Р.НИКСОН: СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 70-х ГОДАХ 287 2 страница

15 июля мы встретились с Киссинджером и подробно обсудили дальней­шие шаги по закреплению результатов и реализации итогов третьей со­ветско-американской встречи на высшем уровне. Намечены были даже организационные мероприятия по срокам.

Как бы подводя итог последнему периоду советско-американских отно­шений, мы сошлись во мнении, что им сильно повредило отсутствие у администрации США целеустремленной и продуманной программы дейст­вий. Причиной этого был „уотергейт", превратившийся в определенном смысле в национальную политическую катастрофу, а также общий разброд в общественном мнении относительно Советского Союза.

На этой безрадостной ноте закончился наш разговор, который как бы подвел нашу общую с Киссинджером пессимистическую оценку сложив­шейся ситуации.

Никсон покидает Белый дом

Эта беседа с Киссинджером оказалась моей последней деловой встречей с высоким официальным лицом администрации Никсона, которая была, по существу, целиком поглощена быстро развивающимся „уотергейтским" кризисом.

Президент Никсон встретился 7 августа в Белом доме с лидерами рес­публиканцев в сенате и палате представителей конгресса США - с сенато­ром Хью Скоттом и конгрессменом Родсом. С ними был также сенатор Голдуотер.

Они сказали президенту всю правду - он лишился поддержки на Капито­лийском холме. В случае голосования импичмент неминуем. Кроме отставки, у него нет другого выхода. Ситуация зловещая, резюмировали они.

„Да, - вынужден был согласиться с ними президент, после продолжи­тельной паузы, - ситуация действительно чертовски зловещая. Я подумаю, скоро вы узнаете о моем решении".

Решения Никсона действительно не пришлось ждать долго. 8 августа он пригласил к себе вице-президента Форда и сообщил о своем уходе в отставку. Он дал ему ряд советов и рекомендаций, причем не удер­жался от того, чтобы не предупредить нового президента: не дать лидерам в Москве и Пекине воспользоваться драматическими событиями в Вашингтоне, чтобы захватить инициативу и потеснить США на мировой арене. Он настоятельно рекомендовал Форду сохранить Киссинджера на его постах.

В тот же день в 9 часов вечера Никсон выступил с заявлением об уходе с тоста президента США.

Его выступление по телевидению и прощание со служащими Белого Дома перед отлетом на вертолете было, несомненно, одним из самых драматических моментов во всей послевоенной политической истории Америки.

Р.НИКСОН:
СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 70-х ГОДАХ 297


Для советского руководства столь быстрое падение Никсона после визи­та в Москву было все же неприятной неожиданностью, хотя события явно вели к такому неизбежному исходу. Кремлевские руководители все же недоумевали, как можно свергнуть могущественного президента США из-за „небольшого проступка" посредством давления общественного мнения и путем сложного юридического процесса, предусмотренного американской конституцией.

На эти события Брежнев быстро откликнулся личным письмом только что ушедшему президенту.

„Хотел бы от себя лично и моих коллег, - писал он, - выразить Вам в эти дни добрые чувства по поводу плодотворного сотрудничества и того духа взаимопонимания, которыми были отмечены наши совместные усилия, направленные на улучшение советско-американских отношений и оздоров­ление международной обстановки... Все, что было сделано за последние годы в отношениях между СССР и США, высоко оценивается в нашей стране, а также, как мы понимаем, в США, да и во всем мире. Иначе и не могут оценивать эти поистине огромные свершения все те, кто действитель­но заботится о мире, о будущем человечества. Хочу также, чтобы Вы знали, что мы с удовлетворением восприняли заявление президента Форда о его намерении продолжать курс в отношениях между нашими странами, направ­ленный на их дальнейшее углубление и расширение.

Что касается СССР, то мы полны решимости продолжать дело развития между СССР и США отношений мира и сотрудничества - дело, начало которому было положено вместе с Вами. Об этом мы заявили и президенту Д.Форду.

...Шлем наилучшие пожелания Вам, Вашей супруге и всей Вашей семье. С уважением, Л.Брежнев".

Никсон тоже обратился с последним посланием к Брежневу. „Оставляя пост президента США, я шлю Вам личный прощальный привет. Я оставляю этот пост с чувством гордости по поводу того, что Вы и я много сделали для преобразования отношений между нашими странами и тем самым добились огромных свершений для дела мира во всем мире.

Я знаю, что президент Форд верит, так же, как и я, что нет более важного внешнеполитического вопроса, чем продолжение укрепления растущих уз дружбы между США и СССР. Он сделает все от него зависящее для дости­жения этой цели.

Выражаю Вам свои наилучшие пожелания процветающего будущего для Вас лично и для великого народа СССР. Искренне Ваш, Р.Никсон, 12 августа".

Так закончилась уникальная переписка между государственными деяте­лями двух сверхдержав.

Ушел из Белого дома президент, противоречивый по своим убеждениям, взглядам и действиям, по своему отношению к Советскому Союзу. Однако на определенном этапе - вместе со своим соратником Киссинджером - он сыграл позитивную роль в стабилизации и развитии советско-американских отношений в годы „холодной войны", хотя это направление во внешней политике США было недостаточно последовательным, подвергалось коле­баниям и коллизиям. Это позволило в дальнейшем вновь активизироваться силам, выступавшим против разрядки.


ЧАСТЬ

V

ДЖЕРАЛЬД ФОРД-ПРЕЗИДЕНТ США, 1974—1977 ГГ.



 


 


Перед отлетом на встречу во Владивостоке, Белый дом. 1974


год


1. ПЕРВЫЕ ШАГИ НОВОГО ПРЕЗИДЕНТА

Беседа с Фордом

Буквально через несколько часов

после того, как Джеральд Форд 9 августа принял присягу и вступил в должность президента США, Киссинджер пригласил меня в Белый дом и провел прямо в Овальный кабинет, где состоялась беседа с новым президентом.

Это была, его первая беседа с иностранным послом. Он был в приподнятом настроении и, чувствовалось, не совсем еще освоился со своим новым высоким положением. Впрочем, мы были достаточно хорошо знакомы, поэтому наша беседа не была чересчур уж официальной.

Выслушав мои поздравления, Форд сказал, что направляет сейчас -через посла США в Москве - личное послание Брежневу (он передал мне копию этого послания), в котором он без каких-либо оговорок твердо заявляет, что будет полностью продолжать тот курс на улучшение и углубление отношений с СССР, который проводился его предшественником и уже ознаменовался столь важными успехами.

Вчера, продолжал президент, перед тем как Никсон объявил о своей отставке, мы провели вдвоем длительную беседу по внешнеполити­ческим вопросам. Никсон сделал особый упор на советско-американские отношения. Он подробно рассказал о тех -вопросах, которые недавно обсуждались между ним и Брежневым в Москве, и о тех обязательствах для США, которые вытекали из этих обсуждений. К тому же Киссинджер хорошо знает все подробности последних переговоров на высшем уровне, о которых он тоже уже начал информировать меня, добавил Форд. Таким образом, я намерен продолжать по всем направлениям деловой контакт и сотрудничество с советским руководством без промедления.

Я подтвердил в своем послании Брежневу, сказал далее президент, приглашение посетить с визитом США в следующем году в мае, июне или июле, когда это будет более удобно ему. В то же время я готов встретиться с ним и раньше, к концу этого года и на „нейтральной территории", если будет проведена соответствующая подготовка к такой „мини-встрече в верхах". „Так, кажется, ты окрестил ее, Генри?" - обратился он к присутствовавшему на беседе Киссинджеру. Последний, улыбаясь, подтвердил это.

Президент затем сказал, что он давно знает Киссинджера, еще с тех пор, югда госсекретарь, будучи профессором, приглашал „простого конгрес­смена Форда" рассказать о работе конгресса слушателям семинара по внешней политике в Гарвардском университете.

Мы хорошо понимаем друг друга, продолжал Форд. Я высоко ценю

устоявшуюся прочную концепцию Киссинджера о том, что отношения с

Россий имеют первостепенное значение для США. Так что прошу передать в

Москву, что мы с Киссинджером будем не менее „результативной командой"

в деле дальнейшего развития советско-американских отношений, чем это

было при Никсоне (Киссинджер с явным удовольствием выслушивал эти

слова нового президента).

 

Форд вспомнил, что он один раз побывал в Москве (во время проведения там в 1959 году первой американской выставки). Теперь он надеется снова побывать в СССР.

Уже провожая меня до двери своего кабинета, президент сказал, что он хотел передать в Москву в этот первый же день своего президентства одну важную мысль, но, видно, так и не смог подыскать в ходе беседы „изящной подходящей формы" выражения. Поэтому он хочет сказать сейчас прямо: „В этом кабинете я теперь буду гораздо более сдержан в своих публичных высказываниях, чем был в палате представителей, так как должен сейчас более ответственно заниматься и внешней политикой, корректируя соответственно свои взгляды" (прямой намек на известные довольно-таки резкие и жесткие высказывания, которые в прошлом не раз делал Форд-конгрессмен в отношении Советского Союза и его политики).

Я ответил президенту, что в Москве, безусловно, с удовлетворением встретят его заверения о твердом намерении продолжать курс на дальнейшее улучшение отношений между нашими странами. В этом деле он, без сомнения, найдет с советской стороны полную поддержку и взаимность.

В целом от этой беседы с новым президентом у меня осталось благоприятное впечатление. Его считали новичком в вопросах внешней политики, но определенные знания в этой области он приобрел, когда был вице-президентом. (Киссинджер и Скоукрофт периодически информировали его о важнейших внешнеполитических делах.) Общее впечатление о Форде, сообщенное мною в Москву: с ним можно будет вести разумный диалог.

После встречи с Фордом Киссинджер провел меня в свой кабинет. Там он передал свое личное письмо для Громыко. В нем госсекретарь, в частности, писал следующее: „Независимо от того, что Вы можете услышать или прочитать в предстоящие недели, я хочу заверить Вас лично, что президент Форд намерен продолжать и развивать дальше ту политику, которая была главенствующей для наших отношений с СССР при президенте Никсоне. Президент Форд попросил меня остаться на моем посту и уделить особое внимание отношениям с СССР. Он будет сильным президентом, и Вы увидите, что он немедленно возьмет дела в свои руки и утвердит свой авторитет и свою ответственность в вопросах внешней политики. Вы можете положиться на его заверения: тот подход к вопросам, который мы обсуждали в Москве, будет проведен в жизнь".

Касаясь трагического положения, в котором оказался Никсон, Киссинджер сказал: „Он так много сделал для США в большом исто­рическом плане, а в него вцепились из-за незначительных тривиальных вещей".

Госсекретарь сказал, что теперь можно будет, наконец, приступить к обсуждению незавершенных после московской встречи дел. Заявив о своем намерении продолжать воздействовать на сенатора Джексона, блокирую­щего прохождение законопроекта о советско-американской торговле в конгрессе, он выразил далее надежду, что в предстоящие два-три месяца желающим эмигрировать из СССР евреям не будут чиниться искусственные препятствия и их не будут преследовать, поскольку в этом случае еврейские организации в США поднимут „ненужный шум".

С удовлетворением сообщил, что он по-прежнему является и госсек­ретарем и помощником президента по национальной безопасности. В общем, было видно, что Киссинджер был доволен своим положением при новом президенте.

сугубо доверительно


У президента Форда сложились хорошие личные отношения с Киссинд­
жером он высоко ценил его способности. В своих мемуарах Форд не без
юмора приводит характеристику Киссинджера, данную ему Никсоном перед
уходом с поста президента, „Генри - гений, но не обязательно принимать
все его рекомендации, и нельзя также давать ему полную свободу
действий".

При президенте Форде внутриполитические соображения и предвыбор-

ные заботы чаще превалировали над внешнеполитической активностью администрации в отношениях с СССР. Киссинджер оставался, безусловно, руководителем американской дипломатии, но объективные обстоятельства ограничивали его возможности.

После первой встречи с президентом Фордом я невольно задумался о превратности судьбы, особенно в политической жизни США. Форд никогда не баллотировался на выборные общенациональные или даже штатные должности. Его электорат всегда был ограничен лишь небольшим избирательным округом штата Мичиган, который он представлял в палате представителей. Сам он был относительно малоизвестен в стране. А теперь - неожиданно для всех - он стал президентом США. В наследие он получил страну со сложными проблемами. Уважение к „институту президентства" резко упало в общественном мнении. Экономика переживала упадок. Вопрос о лидерстве нового президента вставал во весь рост. Справится ли со всем этим президент Форд? Как при нем будут развиваться советско-американские отношения? Приход к власти в США нового президента с его большими конституционными полномочиями в области внешней политики всегда вызывал у иностранных послов, аккредитованных в Вашингтоне, большой интерес. Я, разумеется, не был исключением. Как оценивать перспективы советско-американских отношении при новом президенте?

Форд был хорошо мне известен в качестве давнего члена палаты представителей конгресса США, лидера республиканской фракции. Как политический деятель он придерживался Консервативных взглядов, был „суперястребом" в вопросе о войне во Вьетнаме. Форд не скрывал своего весьма негативного отношения к Советскому Союзу, как правило, выступал враждебно, хотя и делал это от случая к случаю* не очень выделяясь из общего консервативного хора конгрессменов. Отвстреч с советскими представителями он обычно уклонялся. В общем, Форд был типичным американским конгрессменом - патриотом периода „холодной войны". Поэтому его приход к власти, естественно, настораживал.

Вместе с тем его деятельность на посту вице-президента вселяла некоторые надежды на то, что он стал лучше разбираться в советско-американских отношениях и, возможно, перенял основные направления никсоновской администрации во внешней политике, в частности в области политики разрядки с СССР. К сожалению, пребывание на посту вице-президента не давало еще гарантии преемственности политики. Пример Трумэна, сменившего Ф.Рузвельта, являлся красноречивым доказательством этого. Правда, моя первая встреча с президентом Фордом прошла хорошо. Новый президент говорил о своем желании улучшать наши отношения. Однако, как показывал мой долгий опыт, первые встречи с новыми президентами США обычно проходили всегда неплохо (даже впоследствии с президентом Рейганом), что далеко не всегда отражалось на дальнейшем ходе событий.

д.форд -

ПРЕЗИДЕНТ США


Не скрою, в первый период правления Форда я основные надежды возлагал на госсекретаря Киссинджера, на преемственность его взглядов.

Надеялся, что новый президент, в силу ряда причин, позволит Киссинд­жеру руководить внешней политикой США. Это дало бы возможность сохранить определенную стабильность в наших отношениях или по крайней мере их определенную предсказуемость. Однако и здесь не все было гладко. Советские лидеры переоценивали готовность Америки принять разрядку как норму наших отношений. В руководстве США, включая самого Киссинджера, усиливалось недовольство советской трактовкой разрядки (в частности, в отношении стран „третьего мира"). Я опасался, что эти усиливавшиеся противоречия между советским и американским подходом к разрядке в конечном счете могут взорвать эту разрядку. Но пока что такие мысли не беспокоили Москву, уверовавшую в правоту и успех своей политики.

Форд и Брежнев обмениваются письмами

Следует отметить, что уже в самые первые дни новой администрации правительства обеих стран сочли необходимым негласно подтвердить друг другу свою приверженность прежнему курсу в их отношениях. Это был позитивный сигнал.

9-11 августа состоялся доверительный обмен письмами о преемствен­ности политики США и СССР в том, что касается их взаимоотношений в связи с вступлением Форда в должность президента.

В своем письме от 9 августа Форд писал Брежневу, в частности, следующее: „...Я постоянно поддерживал в нашем конгрессе внешнюю политику президента Никсона на протяжении всей его администрации. Поэтому я могу подтвердить без оговорок, что американская политика в отношении СССР будет продолжаться без изменений во время моей администрации... Я твердо верю, что в ядерный век политика обоюдной сдержанности и уважения интересов всех является единственным путем, открытым перед ответственными государственными деятелями. Я являюсь приверженцем этого курса... В заключение, г-н Генеральный секретарь, я хочу подтвердить приглашение Вам посетить нашу страну в следующем году".

Думается, что это письмо было написано не без участия Кис­синджера.

Брежнев, конечно, приветствовал такое обращение Форда. Уже через день он поручил мне передать его ответное послание. В нем, в частности, говорилось: „...Я и мои коллеги с удовлетворением восприняли высказанную Вами решимость продолжать политику, имеющую цель сохранить и развить дальше все то доброе, что удалось уже сделать в отношениях между нашими, государствами при Вашем предшественнике, президенте Никсоне. Такой подход совпадает и с нашим курсом в советско-американских отношениях. Мы полны решимости и дальше строить свои отношения с США в расчете на долгосрочную, стабильную перспективу".

В заключение Брежнев также высказался в пользу обмена официаль­ными визитами в следующем году и целесообразности их рабочей встречи еще в этом году. В целом в Москве были довольны быстрым завязыванием отношений с новым президентом США.

СУГУБО

доверительно


Вечером 12 августа перед первым выступлением Форда в конгрессе Киссинджер сообщил мне, что Форд удовлетворен посланием Генерального секретаря и согласен с тем, чтобы еще в этом году организовать их рабочую встречу. Эта встреча становилась реальным ориентиром в наших отно­шениях на ближайший период.

Киссинджер доверительно рассказал о довольно сложной обстановке в Белом доме и вообще в госаппарате в связи с нынешним „переходным" периодом" от Никсона к Форду. В шутку заметил, что ему сейчас „не до челночной дипломатии" и что он считает крайне необходимым для себя не отлучаться из Вашингтона по крайней мере пару месяцев. Вокруг Форда крутится ныне множество людей из числа его давнишних приятелей из конгресса и партийного аппарата республиканской партии, которые в большинстве, может быть, и неплохие люди, но не имеют никакого опыта в международных делах. Отсутствие такого опыта они прикрывают различными „патриотическими" фразами, в немалой степени заимствован­ными из лексикона послевоенных лет, когда отношения с СССР были далеки от нормальных. Форд, будучи неглупым человеком, конечно, все это понимает и, став президентом, предпринимает уже определенные усилия, чтобы подняться в международных делах выше привычного кругозора своих друзей. Впрочем, их влияние нельзя преуменьшать.

Киссинджер сообщил, что Форд собирается в конце года совершить поездку в Японию, чтобы показать, что он не идет слепо по стопам Никсона, который „игнорировал" Японию. В этой связи Киссинджер высказал мысль, что визит в Японию можно было бы совместить с организацией где-то в этом же районе рабочей встречи Брежнева и Форда. Эта встреча не носила бы тогда подчеркнутый характер специальной поездки одного лидера к другому, а это - по протокольным соображениям - может иметь значе­ние с учетом того, что очередная их встреча в следующем году уже со­стоится в США.

Вновь беседую с Фордом

Я вновь встретился 14 августа с президентом Фордом в Белом доме по его приглашению. Пока фотокорреспонденты фотографировали нас в его кабинете, Форд вспомнил непринужденный ужин с женами у нас в посольстве пару месяцев тому назад, когда он еще был вице-президентом. Кстати, в числе документальных фильмов по Советскому Союзу, которые были ему тогда показаны, был интересный фильм о тиграх в Уссурийской тайге. Это было незапланированным введением его к встрече с Брежне­вым в районе Владивостока, о чем он сам впоследствии говорил в шутливой форме.

Показав на кресло президента, Форд спросил, думал ли я, что он когда-нибудь займет это место.

Ответил ему в тон, что, признаться, такая мысль мне приходила на ум, особенно в последние месяцы.

Форд рассмеялся, заметив, что иностранцы, видимо, могут порой объек­тивнее оценивать внутреннее положение в США, чем сами американцы, которые чересчур уж эмоциональны в своих оценках.

Переходя конкретно к делу, Форд выразил удовлетворение, что он и Брежнев одинаково считают полезным провести их первую рабочую встречу

д.форд -

ПРЕЗИДЕНТ США


уже в этом году. В этой связи президент заметил, что Киссинджер рассказал о нашей с ним беседе по поводу намечаемой поездки Форда в Японию.

- Что Вы думаете о возможности в этом случае моей встречи с Брежневым в этом районе, например, во Владивостоке? - спросил Форд.

Я ответил, что в принципе эта идея заслуживает серьезного внимания, но, разумеется, я должен доложить об этом Генеральному секретарю.

Форд сказал, что он хотел бы в сугубо предварительном плане знать личное мнение Брежнева на этот счет. Президент поинтересовался, а как далеко от Москвы до Владивостока.

Ответил, что от Москвы до Нью-Йорка ближе, чем до Владивостока. Форд удивился огромным размерам нашей страны, добавил, что мало кто в США по-настоящему это понимает.

Киссинджер бросил шутливую реплику в том смысле, что если встреча состоится во Владивостоке, то это доставит „бурную радость" советским соседям (китайцам).

Форд высказал мнение, что первая рабочая встреча с Брежневым должна носить прежде всего ознакомительный характер и включать деловой, дружеский и конструктивный обзор международного положения и основных вопросов советско-американских отношений, без обязательного стремления сразу же как-то их решить. Вместе с тем ему очень хочется, чтобы на мо­мент встречи все же уже имелись какие-то взаимные конкретные и реаль­ные соображения о том, в каких направлениях следует дальше работать в области ограничения стратегических вооружений. Хорошо бы договориться с Генеральным секретарем о совместных указаниях делегациям обеих стран, как вести дальнейшие переговоры.

Я ответил, что Брежнев уже излагал в Москве Никсону подробные соображения советской стороны на этот счет. Дело сейчас за американской стороной. Форд сказал, что он это знает, но что было бы хорошо, если бы Брежнев предложил своим экспертам продолжить поиски компромисса.

Условились с президентом, что другие вопросы (ближневосточная ситуация, общеевропейское совещание и т. п.) будут обсуждены мною с Киссинджером в ближайшие дни. Сам президент еще не чувствовал себя достаточно подготовленным к детальному разговору по таким сложным вопросам.

В конце беседы Форд попросил передать лично Брежневу его просьбу „по деликатному вопросу" - речь идет о матросе Кудирке, литовце, точнее, о разрешении ему выехать из СССР в США вместе с матерью (она имеет еще и американское гражданство). В свое время он сбежал в одном из американских портов, но был передан береговой охраной США советской стороне, что вызвало всплеск антисоветской кампании в Америке. Форд проявил заинтересованность в положительном решении этого вопроса еще и потому, что в его родном городке Гранд-Рапидс (штат Мичиган) живет немало выходцев из Прибалтики.

Прощаясь, Форд выразил готовность, „возможно, в нарушение про­токольных норм" еще раз побывать с женой в нашем посольстве и посмот­реть - в порядке знакомства с нашей страной - интересные документальные фильмы по СССР. Показав затем на Киссинджера, Форд сказал: „Давайте тогда уж устраивайте ужин для шестерых - в честь молодоженов Киссинджеров".

Через несколько дней Киссинджер рассказал мне о встрече президента Форда с сенаторами Джексоном, Джавитсом и Рибиковым по так называе-

СУГУБО ДОВЕРИТЕЛЬНО


мому „эмигрантскому вопросу". По оценке Форда, несмотря на свойственное Джексону упрямство, встреча прошла неплохо. Он использовал полу­ченные по конфиденциальному каналу советские данные относительно эмиграции. Его собеседники выразили готовность внести изменения в текст поправки Джексона, если они получат письмо от администрации с соответствующими разъяснениями. Киссинджер сказал, что сейчас готовит такое письмо.

Я заявил, что это все, конечно, их внутреннее дело, но предостерег и повторил то, что говорилось ему раньше: мы не сможем принять ссылки в его письме на какие-то советские гарантии по конкретному увеличению числа эмигрантов из СССР, хотя на деле и не будем против фактического их увеличения.

30 августа я позвонил лично Форду и сообщил ему следующее: Брежнев рассмотрел конфиденциальное обращение президента относительно Кудирки. В качестве жеста доброй воли в отношении лично президента литовскому матросу будет предоставлена возможность выехать из СССР вместе с матерью.

Форд поблагодарил за то, что Брежнев удовлетворил его личную просьбу. Он просил передать также Генеральному секретарю, что в целом наступает момент, когда советско-американские отношения после некото­рого затишья в последние недели пребывания президента Никсона в Белом доме и последующего переходного периода передачи власти от одного президента к другому могут и должны получить дальнейшее развитие.

Нельсон Рокфеллер - вице-президент США

В 20-х числах августа Форд объявил о своем решении назначить Нельсона Рокфеллера на вакантный пост вице-президента, который он сам ранее занимал. Киссинджер не скрывал своего удовлетворения по поводу такого назначения, ибо Н.Рокфеллер давно ему покровительствовал.

Интерес в конгрессе к официальному обсуждению этой кандидатуры был огромный, ибо он позволял впервые конкретнее заняться вопросом, давно являющимся предметом любопытства миллионов американцев: „А сколько же все-таки стоит Рокфеллер?" По словам Киссинджера, Рокфеллер и сам толком не знал точного размера своего состояния, которое складывалось в основном из многочисленных акций в банках и промышленных корпорациях; большой земельной собственности в разных местах США и за границей, цена которой все время росла; и огромной уникальной коллекции произведений искусства, которую вообще трудно оценить.

Сам Киссинджер, характеризуя свои личные отношения с Н. Рокфеллером, заметил в шутливой форме, что если он, по тем или иным при­чинам, уйдет с поста госсекретаря, то всегда может рассчитывать на место в качестве просто секретаря при Рокфеллерах: „Жалованье будет не меньше".

6 сентября я встретился с Нельсоном Рокфеллером за обедом, устроен­ным Киссинджером. Вначале у меня была беседа наедине с Рокфеллером, так как Киссинджер задерживался у президента.

Когда я пришел, Рокфеллер по телефону разговаривал с женой, которая сходилась в Нью-Йорке, спрашивая ее, в каких банках находятся ее личные

Д ФОРД -

ПРЕЗИДЕНТ США


деньги и сколько конкретно. По словам Рокфеллера, когда он женился на ней, его не очень интересовало, сколько у нее было денег; однако сейчас -в связи с рассмотрением в конгрессе его кандидатуры на пост вице-президента - у него спрашивают и такие данные. Он добавил, что проверкой его биографии ныне занимается около 400 агентов ФБР, которые интервьюируют всех, кто с ним ранее встречался. Делается это по указанию лидеров конгресса, поскольку впервые в истории США создалось поло­жение, когда и президент (Форд), и вице-президент (Рокфеллер) занимают эти посты не в результате всеобщих выборов, а по назначению ввиду скандальных отставок их предшественников (Никсона и Агню).

Рокфеллер заметил, что в целом эта процедура „просвечивания" малоприятная, но приходится на нее идти с учетом настроений, созданных в стране „уотергейтом". Но бывало и хуже, добавил он. Например, в 1964 году, когда он соперничал с сенатором Голдуотером за право выдвижения кандидатуры на пост президента от республиканской партии, во время коктейля в его честь наиболее рьяные сторонники Голдуотера (без ведома последнего) подлили в коктейли какое-то зелье, в результате чего чуть было не произошло массовое отравление сторонников Рокфеллера. „Нравы у нас, порой, самые дикие, и к ним надо быть готовым, если выбираешь себе дорогу политического деятеля".

Рассказывая об этом и некоторых других случаях из своей жизни Рокфеллер, чувствовалось, делал это с заметным удовольствием, как бы подчеркивая, что он старый ветеран на политической авансцене США и что назначение его сейчас на пост вице-президента далеко не случайно.

Говоря затем о его отношении к СССР, он признал, что ему приходилось делать антисоветские заявления, особенно на должности губернатора штата Нью-Йорк, где он должен был считаться с сильным еврейским влиянием. Рокфеллер вместе с тем подчеркнул, что в Москве ныне не должно быть сомнений в том, что он будет поддерживать президента Форда в пользу развития отношений с СССР. Он будет продолжать поддерживать и деятельность в этом направлении Киссинджера, с которым его связывают узы долгой дружбы.