РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩИЕ МОДЕЛИ СМИ
Подходу Шрамма Спаркс противопоставляет сравнительно малоизвестную классификацию выдающегося британского ученого Раймонда Уильямса. Согласно этой версии "четырех теорий прессы", система СМИ может быть авторитарной, патерналистской, коммерческой и демократической.
Авторитарной является такая система СМИ, в которой "основной задачей коммуникации является передача инструкций, идей и подходов правящей группы".
Патерналистская система - это авторитарная модель, в которой, однако, у правящей группы сохраняется ответственность перед обществом, т.е. "ценности и цели, выходящие за рамки удержания власти". По Уильямсу, советская модель прессы была либо авторитарной, либо патерналистской, т.е. предполагающей наличие меньшинства, управляющего обществом. Отнесение ее к тому или другому типу зависит от того, как оценивается эта система наблюдателем - сам он считал советскую систему патерналистской.
Третья система СМИ, по Уильямсу, - коммерческая. Хотя коммерческая система отличается от авторитарной или патерналистской большей степенью внутренней свободы, "у нее есть свои ограничения, проистекающие из трудностей получения прибыли от некоторых форм коммуникации". "Можно говорить все, что угодно, при условии, что вы можете позволить себе говорить, и говорить с прибылью".
Формально именно этот тип моделей СМИ можно было бы считать прадедушкой "рыночной" модели СМИ, если бы не два "но". Во-первых, это именно один вариант из многих, а не единственно возможный. Во-вторых, он нигде не существует в чистом виде, даже в США, где масс-медиа в большинстве своем относятся к этой категории, тогда как в Великобритании имеет место смесь коммерческой модели (печатные СМИ) и патерналистской (телевидение).
Уильямс также представлял себе четвертую возможную модель СМИ - демократическую, однако ему не удалось найти реального примера такой модели СМИ, поэтому для него она стала скорее системой принципов, которыми следует руководствоваться, чем конкретными предложениями на основе накопленного опыта.
Подводя черту под сказанным выше, следует отметить, что коренное отличие двух классификаций состоит в том, что первая ("Четыре теории прессы") имеет дело с нормативными теориями СМИ, то есть с представлениями о том, какой пресса должна быть, тогда как вторая (Уильямс) стремится рассматривать реально существующие модели СМИ.
Поэтому классификация Уильямса оказывается удобнее и проще, чем даже усовершенствованный вариант "четырех теорий прессы" Сиберта, Шрамма и Питерсена. – В свою очередь, Дэнис Макуэйл к четырем теориям прибавляет еще две - модель развивающихся стран и модель демократического участия. По классификации Уильямса модель СМИ развивающихся стран, предполагающая активное участие прессы в деле государственного строительства, рассматривается как один из вариантов патерналистской модели (что только подчеркивает ее органическое родство с "советской теорией"), тогда как ранее отсутствовавшая у Сиберта, Шрамма и Питерсена модель демократического участия совпадает с идеальной демократической моделью, аналогов которой ему так и не удалось найти.
Иначе говоря, классификация Уильямса (как, вероятно, и любая другая, основанная на анализе реально существующих систем массовой информации) позволяет с наименьшими потерями преодолеть те пропагандистские конструкции, которыми различные социальные системы оправдывают существующие взаимоотношения прессы и власти - как авторитарные и патерналистские, так и либеральные.
Правильность наших выводов можно проверить на страноведческих исследованиях.
Самым подробным и интересным из известных мне таких исследований масс-медиа остается выпущенная в 1995 году книга "Средства массовой информации в Федеративной Республике Германии" немецкого профсоюзного деятеля Херманна Майна. В результате скрупулезного, детального и в то же время лаконичного анализа системы СМИ автору удалось показать мириады реальных конфликтов и противоречий, характеризующих деятельность современной системы массовых коммуникаций. Исследование выполнено с позиции критики, которая, тем не менее, не перерастает ни в идеологическое неприятие, ни в тенденциозность.
Анализируя факты и исследования, автор приходит к выводу, что немецкая печать в целом более коррумпирована и осторожна, чем американская. Власть владельцев СМИ и рекламодателей несопоставима с возможностями журналистов при определении политической позиции издания. В то же время немецкая пресса более подвержена влиянию со стороны политических партий.
Однако в последние десятилетия доверие к политикам неумолимо падает - оно снизилось с 60% до 28% в период с 1977 по 1992 год. По мнению Матиаса Кепплингера, которого цитирует Херманн Майн, причиной недовольства партиями и политиками является "способ изображения политики в средствах массовой информации":
До середины 60-х годов большинство журналистов выступали в качестве нейтральных посредников. С тех пор все большая их часть стала видеть свою задачу в том, чтобы энергично критиковать, и они не только энергично критикуют сами, но и предоставляют такую возможность другим. Такое развитие событий связано с изменением самого понятия "критика". Раньше "критическим" считалось сообщение, которое журналист публиковал после того, как он убедился, что оно соответствует действительности. Сегодня же достаточно сообщить о неблагоприятном положении вещей или даже просто представить его неблагоприятным - и журналист уже является критиком. Учитывая, что журналисты все чаще пишут о негативных событиях, и все реже - о позитивных, то - сознательно или несознательно - они создают впечатление, что уже имеющиеся проблемы скорее растут, чем уменьшаются.
Вышедшая в 1998 году книга Е.Л.Вартановой "Северная модель в конце столетия. Печать, ТВ и радио стран Северной Европы между государственным и рыночным регулированием" представляет собой детализированное исследование, задачей которого было описание и выявление особенностей систем СМИ стран Северной Европы.
В этом регионе, возможно, из-за отсутствия сильного расслоения общества, сохраняется высокая плотность газетного рынка, т.е. его способность служить средством социальной интеграции. К примеру, к середине девяностых в Швеции рекламный бюджет газет втрое превышал телевизионный. Государство субсидирует значительную часть прессы (по словам Вартановой, если бы в Финляндии отменили субсидии, страна недосчиталась бы половины изданий), хотя субсидии составляют всего 2-3% от оборота газетного рынка.
Политика субсидирования печати существует во всех странах региона, однако в каждой из них она реализуется по-разному. В Швеции, например, субсидируются "вторые" газеты на региональных рынках (это связано с диспропорцией рекламных бюджетов между лидерами рынка и их ближайшими конкурентами).
Свобода коммуникации в условиях демократии, в особенности представительской демократии, предполагает обсуждение противоречивых вопросов с различных точек зрения, что призвано сохранить и расширить базис политического участия граждан. Роль прессы, главным образом ежедневной, по мнению финской комиссии по СМИ, остается центральной ,- пишет Вартанова.
Однако в Финляндии, в отличие от Швеции, помощь распределяется в основном партийным газетам, пропорционально количеству мест, полученных политическими партиями в парламенте. Впрочем, все финские газеты получают правительственные дотации на транспортные расходы и распространение, а неблагополучные газеты освобождаются от налога с оборота и получают займы на модернизацию.
В Норвегии, согласно данному исследованию, дотируются все "вторые" газеты и все издания с наименьшими тиражами. В Дании другой подход. Опасаясь формирования идеологической зависимости печати от государства, помощь предоставляется в основном в виде налоговых льгот и государственных гарантий по кредитам печатным изданиям. В Исландии издания могут рассчитывать в основном на партийные дотации.
Однако сегодня все северные медиа-системы, по словам Вартановой, находятся в стадии трансформации. Технологический скачок привел к повышению роли телевидения. Практически повсеместно СМИ начинают рассматриваться не как культурный, а как экономический институт, что приводит к сокращению помощи изданиям - хотя ни в одной из скандинавских стран о полной отмене помощи прессе не идет речи.
Важность этого и других страноведческих исследований состоит в том, что они наглядно показывают: единой рыночной модели СМИ не существует. Пример скандинавских стран показывает, что законы рынка - не более чем условия, в которых каждое общество активно способствует формированию той системы средств массовой информации, которую считает наилучшей, используя для этого самые разные приемы и достигая тех или иных результатов. Больше того, системы средств массовой информации во всем мире проходят через сходные процессы трансформации.
Само это понятие "рыночной" или "западной модели" упрощенно и схематично, потому что существуют американская, английская, французская, немецкая, шведская, финская, бразильская, мексиканская, японская, южно-корейская и прочие модели, которые не являются фиксированными и идеальными, но меняются с каждым годом. И изменения эти, как показывают исследования, оказываются весьма значительными.
33.
34.
35.
36.
37.
38.
39. Заслуживают внимания и характеристики пары "континентальная - островная", где "континентальная" (преимущественно романо-германская, комментаторская, аналитическая), противостоит "островной" (англо-американской, информирующей, поставляющей факты). "Островная" использует новейшие технологии, стремясь к экспансии, но единый ментальный фон (обе функционируют, прежде всего, в лоне европейских ценностей) позволяет им осуществлять диалог, препятствуя проникновению в свое информационное поле бульварной журналистики с оппонирующей сторон. Принцип парности социокультурных моделей журналистики позволяет более глубоко понять информационные потоки, их действия, противодействия и подводные камни. Так, мы знаем, что "островная" журналистика - это высокие технологии, большие возможности, информативность, индивидуалистичность, следовательно, она и представляет основу глобальной модели, которая интернациональна.
52.