ПОЛИТИКА КАК ИСКУССТВО ВОЗМОЖНОГО
Политику вообще можно определить как искусство руководства и управления социумом. Как подчеркнул М. Вебер, политика - это и есть деятельность по самостояте-льному руководству обществом. Такое широкое толкование политики как искусства фактически дано в двух предыдущих параграфах этой главы. Однако дело в том, что существует и другой аспект формулы "политика как искусство". Он определяется выво-дом М. Вебера относительно того, что реализовать сложную функцию руководства общественными делами ("достичь возможного", как формулирует мысль классик полити-ческой науки) способен лишь тот, кто "стремится к невозможному", кто наделен действи-тельно выдающимися способностями к политической деятельности, кто, несмотря ни на какие трудности и сложности, способен сказать: "И все-таки!.." [Вебер М. Указ.соч.- С.706].
Итак, политику как искусство необходимо осознать и в иной интерпретации, как механизм ее внутреннего бытия, что делает возможным взгляд на нее словно изнутри самой политики. Короче говоря, политика должна быть усвоена со стороны ее создания, как процесс, имеющий определенную эффективность.
Правда, определение эффективности политики - довольно сложное дело. Некоторые исследователи даже полагают, что категория эффективности присуща только эконо-мической сфере, а в политической будто бы имманентна другая, а именно - равенство.
Истина здесь в том, что одно не исключает другого. Равенство, действительно, стержневой принцип политики. Вместе с тем ее важнейшим критерием является эффек-тивность, зависящая от определения целей, средств их достижения, способов их легитимации и многих других факторов. Если же отнестись к этой (228) категории непредубежденно и признать, что эффективной можно считать политику, при которой государство и люди получают наибольшую выгоду с наименьшими затратами, то и здесь следует принять во внимание определенную относительность этой величины. Однако тут
как минимум две проблемы. Первая касается определения эффективности. Только в конечном результате эффективность политики воплощается в тех или иных ступенях единства и стабильности общества и свободы человека. Однако зачастую оказывается: то, что выгодно для одних, не отвечает интересам других. Например, решение о строительстве железнодорожной магистрали отвечает общественным запросам, но не устраивает граждан, через участки которых предполагается ее прокладка. Вторая проблема относится к эффективности политики. Речь идет о разнообразии ее эффектов. Не единичны случаи, когда политические решения приводят к неожиданным и даже к нежелательным результатам. Эффективность политики во многом зависит от способов принятия решений. Поскольку это отдельная тема, то сосредоточимся здесь только на раскрытии тезиса, вынесенного в название параграфа.
Роль искусства в политике обусловлена таким ее свойством, как вероятностный характер. Политический процесс никогда не может быть целиком рациональным, зачастую он сопровождается политическими иллюзиями и утопиями. Причины этого разные: и недостаточность информации о его исходных условиях, и возможное влияние непредвиденных факторов, и неполная определенность конечных результатов и т. д. Поскольку же иррациональные, неконтролируемые процессы в политике нежелательны, то во время протекания конкретного политического процесса возникает двойственная задача: во-первых, компенсировать недостаток знаний, во-вторых, удержаться за пределами иррациональности, не прибегая к безответственным действиям и решениям.
Решение первой задачи связано с дифференциацией самого политического знания на научные истины, которые могут быть неизвестны политику, знания техники политических отношений, прежде всего раскладки социальных сил, а также на знания людей, их интересов, логики и психологии поведения. Такое знание обу (229)словливает политическую стратегию и тактику, начиная с определения целей и принятия решений и кончая тонким маневрированием, правильностью психологического расчета, гибкостью политической игры. Вторая задача - не вторгаться в сферу иррационального - решается умением воздерживаться от всего безответственного, неосознанного, невыясненного, предвзятого. Таким образом, политическое искусство охватывает рациональные интеллектуальные и интуитивные, подсознательные чувственные начала.
Овладение искусством политики имеет особое значение для стран СНГ, естественно я нашей Отчизны - Украины, ведь все они находятся в состоянии посткомму-нистического реформирования. А оно не может свершиться без выработки определенной концепции. Разработка ее, в свою очередь, предусматривает осмысление содержания и характера развития человеческого социума: понимание того, что общество - не арена соревнования и борьбы определенных социальных сил, не строительная площадка, на котором реализуется проект некоего сверхинтеллекта. Общественное развитие совершается иным способом: спонтанно, в результате культурной эволюции, непреднамеренного следования определенным традициям и, не в последнюю очередь, - моральным практикам. Однако это не исключает сознательной и целеустремленной деятельности, в том числе и политической, которая определяет конкретные цели развития на данном историческом этапе, средства их достижения и легитимации. Реализация этих задач должна иметь двойственный характер: с одной стороны, применение достижений человеческой цивилизации, социально-политической и экономической практики передовых стран Запада, с другой - использование национально-специфических черт, обусловивших менталитет народа Украины и ее трагический исторический путь.
Осознание целей развития - это подлинное искусство политики. В определенном понимании она представляется как процесс целеопределения в общеисторическом разрезе, в пределах определенной эпохи или периода, а также в границах социальной группы, политической партии. Сложность современного политического процесса в Украине в том, что политики должны (230) хотя бы в целом определиться относительно всех этих целей. Ведь страна в течение нескольких лет находится на историческом перекрестке, оставляя в прошлом один общественный строй и болезненно выбирая другой.
Итак, формирование наиболее общей цели – это объективная необходимость. Украинское общество и государство, начав реформы, очутилось в глубоком кризисе, что в свою очередь требует осознания целей нынешнего этапа развития" Наконец, наш социум находится в состоянии формирования гражданского общества, когда создаются общественные ассоциации и движения, политические партии и т. п. Значит и в этом плане должны быть определены конкретные цели. Важно, чтобы они были максимально приближены к реальным возможностям власти и общества в целом, а также к отдельным структурам, партиям и лицам. Целесообразно определить очередность достижения, целей - начальных,, промежуточных, конечных.
Искусство поиска средств достижения целей – это прежде всего умение понять характер отношений между, государством и обществом в условиях реформирования, а также способность политиков обеспечить: оптимальное соотношение свободы человека и зависимости его от государства.. Свобода должна быть достаточной не только в экономическом;, но и в политическом плане, то есть такой, которая позволяет человеку проявить все свои потенциальные возможности. Государству следует только в той мере ограничивать свободу, которая необходима для ее сохранения как главной общественной
ценности (недопущение феномена "парадокса свободы"), а обществу надо иметь надеж-ный контроль над государственными структурами.
Главное в определении политики, о чем шла речь в начале темы, - это установление балансов, а значит - и необходимой гармонии в общественных отношениях. Тут важно обратить внимание прежде всего на определение таких наиболее общих балансов, как, взаимодействие главных регулятивных факторов социума - властно-силовых, культурных, этико-моральных; взаимозависимость политики и экономики; соотношение двух видов власти - грубой силы и умной власти. В каждом случае должно быть определено оптимальное, гармоничное соотношение составляющих упомянутых балансов, что (231) требует зрелой политики, воспроизведения ее на уровне искусства.
Первый баланс, который должен быть в обществе, - это достижение оптимума взаимодействия регулятивных факторов, их влияния на общественную жизнь. Таково условие нормального развития социума, ведь политику нельзя ни национализировать, ни ликвидировать. Искусство политики здесь состоит в ограничении властных полномочий, предоставлении максимума свобод, возможных в конкретных обстоятельствах; в соответствующем повышении роли культурных, социально-психологических и моральных регуляторов, место которых в социо-культурном процессе человечества более значительно, чем мы себе это раньше представляли.
Марксисты утверждали, что решающую роль в социальном прогрессе играет сознательная деятельность, конструирование будущего общества. На самом же деле человечество продвигалось к современным общественным формам другим способом: путем стихийного, спонтанного развития, основой которого была выработка более совершенных и эффективных экономических, социальных и духовных форм. Согласимся с утверждением Ф. Хайека, что человек стал мыслящим существом благодаря завоеванию традиций, то есть того, что находится между его разумом и инстинктом. Традиции, по Ф. Хайеку, это своеобразный дополнительный дар, который предоставила человеку культурная эволюция. Подчеркнем, что это дар, выполняющий важную регулятивную функцию. Путем приспосабливания к неизвестному человека ведет не разум и не врожденное "естественное добро", а горькая необходимость подчиняться неприятным для него правилам и нормам, чтобы сберечь себя в борьбе с процветающими конкурентами, которые столкнулись с этими правилами раньше.
Политика как искусство олицетворяется и в другом балансе, содержащемся внутри нее самой. Речь идет о соотношении между двумя типами власти, являющейся главным орудием политики. Последняя реализуется благодаря использованию грубой силы, которое Р. Аргон сравнивает с лезвием меча, а также путем разумного, взвешенного законодательства, которое тот же политолог остроумно называет шелковой нитью. Она не
только содействует упорядочению общества, но и воз (232) вышает его, так сказать, над биологической природой. Удерживание баланса между политикой лезвия меча и политикой шелковой нити - это действительно большое искусство. И дело тут не только в том, при каких обстоятельствах осуществляется политика - авторитарных (приоритет лезвия меча) или демократических (шелковая нить), то есть проявляется более или менее зрелой. Это же касается и каждого отдельного общества, в котором может быть разное соотношение между "лезвием меча" и "шелковой нитью", что главным образом зависит от состояния гражданского общества, взаимодействия его с политической сферой, от задач, характерных для конкретного этапа развития социума.
Существует общий принцип зависимости политики от исторической окружающей среды. В западной политической мысли уже давно стало аксиомой, что всякая политичес-кая система подвержена влиянию, иногда определяющему, конгломерата традиций, ценностей, образа мышления, присущих каждой стране. Искусство политики состоит в умении принимать во внимание все это, что условно назовем социально-духовной инфра-структурой. Конкретная реализация власти зависит не просто от социальной структуры, но главным образом от ее динамической жизнедеятельности – соперничества и борьбы, согласия и консенсуса, от менталитета всех сословий общества, политической культуры. Характер исторического окружения политической системы обусловливает местонахож-дение движущей силы реформаторских начал. Если в цивилизованном мире движитель перемен находится в гражданском обществе, в то время как тормоза могут быть у властных структур, то в нашем посттоталитарном - все происходит наоборот.
Украинское общество, в котором должны подвергнуться глубокому реформирова-нию властная и политическая сферы, может ощутить в ближайшем будущем изменения, которые приблизят его к гражданскому состоянию. Пока же оно должно согласиться с доминированием политики, близкой к "лезвию меча". Инициативы Президента Л. Д. Кучмы, связанные с проведением референдума-2000 и последовавшие за ними предло-жения по совершенствованию центральных властных структур (законодательной, прежде всего) должны осознаваться именно в этом контексте. Их следует признать (233) обосно-ванными и своевременными. В них, несомненно, просматривается доминирование "лезвия меча", но в конечном счете они призваны устранить многие тупиковые ситуации реализа-ции власти и повысить эффективность политики Украинского государства.
Широчайшее поприще жизнедеятельности политики как искусства во взаимодействии ее с экономикой. Это два важных, социальных феномена всегда привлекали значительное внимание исследователей" Их интересовали не только природа и содержание, специфика каждого из них, но и закономерности взаимодействия двух феноменов, зависимость их от исторических условий и возможность влияния на эти отношения. Ответы относительно взаимоотношений политики и экономики, естественно, были различные.
Тезис об установлении балансов, отражающих степень искусства политики, можно развивать и далее, однако опустимся, как говорится, с высоких научных эмпиреев на грешную землю, к повседневным интересам человека и ответим на всем понятный вопрос: как отличать хорошую политику от плохой? В оптимальном варианте государственная политика должна отвечать таким критериям: быть информированной, своевременной, слаженной, отзывчивой, реалистической. В силу этого она может быть эффективной. Информированность политики базируется на всеохватывающей и высококачественной информации. Ее могут предоставить только соответствующие специалисты, но здесь существует возможность неадекватного увеличения числа таких профессионалов, то есть обюрокрачивание самого дела. Своевременность политики позволяет не откладывать решений до обострения проблем и возникновения конфликтов, а если они стали реальностью, то применять оперативные меры для их решения. Слаженность политики предусматривает согласование разных ее видов - экономической, социальной, духовно-информативной, силовой; оптимизацию стратегических и текущих задач и т.д. Отзывчи-вость политик", способность ее отзываться на запросы избирателей, удовлетворять их нужды едва ли не в наибольшей степени воплощает качества искусства. Здесь очень важно обеспечить определенную меру, ведь существует риск отвечать на какие угодно импульсы, исходящие от избирателей. В таком случае возникает опасность пожертвовать стратегическими (234) целями ради текущих, общими интересами - ради частных. Отсюда вывод: политика должна реализоваться не только как такая, которая своевременно отзывается на нужды отдельных лиц, групп или даже всего общества, но и как ответственная, которая может достичь своих глобальных целей, обеспечить реализацию творческих возможностей социальных агентов и институций.
Политический реализм - составная компонента любого политического курса. Содержание его - в базировании на конкретных фактах жизни. "Изм" политики реализма не является эквивалентом других "измов" - коммунизм, национализм, фашизм, либера-лизм, которые действительно большие "измы", поскольку за ними кроются целые мировоззренческие системы. "Изм" политическою реализма ничего, кроме вышеупомяну-того требования опираться на факты жизни, не означает. Сам по себе он не является ни демократическим, ни антидемократичным, Как остроумно заметил Дж. Сартори, ошибочное понимание реализма можно свести к двум основаниям. Первое: я не верю демократии, поскольку реальность ей противоречит, второе, как ответ первому: являясь демократом, я отказываюсь быть реалистом. Понятно, что ни один из этих выводов не выдерживает даже поверхностного анализа. Реализм может быть присущ и демократической, и недемократической политике, и, наоборот: как первой, так и второй, может не хватать реализма.
Государство своими специальными институциями осмысливает социальные процессы, стараясь предусмотреть следствия тех или иных действий, в том числе и негативные. Но количество последних таково, что предусмотреть все невозможно. Поэтому государство должно совершенствовать свой аппарат, уменьшая его громоздкость, увеличивая гибкость, добиваясь того, чтобы он был более адекватен тонкому и хрупкому социальному материалу.
В то же время государство обязано доказывать естественность своей политики, которая должна быть обоснованной и даже единетведаю возможной. Легитимация - неотъемлемая компонента ломтики как искусства. Еще в свое время Монтескье подчер-кивал, что полиитический строй может существовать только, если он будет восприни-маться его гражданами. Эта мысль не утратила своей актуальности и сегодня. (235)
Глава VIII ВЛАСТЬ
В предыдущей главе мы рассмотрели политику, как фундаментальное явление, возникшее вместе с переходом человека от естественного состояния к правовой социальной организации и сопровождающего его на всех этапах цивилизации до тех пор, пока этот социальный феномен сохраняет свое нынешнее качество. Однако политика без власти бесплодна, власть - ее главное орудие. Значит, осознание науки о политике по определению предполагает всестороннее и глубокое рассмотрение феномена власти. Анализ власти необходим и потому, что наше общество стремится к созданию правового государства, а это просто невозможно без изменения социальной природы, сущности и механизмов функционирования власти. Следует учитывать и то, что в нашем прошлом тоталитарном обществе проблема политической власти была своеобразной "тэрра инкогнита", а на ее философско-теоретическое уяснение было наложено табу. Монополис-тами здесь были сами политики, да и то лишь их верхний эшелон. Принадлежавшие им "изыскания" и интерпретации данного социального явления были далеки от научного анализа, представляли собой откровенную апологию принимаемых властных решений.
СУЩНОСТЬ ВЛАСТИ
Понятие власти
Власть, как и политика, - одно из фундаментальных начал общества. Она повсюду, где есть устойчивые объединения людей: в семье, в производственных коллективах, в организациях и учреждениях, во всем государстве. В последнем случае речь идет о верховной, политической власти. Этой теме и посвящена настоящая глава. Так что, говоря о власти, мы всегда подразумеваем политическую власть. Иногда власть отождествляют с
политикой. Для этого, однако, нет достаточных оснований, ибо понятие политики шире понятия власти. Власть вместе с политикой - базовое понятие политической науки. Это, правда, признают не все, как, на (236)пример, политолог Эллау. Однако и он говорит, что оно "незаменимо", если его использовать с осторожностью и должной квалификацией.
Власть - это определенные отношения, предполагающие наличие субъекта и объекта, особое волевое отношение субъекта к объекту. Это отношение состоит в побуждении к действию, которое объект должен совершить по желанию субъекта. Именно такова трактовка власти М. Вебером, раскрывающим ее сущность через возможности какого-либо субъекта проводить свою волю в тех или иных социально-политических взаимодействиях. В таком же плане дал одно из самых простых и распространенных толкований власти американский политолог Г. Саймон: "А имеет власть над В, если А обусловливает поведение В" [Цит. по кн.: Попов В.Д. Социология и психология власти. Драма обновления. - М., 1990.- С.370].
Итак, самое общее представление о власти состоит в том, что это воля. Это принуж-дение или господство. (Когда речь идет о политической власти, то имеется в виду не индивидуальная, а общественная воля.) Вторая обобщенная ее характеристика в том, что власть – это взаимодействие двух сторон: субъекта и объекта, причем отношения здесь, как видим, имеют асимметричный характер: первый - принуждает, второй - подчиняется (повинуется).
Субъекты власти (их еще называют акторами) воплощают активное начало и подразделяются на первичные (индивиды), вторичные (политические организации), высшего уровня (народ, классы, государственныеструктуры), максимально высокого уровня (международные организации типа ООН, ЕС и т.п.). Р. Арон этот срез власти характеризует как микро-, мезо-, макро- и мегауровни. Чтобы властные отношения стали реальностью, субъект власти должен обладать определенными свойствами, среди которых важнейшие - воля к власти и компетентность. Объект как необходимый компонент власти должен обладать таким качеством, как подчинение. Масштаб "спектр" последнего может быть различен: от абсолютного подчинения (повиновение с радостью) до ожесточенного сопротивления, борьбы на уничтожение властвующего, исходя, например, из принципа "лучше умереть сражаясь, чем жить на коленях". Здесь уместно сослаться на М. Вебера, который говорил: (237)"Господство означает шанс встретить повиновение определенному приказу".
Феномен власти для политической науки Запада не представляет особой тайны и неизвестности. Здесь существует обширная литература, которую, правда, у нас в недалеком прошлом упорно замалчивали, а теперь довольно часто некритически используют. Ныне среди политологов не только западных, но и отечественных достигнут определенный консенсус относительно социальной природы и функций власти. В научной литературе существует разнообразные концепции власти, которые в своей совокупности довольно полно раскрывают это многоаспектное явление. Здесь прежде всего имеют значение работы М. Вебера, Н. Пулантзаса, Г. Моргантау, Б. Рассела, Р. Арона, Т. Адорно, Г. Лаесуэла, Т. Парсонса и многих других. Проблемы возникают главным образом с научной рефлексией конкретных механизмов функционирования власти, особенно связанных с так называемой разделенной демократией или формированием ее в постсоветских обществах. Однако наш читатель не избалован литературой о власти, а бывшая не так давно "в ходу" интерпретировала этот феномен только как диктатуру, классовое господство. Последнее же априори представлялось негативно нагруженным. Например, так называемые преимущества социалистических общественных отношений перед буржуазными по официальной идеологии состояли в том, что это отношения сотрудничества и взаимопомощи, в отличие от буржуазных, которые с бранным подтек-
стом характеризовались отношениями господства и подчинения (как будто кому-то ведомо общество без последнего...).
Это вынуждает нас вести изложение материала о власти не то, чтобы с нуля, но все же с весьма элементарных положений, уделять большое внимание вопросам природы и функционирования власти, сравнительно простых для искушенного западного читателя.
Концепции власти
Имеющиеся сегодня концепции власти исходят из фундаментального характера этого явления. В то же время многие из них, акцентируя внимание на том или ином аспекте проблемы, на отдельных проявлениях (238) ласти, а также будучи связаны определенным для каждого автора подходом к ее рассмотрению, подчас затемняют существо дела. Именно это имел в виду Н. Эллау, когда отмечал: "Чем больше проводилось исследований, тем больше ускользающим казалось понятие власти". Но все же ознакомление с содержанием основных концепций власти позволяет неплохо разобраться в проблеме. Особенно, если при этом мы более подробно остановимся на главном, что составляет ее природу, на отношении господство (принуждение) - повиновение. Наиболее распространенными концепциями являются телеологические, бихевиористские, психологические, системные и реляционистские.
Телеологические (с точки зрения цели) определения власти характеризуют ее как способность достижения определенных целей, получения намеченных результатов. Б. Рассел говорил: "Власть может быть определена как реализация намеченных целей". Телеологические интерпретации власти рассматривают ее довольно широко: как отношения между людьми, так и взаимоотношения между человеком и окружающим миром. Говорят, например, о власти человека над природой. Однако последнее, как было сказано, скорее метафора, ибо в строгом понимании политическая власть реализуется в отношениях между людьми, имеющими волю и сознание. В целом же телеологические определения власти отражают один из ее важнейших аспектов.
Бихевиористские трактовки власти рассматривают ее как особый тип поведения, при котором одни люди командуют, а другие подчиняются. Поэтому концепцию часто называют поведенческой. Она выдвинута в 20-30-е годы группой ученых Чикагского университета (отсюда - "Чикагская школа") во главе с Ч. Мерриамом и Г. Лассуэлом. Условиями, породившими такую трактовку власти, были трудности конца 20 - начала 30-х годов XX столетия, приведшие к разочарованию европейскими политологическими системами, где преобладали философские вопросы политики и в первую очередь такие, как сущность государства, разделение ветвей власти, понятие суверенитета и т. п. Бихевиористская концепция имеет четко выраженный прикладной характер. В поле зрения бихевиористов попали скрытые, неформальные структуры власти в обществе: группы давления на правительство, пропагандистские центры и даже гангстер (239)ские группировки. Бихевиоризм уходит от политической "метафизики"; для него фундаментальной областью исследования становятся эмпирически достоверные факты политического поведения индивидов. Практицизм - его важнейшая характеристика. При этом биохевиоризм предложил такие меры, которые не затрагивали устоев западного общества.
Свою концепцию авторы часто называли "политическим реализмом". Основанием для такого определения они считали: во-первых, поворот науки лицом к человеческому поведению, лежащему, по их мнению, в основе политических явлений; во-вторых, реализм политологии ставился в один ряд с реализмом естествознания, который базировался на фактах, здесь он тоже основывается на фактах поведения людей; в-третьих, выводы науки являлись ориентиром для практики конкретных политических действий.
Бихевиоризм трактует политическую реальность как часть естественной, природной реальности, а политические процессы - как такие, что протекают согласно некоторым неизменным универсальным формам, так называемым "регулярностям". Основания такой формальной устойчивости отнесены к природе человеческого индивида. Это значит, что здесь возрождается традиция "естественного человека" в политическом мире. Авторы концепции вычленяют явления политической жизни из естественно присущих человеку свойств, характеристик его жизненного поведения. Доминирующей чертой человека при этом объявлялось стремление к власти, что и определяло его политическую активность (поведение). В такой концепции власть - исходный пункт и конечная цель политического действия, а политический человек – это человек, стремящийся к власти.
При такой трактовке почти вся политическая теория оказывалась учением о власти. В этом плане показательно высказывание Дж. Кетлина: "Политическая наука становится равнозначной исследованию власти в обществе, то есть превращается в науку о власти. Это наука о действительной воле к власти и ее рациональной координации в обществе".
Бихевиоризм - целое направление в науке о политике. В нем отчетливо просматриваются три главных подхода к трактовке власти: силовая модель, рыночная модель и игровая модель. Силовая модель исходит из (240) того, что стержнем любого "властного" поведения является первоначальный импульс - "стремление к власти". При этом власть, к которой устремляется человек, - средство к "улучшению" его политического состояния. Трактовка власти как "средства достижения лучшего" имеет двоякий смысл: с одной стороны, она выглядит так, будто для человека есть более значительные ценности, чем власть, ради которых собственно и нужно обладать властью, контролем, могуществом (этими ценностями могут быть богатство, наслаждение, свобода,
безопасность и т. п.). С другой стороны, в ряду этих ценностей, как утверждает Лассуэлл, на первом месте находится сама власть, а прочие цели, будучи достигнуты, становятся условиями и предпосылками власти. Именно в этой интерпретации наполняется конкретным содержанием хрестоматийный тезис о том, что власть одновременно выступает и как цель, и как средство.
Силовая модель исходит также из того, что принадлежащая социальным институтам власть должна объясняться не из сущности самих институтов и их деятельности, а выводиться из отношений власти, в которые вступают индивиды. Бихевиористы полагают, что лишь отправляясь от этого уровня - политических атомов, индивидуальных воль, - можно проследить, как путем концентрации, слияния, разъединения, столкновения,
борьбы, постоянного балансирования множества индивидуальных сил рождаются и воспроизводятся относительно устойчивые формы политической власти: партии, политические организации и институты, наконец, государство с его органами власти и аппаратом. Здесь намечается один из важнейших ориентиров бихевиористской концепции власти: как сама власть, так и субъекты политической науки должны изучать условия сохранения оптимального баланса сил (или воль власти). Для этого необходимо знать, как именно взаимодействуют между собой "атомы политической материи", в каких формах протекает процесс диффузии и концентрации власти в обществе.
Рыночная и игровая модели бихевиоризма, хотя и представляют интерес для раскрытия темы, однако должны быть рассмотрены в главе, посвященной институционализации политического поля.
Психологическая концепция власти базируется на работах 3. Фрейда, который, как известно, рассматривал (241) психику человека как целостное образование, в котором прозрачные, проницаемые для сознания элементы (сознательные) сосуществуют с непрозрачными "силовыми", "энергетическими" элементами (бессознательные). Этот сложный характер психики и является своеобразной доминантой политической власти. Власть возникает как взаимодействие воли к власти одних и готовности к подчинению, "добровольному рабству" других. 3. Фрейд, например, считал, что в психике человека есть структуры, делающие его предрасположенным к рабству, к тому же, добавим вслед за Э. Фроммом, двоякого рода: когда человек предпочитает зависимость свободе, и когда он раб самого себя. "Рабство первого рода" - зависимость вместо свободы, - связано с тем, что человек отдает предпочтение защищенности от других и покою перед личной свободой. "Рабство второго рода" - это рабство не в смысле утраты свободы, а в том, что человек является рабом самого себя - своих иллюзий, желания властвовать. Это своеобразный нарциссизм.
Итак, "психоанализ власти" - это проблема генезиса власти как отношения господства и подчинения в связи с особыми установками человеческой психики, преимущественно в ее бессознательных аспектах.
Системная (структуралистская) трактовка в отличие от бихевиористской, редполагающей идти к пониманию власти снизу вверх, от индивида к обществу, исходит из производности власти от социальной системы, а не индивидуальных отношений. Она видит во власти свойство системы, проявляющееся во взаимоотношениях частей и целого. Один из основателей системной теории общества Т. Парсонс определяет власть как "способность системы обеспечивать исполнение ее элементами принятых обязательств", направленных на реализацию коллективных целей системы [См.: Parsons Т. Sociological Theory and Modem Society.- 1967.- № 4.-P.308].
В системной, как и в бихевиористской концепции, можно выделить три подхода к пониманию власти. Первый трактует власть как свойство или атрибут макросоциальной системы, то есть общества (макроуровень); второй - характеризует власть на уровне конкретных систем: группа, организация (мезоуровень); третий отражает взаимодействие индивидов (микроуровень). В рам(242)ках первого подхода власть предстает "обобщен-ным посредником в политической системе". Т. Парсонс, которому принадлежит эта идея, сравнивал ее с деньгами, выступающими "обобщенным посредником экономического процесса". Он отмечал: "Мы можем определить власть как реальную способность единицы системы аккумулировать свои интересы". Интересы могут быть самыми разны-ми: это и достижение целей, пресечение нежелательного вмешательства, внушение уважения, контроль использования собственности и т.д. Согласно трактовке Т. Парсонса власть может быть помещена в контекст любого вида отношений (экономических, поли-тических, моральных и других). Второй уровень (мезоуровень) в системной концепции власти рассматривает власть как феномен, соотнесенный с частными системами и подсис-темами общества. Французский социолог М. Крозье, например, ограничивает власть рамками социальных институтов и организаций. Он подчеркивает связь отношений власти с организационными структурами. Это позволяет, по его мнению, рассматривать власть не только как отношение, но и как "процесс, неразделимый с процессами организации". М. Крозье приходит к выводу о вечности отношений власти: "Власть нельзя ни ликвидировать, ни национализировать. Она, как голова гидры, появляется во все большем количестве и становится сильнее каждый раз, когда считают, что ее обезглавили".
Третий уровень системной концепции политической власти (микроподход), представленный М. Роджерсом и Т. Кларком, сосредотачивается на изучении акторов, действующих в специфической социальной системе. Подчеркивается большое значение ресурсов власти, каковыми, по мнению М. Роджерса, являются социальный статус, физическая привлекательность, харизма, собственность и т. д.
Реляционистская трактовка (от фр. relation - отношения) рассматривает власть как отношения между двумя партнерами, причем один из них оказывает определяющее влияние на другого. Это взаимодействие субъекта и объекта, причем субъект Контроли-рует объект с помощью определенных средств. Здесь, как отмечалось выше, властные отношения выступают как асимметричные, где субъект и объект выполняют разные роли: субъект командует, объект исполняет. Неко (243)торые авторы (например, К. Шмитг в 30 - 50-х гг. XX в.и Ж. Фрёнд) рассматривают властные отношения по схеме "друг - враг", т.е. как такую, что раскрывает конфликтный характер субъект-объектных отношений. Отно-шение "друг - враг" служит для названных авторов конститутивным признанием полити-ческих отношений, смыслом существования политики как автономной социальной сущности.
Политологи выделяют три основных варианта реляционистской концепции власти. Это модели: "сопротивления", "обмена ресурсами" и "раздела зон влияния". Теория "сопротивления" исследует властные отношения, в которых субъект подавляет сопротив-ление объекта. Здесь веберовская идея власти - отношения принуждения (насилия) - как бы пересаживается на иную почву, а именно на поле сопротивления подчиненного. Суть теории "обмена ресурсами в том, что она исходит из неравномерного распределения ресурсов в обществе. Располагающие большими ресурсами могут трансформировать их во власть, уступая часть тем, кто лишен их, в обмен на желаемое поведение, то есть на подчинение.
Подробнее о ресурсах власти будет сказано ниже. Теория "раздела зон влияния" фик-сирует внимание не столько на отдельных взаимодействиях индивидов, сколько на совокупности социальных интеракций. При этом подчеркивается момент изменяемости ролей участников интеракций. Если в одной ситуации властью обладает один индивид по отношению к другому, то с трансформацией сферы влияния позиции участников меняются (субъект и объект меняются местами). Теория "раздела зон влияния" разработа-на Д. Ронгом, который был обеспокоен чрезмерным акцентированием внимания на асим-метричности властных отношений, что, на его взгляд, приглушало реляционистский характер власти. Он высказал идею, что в каждом отдельном случае имеет место асиммет-рия (господство-подчинение), во всей же совокупности властных отношений и на про-тяжении определенного времени акторы меняются своими местами, так что субъект становится объектом, и наоборот.
Не все, правда, соглашались с этим, полагая, что подобная "рокировка" означает по сути отсутствие власти. Например, X. Герт и К. Миллс утверждают: "Когда все равны, то нет политики, так как политика требует подчиненных и начальника", а Блау говорит: "Взаимо(244)зависимость и взаимное слияние равных сил указывает на отсутствие власти". Однако позиция Д. Ронта не столь проста, в ней акцент сделан на "генетических корнях" власти, на взаимодействии как основе власти. Автор концепции при этом не отрицает асимметричности в каждом индивидуальном эпизоде действия, но исходит из того, что взаимодействующие индивиды постоянно меняются местами. Один контролирует другого в одних ситуациях и сферах поведения, другой - в других. Например, наниматель рабочей силы диктует время и место работы, а профсоюз контролирует найм рабочей силы.
Имеются и иные концепции власти, однако и названные раскрывают проблему. Все они, хотя каждая и по своему, акцентирует внимание на том, что власть это асимметричные отношения между людьми, сутью которых является господство и подчинение. Это обязывает нас более пристально рассмотреть эти отношения.