Основные направления политического развития Англии в XIII в. 2 страница

Восстание 1381 г. нанесло последний удар по барщинной системе хозяйства. Оно покончило с явлениями сеньориальной реакции и определило победу того более прогрессивного пути в развитии английской деревни, который вел к укреплению мелкотоварного крестьянского хозяйства и к разложению барщинного манора.

Экономическое развитие английской деревни в XV в.Перестройка экономики английской деревни после восстания Уота Тайлера не привела к ликвидации феодальных отношений. В Англии сохранялась монополия феодальной земельной собственности, крестьянство в основном не имело собственной земли, платило феодальную ренту и оставалось сословно неполноправным. Но анг­лийский феодализм с начала XV в. вступил в новую фазу развития. Домениальное хозяйство было почти полностью ликвидировано, а домениальные земли сдавались в держания или в аренду. Крестьянское землевладение, напротив, укреплялось, росла его товар­ность, оно становилось главным поставщиком сельскохозяйствен­ных продуктов на рынок. Там, где сохранилось домениальное хозяйство, оно велось наемным трудом батраков.

На первых порах крестьянские хозяйства не могли возместить свертывания домениального производства. В связи с этим в стране с конца XIV в. становятся заметными некоторые признаки экономического упадка: общее сокращение обрабатываемой земли, рост пастбищ за счет пашни, снижение товарной продукции деревни, в частности сокращение экспорта шерсти. Вследствие падения численности населения, которое начало снова расти толь­ко к концу XV в., а также роста крестьянского землевладения несколько сокращается спрос на продукцию сельского хозяйства. В силу этого цены на сельскохозяйственные продукты упали, а за­работная плата наемных рабочих осталась относительно высокой. Однако отмеченные явления конца XIV—XV вв. не могут рассматриваться как признак общего экономического кризиса или общего кризиса феодализма в Англии. Они отражали борьбу между отживающим и новым в развитии самих феодальных производст­венных отношений. Порожденные кризисом старого барщинного

манора, эти явления сосуществовали с усиливающимися, более прогрессивными формами производства — мелкотоварным кре­стьянским хозяйством, а также помещичьим хозяйством нового типа, послужившими в дальнейшем базой для зарождения капи­талистических отношений в деревне.

Положение английского крестьянства.Одним из важнейших прогрессивных сдвигов в жизни английской деревни XV в. было лич­ное освобождение основной массы вилланов. Крестьяне делились теперь в юридическом отношении на две основные категории. Потомки прежних вилланов назывались копигольдерами (держате­лями по копии), так как документом на владение наделом у них была выписка, или «копия», из протоколов манориального суда. Они были лично свободными людьми и за свои наделы платили лорду невысокую фиксированную денежную ренту и несли неко­торые повинности. Главным пережитком несвободного происхождения копигольдеров было то, что их права на надел не охранялись королевскими судами и они оставались сословно неполноправными.

Более благоприятным было положение свободных держателей -фригольдеров. Они были фактически собственниками земли и уп­лачивали за нее лишь незначительную, часто номинальную, де­нежную ренту. Фригольдерское владение пользовалось защитой королевских судов, а его держатель имел право участвовать в выбо­рах в парламент, тогда как копигольдеры этого права были лишены.

И среди копигольдеров, и среди фригольдеров в XV в. наблюда­лось уже сильное расслоение. Разбогатевшие крестьяне обеих ка­тегорий широко эксплуатировали наемный труд, скупали земли обедневших крестьян, арендовали в дополнение к своим наделам помещичью землю. Такие богатые крестьяне из числа свободных получили название йоменов. В то же время продолжала отслаи­ваться и группа малоземельных крестьян, пополнявших ряды сель­скохозяйственных рабочих.

«Старое» и «новое» дворянство.Борьба нового со старым в XV в. происходила и среди феодалов. Крупнейшие землевладельцы во главе с титулованной знатью, в XIII и XIV вв. наиболее упорно державшиеся за барщину и крестьянскую зависимость, теперь ока­зались вынужденными свернуть свое домениальное хозяйство. Фиксированная невысокая рента, которую они получали со своих держателей, не могла обеспечить им привычный расточительный образ жизни. Эта часть феодалов, состоявшая из потомков прежней знати, получила название «старого дворянства». В его состав входи­ла и значительная часть рыцарства — те мелкие и средние феодалы, которым кризис барщинной системы нес разорение и которые жили за счет службы в свитах и при дворах феодальных магнатов, всегда готовые к войне и грабежу. Обреченное на гибель «старое дворянство», однако, было еще достаточно сильным и не хотело сдавать своих позиций. Его представители с конца XIV в., особенно же в XV в., пытались пополнить свои доходы за счет получения доли государственных налогов. Борьба за власть и влияние при дворе с целью расхищения государственной казны определяет политику различных феодальных клик в Англии XV в. Другим игточником дохода для старой знати был военный грабеж Фран­ции в Столетней войне и даже прямые грабежи на большой дороге. Вместе с тем в среде английских феодалов росла и укреплялась другая группа, связанная с новыми прогрессивными явлениями в экономике страны, — так называемое «новое дворянство». Оно формируется в XV в. отчасти из мелко- и средневотчинных землевладельцев — рыцарства ХШ-ХУ вв., которые и в новых условиях занимались активной хозяйственной деятельностью; отчасти из разбогатевших крестьян и горожан, вкладывавших деньги в землю и получавших дворянские звания. «Новое дворянство», собирательно — джентри, умело приспосабливалось к новым условиям. Его представители округляли свои владения, скупая земли «старого дворянства» и разоряющихся крестьян, сдавали их в крат­косрочную аренду за более высокую плату. Они занимались осушением болот, расчисткой лесных участков, строили мельницы, сукновальни, пивоварни, стараясь всячески повысить доходность своих владений. «Новое дворянство» было тесно и повседневно связано с рынком. Социальный вес джентри особенно возрастает во второй половине XV в.

Развитие английской промышленности и торговли в XV в.Борьба нового со старым характерна и для английской промышленности и торговли. С одной стороны, с середины XIV в. начинается упадок некоторых старых городов, который становится особенно за­метным к концу XV в. Признаками этого упадка является отлив населения из городов и запустение многих из них, замедление роста товарного производства и обмена. Характерно, что в XV в. богатые купцы и крупные ремесленные мастера многих городов зачастую вкладывают накопленные ими деньги не в расширение производства и торговли, а в приобретение земли, стремясь полу­чить дворянское звание. Все эти явления были связаны с упадком цехового строя и усилением цеховой монополии, препятствовав­шими расширению и совершенствованию производства.

Но наряду с этим в XV в. в ремесле и торговле наблюдаются и прогрессивные явления. Сохраняется и даже возрастает значение ряда старых крупных городов (Лондон, Норидж, Йорк, Бристоль), возникают и новые, в частности мелкие города, активно участвовавшие в развитии внутреннего рынка и в формировании новых, прогрессивных форм промышленного производства. В обход цеховых ограничений в Англии еще с середины XIV в. в сельских местностях и мелких городках развивается производство на ры­нок сначала грубых, а затем и более тонких сукон. С конца XIV в., особенно в XV в., организаторами этого производства становятся купцы и богатые мастера. На них работают крестьяне-кустари городской округи, которых они снабжают сырьем и у которых скупают готовое сукно. Таким образом, вне старых городов с их цеховыми ограничениями зарождаются первоначальные формы ка­питалистического производства в виде рассеянной мануфактуры.

Внешняя торговля Англии после временного упадка (во второй половине XIV в.) с начала XV в. несколько оживляется. Главным предметом экспорта становится теперь уже не сырье — шерсть, а промышленная продукция — сукно. Одновременно возрастает доля английских купцов в экспортной торговле, которая раньше в зна­чительной мере находилась в руках иностранцев. В начале XV в. создается первая английская торговая компания «купцов-авантю­ристов», успешно конкурирующая с Ганзой.

Особенности социально-политического развития Англии в XV в. В социально-политическом развитии Англии XV в. также сталки­ваются интересы слоев, связанных с развитием более прогрессив­ных форм производства, с интересами наиболее реакционных об­щественных групп. Джентри, крестьянская верхушка, горожане были заинтересованы в дальнейшем укреплении центральной вла­сти для обеспечения нормальной хозяйственной деятельности, под­держания мира в стране, защиты их торговых интересов за грани­цей, наконец, для подавления сопротивления эксплуатируемых. Иной была позиция «старого дворянства». Чем больше оно теряло свое экономическое значение, тем больше отстаивало свою политическую самостоятельность, препятствуя дальнейшей централи­зации государства. Магнаты Англии обладали значительным по­литическим весом на местах и располагали немалыми средствами и военной силой в виде своих свит — «ливрей», состоявших из наемников, родственников и вассалов. Феодальные клики, нередко с помощью прямого насилия, оказывали давление на выборах в палату общин, заполняя ее своими ставленниками и устраивая побоища во время заседаний. На протяжении всего XV в. эта наи­более консервативная часть феодалов вершила судьбы страны, ввергая ее в феодальные смуты и династические войны, которые опустошали Англию и тормозили ее прогрессивное развитие. Так крушение барщинного манора отозвалось в политической жизни Англии временным возрождением феодальной анархии и поли­тическим господством феодальной аристократии.

В 1399 г. по инициативе баронов северных графств был низло­жен Ричард II, последний король из династии Плантагенетов. На престол бароны посадили своего ставленника Генриха IV Ланкастера (1399-1413). Под давлением феодальной аристократии сын Генриха IV — Генрих V (1413-1422) возобновил Столетнюю вой­ну, затухшую в конце XIV в.

После смерти Генриха V корона перешла к его сыну Генриху VI (1422-1461), которому в это время не было и года. Вокруг престола завязалась борьба крупнейших феодалов Англии за влияние и власть. Между тем война во Франции приняла для англичан плохой оборот: к 1453 г. из всех своих завоеваний Англия сохранила только Кале. Хозяйничанье феодальных клик, непомерный рост налогов, расхищение казны и позорные неудачи в войне вызывали недовольство «нового дворянства», горожан и особенно крестьян.

Восстание Джека Кэда.В 1450 г. на юге Англии вспыхнуло боль­шое народное восстание, центром которого стало графство Кент, возглавил восстание зажиточный фригольдер, опытный солдат Джек Кэд. Основную массу восставших составили крестьяне, к ним присоединилось много рыцарей и горожан. Во главе двадцатитысячной армии Джек Кэд двинулся на Лондон и вступил в столицу. В манифесте, изданном Кэдом, повстанцы требовали облегчения налогового бремени, прекращения вымогательств королевс­ких чиновников, особенно при сборах податей, а также прекраще­ния незаконного давления баронов на парламентских выборах. Они требовали возвращения королю расхищенных феодалами королевских доменов, устранения дурных королевских советников и включения в состав Королевского совета герцога Йоркского, в котором рыцарская верхушка повстанцев видела своего вождя и защитника. Среди этих, в основном политических, требований было лишь одно социального характера — требование отмены «ра­бочего законодательства». Оно свидетельствует об участии в восстании крестьянской бедноты, батраков и городских подмастерьев.

Восстание сначала развивалось успешно. Джек Кэд предал суду и казни самых ненавистных королевских советников, которых удалось захватить в Лондоне. Но затем городская верхушка, напуган­ная действиями повстанцев и лондонской бедноты, взялась за ору­жие и с помощью гарнизона Тауэра вытеснила повстанцев из го­рода. Король обещал повстанцам полную амнистию, если они разойдутся. Кэд поверил этому обещанию и, видя колебания сво­их сторонников, распустил отряды. После этого началась жесто­кая расправа с участниками восстания. Кэд был схвачен и казнен. Разрозненные попытки восстания в других графствах были быст­ро подавлены.

Война Алой и Белой розы.Разгром восстания Кэда заставил бо­гатых горожан и «новое дворянство» оставить надежду на широ­кое народное движение как на средство борьбы с господством крупных феодалов. Теперь они, возлагая свои упования на смену династии, в противовес Ланкастерам стали поддерживать Йорков - родственников королевского дома, также крупнейших землевла­дельцев Англии. С другой стороны, окончание в 1453 г. Столетней войны значительно сократило доходы феодальной аристократии от оплаты их военных услуг, пожалованных им во Франции земель, выкупов за пленных, мародерства. Теперь ее внимание больше, чем прежде, сосредоточилось на борьбе за власть и доходы при дворе.

Поводом для феодальных междоусобиц явились династические споры Ланкастеров и Йорков. В 1455 г. между сторонниками вра­ждебных династий произошло военное столкновение. Оно поло­жило начало долгой междоусобной войне, получившей в истории название войны Алой и Белой розы (в гербе Ланкастеров была алая роза, а в гербе Йорков — белая). За Ланкастеров стояло боль­шинство крупных феодалов, особенно феодалы Севера, привык­шие к политической самостоятельности и обладавшие большими вооруженными силами. Йорков поддерживали крупные феодалы экономически более развитого юго-востока, их родственники и вассалы, оттесненные от власти Ланкастерами. Вместе с тем их поддерживало большинство джентри и горожан, стремившихся к установлению сильной королевской власти. Впрочем, для многих феодалов эта война была лишь предлогом для разбоя и усиления своей политической самостоятельности. Они легко переходили из одного лагеря в другой.

После ряда кровавых столкновений Эдуард Йоркский занял Лондон и был провозглашен королем. Воцарение Эдуарда IV (1461—1483) не прекратило войну Алой и Белой розы, которая неоднократно возобновлялась во время его правления. Эдуард IV жестоко расправился с баронами-ланкастерцами. Но он не дове­рял и баронам-йоркистам, приближал к себе людей из среднего слоя рыцарства, раздавал им титулы и владения. Недоверчиво от­носился Эдуард IV также и к парламенту, выборы в который по-прежнему находились под влиянием феодальной аристократии. Он старался по возможности обходиться без парламента, особен­но в финансовых вопросах, предпочитая прибегать к так называемым добровольным дарам и принудительным займам с горо­дов. Он заставил парламент предоставить ему пожизненное право сбора таможенных пошлин. Все это давало королю значительные средства, делало лишним созыв парламента и развязывало ему руки в вопросах управления и законодательства. Эдуард IV проводил политику поощрения отечественной торговли и промышленно­сти. Он запретил вывоз из Англии наиболее ценных сортов шерсти, стимулируя этим развитие сукноделия, принимал меры для обеспечения вывоза английских сукон в Нидерланды и Италию без посредничества ганзейских и венецианских купцов.

После смерти Эдуарда IV его брат Ричард, по приказу которого были убиты в Тауэре законные наследники престола — малолет­ние сыновья Эдуарда, захватил власть и стал править под именем Ричарда III (1483—1485). Против него объединились ланкастерцы и часть йоркистских баронов. Они подняли восстание и выдвинули нового претендента на престол — Генриха Тюдора, представителя младшей ветви Ланкастерского дома. В 1485 г. в битве при Босворте Ричард III потерпел поражение и был убит. Этой битвой закончилась война Алой и Белой розы. Генрих Тюдор под именем Генриха VII был провозглашен королем Англии.

Генрих VII — основатель новой династии Тюдоров (1485—1603) — продолжал последовательную борьбу с самостоятельностью ба­ронов, за укрепление королевской власти. Ему тем легче было проводить эту политику, что война Алой и Белой розы привела к гибели значительной части феодальной аристократии и подняла социальное значение нового дворянства и зарождавшихся бур­жуазных элементов, заинтересованных в усилении королевской власти. В конце XV в. создаются уже предпосылки для перехода Англии к новой форме государства — абсолютизму.

Предпосылки складывания английской нации.В Англии XIII— XV вв. продолжался процесс развития английской народности, послужившей основой формирования будущей английской нации. В этот период определяется в основном языковая и территори­альная общность англичан.

По мере складывания в Англии единого национального рынка с центром в Лондоне и централизации феодального государства языковые различия, имевшие место в XI—XII вв., постепенно сти­раются. На основе лондонского среднеанглийского диалекта, обо­гащенного влиянием французского и латинского языков, складывается общеанглийский язык. В XIV в. он становится общеупот­ребительным, разговорным и литературным языком во всех слоях общества. С 1362 г. на нем ведутся прения в парламенте и официальные судебные разбирательства. На английский язык по ини­циативе Виклифа переводится Библия, на нем во второй полови­не XIV в. пишут свои поэмы крестьянский поэт Уильям Ленгленд и один из создателей литературного английского языка, автор зна­менитых «Кентерберийских рассказов» поэт Джеффри Чосер.

 

 

Глава 12

 

Германия в XI—XV вв.

 

Германия в Х1-Х1П вв.

 

Императоры и церковная реформа. Назревание кризиса.Со смертью бездетного Генриха II (1024) прекратилась Саксонская дина­стия. Германская знать избрала королем Конрада II из древнего франконского рода, членов которого позднейшие авторы называ­ли Салиями. Германская корона принадлежала государям Франконской (иначе Салической) династии вплоть до 1125 г.

В годы правления одного из них — Генриха III (1039-1056) раннесредневековая германская империя достигла своей вершины. Система имперской церкви действовала безотказно, и император твердой рукой правил своей державой. Генрих III, как и его пред­шественники, считал себя наместником Христа на земле и пола­гал, что помазание на царство дает государю, помимо прочего, благодать священства. Rex et sacerdos (король и священнослужи­тель) — формула, отражавшая представление о двояком — свет­ском и религиозном — характере власти императора. Генрих III всячески поддерживал стремление к обновлению церкви, резко усилившееся в Западной Европе в Х-Х1 вв. Хотя в германском монашестве и зародились движения напоминавшие клюнийское (см. гл. 20), главным инициатором церковной реформы в Германии была императорская власть, видевшая в церкви свою важнейшую опору и потому заинтересованная в ее всемерном укреплении.

Генрих III в 1046 г. самовластно низложил трех соперничавших между собой пап — ставленников разных групп итальянской зна­ти — и поставил нового папу, немца по происхождению. Папы родом из Германии, прямо назначавшиеся императором, прави­ли в Риме с 1046 по 1057 г. и сделали очень много для обновле­ния церкви. Никто тогда не предполагал, что усилившаяся в ре­зультате реформ римская церковь вскоре выйдет из подчинения императорам.

Причины глубокого кризиса императорской власти, прибли­жение которого стало чувствоваться уже в последние годы прав­ления Генриха III, состояли, однако, не столько в росте самостоятельности римской церкви, сколько в социальных сдвигах в самой Германии. Процесс феодализации, который ранее привел к распаду западной части каролингской империи, теперь стал делать быстрые успехи в Германии. Место немногочисленной пле­менной верхушки, с которой приходилось иметь дело Оттонам, заняла новая — феодальная — знать. Она состояла из значитель­но большего числа влиятельных семейств, уже сумевших собрать и прочно закрепить за собой крупные комплексы владений, как родовых, так и полученных за службу. Именно позиция новой знати стала постепенно в весьма большой степени определять ус­пехи и неудачи германских государей.

Кризис начался в правление Генриха IV (1056-1106). Уже в малолетство этого государя разные группировки германской знати вели между собой ожесточенную борьбу. Но настоящие испыта­ния для императорской власти наступили несколько позже — во время Саксонского восстания и в особенности так называемой борьбы за инвеституру.

Жители Саксонии давно уже были недовольны переходом ко­ролевской короны к династии из другого герцогства. Когда же Генрих IV начал решительно укреплять свои позиции и имущественные права в Саксонии, создавая подобие королевского домена на подступах к богатым серебром горам Гарца, саксы ответили восстанием (1073). В начавшемся мятеже приняли участие все слои саксонского общества; восставших тайно или явно поддержали недовольные королем князья и в других частях Германии. Генрих IV едва спасся и вскоре вынужден был согласиться на требования повстанцев. Однако осквернение мятежными крестьянами захоро­нений ближайших родственников государя резко изменило настрое­ние в стране. Германские князья пришли на помощь Генриху IV, королю удалось договориться, с некоторыми из знатных повстан­цев, и в 1075 г. саксонское войско было разбито, причем крестьянское ополчение уничтожено полностью.

«Борьба за инвеституру».Саксонское восстание было прологом к гражданской войне, охватившей всю Германию. Причиной ее стала, как говорили современники, «борьба за инвеституру».

В древнегерманском обществе переход недвижимости от одного владельца к другому закреплялся символической передачей какого-либо предмета, например стебля травы. К X—XI вв. из этого обы­чая развился новый — публичное вручение одним лицом друго­му, стоящему ниже его по иерархии, определенных символиче­ских предметов. Это действие означало передачу части властных полномочий, а также связанных с ними земель, доходов, прав; оно получило название инвеституры. Светского князя германский государь инвестировал обычно знаменем, церковного — кольцом и посохом. Каждый новый епископ сначала должен был получить эти предметы из рук короля или его представителя, затем они освящались и вручались ему вторично — уже в ходе церковного обряда посвящения.

В XI — начале XII в. разгорелся острейший конфликт между императорами и папами, формально — по вопросу об инвеститу­ре епископов. Папы, вдохновлявшиеся идеями церковной рефор­мы и стремившиеся освободить церковь от влияния светских вла­стей, стали усматривать в королевской инвеституре недопусти­мый акт симонии: избрание духовных лиц — внутреннее дело церкви, вмешиваться в которое не имеет права ни одно светское лицо, в том числе и сам император. Однако императоры не соби­рались, естественно, отказываться ни от давнего обычая, позво­лявшего им свободно распоряжаться церковными должностями, ни от своего понимания императорского сана («Rex et sacerdos »).

На последней стадии «спора об инвеституре» правоведы импе­ратора особо остро ставили вопрос о владениях, пожалованных церкви светскими властителями. Если папа, ссылаясь на Новый Завет, отстаивает независимость церкви от императорской вла­сти, то пусть он вернет церковь к бедности апостольских времен, возвратив светским властям все имущество, подаренное ими церк­ви. Если же он желает сохранить эти владения, то пусть несет за них соответствующие обязательства перед империей.

Сущность «спора из-за инвеституры» состояла, разумеется, не в ритуальных формальностях, а в том, под чьим контролем должна находиться церковная организация — главная опора власти в им­перии, являвшейся крупнейшим политическим образованием За­падной Европы (оно включало германские земли, Бургундское королевство и значительную часть Италии). В самом общем пла­не «спор за инвеституру» решал вопрос о том, кому быть во главе христианского мира — императорам или папам.

Отношения между Генрихом IV и избранным в 1073 г. папой Григорием VII (см. о нем гл. 20) были вначале вполне мирными. Еще в 1074 г. Григорий VII, предвосхищая идею Крестового по­хода, предполагал отправиться во главе христианского войска в Святую Землю, оставив Генриха IV управлять вместо себя церко­вью. Но когда Генрих осенью 1075 г. своей волей поставил трех итальянских епископов, папа в категорических выражениях пот­ребовал от короля отменить эти назначения и впредь оказывать должное послушание преемнику апостола Петра.

В ответ большинство немецких епископов по требованию Ген­риха IV отказали в повиновении папе. Король потребовал от «Гильдебранда, более не папы, но лжемонаха», чтобы он немедленно освободил Римскую кафедру. Тогда Григорий VII прибег к нес­лыханному дотоле средству: он публично отлучил Генриха IV от церкви, объявил его низложенным и освободил всех подданных короля от клятвы верности (1076).

Впечатление, произведенное этим решительным шагом Григо­рия VII, было исключительным. От императора отвернулось боль­шинство князей, германские епископы один за другим стали слать папе покаянные письма. Все враги Генриха в самой Германии увидели в папском отлучении удобную возможность для возоб­новления борьбы; князья договорились не признавать его королем, если он пробудет под папским отлучением более года. Именно это решение вынудило Генриха ГУ в январе 1077 г. спешно отправиться вымаливать прощение у папы в Каноссе (см. гл. 13).

Примирение сторон было, однако, лишь кратковременным. Смуты и внутренние войны почти беспрерывно сотрясали германские земли, не прекратившись даже после свержения Генриха IV с престола его сыном — Генрихом V (1106-1125). Генрих V собирался мириться с папами, но логика политической борьбы заставила и его продолжить старый конфликт. Борьба императоров с папами шла с переменным успехом в зависимости от того, на чью сторону в тот или иной момент склонялись германские светские и духовные князья. Генрих IV сумел занять Рим и получить из рук поставленного им «антипапы» императорскую корону (1084), Генрих V однажды даже захватил римского папу в плен, но добиться победы над римской церковью не удалось ни тому, ни другому. Всех поставленных целей не смогла достичь и римская церковь.

«Борьба за инвеституру» весьма способствовала развитию поли­тико-правовой мысли в Западной Европе. Появилось немало трак­татов, в которых сторонники пап и императоров подробно обос­новывали свои позиции и старались опровергнуть аргументы про­тивников. В ходе страстных споров, которые велись тогда не только в ученой среде, порой рождались суждения и идеи, далеко отхо­дившие от принятых ранее норм.

Вормсский конкордат и итоги кризиса.Многолетний конфликт истощил обе стороны и привел их в конце концов к заключению в 1122 г. в Вормсе конкордата (т. е. соглашения). Генрих V торже­ственно отказывался от инвестирования епископов посохом и коль­цом и обязывался признавать выборы епископов, осуществлен­ные по каноническим правилам. Папа соглашался с тем, что из­брание епископа должно проводиться в присутствии короля (или его представителя). Если из-за несогласий в соборном капитуле избранными будут считать себя сразу двое, за государем остается право поддержать сторону, которую он считает правой. Канонично избранный епископ мог немедленно занять свой пост. Однако чтобы вступить во владение имуществом церкви (без которого власть епископа оставалась бы призрачной), ему все-таки необходимо было пройти обряд инвеституры и получить от императора жезл. (В отличие от посоха и кольца, жезл был предметом «нейтральным», не относившимся к обязательным атрибутам епископского сана). Очень важным было то, что в Германии инвеститура жезлом могла проводиться перед церковным посвящением епископа, тогда как в других областях империи — Бургундии и Италии — лишь спустя полгода после него.

Вормсский конкордат наносил существенный удар по системе «имперской церкви». Из нее (а значит, и из сферы власти императора) по сути дела изымались Италия и Бургундия. Инвеститура скипетром в этих краях становилась формальностью, и у императора не оставалось средств для прямого влияния на посвяще­ние епископов. В Германии, напротив, такое влияние сохранялось. В результате Вормсского конкордата в Германии укрепились позиции не столько папы, сколько германских князей — ведь именно из членов княжеских родов и состояли по большей части церковные капитулы, которые должны были «свободно избирать» новых епископов. Соответственно, реальное выполнение конкордата в Германии зависело от состояния отношений между государем и князьями в каждой конкретной исторической ситуации. «Сильным» императорам и много лет спустя после Вормсского конкордата удавалось распоряжаться епископскими кафедрами по собственной воле.

В итоге кризиса империи конца XI — начала XII в. окончательно изменилась сущность связей между императором и германской знатью. Они в полной мере приобрели характер вассально-ленных отношений, что, естественно, означало снижение возможностей центральной власти. Ослабление связей между императором и германской церковью привело к тому, что монархи все больше искали себе опору среди министериалов. Такая ориентация станет характерной чертой политики государей Салической династии и сменившей ее династии Штауфенов.

Империя при Штауфенах.С трудом оправившись от кризиса времен «борьбы за инвеституру» и приспосабливаясь к новым ус­ловиям, средневековая империя вновь переживает подъем в годы правления государей из династии Штауфенов (Гогенштауфенов) (1138—1254). Некогда не слишком значительный швабский род оказал решительную поддержку Генриху IV в самые трудные для него годы. За свою верность государю Штауфены получили титул герцогов Швабии и породнились с королевской семьей. То и дру­гое позволило им быстро сконцентрировать в своих руках обшир­ные владения в Швабии и прилегающих землях, а затем и выдви­нуть претензии на корону. Главным соперником Штауфенов в Германии на протяжении десятилетий был богатый и влиятель­ный род Вельфов, связанный родственными узами с английски­ми королями из дома Плантагенетов. Самый могущественный из Вельфов — Генрих Лев (1142-1195) правил одновременно в двух крупнейших германских герцогствах — Баварии и Саксонии. Штау­фены и Вельфы то враждовали друг с другом, то шли на взаим­ные уступки, заключали брачные союзы и политические соглашения. Именно в результате одного из компромиссов с Вельфами Штауфены смогли получить королевскую корону.