Почему его поддерживают враги России
А вот враги России прекрасно просчитывали последствия прямого, лобового и однозначного ввода войск на территорию Украины.
Они прекрасно понимали, например, что любые войска (в том числе и русские) вводятся не вообще куда-то, а на какую-то конкретную территорию (в данном случае – на конкретную украинскую территорию).
Они прекрасно понимали также, что на определенной части этой территории реальные настроения украинского населения существенно повернуты в антирусскую сторону. Что население удалось оболванить, заразить бандеровским психозом или страхом перед бандеровцами. И что в подобных случаях всё начинается со страха, а переходит в психоз, который не снимается автоматически в момент, когда исчезает страх.
И, наконец, они прекрасно понимали, что при таком (еще раз подчеркну – лобовом, грубом и однозначном) введении русских войск на территорию Украины, антирусская Украина наконец-то получит мощную поддержку. Что тут-то и поступит материальная помощь, финансовая помощь, военная помощь. Что из антирусской Украины начнут делать супер-Хорватию, которая должна сдерживать русскую супер-Сербию. Что введение русских войск на всю территорию Украины невозможно. Что если у кого-то хватит глупости решиться на такое введение, то этот кто-то столкнется с массовым сопротивлением украинцев, настроенных антирусски. И что это сопротивление нельзя подавлять бериевско-сталинскими методами в XXI столетии.
Что даже новые Берия и Сталин, как люди талантливые и ответственные, никогда бы не стали применять прежние методы в XXI столетии.
И наконец, что вся эта ультрапатриотическая лепота не имеет никакого отношения к реальной России. И особенно к реальной элите. А значит, прямой ввод русских войск будет осуществлен на достаточно малой украинской территории с достаточно сомнительным политическим обоснованием, достаточно разлаписто и с элементами внутренней неуверенности. А вот такой ввод для украинской элиты по понятным причинам является единственным спасением от грядущих экономических неурядиц, единственным способом привлечь по-настоящему к себе внимание Запада, получить настоящую, искомую поддержку (а не заверения в симпатиях и обещания поддержки весьма условной) и так далее.
_ Ожидание ввода российских войск (плана «А») и провал ожиданий
Таким образом, и впрямь реализация «плана А» отвечала:
1) интересам не додумывающих всё до конца, но очень страстных патриотических групп российского общества,
2) интересам русских групп и кругов якобы ультрапатриотических, а на самом деле – провокативных (Просвирнин, Дугин и компания),
3) интересам украинских групп и кругов, настроенных на окончательную расправу с Россией с помощью Запада и окормляемых западными специалистами, способными всё додумывать до конца – в отличие, увы, от наших страстных до безоглядности патриотов.
Долгое время украинские русофобы рассчитывали на то, что Россия заглотнет наживку их «плана А». И всячески подзуживали те группы в русском обществе, которые костерили почем зря российское государство – за то, что оно не вводит войска на территорию Украины, предает тем самым ориентированных на Россию жителей Юго-Востока Украины (шире – Новороссии). Но это не давало искомого результата. Российская власть упрямо не желала лезть в ловушку «плана А». И тогда против нее решили задействовать «план Б».
_ План «Б»
Говоря о «плане Б», я не грежу наяву и не занимаюсь аналитическими интерпретациями всего того, что происходит в действительности. Я не догадываюсь, не предполагаю, а знаю наверняка, что «план Б» прорабатывался совместно достаточно продвинутыми украинцами и их западными кураторами. Речь идет о конкретных людях, конкретных проработках, конкретных сведениях, попавших ко мне отнюдь не вчера. Сведения из более чем достоверных источников.
В силу наличия этих сведений я был отчасти готов к тому, что обнаружил, оказавшись в Донецке 5 июля 2014 года. Но готов к этому я был все-таки лишь отчасти.
Что же конкретно представляет собой этот самый «план Б», родившийся в головах наших далеко не глупых врагов отнюдь не в 2014 году? Этот конкретный план содержит в себе 12 конкретных пунктов. Излагаю их так, как их формулировали враги России, именующие наших братьев «омоскаленными», нас – «москалями» и так далее.
Пункт 1 – активизировать деятельную часть «омоскаленных» (она же – антибандеровский актив) всеми способами, включая дозированное снабжение оружием. В самом деле, антибандеровские активисты, заходя в определенные здания, находили в подвалах этих зданий хоть и плохонькое, но вполне работающее оружие. При этом те, кто до такого захода работали в этих зданиях, разводили руками и говорили, что еще вчера этого оружия в подвалах не было. Подчеркну еще раз, что речь, конечно, шла о плохоньком оружии и в количестве, совершенно недостаточном для того, чтобы сопротивляться. Но его подкладывали. И делали это отнюдь не агенты Москвы, а агенты Львова и США. Несу ответственность за достоверность своих сведений.
Расчет был очевиден. Антибандеровские активисты восстанут... Их вдохновят легкими победами и жалкими подачками в виде небольшого количества плохонького оружия... В их ряды бандеровцы встроят своих людей... Восстание поначалу будет развиваться успешно... К нему потянутся все те, кто готов сопротивляться бандеровцам. И хорошо, что подтянутся!.. Это продвинутые бандеровцы говорили – «хорошо, что подтянутся», понимаете?..
Пункт 2 – омоскаленному контингенту, подтянувшемуся к антибандеровскому активу (еще раз оговорю, что использую здесь лексику врага, создававшего этот план), надо задать определенную программу сопротивления. При этом сам этот контингент будет двигаться в определенном русле. Поэтому задать ему эту программу будет совсем нетрудно.
Поясняю, что имеется в виду программа благородного (и, кстати, вполне легитимного в данном случае) сопротивления с оружием в руках реальным бесчинствам распоясавшейся бандеровской сволочи. Но такое сопротивление должно осуществляться на материальной да и социальной базе, вопиющим образом недостаточной для победы. Это должно было быть, по мнению врагов России, сопротивление, обреченное на окончательный провал после быстрого и кружащего голову успеха. За время этого быстрого успеха в сопротивление предполагалось включить всё то, что потом предполагалось зачистить.
И тут я просто обязан провести одну, между прочим, не только умственную, но и оперативную, параллель. В то, что она носит еще и оперативный характер, прошу поверить (у меня нет ни возможности развернуто это доказывать в газете, ни желания приводить такие доказательства). Те, кто в это не верят, пусть рассматривают эту параллель как чисто умственную.
Итак, Прибалтика. Конец 80-х годов ХХ века. На территории Прибалтики при очень серьезной помощи определенных кругов нашего КГБ активизируются националисты, требующие отделения от СССР.
Активность националистов, конечно, можно просто подавить с помощью репрессивного аппарата, имеющегося в распоряжении у любого, сколь угодно демократического, государства. Как можно было подавить и молодчиков из «Правого сектора» зимой 2014 года. Но этого долго не делают, ссылаясь на перестройку и распаляя круги прибалтийских национал-сепаратистов.
Но у этих национал-сепаратистов есть серьезные противники – не в репрессивном аппарате, который парализован, а в широких кругах того же прибалтийского общества. Это и коммунисты (в Прибалтике, как, кстати, и в ГДР, вплоть до полного краха советского проекта, да и после этого краха, убежденных коммунистов было достаточно много), и просто русскоязычное население, которое прибалтийские национал-сепаратисты оскорбляли, называя примерно так же, как сейчас такое население оскорбляют украинские бандеровцы.
Соедините эти группы населения и противопоставьте митингам национал-сепаратистов, подстрекаемых Западом, другие митинги. Такие же демократические, раз уж заварена вся эта перестроечная каша. В сущности, речь шла о том, чтобы тогда реализовать то, что было потом реализовано на Поклонной горе. И что, кстати, могло бы быть реализовано в августе 1991 года вместо ввода танков в Москву.
Как только это начинает реализовываться в Прибалтике, из Москвы требуют прекращения опасных авантюр: «Вы что же это делаете? Раскалываете прибалтийский сегмент российского общества! Провоцируете гражданскую войну! Ужас!»
Окрики эти на самом деле исходят от московских предателей, встроенных в высший эшелон власти. Но на местах никто не предполагает возможности предательства на таком уровне. И гражданское сопротивление прибалтийским нацистам дезорганизуется. Но даже в условиях подобной дезорганизации оно развивается и начинает приобретать характер, опасный для прибалтийских нацистов. И как же их спасают тогда? А вот как. Их спасают прямым и бездарным вводом войск, которым дается задание усмирять сепаратистов, то есть как бы работать в русле спасения целостности СССР.
Войска входят. К ним – с ума великого – с распростертыми объятиями кидаются все гражданские антинацистские просоветские силы, уверовавшие, что пришло время спасения от нацизма. И что этим спасителем является советский воин.
Кинувшись в эту ловушку, прибалтийские антинацистские гражданские силы получают ярлык «пособники оккупантов». От них отворачиваются те слои прибалтийского общества, которые готовы были их поддержать. Начинается мобилизация антисоветских сил в прибалтийских обществах. Эта мобилизация становится эффективной благодаря тому, что в прибалтийском обществе, уже очень серьезно зараженном антисоветизмом и русофобией, начинает разыгрываться карта антидемократического насилия, второй русско-советской оккупации и так далее. После чего введенные войска уводят из Прибалтики, оставляя просоветские антинацистские силы, скомпрометированные их вводом, наедине с национал-сепаратистами, которым придает новые силы и этот ввод, и его провал.
В чем тут аналогия? В том, чтобы вызвать слабый, но активный импульс сопротивления, сконцентрировать вокруг этого импульса всё то, что в дальнейшем должно быть зачищено, и подготовить зачистку.
Содержание пункта 2 «плана Б» в том, чтобы сформировать именно такой импульс сопротивления, который нужен тем, кто готовит зачистку и самого этого сопротивления, и омоскаленного населения Юго-Востока Украины.
Содержание пункта 3 «плана Б» – в том, чтобы собрать вокруг этого импульса определенное, не малое, но и не слишком большое, число пророссийски и антибандеровски настроенных людей, возмущенных бесчинствами фашиствующей бандеровской хунты. И верящих в то, что активисты, сформировавшие импульс сопротивления, – дееспособны, знают, что делают, будут поддержаны русскими войсками и так далее. Активисты убеждают в этом поддерживающих.
Пункт 4 – нанести удар по собранным сторонникам России, использовав тотальное преимущество, вытекающее из захвата бандеровцами военных и иных арсеналов украинского государства.
Пункт 5 – в ходе данного удара принудить миллионы людей, симпатизирующих России в той или иной степени, к бегству с территории Юго-Востока Украины.
Пункт 6 – разгромить и вышвырнуть с данной территории вооруженный актив сопротивления бандеровской хунте.
Пункт 7 – запрограммировать этот актив на крайнее неприятие российской пассивности в вопросе о судьбе верных России сторонников Новороссии.
Пункт 8 – соединить вооруженный и накаленный (а также возмущенный нашим бездействием) пророссийский актив, вынужденный отступить с территории Юго-Востока Украины, с беженцами и другими недовольными группами российского населения.
Пункт 9 – предельно ослабить власть в Москве. Как? Ну, например, дав приказ украинским ВВС и ПВО сбить самолет, в котором летит президент России, по возможности возложив ответственность за это на ополченцев, сражающихся с бандеровской хунтой. Были возможны и другие варианты. Но поскольку бандеровцы попытались в итоге реализовать именно этот, я считаю возможным ограничиться его рассмотрением.
Пункт 10 – соединить протест преданных сторонников Новороссии, ушедших в Россию, с протестом беженцев и других групп, что на фоне ослабления власти в Москве было бы чревато системным политическим кризисом.
Пункт 11 – в условиях этого кризиса соединить расправу над сторонниками России на Юго-Востоке Украины с расправой над сторонниками России в Крыму.
Пункт 12 – на паях с Западом триумфально завершить распад российского государства.
Для того, чтобы сорвать «план Б», нужно было противопоставить этому плану свой план – план «донбасское Приднестровье». И нужно было этот план начать реализовывать. Одновременно с этим нужно было дать отпор силам, которые требовали реализации «плана А» и грозили в случае, если этот план не будет реализован, начать действовать соответствующим образом вполне в русле «плана Б».
_ Альтернатива плану «Б» – «донбасское Приднестровье»
Спрашивается, могла ли гражданская сила рассчитывать на то, что ей удастся сорвать «план Б» и реализовать план «донбасское Приднестровье»? Спрашиваю это потому, что степень участия гражданской силы под названием «Суть времени» в срыве «плана Б», который 5 июля 2014 года в связи с бегством из Славянска перешел в стадию кульминации, предельно высока. Об этом говорят и враги, и друзья «Сути времени».
Отвечаю. Вероятность моего возвращения из Донецка живым была не более трех процентов.
Вероятность нашей информационной победы над противником, по дури или сознательно пропихивающим «план Б», была не более пяти процентов.
Вероятность снятия Стрелкова и Бородая – при том, что за этими фигурами стояли мощные силы, – была не более пяти процентов.
И наконец, вероятность перехода украинских русофобов к переговорам, в которых ополченцы Донбасса выступают как отдельная дипломатическая сила, к переговорам, в которых (при правильном консолидированном подходе к ним) закладываются основы плана «донбасское Приднестровье» – была не более семи процентов.
Все это вместе делало срыв «плана Б» почти невозможным. Но он сорван – причем полностью. Не правда ли?
Предлагаю всё это осмыслить – причем на всех уровнях, предложенных нашей Школой Высших Смыслов. Поздравляю от всей души со срывом «плана Б». Предлагаю предуготовиться к еще более серьезным испытаниям, то есть самым форсированным образом наращивать наши силы.
До встречи в СССР!