Кто они, святые Кирилл и Мефодий?
Не менее показательна история со «славянскими» первоучителями, святыми братьями Кириллом и Мефодием. Им и памятники воздвигли, и праздники в их честь проводят. Но кто и где доказал, что они были славянами?
Родились братья вдали от славянских земель, в каганате Великая Булгария. Говорили и писали на тюркском — или, как его иногда называют, протоболгарском — языке. Что в них было славянского? Новую письменность они придумали для своего родного тюркского языка взамен старой, рунической.
Эти два брата — очередная загадка российской истории. Кто-то считает их греками, кто-то славянами. А между тем в русском языке братья разбирались точно так же, как в китайском или зулусском, — просто не знали его. Святой Кирилл не изобретал славянский алфавит — кириллицу, он придумал глаголицу. А это вовсе не одно и то же. Известно, тюрки-кипчаки издревле пользовались руническим письмом, графика которого отличалась от греческих и латинских букв (литер), принятых в Европе. Желая придать своей письменности европейский вид, братья преобразовали руны в литеры. Вот и все их изобретение.
В глаголице были свои собственные буквы для специфических звуков тюркского языка. Поэтому в глаголическом алфавите сорок знаков, почти как в руническом. В славянском же, как известно, их много меньше.
Откуда и как этот эпизод со «славянскими первоучителями» появился в российской истории? Оказывается, из-за ошибки (или умышленного искажения?) в переводе старинного текста. Поначалу ей не придали значения, а потом сделали историческим фактом. В церковнославянском переводе деяния Кирилла и Мефодия сказано: «В Херсонесе Кирилл учился у руса русской грамоте и языку». С этой фразы все и началось.
Уже из нее видно, Кирилл русским не был, чего, впрочем, не отрицает и православная публицистика. Хуже другое — в греческом оригинале такой фразы вообще нет!
В чем же дело? Выяснилось: в русском тексте слово оригинала «сурский» заменено на слово «русский». Что вовсе не одно и то же. В IX веке «сурский» значило «сирийский». Обращение к сирийским книгам было естественным для Кирилла и для других просветителей.
Русских же книг не было и в помине… Если не было письменности, откуда быть книгам?!
Легенда о «первоучителях-славянах» не подтверждается ни византийскими, ни иными документами. Н. М. Карамзин этот факт «просветительства» заимствовал у летописца Нестора, заведомо зная о его ненадежности. Великого российского историка, конечно, смущало, что император Михаил, якобы отправивший в 898 году Кирилла и Мефодия переводить книги на славянский язык, был убит в 867 году и отправить их в Моравию не мог.
А потом — как он мог приказать переводить на славянский, если не было славянской азбуки? Если славяне не умели читать? Если переводчики не знали славянского языка?.. Кому нужны были такиекниги?
Еще вопрос: а на каком языке говорили в самой Моравии? Есть свидетельства, что говорили там на тюркском языке. По крайней мере найденные надписи, выполнены тюркскими рунами… Если это так, то славянские книги в Моравии вообще никому не требовались.
Кириллица — «славянский особенный алфавит» — появилась после смерти Кирилла. И не раньше! Хотя бы потому, что, как следует из Жития, старец взял имя Кирилл за несколько дней до смерти, в день святого Кирилла, когда занемог и принял святую схиму. До этого его звали Константином, с этим именем он прошел по жизни…
Выходит, даже самого слова «кириллица» не могло быть тогда, не говоря о диалоге двух людей, живших в разное время.
Впрочем, у средневековых историков сомнений нa сей счет и не было. Например, богемец Добнер так и писал: истинная Кириллова азбука есть глагольская. «Буквы Глагольские грубые и нескладные, имеют все признаки древности и не сходны ни с какими другими. Кирилловские же суть не что иное, как Греческие, и не могли бы в IX веке прослыть новым изобретением. Между ними видим только семь не Греческих букв, которые взяты из Глагольской азбуки».
Документы говорят одно, русские легенды другое. Вот и получается, что было как бы два Кирилла и два Мефодия — реальные и вымышленные.
Правда, Н. М. Карамзин отметил, что глаголицы не прижились в славянских языках якобы «по причине кудрявости знаков», но он явно лукавил. Кириллицы не менее «кудрявы». Причина была, конечно, в другом, и великий Карамзин не мог ее не знать.
Кириллица получила обязательное распространение только в XVIII веке, когда в России началось уничтожение всего тюркского и возвышение всего славянского. Новый алфавит был чисто политической уловкой московских правителей! Чтобы последующие поколения россиян не могли читать старинные книги… Чтобы разорвать связь с предками… Чтобы народ начал свою «славянскую» историю как бы с нуля. К таким приемам прибегали и позже. Так лишили литературных памятников некоторые народы Кавказа, когда для разрыва связи поколений мусульманам специально ввели арабскую графику, потом заменили ее на латинскую, потом — на кириллицу…
Уничтожая даже упоминание о тюркской культуре, российские историки и политики пошли на откровенный подлог. Пример со «славянской» письменностью весьма убедителен. Но, к сожалению, далеко не единственный.
Сделав кипчаков Кирилла и Мефодия «славянскими первоучителями», русские летописцы отправили старца Кирилла (если быть более точным — Константина) с христианизаторской миссией в Киев, видимо, не придав значения тому, что следы этих великих людей своего времени зафиксированы и в нероссийских источниках, где ни о каком киевском вояже, конечно, нет речи.
Туман» крещения Руси
Много тумана и в истории с христианизацией Киевской Руси. Это даже не обман! Здесь едва ли не все — домыслы и предположения . В том числе и сама дата крещения.
Споры о ней ведутся не первый год. Хотя известно, официально акт христианизации приходится на 449 год, когда на Эфесском церковном соборе была учреждена Скифская епархия, куда входил и Киев. Но этот факт (о нем подробный разговор впереди), как нетрудно догадаться, не согласуется со славянским началом российской истории, поэтому и понадобился вымысел.
Придумали легенду об Андрее Первозванном, якобы крестившем еще не родившуюся Русь. (Этот миф появился, видимо, в XII веке.) Но о деянии апостола Андрея авторитетно сообщается в «Истории» Евсевия Кесарийского со ссылкой на Оригена, однако там говорится только о посещении им Скифии.[10]
«Путешествие» святого Андрея по Древней Руси, по меткому выражению известного немецкого историка Л. Мюллера, вызывает только улыбку сожаления: это «анекдот, издавна ходивший по Руси». Например, у ильменских славян апостол изумился русской парной бане. Сочинители легенды не ведали, что у Ильмень-озера славяне появились не ранее V–VI веков. О какой «русской парной бане» речь? Неутомимый Мюллер в книге «Крещение Руси» пронаблюдал, как сотворилась эта легенда. Лишь невежество вдохновляло ее творцов. Славянам нужны были свои исторические корни. Вот и обрастало подробностями «путешествие» святого апостола Андрея по Руси.
Немецкий историк «вычислил» дату появления первого варианта «путешествия» — времена Владимира Мономаха, а если точно — 1102 год.
Откуда пришел на Русь этот явный вымысел? Из Византии. Там тоже сложили легенду об апостоле Андрее, якобы побывавшем на месте будущего Константинополя и якобы основавшем здесь первую христианскую общину. Но в Византии о его «пришествии» вспоминали все-таки редко.
Историческая наука не располагает сведениями о том, кто стоял во главе русской Церкви, на каком языке велось богослужение, как проходило крещение Руси, где оно было. Категоричность любых утверждений здесь неуместна. Потому что не известно все!
Но археологи установили точно — храмы были в Киеве задолго до официальной даты крещения Руси, например, церковь Ильи Пророка на ручье Почайна, о которой упоминали и Мюллер, и другие авторы. Были церкви… Для кого велась там служба?
Храмы были и после захвата города Хельгом (Олегом). Тогда, в 882 году, за столетие до официальной даты крещения Руси, этот варяжский разбойник навязывал киевлянам свою веру Одинову, но они стойко противились, сохраняя преданность Богу Небесному — Великому Тенгри.
Не потому ли и назвали украинцев «хохлами» — за особую душу, за ее приверженность Богу. Слово «хохол» с тюркского переводится возвышенно: «сын неба». Наперекор страху и смерти «сыны неба» собирались на острове Святого Георгия, ходили в церковь святого Ильи на ручье Почайна. Даже в окружении князей-русов, захвативших Киев, были христиане. Откуда?
Переписывание истории
Загадки, тайны… Они всюду. Поэтому и возникли уже на первых страницах официальной российской истории неточности в изложении иных важнейших событий. Но «неточности», выгодные политикам. Великую Степь, целую страну — самую большую на планете в то время! — решили утаить.
Еще раз подчеркнем: русы, как им и положено, носили варяжские имена, позже стараниями российских летописцев переделанные на славянский манер: Хельга стала Ольгой, Ингвар — Игорем, Вальдемар — Владимиром. В документах фигурируют Хельга и Хельг, Вальдемар, Гуннар, Вермунд, Фаулф, Ингалд — правители Киева Х века.
Славян в Киеве к власти не допускали, они стояли далеко от престола. Об этом убедительно свидетельствует текст договора, заключенного в 911 году между киевскими князьями и Византией.
Договор начинается так: «Мы от роду Русского, Карл, Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Рауль, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост, Стемид…» Вот кто представлял Русь на переговорах, вот кто стоял у власти и кому доверялось говорить от имени Руси.
«Имена первых русских людей — варягов и их дружинников — почти все скандинавского происхождения», — отмечал и знаменитый российский историк В. О. Ключевский (1841–1911)… Разумеется, они же были варягами! И говорили на шведском языке. В названном договоре есть несколько очень интересных строк, устанавливающих невозможность для русов и греков быть «купленными невольниками» . Иначе говоря, греки и русы признавали себя работорговцами.
Но эта статья договора не распространялась на славян. Славяне служили русам «живым товаром», военной добычей, источником дохода. Ими русы торговали на невольничьих рынках, о чем писали Константин Багрянородный, византийский император и другие авторы. Слова «славянин» и «раб» в Европе были синонимами. Это сохранилось в европейских языках — «слейв» (раб)… Хотя, конечно, попадали как товар на невольничьи рынки и тюрки, и финны, и сами варяги с греками. Все были во власти Судьбы.
А вот рассуждения Н. М. Карамзина о славянском языке в договоре 911 года, мягко говоря, не убеждают. На любом языке народов мира мог быть составлен русский текст того договора, но только не на славянском — на языке рабов правители не писали .
Вероятнее другое: если существовал второй (исчезнувший) экземпляр договора, то он составлен только на тюркском языке. На нем почти пять веков велось делопроизводство Византии со Скифией, то есть с Великой Степью. Тюркским языком за годы правления могли овладеть и варяги. Это был язык межнационального общения в Центральной Европе.
Кстати, о том же пишет и сам Карамзин, правда, несколькими страницами позже: «Около половины X века говорили в России двумя языками… Русским назывался скандинавский, бывший конечно… в употреблении между нашими Князьями и Вельможами Норманского происхождения, но мало помалу оставленный ими, подобно как болгары забыли свой язык между Славянами».
Но Карамзина надо читать с большой осторожностью: в его тексте капканы для доверчивых едва ли не на каждой странице. Вот и приведенная цитата отличается явной недосказанностью — а кто были болгары, если они забыли свой язык? И какой родной язык был у болгар?
Ответ опять же у самого Карамзина: «…многие считали их славянами, но Болгары говорили прежде особенным языком. Древнейшие их собственные имена совсем не славянские, а подобны Турецким… равно как и сами обычаи… Историки Византии именуют Угров и Болгар Гуннами». Абсолютно верно, потому что правили в Болгарии ханы, которых не было ни у славян, ни у греков, — только у тюрков так назывался правитель земли.
Круг замкнулся. Частоколом слов Карамзин умело закрывал то, что умещается в одной-единственной фразе — болгары есть тюрки-кипчаки. Официальный язык Киевской Руси был кипчакский, а с приходом варягов в стране на короткое время появилось двуязычие: скандинавский и тюркский языки… И все встало на свои места, в событиях появилась логика.
В свое время знаток русского летописания академик А. А. Шахматов (1864–1920) обнаружил, что главная летопись России — «Повесть временных лет» претерпела по крайней мере двукратную капитальную переработку. Более поздние исследователи установили пятикратное переписывание отдельных ее фрагментов. В результате в истории Киевской Руси черное становилось белым, зеленое — красным. От труда Нестора не осталось и следа.
Разобрав хронологические домыслы, Шахматов доказал, что в тексте главной летописи России до 945 года лишь четыре (!) исторических эпизода согласуются с действительностью. Все остальные — на совести более поздних сочинителей.
Задумаемся только — четыре эпизода из всей древней истории России есть правда! Лишь четыре… О чем дальше говорить? О чем можно спорить? А это труд крупнейшего российского ученого. Настоящего исследователя… В России всегда были честные ученые. К сожалению, не они диктовали моду.
По мнению Шахматова, летописи (равно как и другая историческая литература) на Руси издревле служили «вместо цели нравственного назидания целям государственной политики», для которой легенды и домыслы желательнее истины…
Нельзя не согласиться и с другим крупным российским историком П. Н. Милюковым, который в 1898 году написал: «С конца XV и начала XVI столетия они (российские историографы) уже не довольствуются тенденциозным изложением современных летописцу событий и начинают вносить тенденциозное освещение в изображение прошлого. Сложился ряд официозных легенд, доказывающих справедливость московских политических притязаний, права московского государя на всю Русь, на киевское наследство, наконец, на власть византийских императоров».
Вот, оказывается, когда появилась «москальская история» России: с XV–XVI столетий. Вот когда переписывание обрело свой нынешний масштаб. Прежде поднимали на щит славян, теперь — Москву и ее князей. Исправляя в очередной раз историю, «академики-поденщики» куда охотнее обращались к мифам, чем к документам. Они всегда оспаривали всё и вся. Даже то, что бесспорно. Пользуясь властью и монополией на информацию, деятели от науки, подобные академику Б. А. Рыбакову, прививали людям чувство ложного патриотизма, насаждали откровенное невежество. Им разрешалось всё.
И в то же самое время работали другие ученые, они работали на науку. Их немало. Например, академик В. Л. Янин, который в 1994 году, когда цензурные путы ослабли, честно написал: «Главный источник знаний о событиях IX–XII веков — летопись, но она сохранилась в редакциях далеко более поздних столетий, а ее основа, написанная в начале XII века, изобилует легендарным элементом, еще более усиленным позднейшим редактированием… Отсюда проистекало как бы удвоение мифологического элемента: к легендам летописи добавлялись легенды, созданные исследователями».
Бедная русская история… Она далеко не безоблачна, как это сейчас кажется. В ней было очень много интересного, что не попало в книги сочинителей и что называется жизнью… И тысячу раз прав В. Л. Янин, утверждая, что «очищение исторических представлений от укоренившихся в них мифов возможно лишь методами источниковедческой критики».
Историю, как и выгребную яму, надо время от времени чистить.
А начало произволу положил Владимир Мономах, который в 1116 году изъял Летопись Нестерову из Печерского монастыря и перевел ее в свой придворный Выдубицкий монастырь, где текст попал к игумену Сильвестру. Он-то первым и «переписал» историю Руси.
Князь Владимир, воспитанный по-славянски, остался недоволен, он не увидел Русь славянскою.
Через два года появился новый текст, над которым страдал старший сын Владимира Мономаха, князь Мстислав, самый решительный русский редактор. Внук английского короля, зять шведского короля, воспитанник новгородского боярства князь Мстислав написал российскую историю по своему разумению: в новой ее редакции славянский Новгород стал ближе и роднее Киевской Руси.
Стараниями пишущего князя Новгород затмил Киев. Вся тюркская история этого города была перечеркнута. Ее выбросили, и Киев помолодел лет на триста. Зато по-новому предстала роль варягов. Помните — «приходите княжить и владеть нами»?
И — не было захвата Киева Хельгом. Не было убийства киевского кагана Аскольда. Ничего не было, кроме выдуманного Кия и его братьев, о которых прежде никто не упоминал.
«Славяно-норманнский» сочинитель, князь Мстислав, оставил столько несуразицы, что оторопь берет, но она превратилась в раннюю историю государства Российского. Из Несторовой летописи он вычеркнул все тюркское, на чем покоилась история Киева. Мстислав, этот злой редактор, для убедительности составил даже перечень славянских племен, будто бы основавших Киевскую Русь. Раньше об этих придуманных «древлянах-полянах» никто не слышал и не говорил.
Чтобы люди не знали правды и своих корней, придумано вечное переписывание истории — историческая наука давно и упорно претендует на звание «древнейшей профессии». Только в советское время, на глазах одного поколения эта грязная работа проделывалась шесть раз. Шесть раз жизнь подавалась по-новому, иные события получали прямо противоположную оценку. Чтобы все забыли всё, чтобы росли не помнящими… Зачем она, эта неудобная правда?
Скажем, к чему людям знать, что в Великой Степи этнический состав никогда не менялся. Каким он сложился после переселения народов, таким и сохранился на века. Менялись лишь его названия. Авары, барсилы, булгары, бургунды, гунны, гуногуры, кипчаки, котигуры… и еще два десятка имен тюркского народа зафиксировала история. Этот, вроде бы хаос служил «доказательством» существования в Степи и на Алтае диких племен и народов. Но стоит прочесть китайские хроники, чтобы понять обратное: орда, достигшая власти, давала свое имя подвластному народу. Всё. Никаких новых племен и народов. И тем более «диких».
Например, Прокопий Кесарийский в книге «Война с готами» отмечал: у гуннов после смерти царя два сына поделили власть и подданных. Каждый назвал свой народ своим именем. Сыновей звали Утигур и Куртигур. Такова история «появления» двух тюркских народов — утигуров и куртигуров.
Превращение одного «народа» в другой в Великой Степи было обычным делом. Традицией. И, не зная ее, как можно судить о тюрках? Об их культуре? Появлялся «народ», через десятилетие-другое «исчезал», на его землях появлялся «новый» народ, и опять тюркский… Абсурд? Дикость? Нет, невежество, которое выдавалось за знание «кочевнической цивилизации».
Все-таки непонятна позиция иных российских ученых, которые, вроде бы специализируясь на изучении Степи, не замечали очевидного — с одной стороны, единство тюркской Степи, с другой стороны, разницу между культурой тюркского Киева и славянского Новгорода. Все приписали славянам. Зачем? Это же разное!
Поставили в неловкое положение себя, свой народ, своих предков. А кроме того, проявили неуважение к соседям. Не только тюрков русские политики сделали дикими, безвестными, присвоив себе их историю и культуру. Точно так же они обобрали финно-угорские народы. Исказили историю белорусов и украинцев, лишив их лучших сынов. Например, белорус, первопечатник Иван Федорович стал русским Федоровым, как и композитор Глинка, писатель Достоевский и десятки других… Небо над Белоруссией осталось без звезд.
Кипчакский Киев
Новая «трактовка» событий лишь усиливает желание придумать что-то более новое… Об этом прекрасно свидетельствует история города Киева — вот уж где нет предела совершенству.
«Летописцы» поместили известие о закладке города под 854 годом. А археологи убеждают, что люди поселились здесь в V веке. Арабские источники подтверждают это. Таким образом, временной отрезок в 350 лет в русских летописях сократили до нуля.
Что означает такой прием? Это означает, что Петр I вполне мог быть соратником Сталина, они вместе руководили Полтавской битвой, а потом начали репрессии… Дикость? Но пример с Киевом из этого ряда.
Усечение времени — испытанный прием официальных российских историков. В «Повести временных лет» вводную часть неслучайно переписывали пять раз. Искали выход из тупика — как славян сделать русскими! Простота была проявлена необыкновенная: кое-что просто вычеркнули, кое-что подправили, потом исправили имена варяжских правителей. И — история Киевской Руси стала славянской… Так изящно обвели всех вокруг пальца.
Но можно ли согласиться с подобным началом истории новой страны (славянской Руси) и нового народа? Русского народа… Очевидно, что нет. Должны быть какие-то более серьезные причины и обстоятельства, позволившие славянам поднять голову и в конце концов, придя к власти, назваться русским народом.
Здесь без разбора мировых событий того периода не обойтись.
В XI веке склонилась к закату звезда Византии, страна быстро угасала. Борьба за главенство в христианской Церкви завершилась в пользу Рима, что сказалось на политике и экономике. Византийская власть ветшала. Греки вынужденно от многого отказывались. Например, от предметов роскоши, которые в их страну поставляли русы. Рабы-славяне тоже не находили больше сбыта.
Ответная реакция русов не заставила себя ждать: и у них пропал интерес к византийцам. Путь из варяг в греки быстро пришел в упадок, но вместе с ним обеднели и русы. Они к тому времени уже лишили себя торговли с Персией, которая велась через тюрков. И вот теперь роковая для них потеря Византии.
Подтверждением откровенного нищенства киевских (варяжских) князей служит хотя бы то, что в середине XII века они даже перестали чеканить монеты… Но в недрах всего этого хаоса и упадка медленно вызревала новая жизнь. В народе говорят: «Свято место пусто не бывает».
И вот тут-то славяне и устремились в опустевшие варяжские города на бывшем пути «из варяг в греки». В Псков, в Смоленск, в Новгород, который тогда и стал Новгородом, вместо бывшего варяжского Холмгарда.[11]Конечно, появились славяне и в Полоцком княжестве, и в далеком Киеве. Этот таможенный город тоже приходил в упадок вместе с упадком пути «из варяг в греки».
Киевские князья лишились былой поддержки из Руотси — Скандинавии. Этим воспользовались соседи: слабый новгородский князь пошел на Киев. И легко взял его. Киева уже не было! Дряхлеющий город сдался без боя. Всё решилось в короткой схватке на пристани, там определился новый хозяин города.
Любопытно выражение из летописи о пришедших славянах, живущих «звериньским образом». Видимо, тогда стычки между «новыми» и «старыми» киевлянами участились, в обиход вошло слово «кацап», по-тюркски означающее «бородатый козел». Так назвали славян за их «звериньский образ» и запах. А в ответ слышалось — «хохол», вроде бы как ругательство, но истинного значения этого слова славяне, конечно, не знали.
Время и события неумолимо работали на славян, им явно улыбалась судьба — в стране запустения настал их звездный час! Чем хуже было кругом, тем лучше было им. Особенно когда на Киев «сел» князь Владимир, человек новгородцев — варяг по крови и славянин по духу. Лесные пришельцы быстро заполнили общественную нишу, которую создали, а затем освободили для них русы. Варяги в наследство оставили славянам Русь. «За просто так» оставили. Вернее, как плату за их прежнюю покорность и рабство.
Но было ли у населения Киевской Руси чувство народного единства? Мог ли сложиться там русский народ, в чем пытаются уверить российские историки?
Реальность говорит об обратном: в XII веке Киевское государство распалось на княжества. На какие, как и почему? Вопрос другой, но факт остается фактом — государство, славянское или какое-то иное, перестало существовать! Оно, протянув от силы несколько десятилетий, погибло в мучительной агонии.
Берестяные грамоты Новгорода убедительно подтверждают это. Они, грамоты, как пишет академик В. Л. Янин, «позволили по-новому подойти к решению ряда проблем, прежняя трактовка которых казалась бесспорной».
Действительно, в корне должно измениться нынешнее представление о механизме образования Древнерусского государства. Все-таки это было попыткой объединения народов двух РАЗНЫХ культур — тюркской и славянской. Киевская и новгородская культуры «отличались множеством признаков». Язык новгородцев, например, представлял собой диалект венедов, или «славян Южной Балтии», как называет их Янин. У коренных киевлян был совершенно другой язык.
Как видим, Киевская Русь, унаследованная славянами, не была продуктом их политики. Поэтому она не могла быть долговечной: вспыхнула, как комета на небосклоне, и погасла.
Русь погасла очень быстро, она не просто распалась, а распалась на враждующие княжества: правители и народ, как известно, не могут существовать без взаимных обязательств друг перед другом. Захватить власть — это огромный труд. Но удержать власть — труд во сто крат более тяжелый.
Так было… Но почему-то никого не смущает отсутствие логики в традиционной российской истории. Например, почему украинцы отличаются от новгородцев, вологодцев или вятичей? Отличаются не только внешне. Возьмем одежду, кухню, песни, танцы, постройки… что угодно. Во всем отличия!
Это и неудивительно, Русь и Украина далеко не одно и то же. Общение между ними велось очень недолго до середины XIII века, лет семьдесят,[12]а потом вообще прервалось. В 1620 году его возобновили. Но как?
Документы о воссоединении Украины с Россией показывают, что «воссоединялись» совершенно разные народы, которые друг друга не понимали, а общались через переводчиков — толмачей. Так, в составе первого посольства Москвы на Украину во главе с В. Бутурлиным были два переводчика: тюрк Билял Байца и Степан Кончинский. Ехали они к «иноземцам-черкасам» (так на Руси называли казаков) и «литвинам» (то есть западным украинцам). Первые говорили по-тюркски, а вторые — на одном из диалектов славянского, который «русские» славяне не вполне понимали.
Трудно начиналось «воссоединение» двух народов — с явного противостояния. А смысл этого «воссоединения» изложила Екатерина II в одной из своих инструкций: «Надлежит легчайшими способами привести к тому, чтобы оне обрусели и перестали бы глядеть, как волки в лесу…» Что это, как не колонизация Украины?
Гетманскую власть русские ликвидировали, «чтобы век и имя гетманов исчезло, не токмо б персона какая была произведена в оное достоинство». Обезглавили и украинскую Церковь, ибо и в ней усомнились русские — их иерархи не посчитали хохлов своими единоверцами. Однако священников не разогнали, не лишили сана, а взяли их к себе на церковные должности (Мацкевич и другие).
Точку в «союзе на вечные времена» поставил царь Александр II, который 30 мая 1876 года издал закон, запрещающий разговаривать и печатать книги на украинском языке, преподавать его в школах; даже песни, и те запрещались… Украинский язык с каждым годом делался все понятнее и понятнее для русского уха.
Если у украинцев действительно славянский, а не какой-то иной корень, то почему другие «русские» славяне, например новгородцы, не носят папах, как тюрки, не носят сапог, шаровар, косовороток, как тюрки? Почему они не поют таких душевных песен, как тюрки, не показывают таких зажигательных и выразительных танцев, как тюрки? Почему конь для новгородца есть кляча, транспортное средство, и не более, а для кипчака (будь он назван украинцем, русским или кем еще) конь — это продолжение души и тела, его второе «я»?
Вопросов тысячи, но все они — о злонамеренной фальсификации истории. Ложь укоренилась настолько, что уже никто не отличит, где правда, а где вымысел. Хотя все лежит на поверхности: на Украине сохранилась именно кипчакская культура, и никакая другая!
Возникнув в XVII веке, новые отношения между Московской Русью и Украиной сразу же обрели двусмысленный оттенок, который сохранился до сих пор: говорится одно, а делается другое. Москва, ее верхушка, всегда смотрела на жителей «козацкой земли» как на своих врагов, от которых, по выражению В. Н. Татищева, «многократно бунты и вредительские предприятия Российскому государству происходили». Вот почему русские стремились поставить Украину «под царскую руку», а та в ответ сопротивлялась.
Из-за различий в политической культуре верхушки двух «братских» народов просто не понимали друг друга. И не доверяли друг другу. Об этом писали и В. Н. Татищев, и В. О. Ключевский. Разве не показательно, что после объединения Украины с Россией «ни един гетман благополучно жизнь не кончил и ни одного гроба их в Малой России нет». А между прочим, слово «гетман» на тюркском языке означает «носитель духа», «носитель чести» народа!
И уж совсем показательно, что кличка «черкашин», то есть «украинец», в сознании правителей Москвы надолго обрела значение «изменник». Екатерина II в Инструкции «главному Малороссийскому командиру» Петру Румянцеву писала, что русский народ «привык оказывать не неприметное к Малороссиянам презрение». Последние отвечали тем же…[13]
Это чувство взаимной антипатии двух «братских» народов очень точно передал в XIX веке немецкий путешественник Иоганн Коль: «Отвращение, которое народ Малороссии испытывает к народу Великороссии, настолько велико, что его можно справедливо охарактеризовать как национальную ненависть».[14]
Беспамятство — страшная болезнь, ею страдает Россия. И не она одна. Известный французский историк Марк Ферро написал удивительную книгу «Как рассказывают историю детям в разных странах мира». Выясняется, о себе сочиняют все! Это — общепринятая норма «официальной» истории.
В Индии, например, по мнению Марка Ферро, история лишена сущности, она мифична в своей основе. История арабов — это «история, нарисованная в картинках». Персы ставят Персию центром цивилизации на планете. «Армения, много раз терпевшая поражения, охотно возвеличивает свою историю, придает ей светлый образ мученичества». Едва ли не каждая страна рассказывает СВОЮ историю детям! Так что упрекать русских историков за это нельзя, они выдумали о себе не больше других. Может быть, чуть больше.
Но… без настоящего прошлого не бывает настоящего будущего, ибо прошлое переходит в будущее — время неразрывно. История — это Запись Времени и событий в нем. Прерывая или искажая Запись, люди не меняют время, не останавливают события, они лишь воспитывают свое потомство ущербным, беспамятным, а значит, не способным смотреть в будущее.
Иногда беспамятство — благо. Оно — лекарство, правда, с примесью яда, лечит душевные раны народа, который пережил несчастье, разрушившее прежний ход жизни. А потом, по прошествии времени, яд накапливается и беспамятство уже вредит… Конечно, мучительно вспоминать прошлое, но, чтобы остаться народом и не раствориться среди соседей, это необходимо.
«Пойдешь за чужим — свое потеряешь», — учит древняя тюркская мудрость. Именно эти слова приказал выгравировать кипчакский хан Куря на чаше, сделанной из черепа русского князя Святослава, после его бесславного похода в Великую Степь.
Никогда не будет вновь созданного народа. Из десяти книг можно составить одну, но из десяти «этнических кусков» народ не собрать: толпа, лишенная исторических корней и традиций, не народ . Это относится и к американскому, и к любому иному «новому» народу. То будет идейно объединенное или политическое (государственное) сообщество. Но не более.
Народы мира отличаются не только внешне, не только своей культурой, обычаями, привычками, поведением. Они, как доказали биологи, отличаются еще и на генетическом уровне. Поэтому от негров не рождаются китайцы. Поэтому одному народу свойственна одна культура, а другому — другая. Поэтому есть четыре тысячи народов на нашей планете: все, вроде бы, равные, но все разные.
И о признаках, объединяющих людей в народы, известно с незапамятных времен. Написаны целые трактаты. Биологические особенности делят людей на расы, расы — на народы. Природа (или порода?) каждого из нас наследуется поколениями, идущими во след ушедшим… Это истина, известная всегда и всюду.
Но только не в официальной России. Здесь исследования человека не признают, хотя последние достижения науки в этой области поразительно интересны. Видимо, препятствуют политические догмы. А израильтяне, изучая себя, свою генетику, сделали удивительные открытия по рисунку кожи на кончиках своих пальцев. Выяснилось, не только каждый человек индивидуален по этому признаку, но и целые народы! У каждого свой отпечаток. Так, по рисунку кожи, израильтяне научились устанавливать: еврей — не еврей.
Один шаг до расизма? Вовсе нет, не надо пугать расизмом. Речь совсем о другом: мы, люди, прежде всего — живые существа, а уже потом — члены общества. Первично одно, вторично другое. Познание нашей собственной природы, нашей индивидуальности позволит нам, людям, понять истоки общественных и иных явлений жизни. Это очень важные знания. С них начинается не только история народов, но и все общественные процессы.
«Биологическое лицо» вне власти правителей. Например, даже белок ткани и кости у тюрков иной, чем у славян, вепсов и других народов лесной зоны. Природа Алтая и степи за тысячелетия создала особый тип человека, со своим здоровьем, со своим мироощущением, со своими традициями и культурой. Очень упрямый тип. Это и есть кипчакский народ ! Он индивидуален. И эта его индивидуальность проявляется не только в культуре народа, но даже в узоре кожи на кончиках пальцев. И как бы ни называли генетического кипчака (кумыком, русским, украинцем или как-то еще) его «биологическое лицо» неизменно… Оно делает его похожим на родителей, на предков. «Каково семя, таково и племя», — еще в древности подметили люди. Сегодня это правило пытаются отменить, полагая, что цивилизованные народы не могут быть замкнутыми в себе… Очень спорная позиция, но она, к сожалению, есть.
В этнографии, как и в физике, все подчиняется своим законам, даже различия в характере народов, в их поведении, в приверженности к тем или иным блюдам и напиткам… Словом, случайностей в жизни народов нет.
Именно с неприятия биологических законов этнографии начинается несостоятельность наспех слепленного американского «народа», внутри которого люди поделены на этнические общины (итальянские, китайские и другие кварталы есть в любом крупном городе). Как это ни печально, но подобное наблюдается и в среде русских (те же общины).
Со времен Ивана Грозного между людьми воцарились недружелюбие, агрессивность, неуважение к своим новым собратьям и соплеменникам. Опричнину, например, вершили тюрки-кипчаки, которых приняли в «русские». И подобных примеров тысячи. К сожалению, рецидивы той давней болезни дают знать о себе поныне. Самый свежий тому пример — смертоубийства у Белого дома и в Останкине осенью 1993 года. Это и репрессии 1937 года, и гражданская война, и дальше вниз по исторической лестнице через жесточайшее подавление народных волнений Пугачева, Болотникова, Булавина, Разина, стрельцов. Это и опричнина, и множество иных эпизодов, когда русский с удовольствием уничтожал русского же. Уничтожал как врага, не чувствуя в нем родную кровь. Ни один другой народ мира — ни один! — не терзал себя так.
Вот чем кончаются этнографические опыты. Они ведут к саморазрушению народов. К беспощадной агрессии против себя.
…Конечно, не всем будут по душе эти строки. Как бы патриотически ни были настроены иные читатели, поверьте, не для их унижения писались они. Но древний Киев действительно не имел отношения ни к варягам, захватившим построенный город, ни тем более к славянам. Киев — это страница тюркской истории, которая была историей и России, она написана в равной мере и рунами, и «буквицей».
Первые русские летописцы об этом прекрасно знали, поэтому так старательно и вымарывали летописи поздние правители.
В IX веке киевляне говорили на «чудовой мове», своем родном языке, ибо они были тюрками-кипчаками. Киев — в переводе с тюркского «город зятя». Поселение V века, сперва его называли Баштау. Потом оно стало таможенным городом на пути «из варяг в греки», который проходил по территории каганата Украина .[15]Правил там каган.
Точно такой же титул носили и правители соседних каганатов — Аварии, Великой Булгарии, Хазарии, Волжской Булгарии. Все вместе они, эти каганаты, составляли страну, которая и называлась ДЕШТ-И-КИПЧАК (Степь кипчаков, или Половецкое поле). И это не забылось.
Не так давно на независимой Украине отметили 1500-летие со дня основания Киева. Слава Богу — вспомнили правду! По радио зазвучали молитвы Киевской Руси, а в них рефреном — слова: «Ходай алдында бетен адэм ачык булсун». К сожалению, потом какой-то умник начал объяснять молитву и ее церковно-славянский язык… Святая простота!
Любой мальчишка-тюрк переведет этот «древний славянский» текст без объяснений: «Каждый человек должен предстать перед Богом с открытой душой». И других переводов здесь нет. На Киевской Руси действительно молились на тюркском языке, глядя в небо на восток. Тюркские рунические надписи на стенах древнейших храмов Киева и всей Украины тоже сохранились, как и древние молитвы… Украинцы сохранили их.
Страна Дешт-и-Кипчак сложилась к V веку — в 370 году, после грандиозной битвы за Дон с сильными аланами, тюрки вышли в степи Европы. Открылась европейская станица кипчакской истории. Она, эта страна, и есть географический результат Великого переселения народов. Просуществовала до XVIII века, до Азовских походов Петра I и последующего покорения Малороссии. Но даже название ее теперь не вполне понимают потомки степняков. Почему?
В Энциклопедическом словаре о прародине россиян дается крайне убогая справка: «„Дешт-и-Кипчак“ (Кипчакская степь) — название в арабских и персидских текстах XI–XV веков степей от р. Иртыша до Дуная, от Крыма до Болгара Великого, где кочевали кипчаки (половцы). В XIII веке захвачена монголо-татарами. В XVI–XVIII веках так называлась только восточная часть (территория современного Казахстана)». Вот и все сведения о стране, граница которой проходила по Москве-реке!
Даже слово «дешт» почему-то приписано иранцам, у которых, как известно, степей нет. Никто из составителей энциклопедии не подумал, зачем кипчакам иранское слово для обозначения своей Родины?
Да, слово это, как выясняется, пришло к тюркам из санскрита, но обрело у них совершенно другой — глубокий и образный! — смысл. В древнетюркском языке слово «ташт» имело несколько значений, в том числе и «чужбина». Народ, ушедший со своей древней Родины, с Алтая, в незнакомую степь, на чужбину, более точного слова не нашел бы.
Именно чужбина стала новой Родиной для кипчаков. Отсюда — Дешт-и-Кипчак. По-другому и не скажешь… Отсюда же и слово «степь», оно по-прежнему согревает душу кипчака.[16]