Мне ты уже преподнесла самый бесценный дар на свете - ты сделала счастливым моего сына и скоро подаришь мне внука. 11 страница
После произнесения клятв Северус взял у Римуса кольцо и надел его на палец Гермионы. Когда он выпустил руку девушки, ее подхватила Джинни. А Северус взял за руку Римуса. Приняв ленту от Джинни, Дамблдор обвил ею руки Гермионы и Северуса, соединяя их, а затем замкнул круг, взявшись за руки с Джинни и Люпином.
Не круг, пентаграмму, древний символ защиты, вспомнила Гермиона. Учитывая, что ее создал маг подобной силы, это нельзя было воспринимать несерьезно. Запоздало девушка поняла, что воздух и земля вокруг действительно задрожали, когда старый волшебник призывал небо и твердь в свидетели этого брака.
Годами она слышала, что Альбус Дамблдор является одним из самых могущественных колдунов в мире, но сама видела в нем лишь доброго и озорного директора. Сейчас, здесь, в заброшенном саду, под холодным весенним небом, она наконец увидела истинное лицо того, кто заставил Волдеморта отступать. Она видела могущественного волшебника, который сражался со злом уже столетие.
Скоро все закончилось, и веселые искорки снова вернулись в глаза Дамблдора. Поцеловав девушку в щеку и пожав Северусу руку, директор поздравил молодоженов. Он пригласил их в дом, где хогвартские эльфы оставили для них холодные закуски и небольшие пирожные с сахарной глазурью. За едой Дамблдор налил всем медовой настойки. В бокал Гермионы плеснул всего несколько капель, чтобы соблюсти традицию.
Гермиона не обратила внимания на сильный терпкий вкус напитка, а большинство тостов прошли мимо нее. Она смотрела на Северуса, который сидел напротив, рассеянно ковырял еду вилкой и почти не разговаривал. Обед тянулся бесконечно медленно, хотя Джинни с удовольствием наблюдала, как Дамблдор и Римус подшучивают над женихом.
Но как-то слишком скоро Джинни разожгла огонь в массивном камине и, обняв на прощанье Гермиону, перенеслась в Нору. Трое мужчин, попросив извинения, ушли в другую комнату. Дверь закрылась с громким щелчком, и Гермиона поняла, что они собираются обсудить шпионскую деятельность Северуса.
Предоставленная сама себе, девушка решила познакомиться с коттеджем. Она обнаружила единственную спальню, когда отправилась на поиски туалета, который, к счастью, оказался оборудован современной сантехникой. Решив пока не думать о постели, она продолжила изучение и зашла на кухню, еще более старинную, чем у Уизли, где столкнулась с эльфом в хогвартском полотенце. Незнакомый эльф ужаснулся ее предложению помыть посуду, и девушка, немедленно получив чашку чая, которую не просила, была выпровожена в гостиную.
Покручивая новое кольцо на пальце, Гермиона обходила комнату. Дом, похоже, давно не посещали. Всего несколько деталей указывали на то, что здесь когда-то жил Дамблдор. На стене висела фотография, запечатлевшая колдуна и молодую женщину. Даже на черно-белом снимке было видно, что борода Дамблдора еще не седая и намного короче. Мантия на женщине была традиционного покроя и не позволяла определить год, когда сделано фото, но Гермиона предположила, что карточке не меньше пятидесяти лет.
Наконец она выбрала себе книгу из стопки на столе и села перед камином. Кресло оказалось мягким и очень удобным, и девушка незаметно для себя задремала.
Намеренно игнорируя последние замечания Римуса, Северус закрыл дверь за оборотнем и отправился на поиски жены. Разговор затянулся дольше, чем он рассчитывал, но он был даже рад этому. Правда, когда серьезная беседа завершилась, с двух сторон на него посыпались советы, которые жутко его раздражали. К несчастью, он не знал, где будет спать этой ночью, но в любом случае не нуждался в советах от закоренелого холостяка и человека, который был старше его на столетие.
Оглядевшись, он заметил Гермиону: девушка спала сидя в кресле. Северус налил себе остатки настойки, желая, однако, выпить чего-нибудь покрепче. Сморщившись от сладкого привкуса, он сел в кресло напротив жены. Он знал, что ей необходимо больше отдыхать, ее тело уставало за двоих, и беспокоился, что она по-прежнему пренебрегает собой. К тому же она мало съела за обедом.
Во сне она пошевелилась, и книга съехала с ее колен. Северус наклонился и подхватил фолиант, но движение моментально разбудило девушку.
Гермиона подняла голову и заморгала, заметив книгу в руке мужа. - Извини, я уснула. Который час? - Ее желудок громко заурчал.
- Время тебе снова поесть, - ответил он, подавая ей руку; с его помощью она поднялась, и они вернулись на кухню. Эльф исчез, и никто не возражал, когда Северус достал тарелки с холодным мясом, сыром, нарезанным хлебом и поставил все на деревянный стол, подвинув стул для Гермионы. Они ели в тишине, пока он не спросил, все ли в порядке.
- Да, я просто подумала, что все это сильно отличается от маггловских свадеб.
- Насколько сильно? - спросил он, взяв нож и отрезая еще хлеба.
- Во-первых, все носят обувь.
Уголок его губ дрогнул.
- Обычно приглашают толпу гостей, и надо всех накормить. Не могу сказать, что скучаю по этой части, но я бы очень хотела, чтобы родители были здесь, - добавила она.
- Конечно, - согласился он. - Я уверен, что и твои друзья остались бы здесь, если бы смогли.
- И обычно пекут огромный торт, - продолжила Гермиона. - Невеста и жених вместе разрезают его, а затем кормят друг друга первым куском.
- Звучит ужасно, - произнес Северус, немедленно подавив в воображении картину, как Гермиона слизывает капли глазури с его пальцев.
- Ну, иногда его просто размазывают по лицу – вот это действительно ужасно.
Она вздрогнула и подняла озябшие ноги с холодного пола, собираясь поджать их под себя, но вспомнила, про дорогое платье. Согревающие чары рассеялись, а огонь в камине был слишком слабым, чтобы прогреть дом.
- Ты замерзла, - сурово заметил Северус. - Где твои вещи?
Гермиона смутилась, вспомнив, что оставила их у ворот. - Кажется, они остались на улице, вместе с моими туфлями.
- Сейчас принесу.
- Но… - попыталась возразить она.
- Считай это моей первой супружеской обязанностью, - сухо ответил он.
- Они у ворот, - подсказала она.
Северус принес две небольшие сумки, одну со школьными принадлежностями, другую, немного побольше, с одеждой. Накинув на плечи Гермионы плащ, он вернулся к еде.
- Северус?
- Да?
- Что нам теперь делать?
Он не ответил сразу. Закончив жевать, он сделал глоток настойки. - Это полностью зависит от тебя. Думаю, нам нужно привыкнуть к компании друг друга, без бесценного содействия мадам Помфри и своеобразного юмора моих коллег.
Северус взял пустые тарелки и поставил в раковину, оставив мытье посуды эльфу. Гермиона положила туда же бокалы и приборы, больше чем уверенная в том, что ее муж, скорее, хотел избежать разговора, а не помочь эльфу. Не зная, как вести себя дальше, девушка закуталась в мантию и подошла к своим сумкам.
В его голосе послышалось сожаление, когда он обратился к ней. - Догадываюсь, что это не свадьба из девичьих грез.
- Да, - ответила она. - Хотя я никогда особенно не думала об этом. Существовало множество других проблем, о которых надо было подумать.
Обстановка была совсем не романтическая: ветхая кухня, где не было даже плиты. Но водоворот сомнений, круживших в голове Гермионы, исчез, оставляя на поверхности единственное правильное решение: уж если она потеряла контроль над событиями, то хотя бы подтолкнет их в правильном направлении. Собрав все мужество, она выпрямилась и, прислонившись к стене, посмотрела на Северуса.
Шелк очень чувственно ласкал грудь, и эти волнующие прикосновения заставили ее произнести еще несколько слов.
- Но я всегда представляла, что когда выйду замуж, то буду казаться своему мужу хотя бы немного привлекательной.
Северус застыл, глядя на нее. Она смело взглянула в ответ. В свете лампы черные волосы мужчины замерцали, когда он склонил голову, изучая девушку. Он сделал шаг вперед.
- Ты думаешь, я не хочу тебя? - спросил Северус чуть хрипло. Он сделал еще один шаг, затем еще один. - Последние несколько недель я думал только о тебе. – Кухня была очень тесной, и вот он уже стоял радом с Гермионой.
- Правда? - спросила она, но немедленно покраснела. - Должно быть, я полная дура.
На расстоянии вытянутой руки Северус замер, с трудом сохраняя дистанцию, чувствуя, как его неуклонно тянет к Гермионе. - Знаю, ты не думала обо мне как о романтичном любовнике. Я прекрасно осведомлен о своих недостатках в этой области, и кажется… несколько устарел.
- Я не знаю… не знаю, что думать о тебе, - откровенно призналась она. - Ты больше не тот профессор Зельеварения. Я не уверена, кто ты.
Гермиона чувствовала, что ей не хватает воздуха, ощущая себя прижатой к каменной стене лишь одним его взглядом. Глаза, черные, искрящиеся, полыхали огнем, которого она никогда не видела прежде.
Умышленно медленно он наклонился и коснулся ее губ. - Я твой муж, - прошептал он, целуя ее. Его рука легла на ее живот, и длинные пальцы осторожно погладили нежную кожу. Жар от его ладони разлился по всему телу Гермионы. Северус оперся на стену позади нее, и девушка затрепетала от ощущения его силы и уверенности.
Гермиона коснулась губами его губ, скользнув по ним языком. Со стоном он прижался к ней, углубляя поцелуй. Близость его тела опьяняла. Она провела руками по широким плечам мужа, пока его губы ласкали ее приоткрытый рот. Конечно, он не мог похвастаться накачанной фигурой, но его плечи оказались крепкими и сильными под ее руками, и определенно, Северус нисколько не устарел.
Она забыла обо всем, когда он, собственнически лаская ее живот, обнял ее за талию и притянул ближе к себе. Это оказалось немного неудобно, но она еще не располнела настолько, что не смогла бы выгнуться к нему. Мир вокруг закружился, даже несмотря на прочную стену за ее спиной. Дыхание Северуса стало прерывистым, когда он разорвал поцелуй.
- Гермиона, - застонал он, его губы касались ее щеки, двигаясь к чувствительной шее. - Клянусь… Я не сделаю ничего, если ты не хочешь. Я остановлюсь немедленно, как только ты скажешь.
Она вспомнила о прошлых месяцах, полных томления, а сейчас все стало настоящим! Северус Снейп был ее мужем и целовал ее с безумной страстью. Гермиона обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, чувствуя его тепло и силу. Ей казалось совершенно естественным полностью подчиняться ему.
- Не останавливайся, - выдохнула она, целуя его, заставляя задрожать. - Я хочу тебя, Северус, уже много месяцев я думаю лишь о тебе. Пожалуйста… люби меня.
Он отстранился, желая увидеть в ее глазах подтверждение словам, сам горя от желания. Все слова умерли прежде, чем он смог издать хоть звук. С легкостью он подхватил ее на руки и прижал к себе.
Северус не помнил, как дошел от кухни до спальни, но вид его жены, когда он опустил ее на постель, ее пышных волос, украшенных цветами, губ, полыхающих и припухших от его поцелуев, навсегда запечатлелся в его памяти. Он нетерпеливо скинул рубашку и опустился на кровать, снова целуя Гермиону, вздрагивая от того, как она робко прикасается к его груди, задевая редкие черные волосы, изучая его тело.
Потребовалось больше усилий, чем он думал, чтобы лежать рядом с девушкой, просто обнимая ее. Он не хотел пугать ее напором и спешкой. Она, нежная и расслабленная, отвечала на его поцелуи вздохами и тихими стонами, а ее пальцы ласкали его шею и спину. Он не был уверен что делали его собственные руки, пока не нашел разрез на ее платье и почувствовал тепло бедра под ним. Мысль о том, что под платьем она обнажена, заставила кровь бешено пульсировать во всех частях его тела.
Когда Гермиона отодвинулась от него, он испугался, что зашел слишком далеко, но заметил как, чуть дрожащими руками, она расстегивает брошку на плече. Воздушная ткань с шуршанием соскользнула с ее спины.
Северус взял булавку и положил на стол рядом с кроватью, затем, взглядом спросив разрешения, расстегнул вторую. Ткань свободно заструилась по ее груди и, отложив булавку, он осторожно склонился к ней и снова поцеловал.
Пытаясь успокоиться, он почти потерял самообладание, едва белый шелк обнажил ее. Он никогда не хотел ни одну женщину так сильно, как свою жену в эту минуту. Гермиона тихо вскрикнула, когда он прикоснулся к ее груди. Более полной, чем он помнил, но Северус отбросил эти мысли прочь, склоняясь и целуя ее. В первый раз она занимается любовью, несмотря на ребенка, растущего в ней, и она запомнит это навсегда.
Чувствуя ее прерывистое дыхание и ослабевшие руки, которые гладили его плечи и зарывались в волосах, пока он ласкал ее, Северус потянул платье вниз, открывая ее бедра. Гермиона издала протестующий возглас и закрыла рукой живот.
- Что случилось? – тихо спросил он.
- Извини, - запинаясь, произнесла девушка. - Я чувствую себя… толстой.
- Хммм, - мягкие черные волосы заскользили по ее груди, когда он покрыл поцелуями ее живот. - Я смотрю на тебя, и на ум приходят другие слова. Совершенная. Изысканная… - Он провел губами по ее телу, следуя изгибам живота, как будто не мог насытиться вкусом ее кожи.
Его прикосновения были легкими и неуловимыми. Она поглаживала его спину, наслаждаясь гладкой и шелковистой кожей, покрывающей стальные мускулы. Он не торопился, пока Гермиона сама не притянула его к себе. Ее рука решительно проникла под пояс его брюк, и Северус, чуть приподнявшись, расстегнул их сам.
Наконец он крепко обнял ее, и девушка ощутила себя одновременно уязвимой и защищенной, когда он склонился над ней. Малейшие прикосновения к ее полной чувствительной груди отозвались к ней новой волной возбуждения. Горячий, влажный, ищущий рот опустился на ее сосок, и Гермиона подумала, что только от этого можно испытать оргазм.
Тело горело под его ладонью, и когда он прикоснулся к ней между бедер, девушка задохнулась. Лаская, Северус проник пальцами в ее тепло, подразнивая нежным исследованием, заставляя стонать от удовольствия.
- Гермиона! Ты хочешь меня? - прошептал он.
Она порывисто подалась к нему, обхватывая его ногами. - Боже, да. Больше всего на свете. Умоляю! - застонала она, выгибаясь от безумного желания.
- Докажи мне, - хрипло произнес он, надавив на ее влажную плоть. - Откройся для меня.
Гермиона, не отрывая от него взгляда, провела рукой вниз по его груди, туда, где их тела соприкасались, и открыла себя для него. В эту секунду он нисколько не сомневался, что она желала его. Он вошел в нее, содрогнувшись от удовольствия, и они застонали в унисон.
Она впилась пальцами в его плечи, но Северус поднес ее ладонь к губам и слизнул следы влаги. Глаза Гермионы расширились от удивления, а его дьявольская улыбка напомнила ей, как все-таки мало она знает человека, которого теперь называет мужем, даже несмотря на то, что сейчас он заставлял ее сгорать от желания. Жадно поцеловав ее в губы, он вошел в нее глубже.
Случайная мысль о том, что завтра его спина будет жутко болеть, была немедленно отброшена: незначительная мелочь по сравнению с невероятным удовольствием - заниматься любовью с Гермионой Грейнджер. Черт возьми, Гермионой Снейп! Его женой. Красивой, умной женой, почти с шестимесячной беременностью, и он постарался не давить на нее. Неожиданно Гермиона вскрикнула.
Северус замер, используя остатки выдержки, почувствовав, что она испугана.
- Ты со мной, - прошептал он, успокаивая девушку, помогая справиться с неожиданным страхом. - Ты в безопасности. - На минуту он решил, что она все вспомнила, но затем понял: беременность сделала ее тело очень чувствительным, особенно там, где они соединялись и, несомненно, она немного испугалась, ощущая его движения внутри.
- Извини… - прошептала Гермиона, не в состоянии сказать большего, потому что он прервал ее поцелуем. Скользнув руками под ее плечи, слегка приподнимая, и переместив свой вес на локти, Северус нежным шепотом и поцелуями помог ей двигаться с ним в одном ритме, направляя неопытные движения ее бедер.
Гермиона подчинилась ему, и Северус наблюдал за ней внимательнее, чем за самым сложным зельем, улавливая ее реакцию. Когда ее рот открылся в беззвучном стоне, он наклонился и жадно приник к ее губам, погружая их обоих в бездну чувственного наслаждения.
Сонный протест - первое, что он услышал, когда покинул ее тело. Северус повернулся на бок и притянул Гермиону к себе. Их ноги остались переплетены, а ее рука лежала на его груди. Она прижалась к нему и, положив голову на его плечо, почти мгновенно заснула.
Дыхание медленно успокаивалось. Он никогда не засыпал после оргазма, в отличие от множества мужчин. В последние несколько лет его жизни сон вообще являлся опасной роскошью. Но сейчас он просто хотел обнять это невероятное создание и заставить себя поверить, что все это правда.
Осторожно, стараясь не разбудить Гермиону, Северус провел ладонью по ее животу, где пупок вместо впадинки стал выпуклым. Холод коснулся его разгоряченного тела, напоминая, что прохлада ночи уже проникла в комнату. Он вызвал свою палочку и разжег огонь, прежде чем накрыть их обоих одеялом.
Не желая засыпать, он смотрел на молодую девушку в своих объятьях и убирал лепестки цветов из ее разметавшихся волос. Его жена. Его ребенок. То, что он считал недоступным. Он потратил годы, убеждая себя, что все это ему не нужно, хотя у него и так не было ни малейшего шанса получить это. И вот сейчас они в его объятьях.
Глава 14
Борясь с темными волнами беспамятства, Гермиона медленно очнулась. Ткань неприятно щекотала ноздри, скулы ныли от боли. Она прищурилась, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь черноту повязки. Челюсть жутко болела, и когда девушка пошевелилась, боль поползла выше, проникая до самого мозга. Клык и первый коренной зуб, безошибочно определила она, вспомнив плакаты в кабинете родителей.
Лицо закрывал кусок ткани, и девушке приходилось с усилием втягивать воздух, чтобы дышать. Несмотря на то, что Гермиона ерзала и вертелась, она не смогла дотянуться до лица руками. Попытка поднять руки не дала никаких результатов. Запястья горели, и она поняла, что лежит лицом вниз, а руки связаны за спиной. Этого не может быть, она уже много недель не спит на животе! Это опасно для малыша!
Ах. Это просто сон. Теперь, когда она поняла это, нужно просто мысленно пробить брешь в кошмарном сне и проснуться. Она научилась это делать еще в десятилетнем возрасте.
Не сработало.
Сон оказался более ощутимым, чем все фантазии, на какие был способен ее мозг. Это напомнило об Омуте Памяти, которым она пользовалась несколько раз. И в эту секунду Гермиона поняла, что заклинание Дамблдора больше не действует.
Раздался скрип открываемой двери. Затем сильные руки схватили ее и стащили с кушетки, на которой она лежала. Этот кто-то был огромен, силен и толкнул ее вперед, не обратив внимания на то, что она налетела на угол двери. Гермиона вся сжалась.
Через плотную ткань ее повязки пробился тусклый свет, и до девушки донеслись приглушенные голоса.
- Люциус, у меня нет на это времени, - прошипел знакомый голос.
- У тебя нет времени на дела нашего господина, Северус? - спросили резко и высокомерно. - Интересно, почему?
- Потому, что Дамблдор следит за мной, идиот. Может, он уже и впал в маразм, но с меня и моего факультета глаз не спускает. Если он начнет сомневаться в моей лояльности, то меня немедленно отправят в Азкабан.
- Как же ты убедителен, мой старый друг. И наш господин верит тебе. Похоже, он считает, что ты оказываешь ему неоценимую услугу, пресмыкаясь перед Дамблдором, - надменный голос задрожал от ярости. - Господин верит в твою преданность, Северус, но я не верю! И чем больше я размышляю об этом, тем больше сомневаюсь.
- Люциус, чего ты хочешь? - равнодушно спросил профессор зельеварения, - доказательств моей преданности? Клятву верности? Может, заявление на первой странице «Пророка»?
- Голову Гарри Поттера на тарелочке. Для начала.
- Я не могу прикоснуться к мальчишке, и ты знаешь это. Единственное, ради чего я остаюсь в этой проклятой школе, так это чтобы следить за этим ублюдком. И за твоим отродьем, кстати, тоже.
- Да, Драко мой сын и наследник. Он много рассказывал в последнее время. О твоих уроках. И особенно о некой грязнокровке.
- Если ты о Грейнджер, то здесь я бессилен. Она староста, а если бы твой драгоценный отпрыск прекратил ныть и снизошел до учебы, то он бы мог добиться больших успехов, а не завидовать маленькой нудной зазнайке. Но, так как она УЧИТСЯ, а Драко редко открывает учебник, неудивительно, что у нее оценки лучше, чем у него.
В голосе Малфоя послышались довольные нотки: - Хорошо, я избавлю тебя от этой занозы, Северус. Сегодня День Всех Святых, и у нас есть одна идея.
- На все нужно одобрение Лорда. Ты знаешь, он не поощряет инициативу, Люциус. Ты уверен, что поступаешь верно?
- У меня есть его разрешение, он полностью одобрил план. Лорд хочет послать этому дураку Дамблдору напоминание о его политике …терпимости. Столь отвратительной, что наиболее уважаемое волшебное учебное заведение наводнили полукровки и другие… отбросы. Мы должны преподать ему урок.
- И как же? - подозрительно спросил Снейп.
Люциус, должно быть, подал сигнал, потому что Гермиону с силой толкнули вперед, в комнату. Она споткнулась и тяжело упала на пол. Рука неудобно повернулась, и она вскрикнула, когда раздался громкий хруст в плече. Кто-то со злобным смешком подошел к ней и сорвал повязку с ее лица.
Повернувшись на бок, Гермиона заморгала от яркого света, резавшего глаза. Среди мужчин, окружавших ее, она узнала Люциуса Малфоя. Двое других по бокам от него были похожи на «охрану» Драко Малфоя, и она решила, что, должно быть, это старшие Крэбб и Гойл. Третий мужчина уступал парочке в размерах, хотя тоже был довольно высоким.
Его внешность показалась знакомой, и острая боль в челюсти напомнила ей о человеке, вышедшем из переулка рядом с «Тремя Метлами» и ударившим ее по лицу. Это он схватил ее в Хогсмиде.
В комнате горело всего несколько свечей, световые блики пугающе скользили по темным стенам, придавая висевшим там чучелам животных почти живой облик. Пасти гиппогрифов открывались в безмолвном крике, а их отсеченные передние ноги были перекрещены под шеей. На противоположной стене с золотой пластины на девушку большими покрытыми пылью стеклянными глазами смотрел единорог. Дальше в этом странном колдовском доме чучела волшебных и обычных животных перемежались с оружием и охотничьей амуницией
Она взглянула на еще одного мужчину в комнате. Он стоял рядом с Малфоем и смотрел на нее со знакомым пренебрежением. Северус Снейп.
- Профессор! - взмолилась она, но проблеск надежды угас: он не сделает, не сможет ничего сделать, чтобы помочь ей.
- Vocabulus Strangulatem*, - нараспев произнес Малфой и взмахнул палочкой в ее сторону. Из волшебной палочки вырвался черный дым и обхватил ее шею, оставляя на коже неприятный склизкий след.
- Что… - начала она, но почувствовала, как заклинание сжимает ее горло, не давая возможности дышать. Перед глазами поплыли черные круги. Когда давление ослабло и она смогла вздохнуть, то различила довольную улыбку на лице Малфоя.
- Люциус ты что, сошел с ума? - недовольно бросил Северус. - Девчонка знает и тебя, и меня. Не важно, какие чары ты используешь, Дамблдор развеет их, если что-то заподозрит.
- Нет, если она будет мертва, - спокойно заметил Малфой. - А она умрет, после того как мы закончим с ней. Ее истерзанное тело со значком старосты будет смотреться весьма впечатляюще перед воротами школы, как ты думаешь? Половина грязнокровок сбегут из Хогвартса к концу недели.
- Ставлю пять галлеонов, что больше, - прогрохотал один из мужчин.
- Уверен, Айвери? Отлично. А ты, Северус? Хочешь пари?
- Я поберегу деньги, - бесстрастно ответил Снейп. - И тебе советую. Она, черт возьми, староста! Это будет в «Пророке» в тот же день!
- Совершенно верно! - рявкнул Люциус. - Мы не позволим грязнокровкам заполонить наш мир!
- Убийство студента привлечет слишком много внимания! Если хочешь устроить показательную резню грязнокровок, подожди следующих выходных, Хогсмит заполонят школьники, ты сможешь убить их хоть целую дюжину!
- Свободное посещение отменено, глупец. Ни один студент не покинет школу, и в следующие выходные город будет наполнен мракоборцами! Кто-то сообщил Дамблдору о наших планах!
- Тогда еще больше причин подождать! Люциус, ты никогда не был силен в планировании. Убей ее, и мракоборцы появятся здесь еще быстрее, а я буду первым подозреваемым!
- Никто не видел, как ты покинул школу, Северус. Никто не заподозрит тебя.
- А я и не собираюсь в этом участвовать. Я ухожу и советую вам прислушаться к голосу разума. Наложите чары Забвения на девчонку, сочините убедительную причину ее опоздания и дождитесь лучшей возможности, - он замолчал, как будто размышляя о неприятной обязанности. - Если хотите, я заберу ее с собой, придумаю историю о вывихе лодыжки или чем-то подобном. Поблагодарите меня позднее.
В глазах Малфоя появился неприятный блеск, знакомый Гермионе по взгляду его сына, и мгновенно оба мужчины напряглись. Снейп стремительно потянулся за палочкой, но Малфой опередил его.
- Imperio!
На мгновение Северус замер, но оцепенение быстро прошло, и он задрожал, сопротивляясь Запрещенному заклятию.
- Он сопротивляется! - закричал Малфой. - Вместе! Imperio!
- Imperio! - эхо еще трех голосов отразилось от стен, и усиленное вчетверо заклятие лишило Снейпа воли. Малфой улыбнулся надменной самодовольной улыбкой, заставляя Гермиону содрогнуться.
- Так-то лучше, приятель. Убери свою полочку. Правильно. Хороший мальчик. - Следуя указаниям Малфоя, Снейп спрятал палочку в рукав и покорно опустил руки вдоль тела, его взгляд был пустым. Малфой обошел вокруг неподвижного мужчины, перешагнув через Гермиону.
- Северус Снейп подчиняется мне. Какая прелесть, - промурлыкал Малфой. - Годами я делал то, что ты приказывал; мне доставались отбросы, а ты все ближе и ближе пробирался к нашему Господину. Трус! - выкрикнул он. - Ты всегда любил отдавать приказы, говорить нам, что делать, а что нет. Но никогда не пачкал руки сам, - он склонился к уху Снейпа, красивые светлые волосы Малфоя резко контрастировали с темными волосами пленника. - Устрашение. Вот наша работа. Страх заставляет людей действовать, не уговоры, не заклинания, не нелепые зелья. Карающая рука, мой друг. Но ты всегда искал другие пути. Боялся запачкать руки.
Малфой еще раз обошел свою жертву. - Теперь придется за это расплатиться, - утвердительно произнес он. - На колени! - приказал он.
Судорожно дернувшись, Снейп подчинился и опустился на колени. - Северус, теперь ты в моей власти, - продолжил Малфой. - Я могу заставить тебя сделать все что угодно. Только представь себе возможные варианты! - он захохотал, и остальные послушно захохотали вслед за ним. - Вылижешь мои сапоги? Глупец! Лижи лучше ее туфли, давай, делай это!
Не веря своим глазам, Гермиона наблюдала, как Снейп на коленях подполз к ней и, протянув руку, схватил за лодыжку. Она подавила внезапное желание пнуть его, когда он языком коснулся ее туфель.
Несмотря на страх, отчаяние и боль, Гермиона стыдилась того, что ему приходится делать. Она мало знала неприятного профессора зельеварения, но могла представить, как тяжело такому гордому человеку унижаться. И наблюдать за этим унижением было почти также отвратительно, как и испытывать его. А Люциус Малфой улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку.
- Тебе повезло, что я предпочитаю женщин, Северус, иначе впереди нас ждала бы долгая ночь, - Малфой перевел взгляд на Гермиону, и ее накрыла новая волна леденящего ужаса. - Магглорожденные ведьмы нужны только, чтобы ублажать тебя по первому требованию. Они не должны становиться старостами.
Элегантный мужчина равнодушно изучал девушку, как рисунок на ковре. - Сними с нее блузку, - небрежно произнес он. - И остальное тоже.
Гермиона задохнулась и попыталась отползти, но Снейп вцепился ей в ногу и подтянул девушку обратно к себе. Придавив ее к полу коленом, он на удивление неуклюже потянулся к блузке. Она успела только выкрикнуть НЕТ, прежде чем заклинание снова сжало удавку на шее, не давая возможности произнести ни слова.
Она не могла остановить его. Шелк блузки порвался, открывая ее бюстгальтер. Его пальцы скользнули под тонкое кружево и с легкостью разорвали его. Холодный воздух коснулся ее кожи, но он оказался не достаточно холодным, чтобы остудить полыхающее лицо. Чувство отчаяния и стыда только усилилось, когда мужчины вокруг одобрительно засвистели.
В черных глазах Снейпа виднелся ужас, не желание, но его руки не дрогнули, когда он следовал инструкциям Малфоя. Гермиона отвернулась и, закрыв глаза, закусила губы, сдерживая всхлипы, когда он трогал ее. Ее тело невольно отзывалось на прикосновения, и соски затвердели, когда его рот коснулся каждого по очереди. И она обнаружила, что заклинание позволяет ей кричать, когда Малфой приказал Снейпу использовать зубы.
Беспомощно всхлипывая, Гермиона стиснула зубы, когда мужчина переместился ниже, и не смогла сдержать крик, когда он задрал ей юбку. От удушья снова потемнело в глазах, но девушка почувствовала, как на ней разорвали трусы. Снейп широко развел ее колени.
Глядя поверх склоненной головы мужчины, она видела самодовольное лицо Малфоя, который наслаждался своей марионеткой. Его приказы были короткими и грубыми. Гермиона не замечала, что, хотя остальные тоже что-то кричали, Снейп подчинялся только приказом Малфоя, причем исполнял их быстро и не слишком усердно. Руки Снейпа дрожали, когда он преодолевал действие заклятия.