Категории культуры как средство системного описания исторически сложившихся культурных типов
Каков же все-таки возможный путь изучения культуры именно в качестве целостности?
В современных энциклопедических изданиях по культурологии, можно встретить утверждение, что основаниями для системной типологии культур должны являться наблюдаемые в реальности существенные различия в характере «проекций мира на сознание», в понимании человеком, принадлежащим к той или иной культуре, устройства мира и своего места в нем. Следовательно, за понятием «типы культуры» стоит не просто то, что люди в разные эпохи в разных странах жили по-разному, а понимание того, что культурные общности людей с разными типами сознания существовали, фактически, в совершенно разных мирах, степень «объективности» восприятия которых их обитателями примерно одинакова.
Попытки создать своего рода общую модель культуры, пригодную в том числе и для исторического изучения различных типов восприятия и осмысления мира, предпринимались в российской науке.
Распространению самой мысли о такой модели весьма способствовала книга Арона Яковлевича Гуревича «Категории средневековой культуры». В ней он предположил, что следовало бы пойти по пути обнаружения основных универсальных категорий культуры, которыми она пронизана во всех твоих творениях. Это вместе с тем и определяющие категории человеческого сознания – такие формы восприятия и осмысления действительности, как время, пространство, изменение, причина, судьба, число, отношение чувственного к сверхчувственному (проще говоря – нашего мира к миру потустороннему), отношение частей к целому.
Эти универсальные понятия в каждой культуре связаны между собой, образуя своего рода «модель мира» («картину мира»), при посредстве которой люди воспринимают действительность.
Эти основные категории как бы предшествуют идеям и мировоззрению, формирующимся у членов общества или его групп, в основе их можно найти универсальные, для всех обязательные понятия и представления, без которых невозможно построение никаких идей, теорий, философских, эстетических, политических или религиозных концепций и систем. Названные категории образуют основной смысловой «инвентарь» культуры.
Эти категории запечатлены в естественном языке, а также в других знаковых системах (в языках искусства, науки, религии и др.), и мыслить о мире, не пользуясь этими категориями, столь же невозможно, как нельзя мыслить вне категорий языка.
Наряду с этими формами переживания и осмысления мира (которые можно условно назвать «космическими») существуют и иные, обладающие большей социальной окраской: индивид, социум, труд, богатство, собственность, свобода, право, справедливость и др.
Но разделение мира на космос природный и социальный всегда в большей или меньшей степени условно, во многих же культурах его, по существу, и невозможно обнаружить. Поэтому социальные категории теснейшим образом связаны с космическими.
Называя основные концептуальные и чувственные категории универсальными, имеют в виду лишь то обстоятельство, что они присущи человеку на любом этапе истории, – но по своему содержанию они изменчивы.
Данная концепция получила известность, как в нашей стране, так и за рубежом (книги А.Я. Гуревича переведены на множество языков) – во многом благодаря интересным наблюдениям и выводам сделанным автором «Категорий средневековой культуры» конкретно о западноевропейском Средневековье, о его культуре.
Вместе с тем возможность применять предложенную модель и само понятие «категории культуры» к другим культурам, отдаленным от средневековой Европы во времени и/или в пространстве, не раз оспаривалась. Ставился вопрос о том, не следует ли искать важнейшие категории, ключевые понятия внутри умственного состава изучаемой культуры. Ведь не исключено, что она в своем собственном восприятии, в своем самосознании, выстраивала себя вокруг совсем иных составляющих, не таких, как «время», «пространство», «труд», «свобода»…
Вопросы об оптимальных, научно корретктных принципах типологии культур, о том, что следует понимать под категориями культуры, из чего состоит обобщенная модель, на основе которой можно описать любую культуру, и должна ли такая модель вообще существовать, остаются незакрытыми в современном знании о культуре.