О НЕКОТОРЫХ МОРСКИХ НАСЕКОМЫХ, УПОТРЕБЛЯЕМЫХ НА КАМЧАТКЕ В ПИЩУ

Полипы и сепии, по-русски -- каракатицы1, служащие постной пищей у проживающих в России греков и армян, водятся в обоих морях. Они, впрочем, скорее идут на пользу тюленям, чем людям, так как никто не занимается их ловлей; если же единичные экземпляры их случайно выбрасываются на берег, то ительмены отнюдь не пренебрегают ими.

Морских раков трех сортов2 также только тогда употребляют в пищу, когда их вынесет на побережье море. Нигде больше нет таких крупных экземпляров, как у Олюторы, и даже голодному человеку зараз не съесть и одной ноги их. Олюторцы ловят их большими костяными удочками, на которые нацепляют куски рыбы вахни.

Другим видом являются раки, имеющие форму сердца и большею частью встречающиеся в Камчатском море.

Третью разновидность представляют совсем маленькие раки, ютящиеся в брошенных раковинах улиток или моллюска, называемого Buccinium; они всюду таскают у себя на спине эти раковины. Их очень много в Авачинском заливе.

Далее следуют голубые морские раковины, в которых иногда находят крупные голубые или маленькие белые, еще незрелые жемчужины.

Существо, называемое Patella lenga Rondeletii, а по-курильски -- "керу"3, идет в пищу как в сыром, так и в вареном виде. Внутри него находят мясистую часть (pulpam), видом похожую на печеный яичный желток, с которым он схож и по вкусу. Я велел его зарисовать.

Морскую репу, или красных Echinos marinos4 с зелеными иглами {Истолченными в порошок иглами и створками морской репы ительмены лечат гонорею. Это, несомненно, превосходное диуретическое и возбуждающее половую деятельность средство. -- Прим. Стеллера.}, встречают часто в Авачинском заливе, и ительмены умеют их есть, как французы и итальянцы. Они очень вкусны, и курильские жители потчуют ими только тех гостей, которых они хотят особенно отличить и почтить. Описание морской репы можно найти у многих авторов. Русские называют ее так за внешнее сходство с репою.

Pectines (гребни), или Яковлевы раковины, попадаются в некоторых местах очень часто и бывают крупных размеров; их едят как в сыром, так и в вареном виде.

Mytuli, или широковатые морские раковины, употребляются в пищу также либо сырыми, либо вареными.

 

Четырнадцатая глава

О КАМЧАТСКИХ ПТИЦАХ

Насколько Камчатка богата рыбами, настолько же разнообразен и значителен запас ее птиц1, хотя распределение их по отдельным местностям и неравномерно. Птицы, впрочем, приносят местным жителям меньше пользы, чем могло бы быть в действительности, отчасти из-за недостатка пороха и запрещения ительменам иметь ружья, отчасти же из-за того, что рыболовство не позволяет им заниматься много птицами. Чаще всего и наиболее разнообразные птицы водятся вблизи Нижнего острога и реки Камчатки, где их больше всего ловят2. Вообще же, камчатские птицы разделяются на три категории: на морских, водяных и сухопутных, и о каждом из этих разрядов птиц я буду говорить в отдельности.

 

Пятнадцатая глава

О МОРСКИХ ПТИЦАХ

Морские птицы держатся больше в местности между мысом Лопатка и Чукотским носом, чем на Пенжинском море, по двум причинам: 1) потому что большинство морских птиц является сюда для более безопасного высиживания яиц весною с американского материка и с островов в проливе; 2) потому что берега здесь выше, скалистее1, изрезаннее и изобилуют косами и близлежащими островами, особенно пригодными для их уединения; к тому же в Камчатском море птицы могут находить больше пищи в виде мелкой рыбы. Большинство морских птиц известны или, по крайней мере, настолько отличаются цветом своего оперения от известных нам по описаниям европейских, водящихся в Ирландии, Шотландии, Исландии и Норвегии, что их можно рассматривать как совершенно особые виды. Главнейшими среди них являются следующие.

Урилы -- нечто вроде бакланов или корморанов2. На Камчатке водится только один вид этих птиц3: они совершенно черные, имеют длинную, как у цапли, шею, маленькую голову и клюв, как у нырка4 или крохаля5. Величиною они с крупную мартовскую утку6; ноги их расположены близко к заднему проходу, как у гагар7, или Colymbis, и совершенно черные; всюду в этот черный фон вкраплены фиолетовые и зеленоватые пятна8; на шее всегда находится несколько белоснежных полосок, как у цапли, и под крыльями -- по белому серебристому пятну в два вершка шириною и такой же длины. Птицы эти плавают по морю, высоко подняв шею, а во время полета шея лежит с туловищем в одной горизонтальной плоскости. Урил проглатывает рыбу длиною в фут, ловя ее под водою. Летает он очень проворно, но тяжеловесно. Это очень глупая птица, в море нередко залетающая на корабли и на людей. Ночью эти птицы стоят на крутых утесах, вытянувшись в ряд, подобно банкам с лекарствами на аптечных полках, образуя множество шеренг, причем они выпрямляются, как люди; они держатся на самых краях утесов, на пространстве шириною в три пальца, опираются туловищем о скалу и нередко во сне скатываются вниз, становясь добычею поджидающих их среди скал и у пролива песцов. В начале июля они кладут яйца9 величиною с куриные. Их мясо очень жестко и переваривается с трудом, причем пронизано многими толстыми жилами. Ительмены с величайшею опасностью для жизни отнимают у них весною сперва яйца, а потом и птенцов. Яйца урил отнюдь не вкусны и очень водянисты. Ловят этих птиц сетями, которые сбрасывают на них сверху со скал или протягивают в заливах вблизи берега на поверхности воды, так что птицы запутываются в них лапами, или, наконец, под вечер их ловят забавным способом: к шесту прикрепляется сделанная из конского волоса или бечевки петля, с этим прибором человек влезает на скалу и сверху накидывает птице петлю на голову, хотя птица и видит это. Остальные птицы спокойно глядят на это, причем та, на голову которой накидывают петлю, долго вертит головою во все стороны и не поддается; однако она не настолько умна, чтобы улететь; таким образом, ее в конце концов все же хватают. Затем то же самое повторяется со второю и со всеми прочими, так что с течением времени можно обобрать целую скалу. Иногда у этих птиц зобы настолько полны рыбою, что им совершенно невозможно взлететь; тогда их хватают просто руками. Ительмены варят этих птиц, не очищая их от перьев и не вынимая внутренностей, в горячих ямах, и в таком виде урилы лучше всего пригодны в пищу. Когда их извлекают из такой ямы, мясо можно вынуть из кожи, как бы из сосуда, внутренности же выбросить. Приготовленные таким способом птицы становятся достаточно мягкими и сочными.

Когда слышишь по утрам и по вечерам их отдаленный крик, кажется, будто где-то трубят в трубы; вблизи же голос отдельной птицы напоминает звук маленькой нюрнбергской детской дудки. В Америке и на островах водятся еще три особые разновидности этой птицы10, на Камчатке же известна только четвертая11. Об остальных рассказано в описании моего путешествия.

Старик12 представляет собою нечто вроде нырка, величиною с лысуху; верх спины и крыльев у него черный, брюхо же и бока, находящиеся при плавании под водою, белого цвета. При этом на голове и на шее птицы, по обеим сторонам близ ушей, видны белые продолговатые и узкие перья. Эта птица кладет яйца более крупные, чем можно было бы предполагать, судя по ее величине. Мясо ее очень твердо и черного цвета. Старики днем пребывают стаями на море, ночью же выходят на сушу13, при этом они еще глупее урилов, и ловят их еще более смешным способом, а именно: человек, одетый в камчатскую кухлянку, то есть плащевидное платье, садится на берегу под каким-нибудь утесом и сидит там неподвижно, тогда птицы кучами залезают под полы его кухлянки, чтобы там переночевать, после этого охотник хватает их одну за другою и сворачивает им шеи. Птицы очень часто держатся на островах в проливе и на Американском материке; они неоднократно, в ночное время, залетали к нам на корабль. У мыса Св. Ильи мне довелось видеть особый сорт их, пестрых, с белыми и черны ми перьями14. Вблизи Курильских островов водится третий вид этих птиц, отличающихся тем, что у них клюв ярко-красного цвета, а на голове -- по наклоненному вперед, к клюву, султану15. Оба вида я распорядился зарисовать, а чучела их сохранить. Эти птицы влезают на Курильских островах в прибрежные ямы, где их ловят безо всякого труда голыми руками.

"Ару" -- по-казацки, "кара" -- по-ительменски -- названия птицы, внешностью похожей на ворону16. Верхняя часть ее тела черная, а нижняя, находящаяся во время плавания в воде, -- белая. Она встречается очень часто вблизи островов и рифов. Яйца ее считаются исключительно вкусными и лучшими изо всех17, но мясо такое же твердое, как и у предыдущих морских птиц. Они встречаются в огромном множестве вблизи Америки и на прилегающих к ней островах.

Ипатка18 похожа на утку, которой она равняется и по величине. Надводная часть ее при плавании совсем черная, остальные же перья белые. Самое замечательное в ней -- ее ярко-красный, большой и широкий, как у попугая, клюв. Она, впрочем, мало отличается от гренландского морского попугая19, которого ловят у берегов Шотландии, Норвегии и, особенно, Кольского полуострова. Ее мясо очень жестко, но яйца очень вкусны и напоминают куриные. Гнездится ипатка на утесах, в ямах и пещерах, которые она сама себе вырывает и устилает собранною травою. При попытках поймать эту птицу она очень больно кусается. Клювы ипатки туземцы нанизывают на тесемки или ремни вперемежку с пучками выкрашенной тюленьей шерсти. Такие ремни, которые прежде изготовлялись шаманами, вешали каждому на шею, и, подобно кресту, их носили на голом теле в качестве амулетов, суливших счастье. Перед принятием крещения туземцы нередко снимают их с себя.

"Мичагатка"20, или "игильма", -- совсем неизвестная морская птица, во всем совершенно схожая с предыдущей и отличающаяся от нее только тем, что у нее, начиная от глаз, по обе стороны головы свисают к шее особого строения два длинных беловато-желтых пучка перьев21, на вид весьма красивых. Эти перья так нравятся ительменам, что они подражают птицам, помещая на своих головных уборах свисающие кусочки шкуры росомахи.

"Кайовер", или "каюр"22, -- разновидность черных нырков, или морских кур, с ярко-красным клювом и ногами23. Птицы гнездятся на самых высоких рифах в море, очень хитры и за свой громкий, беспрерывный свист, похожий на свист кучеров или извозчиков, так и называются у казаков -- извозчиками.

Кроме них, есть еще несколько разновидностей чайки и вообще птиц, похожих на чаек своим видом, характером полета и нравами.

Крупные черные морские чайки встречаются как на Пенжинском море, так и на Камчатке и в большом количестве прилетают к устьям рек, когда в последних начинается подъем рыбы. При распластанных крыльях они достигают в ширину 7 1/2 фута24, на основании чего легко судить о размерах остальных частей их тела. Из их лап, за неимением деревянных курительных трубок, я делал на острове Беринга костяные трубки. Ительмены изготовляют из них коробочки для иголок, а также гребни для расчесывания крапивы и травы эхеу25. Ловят этих чаек очень смешным способом: на удочку прицепляют рыбу с крючком и бросают в воду; одна из чаек тотчас же проглатывает рыбу, и ее вытаскивают на берег; затем из горла чайки извлекают рыбу, привязывают ее к той же удочной лесе, предварительно перевязав чайке клюв, и бросают обратно в море. Тогда остальные чайки еще быстрее кидаются на приманку и таким же образом вытаскиваются на сушу. От этого вида чаек отличается другая разновидность их, беловато-серого цвета26. Кроме такой окраски оперения, этот вид как по величине своей, так и по всему прочему схож с предыдущим.

Один вид чаек называется у казаков разбойниками27, так как эти птицы отнимают добычу у всех прочих чаек. Я, впрочем, до сих пор еще не смог раздобыть экземпляра этого вида.

Встречается еще другой вид речных чаек, насчет которых ительмены утверждают, будто они рождаются от камбалы. Эта чайка строит себе гнездо на суше и кладет два яйца; из одного будто бы выходит камбала, из другого -- чайка28. Этой птицы я до сих пор также еще не смог достать.

Встречается также разновидность чайки, именуемой у казаков якулою, величиной с голубя. Эти птицы гнездятся на крутых приморских утесах и воркуют на манер горлицы29, причем не смолкают ни на одно мгновение как днем, так и ночью. Эту птицу также еще предстоит описать.

На этих птиц очень похожа другая разновидность чайки, называемая мартышкою30, с коричневыми пятнами на спине, на шее и на крыльях, что и служит ее отличительным признаком от всех прочих чаек.

Другой вид чаек, называемый скандинавскими и гренландскими мореходами Joh. de Kent31, также часто появляется на морях около Камчатки. Эта птица, однако, никогда не подходит настолько близко, чтобы ее можно было убить из ружья.

Еще одна разновидность маленьких черных чаек, похожих на ласточек и очень напоминающих последних по их манере летать, водится в большом количестве на море около островов, но эти птицы никогда не подлетают настолько близко к суше, чтобы в них можно было стрелять32. Они летают низко над поверхностью моря в огромном числе, когда надвигается шторм или непогода.

Глупышами33 казаки называют вид птиц, по величине своей схожих с обыкновенными речными чайками; они частью пепельно-серого, частью белоснежного цвета, постоянно летают над морем и, как птицы робкие, держатся на самых высоких и крутых морских рифах.

На четвертом и пятом из Курильских островов их ловят в большом количестве и сушат на воздухе, причем жир, выпускаемый из них туземцами через сделанное в коже отверстие, как из бочки, хранят в пузырях; он служит населению осветительным материалом, а также идет в пищу. Из кож этой птицы туземцы шьют себе парки, шапки и кухлянки, служащие обычной одеждою этих дальних островитян. Эти птицы водятся в таком великом множестве вблизи Америки и на необитаемых островах в проливе, что ими заняты и покрыты целые морские утесы; попадаются среди них и такие экземпляры, которые по величине своей нисколько не уступают крупнейшему орлу или гусю. У них большой желтоватый согнутый клюв, большие, как у сов, глаза, а цвет их оперения темно-коричневый с белыми по всему туловищу пятнами34. Однажды мы нашли в море, более чем в 30 милях от суши, на мертвом ките несколько сотен этих птиц, которые как бы поселились на трупе громадного животного, как на острове, и плыли вместе с ним, все время питаясь его мясом. Глупыши представляют собой, несомненно, особый вид птиц, часто встречающихся также около Чукотского носа.

Обыкновенные чайки и мартышки в огромном множестве попадаются на реках; зимою они все улетают с материка, возвращаясь только в конце мая35. Они, несомненно, направляются к островам, расположенным южнее, вблизи Японии. Так, например, однажды, в начале июля 1741 года, мы увидели в море, на широте 45°, где мы собирались подойти к Компанейским владениям, целые стаи мартышек вокруг нашего судна; из этого я сделал заключение о возможной близости суши, чему, однако, тогда никто не хотел поверить.

Птица, именуемая Pica marina gallorum -- французской морской сорокой36, часто встречается летом повсюду на море и на реках. Ительмены считают тяжелым грехом убивать ее, потому что это ведет будто бы к перемене погоды, которая тотчас же после этого портится.

 

Шестнадцатая глава

О ВОДЯНЫХ ПТИЦАХ

Среди водяных птиц главное место занимают дикие лебеди; по всей Камчатке их водится великое множество1. Их ловят не только летом, когда они меняют оперение, при помощи собак сгоняя их в кучи и хватая живьем, но и в продолжение всей зимы по рекам Камчатке, Большой, Озерной, Аваче и Гольцовке, потому что они всегда ищут и находят себе корм вблизи теплых ключей {Лебедей ловят также вышеописанным способом, накидывая им на головы петли. -- Прим. Стеллера.}2. Главнейшую их пищу зимою составляют корни одуванчиков (Populage), оттого и носящие название лебяжьих3 кореньев4. Можно смело утверждать, что по своей величине, упитанности и вкусу эти птицы нисколько не уступают лебедям России и Сибири.

Большие серые гуси, гуменники5, водятся в значительном количестве главным образом вблизи Нижнего, где они на множестве расположенных в окрестностях реки Камчатки озер находят обильную пищу, а также подходящие места для кладки яиц и выведения птенцов6. Их ловят, как я сказал, не только в ту пору, когда они меняют оперение, но и осенью, и при этом в таком большом количестве7, что даже беднейшие местные жители хранят по 100 и более гусей на льду и могут питаться этим запасом в течение всей зимы. Главною пищею гусям служат плоды, похожие на водяные орехи (чилим), называемые озерною сараною8 и часто растущие на озерах. Описание этих птиц я впоследствии представлю.

Казарки, или маленькие серые гуси9, встречаются повсюду на Камчатке в большом изобилии. Они появляются в начале мая и улетают в начале ноября. Летят они из Америки и, подобно всем перелетным птицам, как я сам наблюдал на острове Беринга, они в ноябре летят в направлении с запада на восток, весною же возвращаются с востока на запад.

В июле на острове Беринга мне довелось видеть особый вид странных гусей; по величине своей они подобны казаркам. Спина и брюхо их белого цвета, крылья -- черного, шея -- белого, темя и затылок -- синеватого, голова ниже глаз -- беловато-зеленоватого, глаза -- черного и окружены желтоватым кольцом; около клюва тянутся черные полоски. Самый клюв красноватого цвета и снабжен горбом, как у китайских гусей. Этот нарост совсем оголен, желтоватого цвета, и по его середине проходит вплоть до конца полоска, покрытая черными блестящими перьями10. По своем возвращении из плавания я, после настоятельных расспросов и поисков этой птицы, узнал, что она почти всегда держится на море вблизи первого Курильского острова, но никогда не появляется на суше. Наконец случилось, что однажды, во время сильного шторма, труп такой птицы, убитой силою волн, был выброшен на берег первого острова. К величайшему, однако, своему прискорбию, я получил только ее голову и шею, так как все остальное во время шторма было съедено береговыми лисицами.

Уток здесь водится очень много и самых разнообразных сортов; особенно примечательны следующие их виды.

Исландская Haueida, или морской вострохвост11, которая держится всегда на море и вблизи больших морских бухт и издает весьма странный звук по следующей шеститоновой схеме:

Так как эти утки всегда держатся стаями, то своими гармоническими звуками и их вариациями они нередко дают очень причудливые и прямо удивительные концерты. Гортань этой утки по устройству своему напоминает трещотку с тремя отверстиями, изнутри затянутыми совсем тоненькою пленкою; только благодаря этому и возможно столь отчетливое образование указанных разнородных звуков. Ительмены сложили об этой утке особые стихотворения и песни, по мелодии своей весьма удачно напоминающие звуки этих птиц. Утку эту они называют "аангич", тем же словом, что и пономаря или дьячка, потому что он из различных колоколов извлекает разные звуки и, подобно этим уткам, рано поутру, лишь только наступает день, звонит схожим образом к заутрене.

Каменная утка12, по-ительменски -- "нигинчик", украшена красивым оперением; главным образом самки прилетают с моря к истокам рек, кладут и высиживают там яйца и затем, позднею осенью, улетают со своими птенцами на юго-запад13. Поэтому эта разновидность утки встречается, пожалуй, чаще на Пенжинском море, чем на Камчатском море. Она водится также в Америке и на островах пролива, где она частью и зимует.

Селезень14, Anas boschas seu martia, водится как на море, так и на реках и встречается также близ острова Беринга, в проливе. Из этого видно, что разделение уток на морских и речных определяется, как и разделение рыб, условиями их местопребывания.

На реке Камчатке ительмены осенью и весною ловят следующим, очень забавным способом целые стаи гусей, уток и нырков. Выбрав лесистое пространство между двумя озерами или озером и рекою, они прорубают в таком лесу просеку от одного водоема к другому; по ней водяная птица привыкает в течение всего лета перелетать с одного озера к другому. Под осень, когда запас рыбы почти целиком сделан, ительмены собирают свои рыбачьи сети, связывают их, прикрепляют их концы к высоким шестам и ставят последние в западном направлении; наверху эти шесты снабжены веревками, могущими наклонять сети, и концы их ительмены держат в руках, подстерегая пролетающих по просеке птиц. Лишь только птицы приблизятся к сетям, они стягивают оба конца их, и, таким образом, случается очень редко, чтобы из всей стаи ускользнула хотя бы одна птица. Такой способ массовой поимки птиц практикуется в Сибири только в трех местах, а именно: на Иртыше около Демьянской ямы, у Березова на Оби и на реке Камчатке.

Гусей же туземцы ловят на реке Камчатке еще и другим способом, а именно в ямах глубиною в сажень, вырытых около рек и озер и снизу расширяющихся, а сверху довольно узких. Отверстия этих ям они прикрывают прутьями и всевозможными травами, обычно растущими в прудах и служащими гусям пищею; по обеим сторонам ямы ставят гибкие палки. Когда гуси садятся или становятся на последние, они падают в яму, где вследствие тесноты ее они уже не могут расправить свои крылья и улететь.

В ту пору, когда гуси, утки, лебеди и прочие водяные птицы меняют свое оперение и не могут летать, их в великом множестве сгоняют при помощи собак в одну кучу и убивают дубинками15. Остроги и прилегающие к ним местности находят значительное продовольственное подспорье в этом обилии птицы, и тамошние жители и летом, и зимою редко сидят за столом, не имея на нем дичи. Несмотря на то, что туземцам удается засаливать много бочек этой дичи или хранить ее в оперенном виде на льду, у них остается еще так много птицы, что они имеют возможность посылать ее своим друзьям в подарок в другие остроги. Такую же большую пользу, какую они получают от птичьего мяса, приносят им и птичьи яйца, в огромном множестве собираемые весною близ озер и на небольших речных островках16 и круглый год сохраняемые в рыбьем жиру {Ежегодно случается, что несколько таких смелых и любящих полакомиться ительменов погибает на этом промысле: срываясь с крутых скал, они падают в море и тонут. Когда они на веревках спускаются с таких крутых утесов, на них невозможно смотреть без содрогания. Птичьи яйца ительмены собирают обыкновенно в плетеные соломенные корзины, которые на веревках подтягиваются наверх. -- Прим. Стеллера.}. Вследствие этого они, не имея в том нужды, до сих пор не находят интереса в куроводстве, хотя камчатские куры отвыкают от хлеба и зерна, легко привыкая питаться юколой и борсой, чувствуют себя при этом прекрасно и в достаточной мере размножаются.

Чтобы не делать двойную работу, я даю в заключение этой главы следующий список известных водяных птиц, водящихся на Камчатке, на Большой реке.

Селезень17, "саич", Anas boschas.

Крохаль18, "дельталь", Merganser.

Гоголь19, "нагунук", Quatrochio italorum.

Чернеть20, "гаас".

Савка, "аангич"21, Anas caudacuta Islandica.

Неизвестная утка, "саальгуч"22.

"Соксун", "чепчет", Platyrrhynchos23.

Чирок24, "песукхич", Querquedula.

Свесь25, "мигум", Penolope.

Вострохвост, "гаахинач", Caudacuta26.

Турпан, "гигим", Anas niger Mascherelli27.

Така, "эгч", Ріса marina gallorum28.

"Тугуйк"29, Totang30.

Auriga, "кайоур"31, особая морская птица, мною зарисованная и описанная.

Гуменник32, "гсоеис", Anser ferus fuscus major.

Казарка33, "хэауксум", Anser foras fuscus minor.

"Кахтавато", Grus (журавль), a voce Kach, с lamore ejus, et Tawato fedoa, cum qun convenit forma (от издаваемого им звука "ках" и слова "тавато" ("вонючка"), к которому он и по внешности своей подходит)34. Ительмены страшно боятся журавля, полагая, что он убивает людей.

"Асоаи", разновидность крупных морских гагар (Colymbis)35.

"Оакч", еще одна разновидность крупных гагар36.

Оба вида получили названия от издаваемых ими звуков.

"Миткирилль" -- маленькая, величиною с воробья, морская птичка37, которая по вечерам прячется в мышиной норке и которую просто ловят руками; она еще не описана.

 

Семнадцатая глава

О СУХОПУТНЫХ ПТИЦАХ

Хотя глухари1 и тетерева2 всюду водятся на Камчатке, однако они нигде не встречаются столь часто, сколь около Верхнего и Нижнего острогов3, потому что там леса лучше. Однако эти птицы в здешних местах значительно мельче, чем в Сибири и России.

Серые куропатки встречаются только близ Верхнего острога, да и то редко4.

Белых или болотных куропаток5 можно повсюду найти в большом числе в ивовых и ольховых лесах. Их отчасти ловят силками, отчасти стреляют, притом только осенью, когда они отправляются на торфяники. Зимою же добыть их в лесах очень трудно из-за глубокого снега. На американских островах они наполовину крупнее, чем на Камчатке6.

Рябчики хотя и встречаются, но в незначительном количестве7, и зимою они гораздо серее, чем в других местах Сибири.

Из хищных птиц водятся три орла: 1) морской орел (Haliaetus)8; 2) снежный орел (Naevia)9 и 3) вид неизвестных и очень красивых орлов10, встречающихся на Камчатке, впрочем, гораздо реже, чем в Америке и на островах, вследствие чего я до сей поры не смог раздобыть их. Этот третий сорт такой же величины, как и морской орел; он совсем черного цвета, за исключением головы и зада; лапы его тоже черны, но бедра белые как снег. Он строит на высоких скалах гнезда из хвороста почти в сажень в окружности и глубиною в фут. Яйца эта птица кладет в начале июня, притом по две штуки. Птенцы бывают совсем белые, без единого пятнышка. Когда я на острове Беринга осматривал однажды подобное гнездо, птенцы с таким ожесточением набросились на меня, что я лишь с трудом отбился от них палкою. Несмотря на то, что я не причинил выводку никакого вреда, старые орлы все же покинули это гнездо и соорудили себе другое на такой скале, добраться до которой уже не представлялось никакой возможности.

На Камчатке орлов едят, считая их величайшим лакомством; говорят, что на Украине они ценятся столь же высоко. На Курильских островах не встретишь ни одной юрты, которая не содержала бы живых орлов; жители постоянно кормят их и продают их перья11, особенно хвостовые, более отдаленно живущим островитянам, которые их ценят очень высоко, применяя их при изготовлении своих стрел.

Кроме орлов, здесь есть еще особый вид белых ястребов12, которые водятся тут в значительном количестве и на которых пока никто почему то не обратил внимания.

Воронов13, ворон14 и сорок15 водится на Камчатке невероятное количество, особенно вблизи острогов {Если ночью над острогом или отдельным домом раздастся крик ворон или сорок, это очень пугает ительменов, усматривающих в этом крике близость чьей-нибудь смерти или какого-нибудь другого большого несчастья. В ночное время ительмены также очень страшатся крика кедровки20 (на Большой реке ее называют "какареч"). Если ительмен, будучи в одиночестве, услышит осеннею ночью возгласы или вой волков, он боится, что сойдет с ума. На все такие случаи у ительменов есть бессмысленные восклицания. -- Прим. Стеллера.}, причем эти птицы так смелы и наглы, что набрасываются на людей, идущих из балаганов с порцией юколы на спине или в руках. А так как птицы портят множество запасенной рыбы, то против них ставят сетки или трещотки. Тем не менее, ительмены не позволяют ругать этих птиц или без нужды причинять им вред; они утверждают, что, если бы не было этих птиц, они сами не смогли бы жить от холода в своей стране, так как птицы задерживают будто бы сильные морозы. По всей вероятности, туземцы заметили, что эти птицы уже не встречаются дальше 58° широты из-за сильного холода16, и их присутствием на Камчатке они объясняют сравнительно теплый климат страны; но настоящей причины явления они, конечно, установить не могут.

Певчими птицами Камчатка беднее всякой иной местности по всей России и Сибири. Жаворонок17 называется, по издаваемому им пению, "челалач". Этой птице туземцы приписывают наступление хорошей погоды и то, что она своим полетом препятствует появлению ветров и дождей: всюду эти люди принимают следствие за причину (efiectus pro causa).

Между живущими на Камчатке сухопутными птицами и их сибирскими и европейскими сородичами не замечается никакого различия18, то есть тут наблюдается явление, обратное тому, какое имеет место относительно птиц водяных, среди которых очень много неизвестных видов.

Здесь встречаются различные виды ласточек19. Еще не оперившиеся их птенцы считаются у ительменов одним из величайших лакомств; они варят их в деревянных чанах с помощью раскаленных камней и затем поедают целиком, со всеми внутренностями и потрохами. Никто, по мнению туземцев, не должен пропустить лето, не вкусив мяса ласточек.

Ительмены следующим образом рассуждают о ласточках и трясогузках20 и об их появлении в стране. Обе являются будто бы к ним затем, чтобы принести с собою лето. То же, что трясогузка появляется раньше и живет у них дольше ласточки, происходит потому, что у ласточки по пути много родных, мимо которых ей не хочется пролетать, не заглянув к ним; и вот она по дороге на Камчатку и на обратном пути их навещает, заворачивая к ним в гости. Чтобы справиться с этим делом, она улетает рано, уже в августе, а прилетает только в середине июля21. Трясогузка же птица одинокая и любит проводить время в уединении, а не в компании; поэтому у нее мало друзей и родных, и она улетает с Камчатки поздно, в октябре, и возвращается рано, в мае22. Улетая, эти птицы уносят с собою лето в преисподнюю, а при возвращении своем несут его обратно, являясь, по мировоззрению туземцев, настоящим творцом времен года.

Больше сведений о местных птицах можно найти в моей "Истории камчатских птиц"23 (Historia avium Kamtschaticarum).

 

Восемнадцатая глава