм, который выдержит все и не развалится на части. Разум и рациональное мышление имеют высокий запас прочности. Если вам нанесут удар, они не испарятся в тот же момент. А вам придется держать удар.П2
Прямыми предшественниками уличных эпистемологов были «Четыре всадника», каждый из которых способствовал определению части проблемы, связанной с верой и религией. Американский нейробиолог Сэм Харрис сформулировал проблемы и последствия веры. Британский эволюционный биолог Ричард Докинз объяснил, почему Бог – это иллюзия, и показал, как идеи распространяются от человека к человеку внутри культуры. Американский философ Дэниел Деннет проанализировал религию и ее воздействие как природное явление. Американский писатель английского происхождения Кристофер Хитченс развел религию и мораль и обратился к исторической роли религии. Четыре всадника обозначили проблему веры и религии и произвели переворот в нашем мышлении и нашей культуре: они дискредитировали взгляд общества на религию, веру и религиозные предрассудки, одновременно повысив значимость разума, рационального мышления, просвещения и гуманистических ценностей.
Четыре всадника определили проблемы и подняли уровень нашего понимания, но они практически не предложили решений. Не проложили маршрут. Не дали никаких ориентиров. Это стало долгом следующего поколения мыслителей и активистов, которые должны решить проблемы, выявленные Харрисом, Докинзом, Деннетом и Хитченсом.
«Евангелие от атеиста» – это следующий этап после книг Харриса, Докинза, Хитченса и Деннета. Оно предлагает практические решения проблем веры и религии за счет уличных эпистемологов – легионов людей, которые рассматривают взаимодействия с верующими как клинические вмешательства, призванные освободить их от веры.
Хитченс может умереть, но его место займет не один человек. На смену «всаднику» приходят миллионы других «всадников», возвещающих начало нового Просвещения и Эпохи разума. Вы, читатель, будете одним из них. Вы станете уличным эпистемологом. Вы превратите сломанный мир, давно управляемый слепой верой, в общество, построенное на разуме, доказательствах и продуманных отношениях. Это работа, которую необходимо сделать и которая окупится тем, что вы окажете помощь миллионам – даже миллиардам – людей, так как их мир станет лучше.
Читатели, которым не терпится начать отговаривать других от их веры, часто переходят сразу к четвертой главе. Это ошибка. В первых главах рассказывается о том, как действует механизм веры. Эффективность вмешательства зависит от понимания ключевых идей и определений, рассматриваемых в главах 2 и 3.
Примечания
П1. Среди других лживых утверждений: вера как добродетель; важность страстной веры; радикальная субъективность; когнитивный, культурный и эпистемологический релятивизм; метафизические сущности, которые тщательно проверяют, а затем наказывают или награждают нас; люди, на которых якобы снисходили откровения в пустыне или которые получали от ангела золотые пластины[4]; отсутствие богохульства, уважительное отношение к основанным на вере заблуждениям других людей; чувство стыда из-за незнания; бездумное привнесение распространяющегося эгалитаризма[5]в наши суждения; ничем не подтвержденные убеждения касательно того, что происходит с нами после смерти и т.д.
П2. Десятого сентября 2010 года мой друг Стивен Брутус произнес речь на церемонии вручения дипломов студентам Портлендской художественной школы, которая состоялась в театре Гердинг (Портленд, штат Орегон). Я привожу здесь фрагменты его выступления, поскольку они превосходно отражают суть концепции уличной эпистемологии.
«Быть крутым означает прямо смотреть на вещи. Вы действуете честно. Вы не приукрашиваете действительность, не пытаетесь сделать ее симпатичнее, не смягчаете удары. Вы смотрите на неприветливую, жестокую правду. Вы излагаете вещи правдиво. Это ваш здоровый скептицизм. Вы должны стать следователем – своим личным следователем, детективом, – так что лучше вам научиться обращаться с собой. Вы собираетесь пойти в опасные места или районы, где вам встретятся плохие парни – жесткие типы, амбалы и бандиты, и роковые женщины, и подлецы…
Крутой парень придерживается морального кодекса в мире, где нет морали, нет никаких моральных ценностей. Крутой «сукин сын» ратует за что-то, идущее вразрез с тем, что его окружает. Он стоит в полный рост в обществе, которое командует ему «сядь и заткнись». Филип Марлоу[6], в частности, крайне порядочный и гуманный человек, живет в мире, постепенно разрушающем его душу, дух и благородство. Крутой герой – всегда исключение, это одинокий волк – независимый, сильный, храбрый, рассчитывающий только на себя. Он всегда немного аутсайдер, изолирован от мира, живет отдельно и находится на границе аморальной территории. Но у него обо всем свое мнение, он играет по своим правилам, у него свой взгляд на мир. Он видел все, поэтому не многое способно его шокировать, он многое пережил, он – человек с твердыми принципами…
Исключительными таких людей делает их умение преодолевать трудности, а не нежелание проигрывать. Но не только это, а еще и то, что они сражаются за что-то – борются за правое дело – не для себя. У них есть твердые принципы, честь, достоинство, благородство. Но о них никогда не говорят. Они не рассказывают вам, какие они замечательные, они не рассказывают, какое великое дело делают для вас, – они просто делают. Они не проповедуют. Они действуют.
Крутой герой всегда действует по внутреннему убеждению: у него есть то, что психологи называют внутренним локус-контролем[7], – это противоположность внешнего локус-контроля. Он не слишком переживает из-за того, что подумает о нем кто-то другой. Он знает, что должен повернуться к ситуации лицом, выполнить задуманное, невзирая на трудности, устоять и не забыть, что он такой же, как все.
Я говорю о том, что необходимо закалять характер, находить силы в самом себе, чтобы быть уверенным, способным держать удар и оставаться в игре невзирая на неудачи, – быть выносливым.
Сократ… говорил, что мудрость – это ключ к счастью. Сократ был скептично настроен в отношении счастья, поскольку мы не обладаем мудростью: ни один из тех, кого он знал, не был мудрым. Думаю, я должен сказать, что чему бы вы ни научились за это время от преподавателей, включая меня, это не мудрость . Вам необходимо искать ее в суровой школе жизни, и если вы найдете ее, это будет то, что вы заслужили. Вы должны всему научиться сами и в своих собственных условиях. Но расскажите остальным об этом, если вы найдете мудрость, расскажите каждому, помогите стольким людям, скольким сможете».
Глава 2. Вера
Эта глава состоит из двух частей. Вначале поясняются понятия «вера», «атеист» и «агностик». Предлагаются два определения веры: «признание чего-либо без доказательств» и «симуляция знания при его отсутствии». Это снимает неоднозначное толкование слов «вера» и «надежда». Во второй части главы вера рассматривается с точки зрения эпистемологии, подчеркивается факт, что утверждения веры – это утверждения о знании, а затем кратко обрисовываются проблемы и опасности, связанные с верой.
Значения слов «вера», «атеист» и «агностик»[8]
Любой уличный эпистемолог сталкивается с субъектами, уклоняющимися от помощи на том основании, что каждое определение веры по сути некорректное и что «вы просто не понимаете», что такое вера на самом деле.
Если на него надавить, верующий предложит слабые определения, представляющие собой очевидные попытки избежать критики, или упрощенные определения, намеренно затемняющие значение слова «вера». Более распространены объяснения, которые «всадник» Дэниел Деннет называет «глубостями» (deepities).
«Глубость» – это утверждение, которое только кажется глубоким, но на поверку таковым не является. «Глубости» представляются истинными на одном уровне, но на других они лишены смысла. Вот несколько примеров.
• «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр, 11:1).
• «И вот, как я уже сказал вам о вере, вера не требует полного познания; ибо если вы имеете веру, то уповаете на то, чего не видите, но что есть истина» (Книга Алмы, 32:21).П1
• «Вера – это действие, в котором благоразумие становится исступленным, выходя за свои пределы» (Tillich, 1957, р. 87).
• «Вера – это вера в живого Бога, а Бог был и остается тайной вне человеческого понимания. Бог никогда не перестает быть “субъектом”, хотя он “объект нашей веры”» (Migliore, 1991, р. 3).
• «Возникающее религиозное чувство пытается объединить смысл и факты. Вы можете начать с чего-то одного, но важно включить требования к тому и другому» (Kinast, 1999, р. 7).
• «Быть верующим человеком означает искать что-то за пределами самой веры» (McLaren, 1999, р. 3).
К этому можно добавить практически все утверждения, сделанные индийско-американским врачом Дипаком Чопрой. Вот, например, его твиты от 7 февраля 2013 года:
• «Вселенная существует единственно только в сознании».
• «Бог – основа сознания, в котором Вселенная возникает и затухает».
• «Все материальные предметы – это формы сознания в сознании, ощущениях, образах, чувствах, мыслях».
«Глубостями» о вере можно заполнить целую книгу; многие авторы так и делают. В частности, христиане создали традицию «глубостей», использовали «скользкие» определения веры и прятались за непонятным языком по меньшей мере со времен Августина (354–430).
Слово «вера» – как очень изворотливая свинья. Мы должны удержать ее в руках, придавить к земле и завернуть в одеяло, чтобы нам было что зафиксировать, прежде чем окончательно и навсегда укротить. Растяжимые определения позволяют вере ускользать от критики.П2
Два определения веры
Слова, которые мы используем, очень важны. Они помогают нам прояснить ситуацию или, наоборот, сделать ее запутанной, неясной и туманной. Я привожу два моих любимых определения веры и затем отделяю веру от надежды.[9]