Дополнение: Девушки и Курт
– Уникальность моего отношения к «Nirvana» заключается в том, что я не обращала на них никакого внимания, – смеется Джулианна Андерсон. – «Green River» и «Sub Pop» начали приобретать известность примерно в одно время, поэтому везде болтали о «Чокнутом Брюсе Пэвипе из Олимпии! И его чокнутом радиошоу! И его чокнут.ом проекте с синглами!». Брюс всегда был просто катастрофическим чудаком, а Поунмэн – очередным умникоминтеллектуалом из Огайо. Курта я называла «светленьким мальчиком», потому что для меня он и был «светленьким мальчиком». Все мои подружки были в него влюблены, они считали, что он самый красивый человек на всей планете, и постоянно таскали меня на концерты «Nirvana». Когда я взглянула на Курта, я решила, что он слишком мал ростом и с ним лучше не связываться. Он был настолько заМКI‑1УТ, погружен в себя и настолько безумно вел себя на сцене – сразу понятно, что у него куча тараканов в голове. Честно говоря, Курт прожил на десять лет больше, чем я предполагала.
я: Почему все девушки в него влюблялись?
– Он был привлекательным, даже очень красивым. Эти голубые глаза, которые пронизывают насквозь … но я первым делом подумала: «Блин, этот чувак реально сходит из‑за чего‑то с ума».
– Все в моей группе [женской команде «Dickless»] были по уши влюблены в Курта, – вздыхает Келли Кэнэри. – Мы репетировали с ними в одном здании. Девушки были влюблены либо в Курта, либо в Джейсона. Перед каждой репетицией мы наряжались и красились. Я говорю абсолютно честно. Курт покорил меня с первого взгляда. Он был так талантлив.
я: Когда вы увидели его в первый раз?
– На концерте в «Vogue». «Nirvana» выступала перед «The Flaming Lips», но те заявили, что хуже «Nirvana» в жизни никого не видали. Всего через год после этого «Nirvana» завоевала весь мир.
Глава 9
Корндоги и леденцы
Не уверен, что это очень весело, когда тебя сминает груда извивающейся плоти весом в 1500 килограммов, – неужели люди действительно делают это ради удовольствия?
«Mudhoney» и «Dickless»[166]выступают в Сиэтле – да вы можете сами написать эту чертову статью! Возьмите немного слов, подбросьте их в воздух и посмотрите, как они упадут; лечение первобытной музыкой для людей, до смерти напуганных вечным молчанием; однообразная хардкорная долбежка для тех, у кого слишком мало воображения, кого не привлекает музыка, от которой можно потерять самих себя, – хотя трудно придумать лучший способ достичь внеземного покоя, чем через это бездумное металлическое молотилово от «Motorhead» или, например, «Миdhопеу». Можно окрестить эту музыку монотонной, сумасшедшей, мятежной, громкой, грязной, безжалостной – и двинуться дальше, так? Нет.
«Dickless» выходят на сцену как устрицы под кислотой. В стандартной песне этого девичьего квартета из Сиэтла: а) меньше двух минут; б) есть рифф из «Smoke Оп The Water», в) иногда если повезет – бас и гитара играют более‑менее в ритм, и г) ничего смешнее я не слышал, разве что «Laibach», перепевающие песню «Sympathy For The Devil». Или американские горки в Диснейленде. Пандемониум – вот трюизм, который здесь подобает использовать Эверетту Тру.
Обзор концерта, «Мелоди мейкер», 1989 год
20 октября 1989 года «Nirvana» отправилась из Сиэтла в свое первое турне по Европе.
Следующие семь недель им предстояло провести в девятиместном фургоне «фиат», куда погрузили аппаратуру, товары на продажу, Тэда Дойла и его группу, звукооператора и роуди: всего одиннадцать человек, которые рыгали, курили и отпускали грубые шутки по ходу путешествия через весь континент. Их выступления, согласно рекламе, проходили в ходе совместного турне под названием «Heavier Than Heaven» («Тяжелее неба») – имелось в виду плотное, зачастую вялое звучание обеих групп – и сам 130 килограммовый Тэд Дойл[167]. Когда музыканты приехали в Лондон, Курт заболел бронхитом – пока все остальные пробовали лучшее в мире английское ливо, он валялся в отеле.
– Они остановились в небольшой гостинице в Шепердс‑Буш, она называлась «Далмация», – говорит Антон Бруке, – неподалеку от «The Аgепсу», где работал Расселл [Рассел Уорби, Areнт «Nirvana»в Британии].
я: Им стоит повесить мемориальную доску.
– Точно, – кивает пресс‑секретарь. – Они въехали в номера, и мы сразу же пошли в китайский ресторанчик. Курта крутило всю ночь.
я: У него был очень странный рацион: пицца, корндоги и леденцы.
– Когда дело доходило до еды, он был самым настоящим белым ублюдком, – смеется вегетарианец Антон. – Он не мог есть помногу – у него начинал болеть желудок.
По плану турне группы должны были отыграть 37 концертов за 42 дня в разных странах – иногда даже приходилось ехать всю ночь. Вдобавок тур‑менеджер из Голландии Эдвин Хит – порекомендованный тем же Areнтством, что организовывало гастроли, «Paperclip», – часто заставлял их ехать сначала на саундчек и только потом – в гостиницу.
– Первое европейское турне было изматывающим, длинным, холодным, – вспоминает Кpэйг Монтгомери. – Мы останавливались в маленьких гостиницах, часто семейных пансионатах. Однажды мы постучались в парадную дверь, и тут выбежали два шнауцера и начали гавкать на нас. Тэд пошутил: «О, тут шнауцеры идут в комплекте». Всю оставшуюся часть турне мы требовали своих бесплатных шнауцеров.
Мы слушали «The Vаsеlines»[168], Лидбелли и «The Beatles», – добавляет звукооператор. – Кажется, у нас были еще записи «Shonen Knife». И «Pixies», да, конечно, же «Pixies». [Многие критики – да и сам Курт – говорили о том, насколько сильно на «Nirvana» повлияли первые альбомы этой бостонской группы. Эволюция музыкальных вкусов Курта – от первобытного, грязного звучания «Melvins» до альтернативного рока «Pixies» – это главный фактор, повлиявший на развитие и успех «Nirvana».]
Вы не поверите, но мы очень много слушали «АЬЬа», – продолжает Крэйг. – Их хорошо крутить в дopoге, а когда едешь по Европе, они катят просто отлично. Мы слушали какие‑то рок‑группы 70‑х, может быть, «Queen» или «Badfinger»[169]. Я не думаю, что мы так уж часто ставили всякую панк‑рокерскую долбежку. Мы не слушали и «Black Sabbath» или что‑нибудь подобное. Эдвин вел всю дорогу, поэтому мы сидели сзади и пили. Кстати, это разрешено в Европе?
я: Да, вроде бы.
– Это очень тяжело, – объясняет Крэйг, – не спишь всю ночь, а если спишь, то в холоде; туалет – только где‑то внизу, общий. В фургоне все время приходится сидеть, сиденья не откидываются, тесно. В Австрии мы однажды ночевали в университетском общежитии. В Будапеште [21 ноября] вообще никто не знал выступавших групп – знали только, что играют рок‑команды из Америки, и все.
Но не у всех турне оставило столь негативные впечатления. Чед Ченнинг, например, с удовольствием вспоминает то время (нужно сказать, что все остальные участники поездки уверяют, что Чед переносил дорогу с нечеловеческим стоицизмом).
– В Европе было клево, – вспоминает ударник. – Некоторые жаловались на еду: «Мне надоела болонская колбаса, надоела эта салями», и все такое[170]. Я не жаловался. Люди просто привыкли жить в своем углу и при смене обстановки сразу начинали нервничать. Со мной такого не происходило. За час до отъезда я выходил из гостиницы и гулял по городу, где мы были в тот момент. Иногда пытался выучить хоть немного язык.
Группы часто кидались друг в друга едой за кулисами. Одним из любимых приколов Курта были «грязные сэндвичи»: на куски хлеба он вытряхивал содержимое пепельницы. Иногда он по приколу засовывал себе в ширинку цветы. Курт обычно жил в одной комнате с Куртом Дэниелсоном, гитаристом группы «Tad». Кобейн скучал по матери и по Трэйси и посылал им открытки. Иногда он писал на них сто раз слова «Я тебя люблю», а иногда – рисунок туалета в Италии, без воды, но с кучей экскрементов. Музыканты ночами разговаривали о том, как так получилось, что оба они влачат жалкое существование и гоняются за химерой рок‑н‑ролла, о чем раньше и подумать не могли. Новоселичу помогал забыться алкоголь; Ченнинг еще с детства был привычен к переездам – он часто разговаривал сам с собой «дурным голосом» (Кобейн), а Курт отрубался и спал. Он часто засыпал во время саундчеков и просыпался лишь к моменту выхода на сцену. Это был самый легкий путь борьбы с обстоятельствами.
– Тэд очень громко храпел, – говорит Крэйг. – Мы спали по два человека в одной комнате, иногда больше, и никто не хотел жить в одной комнате с Тэдом – выспаться тогда не пришлось бы. Он ничего не мог с этим поделать, только извинялся. Всегда кто‑то страдал бессонницей – это было в порядке вещей.
у Тэда обнаружились и свои проблемы: каждое утро, перед отправлением фургона, он блевал. Курт Дэниелсон припомнил полумифическую историю, что Курт Кобейн обычно становился перед фургоном с пластиковым тазиком, ждал, пока Тэд туда проблюется, и потом исследовал разноцветное содержимое тазика. Только Курту дозволялось держать тазик – больше никому.
Курта действительно завораживали естественные отправления организма: вспомнить хотя бы фотографии больной плоти на двери его холодильника в Олимпии. Проблемы Тэда с кишечником вдохновили «Nirvana» на создание песни «Breed» – изначально она называлась «Immodium», по названию лекарства, которое Дойл принимал от диареи. Преувеличивал Дэниелсон или нет, но дерьмо и блевотина всегда веселили музыкантов в путешествиях. «Nirvana» и «Tad», очевидно, не гнушались подобным юмором.
– Было доказано, что при определенной частоте – 27 герц или вроде того – люди обсираются, – уверял меня Тэд в нашу первую встречу. – Мы пытаемся отыскать эту частоту. Нашему гитаристу это иногда удается, поэтому люди накладывают в штаны, когда видят нас.
Самое сильное впечатление «Nirvana» и «Tad» произвели в Великобритании. Страну избаловали подобной музыкой. Было в разгаре очень успешное турне «Mudhoney», «Soundgarden» и «Screaming Trees» уже отыграли свои концерты. Я продолжал писать свои статьи в «Мелоди мейкер» (очередной материал появился 24 октября – интервью с «Nirvana» под заголовком «Bleached Wails», «Отбеленные вопли»), Джон Пил постоянно писал о них, выступали с хвалебными материалами и другие положительно настроенные журналисты – Джон Робб, Кит Кэмерон, Рой Уилкинсон, Пуш и Эдвин Поунси. Каждый хотел получить еще кусочек «Sub Pop». Хотя не все критики разделяли всеобщий восторг …
– Сначала вышел «Bleach», – говорит Антон. – Приняли альбом достаточно спокойно. Тогда бал правили металлические журналы вроде «Метал форсез» и «Keppaнг!», и там писали: «Это недостаточно круто для нас», хотя «Nirvana» играла более жесткий рок, чем большинство их рок‑команд. «НМЭ» был снисходителен: «"Nevada" … откуда?» До Кита Кэмерона никто не высказывался положительно. «Саундс» и «Мелоди мейкер» писали положительные рецензии – но «мейкер» разделился на два лагеря. Тебя не любили, тебе даже завидовали – тому, что ты Связан с «Sub Pop», тому, что группы звонят тебе, как только приезжают в город. Если о группе говорили, что это группа Эверепа, то было ясно – больше чем на 200 копий и сессию с Пилом им рассчитывать не на что. Даже когда «Nirvana» стала популярной, многие не хотели печатать их фото на обложке журнала …
И тем не менее интерес был. Группам лишь оставалось показать товар лицом, и за этим дело не встало. На сцене Тэд просто сходил с ума, вся его туша дрожала, рубашка взмокала от пота – а он выдавал очередной зубодробительный рифф и рычал в микрофон. Курт и Крист свою недостаточную «утонченность» более чем компенсировали энергетикой, духом разрушения и пьяной непредсказуемостью.
Первый концерт состоялся 23 октября в «Newcastle Riverside», зал был переполнен. Кто‑то бросил пивную бутылку в голову Кристу. В отместку Новоселич шандарахнул своей бас‑гитарой прямо по усилителям – взятым напрокат, которые, как предполагалось, прослужат на протяжении всего турне.
– Они ничего не ломали в том турне, потому что у них не было с собой запасных гитар, – говорит Крэйг, – кроме первого концерта – у них был стремный усилитель для баса, ему не хватало громкости. И вот бедняга Эдвин – он их совсем не знал – кричит: «Что за черт?» Пришлось возвращаться в Лондон и брать нормальный усилитель.
Следующий концерт в Манчестерском политехническом университете оказался более удачным: толпа, жаждавшая полноценного рока, просто сошла с ума. В Великобритании существует давняя традиция безумного слэма и стэйдждайвинга со времен групп середины 80‑x из Миннеаполиса, британского сайкобилли и гаражного рока вроде «The Meteors» и группы Билли Чайлдиша «Thee Mighty Caesars». Этих ребят не пришлось долго раскачивать. Европейские зрители оказались намного более благодарными к группам «Sub Pop», чем зрители в США. Опять же – никогда особенно не ценишь то, что у тебя под боком.
Взять хотя бы отношение сиэтлского музыкального журнала «Рокет» К «Sub Pop». «Рокет» отнюдь не первый разместил фото «Nirvana» на своей обложке. Его опередили британские СМИв журнале «Саундс» вышла статья Джона Робба. А в «Рокет» только три месяца спустя вышла небольшая – на 750 слов – заметка. Казалось бы, местные газеты должны быстрее реагировать – хотя бы ради новостного материала.
– Я поехал в Лидс на их концерт, клуб «Duchess Of York» был заполнен на две трети, – вспоминает Антон. «Duchess» являлся непременным пунктом классического «туалетного турне» по Великобритании. К комнате за сценой вела крутая холодная лестница, на танцполе помещалось около 200 человек, атмосфера была приятной. Я помню, подошел к Кристу за сценой и сказал легкомысленно: «Крист, ты не еще бросал свою басуху». Он говорит: «Ага, точно»,и бросает ее через плечо не глядя. Мы посмотрели в центр слэма –все люди на площадке одновременно пригнулись, когда гитара пролетала мимо. После концерта все напились наверху. Стояла зимаморозно, холодно, сыро, – но представители многих лейблов пришли посмотреть на «Nirvana» и «Tad».
На следующий день «Nirvana» отправилась в студию Би‑би‑си в районе Майда‑Вэйл, чтобы принять участие в традиционной сессии с Джоном Пилом. Они записали четыре песни: «Love Buzz», «About А Girl», «Polly» и «Spank Thru». 27 октября «Nirvana» сыграла свой дебютный концерт в Лондоне – в SOAS (Институт исследований Востока и Африки), где двумя неделями ранее состоялся крутейший концерт «Mudhoney» и «Soundgarden». На том выступлении сцена обрушилась, и горстке британских музыкальных журналистов пришлось удерживать подмостки, пока площадку не привели в порядок. Охрана к тому времени уже давно ушла.
– Что меня больше всего поразило на концерте в SOAS – абсолютно все зрители были белыми, – говорит Марк Арм. – Люди прыгали на сцену, нас отталкивали в глубину. Я прикололся: «Ага, давайте все к нам сюда!» – но люди восприняли это буквально. В ту же секунду все начали лезть на сцену, охрана будто с ума посходила. Ты, Антон и Кит Кэмерон пытались взять ситуацию под контроль. Помню, жаловались, что на концерте были беспорядки. Но это вряд ли можно назвать беспорядками – скорее это был сверхэнтузиазм …
Все новообращенные фанаты «Sub Pop» и не думали упускать возможность подобного веселья на концерте «Nirvana» и «Tad».
– Чуваки прыгали с динамиков, – восклицает Крэйг. – Я никогда не видел ничего подобного. И группа, и зрители – все потеряли контроль. Временную площадку установили в школьном кафетерии, поэтому там оказалось мало охраны и много зрителей.
– Курт сходит со сцены в SOAS, ищет что‑то, а я ему: «Ты что творишь?!» – смеется Антон. – Он говорит: «Надо что‑то делать, но я не знаю – что». Я спрашиваю: «Может, огнетушитель возьмешь?» Нужно было видеть, как засветилось у него лицо – как у непослушного ребенка. И он побежал за огнетушителем …
Если честно, большинство тех концертов невозможно вспомнить в деталях. Все тонет в какой‑то дымке. Хотя меня постоянно цитируют в книгах о «Nirvana», когда речь заходит о тех ранних концертах, – упоминая мое имя или нет, – хрена с два я вспомню, что происходило на каждом из них. Это действительно случилось в «Astoria» – когда Тэд прыгнул со сцены во время сета «Nirvana» прямо на Мэпа Люкина, вырубив его на 15 минут, – или это мое воображение? Отложились в памяти только длинные волосы, дикие лица, алкоголь, жара, боль в теле от постоянного слэма, скрюченная шея после сна на колонках для бас‑гитары …
Иногда я просыпался по утрам на лестнице возле своей квартиры, в ногах валялись разбитые кассеты. Иногда я шел в 10 часов утра по мосту Блэкфрайерс, меня всего трясло с похмелья. Тогда я тусовался больше с «Mudhoney» и с «Tad», чем с «Nirvana», их музыка нравилась мне больше, и пили они больше (ну, не считая Криста Новоселича). Должно быть, в какой‑то момент «Nirvana» из очередных эпигонов «Soundgarden» превратилась для меня в фантастическую группу с дикой энергетикой и отличными концертами – и это должно было произойти В течение того турне. Но что заставило меня изменить свое мнение?
Не я один задаюсь этим вопросом …
– Было так много концертов, что ничего особенного и не вспоминается, – говорит Чед. – Например, когда в Нью‑Йорке сломался бас или в «Chicago Metro» в нас стали кидаться бутылкамино не по злобе, это они так подбадривали нас. То же самое было и в Англии. Помню, как люди проявляли свое одобрение на нашем первом концерте в Англии, в Манчестере, – они плевались и кидали в нас бутылками. Это случалось на многих концертах. Мы кричали друг другу: «О, опять! Быстрее, пригнись!»
Из Великобритании группа отправилась в Голландию – в город Хилверсум, где 1 ноября они записали песни «About А Girl» и «Dive» ДЛЯ радиостанции «VPRO». Выступления в Голландии проходили на площадках покрупнее – более приятных, но и более консервативных. Был, например, концерт в районном клубе «Vera» в Гронингене: отличная еда, стол ДЛЯ настольного тенниса, хит‑парады года по версии работников клуба[171]. Еще один концерт состоялся в клубе «Melkweg» в Амстердаме. В конце выступления в «Melkweg» Курт разбил гитару, потом орал что‑то в микрофон, а все остальные джемовали, выдав очень шумный номер (позже он вошел бонус‑треком на альбом «Nevermind» под названием «Endless Nameless»). После концерта все отправились в квартал красных фонарей, в бар «Bulldog» или просто тусоваться. Поведение «Nirvana» не всем пришлось по душе.
– Крист купил бутылку виски на корабле и выпил ее в одно лицо, – рассказывал Эдвин Хит голландскому журналу «Оор» в 1994 году. – Нажрался просто в хлам. Однажды мы стояли на светофоре в городе Ден‑Хааг. Рядом с нами остановилась полицейская машина с выключенными фарами. Внезапно Крист открывает дверь и кричит: «Включите фары, уроды!» Копы потом гнались за нами еще минут пятнадцать.
В Амстердаме группа остановилась в отеле «Квентин» – «Paperclip» всегда селил небольшие команды в этом отеле.
– Крист, пьяный В жопу, упал на пол в коридоре, – продолжал Хит. – Владельцами отеля были два клевых чувака, один из них, Филипп, похож на Фредди Меркьюри. Он подошел к Кристу и попросил его пересесть в кресло. А тот, увидев его, заорал: «Да пошел ты, педрила, Фредди Меркьюри хренов!» Нас выставили вон. Крист забрался на крышу фургона и поносил оттуда весь мир. Потом он просил прощения …
Из Голландии музыканты отправились в ФРГ.
– Первый концерт в Германии проходил в каком‑то небольшом городке, – вспоминает Крэйг. – С точки зрения саунда это была полная катастрофа. Ты помнишь те случаи из ряда вон – когда они ломали свою аппаратуру, дрались с вышибалами, – хотя вообщето «Nirvana» была очень организованной. Они много репетировали, у них были хорошие песни, и они играли их.
Поймите одно: я ходил на концерты танцевать. Только ради этого. Если группа мне нравилась, я прыгал как сумасшедший, иногда в одиночку, прямо перед сценой. Если же группа мне не нравилась, я на них не смотрел и уходил куда‑нибудь в угол. Только и всего. Я ходил на концерты не общаться – у меня было мало друзей,и уж точно не напиться и творить всякую хрень. Это пришло позднее. Мне нужна была группа, чью энергию я смогу впитать и кому смогу отдать свою энергию.
Именно поэтому мне нравилась группа Ника Кейва «Birthday Party», игравшая в начале 80‑х, – чувак реально выкладывался. Мы с криками одобрения ловили его, когда он падал в зал, раскинув руки, доверяя нам нести себя. Мы дрались, пинались, царапались за право подержаться за микрофон и выкрикнуть пару слов в него, пока Ник отворачивался. «Выражайте себя», – кричал он как безумец своим преданным обожателям, и кому‑то из нас это удавалось. Если внимательно послушать начало 12‑дюймового диска с записью живого выступления группы «Birthday Party» и Лидии Линч в 1982 году, можно услышать глубокий бас, поющий слова «Danger zone in the heart of the city / Danger zone in the heart of the town». Моя первая запись – не надо оваций.
То же самое можно сказать и про Джеда Фэйра, вокалиста «Half Japanese», маленького «ботаника» в огромных очках, обычной одежде и с раздолбанной гитарой, которую он иногда забывал подключить. Если кто‑то выкрикивал в его адрес оскорбления – что случалось часто, – он прыгал прямо в толпу и набрасывался на своего обидчика, который всегда сдавался. То же самое – «The Slits». Обыкновенный рок давал этим девушкам необычайную радостьим разрешили выйти на сцену, разрешили поорать, показать себя, носить трусы поверх брюк и выдавать чудесную, с отличным басом, танцевальную музыку.
То же самое можно сказать и про «Nirvana» в 1989 и 1990 годах.
После того как ушел первый шок – что это за хеви‑металлическая группа? – и после того как ушел Джейсон, они оказались просто клевой группой. Да, ярлык «хеви‑метал» вовсе не случаен. Смогла бы «Nirvana» заключить контракт с «Sub Pop», не имей они связей с хард‑роком? Сомневаюсь. Не знаю, какие муки претерпевают чуваки в маленьких городах Америки, прежде чем получают право выражать свои чувства, но, подозреваю, во времена «Nirvana» это было обязательное поклонение перед «Aerosmith» и «Kiss». Помните: панк‑рок не набрал полную силу до 1991 года, когда «Nevermind» вошел в чарты. До этого момента и до появления Интернета ребята из провинции и знать не знали о клевых штуках, которые мы чуваки из больших городов – считали естественными.
Годами позже Кортни Лав объясняла мне, что «панк‑рок – это марксистский вариант инициации, не имеющей никакого отношения к женщинам». К сожалению, в тот момент, когда группы вроде «Black Flag» и «Dead Kennedys» набросили удавку на контркультуру США в середине 80‑х, это было правдой. Изначально панк в Нью‑Йорке и Великобритании искал новые способы коммуникации, пути выражения бушующих эмоций, пути, из которых женщины устранялись негласным сводом правил патриархального рока.
Эта неудовлетворенность тем, что творилось вокруг, объясняет, почему ранние песни «Nirvana» – от разрывающего нервы кавера на «Shocking Blue» до гранжевого саунда от Джека Эндино на «Negative Creep» – такие энергичные и брутальные. В тощих телах молодых музыкантов накопилась масса злобы и страхов, от которой им было просто необходимо освободиться.
Именно поэтому Курт прыгал на ударную установку, нырял в толпу – как делали до него Ник Кейв и Игги Поп. И именно поэтому «Nirvana» мне в первую очередь и понравилась. Они жутко старались; было очевидно – по тому, как они прыгали, корчили рожи, орали, стонали на сцене, – что все то же самое делал бы вместо них любой их поклонник. Забирайся на сцену и оторвись по полной! Вложи все свое сердце, всю свою душу, все свое тело знаешь почему? Потому что кроме сегодня, кроме сейчас – ничего нет. Ничего. Что, хочешь вернуться на свою дерьмовую работу – хочешь быть инженером на железной дороге, хочешь быть лесорубом, ты хочешь быть никем? Кричи! Не по заученным образцам – но в собственном времени, пространстве, выражай собственные эмоции.
И что же … было ли что‑нибудь такое на самом деле? Вы начинаете задавать себе вопросы; вы прочитали слишком много рассказов, которые не смогли передать возбуждение, волнение целой кучи турне и уникальных концертов. Выходил ли я на сцену вместе с «Nirvana», чтобы проорать что‑нибудь с ними на бис? Ни разу –если верить всем книгам, которые я прочел о «Nirvana». Была ли «Nirvana» уморительной, сногсшибательной группой со склонностью к разрушению – или там были грустный наркоман и большой парень, который за ним приглядывал? Я знаю, что я видел, но тут поневоле начинаешь сомневаться в своей памяти.
– Когда мы отправлялись в наше первое турне, у нас не было ничего, кроме одного сингла, – говорит Чед. – Посещаемость не отличалась стабильностью. Мы выступали в клубе в Лос‑Анджелесе – и был аншлаг. Потом мы играли в Таксоне (штат Аризона)приходило максимум 30 человек, и мы получали с концерта 50 баксов. Следующее турне оказалось совсем другим, мы регулярно собирали полный зал. Когда мы отправились в Европу, на каждый концерт приходило от 500 до 850 человек – и мы играли в «Astoria». Сколько там людей помещается – семь тысяч?[172]Везде был аншлаг. Здесь средний слушатель ничего не знал о «Nirvana», пока на «Geffen» не выпустили альбом. Пока не выпустили – и не запустили нас этим диском, если быть точнее.
Что‑то произошло в период с 1989‑го по 1990‑й. Не уверен, что знаю, что именно. Я был слишком занят написанием статей. «Bleach» вышел в середине 1989 года. Этот альбом я послушал два с половиной раза, прежде чем понял – эту музыку в живом исполнении никогда не заменить записью. И я сосредоточился на посещении концертов.
Курт Кобейн, сентябрь 1992 года. (Стивен Свит)
Детство в Абердине: Курт, апрель 1969 года. (Из фотоархива Эрни Бейли)
Справа: Семья Кобейнов (Венди, Дон, Ким, Курт), 1974 год. (TDY/REX)
Курт в школьной группе в 1982 году. (WENN)
Ранняя «Nirvana» с Дэйвом Фостером (слева), 1988 год. «Дэйва мы с Диланом называли Психанутым, потому что он всегда орал, бросался на Курта, Криста или зрителей» (Слим Мун). (РичХансен)
«Я знаю, что могу показаться деревенщиной… но настоящий, живой британский рок‑журналист среди нас! Это было круто». – Джонатан Поунмэн с Эвереттом Тру, Сиэтл, 1991 год. (Чарлз Питерсон)
«Nirvana» с временным дополнительным гитаристом Джейсоном Эверменом (третий слева) и барабанщиком «Bleach» Чедом Ченнингом (первый слева). Как думаете, что привнес в группу Джейсон? «Кучу волос… и немного денег» (Роб Кейдер). (Иэн Тилтон)
Крист Новоселич, Лондон, «Astoria» («Lamefest»), 3 декабря 1989 года. «Крист начал размахивать своей бас‑гитарой, а я стоял у края сцены. Внезапно эта чертова гитара сорвалась, и мне пришлось выставить руку – край гитары попал в меня. Если бы я хоть на секунду затормозил, она бы меня вообше. прикончила». (Дэн Питере). (СтивДабл/ SIN)
(Стив Дабл / RETNA)
«Nirvana», Лондон, «Astoria», 3 декабря 1989 года. «Помнишь „Lamefest"? Этот концерт меня просто потряс. Хедлайнерами были „Mudhoney", но „Nirvana" украла у них концерт» (Кристоф Эллингхаус). (Стивен Свит)
Гранж захватывает Сиэтл: «Смелый вокал, ревущие усилители „Marshall", сверхраскрепощенный ГРАНЖ, разрушивший нравственные устои поколения», ‑ писала пресса о предшественниках «Mudhoney», группе «Green River». Вверху: «Soundgarden», Сиэтл, 1987 (слева направо: Ким Тайил, Хиро Ямамото, Крис Корнелл, Мэтт Кэмерон). Внизу: «Mudhoney», 1987 (слева направо: Дэн Питере, Стив Тернер, Марк Арм, Мэтт Люкин). (Чарлз Питерсон)
Тэд Дойл гордо красуется в своей футболке «Лузер», 1989 год. «Мы до сих пор иногда думаем, не перевыпустить ли какие‑то из них. Мегаслоган!» (Джонатан Поунмэн). (Иэн Тилтон)
«Tad» и «Nirvana» в турне по Европе, октябрь‑ноябрь 1989 года. «Первое европейское турне было изматывающим, длинным, холодным. Мы останавливались в маленьких гостиницах, часто семейных пансионатах» (Крэйг Монтгомери, звукорежиссер).
Вверху: обе группы позируют вместес какими‑то пограничниками – Крэйг впереди справа, рядом с Чедом. Внизу: Крист и Тэд за работой. (Крэйг Монтгомери)
«Tad» и «Nirvana» в турне по Европе, октябрь‑ноябрь 1989 года. Вверху: «Nirvana», Крэйг, каменный лев и другие участники группы на Трафальгар‑сквер. Внизу: пользуются континентальным гостеприимством. (Крэйг Монтгомери)
Четыре источника влияния на раннюю «Nirvana» (против часовой стрелки, начиная слева. сверху): продюсер «Bleach» Джек Эндино у «Reciprocal Studios»; Базз Осборн и Дэйл Кровер из абердинской группы «Melvins»; основатель «Earth» Дилан Карлсон; основатель «Beat Happening» и «K records» Кэлвин Джонсон из Олимпии. (Чарлз Питерсон)
«Nirvana» после Чеда с временным барабанщиком Дэном Питерсом из «Mudhoney», Сиэтл, 23 сентября 1990 года. «Если бы я знал, что они это всерьез, я в любом случае нашел бы себе другую установку» (Дэн Питере). (Иэн Тилтон)
Чарлз Питерсон, фотограф, который сформировал «внешний вид» сиэтльского гранжа. «Чарлз был основным компонентом, особенно в самом начале. Его фотографии передавали саму суть этой музыки» (Джонатан Поунмэн). (Чарлз Питерсон)
Кристи Шелли Новоселич предаются домашним радостям. Такома, осень 1990 года. (Иэн Тилтон)
«Кто станет королем и королевой подростков‑изгоев?»
Тоби Вэйл, вдохновившая написание «Smells Like Teen Spirit». «Девушка узнает, что ее парень колет себе героин и не собирается с этим завязывать. Она его после этого бросает – она что, сука?» (Слим Мун). (Чарлз Питерсон)
Бостонский автор и исполнительница Мэри‑Лу Лорд: «Порой встречаешь человека и тут же понимаешь, что твоя жизнь скоро изменится. Вот так и я встретила Курта». (Хейли Мэдден / SIN)
(Выше и на следующей странице) «Nirvana» на одних из первых снимков с новым барабанщиком, вашингтонцем Дэйвом Гролом, в Лондоне, «Далмация‑отель», 24 октября 1990 года. (Стивен Свит)
Nirvana , Редингский фестиваль,23 августа 1991 года. «В „Nirvana" на том концерте была какая‑то заносчивость» (Алекс Маклеод). (Стив Галлик)
Курт Кобейн, 3 декабря 1989 года, «Lamefest». (Стивен Свит)
Курт, Крис, Чэд, Нью‑Йорк, 1990. «Крист служил главным затейником в группе, ее неофициальным представителем. Он был под два метра ростом, а Чед наоборот – будь он чуточку ниже ростом, его можно было бы назвать карликом» (Антон Брукс). (Стив Дабл /SIN)
9 января 1989 года была разрушена Берлинская стена – «Tad» и «Nirvana» находились в Ганновере и готовились к поездке в Берлин.
– Группа давала свое первое европейское турне, – говорит их немецкий агент Кристоф Эллингхаус. – Они играли в небольшой деревушке в центральной части Германии, а на субботу был запланирован концерт в Берлине. Ожидался аншлаг: все только и говорили, что об их первом альбоме. У нас у всех было хорошее настроение. И представляете, ночью во вторник разрушили эту хренову стену. Парни застряли в пробке – туча машин ехала в Берлин и из Берлина. Можете себе представить, какими измотанными они добрались туда.
В Берлине творилось что‑то невообразимое. Казалось, идет какой‑то лав‑ парад, – замечает Эллингхаус саркастически. Тысячи людей из Восточной Германии ринулись в своих потертых джинсах в столицу капиталистической Германии – навстречу деньгам и бананам. Все высыпали на улицу. Толпы народу. Люди были повсюду – отсюда 600 человек на выступлении «Nirvana». Когда группы туда приехали, они просто охренели, они не понимали, что происходит. «Почему мы стоим В пробке? Что это за смешные машины?» В первую очередь их взбесило, что пришлось добираться 20 часов, но мы говорили: «Да ладно вам, на ваших глазах творится история!» Повсюду пили. Они отыграли: «Tad» в начале, «Nirvana» в конце, и – о боже …
Клуб был полон наполовину.
– 227 человек, – замечает Эллингхаус с чисто немецкой педантичностью. – Курт разбил гитару во время «Breed» и ушел.
После достаточно продолжительного турне по Германии группа отправилась в Австрию, где дала четыре концерта, в том числе в «деревне троллей где‑то в горах» (как Курт описал один город). Затем были металлический клуб в Будапеште и Швейцария.
На концерте в итальянском Меццаго Курт пел вместе с группой «Tad» их песни «High Оп The Hog» и «Loser».
– Тэд потерял сознание от жары, и Курт прыгнул на сцену,вспоминает Крэйг. – В конце какой‑то чувак протянул руку через оцепление к ботинкам Криста. Я понимал, что Крист не может оставаться без обуви в Европе. Это будет хреново. Я перебрался через ограждения и, должно быть, напугал чувака до смерти – он мне просто отдал ботинки.
Наверное, я был в своем велосипедном шлеме, – смеется он.
27 ноября «Nirvana» играла в Риме. Это была настоящая катастрофа.
Привычно расточительный и непродуманный жест со стороны Джонатана и Брюса – прилететь в Рим посмотреть, как продвигается турне. У групп это вызвало сильнейшее чувство возмущения ‑ им‑то приходилось не спать, ехать в жуткой тесноте.
Рим оказался началом конца отношений «Sub Pop» с обеими группами: появление Джонатана и Брюса – планировавшееся как акт эмоциональной поддержки: пара друзей приехали поддержать подопечных – для музыкантов стало проявлением высокомерия, неуважения владельцев лейбла по отношению к своим группам.
– В этом турне они все еще громили свою аппаратуру на каждом выступлении, – говорит Кристоф. – Они прыгали на ударные установки, иногда специально предназначенные для шоу. Курт вел себя импульсивно: если у него не работал микрофон, он мог бросить его на сцену и уйти. в Курте чувствовалась затаенная агрессия, он был полон эмоций. Если под конец выступления Крист начинал размахивать своей бас‑гитарой – это было не к добру.
– Концерт «Nirvana» в Риме не удался, – вспоминает Крэйг. Их плохо приняли, и Курт рано ушел со сцены. Он был недоволен звуком. Я думаю, он был недоволен всем. Они разругались с Эдвином, да еще Курт закатил истерику по поводу плохих мониторов …
Курт разбил гитару во время «Spank Thru», забрался на динамики и грозился спрыгнуть.
– Вышибалы охренели, – вспоминает Брюс Пэвитт. – Охренели и зрители. Все умоляли его спуститься. Он дошел до предела. Если бы он спрыгнул вниз – он сломал бы себе шею.
Курт залез на стропила, оттуда на балкон – и собрался кидаться стульями в публику![173]
– После концерта звукооператор этого клуба ругался с «Nirvanа» из‑за разбитых микрофонов, – добавляет Крэйг. – Он подошел к Эдвину и Курту, держа в руках сломанные микрофоны. Они выглядели целыми, поэтому Курт схватил их и кинул на пол, заявив: «Вот теперь они сломаны». Эдвина это взбесило окончательно: «С этого момента я больше не менеджер турне "Nirvana"!» Я даже и не знаю, как именно они все уладили.
Поунмэн вывел Курта на улицу проветриться.
– Он кричал: «Я не хочу играть для этих кретинов, я хочу домой», – вспоминает владелец лейбла. – «Я хочу к своей девушке и не хочу больше никогда играть музыку».
Джонатан обещал Курту купить новую гитару в Женеве и билет на поезд до следующего города. Он заботился о том, чтобы вывести Курта из стрессового состояния, в котором тот находился после переездов в фургоне, чтобы певец пришел в норму к последнему концерту в Англии, который должен был состояться через несколько дней.
Крист с Чедом тем вечером также решили оставить группу. На следующий день случился редкий выходной: «Nirvana» посетила Колизей, и все вроде бы утряслось – но ненадолго. Во время поездки на поезде из Рима в Женеву Курт уснул, и у него украли бумажник, паспорт и обувь.
– Это была, – криво усмехается Джонатан, – идеальная картина катастрофы: Курт натянул капюшон на голову, ни с кем не разговаривает и молча пьет горячий .шоколад.
– Да, нам пришлось отправиться в консульство в Берне, который не значился в нашем турне, – вздыхает Крэйг, – мы просидели там шесть часов, пока все дела с бумагами были улажены. Как минимум один день был потерян.
3 декабря группа вернулась в Англию. И именно на первом концерте фестиваля «Lamefest» в лондонском клубе «Astoria» «Nirvana» пошла против всех правил. Во многом это выступление изменило все.
Все думали, что группа будет стараться впечатлить тех людей, которые пришли пораньше, чтобы посмотреть на них. На что мы рассчитывали? «Nirvana» ехала из Дувра в Лондон в холоде и тумане и прибыла за 20 минут до выхода на сцену. Никакого саундчека, никакого отдыха, ничего. Через 30 мину, они, сокрушив все на своем пути четырьмя гитарами, ушли со сцены, не оставив в зале ни одного живого места. Я не говорю, что «Nirvana» сыграла лучше «Mudhoney» – которые находились в своем расцвете, – но на том концерте абсолютно все были сметены силой их выступления.
– Помнишь «Lamefest»? – смеется Кристоф. – Этот концерт меня просто потряс. Все прыгали со сцены, хедлайнерами были «Mudhoney», но «Nirvana» украла у них концерт. Это было до ужаса прекрасно.
– Это был отстой, – категорически заявлял Крист. – По шкале от 1 до 10 – это был ноль.
Все только и говорят об этом концерте. Я прекрасно помню, как Тэд Дойл подобрался к краю сцены, собираясь прыгнуть в толпу .. но прыгнул ли он? Я помню сцену, абсолютно раздолбанную; усилители, гитары, микрофонные стойки сметены в стоPolly – «Nirvana» уходит со сцены … но было ли это на том концерте? Я не помню песен, но,я до сих пор чувствую те эмоции, то выражение злости, когда Курт швырял гитару Кристу – а тот отбивал ее своим инструментом, разнося в щепки. Мне кажется, что получилось у них это не с первого раза … на кто знает?
Кое‑то из моих друзей считает, что это один из лучших концертов в их жизни. Другие с таким же энтузиазмом утверждают, что эта был полный отстой. Тем не·менее я уверен, что именно на том концерте меня действительно коснулись мощь, ярость, фрустрация и самая настоящая дьявольская сущность Курта Кобейна.
– Курт был воплощением и добра, и зла, – вспоминал фотограф «Мелоди мейкер» Стивен Свит. – Он выплескивал всего себя наружу, как будто кроме этой секунды – когда он играет и поет ничего больше нет.
Саймон Прайс в статье в «Мелоди мейкер» неделю спустя просто разгромил «Nirvana», направив весь свой сарказм против Криста: «Все идет к черту, когда этот долговязый, шатающийся, похожий на лягушку басист начинает строить из себя придурка». Остальным обозревателям это также не понравилось.
– Это было наше турне, – рычит барабанщик «Mudhoney» Дэн Питерс. – Оно длилось уже 9 недель. У меня осталось впечатление, что «Nirvana» выступила очень хреново. Они одну‑то песню не могли толком сыграть, я уж не говорю про десять. Они рвали струны. В какой‑то момент Крист начал размахивать своей бас‑гитарой, а я стоял у края сцены. Внезапно эта чертова гитара сорвалась, и мне пришлось выставить руку – край гитары попал в меня. Если бы я хоть на секунду затормозил, она бы меня вообще прикончила.
я: у меня осталось впечатление, что это было первое их живое выступление, которое мне понравилось. Может быть, я что‑то путаю …
– Спросите кого угодно в «Mudhoney», – отвечает Дэн. – Мы все помним этот концерт. Я сидел и говорил: «Вот отстой». Не в том смысле, что они – отстой; я имел в виду: «Хреново, что такое творится на крупном лондонском концерте». Потом я читал много статей, где говорилось: «Если вы там не были, вы многое потеряли. "Nirvana" просто всех убрала». С течением времени оценка очень сильно изменилась.
я: Может быть, концерт мне понравился, потому что все прыгали со сцены.
– Они приехали, «Tad» и «Nirvana», – вспоминает Антон,в своем маленьком фургончике. Выйдя наружу, они бросили монетку, чтобы выяснить, кто будет выступать первым – выпало «Nirvana». Они были довольны – значит, у них будет больше свободного времени после выступления. Тот концерт стал поворотным моментом. Там было много хипстеров, много клевых групп. Курт ушел со сцены с содранНыми коленями – он подпрыгнул на метр или полтора и приземлился на колени. Мы шутили, что нам нужно заключить спонсорский контракт с фирмой, производящей наколенники …
– Пуловер с того концерта, он у меня до сих пор лежит, я его
больше ни разу не надевал, – хвастается Чед. – Да, это был крутой концерт. Мы тусовались с «Mudhoney». Марк Арм и Мэтт [Люкин] прыгали со сцены во время нашего сета. Курт прыгал во время выступления «Mudhoney». Крист вообще редко когда прыгал со сцены. Это очень страшно – когда такой парень, как Крист, летит на вас. Он очень большой чувак. Но Тэд … Тэд просто лег на толпу на том концерте. Если бы он прыгнул, он бы убил кого‑нибудь.
Пока «Nirvana» была в Европе, вышел их первый трек на другом лейбле – песня «Mexican Seafood» попала на ЕР‑сборник «Teriyaki Asthma VoL 1», изданный компанией «С/Z. Дэниел Хаус, глава «С/Z, какое‑то время работал в «Sub Pop». Он собирался предложить контракт «Nirvana», но «Джонатан так быстро на них набросился», – объяснял Хаус. Также на этом диске были песни «Coffin Break», «Helios Creed» и «Yeast».