ММК. МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА. Франкфурт/Майн

голову с современного человека
снимает
не каменный нож древнего варвара,
а лазерный луч цивилизации

На открытие Музея современного искусства (Museum fьr Moderne Kunst - MMK) во Франкфурте на Майне в 1991г. я попал после месячной поездки по монастырям Сербии и Македонии, где изучал уникальные росписи - шедевры византийско-славянского Средневековья, через художественные музеи и галереи Будапешта, Вены, Мюнхена с их богатейшими коллекциями старых мастеров. И не только старых. В Вене посчастливилось посмотреть большую ретроспективную выставку Сегантини, в Мюнхене - прекрасную выставку Шагала, не говоря уже о Ленбаххаусе с "Голубым всадником" и о Государственной галерее современного искусства; хорошие музеи местного современного искусства видел в ту весну в Скопье и в Будапеште. И вот, в завершение всего, последний аккорд - Франкфурт, ММК !

Не хочу прикидываться новичком в современном искусстве, хотя в науке известен более как специалист совсем иного профиля. Тем не менее уже с 60-х гг, т. е. со студенческой скамьи, современное искусство всегда интересовало и привлекало меня профессионально. В декабре 1966 г. я выступил с докладом о Василии Кандинском на заседании московского студенческого клуба "Родина", посвященном 100-летию со дня рождения великого живописца и теоретика искусства. Опубликовать же первую статью о Кандинском мне удалось только в 1992 г., а ПОСТ-адеквации о нем, Шагале и Малевиче - только начиная с 1994 г. Доступ к настоящему современному искусству в России 60-х годов и вплоть до конца 80-х был сильно ограничен. Поездки за рубеж удавались редко и бывали обычно краткосрочными - там уж не до современного искусства - дай Бог классику успеть посмотреть. В советской же России, как и в гитлеровской Германии, все формы и направления искусства ХХ в., кроме так называемого "реализма", считались упадочными, идеологически вредными и всячески третировались.

Искусствоведы и художники могли знакомиться с современным зарубежным искусством (да и с русским авангардом) в основном по кем-то привезенным с Запада монографиям, альбомам, слайдам. И, конечно, - не систематически, а главное - не в оригинале, что существенно затрудняло правильное восприятие, понимание, переживание современного искусства вообще. Здесь - главная беда, но и особенность российского субъекта современного искусства (художника, искусствоведа); сегодня^* - его особая позиция, сформировавшаяся более-менее объективно под воздействием особых условий его социального бытия. Взгляд из России на современное западное искусство - это особый взгляд.

В течение почти 70 лет мы развивались (если это можно назвать развитием - скорее пытались выжить духовно и культурно) под мощным идеологическим и тоталитарным прессом, в почти полной изоляции от основного потока культуры индустриального и постиндустриального обществ; вне процесса развития форм, способов, принципов, логики современного художественно-эстетического мышления и смотрим сегодня на современные артефакты западной цивилизации в какой-то мере (или, говоря по крупному счету,) со стороны; не изнутри той среды, в которой они культурно-исторически возникли и логически развились. А отсюда, с одной стороны, наша своеобразная закомплексованность по отношению к современному арт-движению - комплекс неполноценности, выражающийся в стремлении показать себя сверх-современными, более современными, чем сами западные представители этого движения. С другой, - может быть, особая зоркость, определяемая позицией вне-стоящего, остраненного российского наблюдателя, которой лишены западные иследователи, воспитавшиеся внутри изучаемого ими феномена, часто не имеющие необходимой дистанции для объективной оценки артефактов, попадающих в более-менее стабильное конвенциональное поле современной артпродукции. Для большинства из нас, в России, достаточно хорошо знающих художественную классику от Древнего Египта до первой трети ХХ в., эта конвенция еще (мягко говоря) не очень органична; на уровне ratio мы ее знаем, но необходимо еще прочувствовать и принять ее более глубокими уровнями сознания (вне-сознательными, бес-сознательными, сверх-сознательными и т. п.), а сие требует определенных усилий и времени "вживания" в соотвествующие феномены...

Кое-кто из наших молодых и горячих голов бросится на меня с кулаками: Как это так? Как это мы - вне? Мы все это проходили ! У нас был свой авангард, модернизм, андеграунд, а сейчас - московский концептуализм, соц-арт, постмодернизм и т.п.
Проходить-то конечно проходили; был-то оно конечно был, да вот только именно с в о й, во многом, если не в принципе, отличный от основных арт-движений западного постиндустриального общества. А поэтому и взгляд из России все-таки - тоже с в о й, особый, в какой-то мере конечно.

Итак, ММК !
Даже для российского не новичка в современном искусстве, которому в последние годы удалось, наконец-то, и в оригинале увидеть многое из этого искусства, скажем, и в Центре Помпиду, и в Музее Людвига в Кёльне, и во многих других музеях и на выставках в Германии, Франции, Англии, Испании, Бельгии, да и в нашей старушке Москве, - слава Богу! - ММК предстал неким совершенно особым феноменом, уникальным семантическим ядром в мире современной культуры - существенным фокусом этой культуры. Естественно, что в 91-ом это впечатление и переживание от ММК, как некоей совершенно уникальной целостности ибо его архитектура (архитектор - Ганс Голлайн, один из крупнейших архитекторов нашего времени) специально задумана, решена и воплощена в материи в органическом единстве с учетом и в духе тех произведений, которые в нем экспонируются получилось особенно ярким после концентрированного путешествия по европейской классике от античности в Гераклее (Македония) до Шагала, Кандинского, Клее в Мюхене. Однако и летом 92-го, когда удалось более спокойно и трезво без вернисажной суеты поработать во франкфуртском музее, это впечатление еще более углубилось и окрепло.

Возникло острое ощущение, а затем и понимание, что ММК, как концентрированный живущий и развивающийся феномен современной (а скорее - грядущей) культуры, как ее живой пра-символ - это нечто принципиально, глубинно, сущностно ИНОЕ, чем вся предшествующая художественная культура, по крайней мере, ближневосточно-европейско-средиземноморского ареала со времен Шумера, Вавилона, Древнего Египта...

Искусство, арт-культура с середины, условно говоря, нашего столетия, да и Культура в целом, если брать шире, находится с состоянии какого-то принципиально нового глубинного сдвига, перелома, более существенного, чем все то, что случилось в художественной культуре прошлого за последние 3-4-5 тысячелетий.
Эта ИНАКовость хорошо ощущается (во всяком случае, начиная с реди-мейд и «Большого стекла» Дюшана и поп-арта), но пока с трудом понимается и плохо поддается традиционному научному классическому описанию. Ибо она - не столько в форме, которая тоже - иная, но в общем-то понятна и, как и любая форма, поддается описанию, сколько - в принципиально ИНОМ духе, смысле, содержании (если все эти термины традиционной эстетики уместны применительно к данному феномену какого-то ИНОГО уровня ) этой арт-не-арт-культуры-не-культуры, или арт-реальности, или арт-ИНАКовости. Кажется, последнее наиболее точно - арт-ИНАКовость !
Отсюда явились сии ПОСТ-адеквации.

+ + +

Франкфурт - это знак ХХ века,
- это символ ХХ века,
- это иероглиф ХХ века,
- это встреча Культуры и
ПОСТ-культуры

Домштрассе соединила несоединимое.
Два полюса нашего столетия,
два символа: Культуры и цивилизации,
Культуры и ПОСТ-культуры,
Культуры и ИНОГО.
Антиномия ХХ века: СОБОР - ММК.
Это - Домштрассе !
На берегах древнего Майна встреча двух феноменов.
СОБОР - квинтэссенция Культуры.
ММК - квинтэссенция ИНОГО.
Они - несоединимы !
Домштрассе соединила несоединимое !

PROVIDENCIA. СОБОР.

Готический собор. Вода забвенья.
Химеры неспроста уж сотни лет
на все великие деяния Культуры
плюют сквозь парапет.

Нежданный полумрак. И тонко льется
цветного света призрачная нить.
Но шорохи и шепоты с шипеньем
ползут ее порвать, а свет цветной разбить.

Шорох столбом поднимается вниз.
Щупальце вывернулось из-под гранита.
Пол поднимите из каменных плит.
Тело не выйдет на свет проявлений...

Будем укладывать пласт за пластом
толстых стальных одичавших надгробий
и разнесется под сводами звук
дальних когда-то звучавших мелодий...

Смело стальными вгрызайтесь в прорыв.
Камень не выдаст запева созвездий.
Медные гнутся под звуками ночи
и растекается твердый эфир...

Древние идолы падают вниз.
Камень о камень - не пыльное дело.
Звуки органа застряли в дверях -
их протолкнуть не пытайтесь снаружи -
нет им исхода -
они вдалеке. Тает закат.
Стекленеют скрижали,
и сквозь цветное опять невпопад
движутся тени,
лучистой волной схлынут -
опять наплывают пугливо
и мелодично сплошной синевой
тянутся к желтому
в розовый флёр - как серебристое...
камень в упор крошится в пыль
под напором созвучий...

тянет прохладой из крипты - туда
тяжесть земли отнесем и
стальных перекрытий древних веков,
погрузившихся в сон
с тайной мечтой об иных измереньях,
о Беспредельном, о жизни иной...

ибо

+ + +

ММК
САМА
УТЮГО-
РАКЕТО-
КОРАБЛЕ-
ОБРАЗНАЯ ФОРМА
ЭТОГО УНИКАЛЬНОГО
МУЗЕЯ ВРЕЗАЕТ В СТАРЫЙ
ФРАНКФУРТ, В ДРЕВНИЕ ФАХВЕРКИ
РЁМЕРПЛАЦ И ПАТИНОЙ ВРЕМЕНИ ЗЕЛЕНЕЮЩИЕ
БРОНЗЫ МОНУМЕНТОВ, В ПОКОЙ АККУРАТНО ПРИЧЕСАННЫХ
СТАРЫХ ЧОПОРНЫХ ФРАУ НА СКАМЕЙКАХ У РАТУШИ
И Н О Е ИЗМЕРЕНИЕ, И Н О Й ПУЛЬС, И Н Ы Е СТРУК-
ТУРЫ БЫТИЯ, КОТОРЫМ нет ИМЕНИ, нет СИМВОЛА
В ОБРАЗНОМ ЛЕКСИКОНЕ СТАРОЙ КУЛЬТУРЫ,
СТАРОГО ОЩУЩЕНИЯ МИРА, ЧЕЛОВЕКА,
ДУХА. Н О В О Е ВЛЕЧЕТ И
ПУГАЕТ !

+ + +

Лабиринт - не жизнь.
В стоянии изгиба отбежавшей штанги
нет руля. Только долгий звук рояля
в автомобиле,
проинтегрированном по зубу акулы
от луны до телевизора.
И шорох моря.
Как шелест дня
на шесте восьмеричном у шишки еловой,
да шепот листвы в шуршащем архиве
у шушукающихся шаловливо шмелей -
гигантов из сверкающего металла.

Обратный вперед подъем вниз.
Скрюченность на черной части
чистой жести
в пространстве чтойности.
Черта чернильной очерченности
в отчеканенности чистилища.

Отчетливо виден свет в конце начала.
Чрезвычайно!
Лабиринт - не жизнь!
Остается выход в середине входа,
и это очень серьезно!

Баланс подвешенности выдает
точный расчет,
знание сопромата, термеха
и оккультизма. Магия магмы.
Расплавленность сознания - это не
технология металлов, а философия
плазмы и астральная шизоидность.
Ибо сюда ведет цепь событий
со второго уровня
замкнутого этажа равных возможностей
бытия зеленого мета-пространства.
В котором звуки не земные.
И не небесные!

Пронзительность внедряется и раскладывается!
Компьютерное казино - бубновый валет
Электроники-дамы двадцатого столетия.
Импульс на осциллографе Млечного пути
в одну микросекунду длительностью.
Хорошо виден на
внутренней стене шара,
плоской и шероховатой
от метеоритных дождей
пескоструйного аппарата.
В синей фиолетовой мгле. Густо.

Портрет века НЫНЕШНЕГО
на стене незнания. Пришпилен.

В отрыв уходит газетный человек.
Ему не светит ничего.
Ни в этом ни в том мирах.
Ибо мир - пена, застывшая на ушах
гиганта из гипса
красного цвета в трещинах отчуждения.
Это Голем нашей галактики!
Его нельзя стряхнуть
как пепел в пепельницу!

Будьте внимательны
на перекрестках Истории!
Жертвы объявлены вне закона,
и никто не позаботится
об их погребении. Будьте!

Наконец тросы!
В них весь смысл бытия.
Они - основа прочности
как космических,
так и внутриядерных сил.

Берегите тросы!

+ + +

КЛЕЗ ОЛЬДЕНБУРГ

1.Спальная комната.
В память о тех, кто не спит никогда.
Кто не знает прелести теплых перин пуховых,
ласки подушек - подруг надушенных
и утомительно нежных и долгих
игр эротических в зеркале сна...

Кто не вдыхал будуарную блажь,
не распадался на атомы в неге
музыки томной,
цветной канители полупрозрачных
воздушных, кисейных
тканей-нетканей - лучистых сияний
будто прикрывших кипящую плоть...

В память о тех,
кто

изящную дверь
мощным пинком на куски рассадил и ...

оказался в клозете -
с шипением газ
вышел из шара цветного -
вам - унитаз из картона
и писсуар лентой бумажной на палец
большой намотался -
не страшно - отмочим -
воду сухую давно на стене
здесь сохраняют для нужд
тела, не знавшего радостей секса,
ею омоемся в ванной из ваты
и отдохнем ото всяких забот ...

2. Метаморфозы повседневных предметов обихода.
Мягкое всегда жестко, а жесткое - мягко.
Ибо - мягко стелет Ольденбург
свою синтетическую холодную
мертвую спальню...
... и неуютно и неловко и неудобно
на мягком унитазе респектабельной попке...

...растекается жидкое время Дали
по мягкому столу Ольденбурга...
и я вещаю что-то глубокомысленное
об иконе, выглядывая из огромной
женской синей туфли на белградском TV
(см. документальную видео-запись в моем архиве
или в архиве TV Белграда) ...

мягкое время - хорошо лепятся из него
реликты когда-то значимых предметов,
событий, явлений - пластилиновое время
и пространство из папье-маше...
картонные человеки
и очеловеченные унитазы, рукомойники, биде...

обмишурившаяся эпоха кажимостей
пожухшего скукожившегося бытия -
ВЕЛИКОГО ВЕЧНОГО БЫТИЯ УНИВЕРСУМА,
обернувшегося ныне универмагом...

товары все вечные и меченые -
из целлофана,
а продукты - из крашеного гипса -
выгодно и надежно...
храните деньги в универ-самах
(= супер-маркетах)
в пачках
коробках
ящиках,
окутанных розовой аурой
деловитой повседневности...

надувные резиновые игрушки -
лучший подарок
к 50-летию философа.

+ + +

ЭНДИ УОРХОЛ

1. Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.
Пресли. Кола. Мэрилин. Доллар. Суп. Энди.

2. Зубы как жемчуг
Губы - коралл
Волосы - золото
Бюст из фарфора - Мэрилин.

Губы - коралл
Зубы как жемчуг
Волосы - золото
Бюст из фарфора - Мэрилин.

Волосы - золото
Губы - коралл
Зубы как жемчуг
Бюст из фарфора - Мэрилин.

Бюст из фарфора
Зубы как жемчуг
Волосы - золото
Губы - коралл - Мэрилин.

+ + +

ЖОРЖ СИГАЛ

Люди из гипса

Улица туманна. Саксофон белесый.
Темная аллея вперехлест конца.
Вереница белых
в позах людей застыла -
знамение века или его

финиш
стоит
уходя
не кричите
мраморной
крошкой
умойте
друзей
вставших
из белой
мучицы
застывшей
надо бы
воду
да нечем
залеплен
гипсом
овал
там где
должен
быть рот
дайте
дышать
никому
не хватает
может быть
после нас
будет
потоп
новый
пока же
замрите
в молчаньи
до срока

которого ждет белый ударник
на белой гитаре струны распались
и нет белизне выхода
в темные воды аллеи
в красные линии черного сна
статуи синие неба синее
белые люди белей лебедей
нет в обнаженности белой покоя
есть распыление гипсовых дней.

Пойте и пейте пока не застыли
ваши из гипса...
ваши из персти земной телеса...
Души когда-то в них тихо вдохнули -
души вспорхнули
и персть - замерла...
+ + +

БИЛЛ ВИОЛА

Video-Klang-Installation

Кленовый лист на мокром асфальте
и капля на нем дрожит как слеза

// афтер - круша - штекель - штумель -
бурма - бурма - бурма - шмяк ! //
Колос золотистый наполнился силой земли и солнца
и тянет упрямо тяжелую голову ввысь, ожидая прихода
// турба - мурба - строкен - жокен - мужри - шаки -
стаб - стаб - стаб - ахти - фусс !//
Мирно на пастбище овцы застыли, их не смущает
космический век, видео-клипы в глазах их сияют, не покидая
альпийского рая
// зур - зорб - зиба - зира - сапор - рюки -
буре - буре - буре - а-р-р-р- ку ! //
Бесшумно скользят по глади морской белые тени
прекрасных созвездий, их не страшит
//трах -бах - пух- рух - ляп - сяп -
муки - муки - шарк - марк - бух ! //

острофигурный шлярдик интракуч !

+ + +

Это пришло не сразу. Зрело.
И открылось в саду. В тонком сне:
Радис радис радис ас де пардье !
Здесь сокрытость открытой вещи !
Усиvvя^* вещи.
Вещь - усия !
Ибо ряды концепций - не ряды. Пустота
- как основа. Тишина - как сущность.
Прорыв и открытость.
Вещь в себе - не вещь.

Основа. Основа стояния - против себя.
Вычислено и принято - как стояние...
Браусининг !
Натяжение - тяжесть - падение.
От-стояние - как основа !
И самое: - утрата - утрата - утрата !
Обломок -
усия !
Обломок в себе - не обломок - усия !
Радис радис радис ас де пардье !

Усилие к центру - утрата Духа.
Усилие пусто. Усия. Усия !
Натруженно. Сухо. На автобане.
Отры-
вочно. Очно и слышно.
Пронзительно движение к Центру -
хэви метл !
Хэви. Пусто. Пусто как густо,
ибо остекленело металлическое клише
и движение внутрь по спирали
как падение -
выпадение в падаль !
Радис радис радис ас депардье !

Удручающе. Выморочено. Выворочено
из бытия
и выставлено на показ.
Как наказ и указ
потомкам - наказание предкам.
Выборочно - из всего.
Все открыто. Обломок вещи
Вещь обломка
Обломку вещи
Все открыто ! Ибо - усия ! Усия ! Облом !
Нет движения. Нет смерти. Нет жизни.
Нет искусства !
Импульс. Корпускула. Астеническое.
Радис радис радис ас де пардье

Расплющилось. Ощерилось.
Обмишурилось !
Браусининг !

Не молчание - крик о помощи ! Зов в ночи !
Ибо что Оно - это
выкрикнутое,
это - вмазанное в кирпичи
Бессмысленной кладки века ?
Что Оно ?

Оно ! Man ! Безкрикое !
Оставленное без лица !
Здесь уже до Лика -
перехлест конца !
Или
начало века ?
Съежилась тень в саду.
Нет уже человека... Нет ничего...
В бреду или в оза-
рении:
Радис радис радис ...
ас...де... пардь-е!

+ + +

РЕЙНХАРД МУХА

Mutterseelenallein

(( 16 тяжелых витрин, в 15 из которых
помещены фотографии различных стульев
для посетителей большой художественной
выставки в Дюссельдорфе))

одинок человек в этом мире забвения
труден и тягостен жизненный бег
руки как гири повисли от бремени
рамы тяжелой житейских невзгод

только на стуле спасенье от пресса
всех неземных и земных виражей
грузной телеги со скрипом летящей
по бездорожью обшарпанных дней

в стуле стабильность устойчивых линий
прочно упертых в паркетную твердь
и несмотря на различие формы
стул будет ныне и присно и впредь

могут быть самые разные спинки
многообразен и ножек изгиб
и лишь сидения горизонтальны -
вектору тяжести - стопор и щит

этим едины они и сильны -
помощь реальная нам человекам
в нашей борьбе безысходной и дикой
с тяжестью груза бессмысленных лет

стул - это друг одинокий но верный
знает он горечь бессонных ночей
тяжесть тоски беспросветных стенаний
перед закрытою дверью любви

мощно четыре свои упирая в твердь
на себе он влачить обречен все
что гордость и честь составляет
этой земли от начала веков

прочно со вкусом сидящий на стуле
гимн не один ему может воспеть
и будет прав ибо в мире подлунном
нет инструмента важнее чем стул.

+ + +

ОН КАВАРА
Date Paintings. 1966 - 1990.

И Ю Н Ь . 16 . 1992

Он Кавара ежедневно заваливает Бездну
датами нынешнего дня.
- Жизнь - это миг
между прошлым и будущим,
только лишь миг, -
за него и держись ...
Он Кавара держится крепко...
Он ухватил время за яблочко
и держит
вот уже более четверти века.

Время бесконечно,
каждый миг его неповторим и уникален.

Всмотритесь в даты -
не отыщется двух одинаковых
ни на миллион лет назад
ни на миллион лет вперед...
Ибо сущность каждого мига -
уникальна...
Сочетание несметного числа
фактов, событий, явлений,
предметов, движений, рождений,
смертей, дождей, снегов,
падений, подъемов, звучаний,
сияний и т. д. и т. п. -

каждый миг - своя корпускула уникальности
и никогда не повторится ...

МИГ - это стянутая в точку
бесконечная Вселенная...

Он Кавара схватил МИГ
в своем творчестве
и швырнул его в Бездну
небытия...
Тривиально.

+ + +

ЙОЗЕФ БОЙС

1.
шаман бубен евразийский
полу-тотем полу-крест
полу-заяц полу-лось
станем - монем - шонем - голем
полу-глина полу-войлок
полу-длинный человек
в меховой медвежьей шкуре
лисий глаз и нрав койота
установка на Восток

от которого и Запад истекает
стоном тяжким устремляясь
в ток недвижный
металлических потенций бытия
и бесформенных сакралов недоступных -
всякой формулы и формы архетип ...

ибо топот - чингизиды
обгоняют каролингов
и в базиликах романских
и в палаццо ренессансных
прорастает войлок плотный
через мрамор и гранит
и неявный облик юрты
сквозь собор Петра святого
проступает в дни ненастья
и над веко-вечным градом
желтым призраком парит ...

2.
Удар молнии в расколотое сознанье
спаял в едином порыве отринутое веками...
засветились потоки лавы
на чугунных поворотах истории
и из арктических льдов
южная муха
вонзила острое жало
в алюминиевый зигзаг оленя.

Берегите козу !

Она - источник жизни и благополучия
всего живого,
когда на трехколесной тележке
жалобно вскрикнет кирка...

это стадо пращуров
обложило светоч жизни
и, мрачно извиваясь, стягивает кольцо
на его шее...

бесконечно поползновенье вокруг сияющего,
и ни один треножник
не выдержит напора
хтонических сил ...
разве что - ослепительный удар молнии
обуглит все, вцепившееся в шею
устремленного ввысь оленя,
да северное сияние
облегчит страдания живоносцам истории...

3.
на плоскости того, кто вышел
сквозь степь татарскую к незримым
магическим основам бытия
поставлен памятник оленю
или лосю или зайцу,
чьей кровью жертвенной омыт
и освящен и принят к исполненью
мир западный,
греховный изначально уж тем хотя бы,
что не смог спасти от гнева
Грааль священный
и под свист и грохот стали
на переплавку сдал колокола,
кресты, и чаши, и сосуды священные
и вышел из Игры ...

как дева Афродита вышла
из пенных волн, оставив
на мощных древних бревнах мира
из тонкой белоснежной ткани
намокшее белье сверхбытия.

Бойс, Йозеф (Beuys, Joseph, 1921-1986) - один из крупнейших немецких художников, близких к концептуализму, второй пол. ХХ в. C 1941 г. участвовал в качестве летчика немецкой авиации во Второй мировой войне на Восточном фронте; в 1943 г. был сбит в Крыму между советским и немецким фронтами. Его спасли местные татары, согревая и залечивая раны с помощью народных средств - войлока, животного жира и т. п. Эти материалы затем заняли главное место среди материалов его искусства. До 1945 г. был в советском плену. Вернувшись в Германию, учился в Дюссельдорфской художественной академии. Начал выставляться с 1953 г. В 1961-72 гг. - профессор Дюссельдорфской академии. С конца 60-х активно занимался политической деятельностью лево-демократической ориентации, создал студенческую партию, участвовал во многих политических акциях, за что и был отстранен от преподавания в Академии; в 80-е гг. сотрудничал с партией Зеленых. Считал для себя участие в политической и социальной жизни не менее важным делом, чем искусство. Б. - типичный представитель ПОСТ-культуры. С начала 50-х гг. работал в области создания абстрактно-предметных объектов , пространственных скульптур, инсталляций, энвайронментов, с 1963 г. регулярно создавал (и активно участвовал в них) перформансы. Основные материалы его объектов - предметы, бывшие в употреблении: одежда, мебель, бесчисленные вещи домашнего обихода, детали различных приборов и механизмов, электро- и радио-аппаратуры, но так же и засохшие продукты питания (хлеб, сыр, колбаса), сушеные насекомые, чучела птиц и мелких животных; часто работал с медью, сталью, алюминием, но особой его любовью пользовались фетр (или войлок) и твердый жир, которые он впервые ввел в арт-практики и активно эксплуатировал, охотно объясняя их символическую значимость в жизни людей. Многим из своих объектов и проектов Б. давал символические (часто абсурдные) названия, требовавшие толкования. Он первым разъяснял символику и семантику своих произведений, намечая тем самым путь для дальнейших герменевтических процедур. Иногда его творчество обозначают как "тяжелый символизм". Точнее было бы назвать его атавистическим или архаизаторским символизмом постмодернистского толка. Активно используя в своих объектах и энвайронментах множество предметов из повседневной жизни, Б. отмежевывался от реди-мейд Дюшана и идеологии использования вещи концептуалистами, хотя на практике был близок к этому направлению. В его проектах все вещи и их синтаксические связи, как правило, символичны. При этом семантика его символических полей поддается только частичной вербализации. Она возникает на пересечении двух предметно-визуальных семиотических уровней. С одной стороны он, как и многие его современники, активно использовал в своих инсталляциях и перформансах предметы и материалы технической цивилизации; с другой - материалы, продукты и порождения природы. Из материалов это твердый жир и фетр; кроме того большую роль в его проектах играют некоторые животные (их знаки, мертные тушки или чучела и даже живые особи), которые лично ему представлялись почти сакральными: олень, койот, заяц. Фетр и жир ((из толстого фетра он делал объекты-одежду, заворачивался в него в перформансах, размещал в той или иной форме в пространстве экспозиции; из жира изготовлял большие геометрические скульптруы (Музей искусства в Мёнхенгладбахе), знаменитый "Fettstuhl" ("Жировой стул", 1963), использовал его в перформансах)) связаны у него с изживанием психической травмы, полученной во время войны, когда эти вещества спасли ему жизнь. Их витальную энергию Б. попытался сконцентрировать в своих проектах. С этой же травмой, видимо, связано сакрально-магическое отношение Б. к названным животным, к анимизму природы в целом. На отыскание глубинных связей между витальными символами природы и предметами внешне конфликтующей с ней технической цивилизации в основном и ориентировано творчество Б. В его толкованиях олень предстает "теплым, позитивным элементом жизни"; он появляется в моменты смертельной опасности для человека, одарен особой духовной силой, является проводником души. Фетр (войлок) - изолятор, хранитель энергии (тепловой, прежде всего, ибо тепло спасло замерзавшего в зимнем Крыму Б.), защитник покоя и тишины; его серый цвет усиливает по контрасту гаммы природных цветов и т. п. Жир помимо сакральной целительной энергии символизирует природный позитивный хаос; его меняющиеся от температуры форма и свойства - символ глубинного витального начала в жизни. Подобной наивной семантикой Б. наделял все свои работы и их отдельные элементы. С ее помощью он искал пути проникновения к первоистокам жизни, природы; с ней же связывал и свои упрощенные представления о социальной справедливости и переустройстве общества на новых "естественных" основаниях.

В концентрированном виде (множество объектов и элементов перформансов) творчество Б. представлено в "Блоке Б." в Гессенском музее в Дармштадте. Этот Блок, занимающий сегодня 7 залов, формировался с 1967 г. при активном участии самого Б. Он хорошо отражает все стороны его творчества. Фактически перед нами в сжатом виде вещный космос жизни среднего европейца середины ХХ в., который при использовании заданного самим Б. герменевтического ключа разворачивается в достаточно сложный семантический ландшафт, пульсирующий и какими-то архаическими сакрально-магическими энергиями, и витальными потоками, и атавистическими представлениями, и евразийской мифологией, и современными цивилизационными ритмами и политическими страстями. Например, хранящиеся здесь подшивки газет сам Б. называл компактными "батареями" (аккумуляторами) идей, содержащими такую информацию о нашем времени и обществе, какой (по объему) не дошло до нас от многих столетий прошлого.

Перформансы Б. были наполнены духом шаманизма. В них он пытался обрести некий глубинный опыт контактирования с природой через посредство своеобразных симулакров магических действий с природными фетишами. В одном из перформансов он 9 часов пролежал на полу завернутый в рулон из войлока в компании двух мертвых зайцев. Углы и стены комнаты были залеплены жиром, на стене висел пучок волос и два ногтя. Через микрофон Б. издавал какие-то животные звуки (имитируя голоса зайцев и оленя), которые вперемежку с современной музыкой транслировались по всей галерее и на улицу. В перформансе "Как объяснять картины мертвому зайцу" (1965г.) он покрыл свою голову медом и золотым пигментом, привязал стальную подошву к правому ботинку и войлочную к левому (изображая этим "тяжелое основание и душевное тепло") и затем провел три часа в молчании, гримасами и жестикуляцией объясняя свои картины мертвому зайцу, которого держал в руке. Один из перформансов 1966 г. с обитым фетром роялем носил название: "Гомогенная инфильтрация для рояля, талидомидний ребенок - величайший современный композитор". В другом перформансе Б. играл с живым койотом и т. д. и т. п.

В Музее современного искусства во Франкфурте/Майн в специальном пространстве размещена классическая инсталляция Б., озаглавленная "Blitzschlag mit Lichtschein auf Hirsch" (варианты перевода: "Олень при вспышке молнии", "Разряд молнии в оленя" и т. п., 1958-1985). Удар молнии изображен здесь в виде вертикальной шестиметровой клинообразно расширяющейся к низу бронзовой формы, первоначально замысленной как гора глины. На полу расположены некие формы из алюминия, означающие оленя; вокруг них разбросано 35 аморфных мелких форм, символизирующих праживотных; находящаяся неподалеку трехколесная тележка с киркой на ней означает козу и некая форма на подставке для работы скульптора - Boothia Felix - полуостров на северном побережье Америки. Современный искусствовед дает следующее толкование этой композиции: "Boothia Felix и Blitzschlag, как два вертикальных элемента в пространстве, указывают на первичные силы природы, силы и энергии неба и земли, и на истоки наук о природе и ее закономерностях. Горизонтальные, распростертые на полу фигуры животных: оленя, праживотных и козы описывают начало эволюционного процесса в мире. История творения становится понятной и речь при этом идет об отношении природы и культуры" (М. Крамер). Сам Б. так определял назначение искусства: "Задача искусства заключается в том, чтобы витализировать образность человека... Искусство необходимо не для того, чтобы объяснять вещи, но для того, чтобы поразить человека и активизировать все его органы чувств: зрение, слух, чувство равновесия...". Собственно на это и была направлена вся его деятельность как художника.

Лит.: Tisdall C. Joseph Beuys. N.Y., 1979; Adriani G., Konnertz W., Thomas K. Joseph Beuys. Leben und Werk. Kцln, 1981.

Л.Б., В.Б.

БРЮС НАУМАН
Perfekt Balance

НА ЭЛЕКТРОННОМ ФАЛЛОСЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
БОЛТАЕТСЯ ОСВЕЖЕВАННЫЙ
С УРЕЗАННЫМ ЯЗЫКОМ ЛИК КУЛЬТУРЫ
fuck you ! - КРИЧИТ КРИВЛЯЮЩАЯСЯ
ЦИВИЛИЗАЦИЯ С ВИДЕО-ЭКРАНА;
- фалл тебе обрезанный, - МРАЧНО
ЦЕДИТ КУЛЬТУРА, ОБЕЗОБРАЖЕННАЯ,
НО ВСЕ ЕЩЕ ТРЕПЕЩУЩАЯ...

мозг плавится в термоядерной бане
лазерный нож чистит кожу и мясо
с извивающихся костей
капли расплавленной плазмы проступают
на лике истории
и что-то струится из-под черных ногтей...

хочется пить человеку и зверю...
дайте не уксус, не чистый бензин...
хочется пить даже если без шкуры,
даже если по острым каменьям
ужасно кричащее тело
безжалостно тащит судьбы карусель...
очень хочется пить...

но баланс не нарушен -
соль на рваные раны - электронный век
кожу - на барабаны
мясо - на рекламу супермаркета -

безостаточное производство
закон сохранения
ничто не пропадет от тебя -
шедевр этой жизни - земляной человек...

не кормите червей
лучше соки - в компьютер

лучше жизни энергию - в электронный мешок
лучше то, что зовется душою и духом
перетрите спокойно в зубной порошок...
неужели - действительно?.. бесповоротно?..
просто так перетрется все в порошок?..
но - "баланс совершенный"... ведь он не нарушен?..
просто нужен Культуре
термоядерный шок !

+ + +

Баланс на конце фаллоса.
Устойчивое неравновесие - голова из пластика
и видео-мастика. Теле-бурда !
Расслюпотиночное как музебрудное !
Остебляночно ! Фак !

Один на конце блямкнул ! Абди !
Другой на конце блямкнул ! Абди !
Третий на конце блямкнул ! Абди !
Четвертый на конце блямкнул ! Абди !
Пятый на конце блямкнул ! Абди !
Не отчаивайся !
Так - девятьсот девяносто девять раз !
Тогда - нирвана ! Абди ! 999 ! Абди !

Расстеблило бутылочно
как по бетону. Стальной
взлет !
От блеска - зубоскально и установочно !
Выставляж !
Замотано ! Замотано ! Замотано !
В обмотках миллион ! И устиблятивно...
Сиракузно в расплавленной
тишине.
Мракостояние
при грохотоблестской обулдяжке !
Расплюндявило по фермоглазу -
Всевидящему !

Рев аструменций ! Когда распиловочное ?
Не завтра же ? Вечность уже открылась
любомудрым ваятелям.
Они - в пластике
красно-сине-фиолетовые..
Клеточки-клеточки-клеточки -
Шах ! Мат !
Бурый глаз - астероидно !

- - -

ИГЛА ММК ПРОНЗИЛА СОЗНАНЬЕ
И ПАЛА НА КАМЕНЬ СУХАЯ ВОДА
УСТОЯВШИХСЯ БЛОКОВ, ТРАДИЦИОННЫХ РЯДОВ,
НАТУРАЛЬНЫХ ЧИСЕЛ.
ТЕЛО И ПРЕДМЕТ.
ТЕЛЕСНОСТЬ И ПРЕДМЕТНОСТЬ.
ВЕЩНОСТЬ ЧУВСТВЕННЫХ РЕАЛИЙ.
ВЫТЕКАЕТ, ОБТЕКАЕТ, ЗАТОПЛЯЕТ,
ОБВОЛАКИВАЕТ И ПОГРУЖАЕТ
В ТЕМНЫЕ ПОДВАЛЫ ТОГО,
ЧТО ОЖИДАЕТ СВОЕГО
МУЧИТЕЛЬНОГО РОЖДЕНИЯ,
ЯВЛЕНИЯ
НА СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ
ОСКУДЕВШЕГО СОЗНАНИЯ.
ПОСТАВЬТЕ АУДИО-ВИДЕО-ПАМЯТНИК ТЕМ,
КОГО МЫ
ЕЩЕ НЕ ЗНАЕМ В ЭТОМ СТОЛЕТИИ !
ТРАВА ЗАБВЕНИЯ
ПРОРАСТАЕТ СКВОЗЬ
КРАСНЫЕ СТЕНЫ
МЯГКОГО ТРЯПИЧНОГО БЫТИЯ
В ВАННОЙ КОМНАТЕ...

ЗАПОМИНАЙТЕ ДАТЫ
НАПИСАНИЯ ДАТ !

И СТОЙТЕ НА УШАХ !

+ + +

МЯГКИЙ МИР И
СТРАШНЫЙ МИР
ОСТРЫЙ УГОЛ !

ММК НЕ УТОНУЛ -
В Ы Ж И Л !

+ + +

Столь оптимистично завершал я ПОСТ-адеквации об ММК в 1992 г. Затем еще несколько раз в течение последних лет удавалось побывать в Музее. В нем регулярно (каждые полгода) меняют (и существенно) экспозиции, добавляя всегда что-то из самых новых поступлений. И доменялись. К осени 99-ого музей превратился в совершенно скучное учреждение, отражающее усталость и отсутствие изобретательности и какого-либо творческого горения у современных ПОСТ-артистов. Появилось множество фотографий. Фото сегодня переживает второе рождение в ПОСТ-культуре. Ощутив кризис и разложение всего и вся, ПОСТ-артисты ловят каждое мгновение в обычных, хотя и высокого качества, фото. Обилие почти-порно-эротических фото каких-то японцев, утонченно эстетизирующих эросогенные и мазохистские позы и жесты прекрасных японских моделей. И возврат к живописи - плоскостной, плохой по качеству, утратившей все достоинства настоящей живописи - сознательные симулакры живописи - портретной и крупногабаритных ню. Все как-то вяло, анемично, дряхло во всех отношениях. Почти физиологически вызывает зевоту. А.Сломински заставил целый зал всевозможными капканами и ловушками - на всех возможных зверей мира...

ПОСТ- как капкан для искусства.
ММК сегодня - капкан и для ПОСТ-...

Отсюда последним аккордом явился «Реквием» по ММК.

Requiem aeternam

не поем опускаемся в темное
долгие тонкие сломы сквозь сталь
капает где-то ржавеющим в таз
окна ли двери ли крышу ли сдернуло
пусто and тянет гвоздем в паутинь

девочки голые клёво поставлены
сексом японским забить эту брешь
нет никого в запустевшем подрамнике
длинно ряды мышеловок und синь
Kunst вообще и «искусство» зашкалено

art et сопливость and вялость систем
все ускользает в расслабленность старости
kai; в экспозиции гаснет не в кайф
падают листья осеннею тяжестью
Франкфурт хоронит бесплотную тень

«нет» почему-то два раза писалося
«нет» не желал я Музею пропеть
грустно: столетье с собой забирает
всех однодневок не сбывшихся днесь

всласть погулялось ли - сил угасание
дряблость сознания тонкость ушей
взгляд затуманился члены усохшие
хрипы последние кровь на губах

залы ловушками все переполнились
страстно пытаемся жизнь уловить
тщетны усилия всуе старания
ветер гуляет сквозь рваную синь

слава усопшему! прах остывающий
долго мы будем по миру носить
слава желавшему! но не попавшему
но не сумевшему мир покорить!

+ + +

- РОССИЯ - РАЗЛЕТАЮЩАЯСЯ ВСЕЛЕННАЯ

Арнольд Тойнби, выделив среди пяти, по его классификации, ныне существующих "цивилизаций" православную, главную роль в которой сегодня играет Россия, и западнохристианскую (западную), еще в середине века констатировал, что они обе находятся сейчас в "постхристианской стадии своей истории". При этом он подчеркивал, что существенное различие этих "цивилизаций" коренится в их конфессиональной принадлежности. И так действительно было, пожалуй, до середины нынешнего столетия. Однако вступление в "постхристианский" (по-Тойнби) период уже само по себе должно было сгладить многие различия между этими "цивилизациями". Что и происходит на самом деле ныне. Только я называю это глобальнее (и сегодня это виднее, чем полстолетия назад) - ПОСТ-культурой. В ней равны и почти одинаковы и "эллин и иудей", и "постправославный" и "посткатолик".
Это относится во многом и к сфере арт-культуры. При этом особые условия советского тоталитаризма, в которых Россия просуществовала большую часть ХХ века, естественно, наложили свой отпечаток на русскую культуру и ПОСТ-культуру, как в целом, так и в отдельных направлениях и в отдельных личностях.
Одна из главных тенденций - центробежная. Художественная Россия разлетается от своего православного Центра, хотя и продолжает сохранять в своем менталитете, в своем генофонде многое от своего богатейшего и уникального культурного наследия. Однако ПОСТ- есть ПОСТ- , и от этого никуда не денешься.
Да, кажется, никто и не собирается никуда деваться, а с детской радостью бежит в Америку, Германию, Францию или просто в свою затурканную московскую мастерскую (под лестницей в заплеванном подъезде), запирает окна и двери и с вожделением листает каталог какого-нибудь Кунеллиса, Тэнгели или Бойса под записи Штокхаузена и Кейджа.
Какое уж здесь православие, прости Господи !

И тем не менее...

НИКОЛАЙ МАКАРОВ

Новый мотив на тему "Русские в Берлине"

«Ночь и смерть
мне всегда доверяют.
Сопровождают меня.
Я могу на них положиться»
(Макаров)

мы не войдем туда где тьма
сгустилась плотными слоями
и по окраинам неведенья
не встанем крылья опуская

о чем бы не шептали темные
они плывут в ладье безликости
и участь их - не в свете вечности
а в древнем хаосе бессмысленном

В борьбе с хаосом богооставленности - карой нашего столетия или новым испытанием для слабеющего духа нашего - мы обращаемся к софийному наследию прошлого, мы ищем спасения от Геенны вещизма и потребительства постиндустриального "рая" цивилизации в истинных ценностях Культуры, которыми, к счастью, пока богато наше наследие, - не все еще уничтожили, хотя и проводим эту варварскую акцию последовательно и методично... Но есть еще к чему прильнуть пересохшими устами вожделеющему духовного источника... Рембрандтовскую "Данаю" в ленинградском Эрмитаже манкуртизм успешно уничтожил, но, слава Богу, еще много Рембрандта сохраняется в мире (и в том же Эрмитаже, уже санкт-петербургском), и есть еще с кем вступить в духовный диалог и от кого напитаться современному искателю Духовного в искусстве...

С 1975 г. мне относительно регулярно удавалось бывать в Берлине, сначала - в Восточном, естественно, в 1989-ом, незадолго до объединения Германий - в Западном, затем - в Едином...
Я люблю и не люблю этот город одновременно...
Что-то всегда тянет сюда (как и многих русских прошлого), но что-то и отталкивает...
В 75-ом нам, запуганным интеллигентам из соцлага России, и ГэДыРа казалась землей обетованной... Дрезден, Галле, Ваймар, Грайфсвальд, Эрфурт, не говоря уже о Кведлинбурге, Хальберштадте, Наумбурге, Бад-Доберане или "Саксонской Швейцарии" - это однозначно позитивные эмоции... Живое окно в европейское искусство, культуру, природу. Но вот Берлин - всегда двойственные впечатления. Конечно, с одной стороны - Museeninsel, хорошие библиотеки, друзья среди столь же запуганной и зажатой гэдээровской интеллигенции, как и в России... а с другой, - что-то мрачное и серое гнездится где-то не только в старых районах, напоминающих одновременно и о нацизме, и о сталинизме, но и в самом излишне плотном и тяжелом воздухе Берлина, в его какой-то давящей атмосфере... и конечно - СТЕНА - реальный, огромный, воочию видимый символ ГРАНИЦЫ нашего соцлага, в котором мы родились и обречены за грехи наши окончить свои бренные дни...
А из-за Стены под Брандербургскими воротами и рядом с ними на нас как на невиданных зверей взирают со специальных смотровых площадок западные туристы (в 89-ом и мне довелось посмотреть с той стороны, с Запада, с этих площадок в толпе западных зевак сюда - на Восток, в соцлаг - странное впечатление... ). Между нами Стена, колючая проволока, вооруженные солдаты и хорошо простреливаемая "нейтральная полоса"... Стрелять-то в нас, своих, восточных, если побежим или полетим туда - на Запад; сюда-то оттуда ни бежать, ни лететь желающих почему-то не было - только смотрели... с удивлением и страхом...

А на "нейтральной полосе" цветы - необычайной красоты...

В общем-то я совсем не о том... Я не собирался о политике... Я вроде бы об искусстве... Но Берлина без политики не бывает... Берлин - это символ политики ХХ века... Страшный символ, темный символ - как темен был Рейхстаг в нашем восприятии - на той стороне, а Лубянка - на этой, уже - в Москве...

Отсюда, конечно, и политические мотивы в первой большой серии работ берлинского (восточного, увы ) новосела Макарова - "Поздняя свобода"... Да свобода ли это была ? Я бы назвал этот цикл "Опоздавшая навсегда свобода"...

+

Есть в Берлине особые уголки, сохранившиеся от начала века, а может быть и от прошлого даже... Темные, глухие, закопченые от дыма, сажи, выхлопных газов. И там - какие-то темные кромешные подъезды, и узкие крутые скрипучие деревянные лестницы, и нет на них света, и уголь для отопления до сих пор носят в корзинах из подвалов на пятые и шестые этажи, а мусор - в обратном направлении...
А ночами изредка хлопнет дверь, и проскрипят ступени, и откуда-то пробьется робкий лучик какого-то мерцающего света-не-света, но чего-то подобного, на секунду высветив то ли колченогий стул, то ли железную кровать, то ли угол стола... и все смолкнет надолго... только черные тени кошек сквозь кромешную тьму беззвучно скользят в пространстве Берлина - центра Европы... (Уже значительно позже я вычитал описание подобного сюрного города у Алена Роб-Грийе - «В лабиринте»)

Как здесь не вспомнить Рембрандта с его вспышками золотистого света в темном царстве голландского еврейского быта , который хорошо уживался с миром иудейских библейских древностей и уравновешивался им...

И Макаров хорошо понимает Рембрандта...

- Ночь и смерть доверяют мне...
Почему ночь ? Какая смерть ?

Ночь тварного мира,
ибо этой ночью хорошо видны отблески
и сполохи, и сияния света -
иного, неземного, может быть, - и нетварного...

В сиянии этого света
развеществляется тварный мир,
дематериализуются его феномены,
выявляются световые лики вещей,
их световая материя и энергия
пронизывают душу медитирующего...

Какая смерть ? - Я думаю, - тварного
вещного мира; мира преходящих материальных теней...
и вечная жизнь световой материи...

Ее теплое сияние узрел еще Рембрандт,
и она преобразила лики его древних старцев...

Ее холодный космический ток ясно ощущал Эжен Карьер
и открыл ему путь на свои полотна...

Карьер "никогда не ограничивает рисунка, не обозначает точно краски, но дает каждой линии расплыться в волне рассеянного света и каждому цвету - растаять в тени. И в результате - эта нежная скульптура оставляет впечатление ясновидения. Все слитно и неявно, все сквозит одною общей невещественной основой. Тона переходят в дымные прозрачности. Рельефы предметов более угадываются, чем воспринимаются глазом. Их пространнственность овеяна вкрадчивыми сумерками, в которых мерещатся зарождения иных невидимых форм... Мистично в нем (Карьере) непосредственное чувство бытия,"- вспомнились мне вдруг слова проницательного русского искусствоведа Сергея Маковского, сказанные им в 1903 году...

Не о Макарове ли они тоже ?..

Макаров впрямую продолжил дело Рембрандта,
сняв с его работ внешний покров материальности
и проявив с новой силой их световые потенции,
их сокрытую внутреннюю энергетику...

Древние отцы Церкви
открыли "Сверхсветлую тьму".

Ее отблески улавливает кисть Макарова -
нового русского последователя искателей Духовного.

Созерцая работы Макарова в еще не открывшемся музее,
в пустом зале - один на один с картинами,
погруженный в поле их энергетики,
я услышал и еще один диалог:
Николай Макаров - Марк Ротко...

Два потока медитативной живописи.
Два выхода в миры ИНЫХ измерений -
и встреча в духовном космосе...

Два пророчества о дне грядущем...
Может быть их предчувствовал Кандинский,
размышляя об эре "Великой Духовности" ?

на крест воздвигли неприступный свет,
с креста снимают свет нетления,
и в гроб кладут укутав теменью
всё превзошедшее сияние...

я был при этом -
тенью арки меня сокрыла ночь незнания,
но сердце яростно стучавшее
сказало: вот оно - свершилося !

прозреет в тьме бредущий ощупью
слепорожденный станет зрячим
и на высоких башнях горних
взликует к свету гимн немолкнущий...

мы всегда в ПУТИ, и вряд ли имеет смысл останавливаться, когда волны темного захлестывают душу... движение к свету не всегда поступательно и не всегда - вперед и вверх; оно не имеет вектора направления... это движение внутрь себя, внутрь души, внутрь еще не распустившегося цветка - Ириса, по лучезарным мирам которого когда-то путешествовал Герман Гессе; цветка, распускающегося ночью...

ВЛАДИМИР ЯНКИЛЕВСКИЙ

выставка в ГТГ
(Крымский вал)
декабрь 1995 г.
и раннее

Чмо - стри - тро - Чмо !
Стри - чмо - тро - Стри !
Тро - чмо - стри - Тро !

Усталые большие Триптихи и Пентаптихи
отходят ЗА пестроту концепций и Никто
( не Некто ! когда-то бывший отцом )
в метро-поезде вечно читает "Правду"
одной рукой поддерживая спадающую душу
по скользкой окраине российской быдловки

Только
НЕ НАДО !
В ЯЩИКИ ! (но люди-то всегда в ящиках!)
там тесно страшно костоломно остроугольно
и больно
раздавленной и сдавленной душе
опять - в бутылку
геометрических пространств
пространственной геометрии чтобы кто-то
опять на колесиках тащил в Историю
гипсовые муляжи того
что давно рассыпалось и рас-пал-ось
Пал - ось --- ось колеса городской вселен-ной
Ной когда-то не мог предвидеть этих Мутантов -
ибо ОНИ из другого
уровня ПОДсознания о котором и
в котором был слабоват древний
но темные задворки всегда привлекали
его истекающую сексом душу
поэтому
он всегда
заколачивал ее в остроугольные ящики
чтобы
со-крыть По-МЫСЛЫ и от-крыть шлюзы
своего вожделения вывесив благопристойные
шильдики:
"Анатомия души"
"Истекающая Вселенная"
"Taik a Train"
"Мгновения Вечности"
"Мы в мире автоэротики"
"Женщина и море переживаний"
и т. д. и т. п.

на двух уровнях - как minimum

брутально и тривиально сознание и под- влечение и над- дада и сверх- бо-бо и сюр-

рваное пространство оргалита не дает возможности сосредоточиться на двумерности темного бытия светлой идеи в космосе подметочных оснований немытого подоконника уступите слона ферзю!

Не-нет! Я прекрасно понимаю,
когда Жан-Жак Герон купил прекрасную
серию пастелей "Женщина у моря" 1981 года,
он ничего не знал об апофатическом
симбиозе позднего Миро с ранним Концептом,
да и кому тогда было дело до этого
в Париже !

Заря над ним взошла значительно позже,
когда вопреки всем и всяческим Пикассо
мы в 93-ем крепко срубили
"Художника и модель" и не знали,
что шедевры не стоит продавать, но -
лучше дарить хорошим ребятам !..

И всплыл великий Архетип
древних майя ! Суровый !
И отчеканился Его профиль
на сырой штукатурке в подъезде
старого дома и сиял и светился
чеканный - как на монете бесценной
в Музее Майоля в Париже. Конечно! Авто-портрет!

Профиль - символ Власти и Могущества!
Но - не символ Духа! - сформулировал еще Флоренский.
А мы не читаем эстетствующих флоренских,
когда древние скрижали майя открывают нам свои тайны!

Чмо - стри - тро - Чмо !

И не надо навешивать на Адама
Bьstenhalter Евы. Грех есть грех!
И ни Город, ни Вселенная, ни Вечность,
ни даже Ящик
не спасают существо,
наследившее в жизни сей...

Да-да! Да-да! Да-да! Да-!

Стучат колеса большого Объекта
по кёльнским каменным мостовым
обезлюдившей России...

_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Вернемся, однако, к своим пирогам.
К "Атомной станции".
Как давно это было, Господи!
Кажется, где-то в подвале или на чердаке.
Прекрасное время!
Но как ? Вместить ужас атомной апокалиптики
в подвал деревянного домишки...

Отсюда и поползли "люди в ящиках".
Ходячие символы грядущей катастрофы человечества,
забывшего и отвергшего свою суть,
свою душу, свой Дух;
заложившего их за банку пива, за видик, за "мерседес"...

изнывайте теперь в ящиках бессмысленности
и в иероглифах безрассудства,
утопая в роскоши
быстротечного земного бывания!

Amen ! Господа! Amen !

Современный концептуализм, естественно, не терпит никакого, даже примитивного морализаторства, назидания, фило- и хило-софичности. Вообще не терпит ничего! Так что, давайте без этого, без всяких там...
Ящики они и есть ящики! И понимать их и надо ящично. А люди в них - это и есть люди в них! Без всяких закидонов, хотя и муляжи деформированные...

И всё тут!

_ _ _ _ _

ИЛЬЯ КАБАКОВ

Комар без крыльев,
или коммунально-кухонный концетуализм N-ого пилотажа.

Собстеннокаллиграфическийлингвопоносилипоносговоренияили"неврозбесконечногоговорения"этонормальноесостояниедлядушиживущеговкоммуналке.
Ибо море смыслов застывшее там в вязком и плотном воздухе атмосферы бесчисленных запахов и вкусов пролетарского обыденного сознания естественно дает пищу и повод к мыслям о суициде но ванная и туалет всегда заняты соседями или соседками или их бесчисленными детьми да и веревки нынче дорогие а на шнурках от стоптанных башмаков сие вряд ли осуществимо поэтому приходится находить всегда что-то чтобы доказать добрейшему Борису Игнатьевичу и милейшей Марии Николаевне что мы еще живы и будем жить долго может быть даже всегда. Потому что никто не доказал пока окончательно и бесповоротно раз и навсегда что человек смертен хотя бы в этой жизни ибо о той-то жизни все и так известно доподлинно в нашей да и в вашей коммуналке и на эту тему вывешены соответствующие инструкции и плакаты в подъезде каждого дома на Доске объявлений ЖЭКа. Да и речь-то собственно не об онтологии или экзистенции но о гносеологии жеста доказывающего ежесекундно даже ежемиллисекундно а скорее всего просто микросекундно что собстенно и доказывать-то не следует ничего кроме того что настоящий концепт как и все бесчисленные предыдущие и все бесчисленные последующие то есть море письмен и вулкан говорения утверждают и не могут не утверждать ибо призваны к этому ныне и присно и во веки веков: АЗЪ ЕСМЬ (а для дураков - I am ). Ибо задавленное сознание (а как оно может быть не задавлено в советском социуме скажите мне на милость ? да собственно милость здесь вроде бы и не при чем - так уж принято говорить если не желаешь выделиться из серой массы - а выделяться то есть высовываться из окна поезда на станции Тараканово нельзя - тут же подстригут до основания и поминай как звали а если никак не звали то и поминать не будут - а мне хотелось бы чтобы поминали и долго), то есть сознание находящееся под спудом (это такой большой груз на бочке с квашеной капустой у Стефаниды Петровны Крузенштерн слева от двери на черный ход) социо-идеологических напластований естественно деформируется и достаточно причудливым образом во всех направлениях поэтому от него можно ожидать каких угодно вывертов и собственно различных интересных и даже выдающихся концепций направленных на решение освобождения сознания от вышеозначенного спуда (то есть на снятие груза подобного оному на бочке с квашеной капустой у Стефаниды Петровны Крузенштерн из двенадцатой комнаты слева по правому коридору нашей квартиры номер пять на третьем этаже дома невдалеке от набережной - не путать собственно с Домом на набережной ибо там таких квартир нет и быть не могло). И такие концепции естественно были разработаны и в большом количестве реализованы и продолжают реализовываться (или реализоваться ? - здесь что-то пробуксовывает в русской грамматике но не в этом суть - не следует придираться к словам и выражениям и грамматическим неловкостям когда речь идет о главном и глобальном и просто собственно (кажется - это слово-паразит в данной концепции но не в нем же суть) судьбоносном для отдельно взятой заурядной (ибо как было убедительно показано из ряда нельзя выделяться по правилам этой социальной игры ибо усекут(собственно ибо - здесь тоже слово-паразит с которым имеет смысл бороться борясь за чистоту и чеканность русской речи но пока не до этого ибо не в ибо же суть хотя и в нем или в ней (?) тоже) ) личности спокойно (хотя понятно что покой нам только снится) существующей в семиметровом пространстве жэковской комнаты-музея-мастерской. Я кажется устал и потерял конец нити смысла которого кажется (не употребляйте тавтологические слова-паразиты в тексте!) не было да и нити-то не было даже в моем болезненом до обостренного рационализма воображении (и не смысла а мысли ибо (нет ибо я зачеркиваю и пишу так как!) только она способна многое прояснить из того что происходит на нашей кухне заваленной какими-то уникальным предметами повседневного употребления которые вероятно никто никогда не употребляет потому что кухня объявлена давно концептуальным заповедником и у каждой вещи есть своя табличка она музеефицирована и каталогизирована в архиве хранящемся за неимением другого помещения (пока) в общественном сортире но сие не вечно будет длиться ибо уже объявлено что в 1998 году Бобур будет закрыт на два года на глобальную реконструкцию по проекту Ильи Кабакова из нашей коммуналки на предмет перенесения туда всей означенной выше коммуналки с ее экспонатами архивом и всеми жителями которые получат в означенном Бобуре (или в простонародье - Центре Помпиду - это одно и то же пока до реконструкции ибо после оной это будет Центр Кабакова) однокомнатные но с раздельным санузлом квартиры - здесь пора ставить скобку и кажется не одну но я забыл сколько поэтому сталю (пропуски ошибки и опечатки в тексте согласно знаменитой теории великого Фрейда естественно значимы поэтому не будем здесь вставлять выпавшее "в" ибо когда-нибудь поймем что означает эта опечатка) точку. В общем-то скажу вам по секрету дело не в знаках препинания и вообще не в знаках так как мы-концептуалисты не признаем никакой семиотики как специальной или даже общей науки об искусстве. (Вот! буду писать краткими периодами тогда не утрачу нить и не ошибусь в количестве скобок) (Здесь вероятно что-то должно стоять но не совсем ясно что) Искусство вне. Это очевидно всем занимающимся или не занимающимся им. Оно вне! И не следует. Потому что понятно. Здесь уже время процитировать самого Илью ..... для окончательной ясности: " Поэтому образ моря оказывается здесь очень уместным, как образ непроясненного, но бесконечно жаждущего узнать и прежде всего самого себя - образ единого целостного гигантского тела, особого плазмодия, Соляриса" ( Из сборника "Муха с крыльями"). "Nein, nein, fьr mich ist die Welt vor allem Цde, Last: die Цde eines Eisenbahnwagen, die Цde eines erzwungenen Aufenthalts bei Verwandten, die ich viele Jahre erlebt habe. Darum schreckt mich kein sowjetisches Plakat. Schrecken kann mich eine StraЯe in Berdjansk, auf der ich mich an einem heiЯen Tag herumdrьcken muЯ. Der Horror, dort zwei Wochen verbringen zu mьssen, ьbersteigt die Wirkung jedes Symbols" ( Из диалога с Борисом Гройсом, опубликованном в книге: Ilya Kabakow Boris Groys Die Kunst des Fliehens. Carl Hanser Verlag. 1991. S.15-16). Отсюда собственно ясно чем жил живет и будет жить главный московский концептуалист отошедший от Москвы и отходящий время от времени от концептуализма но верный своим творческим принципам среди которых главное место занимают плохие вещи, листание альбома и обрамление пустого пространства . В этом весь Кабаков.

Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота. Ужас. Мусор. Пустота.

И все это скрыто под холодной личиной строго размеренного точно рассчитанного концептуально выстроенного порядка, пространства, абсурда. Упорядоченного абсурда. Упорядоченного в его абсурдности абсурда коммунального бытия современного человека. Кажется, не только советского... Ясно, что не только и даже не столько. Ибо густая плазма предельно рационализированного и логизированного абсурда окутывает Землю (а не ноосфера, о которой мечтали некоторые русские идеалисты,), и концептуалисту Илье, хотя и страшно в ней находиться, но зато приятно ее сгущать и даже генерировать. В этом суть и смысл (а все бессмысленное имеет смысл в квадрате, если не в кубе) могучего концептуализма, как современной "постфилософии" (термин Дж.Кошута, наверное) победно шествующей ПОСТ-культуры(уже мой термин).
Danke schoen!
Я бы и не стал благодарить вас, да еще по-немецки, если бы не вспомнил гениальные сущностные строки из "Листов сада Мории" от 11 июня 1921:

Рука ночи хранит жемчужину.
Глаз дня утверждает добычу.
Тьма не темна орлиному глазу.
Являйте новую добычу.
Ночью и днем являйте сроки явленные.
Чую, идет счастье.

В нашу коммуналку уже пришло!

- - -

ИГОРЬ ЗАХАРОВ-РОСС

Выставка в ГТГ (Крымский вал)
январь-февраль 1993

по пути в Москву
10 января под Смоленском
сгорел фургон со всеми
экспонатами этой выставки
выставка открылась 21 января

Станция. Стол. TABULA ROTUNDA.
Ворота в Россию. Открылись ли ?
Огнем очищающим. Под Смоленском.
Станция пуста, ибо поезд прошел без остановки.
На небо. Унося материализованное.
Оставляя замысленное. В пустоте
красного темного зала.
Пред вратами России.
Пред вратами Вечности. У выхода
в не-бытие.
Ибо новая икона высветилась
в сознании пришельца
и изгнанника -
Лист древесный огромный экзотический -
распят на Кресте (содрогнулось небесное воинство) и застит Распятого -
болтами на швелере
стального истукана...

Поклонитесь Листу,
распятому, вознесе

⇐ Назад