Основные цели и приоритеты геостратегической линии США на современном этапе. Политика США в различных регионах мира
Конец “холодной войны” поставил на повестку дня вопрос о новой конфигурации геополитических сил, призванной заменить биполярную структуру мирового порядка.
Очевидно, что с распадом СССР — подрывом одного из полюсов двухполюсного мира — со всей настоятельностью выдвигается вопрос о том, какую именно форму примет конфигурация геополитических сил в мировом сообществе. Поскольку речь идет об уходе с авансцены одной из двух сверхдержав, то напрашивается вывод о единополярном мировом порядке, где в гордом одиночестве господствует одна единственная сверхдержава — США.
Однако с окончанием “холодной войны” и биполярного миропорядка существенно меняется геополитический статус не только России, но и США, геополитический и геоэкономический контекст отношений этой страны с ведущими странами и регионами мира.
Привычные мерки, вполне нормальные для геополитических реальностей периода “холодной войны”, не подходят к новым условиям. И для России непригодны те мерки, которые применялись для единой советской империи, частью которой она была. Новые реальности требуют адекватного их содержанию и характеру нового осмысления, поисков новых ориентиров, установок, ориентации. Каждому государству, в том числе и России, и США, придется искать место и роль, соответствующие их новому положению в мировом геополитическом пространстве, сформулировать новую повестку дня и новые цели, заново определить свои ин-тересы в области национальной безопасности. Однако приходится констатировать, что в создавшихся условиях, как на Западе, так и на Востоке еще не выработали ориентиров, адекватных ситуации.
Обращает на себя внимание неоднозначность позиций политических руководителей, интеллектуальной элиты и внешнеполитического истеблишмента Америки по данному вопросу. С одной стороны, очевидно осознание этими кругами того, что в формирующемся многополюсном мировом порядке США уже не способны играть роль единственной сверхдержавы, призванной единолично определять положение в мире. С другой – раздаются голоса, требующие принять срочные меры, чтобы закрепить за США лидирующие позиции и статус единственной сверхдержавы в однополярном мире. Так, бывший президент США Дж. Буш (старший) по мере распада СССР не переставал повторять, что “и сегодня в быстро меняющемся мире лидерство Америки незаменимо”. Многие американские политики и теоретики склонны видеть в создавшейся ситуации шанс на установление слегка подправленного варианта старого Рах Americana.
Однако следует иметь в виду, что само выражение Рах Americana, пущенное в обиход газетным магнатом Г. Льюсом в разгар Второй мировой войны, было скорее журналистской метафорой, нежели зеркальным отражением реального положения в послевоенном мире. Бесспорно, что Америка вышла из Второй мировой войны самой могущественной экономической и военно-политической державой. Важнейшие со-ставляющие и параметры этого могущества общеизвестны.
Но необходимо отметить, что если вообще говорить о Рах Americana как о сколько-нибудь реальном феномене, то его можно применять, причем с определенными оговорками, в отношении сравнительно короткого периода, охватывавшего примерно полтора-два десятилетия после Второй мировой войны. Об американской гегемонии, в строгом смысле как о реальности, можно было бы говорить лишь в том случае, если бы Америка действительно единолично вершила судьбы всех стран и народов земного шара.
На глобальном уровне США, как уже отмечалось, приходилось считаться с существованием другой сверхдержавы, которая не допускала в зону своего влияния какого бы то ни было постороннего вмешательства. В этом плане Рах Americana по меньшей мере разделял пространство и власть с Рах Sovietica. Поэтому миропорядок и назывался биполярным, или двухполюсным.
Эти и другие факты свидетельствуют о том, что в последние десятилетия возможности США единолично контролировать события в мире все больше уменьшаются. Этот момент приобрел особую актуальность с окончанием “холодной войны”. Конечно, США и сегодня остается мощнейшей экономической и военно-политической державой мира, таковой она останется и в обозримом будущем.
Касаясь вопроса о лидирующей роли Америки, необходимо учесть следующее обстоятельство. Идея об американском лидерстве формировалась и реализовывалась в специфических условиях евроцентристского (или, точнее, евроамериканоцентристского) мира. США с самого начала были одновременно и ре-зультатом, и инструментом, и мощным стимулятором расширения и утверждения западной рационалистической цивилизации. Более того, возглавив ее, они вобрали в себя и довели до логического завершения важнейшие системообразующие ком-поненты, ценности, нормы и мировоззренческие установки этой цивилизации.
Не случайно, что для многих поколений людей во всех уголках земного шара Америка служила притягательным маяком, указывающим путь к освобождению от материальных тягот и политической несвободы. Постепенно сформировалась идея об особой миссии, “предназначении судьбы” (manifest destiny) Америки, главное содержание которой состояло в обещании свободы, демократии, материального достатка и т.д. не только самим американцам, но и представителям других народов в самых отдаленных уголках земного шара, если только они согласны принять американские ценности. Сама мысль о том, что Америка рано или поздно может разделить судьбу прежних великих держав и стать равной среди других наций, для нее была неприемлема.
В течение длительного периода времени Америка более или менее успешно выполняла эту миссию. Однако, как и всякая идея в форме то ли идеала, то ли миссии, американская идея также имеет свои периоды восхождения и апогея, после прохождения которых она не может не клониться к закату. Таким апогеем для нее стал период “холодной войны”.
В биполярном мире США приобрели значимость своего рода фирменного знака качества западного мира. Более того, в условиях непрекращавшейся военно-политической конфронтации, не раз достигавшей грани перехода в горячую войну, знаменитая статуя свободы в Нью-Йоркской гавани служила как бы символом свободного мира. Чем плотнее сгущались тучи в период “холодной войны” на небосклоне двухполюсного мира, тем ярче становилось сияние этого символа.
Следует также отметить, что в реальностях широкомасштабных идеологического и системного конфликтов, ставших одними из осевых компонентов биполярности, американская идея и американская миссия приобрели новые параметры. Почти все важнейшие их составляющие были переосмыслены и переориентированы через призму антисоветизма и антикоммунизма.
Известный обозреватель Н. Орнстайн писал: “Победа, одержанная в “холодной войне”, означала, что движущее чувство цели, которое пронизывало американское общество и политику, начиная с конца 40-х годов, внезапно исчезло, оставляя на своем месте вакуум и неопределенность”. И действительно, в течение почти полувека антикоммунизм служил в качестве осевой установки не только во внешнеполитической стратегии Вашингтона, но и в сфере внутриполитической борьбы.
Антикоммунизм представлял собой нечто большее, чем просто ответную реакцию на угрозу извне. В глазах американцев он превратился в такую же многоплановую и системообразующую ценность, как, например, идея американской исключительнос-ти. Как ценность и установка антикоммунизм имел негативный аспект — в смысле противостояния общему врагу, и позитивный — в смысле утверждения собственно американских ценностей свободы и демократии, противопоставляемых ценностям коммунизма. Он служил стимулирующим, мобилизующим фактором консолидации.
Исчезновение антикоммунизма лишило американцев одного из важнейших стимулов, формировавших чувство общей цели, как в негативном, так и позитивном плане. Если Америка перестанет быть защитницей свободы в борьбе с тота-литаризмом то, что будет с идей американской миссии и особой ролью в мировой истории? Очевидно, что это затруднило для Америки достижение согласия среди ее союзников относительно общих целей, выявление стимулов к самодисциплине и т.д. Фактом остается то, что при отсутствии неудачной советской модели недостатки американской модели и самой американской идеи обнаруживаются с большей очевидностью.
Неопределенность и дезориентированность, наметившуюся в идейно-политической и идеологической сферах, часть американцев попытается компенсировать поисками нового достойного их “главного противника”, способного заменить в этом качестве распавшийся Советский Союз. Какая именно страна или группа стран может или способна быть выдвинутой на такую роль? Для многих — это Япония. Не случайно, по-видимому, антияпонская риторика присутствовала у ряда политических деятелей во время президентской предвыборной кампании 1992 г. Эта риторика находила живой отклик среди значительной части населения США. В связи с этим интерес представляют материалы слушаний в Сенате США в феврале 1997 г. на тему: “Настоящие и будущие угрозы национальной безопасности Соединенных Штатов”. На слушаниях выступили директор ЦРУ Дж. Тенет, директор военной разведки США П. Хьюз и руководитель бюро разведки и исследований госдепартамента Т. Гати.
Красной нитью в их выступлениях проходила мысль о многочисленных угрозах безопасности США, исходящих из различных регионов земного шара. Это угрозы, связанные с продолжающейся трансформацией России и Китая; политикой Северной Кореи, Ирана и Ирака, якобы подрывающих стабильность международного сообщества; транснациональными проблемами такими, как терроризм, распространение оружия массового уничтожения; “горячими точками” на Ближнем Востоке, в Южной Азии, на Эгейском море и в других регионах; “гуманитарными катастрофами” типа гражданских войн, межэтнических конфликтов, эпидемий, голода и т.д. Вероятно, с 11 сентября 2001 г. главным противником США стал международный терроризм.
Конец биполярного мира и исчезновение одного из сверхдержавных полюсов совсем не означает пришествия однополярного мира, управляемого одной единственной сверхдержавой в лице Соединенных Штатов. Скорее речь идет о фактическом исчезновении самого феномена сверхдержавности с мировой экономической и геополитической авансцены в традиционном его понимании. Можно сказать, что советская империя увлекла с собой в “архив истории” не только коммунистическую идею, но вместе с ней, возможно, и еще одну идею — идею Рах Americana.
Политика США в различных регионах мира
Внешняя политика Соединённых Штатов Америки определяется Президентом и осуществляется Государственным департаментом во главе с Государственным секретарём.
Соединённые Штаты Америки проводят сложную внешнюю политику, основными принципами которой провозглашены «строительство безопасного мира» и «распространение демократии во благо американского народа и международного сообщества»[1]. Соединённые Штаты играют крайне важную роль в международных отношениях, имеют самую развитую в мире сеть дипломатических представительств. США — член-учредитель Организации Объединённых Наций, и Северо-атлантического альянса, член Совета Безопасности ООН. Дипломатия США принимает самое активное участие в разрешении практически всех международных конфликтов и споров.
По мнению многих аналитиков и политиков, как российских, так и зарубежных, внешняя политика США отличается агрессивностью[2][3][4]. С 1940-х г. г., когда администрация Рузвельта отказалась от политики невмешательства, Соединённые Штаты выступали инициаторами множества вооружённых конфликтов и военных переворотов во всём мире, среди которых переворот в Иране в 1953, провалившаяся Операция в заливе Свиней в 1961, войны в Югославии 1999, Афганистане и Ираке (2001, 2003). Рассматривается вопрос нанесения удара по Ирану.[5] [6] Американская внешняя политика является одной из наиболее противоречивых, часто подвергается критике как в самой стране, так и в мире.
Одно из направлений во внешней политике США, является проведение политики "Мягкой силы" (Soft power). Мягкая сила - это способность государства (союза, коалиции) достичь желаемых результатов в международных делах через убеждение (притяжение), а не подавление (навязывание, принуждение). «Мягкая сила» действует, побуждая других следовать (или добиваясь их собственного согласия следовать, или делая выгодным следование) определённым нормам поведения и институтам на международной арене, что и приводит её носителей к достижению желаемого результата фактически без принуждения» (хотя и здесь, конечно, может быть определённая вынужденность поведения, обусловленная отсутствием иной альтернативы).Это понятие принадлежит известному американскому политологу по имени Джозеф С.Най-младший
Политика «мягкой силы» - это незаметное, неосязаемое распространение среди населения симпатии к Америке, чувства её превосходства над своей страной.