Глава 10 РАЗУМ
Когда мы анализируем слово "разум" (reason), это открывает для нас
широкое поле мысли. Во первых, каждый творец добра и каждый, совершающий
зло, имеет причину для поддержки своего действия. Когда два человека
ссорятся, каждый говорит, что он прав, потому что у каждого есть на это своя
причина. Может быть, для третьего человека причина одного может показаться
более разумной, или, возможно, он скажет, что они оба не имеют причин, а что
правда и разум на его стороне. Все споры, аргументы и дискуссии кажутся
основанными на резонах или причинах.
И все же рассудок, если человек проанализирует его, не является ничем
другим, кроме как иллюзией, постоянно держащей человека в недоумении.
Причина всей дисгармонии, всего несогласия заключается в недоумении,
вызванном непониманием разумом побудительной причины другого человека. Но
кто-то спросит: что такое разум? Откуда он происходит? Разум принадлежит и
земле и небесам: его глубины небесные, его поверхность земная; а то, что
заполняет брешь между небесами и землей в форме рассудка, является средней
его частью, которая объединяет разум. И поэтому разум может быть или
наиболее запутывающим, или дающим наибольшее озарение. В глубине разума
существует самое совершенное рассуждение, принадлежащее небесам; а на
поверхности есть другое рассуждение, которое принадлежит земле. Если человек
говорит кому-то: "Почему ты взял чужой плащ?", тот может ответить: "Потому
что идет дождь". У него есть причина; другой, небесный разум, подумает: "Ну,
я не должен брать чужой плащ. Хотя идет дождь, но все же это не мой плащ".
Это совершенно другой разум или причина. Думаете ли вы, что воры и
грабители, великие разбойники не имели повода? Иногда у них были веские
причины, но причины поверхностные. Разве не может вор в опрадание своих
действий сказать: "Что из того, что этот богатый человек потерял так много
денег? Вот я, бедный человек, я могу использовать их с гораздо большей
пользой. Я не ограбил его до последнего пенни; я просто взял столько,
сколько хотел. Это полезно, я могу с их помощью сделать что-нибудь хорошее".
Кроме того, рассудок -- это слуга ума. Если ум чувствует, что кто-то
ему нравится, то рассудок сразу же преподносит тысячу вещей во славу этого
человека, в его пользу. Ум имеет желание ненавидеть человека, и сразу же
рассудок приводит, возможно, двадцать аргументов за то, чтобы ненавидеть
его. Мы знаем, что любящий друг может найти тысячу хороших и прекрасных черт
в друге; а враг найдет тысячу недостатков даже у самого лучшего человека в
мире, если он его враг, и у него будут на то разумные основания.
Французы обычно говорят: "Vous avez raison" ("Вы правы", дословно --
"Вы имеете причину"); можно сказать, что все имеют причину, все правы. У
человека всегда есть причина; но важно то, какова эта причина. Земной ли это
разум говорит, небесный или промежуточный? Естественно, что небесный разум,
не соглашается с земным.
Теперь мы подходим к самой сути вещей: откуда мы берем разум, где мы
выучиваемся ему? Земному разуму мы учимся из наших земных переживаний,
земного опыта. Когда мы говорим: "Это правильно, а это неправильно", то это
только потому, что мы научились у земли говорить так. Невинный ребенок,
который только что родился, еще не научился различать правильное и
неправильное, и для него это ничего не значит; он еще не обрел этот земной
разум. Существует также разум выше земного разума. Человек, взявший чужой
плащ, имел разумную причину: "потому что шел дождь". Но существует разумная
причина выше этой; она в том, что этот плащ не принадлежит ему. И по этой
причине он скорее промок бы под дождем, чем взял этот плащ. Это другая
разумная причина; другой разум, или рассудок, стоящий за причиной.
Но существует и высший разум -- небесный разум. Это тот разум, который
понимает не каждый; именно этот разум открывают в себе видящие, святые,
мистики и пророки. Именно на этом разуме основаны религии; на почве этого
разума идеи мистицизма и философии вырастают, подобно растениям, и приносят
плоды и цветы. Здесь от ученика ожидают, что он будет слушать рассуждения,
причины своего учителя, вместо того, чтобы спорить с ним; цель ученика --
познать небесный разум, стоящий за разумом учителя, узнавать, что в жизни
человека наступает время, когда его глаза открыты для сущностного разума. А
как называется этот разум? Он называется бодисатва. "Сатва" означает
"сущность", а "бодхи" или "буддх" значит "разум"; от этого слова происходит
титул Гаутамы Будды.
Как можно достичь этого разума? Достижением ритма, называемого сатва.
Существуют три ритма: тамас, раджас и сатва. Человек, чей ритм жизни тамас,
знает земной разум; тот, чья жизнь идет в ритме раджас, знает нечто превыше
земных причин, разум, скрытый за причиной; а тот, кто начинает видеть или
жить в ритме сатва, начинает видеть основание каждой причины, которая
находится в самых глубинах бытия; и это Божественный разум.
Есть разум, связанный с импульсом, побуждением и есть разум, связанный
с мыслью. Разум, связанный с мыслью, -- это средняя часть разума; разум,
который связан с импульсом, -- это низшая часть разума. Но вдохновляющий
разум -- это небесный разум. Этот разум раскрывает Божественный свет,
который приходит через пробуждение этого разума, когда человек находит
сердце Бога и живет в нем.
Существует история о Моисее, который однажды проходил вместе с Хидром
через некую страну. Хидр был муршидом Моисея, когда тот готовился к тому,
чтобы стать пророком. Сначала Моисею был преподан урок дисциплины: не
издавать ни звука в любых обстоятельствах. Когда они шли, наблюдая красоту
природы, и учитель и ученик молчали. Учитель был восхищен красотой; ученик
тоже чувствовал это. Так они прибыли на берег реки, где Моисей увидел
тонущего ребенка и громко кричащую мать, которая не могла ему помочь. И
тогда Моисей не смог держать рот закрытым; он вынужден был нарушить
дисциплину и сказал: "Мастер, спасите его, ребенок тонет!" Муршид сказал:
"Тихо!" Моисей не мог молчать. Он снова сказал: "Мастер, Мастер, спасите
его! Он же тонет!" Хидр сказал: "Тихо!", и Моисей замолчал. Но его ум был в
волнении; он не знал, что и подумать. "Как может Мастер быть таким
безрассудным, таким невнимательным, таким жестоким, или Мастер бессилен?",
-- спрашивал он себя. Он не мог понять что есть что; он не смел даже думать
об этом, и все же эта мысль доставляла ему огромное неудобство.
Когда они пошли дальше, то увидели тонущую лодку; и Моисей сказал:
"Мастер, лодка тонет, она идет ко дну". Мастер опять приказал ему замолчать;
тогда он замолчал, но все еще чувствовал огромнейшее неудобство. Когда они
добрались до дома, он сказал: "Мастер, я думаю, что тебе следовало спасти
этого маленького невинного ребенка, который тонул, и также следовало спасти
ту лодку, которая шла ко дну. Но ты не сделал ничего. Я не могу понять, но я
хотел бы получить объяснение". Мастер сказал: "То, что видел ты, видел и я.
Мы оба видели. Так что тебе было бесполезно говорить мне о том, что
происходит, поскольку я и так знал. Если бы я решил, что было бы лучше
вмешаться, я мог бы сделать это. Почему же ты взял на себя труд сказать мне
об этом и нарушил свой обет молчания?" Он продолжал: "Ребенок, который
тонул, должен был бы вызвать вражду между двумя нациями, тысячи и тысячи
жизней были бы уничтожены в этом конфликте. То, что он утонул, предотвратило
другую надвигающуюся опасность". Моисей взглянул на него с огромным
удивлением. Тогда Хидр сказал: "Та тонущая лодка была лодкой пиратов, они
отправлялись потопить большой корабль, полный пилигримов, и забрать все, что
останется от корабля, себе. Разве ты думаешь, что ты или я можем судить об
этом? Сам Судия стоит за всем этим; Он знает Свои действия, Он знает Свою
работу. Когда тебе сказали молчать, ты должен был держать свой рот закрытым
и наблюдать все в молчании, как это делал я".
Есть персидская поговорка, которая гласит: "Только садовник знает, за
каким цветком ухаживать, а какой срезать".
Должны ли все мы поступать подобным образом? Должны ли мы оставаться на
месте и не помогать? Нет, вы можете помогать. Но в то же время, если
духовный человек, как вам кажется, не делает того, что вы ожидаете от него,
вам не следует говорить ему об этом; потому что вы должны знать, что в этом
есть некая разумная причина. Вы не можете судить его. Чем больше вы
развиваетесь, тем сильнее ваш разум изменяется. Так что никто не имеет права
судить другого; но человек может стараться сам поступать наилучшим для него
образом.
Несомненно, что ныне действующая система образования является для детей
огромной помехой. Родители учат своих детей свободно рассуждать; и когда
дети достигают определенного возраста, то из-за того, что они рассуждали
свободно, они перестают думать; прежде чем они подумают, они доказывают,
спорят и спрашивают: "Почему нет?", "Почему?"; и таким образом они никогда
не достигают небесного разума. Потому что для того, чтобы достигнуть этого
небесного разума, необходимо быть отзывчивым, чувствительным, а не
напряженным. То, чему учат сегодня ребенка, это агрессивное отношение. Он
навязывает свое знание другим. И вследствие недостатка чувствительного,
отзывчивого отношения он теряет возможность даже прикоснуться к той
сущности, сути разума, которая является духом Бодисатвы. Это всегда было
огромной трудностью в жизни развитых душ. Что случилось с Иисусом Христом? С
одной стороны, существовала земная причина, с другой стороны, существовала
причина небесная.
Однажды я посмотрел на своего муршида, и в мой любознательный ум пришла
мысль: "Почему такая великая душа, как мой Муршид, должен носить башмаки,
украшенные золотом?" Но я сразу же взял себя в руки, и это осталось всего
лишь мыслью; она могла никогда не выйти из моих уст, она была под контролем.
Но все-таки она стала известна. Я не мог скрыть свою дерзость моими губами;
мое сердце было перед моим муршидом подобно открытой книге. Он мгновенно
заглянул в него и прочитал мою мысль. И знаете, что он ответил мне? Он
сказал: "Сокровища земли я держу у своих ног".
Однажды один муршид был в большом городе, и когда вернулся, он сказал:
"О, я переполнен радостью, я переполнен радостью. Это было так замечательно,
возвышенно, в присутствии Возлюбленного". Тогда его мюрид подумал: "Там был
возлюбленный и восторг; как замечательно! Я должен пойти и посмотреть, смогу
ли я найти их". Он прошел через город, вернулся и сказал: "Ужасно! Как
ужасен мир! Все как будто готовы перегрызть друг другу горло; вот что я
видел. Я не чувствую ничего, кроме подавленности, как будто все мое существо
разрывается на куски". "Да, -- сказал муршид. -- Ты прав". "Но объясни мне,
-- сказал мюрид, -- почему ты так восторгался после того как вернулся, а я
разрываюсь на части? Я не могу вынести этого, это ужасно". Мурщид сказал:
"Ты шел не в том же ритме, в котором я шел через город". И это означает не
только медленный ритм походки, но ритм, в котором движется ум, тот ритм, от
которого наблюдение получает пользу: именно это создает разницу между одним
человеком и другим; и это то, что приводит к гармонии между людьми.
Человек, который говорит: "Я не буду слушать ваши доводы", несомненно,
обладает разумом, как и каждый обладает разумом. Но у него мог бы быть разум
еще лучше, если бы он был способен слушать; если бы он был способен понять
повод другого. Рассудок человеческого ума устроен так, что он все время как
бы бегает по кругу. Некий человеческий ум совершает один круг в минуту; ум
другого человека совершает один круг за пять минут: разум различен. Ум
третьего человека совершает круг за пятнадцать минут; его разум опять же
отличается. Чем больше требуется времени на совершение круга, тем шире
горизонт видения человека и его взгляд на жизнь.
Рассуждение -- это лестница. По этой лестнице человек может подняться,
и с этой же лестницы он может упасть. Потому что если человек не идет вверх
с помощью рассуждения, тогда оно поможет ему идти вниз; потому что если для
каждого шага вверх существует разумная причина, то существует разумная
причина и для каждого шага вниз. Несомненно, это различие создано для того,
чтобы позволить человеку понять, что в действительности существует один
разум, один дар, одна способность. Можно разделить человеческое тело на три
части, но в то же время это одно тело, один человек. Тем не менее, разум --
это великий фактор, великая движущая сила, несущая в себе возможность любого
проклятия и любой благодати.