ПРИКЛЮЧЕНИЕ В ДАУМАТ АЛ-ДЖАНДАЛЕ 25 страница
до Алеппо и, пощадив район Кинасарйна, одержали верх во всех
местностях, по которым проходили, и доставили пленников и трофеи в
мусульманский лагерь под Эмессой. Впрочем, тысячи этих пленников
молили даровать им свободу, и все, кто соглашался платить джизью и
присягал на верность мусульманам, были освобождены вместе со
своими семьями и добром. Им позволили вернуться домой и
гарантировали неприкосновенность при мусульманских властях.
Так продолжалось в течение нескольких месяцев, и так прошла
большая часть лета. Тем временем 'Умар в Медине начинал проявлять
нетерпение. Кампания в Палестине протекала сносно, однако в
Северной Сирии, то есть в секторе Абу 'Убайды, казалось, наступило
затишье. Поэтому осенью 635 г. 'Умар написал Абу 'Убайде письмо, в
котором намекал на то, что генералу следует ускорить овладение
Сирией. По получении этого письма Абу 'Убайда созвал военный
совет, на котором было решено, что мусульманской армии следует
направиться на север и открыть для Ислама новые территории. Трогать
Эмессу и Кинасарйн было нельзя, так как их безопасность
гарантировалась условиями перемирия, однако с другими
населенными пунктами подобное перемирие не заключалось, поэтому
их можно было атаковать.
Примерно в начале ноября 635 г. (середине месяца рамадан, 14 г.
хиджры) мусульманская армия направилась из Эмессы в Хамах, где
горожане вышли за пределы городских стен, чтобы приветствовать
мусульман.
Город капитулировал добровольно, и армия двинулась дальше. Один
за другим города Шайзар, Афамйа (ныне — Кал'ат ал-Мадйк) и
Ма'аррат Химс (ныне — Ма'аррат ан-Ну'ман) мирно сдавались
мусульманам и соглашались выплачивать джизью. (См. карту 28.) В
некоторых местах в знак приветствия мусульман встречали с музыкой.
Теперь, впервые в Сирии, в этих местах жители начали массово
обращаться в Ислам. Личность мягкого, благодушного Абу 'Убайды
сыграла не последнюю роль в этом процессе.
Когда мусульмане находились вШайзаре, они узнали, что на усиле-
ние гарнизонов Кинасарйна и Эмессы идут римские войска. Тем
самым римляне нарушили перемирие. Прибытие этих подкреплений
вдохнули новое мужество в сердца римлян в Эмессе и Кинасарйне, а
приближение зимы придавало им дополнительную уверенность в
успехе. В своих крепостях они будут лучше защищены от стужи, чем
арабы-мусульмане, не привыкшие к сильным холодам, обреченные
страдать от суровой сирийской зимы в шатрах, которые не могли
защитить от непогоды. Действительно, Ираклий писал военному
коменданту Эмессы, Харбйсу: «Эти люди питаются мясом верблюдов
и пьют их молоко. Они не выносят холода. Бейте их каждым холодным
днем, чтобы к весне никого из них не осталось».
Абу 'Убайда решил сначала взять Эмессу и тем самым очистить свой
тыл от римлян, а потом уже предпринять более серьезные операции в
Северной Сирии. Поэтому мусульмане направились к Эмессе. Первы-
ми шли Халид и иракский корпус. По прибытии к городу Халид
увидел, что путь ему преградил мощный отряд римлян, но в результате
стремительной яростной атаки его корпусу удалось загнать врага в
крепость. Эти римляне следовали указанию Ираклия «бить их каждым
холодным днем», однако после первого столкновения с Халидом они
решили предоставить все дело зиме! Когда римляне отступили в
крепость и закрыли за собой ворота, подошедший с остальной армией
Абу 'Убайда разделил свое войско на четыре части и поставил их
напротив четырех ворот Эмессы.
Эмесса представляла собой круглый в плане укрепленный город,
диаметр которого был меньше мили, вокруг стены проходил ров. На
возвышенности внутри крепости находилась цитадель. Вокруг города
раскинулась плодородная равнина, лишь на западе рассеченная рекой
Оронт (ныне — Аси).
Сам Абу 'Убайда, Халид и егоМобильная Гвардия разбили лагерь на
северной стороне, неподалеку от Растанских ворот.257 Численность
мусульман под Эмессой приближалась к 15 000, тогда как римский
гарнизон насчитывал около 8000 воинов. Абу 'Убайда доверил ведение
осады Халиду, который, таким образом, выступил в качестве
подлинного командира, руководившего мусульманами в ходе этой
257 До наших дней сохранились лишь Масдудские ворота, выходящие на юго-запад. Приезжающему в Эмессу в наши
дни показывают места, где находились остальные трое ворот: Тадмурские (на северо-востоке), Дурайбские (на востоке) и
Худские (на западе); однако хотя нынешние жители города и слышали о Растанских воротах, никто не может сказать, где
именно они находились. Несомненно, они были где-то в северной части стены, потому что выходили на Растан, лежащий на
дороге в Хамах. Древние историки говорили о Растанских воротах как одних из четырех ворот, и мы не можем сказать,
каких из вышеназванных ворот в то время не было. Местами также сохранился и ров.
операции. Был конец ноября или начало декабря (примерно середина
месяца шаввал), и на Эмессу тяжелым покровом опустилась зима.
Более двух месяцев продолжалась непрерывная, монотонная осада.
Ежедневно лучники с каждой стороны осыпали противника стрелами,
но не происходило никаких крупных операций, которые могли бы
приблизить исход событий. Римляне злорадствовали из-за того, что
мусульмане страдают от непогоды, и полагали, что одного холода
будет достаточно, чтобы истребить жителей пустынь или заставить их
убраться в более теплые земли. Мусульмане конечно же страдали от
холода, но не так жестоко, как воображали римляне. Они всегда были
бдительны, а их решимость овладеть Эмессой ничуть не ослабела, и
они были готовы ждать, сколько понадобится.
Когда прошло еще несколько недель, а мусульмане и не подумали
уходить, римляне поняли, что у их противника нет ни малейшего
намерения снимать осаду. Была уже середина марта 536 г. (начало
месяца сафар, 15 г. хиджры), и суровая зима уже осталась позади.
Надежда римлян на то, что холод прогонит мусульман, иссякла.
Запасы были на исходе, а с наступлением весны и улучшением погоды
к мусульманам должно было подойти подкрепление, и тогда их
положение должно было бы оказаться еще более прочным.
Необходимо было действовать, и немедленно. Все местные жители
стояли за мир, но Дарбйс был верным сыном империи и стремился
покрыть себя боевой славой. Он решил провести внезапную вылазку и
разгромить мусульман в сражении у стен крепости, и с принятием
Харбйсом такого решения дела стали развиваться стремительнее.
Теперь был близок конец, однако вовсе не тот конец, о котором мечтал
Х,арбйс.
Однажды ранним утром Растанские ворота отворились и Харбйс
повел 5-тысячный отряд в стремительную атаку на ни о чем не
подозревавших мусульман, стоявших напротив этих ворот.
Стремительность и сила этого наступления захватили мусульман
врасплох, и хотя эта группа была самой большой из четырех,
расставленных у ворот, ей пришлось отойти с позиций, которые она
поспешно заняла для того, чтобы дать отпор врагу. Отойдя на
некоторое расстояние, мусульмане восстановили боевой порядок и
сдержали натиск римлян, однако давление последних все возрастало, и
стало ясно, что римляне могут прорвать их линию обороны.
Тогда Абу 'Убайда попросил Халида исправить положение. Халид
выехал вперед с Мобильной Гвардией, принял командование над
отчаянно оборонявшимися мусульманами и выстроил мусульманское
войско для сражения. Внезапность утренней атаки угнетающе
подействовала на мусульман, которые и без того страдали от холода,
им понадобилось время, чтобы прийти в себя, но среди них был Халид,
и вскоре боевой дух воинов воскрес и они начали не только принимать
удары, но и отвечать на них. Так продолжалось до полудня. Затем
Халид перешел в наступление и начал упорно теснить врага, однако
римляне окончательно отступили в крепость только к закату дня. Их
вылазка оказалась безуспешной, но в результате мусульмане
почувствовали особое уважение к Хдрбйсу и римским воинам из
Эмессы.
На следующее утро Абу 'Убайда созвал военный совет.
Мусульманские офицеры вели себя сдержанно и не проявляли
свойственного им энтузиазма. Абу 'Убайда выразил свое недовольство
тем, как мусульмане отступили под натиском римлян, на что Халид
заметил, что эти римляне были храбрейшими из всех, с которыми им
доводилось сражаться. «Так что же ты тогда посоветуешь, о отец
Сулаймана? — спросил Абу 'Убайда. — Аллах да смилостивится над
тобой!»
«О полководец, — отвечал Халид, — давайте завтра утром отойдем
от крепости и...»
* * *
На следующий день рано утром римляне обратили внимание на
оживление в мусульманских лагерях, разбитых вокруг Эмессы.
Мусульмане свертывали шатры и грузили тюки на верблюдов. На их
глазах основная часть мусульманской армии начала отходить в южном
направлении, оставляя за собой небольшие отряды, чтобы проследить
за передвижением семей, багажа и стад. Это было избавление!
Мусульмане снимали осаду и уходили на юг. Все-таки зима их
доконала! Римские солдаты ликовали при виде этого зрелища, но
Харбйс был не таков, чтобы довольствоваться неудачным сражением.
Его опытный глаз умел увидеть возможность военного успеха, когда
таковая предоставлялась. Харбйс немедленно собрал 5000 римских
воинов и вывел их из крепости, чтобы преследовать мусульман. Когда
римляне подошли к основному лагерю мусульман, те немногие
мусульмане, которые в нем оставались, смотрели на врагов с ужасом и,
крича от страха, бежали на юг, оставляя за собой и семьи, и стада, и
скарб!
Харбйс решил, что разберется с лагерем немного позднее. Лагерь
мог подождать. Он отправил свою конницу, чтобы быстро догнать
неприятеля и нанести удар по отступающим. Харбйс нагнал мусульман
в нескольких милях от Эмессы. Когда его авангард уже готовился
обрушиться на «отступающего врага», мусульмане внезапно
развернулись и атаковали римлян с такой яростью, что они отпрянули
назад и перешли к трудной обороне. Когда мусульмане набросились на
римлян, Халид выкрикнул команду, по которой от мусульманской
армии отделились два отряда всадников, обошли ошарашенных
римлян с флангов и соединились у них за спиной. Предложенный
Халидом накануне и получивший на военном совете всеобщее
одобрение план сработал: римляне оказались взятыми в стальное
кольцо! Харбйс с горечью вспомнил слова местного священника,
который пытался остановить его, когда он выезжал из Эмессы, соби-
раясь преследовать мусульман. Тот священник сказал: «Именем
Мессии, это арабская уловка. Арабы никогда не уходят, бросив своих
верблюдов и семьи!»1 Однако было уже слишком поздно.
Упорно и методично мусульмане сжимали кольцо со всех сторон,
нанося удары мечами и копьями. Груды римских тел начали нарастать
на обильно политой кровью земле. Сначала римляне сражались с
отвагой попавших в ловушку диких зверей, но чем больше их
погибало, тем больше они погружались в отчаяние и безнадежность.
Халид, разя своим мечом направо и налево, пробрался с небольшим
отрядом в центр римского войска, и там он увидел Харбйса, который
по-прежнему продолжал сражаться, не желая признать свое
поражение. Халид рванулся к Харбйсу, но путь ему преградил
огромный римский генерал. Римляне не знали, что даже в случае, если
им удастся вырваться из этой ловушки, им некуда больше бежать.
Мусульмане начали атаку на окруженных римлян, 500 всадников под
командованием Му'аза ибн Джабала галопом прискакала обратно в
Эмессу, чтобы не дать ни одному римлянину вернуться в крепость.
Когда эти всадники приблизились к Эмессе, перепуганные горожане и
остатки римского гарнизона, которые не приняли участия в
преследовании мусульман, поспешно укрылись в крепости и заперли
за собой ворота. My'аз расставил своих людей у ворот, чтобы не
допустить ни выхода римлян из Эмессы, ни возвращения римлян
обратно в Эмессу. Теперь мусульманский лагерь был в безопасности.
Халид и генерал приняли боевую стойку. Очевидцы описывали
этого генерала как человека, «ревевшего словно лев».258 Халид первым
нанес удар, обрушив меч на защищенную тяжелым шлемом голову
римлянина, однако шлем выстоял, а меч Халида разлетелся на части, и
в руках у Халида осталась только его рукоять. Прежде чем римлянин
успел нанести ответный удар, Халид рванулся к нему и схватился с
258 Вакиди: с. 104.
ним в рукопашном бою. Два гиганта сжали друг друга в смертельных
объятиях, и тогда Халид сделал то, чего он никогда раньше не делал:
он стал руками крушить римлянину ребра. Римлянин побагровел и не
мог вздохнуть, задыхаясь в мертвой хватке Халида. Стараясь поймать
ртом воздух, римлянин неистово пытался освободиться от железных
объятий Халида, но мусульманин лишь крепче сжимал их. И вот ребра
римлянина треснули, и их острые концы пронзили его собственную
плоть. Когда тело римлянина застыло в неподвижности, Халид
ослабил хватку и безжизненный труп рухнул на землю. Халид в
буквальном смысле задушил противника голыми руками!259
Предлагая план ложного отступления, Халид пообещал Абу 'Убай-
де, что мусульмане «разорвут римлян на клочки и сломают им хребет».
В этом они добились исключительных успехов. Источники указывают,
что всего около сотни римлян смогли спастись бегством.260 С другой
стороны, потери мусульман составили лишь 235 человек убитыми за
все время операции против Эмессы, от начала осады до этого
последнего сражения.
Как только бой завершился, мусульмане вернулись к Эмессе и воз-
обновили осаду, но у тех, кто находился в крепости, больше не было
сил сражаться. Местное население предложило сдать город на
определенных условиях, и Абу 'Убайда принял предложение. Это
случилось примерно в середине марта 635 г. (в начале месяца сафар, 15
г. хиджры). Население выплатило джизью из расчета 1 динар с
человека, и в Эмессу вернулся мир. Городу не был нанесен ущерб, и
мусульмане ничего в нем не разграбили.
Вскоре после капитуляции Эмессы мусульмане вновь двинулись на
север, намереваясь на этот раз покорить всю Северную Сирию, в том
числе Алеппо и Антиохию. Они прошли мимо Хамах и прибыли к
Шайзару. Там Халид захватил римский обоз, везший продовольствие в
Кинасарйн и охранявшийся маленьким отрядом римлян. Пленников
допросили, и сообщенные ими сведения изменили намерения
мусульман.
Мусульмане разбили все войска, которые посылал против них Ира-
клий, все армии, все отряды, посланные им на подмогу, все крепостные
гарнизоны. Все склонились перед военным превосходством
мусульманской армии. Однако то, что теперь задумал Ираклий,
должно было стать настоящим смерчем, который, не прояви
мусульмане осторожности, разметал бы их на части и отбросил назад, в
Аравийскую пустыню.
��
259 Там же.
260 Там же.
Глава 34
КАНУН ЙАРМУКА
Сирийский театр военных действий напоминал арену, на которую с I
противоположных сторон выходили желающие принять участие в
состязании. За каждым выходом на нее простиралось море, которое
было привычной территорией для участника состязания, появлявше-
гося с его стороны. Западнее Сирии и Палестины лежали голубые
просторы Средиземного моря, «Римского озера». К востоку и югу
тянулась пустыня, на пространствах которой господином был один
араб. Римляне могли свободно передвигаться по Средиземному морю
на флотилиях кораблей, не встречая препятствий со стороны
мусульман, а мусульмане с не меньшей свободой могли перемещаться
по пустыне на своих кораблях пустыни, верблюдах, не встречая
препятствий со стороны римлян. Мусульмане не могли пуститься в
плавание по морю, но и римляне не могли вторгнуться в море песка. На
общей арене оба соперника могли осуществлять любые маневры.
Таким образом, для каждого из соперников лучше всего было
сражаться на арене, держась родной стороны, чтобы за спиной
находилось родное пространство, которое могло стать безопасным
путем отступления в случае неудачи, а в случае успеха можно было
преследовать врага до тех пор, пока он не скроется в своей стихии.
Однако это преимущество шло скорее на пользу мусульманам, чем
римлянам, ибо мусульмане могли покинуть театр военных действий и
отойти на край пустыни, не теряя ни лица, ни имущества, ни
территории. Римляне не могли покинуть театр военных действий,
поскольку таковым была их империя, которую необходимо было
защищать. И стратегическое преимущество мусульман,
заключавшееся в том, что они могли сражаться на их территории, не
давало покоя Ираклию, когда он планировал следующую и самую
крупную операцию в ходе этой кампании.
Ираклий взошел на престол в 610 г., когда дела в Восточной
Римской империи находились в величайшем упадке, а сама империя
была немногим больше территории вокруг Константинополя и частей
Греции и Африки. Поначалу Ираклию пришлось проглотить немало
горьких пилюль, однако затем фортуна улыбнулась ему и за почти два
десятилетия ему удалось возродить империю во всем ее былом
величии. Он разбил варваров на севере, кавказских турок и
высокоцивилизованных персов империи Хусров; и добился он этого не
только в ходе тяжелых сражений, но также — и это было более важно
— с помощью искусства стратегии и благодаря великолепной
организации. Ираклий был стратегом до мозга костей, и только его
организаторские способности позволили римлянам создать и
отправить на бой обширную, но единую имперскую армию, в которой
служили представители более дюжины народов, от франков из
Западной Европы до армян сЮжного Кавказа.
И вот Ираклию опять пришлось глотать горькие пилюли, и эти пи-
люли становились еще горше от того, что их преподносило ему племя,
к которому византийцы относились с насмешкой и которое презирали
и считали слишком отсталым и слишком ничтожным, чтобы оно могло
представлять хоть какую-то угрозу империи. Все маневры против му-
сульман, безупречные в стратегическом плане, завершились
поражением. Первое римское войско, сосредоточенное в Аджнадайне,
откуда оно должно было ударить в тыл мусульманам, было
уничтожено Халидом во время первой битвы при Аджнадайне.
Попытка Ираклия ограничить успехи мусульман за счет стойкой
обороны Дамаска провалилась несмотря на все старания прислать
подкрепление осажденному гарнизону. Его следующий
наступательный маневр, концентрация новой армии в Байсане, откуда
она вновь должна была ударить в тыл противнику, также провалился, а
его войско было перебито Шурахбйлем. После этого Абу 'Убайда и
Халид не только блокировали попытку Ираклия вернуть себе Дамаск,
они, несмотря на все его оборонительные меры, одерживали все новые
и новые победы и освободили от римлян почти всю Палестину и
Сирию до самой Эмессы на севере.
В качестве возмездия Ираклий решил нанести массированный и не-
отразимый удар. Он намеревался собрать такую армию, какой еще в
Сирии не видывали, и эта армия даст такой бой мусульманам, что мало
кто из них вырвется из тисков, если вообще кому-то удастся из них
вырваться. Тем самым предстояло обратить поражение в славное тор-
жество.
В конце 635 г., когда Эмесса находилась в осаде, Ираклий начал го-
товиться к задуманному великому маневру. Из всех частей империи
шли целые корпуса, а к ним присоединялись принцы и аристократы, а
также высокопоставленные служители церкви. К маю 636 г. в районе
Антиохии и Северной Сирии собралась 150-тысячная хорошо
вооруженная армия. Эта могучая сила включала в себя отряды славян,
франков, римлян, греков, грузин, армян и арабов-христиан.1 Все
христианские народы, проживавшие на территории Византийской
империи, прислали своих воинов в эту новую армию, чтобы сражаться
с мусульманами в духе Крестового похода. Войско было разделено на
пять армий, в каждой из которых было примерно по 30 ООО воинов.
Командующими этих армий были армянский царь Махан, славянин
Канатир, Григорий, Дайрджан и Джабала ибн ал-Айхам, царь
арабов-гассанитов. Махан 261 командовал армией, состоявшей
исключительно из армян; под командованием Джабалы находились
одни только арабы-христиане, а Канатир командовал всеми русскими
и славянами. Остальные отряды (все европейские) были подчинены
Григорию и Дайрджану. 262 Махан были назначены
главнокомандующими всей имперской армии.
Мусульмане были разделены на четыре группы: 'Амр ибн ал-'Ас
действовал в Палестине, Шурахбйл — в Иордании, Йазйд — в
Кайсарийи, а Абу 'Убайда и Халид — в Эмессе и к северу от нее. В
результате такой разбросанности мусульмане были настолько
уязвимы, что каждый их отряд можно было атаковать по очереди, не
оставляя им ни малейшего шанса на победу в сражении. И Ираклий
учел эту ситуацию, когда приводил свой план в действие.
В Кайсарийу морем были переброшены дополнительные войска, и
ее гарнизон составили 40 000 человек. Этой группе предстояло связать
руки Йазйду и его корпусу, осаждавшему город, чтобы они не могли
пойти на соединение со своими товарищами. Остальная часть
имперской армии должна была действовать по следующему плану.
А. Канатир должен был пройти вдоль моря до Бейрута, а затем
выйти с запада к Дамаску и отрезать Абу 'Убайде.
Б. Джабала должен был выступить из Алеппо и направиться прямо к
Эмессе через Хамах и удержать мусульман в районе Эмессы. Арабам-
христианам предстояло первыми вступить в лобовой бой с арабами-
мусульманами, и это, вероятно, было в порядке вещей. Как Ираклий
сказал Джабале: «Все разрушается подобным, и сталь может разрезать
только сталь».
В. Дайрджан должен был пройти между побережьем и дорогой на
Алеппо и подойти к Эмессе с запада, ударив мусульманам во фланг,
тогда как Джабла будет бить их в лоб.
Г. Григорию надлежало наступать на Эмессу с северо-востока и
ударить мусульманам в правые фланги одновременно с частями,
возглавляемыми Дайрджаном.
Д. АрмияМахана должна наступать вслед за арабами-христианами и
использоваться в качестве резерва.
261 Имя этого монарха также приводится как Бахан и Ваган.
262 Вакиди: с. 106.
Благодаря этому мусульманская армия должна была быть
уничтожена войском, имевшим чуть ли не десятикратное численное
преимущество и атаковавшим со всех сторон, перерезая мусульманам
все пути к спасению. (См. карту 19.) Против такого не смог бы
выстоять даже Халид! После уничтожения мусульман под Эмессой
имперская армия должна была идти на юг, а со стороны побережья
должен был наступать кесарийский гарнизон; и за несколько сражений
римские армии должны были перебить все мусульманские корпуса по
очереди, обрушиваясь на каждый из них превосходящими силами.
По всей империи прошли особые молебны о победе имперской ар-
мии. Полководцы и епископы вдохновляли воинов идти и сражаться за
веру и спасать свою страну и народ от пришлых завоевателей. И,
согласно этому великолепному плану, в середине июня 636 г.
имперская армия выступила из Антиохии и Северной Сирии.
Когда первые отряды армии Джабалы прибыли к Эмессе, мусульман
там не было. Армия Канатира вышла к Дамаску с запада, радостно
предвкушая погибель мусульман, оказавшихся в Дамаске и на севере
как в ловушке. Однако ни в Дамаске, ни на севере не оказалось ни
одного мусульманского воина. Птички улетели!
Мусульмане впервые услышали о приготовлениях Ираклия от рим-
ских военнопленных в Шайзаре. Мусульмане организовали в стране