Трасса 80, недалеко от моста Джорджа Вашингтона[12] 16 ноября 2006, вторник
– Ну как столько народу вмещается на одну дорогу, а?
Сэм едва сдерживал смех, услышав братов жалобный вопль. В пятый раз за десять минут. За все это время Импала продвинулась вперед едва ли на полсотни футов.
Дин гнал всю ночь. Сэм предложил переночевать в мотеле, но брат хотел поскорее добраться до места. Они только раз остановились в Пенсильвании, чтобы принять душ и переодеться, но на ночь задерживаться не стали, а поехали дальше через Пенсильванию и Нью-Джерси, сидя за рулем по очереди. В итоге они оказались на подъезде к Джи-Дабл-ю аккурат в утренний час пик. Дин только что из кожи не выпрыгивал.
– Ну должен ведь быть какой-то способ добраться до города поскорее!
Сэм даже не взглянул на карту, потому что свою песню Дин завел отнюдь не в первый раз.
– Туннель Линкольна и Голландский туннель[13] дальше от Бронкса, и потом там, наверное, пробки еще хуже, потому что машин много, а места…
– Великолепно! – Дин от души врезал по рулю.
Друг Эша жил в районе Ривердейл в Бронксе, поэтому оттуда было бы как раз легче расследовать убийства.
– То, о чем ты говорил, – начал Дин. – Все те убийства будто из рассказов…эм…Эдди Альберта По, так?
– Да, Эдгара Алана По.
– Ну не важно. Это тот парень, который написал «Ворон»?
Сэм покосился на брата:
– Ты читал?
– В «Симпсонах» слышал. …Давай! Двигай! – завопил Дин водителю стоящей впереди машины. – Боже, да между тобой и той тачкой еще сто машин влезет! – Дин снова хлопнул по рулю. – Бьюсь об заклад, они свои права на блошином рынке покупали!
– Так вот, – пытаясь отвлечь брата, подхватил Сэм. – Парень в фундаменте – это из рассказа «Бочонок Амонтильядо», а орангутанг – из «Убийство на улице Морг». Этот рассказ, кстати, был самой первой детективной историей.
– Да ну?
– Ага. Ей сам сэр Артур Конан Дойл вдохновлялся.
– Спасибо тебе, тетя-библиотекарь.
Сэм порадовался, что Дин поддразнивает его. Ведь это значит, что брат отвлекся от пробки хотя бы…
– Эй! А поворотник за тебя Эйнштейн включать будет?!
…хотя бы ненадолго.
– Я брал факультатив в Стэнфорде – «Сверхъестественное в американской художественной литературе». Там По часто упоминался, – Сэм дернул плечом. – Мне стало любопытно, как все то, с чем мы имеем дело, отражено в популярной культуре.
– А что, повторов «Секретных материалов» уже не хватает?
– Дин, правда, тебе стоит почитать По. «Падение дома Ашеров», «Маска красной смерти» – кое-что прямо-таки напрашивалось бы на наш визит. Интересно, что он такое видел, чтобы писать подобные вещи? Он ведь практически создал жанр ужасов, понимаешь?
– Хорош, профессор. Скажи лучше, что ты думаешь о тех убийствах. Фазы луны, разыгрывание древних страшилок… Похоже на ритуал, не находишь?
– Вполне возможно. Но есть еще кое-что. Я посмотрел по карте и заметил, что оба убийства произошли в радиусе мили от коттеджа По.
– Для начала растолкуй, что это за коттедж По такой.
– Эдгар По достаточно долго жил в Бронксе в маленьком коттедже…
– Чувак, я смотрел «Форт Апач»[14]… в Бронксе нету коттеджей… Эй, ослина! Не лезь за чертову полосу!
Сэму захотелось за что-нибудь ухватиться покрепче.
– Пожил в девятнадцатом веке. До девяностых Бронкс даже еще не был частью Нью-Йорк-Сити. А дом сохранили, потому что По там жил. И его жена там умерла.
– Ясно, место не простое. Но связи пока не вижу.
Сэм пожал плечами:
– Я тоже.
– И еще, почему ты мне все не рассказал, когда развлекался с картой? Я-то думал, ты нам ищешь другую дорогу.
– У тебя кассетник от «Led Zeppelin II»[15] разрывался. Я подумал, что будет неудобно вести интеллигентные беседы под «Whole lotta love».
Дин открыл рот, закрыл и снова открыл:
– Ага. Хотя бы честно.
Теперь они ползли еще медленнее, приближаясь к пункту взимания дорожных сборов. Заметив, что кое-какие ряды двигаются быстрее, Дин тут же вклинился в один из них.
– Эй, чувак, там автомат стоит.
– От дерьмо!
Проклятием, отравляющим существование Винчестеров, стало распространение электронных систем взимания сборов, полос высокоскоростного движения и прочего в том же духе, требующего процедуры считывания дорожных сборов с кредитки или чека. А такого братья себе позволить не могли, потому что все их кредитки были поддельными. Сэм подумывал воспользоваться счетом, через который он в Стэнфорде оплачивал мобильную связь и интернет, но сейчас, находясь в розыске, рисковать не хотелось. По полосам, где за проезд можно было платить наличкой, транспорт двигался куда медленнее, и это только глубже сталкивало Дина в пучину плохого настроения. Осознание того, что придется ползти, пока другие машины без проблем проносятся рядом, на корню разрушило всю проделанную Сэмом отвлекательную работу. Теперь Дин одновременно сжимал руль правой рукой, награждал дверь тумаками левой и бормотал проклятия под нос. Сообразив, что пытаться развеселить брата бесполезно, Сэм достал ноутбук. Интернет был медленный, почти как телефонный, но все-таки младший Винчестер смог найти сайт группы «Скоттсо», в которой играл друг Эша. К тому времени, как он закончил читать, они подъехали к пошлинному пункту.
– Эй, – внезапно позвал Дин. – У тебя есть наличные?
Сэм повернулся к нему:
– Что-что, прости? А я думал, это ты у нас богатенькая звезда покера и бильярда.
– Помнишь девочку в Саут-Бенде? Ну, ту студенточку из университета Нотр-Дам, которая…
Меньше всего Сэм хотел услышать конец любой фразы, которая слетала с губ Дина и начиналась «А помнишь ту девочку…».
– Отлично…неважно, – Сэм с трудом приподнялся и запустил руку в задний карман.
Сперва он выудил на свет божий комок пыли, три четвертака, несколько напечатанных в Индиане визиток, гласивших «Сэм ВинЧестер, репортер», а потом зажим с четырьмя купюрами. Одна из них была десятидолларовой – вот ее он, осторожно вытащив, и вручил брату. Дин оплатил проезд, ответил на пожелание доброго дня невнятным ворчанием и невозмутимо запихал четыре доллара сдачи в собственный нагрудный карман. Сэм хотел было возмутиться, но потом решил, что жизнь слишком коротка, и только заметил:
– Перестройся в правый ряд: нам нужно на автостраду Генри Гудзона.
Дин кивнул, и они въехали на мост.
Сначала Сэм бездумно любовался видом. Мост Джорджа Вашингтона – один из самых известных в стране, и, хотя он не выглядел таким грандиозным, как, скажем, Золотые Ворота[16] (Сэм видел их, когда ездил в Сан-Франциско с Джесс) или Бруклинский мост[17] здесь же, в Нью-Йорке, все-таки было в нем своеобразное величие.
Пока Импала ехала по мосту – со скоростью от силы миль двадцать в час, но все-таки быстрее, чем раньше, – Сэм смотрел в окно. День выдался ясный, и можно было спокойно рассмотреть один из самых знаменитых видов: серые, красные, серебристые, коричневые небоскребы всех размеров и форм тянулись к небу (выше всех – шпили Эмпайр Стейт Билдинг[18]), сложная смесь всевозможных построек, памятник человеческому превосходству над природой. Какая-то часть Сэма отчаянно хотела исследовать эту жизнь: не то посмотреть достопримечательности, как простой турист, не то заглянуть в изнанку города с его тысячами легенд – будь то аллигаторы в канализации, проводник-призрак в метро или ракетный комплекс под жилыми домами. От разглядывания городских пейзажей Сэм оторвался с некоторой грустью: их с братом жизнь подобных вольностей не позволяла, только так – приехать, сделать работу, уехать. Особенно сейчас, когда у Дина на пятках висят федералы, и, хотя Сэм не видел никакого основания для собственного ареста, можно было не сомневаться: попадись они на глаза полиции, и те своего не упустят. В общем, приходилось держаться в тени – а значит никакого потворства подобным желаниям: нельзя ни Статую Свободы посмотреть, ни подняться на Эмпайр Стейт Билдинг, ни побродить по Центральному парку, ни даже полюбопытствовать насчет аллигаторов, призраков и ракет. Нужно делать работу, потому что в то время, когда работа простаивает, гибнут люди. Это работа, и ее нужно выполнять. В длинном, аки удав, списке сэмовых сожалений одним из пунктов значилось: жаль, что он понял это только после смерти папы.
Автострада началась сразу за мостом, и Дин шумно выразил облегчение, когда выяснилось, что основной поток транспорта движется на юг, к Манхэттену, а на север не едет практически никто. Впрочем, ему пришлось поумерить тягу к высоким скоростям, потому что автострада оказалась такой холмистой и извилистой, что Сэм вцепился в приборную доску. Чтобы отвлечься от факта, что Дин, похоже, больше руководствуется разделительной линией, нежели правилами, младший Винчестер завел разговор:
– В общем, я поискал в сети насчет группы. И теперь понимаю, почему Элен сразу подумала о нас. Они кавер-бэнд[19], играют рок семидесятых.
В первый раз за время торчания по пробкам Дин просиял:
– Да ну?
– Ага. Они называются в честь ди-джея Скотта Мани, который умер пару лет назад.
– Чувак… – очень знакомо завел Дин.
Это значило, что Сэм в очередной раз промахнулся с какой-то загадочной деталью музыкального мира, знание которой его брат считает необходимым для жизни, и нужно приготовиться к многословным разъяснениям.
– Его фамилия произносится «муни», а не «мани». Его называли Профессор, и он был одним из самых великих ди-джеев шестидесятых и семидесятых. Знаешь песню «Caravan» Ван Моррисона[20]? Там как раз…
Сэм прилежно кивал, хотя не знал ни песни, ни ди-джея, причем не капли из-за этого не беспокоился: ему хватило головомойки за проявление полного невежества в отношении Роберта Джонсона во время того дела с адскими гончими[21].
– Давай вернемся к другу Эша, – продолжил Сэм, убедившись, что промывание мозгов подошло к концу. – Солиста группы зовут Манфред Афири, он же гитарист. Остальные четыре парня – клавишник Робби Мальдонадо, второй гитарист Алдо Эммануэлли, басист Эдди Грабовски и ударник Том Дэли. По выходным они играют в «Парковка сзади» в Ларчмонте.
Дин искоса взглянул на младшего брата:
– Ты серьезно?
Сэм пожал плечами:
– Так на сайте написано.
Дорога выпрямилась наконец, и тут будто из-под земли вырос знак, сообщающий о еще одном пошлинном пункте.
– Неееет! Они издеваются! Мало того, что мы уже отвалили шесть долларов за въезд, так теперь еще платить???
Приподняв бровь на «мы», Сэм проговорил с намеком:
– Ну, у тебя еще четыре бакса в кармане лежат.
– Да-да, – Дин приткнул Импалу в единственном ряду, где можно было заплатить наличными, пока остальные автомобили без проблем проносились по шести полосам, которые обслуживались автоматом.
Сэму начало казаться, что это какой-то заговор.
Наконец, они пересекли еще один мост, поменьше, и оказались в Бронксе.
– Нам нужно съехать с 264-ой улицы.
– Ясненько.
Дорога продолжала угрожающе извиваться, выезды с нее вели на улицы, помеченные 2… Дин свернул направо, и они совершенно потерялись: перевалили через несколько холмов, покрутились по кривым улочкам, дивясь разбросанной нумерации. Местность выглядела удивительно сельской: поблизости обнаружилось всего несколько довольно больших домов с дворами, а так – абсолютно никаких ассоциаций с Нью-Йорк-Сити, особенно после небоскребов.
– А я-то думал, здесь все улицы широкие и под прямыми углами, – процедил Дин.
– За шахматной планировкой – в Манхэттен, – отозвался Сэм.
– Очешуеть можно.
Дорога нырнула вниз и направо, приближаясь к перекрестку, когда Сэм заметил зеленую табличку с надписью «Ист-стрит, 248».
– Вот оно! Сворачивай направо.
– Богом клянусь, Сэмми, если этот дом не здесь, я разворачиваюсь и еду обратно в Индиану.
Сэм не стал напоминать, что, даже если они захотят вернуться к мосту, придется плутать не меньше. Потом он зацепился взглядом за номер одного из домов:
– Мы на месте.
Парковки поблизости не наблюдалось, зато по соседству оказалась подъездная дорога, и Дин остановил Импалу там. Едва машина стала, Сэм вывалился на улицу, радуясь возможности в первый раз с заправки в Пенсильвании распрямить свои длинные ноги. Коленные чашечки протестующе щелкнули.
– Симпатично, – заметил Дин.
Трехэтажный дом был выстроен в колониальном стиле[22] – с каменной трубой, деревянным крыльцом-террасой, дополненным декоративными качелями, и парадной дверью с маленьким застекленным окошечком.
Элен снабдила Дина только именем, адресом да названием группы, так что братья не могли выяснить, дома ли хозяин. Минута ожидания после звонка в дверь показала, что не дома.
– Ладно, давай замок вскроем, – Дин полез в карман за отмычками.
Сэм удержал его руку:
– А давай не будем. Мы же ему помогать собрались, забыл?
– Ну, скажем, что нас Эш послал.
– А если он не поверит и вызовет копов? Нам сейчас всякие уголовно наказуемые делишки без крайней необходимости не шли-не ехали. Может, разузнаем пока про По, а вечером вернемся?
Дин уставился на брата, пытаясь, судя по бегающим глазам, выставить себя правым, а его – не очень, но с позором провалился. Наконец, он сдался и повернул к машине:
– Ладно, но не раньше, чем ты выяснишь, как нам выбраться из этого дурдома, – он открыл дверцу. – Куда сначала, к замурованному или туда, где обезьянка порезвилась?
Сэм улыбнулся:
– Ни туда, ни туда. Орангутанг был из местного зоопарка. Оттуда и начнем. Скажем, что мы из…ну не знаю…из Общества охраны дикой природы, например.
– Нет, пускай будет «Нэшнл Джиографик».
– Ну пускай, – Сэм пожал плечами. – Не то, что бы я сильно заморачиваюсь, но почему мой вариант не подошел?
– Да потому что зоопарк Бронкс как раз входит в это общество. Это будет все равно что сказаться представителями журнала «Стар Ворс Инсайдер» на ранчо Скайуокера[23].
Сэм снова втиснулся на переднее сиденье:
– А с каких пор ты разбираешься в журналах о животных?
– Кэсси выписывала.
Сэм ухмыльнулся. Кэсси была одной из многочисленных братовых подружек. Беря в расчет ее боевой характер, о котором младший Винчестер получил представление исходя из их первой и единственной встречи в Миссури[24], не было ничего удивительного в том, что она поддерживала подобную организацию.
Сэм развернул карту, пытаясь вычислить лучшую дорогу к зоопарку, а Дин неожиданно спросил:
– Слушай, а в этом зоопарке есть пингвины? Как в «Мадагаскаре»[25]?
– Те пингвины жили в зоопарке Центрального парка, – отозвался Сэм, не отрываясь от карты. – То есть, пингвины, наверное, и здесь есть…
– Да, но не думаю, что они такие же крутые, как в «Мадагаскаре». В смысле, врядли они могут захватить истребитель или всех разбросать в рукопашке.
– Знаешь, Дин, если бы они могли, у нас было бы уже три работы!
ГЛАВА 4
Клэр Хемсворт счищала траву с логотипа Общества охраны дикой природы на своей голубой рубашке, направляясь на участок «Дикая Азия». В ноябре посетителей было негусто, но «Дикая Азия» даже в такое время пользовалась успехом. Клэр вспомнила, как мама рассказывала, насколько замечательна была эта территория на момент открытия в семидесятых. Сама она причин такой суматохи не понимала. Монорельс был древний, как мир, и не такая уж это невидаль – гуляющие на воле животные. Конечно, в те далекие времена, когда мама была девочкой, звери без клеток были чем-то из ряда вон выходящим, но сейчас этим никого не удивишь. А вагончик и вовсе был дебильным куском пластмассы, готовым, по мнению Клэр, сойти с рельсов в любой момент.
И вообще, настроение было не на высоте. Со времени того происшествия с парнишками Клэр только и делала, что разбиралась с репортерами, полицией и адвокатами Фордхэмского университета, и это надоело ей до смерти. Хуже всего были адвокаты – ладно, копы и журналисты просто делали свою работу, но почему ей пришлось выслушивать всякую фигню от этих дотошных юристов только потому, что погибшие числились их студентами? И ведь убийство случилось даже не на территории кампуса!
– Простите, это вы мисс Хемсворт?
Клэр зажмурилась и затаила дыхание: за последнюю неделю с этих пяти слов началось разговоров пятьдесят, не меньше, и слышать их было как сверлить зуб без наркоза. И если этот «голос» не относится к правоохранительным органам или ООДП, она сейчас развернется и пошлет его на…
Клэр развернулась и увидела мужчину своей мечты.
Рядом с ним стоял еще какой-то тип, но на второго Клэр не обратила никакого внимания – не до того было. У «мужчины ее мечты» были чудесные зеленовато-карие глаза и потрясающий сексуальный голос. Прямо здесь и сейчас она твердо решила, что сделает все, что бы ему не понадобилось. Этот парень был высокий, но явно не стеснялся своего роста, как некоторые высокие люди. Его густые волосы лежали в аккуратной прическе, и еще у него был весьма симпатичный нос.
– О…да… Это я…я…мисс Хемсворт…то есть, Клэр.
Второй парень отозвался:
– Очень приятно. Меня зовут Джон Мэйолл, а моего друга – Берни Уотсон[26]. Мы из «Нэшнл Джиографик».
Клэр моргнула и, оторвав взгляд от Берни Уотсона (какое приятное имя!), взглянула на его приятеля – у того были зеленые глазищи, очень короткая стрижка, а губы, казалось, готовились в любой момент сложиться в ухмылку.
«Как его там? Джон?»
– О, мне тоже очень приятно.
Она внезапно вспомнила о смс, которое совсем недавно получила от своей начальницы Фриды.
– Точно! Фрида же мне о вас говорила! Чем могу помочь?
– Мы пишем статью об орангутанге, убившем двух студентов. Нам сказали, что это вы ухаживаете за обезьянами.
– Если вам нетрудно… – добавил Берни.
Она совершенно не собиралась отпускать Берни, но все же не могла понять, с какой стати журнал собирается издавать подобный материал. Фрида жаловалась, что пресс-службы словно с цепи сорвались после заметки, вышедшей в понедельник, но причем тут «Нэшнл Джиографик»?
– Но это…понимаете…для вашей братии нетипично писать о таких вещах, разве нет?
Джон осклабился:
– Эй, у нас в журнале не только фотки голых пигмеев печатают!
Клэр закатила глаза и его реплику проигнорировала, а вместо этого снова утонула в проникновенном взгляде Берни.
– О чем вы хотите спросить, парни? В смысле, я уже всю историю рассказывала раз сто. Вы все можете узнать из газет.
– В тех статьях сплошные эмоции, – отозвался Берни. – Мы хотим напечатать правду и растолковать всем, что животное ничуть не виновато.
– Да! Дин ни капли не виноват!
Приятель Берни неожиданно зашелся в кашле, а откашлявшись, переспросил:
– Дин? Так зовут орангутанга?
– Ну…это я его так назвала. Мы взяли на время двоих из Филадельфии, и я дала им имена Хэнк и Дин… ну, в честь братьев Вентура[27].
Берни посмотрел на Джона и проговорил:
– А что, по мне так Дин – очень подходящее имя для здоровенной обезьяны, правда?
– Не особенно, – процедил Джон, и Клэр стало любопытно, что тут только что произошло.
Но Джон снова обратился к ней:
– Ладно, Клэр, расскажете нам еще разок, как все случилось?
– Конечно, – чувствуя себя довольно беспомощно, она отвела репортеров к деревянному столику около закусочной.
Глубоко вздохнув и попытавшись не утонуть в глазах Берни, Клэр снова прошлась по всем подробностям: как Дин внезапно словно помешался и принялся прыгать по загону, а потом спрятался под скалу…
– Потом некоторое время его никто не видел…мы же не следим за зверями круглые сутки, понимаете? Я пошла кормить обезьян и не нашла Дина, а эти ребятки, сами понимаете, никогда не пропускают обед, никогда.
Почувствовав подступающие слезы, Клэр вытерла глаза рукавом.
– Должно быть, вы очень заботились о Хэнке и Дине, – заметил Джон. – Это так чудесно… В смысле, я всегда восхищался подобной работой.
– Спасибо, – быстро ответила Клэр и взглянула на Берни. – Я поняла, что что-то не так, и мы начали искать. Бывает, что животные сбегают, тем более, Дин вел себя действительно странно. У нас хорошая охрана, но мы никого не нашли. Алан и Джимми потеряли из-за этого работу.
Берни подался вперед, а Джон неожиданно встал:
– В газете писали, что Дина забрала служба отлова бездомных животных городского полицейского управления.
Клэр кивнула:
– Сперва они позвонили нам, потому что во всем городе только у нас есть орангутанги. У наших животных есть радиомаячки, и мы можем их идентифицировать, так что меня отправили в приют, – ее передернуло. – Господи, какое же ужасное место! Они суют всех этих бедняг в крохотные железные клетки и обращаются с ними, как с падалью. То есть, я понимаю, что большинство из них вовлечено во всякие преступления и так далее, но…господи…
Перед ее лицом возникла салфетка. Клэр подняла глаза и увидела участливое лицо Джона.
– Спасибо, – она вытерла слезы и чуть было не улыбнулась: парень, кажется, слегка переигрывал.
Джон уселся рядом с Берни:
– Значит, вы проверили маячок и…
– Ну да, только этого особо и не требовалось. Я моего Дина знаю, – она снова вытерла слезы. – Бедняжка перепугался до смерти. Они брали у него кровь, а еще кто-то накачал его амфетаминами, представляете?
– И кто мог такое проделать? – спросил Джон.
– Ну…должно быть, кто-то, кто хотел убить мальчиков.
Боже, какой же идиот этот Джон!
– Так значит, Дин не виноват? – с облегчением уточнил Берни.
Клэр отрицательно покачала головой:
– И мы так боялись, что потеряем его. Иногда семьи жертв настаивают на эвтаназии для животных, и судьи обычно на их стороне.
– Неужели? – удивился Берни. – Ужас какой!
Продолжать злиться у Клэр не было никаких сил:
– Так всегда бывает. На то они и судьи. Я заочно учусь на юридическом факультете, так что немного разбираюсь в тонкостях закона.
– Это хорошо, – заметил Берни. – Лично я почти поступил на юридический факультет.
– Да ну? И почему же передумали?
Берни немного поколебался:
– Семейное дело, – спокойно сказал он. – Но поверьте, я доволен тем, чем сейчас занимаюсь.
– Приятно слышать. Все же вы должны подумать хорошенько: сейчас так много юристов работает в разных корпорациях и зашибает большие деньги… Мир нуждается в таких людях, понимаете? А в какой университет вы собирались?
– Стэнфорд. Работу на степень бакалавра я писал как раз там.
Клэр одобрительно присвистнула:
– А я в Нью-Йоркском университете. Хотелось бы больше времени на учебу, но это дорогое удовольствие, и приходится много работать.
– Уверен, вы справитесь, – похвалил Джон. – Вы кажетесь очень целеустремленной.
– Да-да, – пробормотала Клэр и снова повернулась к Берни.
«Мало того, что красавчик, так еще и мозги на месте, раз прошел в Стэнфорд!»
Но тут снова вмешался Джон:
– Вы сказали, иногда семьи жертв настаивают на…на…эвтаназии, – к удивлению Клэр он произнес это слово, будто впервые. – Но не на этот раз, да?
Клэр надеялась еще порасспрашивать Берни о юридическом образовании, но, кажется, Джон твердо настроился отработать свой журналистский хлеб. Клэр, в общем, понимала его.
– Да, Дину повезло.
Так кажется, или Джон действительно морщится каждый раз, когда она называет орангутанга по имени?
– Оба парня были членами ООДП, так что их родители вошли в положение. Тем более, анализы показали, что Дин находился под действием препаратов, да и у копов в тот день было хорошее настроение… В общем, нам разрешили забрать его, – Клэр встряхнула головой. – Помню, как-то… в Миннесоте, что ли… сурикат[28] укусил ребенка. Этот дурачок не посмотрел на табличку, что совать руки в клетку запрещается. Семья отказалась от анализа на бешенство, и пришлось усыпить все семейство сурикатов.
– Сдается мне, – проговорил Джон, – не то они семейство усыпили.
Клэр согласно кивнула и снова обратилась к Берни:
– Так что Дин снова с нами, но мы пока не выпускаем его в вольер.
– Почему?
– Шутите? Он сам не свой. Я только что его кормила, но он не ест, пока я не уйду. Он не играет с Хэнком и не разрешает себя погладить.
У Джона отвалилась челюсть:
– Вы его гладите?
– Ну конечно, – недоуменно отозвалась Клэр. – А сейчас я попыталась, но он… он зашипел на меня!
Берни закусил нижнюю губу, и Клэр чуть не скончалась на месте.
– Клэр, можно попросить вас об услуге?
– Конечно! – выпалила она и попыталась кокетливо улыбнуться. – Попросите.
– Можно нам…можно посмотреть на Дина?
Не на такую просьбу надеялась Клэр, тем более что пришлось разочаровать его:
– Извините, но я никак не могу. Меня саму к нему едва пускают.
Джон подался вперед:
– Но если вы дадите добро…
– Это не от меня зависит. Меня пускают только потому, что я ухаживаю за обезьянами. Возможно, даже придется отослать обоих обратно. Простите еще раз, но проблем и так хватает, и…и…и вдруг тогда я их больше не увижу…
Берни был бесспорно симпатичным, но не в такой степени, чтобы идти на жертвы. Хэнк и Дин были ее любимыми мальчиками, и она не собиралась позволять кому-то ставить под угрозу их благополучие. Даже Берни.
Парни задали еще несколько ничего не значащих вопросов и, к изумлению и разочарованию Клэр, собрались уходить.
– Ну, спасибо за помощь, – поблагодарил Берни. – Если вспомните еще что-нибудь, позвоните мне, ладно? – он выудил из кармана потрепанный клочок бумаги. – Извините, визитки кончились. Мы заказали новые еще недели три назад, но пока все глухо.
В душу Клэр закрались смутные подозрения. Почему эти репортеры задавали так мало вопросов и даже не записали ничего? Тем не менее, номер она взяла – все-таки не дура: а вдруг получится поболтать с Берни без этого его мартовского кота-напарника. Джон тряс ее руку чуть дольше положенного:
– Было очень приятно с вами познакомиться, Клэр. Надеюсь, Дину полегчает.
– Спасибо, – Клэр первая отняла ладонь.
Парни направились к лестнице, по которой можно было попасть в другие участки зоопарка или к одному из двух выходов. Нахмурившись, Клэр разглядывала номер. Телефонный код был 650. Но ведь Национальное Географическое Общество находится в Вашингтоне, округ Колумбия, а там код 202. 650 – это Калифорния. Конечно, можно предположить, что код относится к Стэнфорду, но почему Берни не сменил его после переезда? Почему эти репортеры не спрашивали подробнее про Дина и наркотики, не задавали еще какие-нибудь вопросы из составленного Фридой списка? Клэр снова тряхнула головой и направилась к маленькой билетной будке.
– Эй, Клэр! – из будки ее окликнула женщина, голос, отражаясь от стен, звучал гулко. – Что такое? С кем это ты разговаривала? Тот парень пониже – такой красавчик.
– Джина, позови, пожалуйста, Билла. Поговорить надо.
Билл был начальником охраны – это он уволил Джимми и Алана. Не то, что бы ей было приятно с ним общаться, но надо было разузнать побольше про Джона Мэйолла и Берни Уотсона.
ГЛАВА 5