ПРОСТРАННАЯ РЕДАКЦИЯ РУССКОЙ ПРАВДЫ
(ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
I. ПРОСТРАННАЯ ПРАВДА И ОСНОВНЫЕ РЕДАКЦИИ РУССКОЙ ПРАВДЫ
По мнению С.В. Юшкова, при исследовании такого памятника права, памятника, в котором не содержится прямого упоминания, когда и при каких условиях он появился, и который вместе с тем дошел до нас в большом количестве списков, составляющих разные редакции, вначале необходимо установить первоначальный его текст, а когда он будет установлен, необходимо выяснить его происхождение, в частности, его источники. Для установления первоначального текста РП (протографа) необходим тщательный анализ отдельных ее редакций.
Не ставя перед собой задачу детальной научной разработки данной проблемы, которая, возможно станет предметом дальнейшего научного исследования, автор считает необходимым остановиться на некоторых ее аспектах.
Известно, что РП дошла до нас в большом (свыше 100) числе списков. Т.о., проблема классификации различных списков является необходимым атрибутом ее объективного научного исследования. Основой такой классификации, по мнению М.А. Свердлова, должно стать выявление изменений в ее тексте в зависимости от развития норм права[1].
Первая попытка классификации списков РП была предпринята немецким исследователем Тобином в 1844 г. Этот исследователь разделил все списки РП на две редакции - Краткую и Пространную. По всей видимости, ограниченный характер этой классификации был обусловлен тем обстоятельством, что к сер. XIX в. было известно и исследовано лишь шесть списков РП.
Дальнейшие исследования в области классификации списков РП связаны с именами российских исследователей М.Ф. Владимирского - Буданова, Н.В.Калачева и В.И. Сергеевича.
Классификация Владимирского - Буданова, впервые предложенная им во вступительной статье к 1-му выпуску «Хрестоматии по истории русского права» в 1877 г. Согласно его, ставшей во многом классической схеме, РП дошла до нас в трех основных редакциях. Поскольку имя Михаила Флегонтовича, выдающегося исследователя истории государства и права России на несколько десятилетий было фактически предано забвению[2] приведем его точку зрения полностью: «Русская Правда дошла до нас во множестве рукописей (в летописях и кормчих); древнейшая из них (синодальная) относится к XII в. В этих списках наименование памятника, порядок и число статей большей частью различны. Однако вообще в них можно различать три редакции: Краткую (список Академический), Пространную (списки Синодальный, Троицкий, Карамзинский и др.) и Сокращенную из Пространной (список князя Оболенского).В первой изложены уставы Ярослава и его сыновей; во второй - Русская Правда, сложившаяся в XII и XIII вв. из уставов упомянутых князей и последующих дополнений. 3-я редакция не имеет никакого значения. Т.о. (различая в краткой редакции два сборника и отбрасывая последнюю редакцию как совершенно несамостоятельную), в составе Русской Правды различают три сборника: Правду Ярослава, Правду Ярославичей и Правду Пространную»[3].
Н.В. Калачовым было предложено две классификации списков РП. В первой все списки памятника были разделены на четыре фамилии в зависимости от того, в каких памятниках (кормчих, летописях и т.д.) РП была обнаружена. В итоге классификация приобрела следующий вид:
I фамилия - списки из Новгородской и Псковской летописей.
II фамилия - списки из Кормчих книг и Мерил Праведных. В составе этой фамилии Калачов выделял три вида:
1. Синодальная кормчая XIII в.
2. списки, находящиеся в Кормчих и Мерилах Праведных
3. сокращенные списки (список Оболенского и список Толстого).
III фамилия - списки РП из Софийских летописей
IV фамилия - списки, находившиеся в памятниках, не содержавших списков всех других фамилий.
Вторая классификация Калачова, содержащаяся в его «школьном» издании текста РП. В этом издании текст дан в четырех списках - Академическом, Троицком, Карамзинском и Оболенском.
По мнению С.В. Юшкова, вторая классификация выглядит более удачно. Что же касается первой, то необходимо отметить, ошибочный выбор критерия классификации. Результатом стала полнейшая путаница: вторая и четвертая фамилия включали в себя различные редакции; списки отнесенные к одной и той же фамилии имели разный объем, существенные смысловые и лингвистические различия[4].
Классификация В.И. Сергеевича включала в себя четыре основные редакции РП . К первой относился Академический список РП; вторую составляли списки Археографический и близкие ему по содержанию Уваровский и Татищевский; в составе третьей редакции присутствовали Синодальный, Троицкий и Карамзинский списки; четвертую редакцию (сокращенную) составлял список Оболенского[5].
Несомненным достоинством классификации Сергеевича является выделение в особую редакцию списка Оболенского. Следует отметить, что никто из последующих исследователей не попытался оспорить и даже подвергнуть сомнению эту новеллу.
Однако, классификация В.И. Сергеевича не лишена и недостатков. В первую очередь это относится к определению интересующей нас 3-й редакции. Нетрудно заметить, что Карамзинский список имеет серьезные отличия от Синодального и Троицкого списков. Достаточно сопоставить текст ПП, часто цитируемый Владимирским - Будановым (исследователь использовал Карамзинский список) и текст ПП, включенный в современные хрестоматии по истории государства и права России[6], представленный Троицким списком, и эти различия бросятся в глаза самому неискушенному читателю. Лингвистические отличия, различия в нумерации статей столь существенны, что С.В. Юшков в своем исследовании вынужден, комментируя ту или иную статью обращаться к обоим спискам.
Кроме того, состав Карамзинского списка более обширен по своему объему: в него включены статьи, отсутствующие в Троицком списке. В первую очередь это относится к статьям «А судным кунам роста нет», «О человеце», «О муце», «Устав князя Ярослава о мостех» и т.д.[7]
Другим недостатком классификации Сергеевича являлось ошибочное, с точки зрения как дореволюционных (Владимирский - Буданов), так и современных (С.В. Юшков, О.И. Чистяков) противопоставление двух списков КП - Археографического и Академического. Наиболее развернутую критику такому утверждению Сергеевича дал в 1926 г. российский историк М.А. Дьяконов. С его точки зрения «..первая и вторая часть Краткой Правды[8] говорит вовсе не об одном и том же, они различаются содержанием, а не изложением; это скорее два памятника, соединенные, однако, между собой потому, что один служит дополнением другого, а вовсе не разные редакции одного и того же. Между частями Краткой редакции Правды необходимо проводить различие, как это делал Тобин и др. Но все же это будут две части одного и того же списка, а не две разные редакции одного памятника[9].
В новейшей отечественной историографии[10] попытки создания новой классификации предпринимались неоднократно. Остановимся на наиболее успешных, с нашей точки зрения, попытках.
1.Классификация В.П.Любимова, предпринятая исследователем во вступительной статье к изданию Русской Правды Академии Наук СССР.
2. Классификация М.Н.Тихомирова, данная исследователем в монографии «Пособие по изучению Русской Правды».
3. Классификация С.В. Юшкова, обоснованная в исследовании «Русская Правда: происхождение, источники, ее значение».
В.П. Любимов разделил все известные к тому времени списки Русской Правды на два разряда : Краткие и Пространные списки. Разряд Пространных списков согласно классификации Любимова имеет внутреннюю структуру и подразделяется на три группы: Синодально-Троицкую, Пушкинскую и Карамзинскую. Каждая группа по мнению Любимова состоит из нескольких видов. Так, Синодально-Троицкая группа состоит из Троицкого, Синодального, Новгородско-Софийского, Рогожского, Мясниковского, Розенкампфовского и Сокращенного списков; Пушкинская группа состоит из Пушкинского списка и Археографического вида, а Карамзинская группа из трех видов: Троицкого IV списка, Музейского вида и Оболенско - Карамзинского вида.
Последующие исторические исследования Тихомирова и Юшкова подвергли взгляды Любимова (равно как и само академическое издание РП) серьезной критике. Их основные аргументы сводились к следующему:
1. Был признан научно несостоятельным[11] сам принцип классификации В.П. Любимова, основанный на противопоставлении Кратких списков Пространным. Проведение резкой грани между двумя редакциями делало невозможным выявление исторической преемственности, осуществление анализа генезиса феодальных отношений, в результате чего исчезала научная целесообразность изучения РП.
2. Результатом «полярной концепции» В.П.Любимова было практически полное игнорирование списка кн. Оболенского ( равно как и других документов Сокращенной редакции), который был квалифицирован исследователем лишь как один из видов Синодально-Троицкой группы.
3. Вместе с тем, выделение без особо серьезных оснований многочисленных видов ПП также не может не вызывать сомнений. В исследовании С.В. Юшкова проводится сравнительный анализ Новгородско- Софийского вида, лежащего в основе соответствующего вида с классическим Троицким списком. Приводимые отличия: «погнание и разграбление» вместо «поток и разграбление», «въже» вместо «же», «копу» вместо «купу», - свидетельствуют о том, что данный «вид» появился в результате элементарных ошибок, допущенных переписчиками последующих кормчих[12].
В исследовании М.Н. Тихомирова «Пособие по изучению Русской Правды» на основе анализа и сопоставления различных списков РП, автор приходит к выводу о наличии ее трех основных редакций: Краткой, Пространной и Сокращенной. Т.о. классификация Тихомирова, остановившегося на вычленении трех основных редакций, не вдававшегося в более детальное исследование внутренней структуры каждой из них, практически тождественна классификации М.Ф. Владимирского-Буданова.
Развернутая классификация списков РП дается в работах С.В. Юшкова[13]. Подвергая критическому переосмыслению все предшествующие попытки систематизации, в том числе и не отмеченную нами классификацию, обоснованную в другом хрестоматийном издании, подготовленном АН УССР, ученый пришел к выводу о существовании шести редакций РП:
1. Краткая Правда
2. Синодальный и Троицкий изводы Пространной Правды
3. Карамзинские списки ПП
4. Троицкий IV и Пушкинский списки ПП
5. Русская Правда Пространной редакции в соединении с Законом Судным людем (Судебником царя Константина)
6. Сокращенная Правда
Классификация С.В. Юшкова и сегодня, по истечении 50 лет, остается безусловно наиболее полной и обоснованной. При этом следует отметить, что на рубеже 1960-1970 гг. историко-правовые исследования в этой области практически прекратились. За истекший период вышло лишь одна монография, имеющая предметом своего изучения Русскую Правду[14]. Это исследование, равно как и статьи, посвященные РП, эпизодически появлявшиеся в различных исторических сборниках[15], увидевших свет в 1960-80-е гг., проблему классификации совершенно обходят стороной.
Ставшее библиографической редкостью издание «Российское законодательство X-XX вв.» посвятило РП свой первый том. Во введении дается достаточно подробный историографический анализ проблемы классификации, отмечается непреходящее научное значение классификации С.В. Юшкова. Тем не менее составители остановились лишь на публикации трех списков РП: Академического, Троицкого извода и списка Оболенского. Т.о., отдав должное С.В. Юшкову, авторы фактически поддержали упрощенную концепцию Владимирского-Буданова - Тихомирова[16].
Проблема финансирования научных исследований, значительно обострившаяся в 1990-е гг., привела к тому, что большинство историко-правовых исследований на данном этапе представлено в виде учебников по истории отечественного государства и права для студентов юридических факультетов и Вузов. Учитывая, что объем учебника ограничен и не позволяет достаточно подробно остановиться на проблеме классификации, сама жизнь заставила авторов принять упрощенные концепции. Владимирского-Буданова.
Так, в учебниках О.И.Чистякова, И.А.Исаева и В.А.Рогова[17] подтверждается концепция Владимирского-Буданова и выделяются три редакции документа[18]. В учебных изданиях Ю.П.Титова и Ю.К.Краснова[19] характеризуются две основные группы списков -Краткие и Пространные[20]. С.А. Чибиряев практически уходит от ответа : «До нас дошли несколько редакций[21] этого памятника: наиболее известны - Краткая и Пространная»[22]. В словаре - справочнике по истории государства и права, изданном в 1997 г. классификация списков РП определена буквально одной фразой: «До нас РП дошла в более чем 100 списках, которые классифицируются по составу и времени происхождения на три редакции: краткую, пространную и сокращенную из пространной»[23].
Т.о., на основе анализа историографии вопроса о классификации анализируемого нами документа можно сформулировать следующие выводы:
1.Тест РП, дошедший до нас, чрезвычайно разнообразен как по объему, так и по содержанию.
2.Различия между списками РП обусловлены многочисленными факторами, как случайного характера (описки составителей), так и порожденными объективными причинами, связанными с периодом составления того или иного списка, уровнем развития феодальных отношений, непосредственно связанным с содержанием норм права, входящих в РП.
3. Несмотря на внешнее разнообразие списков, все они могут быть условно подразделены на три основные группы: Краткую, Пространную и Сокращенную Правду.
4. Характеризуя ту или иную группу списков следует быть осторожным с использованием термина «редакция», имея в виду изменение его содержания. Если в трудах С.В. Юшкова, В.П. Любимова, В.И.Сергеевича данный термин используется зачастую для обозначения групп списков, имеющих общее происхождение, отличающихся общими стилистическими особенностями, помещенных в однотипные юридические сборники, то в современных исследованиях это понятие употребляется в более широком смысле. В настоящий момент отнесение конкретного списка к той или иной редакции определяется прежде всего объемом, включенного в него юридического материала и периодом его составления. Тем не менее, никто из исследователей РП начиная с Тобина не ставил под сомнение существование интересующей нас пространной редакции; основная полемика между исследователями велась по вопросам принадлежности к ПП того или иного списка (или групп списков).
II. ПРОБЛЕМА ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С КРАТКОЙ И СОКРАЩЕННОЙ РЕДАКЦИЯМИ
В современных исследования РП вопрос о взаимоотношении Пространной, с одной стороны, и Краткой и Сокращенной Редакциями, с другой, стал аксиомой, не требующей специального доказательства. Краткая Правда является древнейшей редакцией РП; этот документ явился главным источником при составлении ПП; последняя же, в свою очередь, в результате новой редакционной деятельности XIV - XV вв., была значительно переработана, результатом чего и стало появление СП. Однако этот, конечно же, упрощенный «сценарий» редактирования РП стал аксиомой лишь для исследователей 2-й пол. XX в. До этого времени вокруг данного вопроса велись оживленные научные дискуссии.
Так, еще в 1-й пол. XX в. была значительно распространена точка зрения А.И. Соболевского и Г.Ф. Карского, согласно которой Пространная Правда имеет приоритет перед Краткой, являясь ее источником[24]. Основанием для такого утверждения явился лингвистический анализ списков РП в ее Краткой редакции, а также некоторые неясные места РП, которые не могут быть объяснены без признания того факта, что КП имела какой-то неизвестный источник, содержащий статью, подвергшуюся неумелому сокращению[25]. Этим источником, по мнению Соболевского и Карского, и являлся, не дошедший до нас, список ПП.
В середине XX в. теория Соболевского и Карского была подвергнута скрупулезному анализу М.Н. Тихомирова и С.В.Юшкова. Тихомиров, подвергнув сомнению лингвистические доводы исследователей, совершенно справедливо поставил вопрос о целесообразности разработки на основе ПП ее краткого варианта, учитывая то обстоятельство, что текст ПП гораздо яснее и логичнее, чем «малопонятная и неясная КП»[26]. Еще более развернутая критика концепции Соболевского-Карского содержится в исследованиях С.В. Юшкова. Поддержав позицию Тихомирова, он привел логичные и убедительные доводы в пользу мнения о наибольшей древности КП:
1. Упоминание в КП ряда архаических институтов обычного права, центральное место среди которых занимает кровная месть (окончательно отмененная ПП).
2. Употребление архаических терминов[27].
3. Однородный характер содержания КП. В ней содержатся исключительно нормы уголовного и процессуального права, что является признаком древних законодательных сборников[28].
Более казуистический характер формулировки статей.
Доводы С.В.Юшкова позволяют нам окончательно решить вопрос о большей древности в пользу КП. Пространная редакция не являлась и не могла быть ее источником.
Вопрос о происхождении СП и о ее взаимоотношении со списками Пространной редакции до 40-х гг. XX в. не вызывал особых сомнений. Так, еще со времени исследования РП Владимирским-Будановым, за ней укрепилось название «сокращенной из пространной», что автоматически снимало вопрос о большей древности и происхождении СП[29].
Тем не менее, в уже упоминавшемся нами исследовании М.Н.Тихомирова автором выдвигается гипотеза о том, что СП является переработкой особой редакции РП, которая существовала до возникновения Краткой[30]. Пространная Правда, с точки зрения Тихомирова, не может быть источником данной редакции. Вывод Тихомирова основан на двух основных моментах:
1. В СП обнаруживаются статьи, отсутствующие в ПП. Так, М.Н.Тихомиров отмечал, что в СП имеются слова «а же без людей в поклепе, а людие вылезут, то 12 гривен продажи». Эти слова отсутствуют во всех списках Чудовского извода ПП и, следовательно, в его протографе.
2. В СП обнаруживаются положения, которые более близки к тексту Краткой редакции, чем к Пространной. В частности, статья 14(40) читается в СП следующим образом: «Аще убиет(ь) кого у клети или которои татбы, то убит(и) во пса место». В Троицком же Списке ПП этот текст звучит несколько иначе: «то убиють во пса место». По мнению М.Н. Тихомирова налицо зависимость СП не с ПП, а с КП, где дается следующая формулировка: « то убити во пса место».
3. Некоторые статьи СП имеют существенные отличия от ПП. Наиболее часто М.Н.Тихомиров «обыгрывает» различие между формулировками статьи «о кровавом муже», согласно которой за несмертельную рану полагалось, согласно Троицкому списку ПП, выплачивать продажу в размере 3 гривен, согласно же СП - 9 гривен. По мнению Тихомирова, в случае использования ПП в качестве источника по составлению СП, такого разночтения быть не могло.
4. М.Н. Тихомиров обращает внимание на случаи расхождения надписания различных статей ПП с их содержанием. Это, с его точки зрения, явилось результатом более позднего включения в текст ПП юридического материала, взятого из ПП[31].
Подробный анализ концепции М.Н.Тихомирова дан в исследовании С.В. Юшкова «Русская Правда». Подробно, шаг за шагом, анализируя все доводы исследователя, Юшков пришел к выводу, что все они основаны на не вполне корректном использовании фактического материала. Так, нет никакого основания считать, что если статья о «поклепной продаже» отсутствует в Чудовском изводе, то она не может быть привнесена из ПП в СП. Чудовский и Ферапонтовский извод не исчерпывают собой все списки ПП; в Крестининском, и Толстовском II, к примеру, списках ПП такая статья имеется[32]. Это же замечание относится и к формулировке об убийстве татя. По данным академического издания РП АН УССР, среди списков ПП содержится 21 список, в котором статья 40 использует слово «оубит», или «убит(ь,ъ)»[33]. Статья же о кровавом муже может быть противопоставлена только Троицкому списку ПП, в Царском же III списке она ничем не отличается от соответствующей формулировки.
Т.о., концепция М.Н.Тихомирова не нашла аргументированного подтверждения и, в настоящее время позиция Владимирского-Буданова и Юшкова по проблеме взаимоотношения между основными редакциями РП практически не подвергается сомнению[34].
III. КЛАССИФИКАЦИЯ ПРОСТРАННОЙ РЕДАКЦИИ РУССКОЙ ПРАВДЫ
В первой части настоящего исследования мы в общих чертах охарактеризовали проблему классификации многочисленных списков РП. Нами было отмечено, что в современных историко-правовых исследованиях данная проблема не является особо актуальной и большинство исследователей волне удовлетворены упрощенной классификацией Владимирского - Буданова. Однако, классификация подобного рода, в свое время, и привела к довольно ожесточенной полемике между М.Н.Тихомировым и С.В.Юшковым, о которой шла речь во второй главе. Для того, чтобы воспрепятствовать повторению подобных дискуссий, в основе которых лежит элементарная путаница, которую можно и нужно избежать в будущем, концепция Владимирского-Буданова нуждается в уточнении. На наш взгляд необходим возврат к той классификации, которая была разработана в 1950 г. С.В.Юшковым.
Согласно классификации С.В.Юшкова, интересующий нас документ - Пространная Правда, дошел до наших дней в четырех редакциях[35].
Первая редакция представлена ПП Синодального и Троицкого изводов.
Синодальный извод представлен единственным списком, находящимся в знаменитой Новгородской (Синодальной) Кормчей № 132. Отличительной особенностью этого списка являются пропуск статей о поклепной вире и иное расположение статей во второй части ПП (Уставе Владимира Мономаха)[36]. Основным дискуссионным моментом, связанным с происхождением этого списка, является период его составления. Е.Ф.Карский в 1930 г. доказывал, что именно Синодальный извод является древнейшим списком ПП[37]. С.В.Юшков , сопоставляя Синодальный список со списками Троицкого извода, пришел к прямо противоположному выводу: Синодальный список является наиболее близким не к спискам Русской Правды Мерил Праведных[38], а к более поздним спискам, находящимся в Кормчих. Как и в списках ПП Кормчих Новгородско-Софийского, Розенкампфского и Ферапонтовского типа здесь отсутствует четкое разделение между двумя частями документа. В заключении отметим, что господствовавшее прежде мнение о Синодальном изводе, как о древнейшем варианте ПП опровергается также тем, что из двух дефектных списков - Синодального и Троицкого I[39] - именно в Троицком порядок статей тождественен порядку исправных списков III и IV редакции.
Списки Троицкого извода со времен исследований С.В.Юшкова принято делить на две основные группы: одна группа включает в себя списки сборника Мерило Праведное, другая, к которой относится большинство списков данного извода, состоит из списков, входивших в состав Кормчих книг. Серьезное отличие между этими списками заключается в том, что в списках второй группы Суд Ярослава и Устав Владимира Всеволодовича практически слились воедино. К спискам Мерила Праведного Тихомиров и Юшков относили т.н. Троицкий вид ПП, в составе Троицкого I, Московско-Академического, Синодального II, Синодального III и Кирилло-Белозерского III списков. В составе списков Кормчих С.В.Юшков выделял несколько видов: Новгородско - Софийский, Рогожский, Мясниковский, Розенкампфовский и Ферапонтовский[40] .
Ко второй редакции ПП принято относить т.н. Карамзинские списки, т.е. списки, которые включали в свой состав статьи о резах (о приплоде скота и хлеба) и некоторые другие статьи, отсутствовавшие в первой редакции. Вопрос о происхождении этой редакции наиболее подробно анализировался в исследованиях М.Н.Тихомирова[41]. По его мнению, окончательное оформление Карамзинского извода произошло на основании более ранней работы, представление о которой дает Троицкий IV список, появившийся в Москве в нач.XV в.[42] Значительная часть из дошедших до нас 11 списков этой редакции, сохранилась не в лучшем виде: пропущены фразы, нередко и целые статьи. Лишь три списка: Толстовский, Воскресенский и Карамзинский являются полными по составу статей.
В протографе этой редакции, содержащемся в юридическом сборнике были объединены русские статьи (протограф I редакции) и Закон Судный людем. Характеризуя содержание Карамзинской группы списков, М.Н.Тихомиров остановился на следующих его особенностях:
1. Данная редакция отличается более подробной разбивкой на статьи, которые снабжены отдельными заголовками.
2.Количество статей ПП превышает количество статей в ПП Синодального и Троицкого изводов. ПП I редакции включает в себя 50 статей, в то время как II уже 60.
3. Полное воспроизведение статей 118-119, находившихся в списках I редакции в ущербном виде.
4. Перестановка местами статей 107 и 108[43].
5. Наличие разного рода пояснений и дополнений. Так, составители РП Ярослав и Владимир Мономах упоминаются в тексте уже не как князья, но как Великие князья.
Интересной особенностью Карамзинских списков является включение в их состав т.н. статей о резях. Данные статьи помещены в тексте сразу после статьи о месячном резе (хотя и не имеют к ней непосредственного отношения) и прерываются первой статьей Устава Владимира Мономаха.
С.В.Юшков и М.Н.Тихомиров, каждый по своему, попытались в своих исследованиях объяснить присутствие в ПП этих статей, касающихся приплода скота. По мнению Тихомирова статьи о резах представляли собой хозяйственную опись какого-то села. Впоследствии, сопоставление приплода от скота и денежного выражения стоимости этого приплода, по мнению Тихомирова, должно было проиллюстрировать непомерные проценты ростовщиков[44]. С точки зрения С.В.Юшкова статьи о резах никакого отношения к ПП не имеют. Это «..типичные арифметические упражнения на основе цифр сельского хозяйства»[45]. Их появление в составе Карамзинских списков произошло по ошибке. По мнению Юшкова, пустая страница после Суда Ярослава Владимировича была использована для арифметических упражнений. Более поздние переписчики XIII-XIV вв. приняли эти упражнения за текст, имеющий непосредственное отношение к ПП и разделили это упражнение на отдельные статьи, в соответствии с порядком, принятым в РП.
Состав ПП II редакции включал в себя и две принципиально новые статьи: «О человеце» и «О муце». Первая из этих статей дополняет статьи о холопах; вторая посвящена дворянину, ведущему следствие по обвинению в уголовном преступлении. Именно эта последняя статья позволяет нам достаточно уверенно определить период становления II редакции: промежуток между нач.XIII- нач. XV вв.
III редакция ПП[46] включает в себя всего два списка: Троицкий IV и Пушкинский. Эти списки, равно как и списки II и IV редакций ПП, возникли в составе юридического сборника, объединившего кроме русских статей (церковных княжеских уставов, Русской Правды) Закон Судный людем. Происхождение последнего документа, являющегося древнейшим документом славянского права, окончательно не выяснено до сегодняшнего дня. По мнению большинства историков права, этот документ имеет болгарское происхождение[47]. С.В. Юшков считал его болгарской переработкой византийского и еврейского права[48]. М.Н. Тихомиров, напротив, высказал гипотезу о его русском происхождении. По мнению М.И. Сизикова, Закон Судный людем появился в Великоморавской державе в период пребывания там славянских просветителей Кирилла и Мефодия[49].
Основной особенностью списков III редакции является то, что к тексту ПП присоединено особое предисловие, взятое из слова Василия Великого о судиях и клеветах. Сами же списки данной редакции отличаются друг от друга тем, что в Троицком списке предисловие дано в несколько сокращенном виде и тем, что в этом списке отсутствует статья «О коне» и последняя статья «О копье».
По мнению М.Н.Тихомирова, историческое значение III редакции ПП состоит в том, что Пушкинский и Троицкий IV списки подготовили появление IV редакции, в которой произошло непосредственное присоединение Закона Судного людем к тексту РП. Рассматривая вопрос о времени и происхождении Пушкинского списка, исследователь пришел к выводу, что он - новгородского происхождения и восходит к концу XIV в. На наш взгляд, доводы Тихомирова, имели под собой достаточные основания. Подтверждением этого вывода может служить хотя бы тот факт, что в Пушкинском списке содержится статья, типично новгородская по происхождению - Устав князя Ярослава о мостех.
Троицкий IV список, по мнению С.В.Юшкова, имеет особую историческую ценность: он наиболее близок к тексту протографа I-IV редакций. В нем содержатся недостающие части статей 107-108, отсутствующие в списках I редакции и позднейшие добавления к тексту протографа, имеющиеся в Карамзинском и Пушкинском списках[50]. Исходя из этого можно предположить, что Троицкий IV список появился ранее Пушкинского, примерно в1-й пол. XIV в. Местом его появления, учитывая нахождение в нем той же статьи - Устава князя Ярослава о мостех, следует считать Новгород.
IV редакция является, пожалуй, самой сложной из всех дошедших до нас редакций ПП. Причины сложности изучения этой редакции заключаются в следующем:
1. Значительное число дефектов во всех пяти списках данной редакции.
2. Значительное отличие этих пяти списков (Археографического II, Соловецкого V, списка Авраамки, Погодинского IV и Егоровского V) от протографа ПП. Это отличие обусловлено окончательным слиянием ПП с памятниками иноземного права.
Основными источниками V редакции являются: «Слово о судьях и клеветах Василия Великого»[51]; собственно Русская Правда Пространной редакции; Закон Судный людем; четыре не вошедшие в другие редакции ПП и, поэтому, не отнесенные к РП, статьи; Устав князя Ярослава о мостех.
Наиболее близким к текстам списков IV редакции является Троицкий IV список. Некоторое сходство может быть отмечено и с Троицким и Синодальным изводами I редакции. Однако, IV редакция воспроизводит текст статьи «Аще холоп бегая добудет товара» в более полном, чем в упомянутых изводах, виде. Следовательно, ни один из названных списков не может считаться протографом IV редакции, поскольку ее протограф древнее их.
Закон Судный людем используется составителями IV редакции в ущербном виде, опущено его название и первые статьи[52]. Исходя из этого, М.Н.Тихомиров предположил, что появление данной редакции является исторической ошибкой: составитель просто утерял первый лист «Закона..»[53].
Основная часть Закона Судного людем касается области уголовного права. Наибольшая часть статей посвящена имущественным преступлениям, преступлениям против половой нравственности и семьи, преступлениям против чести и телесной неприкосновенности.
Тем не менее, рецепция статей Закона Судного относится и к некоторым статьям, в которых усматриваются элементы семейного (вопрос о разводах), гражданского (правовой статус рабов), наследственному праву.
Т.о., можно сделать вывод, что с помощью рецепции норм Закона Судного, системы наказаний, предусмотренных этим документом[54], законодатели стремились адекватно отреагировать на усложнение социально-классовых и экономических процессов, восполнить пробелы РП, усилить уголовную репрессию. Следовательно, происхождение этого документа, в сравнении с периодом составления I-III редакций, более позднее. По всей видимости, соответствует действительности и утверждение С.В.Юшкова, согласно которому, IV редакция появилась в церковной среде[55].
Такова, в общих чертах, классификация списков Пространной редакции Русской Правды.
IV. ПРОБЛЕМА АВТОРСТВА И ВНУТРЕННЯЯ СТРУКТУРА ДОКУМЕНТА
Социально-экономическое и политическое развитие Киевской Руси настоятельно требовало дальнейшего совершенствования писанного права. Коллективное правотворчество Ярославичей ограничивалось, вероятно, отменой кровной мести, но можно предположить, что каждый из них в своих княжествах и во время пребывания на великом киевском княжении принимал определенные правовые установления. Однако отсутствие в источниках сведений о принятии тех или иных законов не позволяют аргументировано их выделить.
Тем не менее, многие исследователи Пространной Правды начиная с Карамзина) , вычленяя отдельные группы статей ПП и определяя время их появления сформировали устойчивую историографическую традицию. Согласно этой традиции ст. 1-52 ПП (до устава о резах ) выделялись в особый кодекс, который относился, исходя из взглядов исследователей, к правотворчеству Ярослава, Святослава, Изяслава, Всеволода и Святополка Изяславича. Последующие же статьи ПП (Правда Владимира Мономаха) рассматривались лишь как дополнения к предыдущему своду, не имеющими самостоятельного юридического и исторического содержания.
Типичными представителями «историографической традиции» на сегодняшний день являются Ю.П.Титов и С.А.Чибиряев. Пространная Правда, по их мнению, есть ничто иное как Правда Ярославичей (при этом исследователи допускают определенную подмену понятий: Правда Ярослава есть Краткая Правда, сама же Правда Ярославичей рассматривается ими вне КП). Следующие же за 52-й статьи, по мнению Титова и Чибиряева являются следствием редакторской правки Мономаха[56].
В более сдержанной форме «историографическую концепцию» разделяет В.А.Рогов. По его мнению ПП начала формироваться со 2-й пол.XI в., но в окончательном виде сложилась в XII (в отличие от Ю.П.Титова, В.А.Рогов не подкрепляет свои выводы искусственным дроблением единого документа на обособленные фрагменты)[57].
Думается, что такая постановка вопроса сегодня не может не вызывать сомнения. Вот некоторые из них.
1.Нельзя не принимать во внимание давние разногласия исследователей в понимании объема норм, включенных в состав ПП при Мономахе. А.А.Зимин, к примеру, полагал, что Мономаху принадлежит авторство всего документа. Схожих позиций придерживался и С.В.Юшков[58]. В исследовании «Русская Правда»: происхождение, источники, ее значение» Юшков сопоставляет содержание Суда Ярослава Владимировича и Краткой Правды. По мнению исследователя, содержание КП было радикально переработано: «..была изменена не только последовательность ее статей, но самое главное, нормы ее, относившиеся только ко княжескому окружению... стали относиться ко всему классу феодалов. Это...качественное различие между КП и Судом Ярослава Владимировича должно указывать на более позднее (чем во 2-й пол.XI в.- прим.автора) происхождение этого памятника»[59]. По мнению Юшкова даже начало работы по составлению ПП не может быть приписано ни самому Ярославу ни Ярославичам. Упоминание же имени Ярослава должно было усилить авторитетность данного сборника и показать, что ПП развивает нормы, установленные Ярославом, что при составлении этого сборника были положены общие принципы законодательства Ярослава.
2.Даже приняв за аксиому авторские права Мономаха на вторую часть ПП, противопоставив их первым 52 статьям законотворчество Ярослава и Ярославичей), мы не сможем уйти от известного противоречия, впервые отмеченного еще Владимирским - Будановым при анализе Карамзинского списка ПП: на каком основании в Устав Мономаха включена устав о мостовых, приписываемый Ярославу[60].
Анализируя использование предшествующих памятников права и, прежде всего Краткой Правды в качестве источников по составлению ПП группа исследователей во главе с М.Б.Свердловым придерживаются точки зрения М.Н.Тихомирова, согласно которой нормы КП привлекались в ПП одновременно. Такая постановка вопроса, со своей стороны, еще раз опровергает мнение о хронологическом характере структуры ПП, основанном на хронологическом различии групп статей 1-52 и 53-121.
При этом следует отметить, что критика «хронологической концепции» ПП содержится еще в монографии М.Ф.Владимирского-Буданова «Обзор истории русского права». Отмечая систематический характер Правды Ярослава и хронологический характер Правды Ярославичей, Владимирский - Буданов удержался от такой же четкой характеристики ПП. Кроме того, критикуя «хронологический подход» Тобина и Ланге, относивших к законотворчеству Мономаха лишь уже упоминавшуюся нами группу статей[61], Владимирский-Буданов обращает внимание на 65 статью, относящуюся к законотворчеству Ярослава и опровергающую вывод исследователей[62].
Проблемы авторства и внутренней структуры анализируются нами в тесной взаимосвязи не случайно. По мнению М.Б.Свердлова «..определение внутренней структуры ПП и стилистических ее особенностей позволяет раскрыть историю текста и предположительно установить время ее написания»[63]. Руководствуясь этим принципом и учитывая все вышесказанное, автор считает для себя возможным согласиться с М.Ф.Владимирским-Будановым[64], И.А.Исаевым, Ю.К.Красновым[65] и М.Б.Свердловым, единодушными в своем выводе: ПП представляет собой единый документ, обобщивший нормы КП и дополненный рядом новых положений, составленный в период княжения Мономаха. Схожая точка зрения прослеживается в монографии А.В.Ильина и С.А.Морозовой[66].
V. ПРОБЛЕМА МЕСТА И ВРЕМЕНИ СОСТАВЛЕНИЯ ПП.
В исследовании А.В. Ильина и С.А. Морозовой «Из истории права», период составления Пространной Редакции РП определяется 1-й пол. XII в[67]. В том случае, если предположения автора о внутреннем единстве анализируемого документа соответствуют истине, сам текст Пространной редакции позволяет определить время его составления еще более точно. Статья 53 ПП начинается со следующего сообщения «Володимер Всеволодичь по Святополце созва дружину свою на Берестовем..». Фраза «..по Святополце..» явственно свидетельствует: составление ПП относится к начальному периоду княжения Мономаха (вскоре после смерти Святополка), т.е. к 1113-1115 гг. В этом случае становится понятна скромность составителя документа, озаглавившего документ «Суд Ярослава Владимировича», себя же тактично упомянувшего только в отмеченной статье. В 1113-1115 гг. присутствие Мономаха на великокняжеском столе выглядело абсолютно нелегитимно: он, по сути, нарушил установление Любечского снема и нуждался в мощном (пусть даже формальном прикрытии).
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о месте создания ПП. В монографии М.Н.Тихомирова «Исследование о Русской Правде» впервые выдвигается гипотеза о новгородском происхождении как Краткой, так и Пространной редакций РП[68]. КП по его мнению возникла в среде монахов Юрьева монастыря. Последние, по его мнению, питали особое пристрастие к Мономаховичам. Именно это и заставило составителей Правды Ярославичей, предваряя 19 статью КП, вынести имя Всеволода (будущего Великого князя и отца Владимира Мономаха) на 2-е (вслед за Великим князем Изяславом) место, хотя, руководствуясь принципом майората, на втором месте должно было быть упомянуто имя Святослава. Монахи же Юрьева монастыря, по мнению Тихомирова, в 30-е гг. XII вв. установили особо тесные отношения с Новгородским князем Всеволодом Мстиславичем. Этому Всеволоду принадлежат ряд уставов и грамот, данных Юрьеву монастырю и именно он, по Тихомирову, явился соавтором Краткой (а если принять во внимание тот факт, что совместное законотворчество Всеволода и монахов относится к 30-м гг. XII в., то и Пространной) редакции.
Схожих взглядов на место разработки РП, как в Краткой, так и в Пространной редакции, придерживался Л.В.Черепнин. Как в рецензии на «Правду Русскую» /Учебное пособие/, опубликованной еще в 1940 г., так и в совместной с В.Т.Пашуто и А.П.Новосельцевым монографии «Пути развития феодализма», опубликованной в 1972 г., автор отстаивает идею о тесной связи появления РП с общественным движением Новгорода 30 гг. XII в., и прежде всего с классовыми столкновениями, участниками которых были новгородские смерды. Правда Ярославичей и Суд Ярослава Владимировича являются, таким образом, общественным договором между княжеской властью и новгородскими смердами.
Отдавая должное вкладу М.Н.Тихомирова и Л.В. Черепнина в разработку «новгородской теории» следует отметить некоторые пробелы в их теоретических доводах:
1.Думается, что упоминание Всеволода Ярославича вторым после Изяслава во введении к Правде Ярославичей объясняется вовсе не симпатиями и антипатиями новгородцев. Иначе трудно объяснить тот факт, что уже в Суде Ярослава Владимировича историческая справедливость была восстановлена и имя Всеволода было названо 3-м. Руководствуясь логикой Тихомирова, период между составлением Правды Ярославичей и Судом Ярослава Владимировича минимален; неужели за несколько лет симпатии монахов к Мономаховичам развеялись?! По всей видимости, путаница с очередностью имен связана вовсе не с «новгородским следом», а с периодом составления Правды Ярославичей. Исследователь М.Д.Приселков связывал это событие с периодом после 1076 г., когда скончался князь Святослав. «Перемещение» покойного князя на 3-е место было связано с неуважением к нему со стороны некоторых киевских (а не новгородских!! группировок)[69]. Так или иначе, если аргументы Тихомирова могут быть условно приняты при выяснении места возникновения КП, то к ПП они не применимы ни в коем случае.
2. Если принять во внимание доводы М.Н.Тихомирова и признать новгородское происхождение Русской Правды, которая по его мнению являлась сборником городских уставов, следует признать, что правовая мысль в Киеве как таковая отсутствовала и правовое развитие на территории южнорусских земель остановилась. Периферия в правовом отношении превзошла политический и культурный центр. Думается, что такое вряд ли возможно.
3. Большинство исследователей РП сходятся на том, что Суд Ярослава Владимировича не является собранием норм обычного права, а новое, достаточно последовательное законодательство[70]. Одной из главных, наиболее последовательных идей этого документа является стремление законодателя обеспечить защиту политических и экономических права феодального сословия. В распространении и обнародовании этого документа были заинтересованы как бояре, так и представители правительственных кругов. Поэтому вполне естественно, что составление этого сборника требовало значительных усилий официальных кругов, большой работы над правовым материалом со стороны Мономаха и его окружения. Наиболее подходящим и вероятным местом организации продуктивной законотворческой деятельности власти был Киев. Кроме того, наибольшее развитие отношения феодализма получили именно в южной части Руси, соответственно защита личных и имущественных прав феодалов была неотложной политической задачей именно в Киеве.
4. Что же касается гипотезы Л.В.Черепнина, то опровержением ее является сам текст РП. В той же Правде Ярославичей большинство статей касается отнюдь не защиты политических и экономических прав смердов, а юридического статуса феодалов. Смердам же, собственно, посвящена лишь спорная и противоречивая 26 статья КП и соответствующая ей 16 статья ПП[71]. Таким образом, «общественный договор» вряд ли имел место и, следовательно, «новгородская теория» вновь не находит подтверждения.
Т.о., представляется вполне очевидным, что местом возникновения ПП (как и Краткой редакции является Киевское княжества). Анализ текста Устава Владимира Мономаха позволяет нам определить его с еще большей достоверностью.
Статья 53 ПП, внесшая изменения в исчисление процентов по договору займа, предваряется сообщением о совещании, созванном Владимиром Мономахом в селе Берестовом. По мнению С.В.Юшкова, вполне возможно, что на этом заседании было принято не только данное постановление, но и все последующие статьи РП.
Подводя итог сказанному, автор считает необходимым повторить свои основные выводы по проблеме возникновения Пространной редакции Русской Правды.
1. Пространная редакция представляет собой внутренне единый документ, имеющий строгую, построенную по тематическому принципу внутреннюю структуру.
2. Местом составления ПП является Киевская земля, конкретнее с. Берестово.
3. В случае принятия официальной версии происхождения Пространной редакции, автором этого документа, безусловно, следует признать Владимира Всеволодовича Мономаха.
4. Периодом составления ПП являются первые годы княжения Мономаха, по всей видимости, 1113-1115 гг.
VI. ЗНАЧЕНИЕ ПРОСТРАННОЙ РЕДАКЦИИ
По мнению абсолютного большинства исследователей Русской Правды, - Сергеевича, Владимирского-Буданова, Юшкова, Тихомирова, Чистякова, Исаева, Свердлова,- Суд Ярослава Владимировича и Устав Владимира Мономаха знаменуют собой дальнейшее развитие русского феодального права, обусловленного углублением и развитием феодальных отношений. Так, Суд Ярослава Владимировича имеет ряд серьезных отличий по сравнению с КП.
1. Известно, что КП содержала в себе нормы, относившиеся к уголовному праву и процессу. В Суде Ярослава впервые появляются статьи, которые могут быть отнесены к области гражданско-правовых отношений. В первую очередь имеются в виду статьи 47-48 о договоре займа, статья 49 о поклаже, статьи 50-52 о процентах по договору займа.
2. Как уже отмечалось автором, в центре внимания ПП находится не столько защита имущественных прав и жизни отдельных представителей феодально-привелегированного населения, сколько интересы сословия в целом. Доказательствами этого, по мнению С.В. Юшкова являлось фактическое приравнивание правового статуса (равно как и ответственности за посягательство против него) боярских тиунов к княжеским (ст.1 и 14 ПП), а так же замена в статье 1 термина «огнищанин» термином «княжь мужь»[72].
3. Значительно увеличивается в сравнении с КП количество составов преступления. Прежде всего это относится к большему разнообразию преступлений против имущественных прав ( статьи о краже скота в хлеве, гумна, жита в яме и т.д.).
4. Значительно большее внимание уделяется характеристике уголовного процесса. Так, если КП лишь упоминает о процедуре свода, Суд Ярослава Владимировича достаточно подробно ее регламентирует.
5. С принятием Суда Ярослава Владимировича, в уголовном праве впервые появляется понятие умысла; намечается дифференциация наказания «в зависимости от степени напряженности злой воли»[73]. М.Ф. Владимирский - Буданов обращал внимание на различия в применении наказания за убийство в разбое и убийстве на пиру «без всякой свады». Таким же образом дифференцируется ответственность за татьбу в клети и татьбу в поле[74].
6. Следует согласиться с доводами Владимирского-Буданова и Юшкова, считавшими, что именно с Суда Ярослава Владимировича начинается усиление уголовной репрессии. Действительно, именно в этом документе впервые определяется такой специфический вид наказания как «поток и разграбление», значительно превышающий по степени тяжести любое наказание, предусмотренное КП. Тем не менее, думается, что появление в системе наказаний потока не следует переоценивать.
Во-первых, данное наказание предусмотрено лишь за два вида преступлений: разбой без всякой свады (ст.7)[75] и конокрадство (ст.35). Т.о., вывод С.В. Юшкова о том, что поток назначается теперь за наиболее крупные преступные деяния несколько преувеличен[76].
Во-вторых, достаточно неопределенно содержание процедуры потока. Так, Ю.П. Титов считает, что поток заключался в «изгнании преступника и членов его семьи из общины или города с конфискацией имущества»[77]. И.А. Исаев, в свою очередь полагает, что это наказание «включало в себя конфискацию имущества и выдачу преступника ... «головой», т.е. в рабство[78]. Кроме того, совершенно не ясно, включал ли в себя «поток» конфискацию имущества. Это обстоятельство впервые было отмечено Владимирским - Будановым в «Обзоре истории русского права». Исследователь обращал внимание на то, что в двух случаях речь идет о «потоке» как лишении личных прав, собственно «разграбление», как лишение прав имущественных сопровождает «поток» лишь в случае пожога («.. а в проце князю источити...»)[79].
В-третьих, на наш взгляд, не подтвержден должными доводами тезис С.В.Юшкова о том, что усиление уголовной репрессии является следствием роста классовых противоречий. Отмеченная нами, не вполне ясная по сути, процедура «поток и разграбление» предусматривалась за совершение деяния против личных и имущественных прав любого свободного субъекта права, социальная принадлежность которого совершенно не интересовала законодателя. Впрочем, М.Ф. Владимирский - Буданов, приводя данные новгородской летописи за 1209 г. («Мирошкин двор и Дмитров зажгоша, а животы их поимаша, и села их распродаша и челядь...»), полагал, что поток и разграбление применялся также за политические преступления[80]. Думается, однако, что если бы такое и имело место, политический смысл потока и разграбления не следует связывать с юридическим содержанием этой процедуры, установленной ПП. Речь скорее опять-таки идет о неопределенном характере этого наказания, что и позволяло князю применять поток во внесудебном порядке.
Что же касается второго раздела ПП (Устава Владимира Мономаха), то здесь доводы сторонников классовой направленности документа выглядят вполне уместно. Достаточно лишь бегло ознакомиться с основными группами статей этого раздела, чтобы вполне ясно представить цели его составления: закрепление господствующего положения феодального сословия при общем сглаживании уровня социальных противоречий в общественных отношениях Киевской Руси.
Так, уже первые статьи документа, касающиеся сферы обязательственного права и регламентирующие условия заключения договора займа, уменьшившие проценты по долговым обязательствам, имели целью избежать повторения восстаний закупов, подобных восстанию 1113 г. Одновременно эти статьи ПП, по мнению С.В. Юшкова, способствовали укреплению правового статуса городского купечества и, прежде всего, той его части, которая, благодаря произволу кредиторов, подвергалась т.н. «несчастной несостоятельности».
Очевидна классовая направленность статей о закупах и холопах. Так, правовой статус закупов был значительно смягчен. С принятием Устава Владимира Мономаха запрещалось обращать в холопы закупов, оставивших двор с целью отыскать деньги для уплаты долга или для принесения князю жалобы на обиды, причиненные их кредиторами. Была предусмотрена возможность освобождения закупов в случае избиения их кредиторами.
Что же касается холопов, то, очевидно, следует согласиться с исследователями, утверждающими, что именно с Устава Владимира Мономаха, а не с царских Судебников и Соборного Уложения, начинается долгий период постепенного выравнивания правового статуса холопов с правовым положением феодально-зависимого крестьянства. В Уставе несколько ограничиваются источники холопства. В частности, запрещается обращать в холопы крестьян, бравших в ссуду хлеб («..а в даче не холоп..»). Холоп впервые получает возможность участия в договорных отношениях. Устав предусматривает возможность совершения холопами торговых операций по приказу их господ. В какой-то степени можно утверждать и то, что жизнь холопа стала охраняться государством. Так, статья 89 предусматривает за убийство холопа «оже будеть без вины убиен» (т.е. холопа, не дававшего ни малейшего повода со своей стороны для столь сурового поступка) максимально высокую продажу - 12 гривен. В Устав вводится норма Ярославичей об отмене убийства холопа-обидчика при последующей встрече с ним. В отмену статьи Суда Ярослава Владимировича о невозможности взыскания с холопов продажу за кражу коня[81], Устав устанавливает продажу в размере 2 гривны.
Помимо того, что своим появлением Устав Владимира Мономаха способствовал стабилизации общественных отношений в древнерусском социуме, следует отметить практическую значимость этой части ПП с точки зрения дальнейшего развития древнерусского права:
1. В уголовном праве значительно расширилось количество составов преступления. Речь идет не только о преступлениях против личности (вырывание бороды, выбивание зубов), но и о новых составах имущественных преступлений (кража бобра, нарушение борти, посечение межного дуба и т.д.).
2. С точки зрения субъективной стороны преступления, в Уставе Мономаха гораздо большее внимание уделяется преступлениям, совершаемым путем «напряжения злой воли»[82]. Впервые встречается и само понятие «умысел»[83].
3. Именно в Уставе Владимира Мономаха предпринимается попытка четкого регламентирования права наследования. Статьи 90-95, 98, 100-106 фактически представляют собой первый наследственный кодекс, ставшей на долгие столетия основой наследственного права России[84].
4. Впервые в русском семейном праве устанавливается институт опекунства (ст.99)[85].
5. Устав Владимира Мономаха вносит значительные дополнения и в область процессуального права. Был окончательно решен вопрос о субъектах послушества (ст.66, 85), регламентирована процедура «гонения следа» (ст.77), определен порядок применения ордалий (ст. 85-87), установлен размер судебных и «ротных» уроков.
Т.о., Пространная Редакция Русской Правды завершила многовековой процесс становления древнерусского законодательства, ознаменовала собой переход от неписаных норм обычного права (Закона Русского), через расплывчатые, противоречивые и архаичные формулировки Краткой Правды к достаточно стройному и логичному кодексу феодального права. Следует согласиться со мнением М.Б. Свердлова, что именно Пространная Правда сыграла значительную роль в процессе дальнейшего оформления русского (равно как и белорусского и украинского права). Ее статьи легли в основу Новгородской и Псковской Судной грамот, договоров XII-XIV вв. Новгорода и Смоленска с немецкими и ливонскими городами, островом Готландом.
Лишь Судебник 1497 г. (Судебник Ивана III) Московского централизованного государства заменил ПП в качестве основного источника светского права на территориях, вошедших в состав государства Московского. Сам факт столь долгого использования ПП в качестве универсального средства регулирования социально-экономических отношений свидетельствует о его уникальном характере и настоятельно ставит вопрос о необходимости его дальнейшего изучения.
РУССКАЯ ПРАВДА. КРАТКАЯ РЕДАКЦИЯ. ТЕКСТ ПО АКАДЕМИЧЕСКОМУ СПИСКУ ПРАВДА РОСЬКАЯ 1. Убьеть муж(ь) мужа, то мьстить брату брата, или сынови отца, любо отцю сына, или братучаду, любо сестрину сы-нови; аще не будеть кто мьстя, то 40 гривен за голову; аще будеть русин, любо гридин, любо купчина,любо ябетник, любо мечник, аще изъгои будеть, любо Словении, то 40 гривен положити за нь. 2. Или будеть кровав или синь надъражен, то не искати ему видока человеку тому; аще не будеть на нем зна-мениа никотораго же, то ли приидеть видок; аще ли не можеть, ту тому конець; оже ли себе не можеть мьстити,то взята ему за обиду 3 гривне, а летцю мъзда. 3. Аще ли кто кого ударить батогом, любо жердью, любо пястью, или чашею, или рогом, или тылеснию, то 12 гривне; аще сего не постигнуть, то платити ему, то ту конець. 4. Аще утнеть мечем, а не вынем его, любо рукоятью, то 12 гривне за обиду. 5. Оже ли утнеть руку, и отпадеть рука любо усохнеть, то 40 гривен. 6. Аще будеть нога цела или начьнеть храмата, тогда чада смирять. 7. Аще ли перст утнеть который любо, 3 гривны за обиду. 8. А во усе 12 гривне, а в бороде 12 гривне. 9. Оже ли кто вынезь мечь, а не тнеть, то тъи гривнуположить. 10. Аще ли ринеть мужь мужа любо от себе любо к собе, 3 гривне, а видока два выведеть; или будеть варяг или колбяг, то на роту. 11. Аще ли челядин съкрыется любо у варяга, любо у кольбяга, а его за три дни не выведуть, а познають и в третий день, то изымати ему свои челядин, а 3 гривне за обиду. 12. Аще кто поедеть на чюжем коне, не прошав ег(о), то по(ло)жити 3 гривне. 13. Аще поиметь кто чюжь конь, любо оружие, любо порт, а познаеть в своемь миру, то взята ему свое, а 3 гривне за обиду. 14. Аще познаеть кто, не емлеть его, то не рци ему: мое, нъ рци ему тако: пойди на свод, где еси взял; или не поидеть, то поручника за пять днии. 15. Аже где възыщеть на друзе проче, а он ся запирти почнеть, то ити ему на извод пред 12 человека; да аще будеть обидя не вдал будеть, достойно ему свои скот, а за обиду 3 гривне. 16. Аще кто челядин пояти хощеть, познав свои, то к оному вести, у кого то будеть купил, а той ся ведеть ко другому, даже доидеть до третьего, то рци третьему: вдаи ты мне свои челядин, а ты своего скота ищи при видоце. 17. Или холоп ударить свободна мужа, а бежить в хором, а господин начнеть не дата его, то холопа пояти, да платить господин за нь 12 гривне; а за тым, где его налезу ть удареныи той мужь, да бьють его. 18. А иже изломить копье, любо щит, любо порт, а начнеть хотети его деръжати у себе, то приати скота у него; а иже есть изломил, аще ли начнеть приметати, то скотом ему заплатите, колько дал будеть на нем. Правда уставлена руськои земли, егда ся съвокупил Изяслав, Всеволод, Святослав, Коснячко, Перенег, Микыфор Кыянин, Чюдин Микула. 19. Аще убьють огнищанина в обиду, то платити за нь 80 гривен убиици, а людем не надобе; а в подъездном княжи 80 гривен. 20. А иж(е) убьють огнищанина в разбои, или убийца не ищуть, то вирное платити, в ней же вири голова начнеть лежа ти. 21. Аже убиють огнищанина у клети, или у коня, или у говяда, или у коровье татьбы, то убити в пса место; а то же покон и тивуницу. 22. А в княжи тивуне 80 гривен. 23. А конюх старый у стада 80 гривен, яко уставил Изяслав в своем конюсе, его ж(е) убиле Дорого-будьци. 24. А в сельском старосте княжи и в ра(та)инем 12 гривне. 25. А в рядовници княже 5 гривен. 26. А в смерде и в хо(ло)пе 5 гривен. 27. Аще роба кормилица любо кормиличиц 12. 28. А за ..княжь конь, иже той с пятном, 3 гривне, а за смердеи 2 гривне, за кобылу 60 резан, а за вол гривну, а за корову 40 резан, а третьякь 15 кун, а за лоныцину пол гривне, а за теля 5 резан, за яря ногата, за боран ногата. 29. А оже уведеть чюжь холоп любо робу,платити ему за обиду 12 гривне. 30. Аще же приидеть кровав мужь любо синь, то не искати ему послуха. 31. А иже крадеть любо кон(ь), любо волы, или клеть, да аще будеть един крал, то гривну и тридесят резанплатити ему; или их будеть 18, то по три гривне и по 30 резан платити мужеви. 32. А в княже борти 3 гривне, любо пожгуть любо изудруть. 33. Или смерд умучать, а без княжа слова, за обиду 3 гривны; а в (о)гнищанине, и в тивунице, и в мечници 12 гривъне. 34. А иже межу переореть любо перетес, то за обиду 12 гривне. 35. А оже лодью украдеть, то за лодью платити 30 резан, а продажи 60 резан. 36. А в голубе и в куряти 9 кун, а в утке, и в гусе, и в жераве, и в лебеди 30 резан; а продажи 60 резан. 37. А оже украдуть чюжь пес, любо ястреб, любо сокол, то за обиду 3 гривны. 38. Аще убьють татя на своем дворе, любо у клети, или у хлева, то той убит; аще ли до света держать, товести его на княжь двор; а оже ли убьють, а люди будуть видели связан, то платити в немь. 39. Оже сено крадуть, то 9 кун; а в дровех 9 кун. 40. Аже украдуть овъцу, или козу, или свинью, а их будеть 10 одину овьцу украле, да поло жать по 60 резан продажи; а хто изимал, тому 10 резан. 41. А от гривни мечнику куна, а в десятину 15 кун, а князю 3 гривны; а от 12 гривну емъцю 70 кун, а в десятину 2 гривне, а князю 10 гривен. 42. А се поклон вирный: вирнику взята 7 ведор солоду на неделю, тъж(е) овен любо полот, или две ногате; а в сред (у) резану въже сыры, в пятницу тако же; а хлеба по кольку могуть ясти, и пшена; а кур по двое на день; коне 4 поставити и сути им на рот, колько могут зобати; а вирнику 60 гривен и 10 резан и 12 веверици, а переде гривна; или ся пригоди в говение р(ы)бами, то взяти за рыбы 7 резан; ть всех кун 15 кун на неделю, а борошна колько могуть изъ-ясти; до недели же виру (сберу)ть вирниции; то ти урок Ярославль. 43. А се урок мостьников: аще помостивше мост, взя ти отдела ногата,а от городници ногата;аще же будеть ветхаго моста подтвердити неколико доек, или 3, или 4, или 5, то тое же. Российское законодательство Х - XX веков в девяти томах. Том 1. М., 1984, с. 47-49.
ПРИМЕЧАНИЯ К ст. 1 Братучадо- сын брата, т.е.племянник со стороны брата. Русин - 1) житель Киевской Руси; 2) горожанин. Гридин - княжеский воин, дружинник; младший княжеский дружинник. Ябетник-1) княжеский приказчик, тиун; 2) должностное лицо в суде. Мечник - княжеский дружинник, судебный служитель.Изгой - ЗД. человек, вышедший из общины. Словении - 1) житель Новгородской земли; 2) селянин. К ст. 2 Надъражен (от надразити) - поразить, ударить. Видок - свидетель, очевидец. Аще - если. Знамение - зд, знак, доказательство, следы, отмета. Летец - лекарь. Мъзда - плата. К ст.З Пясть - кисть руки. Рог - сосуд для напитков. Тылеснь - 1) тыльная сторона ладони; 2) тупая сторона острого орудия. Постигнута - догнать, настигнуть, найти. К ст. 4 Утнети, утяти - ударить, ранить, отсечь. К ст. 5 Оже - зд. если. К ст. 6 Чада смирять - в Археографическом списке - чадь. Чадо - дитя. Чадь - домочадцы, подвластные домовладыке. Смирять- 1) примирить, смирить; 2) смирить обидчика, отомстить ему. К ст. 7 Перст - палец. К ст. 9 Тнети - ударить, ранить, отсечь, убить. К ст.10 Ринута - бросить, толкнуть. Варяг - житель Скандинавии. Колбяг-предположительно житель северных районов Руси. Рота - присяга, клятва. К ст.11 Челядин - 1) раб; 2) все подвластные домовладыке. К ст.13 Поимати - 1) взять; 2) захватить; 3) украсть. Порт - зд. одежда. Мир - община, как сельская, так и городская. Термин применялся чаще в Новгородской земле. К ст.14 Рци - от речи - говорить, сказать. Свод - процесс отыскания недобросовестного владельца вещи. Поручник - поручитель или свидетель. К ст.15 Аже-оже - зд. если. Друзе - другой, иной, следующий. Проче - впредь, наконец, но возможно и прок - остаток имущества. Запирати, запиратися - отказываться. Извод - 1) показания свидетелей, 2) свод. Скот - 1) скотина; 2) деньги; 3) имущество. К ст.16 Пояти, поняти - взять, принять, поймать, схватить. Кст.17 Налезуть - зд. встретят, найдут. Бити, бьют - 1)бить; 2) иногда: убить. К ст.18 Иже - который, кто. Приметати - I) прикидывать,подбрасывать; 2) отдавать, уступать. К ст.19 Огнищанин - старший дружинник, боярин, приближенныйкнязя. Подъездний княж - сборщик различных поступленийв пользу князя. К ст. 20 Вири - видимо, дефект текста - верви, т. е. сельскойобщины. К ст. 21 Клеть - зд. дом, хозяйственная постройка, амбар,кладовая. Говядо - бык, рогатый скот. Татьба - кража. Убити в пса место - убить как собаку. Покои - устав, обычай, порядок. Тивунец - 1) домоуправитель, дворецкий; 2) сын дво-рецкого. К ст.22 Тиун - домоуправитель, дворецкий. К ст. 23 Конюх старый - конюший, старший конюх. К ст. 24 Сельский и ратаиный старосты - должностные лица,следившие за производством сельскохозяйственных работ.К ст. 25 Рядович, рядовници-обязанный гю ряду, договору.К ст. 27 Кормиличиц- 1) воспитатель, дядька; 2) молочныйбрат. К ст. 28 Третьякь - животное на третьем году жизни. Лопьщина- животное на втором году жизни. Тель - теленок. Яря - ягненок. К ст. 30 Послух - зд. свидетель-оче-видец. К ст. 32 Борть - колода для пчел, пасека, пчельник. Изудрути - изодрати - повредить. К ст. 33 Мука - физическое насилие. Умучать - замучить, под-вергнуть наказанию. К ст. 34 Переорати - перепахать. Перетес - межевой знак, сде-ланный топором на дереве, К ст. Тать - вор. К ст. 40 Изъимати - схватить, захватить. К ст. 41 Десятина - часть княжеского дохода, отделявшаяся впользу церкви. К ст.42 Поклон-покон. Солод - хлебное зерно, проросшее и высушенное. Овен- баран. Полот - кусок, туша. Зобати - есть. Вирник - сборщик виры. Борош(ь)но - 1) пища вообще; 2) мучное кушанье. К ст. 43 Город(ь)ница - часть моста. Урок - 1) правило, установление; 2) плата; 3) налог, пошлина, пеня, штраф.