Глава 24. О некоторых чудесных людях
Если бы не частые примеры, случившиеся в наши времена, которых, по правде сказать, хватает в избытке, то было бы нелегко в это поверить, чтобы удостовериться в том факте, что тела мертвецов могут выходить (я уж не знаю, благодаря чему) из своих могил, сеять вокруг ужас или гибель живым людям, и вновь возвращаться в свои могилы, которые при их возвращении вдруг сами открываются, чтобы их впустить. Было бы странно, если бы такие вещи происходили прежде, поскольку мы не находим свидетельств о них у древних авторов, в чьих обширных трудах должно было быть записано всё, достойное упоминания, ведь раз они никогда не пренебрегали отметить события, представлявшие интерес лишь для современников, то как они могли опустить факты столь удивительные и ужасные, если предположить, что они случались и в их дни тоже?
Кроме того, если бы я описал все случаи подобного рода, которые, как я установил, произошли в наши времена, то это начинание было бы сверх меры трудоёмким и хлопотным, и поэтому я склонен добавить только два из них (из тех, что произошли недавно) к тем, о которых я уже рассказал, и вставить их в нашу историю для назидания потомкам, как только представился такой случай.
Несколько лет назад капеллан одной знатной дамы, унесённый смертью, был помещён в могилу при благородном монастыре Мелроуз. Этот человек, уделяя мало внимания священным обрядам ордена, к которому принадлежал, отличался слишком мирскими стремлениями и, что особенно чернило его репутацию в качестве служителя святого причастия, так это его увлечённость тщеславностью охоты, так что от этого он получил позорное прозвище «собака-священник». И во время его жизни над этим его занятием люди либо смеялись, либо смотрели как на мирянина, но после его смерти (как показало это событие), его вина была выставлена напоказ — ведь когда он вставал по ночам из могилы, то хотя похвальное сопротивление святых обитателей монастыря и препятствовало ему наносить вред или пугать кого-нибудь внутри него, но вследствие этого, он блуждал за монастырскими стенами и в основном, с громкими стонами и ужасным шёпотом, он парил вокруг спальни своей прежней любовницы.
Та, поскольку это происходило часто, стала чрезвычайно напуганной и открыла свои страхи или нависшую над ней угрозу одному из братьев, который посетил её по поводу монастырских дел, и потребовала, чтобы к Господу в её защиту были бы вознесены более серьёзные, чем обычно молитвы — аналогичные тем, которые возносят за тех, кто уже находится в агонии. Поскольку казалось, что она заслуживает самой большой помощи со стороны местного монастыря, так как делала ему частые пожертвования, то обеспокоенный монах, благочестиво и по праву симпатизирующий ей, обещал ей быстрое излечение благодаря милости, поданной от её Наивысшего Подателя.
Вслед за этим, вернувшись в монастырь, он заполучил себе в сотоварищи другого брата, равно твёрдого духом, и двух сильных молодых людей, с которыми он решил установить постоянное дежурство над гробницей, где был похоронен несчастный священник. Таким образом, эти четверо, захватив с собой оружие и воодушевляемые своей храбростью, отправились ночью в это место, уверенные, что каждый окажет помощь другому. Прошла полночь, но никакого монстра не появилось; после чего трое из них, оставив сторожить лишь одного — того, кто и привёл всю компанию на это место, сами ушли в близлежащий дом, чтобы погреться, так как ночь была холодной. Как только этот человек остался на месте один, дьявол, полагая, что выбрал правильный момент, чтобы сломить его храбрость, немедленно пробудил избранный им сосуд, который появился, пролежав дольше, чем обычно.
Узрев его издалека, человек наполнился ужасом, тем более, что он был один, но быстро вернув себе свою смелость и не ища никакого убежища под рукой, он доблестно стал против злодея, который обрушился на него с ужасным шумом, и он глубоко в его тело всадил топор, что держал у себя в руке. Получив эту рану, монстр издал громкий крик и, обратив тыл, бросился бежать, гораздо быстрее, чем приближался, в то время как доблестный муж, вынудив своего противника бежать отсюда, заставил его вновь искать свою могилу, которая, открылась при его приближении, впустила своего гостя, защитив от надвигающегося преследователя, и сразу же с лёгкостью приняла закрытый вид.
Тем временем, те кто не вытерпели ночного холода и пошли к огню, прибежали несколько поздновато, и услышав о том, что случилось, на раннем рассвете оказали необходимую помощь в выкапывании и удалении из глубины могилы проклятого трупа. Когда они очистили его от налипшей глины, то нашли полученную им огромную рану и большое количество запёкшейся крови, которая вытекла из него в гробнице. И вынеся его прочь за стены монастыря, они сожгли его, а пепел развеяли по ветру. Я привожу этот простой рассказ в своём повествовании так, как я сам слышал его от благочестивых людей.
Другое событие, также не чуждое этому, имевшее более пагубные последствия, произошло в замке под названием Анантис (Anantis), как я о том слышал от одного старого монаха, который жил в тех краях в почёте и уважении, и который рассказывал об этом случае, как случившемся в его собственном присутствии.
Некий человек, отличавшийся злым характером, ( ) женился на женщине, и как в последствии выяснилось — к собственной погибели. Когда он услыхал ходившие про неё какие-то слухи, то его охватил дух ревности. Стремясь установить, насколько правдивы эти сообщения, он якобы отправился в поездку, из которой не должен был возвращаться несколько дней, но вечером, придя назад, он был тайком впущен в свою спальню служанкой, которая была с ним в сговоре, и лёг, скрываясь, на потолочном стропиле комнаты своей жены, чтобы своими глазами убедиться, не наносит ли она какого-нибудь ущерба его чести на его супружеской постели. Затем, созерцая свою жену при совершении ей прелюбодеяния с одним молодым соседом, и забыв в гневе о своей цели, он упал и сильно ударился об землю, около того места, где они возлежали.( ) Будучи весьма ошеломлён от падения и тем, что всё его тело испытало столь сильное потрясение, его одолела болезнь, и до такой степени, что тот человек, которого я упоминал, как сообщившего мне об этих обстоятельствах, посетил его ради благочестивого исполнения своих обязанностей, увещевая его исповедоваться в своих грехах и принять, в надлежащем виде, христианское причастие. Но ( ) он отложил целительный совет до следующего утра — утра, которое он в этом мире был обречён никогда не увидеть! — поскольку следующей ночью, лишённый христианского милосердия и став добычей своих земных невзгод, он уснул глубоким сном смерти.
Правда, он удостоился христианских похорон, хотя и был этого не достоин, но многого ему это не принесло — выходя, благодаря искусству сатаны, из своей могилы в ночное время и сопровождаемый ужасно лающей сворой собак, он блуждал по дворам и вокруг домов, в то время как все люди быстро запирали двери и ни для какого дела, ни за что не смели выходить наружу от начала ночи и до восхода солнца, из страха встретить и получить синяки от этого бродячего монстра. Но эти предосторожности не принесли никакой пользы, так как атмосфера, отравленная причудами этого грязного тела, из-за его тлетворного дыхания, заполонила каждый дом болезнью и смертью.
Уже город, который только недавно был густонаселённым, казался почти пустынным, после того как те его жители, которые избежали гибели, уехали в другие края, чтобы не умереть. Человек, из чьих уст я слышал об этих вещах, оплакивая такое опустошение своего округа, употребил свои силы на то, чтобы созвать собрание мудрых и благочестивых людей в священный день Вербного Воскресенья, чтобы они смогли бы найти здравое решение в столь большой дилемме, и воодушевить утешением, пусть и несовершенным, дух несчастных оставшихся людей. Поведя с жителями беседу после того, как были должным образом проведены священные церемонии святого дня, он пригласил сесть за свой стол своих гостей-клириков вместе с присутствовавшими уважаемыми особами. Пока они таким образом пировали, два молодых человека (два брата), которые потеряли своего отца во время этого мора, взаимно ободряя друг друга, сказали: «Этот монстр уже уничтожил нашего отца и вскоре уничтожит также и нас, если мы не предпримем какие-то шаги, чтобы это предотвратить. Поэтому пусть нам будет позволено сделать одно смелое деяние, которое сразу обеспечит нам безопасность и отомстит за смерть отца. Нет никого, кто бы нам помешал, поскольку празднество в доме священника в разгаре, а весь город молчалив, как будто бы всеми покинут. Пусть мы выкопаем этого смертоносного вредителя и сожжём его в огне».
Вслед за этим, схватив лопату и различая, где её острый край, они поспешили на кладбище и начали рыть. И думая, что им придётся рыть достаточно глубоко, они внезапно, ещё до того как большая часть земли была вынута, обнажили голый труп, раздутый до огромной толщины, с чрезвычайно раздутым и залитым кровью лицом, тогда как саван, в который тело было обёрнуто, казался почти полностью был разодран в клочья. Однако молодые люди, воодушевляемые свои гневом, не боялись и нанесли рану бесчувственному трупу, из которой нескончаемым потоком полилось так много крови, что его можно было уподобить пиявке, наполненной кровью многих людей.
Затем, выволочив его за деревню, они быстро соорудили погребальный костёр, и когда один из них сказал, что вредоносное тело не будет сожжено прежде, чем они вырвут его сердце, то другой, ударами острой лопаты, быстро взрезал тело с нужной стороны и, погрузив в тело свою руку, вырвал проклятое сердце. Оно было разорвано на куски, и тело было предано огню, и лишь тогда гостям было объявлено о том, что произошло, и они прибежав туда, смогли впредь и сами свидетельствовать об этих обстоятельствах. Когда этот дьявольский адский пёс был, таки образом, уничтожен, распространившийся среди людей мор прекратился, как будто бы воздух, который был испорчен заразными похождениями смертоносного тела, был уже очищен огнём, который его поглотил. После того, как эти факты были изложены таким образом, давайте вернёмся к основной нити нашей истории».
КОММЕНТАРИИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ
Прежде всего, я обращаю внимание читателя на то обстоятельство, в данной хронике нигде не используется слово «вампир». Впервые слово «вампир» появляется в Европе только в XVII веке — у греков, сербов и других народов Балкан, которое они переняли, в свою очередь, у турков, пребывая в Османской империи. У турков же слово известно с XVI века, оно фигурирует в рассказах о Ходже Насреддине.
В нашем случае отсутствие термина «вампир» (и вообще иного другого) означает, что из-за недавнего появления феномена народ ещё не придумал ему определения, и хотя хроника пишет, что такие явления происходили в Англии массово и ранее, но они всё-таки достаточно новы для региона. Интересно, что поиски автора хроники аналогов в древних источниках ничего не дали. Очевидно, что об эпидемии вампиризма в других странах автору хроники тоже ничего не было известно, иначе он бы об этом сообщил.
Откуда же взялся вампиризм в Англии и Шотландии в 1196 году и в предыдущие десятилетия? Выскажу такое предположение. В эти годы укрепились контакты англичан с ирландцами, в том числе английские католики-миссионеры массово потянулись в Ирландию, где проповедовали среди ирландцев. Ирландцы же исповедовали тогда арианскую веру (подобную православию Эфиопии), полученную ими из Египта. Хотя Ирландия и кажется весьма удалённой от Северной Африки, но во второй половине I тысячелетия она имела теснейшие контакты с этим регионом. Получив оттуда арианскую веру, ирландцы могли получить с ней и вампиризм. Ведь и к туркам он пришёл с Северо-Восточной Африки.
Однако нельзя исключать и того, что англичане завезли себе вампиризм сами из этого региона, так как тоже являлись нацией мореплавателей. Разные жуткие болезни, от чумы до сифилиса, появлялись на острове, именно будучи завезёнными на кораблях.
То, что описывается в хронике, — это типичнейший вампиризм, абсолютно идентичный в деталях тому, что описывалась уже в XVII веке в докладах комиссий по изучению феномена в Австро-Венгрии, в Сербии, Греции других странах.
Интересно, что в Англии отношение к вампирам было несколько иным, чем на Балканах:
«Были такие, кто сказал, что подобные явления часто случались в Англии и, приведя примеры, показали, что спокойствие людей никак нельзя будет восстановить до тех пор, пока тело этого наинесчастнейшего человека не будет вырыто и сожжено».
На Балканах к вампирам относились с ужасом, здесь же к ним относились с состраданием, считая вампира «наинесчастнеишим человеком» и видя в эксгумации могилы и сожжении вампира не столько меру к остановке мора, сколько помощь несчастному больному. Причём, вампиры якобы сами просили их сжечь — что тоже новая необычная подробность, ибо для такой просьбы вампир должен обладать полной ясностью сознания, осознавать своё положение. Что кажется всё-таки сомнительным.
Домыслом, конечно, является рассказ о том, как могила «открылась и закрывалась», чтобы выпустить или впустить вампира. Это отражает заблуждение народного сознания, которое под вампиром продолжает понимать физическое тело, хотя оно-то предстаёт перед ними в облике призрака. Оно и летает («он парил вокруг спальни своей прежней любовницы»), и видят его не все («Но видим он был только немногим — много раз, когда он сталкивался с какими-нибудь людьми, его видели только один или двое, хотя в то же время, само его присутствие чувствовалось остальными»).
Кстати, это последнее обстоятельство показывает, что призрак вампира имеет всё-таки не физическую природу (как гипотетическое «астральное тело»), а некую психическую. Как мне кажется, его видят только те, кого видит он сам (то есть, на кого обращается внимание его сознания).
Характерно, что он невидим для очевидцев, когда нападает на животных («о чём свидетельствовали их возбуждённые и необычные движения»). То есть, звери отбивались от кого-то очевидцам невидимого.
Тут — ключ к пониманию всего феномена вампиризма и полтергейста: они отражают суть нашего мира, который является структурно системой информатики, а не самоценной автономной реальностью. То есть, такие аномалии, как вампиризм и полтергейст, возможны только как сбои в виртуальной реальности.
Сама болезнь вампиризма, в этом понимании, протекает так: человек заражается неким вирусом — возможно, вполне «обычным» с научной точки зрения и в Северо-Восточной Африке паразитирующим на каких-то местных животных или растениях без всяких аномалий. Но в теле человека он приводит к коматозному состоянию, прерывая, видимо, работу моста головного мозга. В этом коматозном состоянии вампир утрачивает возможность управлять своим телом, но обретает возможность «осознанного полтергейста», а сам его организм перестраивается на питание не физическими веществами, а их «информационной составной» (что возможно только в рамках виртуальной реальности). И если в случаях с обычным полтергейстом этот «сбой» происходит из-за случайных изменений в работе мозга (при эпилепсии или при половом созревании подростка), то тут причиной является вирус, создающий ещё более углублённое аномальное состояние человека — перестраивающий весь его обмен веществ на питание «информационной составной» нашей среды.
В связи с публикацией в «Аналитической газете «Секретные исследования»» главы из этой книги «Эпилепсия и полтергейст» (№ 21, 2005) читатель Моисей Уденшпис писал мне: «Ведь если эмоции — это катализатор, то эмоциональные переживания могут являться своеобразным «маяком» для вампира, при помощи которого он находит свои потенциальные жертвы. Ведь есть же у многих народов, у тех же цыган, традиция не оплакивать умершего родственника». В этом же письме он спрашивал: «мне не совсем понятно, на каких принципах происходит «детский» полтергейст». Я дал такой ответ:
«Увы, могу то же самое сказать — есть только кое-какие предположения, и не более того. Ясно только, что в основе всего лежит процесс полового созревания у подростков. Если верна теория «матриц», то этот процесс должен включать 4 параллельных развития: формирование новых качеств половых органов, формирование сенсорной системы для управления ими, формирование либидо как фактора управления поведением, формирование соответствующих структур в матрице. Можно предположить, что если такие структуры формируются в матрице раньше (или позже?), чем в теле, то подросток не «соответствует» своей матрице и обретает вот такие аномальные способности воздействия силой подсознания на матрицы других тел. Со вступлением полового созревания в нормальное русло эти способности сами собой исчезают. Не исключаю, что «заскок» происходит в самой матрице из-за разной скорости формирования в ней разных структур, ответственных за половое созревание. Скажем, либидо формируется раньше половых органов и их сенсорной системы, а потому и реализует себя аномально.
Как ПРИНЦИП всё мне кажется примерно так: каждый человек умеет управлять своими органами, их ощущая. Если развитие матрицы при половом созревании не совпадает с развитием тела, то у подростка появляется эта возможность как бы нового ОЩУЩЕНИЯ в матрице, но сама половая система пока отсутствует. В итоге это новое ощущение как бы «зависает» без своего органа в информационном пространстве матриц, натыкаясь там на матрицы других тел.
Но всё это, конечно, только предположения. Кстати, насчёт ощущений. Люди с ампутированными органами продолжают их ощущать и после ампутации, что говорит в пользу того, что в системе матриц эти органы как бы продолжают принадлежать человеку».
Но вернёмся к английской хронике.
ЖИВ ИЛИ МЁРТВ ?
Хотя в ту пору (1196 год) население и жило суевериями, но логикой обладало не меньшей, чем сегодняшние народные массы, в целом также подверженные массовым мифам, хотя и способные здраво рассуждать.
Почему призрак всё-таки принимали за выходящее из могилы мёртвое тело? Всюду в хронике указывается какой-то странный запах («запах смерти»), исходящий от призрака. Вроде бы привидения не пахнут — согласно народным представлениям. Отсюда и вывод: является труп. «Атмосфера, отравленная причудами этого грязного тела, из-за его тлетворного дыхания, заполонила каждый дом болезнью и смертью».
На самом деле могу предположить, что вампир, фокусируя своё сознание на людях, не только вызывает видение у них своего призрака, но и некий запах. Не существующий физически, а являющийся лишь «информационным сбоем». Заметьте, что этот запах автор хроники всё-таки не считает трупным запахом, а называет запахом «грязного тела», что, согласитесь, всё-таки совсем иное.
Снова, как и в эпидемии на Балканах, у народа представления о том, что труп оживает и совершает некие действия. Хотя это вовсе не труп, а вполне живой человек, просто находящийся в коме. В хронике: «Поэтому гробница была открыта, тело было найдено таким же, каким его туда положили» — то есть живым, без признаков разложения. Описывается, что стали расчленять тело вампира — а из ран брызнула кровь в огромном количестве. Что уже говорит о том, что расчленяют ЖИВОГО человека с кровяным давлением и работающим сердцем, ибо при расчленении трупа кровь никогда не брызнет — при неработающем сердце отсутствует всякое кровяное давление.
Эпизод с ранением топором призрака вампира со всей очевидностью взялся от того открытия, что вампир, как ему присуще везде во все времена, плавал в своей могиле в кровяных выделениях. Нашли «большое количество запёкшейся крови, которая вытекла из него в гробнице». Отсюда подумали, что вампир был ранен. Хотя на самом деле вампир всегда выделяет из пор своего тела кроваво-белёсую жидкость, которая, как в балканских, польских, венгерских и российских отчётах писалось, заполняет его гроб так, что он в ней плавает.
Смотрите, какая разница в народных выводах: в Англии посчитали на этом основании, что вампир был ранен, а в континентальной Европе спустя полтысячелетия придумали иное объяснение — мол, это кровь жертв вампира. Правда, и тут невероятно распухшее от крови тело вампира объясняли тем, что это кровь его жертв (но это в другом случае). «Обнажили голый труп, раздутый до огромной толщины, с чрезвычайно раздутым и залитым кровью лицом, тогда как саван, в который тело было обернуто, казался почти полностью был разодран в клочья». Почему разодран? Да потому, что выделения из тела вампира крайне химически активны (кроваво-белая жидкость, загустевающая и со временем превращающаяся в белый порошок). Напомню, что выделения современного (XX век) вампира святого Харбела в Аннае (Ливан) насквозь разъели несколько цинковых гробов, в которые его с промежутком в несколько лет перекладывали католические монахи (подробнее об этом в предыдущих главах). Эти выделения, вытекающие из гроба «святого» вампира Харбела, в Аннае раздавали тысячам паломников как нечто «святое». Хотя они вполне могли содержать экзотический вирус вампиризма.
Однако англичане XII века всё-таки оказались на порядок умнее европейцев эпохи Просвещения: они смогли понять, что имеют дело всё-таки не с мертвецами, а с живыми людьми. Во всех отчётах на Балканах с 1640 по 1750е годы говорилось примерно так: разрыли могилу, нашли у мертвеца вполне живое тело и бьющееся сердце, никаких следов разложения (хотя похоронен полгода назад, 2 года, 3, 5, даже 8 лет назад), у мертвеца гибкие члены, румянец на щеках и прочее, вполне присущее «нам всем», потом стали мертвеца казнить, из ран забрызгала фонтанами кровь, а сам мертвец стал издавать крики боли и ругательства. И вот резюме тех деятелей: мы казнили мертвеца. Невежество людей просто вопиющее.
А вот англичане — из тех, кто ранее сталкивался с этим, как пишет хроника, — уже всё поняли: это не труп, а живой человек, но заболевший. Это осознание и вело обязательно к сочувствию и иному отношению к вампиру, о чём я выше и писал, комментируя фразу «пока тело этого наинесчастнейшего человека не будет вырыто и сожжено». Вампира тут не мертвецом считали, а вполне живым человеком, несчастным от его болезни. Не все, конечно, но те, кто был знаком с феноменом и уже более-менее в нём разобрался.
СИНЯКИ
В хронике:
«Он блуждал по дворам и вокруг домов, в то время как все люди быстро запирали двери и ни для какого дела, ни за что не смели выходить наружу от начала ночи и до восхода солнца, из страха встретить и ПОЛУЧИТЬ СИНЯКИ от этого бродячего монстра».
Очень важный факт 1196 года. Предлагаю читателю сравнить этот факт с тем, что писал аббат Августин Кальме в своём трактате о вампирах (Augustin Calmet, Dissertation sur les apparitions des esprits et sur les vampires et reve-nants, Einsiedten, Kalin, 1749):
«В месте, где вампиры высасывают кровь, образуется ярко-синее пятно; но определённого места нет: иногда они пьют кровь из одного места, а иногда из другого».
Ранее в комментариях к этому документу я уже указывал на нелепость самого представления, что вампир «пьёт кровь». Нелепа и сама фраза «в месте, где вампиры высасывают кровь, образуется ярко-синее пятно», так как при высасывании крови должны быть глубокие раны с разорванными венами и артериями, а не синяк. Синяк образуется вовсе не от высасывания крови, а от обычного засоса. При котором ни грамма крови человек не теряет. А сам миф о том, что вампир якобы пьёт кровь жертв, был порождён в эту эпоху именно тем фактом, как я писал выше, что вампира всегда находили в своём гробу плавающим в крови. О том, что это именно его выделения, никто не мог додуматься. Отсюда и миф о том, что вампир якобы пьёт кровь.
Английская хроника равно сообщает, что нападения вампиров оставляют на телах жертв синяки (то есть следы засосов), хотя ещё не появилась мысль о том, что таким образом вампир «пьёт кровь». Однако эти синяки и являются единственными следами травм, с которыми умирают жертвы вампира.
Ясно, что от синяков никто умереть не может. Как и от якобы «потери крови», которая при неповреждённых венах и тем более артериях вовсе не терялась жертвами. А главное, как я ранее писал, вампиру вообще нет смысла пить кровь, ибо она не содержит фактически никаких питательных веществ, а в половине кровотока только переносит в печень и почки шлаки, то есть является системой выделения отработанных веществ, всяких ядов и токсинов, которые из себя выводит организм. Потом эти шлаки организуются в пот, мочу и кал, выводясь организмом вместе с переработанной пищей и потом.
Но в таком случае — зачем вампиру эти засосы-синяки? И отчего тогда умирают его жертвы? То, что он высасывает из своих жертв, это, видимо, и есть та субстанция, которая в рамках нашего мира является полувеществом-полуинформацией. Этой субстанцией вампир и питается, забирая сии «жизненные соки» у жертв. Выступая эдаким биологическим паразитом (в ряду прочих типа комаров, клопов или глистов) и питаясь тем, что произвели организмы других людей и животных в рамках их обмена веществ на уровне ищу термин: матриц или «биоинформатики». То есть, потребляет тот некий «биологическо-информационный субстрат» в наших организмах, пока не найденный нашей наукой, но о существовании которого говорит многое среди научных загадок, никак не связанных с темой вампиризма.
Вампир, конечно, не призрак или привидение в рамках наших традиционных представлений. Ибо это «привидение» совершенно физическое и материальное, так как способно оставлять на телах жертв синяки, что предполагает вполне физическое воздействие вполне физического тела (о другой трактовке этого воздействия я скажу ниже).
Но эта «физика» сродни физике полтергейста, где точно так двигаются предметы без, как кажется, видимого физического воздействия, а ведь вампиризм всегда и сопровождается полтергейстом — он и начинается всегда с полтергейста.
Сами эти «синяки от вампира» вроде бы указывают, что его «призрак» прилагает «физические усилия», чтобы высосать из тел жертв эту гипотетическую субстанцию, которой он кормится. И «сосёт» он вовсе не ртом, конечно, а как-то иначе, так как синяки иногда небольшие, а иногда очень большие; иногда много мелких, а иногда один величиной в яблоко. Причём эти синяки появляются у всех жертв неожиданно после того, как «призрак» вампира начинает их тискать в объятиях, обнимать, прижиматься телом, а то и наваливаться сверху, силой прижимая («наваливаясь своей массой», как говорят очевидцы, хотя какая тут «масса»?).
Выходит, что «призрак» вампира (фокус внимания его сознания, получивший свободу в «среде наших матриц») просто хочет слиться с организмом человека, на самом деле (предполагаю) в это время сливаясь с его матрицей, что человек и видит в виде невесть откуда взявшего призрака, пытающегося его насиловать.
Мне кажется всё-таки более верным предположение (как альтернатива «физическому»), что вампир вовсе не что-то у жертв высасывает, оставляя синяки, а иная картина: что матрица вампира присасывается к матрице жертвы, сам сей контакт происходит именно на этом уровне — и только отражается затем в виде появления синяков на теле жертв в том месте, где матрица вампира контактировала с матрицей жертвы.
Такое предположение кажется мне логически обоснованным и правильным, но оно, конечно, многим покажется фантастикой. Что поделать — вообще вся тема вампиризма пока является не укладывающейся в наши представления о мире. Во всём.
Что касается тенденции появления вампиров ночью и их появлений при свете дня, когда «звереют и набирают силу от голода» («Некоторое время, вначале, он буйствовал таким способом только в ночное время, но вскоре начал блуждать и на рассвете — воистину страшный для всех»), то объяснение, как кажется, лежит в неразрешимых до сих пор загадках нашего сна. Всё-таки во сне мы, видимо, отдаёмся какой-то работе наших матриц, чем они в этом состоянии и более уязвимы для вампира, «орудующего» именно в этой среде.
И пока огромной загадкой остаются многочисленные сообщения комиссий Австро-Венгрии и учёных эпохи Просвещения, изучавших феномен, о том, что «призрак» вампира обычно являлся ещё через 3 дня после уничтожения его тела, а на 4-ый день уже не появлялся. Это, как кажется, связано напрямую функционально с тем, что мы смутно называем понятием «душа». Или, в рамках концепции виртуальной реальности, — это связано с понятием матрицы, которая после смерти «физического» тела ещё якобы живёт 3 дня.
Эти непростые вопросы оставим уже для другой книги, где тема вампирологии выводит нас на другие важнейшие проблемы: души, смерти и феномена сна.