Условные сокращения и обозначения 1 страница

*4 [158]

Масонский характер «Союза освобождения» признается даже П. Милюковым, который писал, что именно от его руководителей он получал многократные и настойчивые предложения «войти в некий тайный союз». Милюков говорит также о тайных решениях не известного ему коллектива, стоявшего за «Союзом освобождения», которые управляли его общественной деятельностью. «Впоследствии мне, писал Милюков, — однако, пришлось считаться с готовыми решениями, принятыми без моего участия, и довольствоваться тем, что я не нес за них личной ответственности… Против целого течения я все равно идти бы не смог».[159]В этом признании выражалась вся сущность российской интеллигенции, лишенной национального сознания, готовой в борьбе с ненавистным ему государственным строем подчиняться решениям неизвестной тайной организации. Именно это и сделало многих из них игрушкой тайных закулисных сил и зарубежных спецслужб.

В январе 1904 года деятельность «Союза освобождения» переносится непосредственно в Россию. Деятели «Союза освобождения» в этом же году начинают активно вербовать в масонские ложи близких ему по духу лиц. И.В. Гессен рассказывает, как Ковалевский при первой встрече, едва успев поздороваться, «добродушно разжиревший, с таким же жирным голосом», стал доказывать, что «только масонство может победить самодержавие». Гессену он напоминал «комиссионера, который является, чтобы сбыть продаваемый товар, и ничем не интересуется, ничего кругом не видит и занят только тем, чтобы товар сей показать лицом». Комиссионер от масонства Ковалевский «был вроде генерала на купеческих свадьбах»[160]и сам по себе мало что представлял, слепо выполняя волю лиц, его пославших.

Кроме уже упомянутых масонских организаций, в России проводили свою деятельность мартинисты, филалеты и розенкрейцеры.

Мартинизм в царствование Николая II связан с именем известного Филиппа, прибывшего в Россию из Лиона и организовавшего в 1895 году ложу «Крест и Звезда», председателем которой был сам Филипп, а после его смерти граф Мусин‑Пушкин. Собрания носили тайный характер, принимались в нее и женщины. Для общего употребления Филипп создал духовный кружок, обсуждавший религиозные вопросы.

Под влияние Филиппа одно время подпала даже сама Царица, однако ненадолго. Знакомство Филиппа с Царской семьей дало основание для слухов о том, что Николай II состоит в ложе мартинистов, хотя ничего подобного не было.

После возвращения Филиппа во Францию, в Петербург прибыл гроссмейстер ордена мартинистов Папюс (доктор Анкосс), вскоре, однако, высланный из России. Тем не менее он успел основать целый ряд мартинистских лож в Петербурге («Аполлония» — руководитель Г.О. фон Мебес), в Москве («Св. Иоанна Равноапостольного» — руководитель П.М. Казначеев), в Киеве («Св. Владимира Равноапостольного» — председатель Маркотун),[161]Саратове, Казани, Новгороде, Полтаве. [162]

С 1898 года в Петербурге существовали две ложи — «Пирамида» и «Карма», — принадлежавшие тайному оккультному обществу филалетов. Учреждение этих лож в России было возможно благодаря покровительству Великого Князя Александра Михайловича. Как указывают масонские источники, Великий Князь, занимавшийся усердно спиритизмом, получил этим путем «потустороннее указание» на то, что в России должна произойти революция, что ему при этом предстоит сыграть ту роль, которую играл Людовик Филипп в момент французской революции 1830 года и взойти на российский престол. Для этого необходима оккультная поддержка всемирных тайных обществ, и прежде всего масонских лож.[163]Ложа «Карма», возглавляемая Н.Н. Беклемишевым, собиралась у него на квартире. Эта ложа была одной из самых массовых и включала многие сотни человек.

В начале царствования Николая II в России существовала целая сеть лож розенкрейцеров, ведущая свое начало еще с XVIII века, традиционно связанная тайной и сильной внутренней дисциплиной («равный равному повелевает», «достойный достойнейшему повинуется»). Практически розенкрейцеры сумели просуществовать в России весь XIX век, несмотря на строгий запрет.

В середине 90‑х годов розенкрейцеры имели свои ложи в Москве, Саратове, Казани, Нижнем Новгороде (мастер Бурыгин), Полтаве (ложа «Кирилл и Мефодий»), Киеве, Феодосии (ложа «Св. Иоардана») и Риге. Тогда же, по сведениям масона Кандаурова, происходит фактическое слияние розенкрейцеровских и мартинистских лож. Под юрисдикцией розенкрейцеров незадолго до войны была образована ложа «Люцифер», в которую входили Валерий Брюсов, Андрей Белый, Петровский, Вячеслав Иванов. Впоследствии ложа «Люцифер» вошла в тесный контакт с орденом антропософов (Штейнера) и поэ— тому позднее, уже в 1916 году, была закрыта распоряжением Московского центра розенкрейцеров.

Несколько иначе история российских мартинистов излагается по архивам Ленинградского ГНУ. По сведениям этого учреждения, первая мартинистская ложа была образована в Петербурге в 1899 году графом В. Муравьевым‑Амурским как филиальное отделение одноименного французского ордена. Соперничество между ним и главой мартинистов Папюсом привело к тому, что графа отставили от должности делегата Ордена в России, а на его место в 1910 году назначили поляка графа Ч.И. Чинского. В 1912 году произошел раскол, и петербургская часть мартинистов во главе с Г.О. Мебесом объявила о своей независимости от Парижа. Московские же мартинисты во главе с П.М. и Д.П. Казначеевыми остались в подчинении французских «братьев», за что, как мы впоследствии узнаем, получали от них материальную поддержку. Петербургские мартинисты образовали в 1913 году «особую автономную цепь с тамплиерской окраской», которая просуществовала вплоть до ее разгрома в 20‑е годы.[164]

Создаются ложи и в малороссийских губерниях. В 1900 году на базе ранее существовавшей ложи заграницей организуется Великая Ложа Украины[165](по другим источникам, Великая Ложа возникла в 1902 году в Женеве[166]). Эта ложа координировала деятельность целого ряда подрывных радикально‑националистических лож, выступавших за отторжение от России ее исторических территорий. К Великой Ложе Украины относились ложи «Рассеянного Мрака» в Житомире, «Озириса» в Каменце, «Шевченко» в Харькове (основана в 1901 году), «Бессмертия» в Киеве, «Понта Эвксинского» в Одессе, «Любви и Верности» в Полтаве, «Братства» в Чернигове (основана в 1904 году).[167]

Активную подрывную деятельность продолжило сионистско‑масонское Общество распространения просвещения между евреями в России. В числе его активистов подвизались известные русофобы барон Гинзбург, кадет Винавер, А.И. Браудо. Последний состоял членом редколлегии «Восхода», редактировал издававшиеся в Берлине, Лондоне и Париже антирусские газеты «Русские корреспонденции» и «Даркест Раша», а после начала первой мировой войны организовал «Политическое объединение петроградских евреев». По линии масонства Браудо находился в близких отношениях со многими известными еврейско‑масонскими общественными деятелями — П.Н. Милюковым, И.В. Гессеном, В.Л. Бурцевым, Е.Д. Кусковой, С.В. Познером, С.М. Дубновым, Г.Б. Слиозбергом.[168]

Развитие масонства в России, как и в других государствах, осуществлялось под видом борьбы за просвещение. Именно так возникли в России «Лига Образования», «Народный Университет» и общество «Маяк».[169]

В России общество «Маяк» стало действовать с 1906 года по инициативе и на средства американца Джемса Стокса, одного из деятелей масонской «Международной христианской ассоциации молодых людей». Целью этого общества стало «содействие нравственному, умственному и физическому развитию молодежи». Почетным попечителем общества был принц П.А. Ольденбургский.

Большинство руководителей «Маяка» состояло членами «Теософического общества», председатель — сенатор И.В. Мещанинов, секретарь Н.А. Рейтлингер: К.Ф. Неслуховский, Д.М. Левшин, Э.В. Ропс, князь П.С. Оболенский, И.Н. Турчанинов, Ф.А. Гэйлорд (главный секретарь общества).

В числе руководителей общества был А.Ф. Масловский.

Членами общества состояли князь Ф.Ф. Юсупов, графиня Е.В. Шувалова, П.А. Потехин, П.И. Ратнер, В.А. Ратьков‑Рожнов, П.А. Бадмаев, В.Н. Коковцов, Е.В. Сажин, М.Н. Галкин‑Враской, князь С.М. Волконский.

Учеников общества воспитывали в духе презрения к национальной России. Внушали им идеи космополитизма и избранности, нежелание мириться с окружающим порядком. Темы учебных занятий были весьма характерны: «Любовь к человечеству», «Любовь‑единение», «В. Соловьев и социализм», «Л. Толстой и анархизм», «Гуманизм и либерализм», «Эволюция и Революция», «Революция и воспитание», «Мораль господ — мораль рабов», «Быть великими и в то же время малыми», «Евангелие и социализм». Таким образом молодым людям внушались масонские разрушительные идеалы, и недаром многие члены общества стали либо активными членами масонских лож, либо деятелями революционного движения, и еще и теми, и другими.

В самом начале войны с Японией первым активизируется масонский (либеральный) «Союз освобождения». В январе 1904 года он переносит свою деятельность из Швейцарии в Петербург. Проводится учредительный съезд для создания местных организаций. Собираются 50 представителей от 22 городов. «Союз» поставил своей задачей ликвидацию самодержавия, «освобождение» России от ее самобытных начал и признания права народностей на свободное самоопределение, то есть расчленение страны. В Совет «Союза освобождения» вошли крупные масоны — председатель И.И. Петрункевич, члены Н.Н. Львов, Д.И. Шаховской, В.Я. Богучарский, С.Н. Прокопович, П.Д. Долгоруков, М.М. Ковалевский. Одновременно с «Союзом освобождения» возникает и другая нелегальная организация — «Союз земцев‑конституционалистов», ставившая своей целью подготовку обращений к Царю с требованиями ввести конституцию по западному образцу. Заправляли в этом «Союзе» почти те же деятели, что и в «Союзе освобождения», и прежде всего Д.И. Шаховской и братья Долгоруковы.

В сентябре‑октябре 1904 года по инициативе японского шпиона финского революционера и масона Конни Циллиакуса и на японские деньги в Париже собирается совещание «оппозиционных и революционных партий» Российского государства. На этом совещании побратались и вступили в сговор против России три главных ветви антирусских сил — масонско‑либеральная, социалистическая и националистическая. Масонско‑либеральную ветвь на этой сходке представляли деятели «Союза Освобождения» В.Я. Богучарский, князь Петр Долгоруков, П.Н. Милюков и П.Б. Струве. От социалистов присутствовали террорист и одновременно сотрудник полиции Азеф, лидеры эсеров В.М. Чернов и М.А. Натансон.

Богато были представлены польские, латышские, финские, армянские, грузинские и, конечно, еврейские националисты.

Парижское совещание антирусских сил вынесло резолюцию об «уничтожении самодержавия» и о создании «свободного демократического строя на основе всеобщей подачи голосов». Участники высказались за использование в борьбе против законной русской власти всех возможных средств, в том числе широкого террора. Одним из самых главных результатов совещания было то, что его участники признали полезность для дела «освобождения» России ее поражение в войне с Японией и призывали всячески способствовать этому.

Позднее Милюков пытался утверждать, что деятели «Союза освобождения» не участвовали в принятии революционных резолюций, хотя агентурные данные русской полиции полностью изобличали их.[170]

Осенью 1904 года по инициативе «Союза освобождения» собирается съезд земских деятелей, на котором присутствовали 105 делегатов, представлявших 33 губернии, среди них 32 председателя губернских управ, 7 губернских предводителей дворянства, 11 титулованных особ, в том числе 7 князей. На обсуждение съезда выносится вопрос «об общих условиях государственной жизни и желательных в ней изменениях». На съезде преобладает дух масонского либерализма. За создание выборного законодательного правительства голосует 71 человек, а законосовещательного лишь 27. Руководители съезда во главе с П. Долгоруковым и Д. Шиповым посещают министра внутренних дел Святополк‑Мирского и, по сути дела, требуют, чтобы он оказал давление на Царя и вынудил его установить конституцию в форме царского пожалования.

Настрой российской интеллигенции и части дворянства развивался в сторону конфронтации с законной властью. Считалось дурным тоном поддерживать правительство. В общественное сознание через либеральную и социалистическую печать внедряется представление, что добиться лучшей жизни можно только «в порядке насильственном, революционном». Компромисс отвергался. Сотрудничество с властью расценивалось как предательство. Коренные основы государственности, отечественные традиции и обычаи подвергались глумлению, объявлялись отжившими, отсталыми. Российский патриотизм подвергался шельмованию и осмеянию. Власти противопоставлялась некая «прогрессивная общественность».

В то время, когда тысячи русских солдат погибали на японском фронте, эта «прогрессивная» общественность готовила в стране смуту. Происходило чудовищное — значительная часть русского образованного общества и правящего класса хотела поражения России в войне с Японией. Волна слепой ненависти к Отечеству затопила головы российских интеллигентов, лишенных национального сознания.

Дворянство и интеллигенция с каким‑то патологическим сладострастием ожидали падения Порт‑Артура и других российских крепостей. «Общей тайною молитвой, — писал немецкий журналист Г. Ганц, живший в Петербурге во время войны, — не только либералов, но и многих умеренных консерваторов в то время было:

«Боже, помоги нам быть разбитыми».

Да что говорить об интеллигенции, когда подобную позицию разделяли некоторые государственные деятели! В июле 1904 года активно сотрудничавший с масонами опальный политик С.Ю. Витте цинично заявлял:

«Я боюсь быстрых и блестящих русских успехов; они бы сделали руководящие Санкт‑Петербургские круги слишком заносчивыми… России следует испытать еще несколько военных неудач».

В день сорокалетия судебных уставов, 20 ноября 1904 года, прогрессивная общественность по инициативе «Союза освобождения» проводит по всей стране «банкетную кампанию». На ней мановением единой дирижерской палочки предлагается всем участникам принимать одни и те же предложения в адрес правительства с пожеланием ограничить царскую власть. В 34 городах состоялось 120 собраний и митингов, в которых участвовало 50 тысяч сторонников масонского «Союза освобождения».

Новый министр внутренних дел князь Святополк‑Мирский призывает к доверию общественным силам, под которыми подразумевались либеральные круги западнического духа. Он разрешают проведение съездов земских деятелей, ослабляет цензуру и даже частично амнистирует государственных преступников.