Линии разлома между цивилизациями

Если в годы холодной войны основные очаги кризисов и крово­пролития сосредоточивались вдоль политических и идеологиче­ских границ, то теперь они перемещаются на линии разлома меж­ду цивилизациями. Холодная война началась с того момента, когда «железный занавес» разделил Европу политически и идеологи­чески. Холодная война закончилась с исчезновением «железного занавеса». Но как только был ликвидирован идеологический раз­дел Европы, вновь возродился ее культурный раздел на западное христианство, с одной стороны, и православие и ислам — с другой. Возможно, что наиболее важной разделительной линией в Европе является, как считает У. Уоллис, восточная граница западного христианства, сложившаяся к 1500 году. Она пролегает вдоль ны­нешних границ между Россией и Финляндией, между прибалтий­скими странами и Россией, рассекает Белоруссию и Украину, сво­рачивает западнее, отделяя Трансильванию от остальной части Румынии, а затем, проходя по Югославии, почти в точности совпа­дает с линией, ныне отделяющей Хорватию и Словению от осталь­ной Югославии. На Балканах эта линия конечно же совпадает с исторической границей между Габсбургской и Османской импе­риями. Севернее и западнее этой линии проживают протестанты и католики. У них — общий опыт европейской истории: феодализм, Ренессанс, Реформация, Просвещение, Великая французская ре­волюция, промышленная революция. Их экономическое положе­ние, как правило, гораздо лучше, чем у людей, живущих восточ­нее. Сейчас они могут рассчитывать на более тесное сотрудниче­ство в рамках единой европейской экономики и консолидацию демократических политических систем. Восточнее и южнее этой линии живут православные христиане и мусульмане. Историчес­ки они относились к Османской либо царской империи, и до них донеслось лишь эхо исторических событий, определивших судьбу Запада. Экономически они отстают от Запада, и, похоже, менее подготовлены к созданию устойчивых демократических полити­ческих систем. И сейчас «бархатный занавес» культуры сменил «железный занавес» идеологии в качестве главной демаркацион­ной линии в Европе. События в Югославии показали, что это линия не только культурных различий, но временами и кровавых конф­ликтов.

Уже 13 веков тянется конфликт вдоль линии разлома между западной и исламской цивилизациями. Начавшееся с возникнове­нием ислама продвижение арабов и мавров на Запад и на Север за-

вершилось лишь в 732 году. На протяжении XI—XIII веков крес­тоносцы с переменным успехом пытались принести в Святую зем­лю христианство и установить там христианское правление. В XIV— XVII столетии инициативу перехватили турки-османы. Они рас­пространили свое господство на Ближний Восток и на Балканы, захватили Константинополь и дважды осаждали Вену. Но в XIX — начале XX в. власть турок-османов стала клониться к упадку. Боль­шая часть Северной Африки и Ближнего Востока оказалась под контролем Англии, Франции и Италии.

По окончании Второй мировой войны настал черед отступать Западу. Колониальные империи исчезли. Заявили о себе сначала арабский национализм, а затем и исламский фундаментализм. За­пад попал в тяжкую зависимость от стран Персидского залива, снаб­жавших его энергоносителями, — мусульманские страны, богатые нефтью, богатели деньгами, а если желали, то и оружием. Про­изошло несколько войн между арабами и Израилем, созданным по инициативе Запада. На протяжении 50-х годов Франция почти не­прерывно вела кровопролитную войну в Алжире. В 1956 году бри­танские и французские войска вторглись в Египет. В 1958 году аме­риканцы вошли в Ливан. Впоследствии они неоднократно туда возвращались, а также совершали нападения на Ливию и участво­вали в многочисленных военных столкновениях с Ираном. В ответ на это арабские и исламские террористы при поддержке по меньшей мере трех ближневосточных правительств воспользовались ору­жием слабых и стали взрывать западные самолеты, здания и за­хватывать заложников. Состояние войны между Западом и арабски­ми странами достигло апогея в 1990 году, когда США направили |в Персидский залив многочисленную армию — защищать одни араб­ские страны от агрессии других. По окончании этой войны планы НАТО составляются с учетом потенциальной опасности и неста­бильности вдоль «южных границ».

Военная конфронтация между Западом и исламским миром продолжается целое столетие, и нет намека на ее смягчение. Скорее наоборот, она может еще больше обостриться. Война в Персидском |3аливе заставила многих арабов почувствовать гордость — Саддам |Хусейн напал на Израиль и оказал сопротивление Западу. Но она е породила и чувства унижения и обиды, вызванные военным при­сутствием Запада в Персидском заливе, его силовым превосход­ством и своей очевидной неспособностью определять собственную судьбу. К тому же многие арабские страны — не только экспортеры нефти — подошли к такому уровню экономического и социаль­ного развития, который несовместим с автократическими форма­ми правления. Попытки ввести там демократию становятся все "Устойчивее. Политические системы некоторых арабских стран при-обрели определенную долю открытости. Но это идет на пользу главным образом исламским фундаменталистам. Короче говоря, в арабском мире западная демократия усиливает антизападные политические силы. Возможно, это преходящее явление, но оно несомненно усложняет отношения между исламскими странами и Западом.

Эти отношения осложняются и демографическими факторами. Стремительный рост населения в арабских странах, особенно в* Се­верной Африке, увеличивает эмиграцию в страны Западной Евро­пы. В свою очередь, наплыв эмигрантов, происходящий на фоне постепенной ликвидации внутренних границ между западноевро­пейскими странами, вызвал острое политическое неприятие. В Ита­лии, Франции и Германии расистские настроения приобретают все более открытую форму, а начиная с 1990 года постоянно нараста­ют политическая реакция и насилие в отношении арабских и ту­рецких эмигрантов.

Обе стороны видят во взаимодействии между исламским и за­падным миром конфликт цивилизаций. «Западу наверняка пред­стоит конфронтация с мусульманским миром, — пишет индий­ский журналист мусульманского вероисповедания М. Акбар. — Уже сам факт широкого распространения исламского мира от Магриба до Пакистана приведет к борьбе за новый мировой порядок». К сход­ным выводам приходит и Б. Льюис: «Перед нами настроение и дви­жение совершенно иного уровня, неподвластные контролю поли­тики и правительств, которые хотят их использовать. Это ни много ни мало конфликт цивилизаций — возможно, иррациональная, но исторически обусловленная реакция нашего древнего соперника против нашей иудео-христианской традиции, нашего мирского настоящего и глобальной экспансии того и другого».

На протяжении истории арабо-исламская цивилизация нахо­дилась в постоянном антагонистическом взаимодействии с язы­ческим, анимистическим, а ныне по преимуществу христианским чернокожим населением Юга. В прошлом этот антагонизм олицет­ворялся в образе араба-работорговца и чернокожего раба. Сейчас он проявляется в затяжной гражданской войне между арабским и темнокожим населением в Судане, в вооруженной борьбе между инсургентами (которых поддерживает Ливия) и правительством в Чаде, в натянутых отношениях между православными христиа­нами и мусульманами на мысе Горн, а также в политических кон­фликтах, доходящих до кровавых столкновений между мусульма­нами и христианами, в Нигерии. Процесс модернизации и распро­странения христианства на африканском континенте скорее всего лишь увеличит вероятность насилия вдоль этой линии межциви-лизационного разлома. Симптомом обострения ситуации явилась

речь папы Иоанна-Павла II в феврале 1993 года в Хартуме. В ней он обрушился на действия суданского исламистского правитель­ства, направленные против христианского меньшинства в Судане. На северных рубежах исламского региона конфликт развора­чивается главным образом между православным населением и мусульманским. Здесь следует упомянуть резню в Боснии и Сара­ево, незатухающую борьбу между сербами и албанцами, натянутые отношения между болгарами и турецким меньшинством в Болга­рии, кровопролитные столкновения между осетинами и ингуша­ми, армянами и азербайджанцами, конфликты между русскими и мусульманами в Средней Азии, размещение российских войск в Средней Азии и на Кавказе с целью защитить интересы России. Религия подогревает возрождающуюся этническую самоиденти­фикацию, и все это усиливает опасения русских насчет безопасно­сти их южных границ. Эту озабоченность почувствовал А. Рузвельт. Вот что он пишет: «Значительная часть истории России заполнена приграничной борьбой между славянами и тюрками. Эта борьба началась со времен основания российского государства более ты­сячи лет назад. В тысячелетней борьбе славян с их восточными со­седями — ключ к пониманию не только российской истории, но и российского характера. Чтобы понять нынешние российские реалии, нужно не забывать о тюркской этнической группе, поглощавшей внимание русских на протяжении многих столетий».

Конфликт цивилизаций имеет глубокие корни и в других регио­нах Азии. Уходящая в глубину истории борьба между мусульма­нами и индусами выражается сегодня не только в соперничестве между Пакистаном и Индией, но и в усилении религиозной враж­ды внутри Индии между все более воинственными индуистскими группировками и значительным мусульманским меньшинством. В декабре 1992 г., после разрушения мечети Айодха, встал вопрос о том, останется ли Индия светской и демократической, или пре­вратится в индуистское государство. В Восточной Азии Китай выд­вигает территориальные притязания почти ко всем своим соседям. Он беспощадно расправился с буддистами в Тибете, а сейчас готов столь же решительно разделаться с тюрко-исламским меньшин­ством. По окончании холодной войны противоречия между Китаем 11 США проявились с особой силой в таких областях, как права Человека, торговля и проблема нераспространения оружия массо­вого уничтожения, и нет никаких надежд на их смягчение. Как сказал в 1991 году Дэн Сяопин, «новая холодная война между Китаем и Америкой продолжается».

Высказывание Дэн Сяопина можно отнести и ко все более ос­ложняющимся отношениям между Японией и США. Культурные Различия усиливают экономический конфликт между этими стра-нами. Каждая сторона обвиняет другую в расизме, но по крайней мере со стороны США отторжение носит не расовый, а культур­ный характер. Трудно вообразить себе два общества, более дале­кие друг от друга по фундаментальным ценностям, установкам и стилю поведения. Экономические разногласия США с Европой не менее серьезны, но они не столь политически выпуклы и эмоцио­нально окрашены, ибо противоречия между американской и евро­пейской культурами гораздо менее драматичны, чем между аме­риканской и японской цивилизациями.

Уровень потенциальной возможности насилия при взаимодей­ствии различных цивилизаций может варьироваться. В отноше­ниях между американской и европейской субцивилизациями пре­обладает экономическая конкуренция, как и в отношениях между Западом в целом и Японией. В то же время в Евразии расползаю­щиеся этнические конфликты, доходящие до «этнических чисток», отнюдь не являются редкостью. Чаще всего они происходят между группами, относящимися к разным цивилизациям, и в этом случае принимают наиболее крайние формы. Исторически сложившиеся границы между цивилизациями евразийского континента вновь сейчас полыхают в огне конфликтов. Особого накала эти конфлик­ты достигают по границам исламского мира, полумесяцем раски­нувшегося на пространстве между Северной Африкой и Средней Азией. Но насилие практикуется и в конфликтах между мусуль­манами, с одной стороны, и православными сербами на Балканах, евреями в Израиле, индусами в Индии, буддистами в Бирме и ка­толиками на Филиппинах — с другой. Границы исламского мира везде и всюду залиты кровью.

Сплочение цивилизаций: синдром «братских стран»

Группы или страны, принадлежащие к одной цивилизации, оказавшись вовлеченными в войну с людьми другой цивилизации, естественно пытаются заручиться поддержкой представителей своей цивилизации. По окончании холодной войны складывается новый мировой порядок, и по мере его формирования принадлеж­ность к одной цивилизации, или, как выразился X. Д. С. Гринвэй, «синдром братских стран», приходит на смену политической идео­логии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного принципа сотрудничества и коалиций. О по­степенном возникновении этого синдрома свидетельствуют все конфликты последнего времени — в Персидском заливе, на Кав­казе, в Боснии. Правда, ни один из этих конфликтов не был полно­масштабной войной между цивилизациями, но каждый включал в себя элементы внутренней консолидации цивилизаций. По мере развития конфликтов этот фактор, похоже, приобретает все боль­шее значение. Его нынешняя роль — предвестник грядущего.

Первое.В ходе конфликта в Персидском заливе одна арабская страна вторглась в другую, а затем вступила в борьбу с коалицией арабских, западных и прочих стран. Хотя открыто на сторону Сад­дама Хусейна встали лишь немногие мусульманские правительства, но неофициально его поддержали правящие элиты многих арабс­ких стран, и он получил огромную популярность среди широких слоев арабского населения. Исламские фундаменталисты сплошь и рядом поддерживали Ирак, а не правительства Кувейта и Сау­довской Аравии, за спиной которых стоял Запад. Подогревая араб­ский национализм, Саддам Хусейн неприкрыто апеллировал к ис­ламу. Он и его сторонники старались представить эту войну как войну между цивилизациями. «Это не мир воюет против Ирака, — говорилось в получившей широкую известность речи Сафара Аль Хавали, декана факультета исламистики университета Ум Аль Кура в Мекке, — это Запад воюет против ислама». Переступив через со­перничество между Ираном и Ираком, религиозный лидер Ирана аятолла Али Хомейни призвал к священной войне против Запада: «Борьба против американской агрессии, алчности, планов и поли­тики будет считаться джихадом, и каждый, кто погибнет на этой войне, будет причислен к мученикам». «Эта война, — заявил король Иордании Хусейн, — ведется против всех арабов и мусульман, а не только против Ирака».

Сплочение значительной части арабской элиты и населения в их поддержке Саддама Хусейна вынудило арабские правитель­ства, вначале примкнувшие к антииракской коалиции, ограничить свои действия и смягчить публичные заявления. Арабские прави­тельства дистанцировались или выступили против дальнейших по­пыток Запада оказать давление на Ирак, в том числе против вве­дения летом 1992 года зоны, запрещенной для полетов, и бомбар­дировки Ирака в январе 1993 года. В 1990 году в антииракскую коалицию входили Запад, Советский Союз, Турция и арабские страны. В 1993 году в ней остались практически только Запад и Кувейт.

Сравнивая решительность Запада в случае с Ираком с его не­способностью защитить боснийских мусульман от сербов и приме­нить санкции против Израиля за несоблюдение резолюций ООН, Мусульмане упрекают Запад в двойной морали. Но мир, где проис­ходит столкновение цивилизаций, — это неизбежно мир с двойной моралью: одна используется по отношению к «братским странам», а Другая — по отношению ко всем остальным.

Второе.Синдром «братских стран» проявляется также в конф­ликтах на территории бывшего Советского Союза. Военные успе­хи армян в 1992—1993 годах подтолкнули Турцию к усиленной поддержке родственного ей в религиозном, этническом и языковом отношении Азербайджана. «Народ Турции испытывает те же чув

ства, что и азербайджанцы, — заявил в 1992 году один высокопос­тавленный турецкий чиновник. — Мы оказались под давлением. Наши газеты полны фотографий, на которых запечатлены звер­ства армян. Нам задают вопрос: неужели мы всерьез собираемся и впредь проводить политику нейтралитета? Наверное, мы должны показать Армении, что в этом регионе есть великая Турция». С этим согласился и президент Турции Тургут Озал, заметивший, что Ар­мению следует немного припугнуть. В 1993 году он повторил угро­зу: «Турция еще покажет свои клыки!» Военно-воздушные силы Турции совершают разведывательные полеты вдоль армянской гра­ницы. Турция задерживает поставки продовольствия и воздуш­ные рейсы в Армению. Турция и Иран объявили, что они не допус­тят расчленения Азербайджана. В последние годы своего сущест­вования советское правительство поддерживало Азербайджан, где у власти по-прежнему были коммунисты. Однако с распадом Совет­ского Союза политические мотивы сменились религиозными. Те­перь российские войска сражаются на стороне армян, а Азербайд­жан обвиняет российское правительство в том, что оно соверши­ло поворот на 180 градусов и поддерживает теперь христианскую Армению.

Третье.Если посмотреть на войну в бывшей Югославии, то здесь западная общественность проявила симпатии и поддержку бос­нийских мусульман, а также ужас и отвращение к зверствам, тво­римым сербами. В то же время ее относительно мало взволновали нападения на мусульман со стороны хорватов и расчленение Бос­нии и Герцеговины. На ранних этапах распада Югославии необыч­ные для нее дипломатическую инициативу и нажим проявила Гер­мания, склонившая остальные 11 стран — членов ЕС последовать ее примеру и признать Словению и Хорватию. Стремясь укрепить позиции этих двух католических стран, Ватикан признал Слове­нию и Хорватию еще до того, как это сделало Европейское сообще­ство. Европейскому примеру последовали США. Таким образом, ведущие страны европейской цивилизации сплотились для под­держки своих единоверцев. А затем стали поступать сообщения о том, что Хорватия в большом объеме получает оружие из Цент­ральной Европы и других стран Запада. С другой стороны, прави­тельство Бориса Ельцина пыталось придерживаться политики се­редины, чтобы не испортить отношения с православными сербами и в то же время не противопоставить Россию Западу. Тем не менее российские консерваторы и националисты, среди которых было немало народных депутатов, нападали на правительство за недо­статочную поддержку сербов. К началу 1993 года несколько сот российских граждан служили в сербских войсках и, согласно сооб­щениям, в Сербию поставлялось российское оружие.

Исламские правительства и политические группировки, в свою очередь, клеймят Запад за то, что он не встал на защиту босний­ских мусульман. Иранские руководители призывают мусульман всего мира оказать помощь Боснии. Вопреки эмбарго ООН Иран поставляет в Боснию солдат и оружие. Поддерживаемые Ираном ливанские группировки посылают боевиков для обучения и орга­низации боснийских вооруженных сил. Сообщалось, что в 1993 году в Боснии сражалось до 4000 мусульман более чем из 20 исламских стран. Правительства Саудовской Аравии и других стран испыты­вают все более мощное давление со стороны фундаменталистских группировок, требующих более решительной поддержки Боснии. Согласно сообщениям, к концу 1992 года Саудовская Аравия по сути финансировала снабжение боснийских мусульман оружием и продовольствием. Это значительно повысило их боеспособность перед лицом сербов.

В 30-е годы гражданская война в Испании вызвала вмешатель­ство стран, бывших в политическом отношении фашистскими, ком­мунистическими и демократическими. Сегодня, в 90-х годах, кон­фликт в Югославии вызывает вмешательство стран, которые де­лятся на мусульманские, православные и западнохристианские. Эта параллель не осталась незамеченной. «Война в Боснии и Герцего­вине стала эмоциональным эквивалентом борьбы против фашизма в годы гражданской войны в Испании, — заметил один обозрева­тель из Саудовской Аравии. — Те, кто погибает на этой войне, счи­таются мучениками, отдавшими жизни ради спасения братьев-мусульман».

Конфликты и насилие возможны и между странами, принадле­жащими к одной цивилизации, а также внутри этих стран. Но они, как правило, не столь интенсивны и всеобъемлющи, как конфликты между цивилизациями. Принадлежность к одной цивилизации сни­жает вероятность насилия в тех случаях, когда, не будь этого обсто­ятельства, до него бы непременно дошло дело. В 1991—1992 годах многие были обеспокоены возможностью военного столкновения между Россией и Украиной из-за спорных территорий — в пер­вую очередь Крыма, — а также Черноморского флота, ядерных арсеналов и экономических проблем. Но если принадлежность к одной цивилизации что-то значит, вероятность вооруженного кон­фликта между Россией и Украиной не очень велика. Это два сла­вянских, по большей части православных народа, на протяжении столетий имевших тесные связи. И поэтому в начале 1993 года, не­смотря на все причины для конфликта, лидеры обеих стран успеш-но вели переговоры, устраняя разногласия. В это время на терри­тории бывшего Советского Союза шли серьезные бои между му­сульманами и христианами; напряженность, доходящая до прямых столкновений, определяла отношения между западными и право­славными христианами в Прибалтике; но между русскими и укра­инцами дело до насилия не дошло.

До сих пор сплочение цивилизаций принимало ограниченные формы, но процесс развивается, и у него есть значительный потен­циал на будущее. По мере продолжения конфликтов в Персидском заливе, на Кавказе и в Боснии позиции разных стран и расхожде­ния между ними все больше определялись цивилизационной при­надлежностью. Политические деятели популистского толка, рели­гиозные лидеры и средства массовой информации обрели в этом мощное орудие, обеспечивающее им поддержку широких масс на­селения и позволяющее оказывать давление на колеблющиеся правительства. В ближайшем будущем наибольшую угрозу пере­растания в крупномасштабные войны будут нести в себе те ло­кальные конфликты, которые, подобно конфликтам в Боснии и на Кавказе, завязались вдоль линий разлома между цивилизациями. Далее мировая война, если она разразится, будет войной между цивилизациями.