Проблема ментальной каузации
Считается, что проблема ментальной каузации демонстрирует невозможность дуализма, причем именно принимаемые дуализмом предпосылки о природе сознания делают проблему ментальной каузации тем решающим аргументом, который убеждает нас не принимать дуализм. В дуализме субстанций сознание предстает как нематериальный, непротяженный объект. Если это непротяженный объект, он не может находиться в пространстве. Однако каким образом объект, не находящийся в пространстве, способен воздействовать на пространственные тела? Каким образом непространственный, непротяженный, нематериальный объект, каковым является сознание, способен вызывать какие-либо следствия в физическом объекте? По мнению многих философов, мы не можем представить себе, сделать осмысленным такое взаимодействие двух объектов, которое бы не протекало во времени и пространстве. Таким образом, непротяженность сознания порождает проблему ментальной каузации, а неспособность объяснить подобную каузацию лишает дуализм теоретической ценности.
Однако, как показывает английский философ Тим Крейн, проблема ментальной каузации оказывается угрозой для дуализма не в силу дуалистических предпосылок [9]. Во-первых, непротяженность объекта еще не означает невозможность его нахождения в пространстве. Точка — непротяженный объект, и тем не менее мы можем указать ее координаты в пространстве. Далее, вполне возможно, что сознание хоть и не находится в пространстве, способно взаимодействовать с телом. Конечно, характер взаимодействия может нас удивлять, однако если уж мы приняли изначально посылку о том, что существуют непространственные вещи, то вполне можно принять и наличие непространственной коммуникации объектов. В подобной интеракции нам может быть не совсем понятно, почему именно с этим телом взаимодействует сознание, но и на этот вопрос можно дать ответ. Существенной чертой дуализма является указание на независимость субстанций, а непространственность сознания не является необходимым элементом этой теории. Поэтому мы можем сказать, что сознание занимает то же место, что и тело. При этом на утверждение, что два тела не могут занимать одно и то же пространство, можно возразить, что это два физических объекта не способны занимать одно пространство, у нас же один из объектов является нефизическим.
Таким образом, с точки зрения дуализма, непротяженность сознания не мешает принять нам идею ментальной каузации, единственное, что следует учитывать, это то, что взаимодействие сознания и тела не является обычной пространственной каузацией, а этот факт сам по себе не делает дуализм невозможным.
Итак, из-за чего проблема ментальной каузации оказывается опасной для дуализма? По мнению Тима Крейна, указанная проблема угрожает дуализму вследствие принятия физикалистской картины мира. Мы не можем допустить дуализм не потому, что дуализм постулирует непротяженность сознания, а потому, что принятие дуалистической теории нарушает установленные физические законы. Нам трудно отказаться именно от этой картины мира, в котором действуют такие законы.
Не принимая дуализм, мы не становимся на монистическую материалистическую позицию. В данном случае дуализм противостоит не материалистическому монизму, а физикализму — взгляду, который отводит особое место физике, физическому знанию. Сущность физики, как отмечает Куайн, заключается в том, что можно назвать полнотой охвата (full-coverage). Физика претендует на объяснение всего, что существует во времени и пространстве. Утверждение физики, что все пространственно-временные объекты имеют физические свойства и законы физики управляют поведением этих объектов, можно назвать универсальностью физики. Это — монистический принцип, но еще не физикалистский взгляд. Физикализм — это доктрина о причинности. Она базируется на принципе полноты физики (completeness of physics), который можно сформулировать следующим образом: согласно законам физики каждое физическое событие имеет физическую причину, которой достаточно для того, чтобы вызвать данное событие.
В принципе это положение предохраняет нас и от такого решения проблемы ментальной каузации, которое можно назвать сверхдетерминацией (overdetermination). Кто-то мог бы предположить, что у одного и того же физического феномена существуют две независимые причины — ментальная и физическая. При этом физическое следствие вызывается не совокупным действием ментальной и физической причин, а каждой из них в отдельности достаточно, чтобы вызвать этот эффект. Мы должны были бы предполагать, что всякий раз, когда ментальная причина вызывает некий физический эффект, этот эффект имеет еще и физическую причину, которой достаточно для этого следствия. Примирить такое предположение с тем, что мы знаем о мире, также сложно.
Интересно отметить, что признание полноты физики и отрицание сверхдетерминации приводит к невозможности принять не только дуализм субстанций, но и дуализм свойств. Даже нередуктивный физикализм оказывается под угрозой, а единственно приемлемой формой физикализма остается теория тождества, говорящая, что сознание не более чем мозг.
Итак, проблема ментальной каузации как аргумент против дуализма порождается невозможностью примирить существование ментальной каузации с принципом полноты физики и с отрицанием факта сверхдетерминации ментальной и физической причинами. Принимая дуализм, мы должны отказаться от принципа полноты физики. В дуализме допускается наличие таких причинно-следственных связей, которые в принципе будут неподвластны физике. Таким образом, не природа ментального как такового мешает нам принять дуализм, а наше нежелание пожертвовать физикалистской картиной мира и неспособность физикализма признать неполноту любого физического описания и наличие где-то нефиксируемой цепи причинно-следственных связей. Именно физикалистские предпосылки о сущности мира делают проблему ментальной каузации серьезной угрозой для дуализма. Это доказывает и следующий факт. Отличие физикализма от материализма заключается в том, что физикализму ничего не мешает допустить существование нематериальных сил или объектов, которое не будет противоречить известным законам физики. Таким образом, при указанных условиях физикализм мог бы даже допустить существование непротяженной мыслящей вещи.
Если мы избавим дуализм от необходимости примирять факт существования ментальной каузации с принципом полноты физики, то проблема ментальной каузации не будет угрожать дуализму. Эта теория сможет тогда постулировать независимое существование двух субстанций, не принимая физикалистских предпосылок о мире. Рассмотренная из перспективы дуализма проблема ментальной каузации оказывается не связана необходимым образом с теми концептуальными шагами, которые нужно проделать, вводя эту теорию.
Задавая вопрос о ментальной каузации, критики дуализма интересовались возможностью описания взаимодействия сознания и тела исходя из физикалистских принципов. Подобная критика, как мы видим, серьезно не угрожает картезианской позиции. На наш взгляд, рассматривая вопрос о соотношении сознания и тела, уместнее было бы задать вопрос о логической совместимости интеракционизма и дуализма. Можно ли в принципе помыслить интеракционизм и дуализм как одну теорию?
Интеракционизм говорит о том, что сознание может причинно детерминировать телесное поведение, а тело может воздействовать на сознание. Однако если сознание и тело — это две независимые субстанции, то возможно ли в принципе между ними взаимодействие? Является ли рождение тела причиной появления души? Если душа в своем существовании не зависит от протяженных вещей, то появление тела не может быть причиной появления души. Тогда душа появляется в теле в силу каких-либо других, нефизических причин, например, Бог соединяет ее и тело.
Дуализм совместим с учением о переселении душ. Душа может существовать в таком случае до рождения тела. Как тогда объяснить, почему душа должна учиться каким-либо ментальным способностям, рассуждениям и т.д.? Если тело не является причиной возникновения души, то и физические события, происходящие в теле, не могут с необходимостью вызывать ментальные события. Тогда связь между порезом пальца и болью — случайная связь. Боль могла бы быть и без пореза пальца, она могла бы совпадать с каким-либо иным физическим событием, например с визуальным воздействием. Любое ментальное событие вызывалось бы не в силу наличия физического события, а в результате воздействия какой-либо нефизической причины, например Бога. Аналогично можно рассмотреть действие ментальных причин. Если между ментальным и физическим нет необходимой связи, то одна и та же мысль может привести в действие два разных тела.
На наш взгляд, дуализм не может объяснить в природе ментальной каузации именно необходимый характер взаимодействия. Остается непонятным, почему определенный ментальный феномен связывается именно с этим телом, а не с иным. Если нет необходимой связи между ментальным и физическим, то моя мысль пойти попить пиво может подвигнуть иное тело осуществить данное действие, а ваш больной зуб может заставить меня чувствовать боль. Оказывается странным само разделение на мою мысль и чужую, если мысль принципиально не связана с телом. Вводя принцип производности ментального от физического, Джегвон Ким указывает, что возможность различения ментального зависит от возможности различения физического. Если неразличимость физического имплицирует неразличимость ментального, то две картезианские души, не имеющие физических качеств и в этом смысле неразличимые, будут неразличимы и в своих ментальных свойствах. Это будет одна душа [10]. Но даже если мы допускаем существование одной души, понятой как независимая субстанция, то все равно характер ее коммуникации с материальной субстанцией остается непонятен.
Вообще, в каком-то смысле сам термин «интеракционизм субстанций» оказывается противоречивым, если под субстанцией мы понимаем то, что в своем существовании не зависит ни от чего, кроме самого себя. На наш взгляд, окказионализм Маль-бранша или лейбницевская теория предустановленной гармонии оказываются более последовательными продолжениями дуализма, чем интеракционизм, который следует признать несовместимым с позицией дуализма. Однако несовместимость интеракционизма с дуализмом еще не говорит о невозможности дуализма.