Степин В.С. Теоретическое знание. Москва 1999 Глава VII. Стратегии теоретического исследования в эпоху постнеклассической науки
Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии. 2003. № 8.
Парадигмальная несовместимость классической физики и биологии обнаружилась в XIX столетии как противоречие между положениями эволюционной теории Дарвина и второго начала термодинамики. Если биологическая теория говорила о созидании в процессе эволюции все более сложных и упорядоченных живых систем, то термодинамика — о разрушении, о непрерывном росте энтропии. Эти коллизии между физикой и биологией требовали своего разрешения и предпосылками тому могло бы выступить эволюционное рассмотрение Вселенной в целом, трансляция эволюционного подхода в физику, приводящего к переформулировкам фундаментальных физических теорий. Но эта возможность возникла только в настоящее время, в науке последней трети XX столетия.
Современные (постнеклассические) тенденции синтеза научных знаний выражаются в стремлении построить общенаучную картину мира на основе принципов универсального эволюционизма, объединяющих в единое целое идеи системного и эволюционного подходов. Осознается возможности объединения представлений о трех основных сферах бытия — неживой природе, органическом мире и социальной жизни — в целостную научную картину на основе базисных принципов, имеющих общенаучный статус.
В естествознании первыми фундаментальными науками, столкнувшимися с необходимостью учитывать особенности исторически развивающихся систем, были биология, астрономия и науки о Земле. В них сформировались картины реальности, включающие идею историзма представления об уникальных развивающихся объектах (биосфера, метагалактика, Земля как система взаимодействия геологических, биологических и техногенных процессов).
Определяющее значение в утверждении универсального эволюционизма как принципа построения современной общенаучной картины мира сыграли три важнейших концептуальных направления в науке XX века: во-первых, теория нестационарной Вселенной; во-вторых, синергетика; в-третьих, теория биологической эволюции и развитая на ее основе концепция биосферы и ноосферы.
32) рациональность в современной науке. Наука и псевдонаука
это совокупность правил, норм, образцов научно-познавательной деятельности, обеспечивающих научную истинность результата познания. Основные требования научной рациональности: 1) ориентация на объективность, устранение из содержания знаний субъективного, эмоционального и ценностного моментов; 2) системность, придающая знанию выводной характер; 3) универсальность и независимость формулируемых наукой положений от конкретных обстоятельств; 4) доказательность любых выдвигаемых положений; 5) языковая определенность, четкость и однозначность терминологии; 6) методологическая определенность – использование только тех методов, приборов и других средств познания, которые считаются адекватными данной научной дисциплине; 7) организованный критицизм как стремление к проверке и установлению границ истинности любых выдвигаемых положений. Конкретизация этих требований зависит от особенностей научных дисциплин. В связи с этим принято различать: а) математический идеал научной рациональности с ориентацией на совершенство вывода из исходных постулатов; б) естественнонаучный идеал научной рациональности с акцентом на экспериментальной проверке выдвигаемых положений; в) социально-гуманитарный идеал научной рациональности, допускающий возможность соотнесения результатов познания с фундаментальными для данного общества ценностями. В историческом плане выделяют: 1) классический идеал научной рациональности – ориентирующий на строго однозначное описание свойств объекта безотносительно к используемым познавательным средствам, характерный для классической науки (XVII-XIX вв.); 2) неклассический идеал – опирающийся на вероятностное видение мира и требующий учета роли прибора в формировании изучаемых свойств объекта (XX в.); 3) постнеклассический (современный) – учитывающий роль ценностей и целей субъекта в организации его взаимодействия с изучаемым объектом (например, в процессе математического моделирования – компьютерного эксперимента).
Познание не ограничено исключительно сферой науки. Полное разграничение науки и ненауки не увенчалась успехом. Каждой форме общественного сознания (философии, мифологии, политике, религии и пр.) соответствуют специфические формы знания. В отличие от всех многообразных форм знания научное познание– это процесс получения объективного, истинного знания, направленного на отражение закономерностей в понятийной форме. Научное познание ставит своей задачей: описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности.
Специфические признаки научности – это определение предмета исследования; выработка понятийного и категориального аппарата, соответствующего этому предмету; установление фундаментальных законов, присущих данному предмету; открытие принципов, уровней, критериев, создание теории, позволяющей объяснить множество фактов.
Само по себе вненаучное знание, выражающее различные формы человеческого опыта, не является опасностью для науки. Наука может взаимодействовать с этими знаниями, может анализировать их своими средствами. Что же касается псевдонауки, то она мешает научному исследованию и может привести к опасным деформациям научно-исследовательской деятельности. Поэтому следует различать вненаучное знание и псевдонауку. Понятие псевдонауки фиксируется посредством множества терминов: девиантная наука, паранаука, антинаука, лженаука.
Доминирующая ценность научной рациональности начинает оказывать влияние на другие сферы культуры. Религия и миф часто модернизируются под ее влиянием. И тогда на границе между ними и наукой возникают паранаучные концепции, которые пытаются найти себе место в науке.
Паранаучное знание – размышления о феноменах, объяснение которых несовместимо с имеющимся гносеологическим стандартом и не отвечает критериям научности. Наука не отрицает наличие скрытых естественных сил, сферы непознанного, не изученной доскональным образом и не получившей исчерпывающего объяснения.
Квазинаучное знание – ищет сторонников и приверженцев, используя насилие и принуждение. Оно, как правило, расцветает в условиях жестко иерархической науки, где невозможна критика властей предержащих, где жестко проявлен идеологический режим. В истории нашей страны периоды «триумфа квазинауки» хорошо известны: лысенковщина, шельмование кибернетики и генетики.
Псевдонаучное знание – интеллектуальная активность, спекулирующая на совокупности популярных теорий, например истории о древних астронавтах, снежном человеке, чудовище из озера Лох-Несс.
Для псевдонаучногознания характерны сенсационность тем, признание тайн и загадок, «умелая обработка фактов». По форме псевдонаука – это прежде всего рассказ о тех или иных событиях. Такой типичный для псевдонауки способ подачи материала называют «объяснением через сценарий». Другой отличительный признак – безошибочность; бессмысленно надеяться на корректировку псевдонаучных взглядов, ибо критические аргументы никак не влияют на суть истолкования рассказанной истории.
Можно выделить две группы причин, которые в настоящее время обостряют проблему соотношения науки и псевдонауки. Первая – это причины социального характера, связанные с поиском новых ценностей в процессе диалога культур и с определенными изменениями статуса науки в условиях современного постиндустриального развития; вторая группа – это причины внутреннего характера самой науки, связанные с запаздыванием процессов интеграции все более дифференцирующегося научного знания.
Наука и квазинаучные формы духовной культуры
Наука — компонент духовной культуры, поэтому процессы, которые происходят во всей системе культуры в той или иной форме отражаются и на науке. Так, всплеск в конце XX в. очередной исторической волны ремифологизации духовной культуры, обусловивший ограничение рациональной составляющей культуры в пользу иррациональных ее моментов, сказался и на современной науке. Это проявилось, в частности, в существовании постоянно усиливающейся в системе духовной культуры тенденции к образованию синкретических ментальных структур, в которых причудливо сочетаются элементы, принадлежащие, казалось бы, к совершенно различным, разделенным громадной исторической дистанцией и потому в принципе несовместимым, чуждым друг другу формам сознания — науке и мифологии.
В пластах обыденного, массового и околонаучного сознания все большее место занимают паракультурные образования, некие духовные кентавры, в которых соседствуют и, более того, в чем-то дополняют друг друга научное и мифопоэтическое, логико-доказательное и мифологическое, рационально-теоретическое и иррационально-мистическое, предметно-практическое и суеверно-магическое. Эта тенденция приобретает черты масштабного культурного феномена, и есть несомненные основания утверждать, что в системе духовной культуры рельефно очерчиваются границы целостного корпуса квазинаучной мифологии как особого способа духовного освоения мира.
«Классическая» квазинаучная мифологическая триада (невероятные появления лохнесского чудовища, поиски «снежного человека» и таинственные происшествия в Бермудском треугольнике) многократно расширилась и впитала в себя новые мифологемы — поиски НЛО, полтергейст, левитация, идеи реинкарнации («жизни после жизни», точнее говоря, после смерти) и др. Особенно многочисленны мифологемы в том, что касается истоков и судеб человеческой цивилизации, организации и населенности Вселенной, взаимодействий человеческой цивилизации с «над(вне) человеческими разумами» во Вселенной и др. И все это соседствует с бурным расцветом старых, традиционных форм оккультизма — магии, астрологии, спиритизма и др.
Всплеск интереса к мистицизму, расцвет квазинаучного миротворчества, паракультурных форм сознания — не исключительно отечественное явление, а скорее явление мирового, общецивилизацион-ного уровня. Бегство от материализма к мистике стало модой и для отечественного, и для зарубежного безбрежного скептицизма.
Новые формообразования человеческого духа, демонстрирующие его неисчерпаемые творческие возможности, в любом их содержании можно было бы только приветствовать, если бы не одно обстоятельство. «Первопроходцы» квазинаучного мифотворчества пытаются выдать свою деятельность за особую, высшую форму познания, которая в ближайшее время будто бы заменит собой науку как систему экспериментального и теоретического исследовательского поиска; они все чаще подчеркивают, что такая наука «отжила свой век». Это определенный вызов науке, который она принимает с достоинством и ответственностью, хотя, к сожалению, не всегда достаточно активно.
Научно-рациональный анализ квазинаучного мифотворчества показывает, что его возникновение обусловлено рядом определенных социокультурных корней. Укажем на два из них.
Во-первых, любая культура множественна и целостна одновременно. В любой культуре, в том числе современной, существуют разные качественно своеобразные уровни, слои, пласты. Разумеется, исторические типы культуры различаются содержанием, структурой и др. Но в любую эпоху все индивиды, вовлеченные в систему воспроизводства и развития культурных ценностей, в своем сознании содержат компоненты всех имеющихся в данной культуре уровней, слоев и пластов. В полной мере это относится и к фольклору, народным верованиям, мифопоэтическим образам, предрассудкам и др. Пласты мифопоэтического сознания не чужды и образованным слоям общества, в частности ученым, прошедшим выучку, тренинг в системе научно-рационального, познавательного освоения мира. Такие вне-научные факторы накладывают свой отпечаток на толкование отдельными учеными некоторых проблем современной науки.
Во-вторых, наука обязана сделать все, что в ее силах, для проверки и рациональной интерпретации паранормальных явлений и внести таким образом свой вклад в информированность и образованность широких кругов населения, в «окультуривание» массового сознания. Конечно, ученые не могут «выдворять» из сферы научного познания те или иные аномальные объекты. В истории науки множество примеров радикальных качественных сдвигов в способах познания при попытках осмысления и объяснения именно аномальных явлений. Ученый всегда должен быть открыт новым нетрадиционным, нестандартным поворотам мысли и объектам познания. Но он обязан оставаться при этом на платформе рационально-доказательного, обоснованного знания, научного (эмпирического и теоретического) исследования аномалий. Научный конструктивный скептицизм не должен перерастать в свою противоположность — в мифотворчество, облаченное в одежды науки.
В мире еще много непознанного. Многие явления природы и самого человека, его биологической и духовный составляющих пока не получили убедительного научного объяснения и потому носят загадочный, таинственный характер. Так, не исследованы в достаточной мере физические и оптические явления в атмосфере, законы макроэволюции, общественного развития, энергетика человеческого организма, возможности и пороги ощущений и восприятий, сфера эмоциональных переживаний личности, формы общения, коммуникации, глубинные архетипические структуры духовности и многое другое. Но наука не может сразу и немедленно решить все проблемы познания, немедленно объяснить все непонятное и загадочное. Наука—это не волшебный ключик, которым в одно мгновение можно раскрыть все тайны и загадки природы. Научное познание - это историческая деятельность, которая развивается по мере совершенствования не только целей, но и средств познания. Многие явления научно не объяснены и остаются загадочными не потому, что они в принципы непознаваемы, а потому, что пока не сформировались средства и методы, способы их познания.
Однако можно быть уверенным в одном — все, что не познано сегодня, рано или поздно будет исследовано и объяснено в будущем, когда для этого сложатся соответствующие средства, способы познания. Основания этой уверенности — в истории естествознания, истории цивилизации, которые убедительно демонстрируют мощь и торжество человеческого мышления, научно-рационалистического (а не мистико-иррационалистического) отношения к миру.