НОРМА ПРИБЫЛИ И СУММА ПРИБЫЛИ. ПАДЕНИЕ НОРМЫ ПРИБЫЛИ

Капитал теперь положен как единство производства и обра­щения, и прибавочная стоимость, которую он создает в течение определенного периода времени, например в течение года, равняется или .[xciii]

Капитал теперь реализован не только как воспроизводящая себя и поэтому увековечивающая себя стоимость, но также и как стоимость, полагающая стоимость. Путем поглощения жи­вого рабочего времени, а также путем присущего ему самому движения обращения (где движение обмена полагается как его собственное движение, как имманентный процесс овеществлен­ного труда), капитал относится к самому себе как к полагаю­щему новую стоимость, как к производящему стоимость. Он относится к прибавочной стоимости как основание к им обосно­ванному. Его движение состоит в том, что, производя себя, он вместе с тем относится как основание к самому себе как обосно­ванному, как предположенная стоимость к самому себе как прибавочной стоимости или — к прибавочной стоимости как им положенной.

За определенный период времени, положенный как единица-мера его оборотов, так как этот период является естественным мерилом его воспроизводства в земледелии, капитал производит определенную прибавочную стоимость, определяемую не только прибавочной стоимостью, которую капитал создает в течение одного процесса производства, но также и количеством повторе­ний процесса производства или количеством актов его воспроиз­водства за определенный период времени. При этом, вследствие того что в процесс его воспроизводства включено также и обра­щение, т, е. движение капитала вне непосредственного процесса производства, прибавочная стоимость уже не выступает как полагаемая его простым непосредственным отношением к жи­вому труду; это отношение, напротив, выступает как лишь один из моментов его движения в целом.

Капитал, исходя от самого себя как активного субъекта, субъекта процесса — а в обороте непосредственный процесс производства действительно выступает как определяемый его движением как капитала, независимо от его отношения к тру­ду, — относится к самому себе как к возрастающей стоимости, т. е. капитал относится к прибавочной стоимости как им пола­гаемой и обосновываемой; относится как источник производства к самому себе как продукту; относится как производящая стоимость к самому себе как производимой стоимости. Поэтому капитал уже не измеряет вновь произведенную стоимость ее реальным мерилом, отношением прибавочного труда к необхо­димому труду, а берет в качестве мерила самого себя как предпосылку. Капитал определенной стоимости производит за определенный период времени определенную прибавочную стоимость.

Прибавочная стоимость, измеряемая стоимостью предполо­женного капитала, капитал, положенный как возрастающая стоимость — есть прибыль; под этим углом зрения, углом зре­ния не вечности[55], а капитала, прибавочная стоимость есть прибыль, а капитал в самом себе отличает себя как капитал, производящий и воспроизводящий стоимость, от себя как прибыли, как вновь произведенной стоимости. Продукт капи­тала есть прибыль. Поэтому величина прибавочной стоимости измеряется соответственно величине стоимости капитала, и поэтому норма прибыли определяется отношением прибавочной стоимости к стоимости капитала.

Значительная часть того, что относится сюда, была уже рассмотрена выше. Но то, что было антиципировано, надо поставить сюда.

Поскольку вновь созданная стоимость, природа которой та же, что и природа капитала, снова включается в процесс произ­водства, в свою очередь сохраняет себя как капитал, постольку сам капитал возрос и действует теперь как капитал большей стоимости. После того как капитал отличил прибыль, как вновь произведенную стоимость, от себя как предположенной самовоз растающей стоимости и положил прибыль как меру своего самовозрастания, он снова снимает это разделение и полагает тождественность прибыли с собой как капиталом, который те­перь, возросши в размере прибыли, возобновляет тот же про­цесс в большем масштабе. Совершив круг, капитал расширяется как субъект этого круга и, таким образом, описывает ряд рас­ширяющихся кругов, спираль.

Общие законы, рассмотренные в предыдущем изложении, можно коротко формулировать следующим образом. Действи­тельная прибавочная стоимость определяется отношением при­бавочного труда к необходимому труду, или отношением части капитала (части овеществленного труда), обмениваемой на живой труд, к тому овеществленному труду, которым она возмещается. А прибавочная стоимость в форме прибыли измеряется ее отношением к общей стоимости всего капитала, предпосланного процессу производства. Следовательно, норма прибыли зависит — предполагая ту же самую прибавочную стоимость, то же отношение прибавочного труда к необходи­мому труду — от отношения части капитала, обмениваемой на живой труд, к части, существующей в форме сырых материалов и средств производства. Таким образом, чем меньше становится часть, обмениваемая на живой труд, тем меньше становится норма прибыли. Следовательно, в той же пропорции, в которой капитал начинает занимать все больше места в процессе про­изводства как капитал по сравнению с непосредственным тру­дом, чем больше возрастает относительная прибавочная стои­мость, способность капитала создавать стоимость, — тем больше падает норма прибыли.

Мы видели, что величина уже предпосланного капитала, предпосланного воспроизводству капитала, специфически выра­жается в росте основного капитала как произведенной произво­дительной силы, как овеществленного труда, одаренного кажу­щейся жизнью. Общая величина стоимости производящего капитала выразится в каждой его части как уменьшившаяся доля капитала, обмененного на живой труд, по сравнению с частью капитала, существующей как постоянная стоимость. Возьмем, например, обрабатывающую промышленность. Здесь пропорционально росту основного капитала, машин и т. д., должна возрастать часть капитала, существующая в виде сырья, между тем как часть, обмениваемая на живой труд, уменьшается.

Таким образом, по сравнению с величиной стоимости пред­посланного производству капитала — и части капитала, дей­ствующей в производстве как капитал, — норма прибыли па дает. Чем более широкое существование уже приобрел капитал,, тем меньше вновь [VII—16] созданная стоимость по отноше­нию к предпосланной стоимости (воспроизведенной стоимости). Поэтому при одинаковой прибавочной стоимости, т. е. при одинаковом соотношении прибавочного и необходимого труда, прибыль может быть неодинаковой и должна быть неодинаковой по сравнению с величиной капиталов. Норма прибыли может падать, хотя реальная прибавочная стоимость повышается. Норма прибыли может повышаться, хотя реальная прибавоч­ная стоимость падает.

Правда, капитал может возрастать, и в той же пропорции может возрастать прибыль, если величина предпосланной как стоимость части капитала, существующей в форме сырья и основ­ного капитала, возрастает в такой же степени, как часть капи­тала, обмениваемая на живой труд. Но такая равномерность предполагает рост капитала без роста и развития производи­тельной силы труда. Одна предпосылка снимает другую. Это противоречит закону развития капитала и в особенности — закону развития основного капитала. Подобное движение мо­жет иметь место лишь на тех ступенях, на которых способ производства капитала еще не адекватен капиталу, или в таких сферах производства, где капитал лишь формально захватил власть, как, например, в земледелии. Здесь естественное плодо­родие почвы может действовать как увеличение основного капи­тала — т. е. может возрастать относительное прибавочное рабо­чее время — без уменьшения количества необходимого рабочего времени. (Например, в Соединенных Штатах.) Валовая при­быль, т. е. прибавочная стоимость, рассматриваемая вне ее формального отношения, не как пропорция, а как простая величина стоимости, безотносительно к другой величине, будет возрастать в среднем не как норма прибыли, а как величина капитала.

Если, следовательно, норма прибыли обратно пропорцио­нальна стоимости капитала, то сумма прибыли будет прямо пропорциональна этой стоимости. Однако и это положение верно лишь для ограниченной ступени развития производитель­ной силы капитала или труда. Капитал, равный 100, при норме прибыли 10%, приносит меньшую сумму прибыли, чем капитал, равный 1000, при норме прибыли 2%. В первом случае сумма прибыли равняется 10, a во втором 20, т. е. валовая прибыль большего капитала вдвое больше валовой прибыли капитала, меньшего в 10 раз, несмотря на то, что норма прибыли меньшего капитала в 5 раз больше, чем у боль­шего. Но если бы прибыль большего капитала составляла только 1%, то сумма прибыли была бы равна 10, как и у в 10 раз меньшего капитала, ибо в той же пропорции, как [возросла] его величина, сократилась бы норма прибыли. Если бы норма прибыли для капитала, равного 1000, составляла только 1/2%, то сумма прибыли была бы вдвое меньше, чем у капитала, меньшего в 10 раз, т. е. составляла бы всего лишь 5, ибо норма прибыли была бы в 20 раз меньше.

Итак, в общей формулировке:

Если норма прибыли большего капитала уменьшается, но не пропорционально его величине, то возрастает валовая при­быль, несмотря на уменьшение нормы прибыли. Если норма прибыли уменьшается пропорционально его величине, то вало­вая прибыль остается той же самой, как и у меньшего капитала; остается стационарной. Если норма прибыли уменьшается в большей пропорции, чем возрастает его величина, то валовая прибыль большего капитала по сравнению с меньшим умень­шается вместе с уменьшением нормы прибыли.

Это во всех смыслах важнейший закон современной полити­ческой экономии и наиболее существенный для понимания труднейших отношений. С исторической точки зрения это важ­нейший закон. Этот закон, несмотря на свою несложность, до сих пор никем не был понят и еще никогда сознательно не фор­мулировался.

Так как это уменьшение нормы прибыли равнозначно 1) уже произведенной производительной силе и той материальной основе, которую она образует для нового производства (а это одновременно предполагает огромное развитие мощи науки); 2) уменьшению той части уже произведенного капитала, кото­рая обменивается на непосредственный труд, т. е. уменьшению непосредственного труда, требующегося для воспроизводства огромной стоимости, выражающейся в большой массе продук­тов, в большой массе продуктов по низким ценам, ибо общая сумма цен равняется воспроизведенному капиталу плюс при­быль; 3) размеру капитала вообще, в том числе и его части, не являющейся основным капиталом; следовательно, колоссаль­ному развитию сношений, большой сумме меновых операций, величине рынка и всесторонности одновременного труда; развитию средств сообщения и т. д., наличию фонда потребле­ния, необходимого для этого огромного процесса (рабочие едят, нуждаются в жилье и т. д.), — то обнаруживается, что уже наличная материальная, уже выработанная, существующая в форме основного капитала производительная сила, как и мощь науки, как и население и т. д. — словом, все условия богатства, величайшие условия для воспроизводства богатства, т. е. для богатого развития социального индивида — иначе говоря, вы­званное самим капиталом в его историческом развитии разви­тие производительных сил, достигнув определенного пункта, снимает самовозрастание капитала, вместо того чтобы пола­гать его.

За пределами известного пункта развитие производительных сил становится для капитала преградой; следовательно, — капиталистические отношения становятся преградой для раз­вития производительных сил труда. Достигнув этого пункта, капитал, т. е. наемный труд, вступает в такое же отношение к развитию общественного богатства и производительных сил, в каком оказались цеховой строй, крепостничество, рабство, и как оковы сбрасывается с необходимостью. Последняя рабская форма, которую принимает человеческая деятельность, — с одной стороны, форма наемного труда, а с другой — форма капи­тала, тем самым совлекается, и само это совлечение есть резуль­тат способа производства, соответствующего капиталу; мате­риальные и духовные условия отрицания наемного труда и капитала, которые сами уже представляют собой отрицание прежних форм несвободного общественного производства, сами являются результатом капиталистического процесса произ­водства.

Возрастающее несоответствие между производительным раз­витием общества и его наличными производственными отноше­ниями находит себе выражение в резких противоречиях, кри­зисах, судорогах. Насильственное уничтожение капитала, не в силу внешних для него отношений, а как условие его само­сохранения, есть та наиболее разительная форма, в которой ему дается совет уйти и уступить место более высокому состоянию общественного производства. Производительное развитие об­щества — это не только растущая мощь науки, но и масштаб, в котором она уже положена как основной капитал, размер, широта ее реализации и охвата ею всей совокупности произ­водства. Это также рост населения и т. д., словом — развитие всех моментов производства; ибо производительная сила труда, так же как и применение машин, зависит от численности населения, рост которого уже сам по себе является как предпо­сылкой, так и результатом роста потребительных стоимо­стей, подлежащих воспроизводству, а следовательно, и потреб­лению.

Так как рассматриваемое нами понижение прибыли равно­сильно сравнительному уменьшению непосредственного труда по отношению к величине овеществленного труда, воспроизво­димого и вновь создаваемого непосредственным трудом, то капитал попытается сделать все, чтобы компенсировать умень­шение пропорции живого труда к величине капитала вообще, а поэтому также уменьшение отношения прибавочной стои­мости, взятой в форме прибыли, к предпосланному капиталу, сокращая долю необходимого труда и еще больше увеличивая количество прибавочного труда по сравнению со всем применяе­мым трудом. Поэтому высшее развитие производительной силы наряду с величайшим увеличением существующего богатства будет совпадать с обесценением капитала, деградацией рабочего и максимальным истощением его жизненных сил.

Эти противоречия приводят к взрывам, катаклизмам, кризисам, во время которых, путем внезапного прекращения труда и уничтожения значительной части капитала, последний насильственно сводится к уровню, на котором он может продолжать функционировать [xciv]. Конечно, эти противоречия приводят к взрывам, кризисам, при которых внезапное прекращение вся- кого труда и уничтожение значительной части капитала насиль ственно возвращают его к тому уровню, на котором он в состоянии [VII—17] полностью применять свои производительные силы, не совершая самоубийства. Но эти регулярно происходя­щие катастрофы приводят к повторению их в большем масштабе, а в конечном счете — к насильственному свержению капитала.

В развитом движении капитала имеются моменты, задержи­вающие это движение иным образом, чем посредством кризисов; так, например: постоянное обесценение части существующего капитала; превращение значительной части капитала в такой основной капитал, который не является агентом прямого произ­водства; непроизводительная трата значительной части капи­тала и т. д.

(Капитал, применяемый производительно, всегда возме­щается двояко; как мы видели, полагание стоимости производи­тельного капитала предполагает некий стоимостный эквива­лент. Непроизводительное потребление капитала, с одной стороны, его возмещает, а с другой — уничтожает[xcv].)

Что, далее, падение нормы прибыли может быть задержано путем уничтожения существующих вычетов из прибыли, как, например, путем снижения налогов, уменьшения земельной ренты и т. д., — собственно говоря, сюда не относится, несмотря на большое практическое значение этих обстоятельств, ибо все это — доли прибыли, носящие иные названия и присваиваемые иными лицами, нежели сами капиталисты[xcvi]. Падение нормы прибыли задерживается также путем создания новых отраслей производства, где требуется больше непосредственного труда по сравнению с капиталом, или где еще не развита производи­тельная сила труда, т. е. производительная сила капитала. (Точно так же — монополии.)

«Прибыль есть термин, обозначающий рост капитала или богатства; таким образом, неумение найти законы, управляющие нормой прибыли, есть неумение найти законы образования капитала» (W. Atkinson. Princip­les of Political Economy. London, 1840, стр. 55).

Он, однако, не сумел понять даже того, что такое норма прибыли.

Адам Смит объяснял падение нормы прибыли по мере роста капитала взаимной конкуренцией капиталов. На это ему воз­ражал Рикардо, что хотя конкуренция может свести прибыль в различных отраслях делового мира к среднему уровню, может выравнить норму прибыли, но она не может снизить саму эту среднюю норму. Положение Адама Смита правильно постольку, поскольку лишь в конкуренции — в воздействии капитала на капитал — реализуются имманентные капиталу законы, его тенденции. Положение, однако, неправильно в том смысле, в каком он его понимает — а именно, будто конкурен­ция навязывает капиталу внешние, принесенные извне законы, не являющиеся его собственными законами. Конкуренция может перманентно понижать норму прибыли во всех отраслях про­мышленности, — т. е. среднюю норму прибыли, — лишь при условии всеобщего падения нормы прибыли и лишь постольку, поскольку всеобщее и перманентное, действующее как закон, падение нормы прибыли существует и может быть понято также и до конкуренции и независимо от конкуренции. Конкуренция приводит в исполнение внутренние законы капитала, делает их принудительными законами для отдельного капитала, но не изо­бретает этих законов. Она реализует их. Поэтому объяснять эти законы попросту конкуренцией — значит признаться в том, что их не понимаешь.

Рикардо со своей стороны говорит:

«Никакое накопление капиталов не может перманентно снижать прибыль, если при этом столь же перманентная причина не повышает заработную плату» (D. Ricardo. Des principes de l'économie politique et de l'impot. Traduit de l'anglais par Constancio. Tome II. Paris, 1835, стр. 92) [Русский перевод, том I, стр. 238].

Эту причину он усматривает в растущей, относительно ра­стущей непроизводительности земледелия, в «растущей затруд­нительности увеличения количества средств существования», т. е. в росте пропорциональной заработной платы, так что труд не получает реально большей оплаты, но получает продукт большего количества труда; одним словом, — требуется более значительная часть необходимого труда для производства сель­скохозяйственных продуктов. Поэтому у Рикардо снижению нормы прибыли соответствует номинальный рост заработной платы и реальный рост земельной ренты. На его односторонний способ исследования, при котором исследуется только единич­ный случай, как, например, то, что норма прибыли может упасть, так как в данный момент возросла заработная плата, причем историческое отношение, действительное для периода в 50 лет и принимающее обратный вид в следующие 50 лет, он превращает во всеобщий закон и вообще исходит из исто­рической диспропорции между развитием промышленности и земледелия, — само по себе было комично, что Рикардо, Мальтус и т. д. выдвигали всеобщие вечные законы относи­тельно земледелия в эпоху, когда почти еще не существовало физиологической химии, — на этот способ исследования Ри­кардо нападали, скорее инстинктивно, многие, чувствуя, что метод этот ложный и неудовлетворительный, но по большей части нападали скорее на правильные, чем на ложные стороны.

«Адам Смит полагал, что вообще накопление или увеличение капи­тала понижает общую норму прибыли в силу того же закона, который приводит к тому, что увеличение капитала в одной какой-либо отдельной отрасли понижает в ней прибыль. Но в действительности такое увеличение капитала в отдельной отрасли означает его увеличение в большей пропор­ции, чем та пропорция, в которой в это же время увеличивается капитал в других отраслях: оно относительно» («An Inquiry into those Principles, respecting the Nature of Demand and the Necessity of Consumption, lately advocated by Mr. Malthus» etc. London, 1821, стр. 9).

«Конкуренция среди промышленных капиталистов может выравнить прибыли, особенно превосходящие обычный уровень, но не может пони­зить этот обычный уровень» (Ramsay. An Essay on the Distribution of Wealth. Edinburgh, 1836, стр. 179—180).

(Рамсей и другие экономисты правильно проводят разграни­чение между ростом производительности в отраслях производ ства, производящих основной капитал или, разумеется, зара­ботную плату, и ростом производительности в других отраслях производства, например в отраслях, производящих предметы роскоши. Последние не могут уменьшить необходимое рабочее время. Однако это возможно путем обмена [предметов роскоши] на сельскохозяйственные продукты других народов, и тогда это то же самое, как если бы увеличилась производительность самого земледелия. Отсюда важное значение свободной торговли хлебом для промышленных капиталистов.)

Рикардо говорит (английское издание «On the Principles of Political Economy, and Taxation», 3rd edition, London, 1821):

«Фермер и фабрикант так же не могут жить без прибыли, как рабочий не может жить без заработной платы» (стр. 123) [Русский перевод, том I, стр. 107]. «Прибыль имеет естественную тенденцию падать, ибо с про­грессом общества и богатства добавочное количество предметов питания требует все больше и больше труда: Эта тенденция, это тяготение прибыли время от времени задерживается улучшениями в машинах, применяемых в производстве предметов необходимости, а также открытиями в агрономи­ческой науке, снижающими издержки производства» (там же, стр. 120—121) [Русский перевод, том I, стр. 106].

Рикардо тотчас непосредственно смешивает прибыль с при­бавочной стоимостью, он вообще не различал их. Но в то время как [норма] прибавочной стоимости определяется отношением применяемого капиталом прибавочного труда к необходимому труду, норма прибыли есть не что иное, как отношение при­бавочной стоимости к совокупной стоимости авансированного для производства капитала. Относительная величина прибыли понижается и повышается поэтому в соответствии с отношением части капитала, обмененной на живой труд, к части, существу­ющей в виде материала и основного капитала. При всех об­стоятельствах прибавочная стоимость, рассматриваемая как прибыль, должна выражать такую относительную величину барыша, которая меньше, чем действительная относительная величина прибавочной стоимости. Ибо при всех обстоятельствах прибыль измеряется ее отношением ко всему капиталу, который всегда больше, чем капитал, затраченный на заработную плату и обмененный на живой труд.

Так как Рикардо таким образом просто смешивает приба­вочную стоимость и [VII—18] прибыль, а прибавочная стои­мость может уменьшаться постоянно, уменьшаться в виде тенденции, лишь в том случае, если уменьшается прибавочный труд сравнительно с необходимым трудом, т. е. с трудом, тре­бующимся для воспроизводства рабочей силы, что возможно лишь при уменьшении производительной силы труда,— то Рикардо предполагает, что производительная сила труда растет в промышленности вместе с накоплением капитала, но умень­шается в земледелии. Из политической экономии он перебегает к органической химии. Мы доказали необходимость этой тен­денции вне всякой связи с земельной рентой, так же как нам не было надобности учитывать, например, возрастающий спрос на труд и т. д.

Связь земельной ренты и прибыли следует разобрать лишь при рассмотрении самой земельной ренты, — это сюда не отно­сится. Но что физиологический постулат Рикардо, выраженный как всеобщий закон, ложен, — это доказала современная химия. А ученики Рикардо, поскольку они не просто ему поддакивали, преспокойно отбросили, как и вообще вся новейшая политическая экономия, то, что было для них неприятного в прин­ципах их учителя. Уход от проблемы есть их обычный метод разрешения проблемы.

Другие экономисты, как, например, Уэйкфилд[56], прибегают к рассмотрению поля применения для растущего капитала. Это относится к исследованию конкуренции и сводится скорее к за­труднительности для капитала реализовать растущую при­быль; следовательно — к отрицанию имманентной тенденции нормы прибыли к понижению. Но необходимость для капитала искать все более широкое поле применения сама является выводом. Нельзя причислить Уэйкфилда и подобных ему к тем, которые сами поставили этот вопрос. (До некоторой степени это — воспроизведение взгляда Адама Смита.)

Наконец, проповедники гармонии среди современных эко­номистов во главе с американцем Кэри, наиболее назойливым попутчиком которого был француз Бастиа (заметим мимоходом, что великолепной иронией истории является то, что континен­тальные фритредеры поддакивают г-ну Бастиа, который со своей стороны заимствовал свою премудрость у протекциониста Кэри), признают самый факт, тенденцию падения нормы прибыли по мере роста производительного капитала. Но объясняют они это попросту тем, что растет стоимость доли труда — доли всего продукта, получаемой рабочим, в то время как капитал компен­сируется ростом валовой прибыли. Неприятные противополож­ности, антагонизмы, которыми оперирует классическая полити­ческая экономия и которые Рикардо подчеркивает с научной неумолимостью, таким путем смазываются и превращаются в благодушные гармонии. Анализ Кэри имеет еще некоторую видимость анализа, да и вообще думает он сам. Его рассуждения относятся к закону, который нам следует рассмотреть лишь в учении о конкуренции, где мы с ним и разделаемся.

С пошлостью Бастиа, в виде парадоксов формулирующего общие места, шлифующего их и скрывающего формальной логи­кой крайнюю убогость мысли, можно разделаться уже здесь[xcvii] [57]. В сочинении «Gratuité du crédit. Discussion entre M. Fr. Ba-stiat et M. Proudhon», Paris, 1850 (заметим мимоходом, что Прудон имеет крайне комичный вид в этой полемике, в которой он прячет свое диалектическое бессилие за риторической над­менностью), в письме VIII г-на Бастиа (где, заметим мимоходом. этот благородный муж совсем просто и легко, при помощи своей примиряющей диалектики, превращает прибыль, полу­чаемую благодаря простому разделению труда и перепадающую настолько же строителю дороги, как и пользующемуся дорогой, в прибыль, причитающуюся самой «дороге», т. е. капиталу) говорится:

«По мере роста капиталов (а вместе с тем и продуктов) увеличивается абсолютная доля, причитающаяся капиталу, и сокращается его пропор­циональная доля. По мере роста капиталов (а вместе с тем и продуктов) увеличивается пропорциональная доля и абсолютная доля труда... Так как абсолютная доля капитала увеличивается, хотя он берет последова­тельно 1/2, 1/3, 1/4 и 1/5 всего продукта, то труд, которому последовательно причитается 1/2,2/3, 3/4,4/5,очевидно, получает при дележе все большую долю, как в относительном, так и в абсолютном смысле».

В виде иллюстрации Бастиа приводит следующее:

  «Весь про­дукт Доля капитала Доля труда
1-й период 1/2, или 500 1/2, или 500
2-й » 1/3, или 600 2/3, или 1200
3-й » 2 800 1/4, или 700 3/4, или 2100
4-й » 4 000 1/5, или 800 4/5, или 3200»
      (стр. 130, 131).

Тот же фокус повторяется на стр. 288 в форме возрастающей валовой прибыли при уменьшающейся норме прибыли, но при увеличивающейся массе продуктов, продаваемых по более низким ценам. При этом с большой важностью говорится о

«законе беспредельного уменьшения, которое никогда не доходит до нуля, законе, хорошо известном математикам» (стр. 288). «Здесь видно» (шарлатан) «непрестанное уменьшение множителя вследствие постоянного увеличения множимого» (там же).

Рикардо предчувствовал своего Бастиа. Подчеркнув рост прибыли как суммы при росте капитала, несмотря на уменьше­ние нормы прибыли, — т. е. предвосхитив всю премудрость Бастиа, — он не преминул заметить, что эта прогрессия «пра­вильна только в течение определенного времени». Он говорит дословно следующее:

«Как бы ни уменьшалась норма прибыли вследствие накопления капитала в земледелии и повышения заработной платы» (необходимо заметить, что под повышением заработной платы Рикардо понимает увеличение издержек производства продуктов земли, необходимых для содержания рабочей силы), «все же общая сумма прибыли должна возрасти. Так, если предположить, что при повторных накоплениях, каждый раз в размере 100 000 ф. ст., норма прибыли понижается с 20 до 19, 18, 17%, то мы можем ожидать, что вся сумма прибыли, получаемой последовательными владельцами капитала, всегда будет возрастать; что эта сумма будет больше, если капитал равен 200 000, чем если он равен 100 000; и еще больше, если капитал равен 300 000; и будет возрастать, хотя и il по уменьшающейся норме, при всяком возрастании капитала. Но эта прогрессия правильна только в течение определенного времени: так, 19% с 200 000 ф. ст. составляют больше, чем 20% с 100 000 ф. ст.; 18% с 300 000 больше, чем 19% с 200 000 ф. ст. Но когда капитал будет накоплен в очень больших размерах, а норма прибыли упадет, тогда дальнейшее накопле­ние будет уменьшать общую сумму прибыли. Так, если предположить накопление в размере 1 000 000, а прибыль — 7%, то вся сумма прибыли составит 70 000 ф. ст. Если к 1 000 000 добавить 100 000 ф. ст., а прибыль снизится до 6%, [VII—19] то владельцы капитала получат 66 000 ф. ст., или на 4 000 ф. ст. меньше несмотря на то, что сумма капитала возросла с 1 000 000 до 1 100 000» (Ricardo. On the Principles of Political Economy. London, 1821, стр. 124, 125) [Русский перевод, том I, стр. 108—109].

Это, конечно, не мешает г-ну Бастиа произвести ученическую операцию и заставить растущее множимое так возрастать, что при уменьшающемся множителе получается большее произве­дение, совершенно так же, как законы производства не поме­шали доктору Прайсу построить свое исчисление сложных про­центов. Раз норма прибыли уменьшается, она уменьшается по отношению к заработной плате, которая, следовательно, должна возрастать как относительно, так и абсолютно. Таков вывод Бастиа.

(Рикардо видел тенденцию к понижению нормы прибыли при увеличений капитала; и так как он смешивал прибыль с при­бавочной стоимостью, он должен был заставить заработную плату возрастать, чтобы объяснить понижение прибыли. Но так как он одновременно видел, что реальная заработная плата скорее уменьшалась, чем увеличивалась, он заставил воз­растать ее стоимость, т. е. количество необходимого труда, не заставляя возрастать потребительную стоимость заработной платы. Поэтому у него фактически возрастает только земельная рента. А гармонический Бастиа открыл, что при накоплении капитала заработная плата возрастает как относительно, так и абсолютно.)

Бастиа предполагает то, что должен доказать, а именно — что понижение нормы прибыли тождественно с увеличением доли заработной платы, и затем «иллюстрирует» свое предполо­жение арифметическим примером, который, по-видимому, ему очень понравился. Если понижение нормы прибыли ничего не выражает, кроме уменьшения относительного количества живого труда, требующегося всему капиталу для своего вос­производства, то это уже нечто другое. Г-н Бастиа упускает из виду то небольшое обстоятельство, что при его предпосылке, несмотря на понижение нормы прибыли капитала, сам капитал возрастает, капитал, предпосланный производству. Что стои­мость капитала не может возрастать без присвоения капиталом прибавочного труда, об этом мог бы догадаться даже г-н Бастиа. Что простое увеличение количества продуктов не увеличивает стоимости, могли бы ему показать постоянно повторяющиеся во французской истории жалобы на чрезмерные урожаи. Тогда вопрос попросту свелся бы к исследованию того, действительно ли падение нормы прибыли равносильно росту необходимого труда по отношению к прибавочному труду, или, лучше сказать, действительно ли оно не равносильно падению общей нормы всего примененного живого труда по отношению к воспроизво­димому капиталу.

Вот почему г-н Бастиа просто делит продукт между капи­талистом и рабочим, вместо того чтобы делить его на сырье, орудие производства и труд и спросить самого себя, какие соот­ветственные части стоимости продукта идут в обмен на эти раз­личные доли. Часть продукта, обмениваемая на сырье и орудие производства, рабочих, очевидно, совершенно не касается. То, что они делят с капиталом в виде заработной платы и прибыли, есть не что иное, как вновь присоединенный живой труд. Но что особенно беспокоит Бастиа, это то — кому надлежит съесть увеличенный продукт. Так как капиталист съедает относи­тельно небольшую часть, то не должен ли рабочий съесть отно­сительно большую часть? Как раз во Франции, общая продук­ция которой разве лишь в фантазии Бастиа обеспечивает вообще обильную пищу, г-н Бастиа мог бы убедиться, что к капиталу присасывается множество паразитарных тел, которые под тем или другим юридическим титулом поглощают настолько зна­чительную часть общей продукции, чтобы рабочему не досталось ничего лишнего. Кроме того, ясно, что вместе с производством, ведущимся в широком масштабе, общая масса применяемого труда, несмотря на уменьшение отношения применяемого труда к капиталу, может увеличиваться и что, таким образом, ничто не препятствует тому, чтобы с увеличением капитала увеличивающемуся рабочему населению требовалась возрастаю­щая масса продуктов. К тому же Бастиа, для гармонического мозга которого все кошки серы (см. выше о заработной плате[xcviii]), смешивает уменьшение процента с увеличением заработной платы, тогда как первое, будучи, напротив, равносильным увеличению промышленной прибыли, совершенно не затраги­вает рабочих, а касается лишь той пропорции, соответственно которой различные виды капиталистов делят между собой сово­купную прибыль.

[2)] КАПИТАЛ И ДОХОД. ИЗДЕРЖКИ ПРОИЗВОДСТВА. [ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ И ПРИБЫЛЬ]

Вернемся к предмету нашего рассмотрения. Продукт капитала есть, следовательно, прибыль. Относясь к самому себе как к прибыли, капитал относится к себе как к источнику производства стоимости, а норма прибыли выражает пропорцию увеличения стоимости капитала. Но капиталист не сводится к одному капиталу. Он должен жить, а так как он не живет за счет своего труда, то должен жить за счет прибыли, т. е. за счет чужого труда, присваиваемого им. Как источник богатства капитал определяется именно таким образом. Капитал относится к прибыли как к доходу, ибо он включил в себя производительность как свое имманентное свойство. Он может потребить часть этого дохода (по видимости, весь доход, но это окажется неверным), не переставая быть капиталом. Съев этот плод, капитал снова может приносить плоды. Он может представлять собой потребляющее богатство, не переставая пред ставлять всеобщую форму богатства, что было невозможно для денег в простом обращении. Деньги должны были предаваться аскетизму для того, чтобы оставаться всеобщей формой богат­ства; или, будучи истрачены на реальное богатство, на потреб­ление, они переставали быть всеобщей формой богатства.

Таким образом, прибыль выступает как форма распределе­ния подобно заработной плате. Но так как капитал может расти лишь путем обратного превращения прибыли в капитал — в добавочный капитал, — то прибыль является также и формой производства для капитала; совершенно так же, как заработная плата представляет собой с точки зрения капитала всего лишь отношение производства, будучи, с точки зрения рабочего, отношением распределения.

Здесь обнаруживается, что отношения распределения сами произведены отношениями производства и представляют эти отношения с иной точки зрения. Обнаруживается далее, как отношение производства к потреблению положено самим произ­водством. Нелепый взгляд всех буржуазных экономистов, например также Джона Стюарта Милля, который считает бур­жуазные отношения производства вечными, а их формы распре­деления историческими, показывает, что Милль не понял ни тех, ни других.

Сисмонди правильно отмечает относительно простого обмена:

«Обмен всегда предполагает наличие двух стоимостей; каждая из них может иметь различную судьбу; но качество капитала и дохода присуще не обмениваемому объекту. Это качество принадлежит лицу, являющемуся его (капитала или дохода) собственником» (Sismondi. Nouveaux Prin­cipes d'Economie politique. Seconde édition. Tome I, Paris, 1827, стр. 90) [Русский перевод, том I, стр. 185—186].

Поэтому доход нельзя объяснить простыми меновыми отно­шениями. Свойство стоимости, полученной при обмене, пред­ставлять собой капитал или доход, определяется отношениями, лежащими вне простого обмена. Нелепо поэтому сводить эти более сложные формы к простым меновым отношениям, как это делают гармонические фритредеры. С точки зрения простого обмена и накопления, рассматриваемого как простое накопле­ние денег (меновой стоимости), невозможны ни прибыль, ни доход с капитала.

«Если богачи тратят накопленное богатство на предметы роскоши — а они могут получить товары лишь путем обмена, — то их фонд оказался бы вскоре исчерпанным... Но в общественном строе богатство приобрело Свойство воспроизводиться посредством чужого труда. Богатство, как и труд, посредством труда приносит ежегодный плод, который может быть ежегодно же уничтожен без того, чтобы богачи от этого обеднели. Этот плод есть доход, проистекающий из капитала» (там же, стр. 81—82) [Русский перевод, том I, стр. 181—182].

Если прибыль, таким образом, выступает как результат капитала, то с другой стороны она выступает как предпосылка образования капитала. И таким путем снова полагается круго­оборот, в котором результат выступает как предпосылка.

«Часть дохода превратилась, таким образом, в капитал, в постоянно умножающую себя стоимость, которая больше не пропадает. Эта стои­мость обособляется от товара, который создал ее; она как некое метафизи­ческое, невещественное качество всегда остается в руках одного и того же земледельца» (капиталиста), «для которого она принимает различные формы» (там же, стр. 89) [Русский перевод, том I, стр. 185].

{VII—20] Если капитал положен как созидающий прибыль, как источник богатства независимо от труда, то предпола­гается, что каждая часть капитала одинаково производительна. Подобно тому, как прибавочная стоимость в форме прибыли измеряется отношением к совокупной стоимости капитала, так вместе с тем представляется, что прибавочная стоимость со­здается равномерно различными составными частями капитала. Оборотная часть капитала (часть, состоящая из сырых мате­риалов и фонда жизненных средств) приносит, следовательно, не больше прибыли, чем составная часть, образующая основной капитал, и притом прибыль относится одинаково к этим состав­ным частям соответственно их величине.

Так как прибыль капитала реализуется только в цене, которая уплачивается за него, т. е. за созданную капиталом потребительную стоимость, то, следовательно, прибыль опре­деляется избытком полученной цены над ценой, покрывающей издержки. Так как, далее, эта реализация происходит лишь в обмене, то для отдельного капитала прибыль не обязательно ограничивается его прибавочной стоимостью, содержащимся в нем прибавочным трудом, а зависит от избытка цены, полу­чаемого им при обмене. Он может получить при обмене стои­мость, превышающую эквивалент, и тогда прибыль больше, чем его прибавочная стоимость. Но это возможно лишь постольку, поскольку другой участник обмена не получает эквивалента. Совокупная прибавочная стоимость, как и совокупная прибыль, которая представляет собой прибавочную стоимость, лишь иным образом исчисляемую, никогда не могут при этой операции ни возрасти, ни уменьшиться; изменяется здесь не сама приба­вочная стоимость, а лишь ее распределение между различными капиталами. Однако это относится лишь к рассмотрению мно­гих капиталов, а не сюда.

По отношению к прибыли стоимость капитала, предпослан­ного в производстве, выступает как авансы, как издержки про­изводства, которые должны быть возмещены в продуете. После вычета той части цены, которая их возмещает, избыток образует прибыль. Так как прибавочный труд — прибыль и процент суть лишь его части — ничего не стоит капиталу и, следова­тельно, не подходит под рубрику авансированной им стои­мости, стоимости, которой он обладал до процесса производства и увеличения стоимости продукта, — то этот прибавочный труд, который включен в издержки производства продукта и образует источник прибавочной стоимости, а значит также и прибыли, не фигурирует среди издержек производства капи­тала. Эти издержки равняются лишь действительно авансиро ванным им стоимостям, а не присвоенной им в производстве и реализованной в обращении прибавочной стоимости. Таким образом, с точки зрения капитала издержками производства являются не действительные издержки производства — именно потому, что ему прибавочный труд ничего не стоит. Избыток цены продукта над ценой издержек производства дает ему прибыль.

Прибыль может, следовательно, существовать для капита­листа и без реализации его действительных издержек произ­водства, т. е. всего прибавочного труда, пущенного им в ход. Прибыль — избыток над затраченными капиталом авансами — может быть меньше прибавочной стоимости, т. е. меньше полу­ченного капиталом избытка живого труда над тем овеществлен­ным трудом, который он обменял на рабочую силу. Однако вследствие отделения процента от прибыли — что мы тотчас рассмотрим — даже и для производительного капитала одна из частей прибавочной стоимости полагается как издержки производства.

Смешение издержек производства, рассматриваемых с точки зрения капитала, с количеством труда, овеществленным в про­дукте капитала, включающим прибавочный труд, привело к утверждению, что

«прибыль не включена в естественную цену», что «нелепо называть избыток, или прибыль, частью издержек» (Torrens. An Essay on the Pro­duction of Wealth. London, 1821, стр. 51—52).

Это затем приводит к большой путанице: либо к утвержде­нию, что прибыль не реализуется в обмене, а происходит из него (это может иметь место всегда лишь в относительном смысле, если один из участников обмена не получает своего эквива­лента), либо к тому, что капиталу приписывается магическая сила, которая из ничего создает нечто. Когда созданная в про­цессе производства стоимость реализует в обмене свою цену, то цена продукта выступает на деле как определенная суммой денег, выражающей эквивалент за совокупное количество труда, содержащееся в сырье, машинах, заработной плате и неопла­ченном прибавочном труде. Цена еще выступает здесь, следова­тельно, лишь как изменение формы стоимости, как стоимость, выраженная в деньгах; величина же этой цены предпослана в процессе производства капитала. Тем самым капитал высту­пает как определяющий цену, так что цена определяется за­траченными капиталом авансами плюс реализованный им в продукте прибавочный труд. Мы увидим впоследствии, как, наобо­рот, цена выступает в качестве того, что определяет прибыль. И если здесь совокупные действительные издержки производ­ства выступают как определяющие цену, то впоследствии цена будет выступать как определяющая издержки производства. Чтобы навязать капиталу его имманентные законы как внеш­нюю необходимость, конкуренция по видимости переворачи­вает их все. Извращает их.

Для повторения еще раз: прибыль капитала зависит не от его величины, а, при равной величине, от соотношения состав­ных частей капитала (постоянной и переменной части); затем от производительности труда (которая, однако, выражена в той первой пропорции, ибо при меньшей производительности тот же капитал не мог бы за то же время при том же количестве живого труда обработать тот же материал); зависит от времени оборота, которое определяется различными соотношениями основного и оборотного капитала, различной долговечностью основного капитала и т. д. и т. д, (см. выше[xcix]). Неравенство прибыли в различных отраслях промышленности для капиталов одной и той же величины, т. е. неравенство нормы прибыли, есть условие и предпосылка выравниваний, осуществляемых конкуренцией.

Поскольку капитал получает сырье, орудия, труд путем обмена, покупает их, уже сами его элементы имеются налицо в форме цен; уже положены как цены; предпосланы ему. Сравнение рыночной цены его продукта с ценами его элемен­тов становится тогда для него решающим. Но это относится лишь к главе о конкуренции.

Итак, прибавочная стоимость, создаваемая капиталом за определенное время оборота, приобретает форму прибыли, поскольку она измеряется отношением к совокупной стоимости капитала, предпосланного производству, тогда как прибавоч­ная стоимость прямо измеряется прибавочным рабочим вре­менем, выигрываемым капиталом при обмене с живым трудом. Прибыль есть только иная форма прибавочной стоимости, более развитая с точки зрения капитала. Прибавочная стоимость здесь уже рассматривается как обмениваемая в процессе про­изводства не на труд, а на самый капитал. Капитал выступает поэтому в качестве капитала, в качестве предпосланной стои­мости, относящейся через посредство своего собственного про­цесса к самой себе как к положенной, произведенной стоимости, а положенная им стоимость называется прибылью.

Два закона, непосредственно вытекающие из этого превраще­ния прибавочной стоимости в форму прибыли, суть следующие:

1) Прибавочная стоимость, выраженная как прибыль, всегда выступает как пропорция меньшего размера, чем прибавочная стоимость в ее непосредственной реальности. Ибо вместо того чтобы измеряться отношением к одной части капитала, части, обмененной на живой труд (отношением, которое оказывается отношением прибавочного труда к необходимому труду), она измеряется отношением к капиталу в целом. Какова бы ни была прибавочная стоимость, получаемая капиталом а, и каково бы ни было соотношение с и v в капитале а, т. е. постоянной и переменной части капитала, прибавочная стоимость m должна быть меньше, когда измеряется отношением к сумме с + v, чем если она измеряется отношением к своему реальному мерилу v. Прибыль или — если ее рассматривать не как абсолютную сумму, а (это бывает чаще всего) как пропорцию (норма при­были есть прибыль, выраженная в виде отношения, соответст­венно которому капитал создал прибавочную стоимость) — [VII—21] норма прибыли никогда не выражает собой действи­тельной степени эксплуатации труда капиталом, а всегда выражает гораздо меньшее отношение, и тем более ложным является отношение, выражаемое нормой прибыли, чем больше капитал. Норма прибыли лишь в том случае могла бы выражать собой действительную норму прибавочной стоимости, если бы весь капитал затрачивался только на заработную плату, если бы капитал целиком обменивался на живой труд, т. е. если бы имелся только фонд жизненных средств и если бы капитал не существовал не только в форме уже произведенного сырья (что встречается в добывающей промышленности), следовательно, если бы не только сырье было равно нулю, но и средства производства, будь то в форме орудий или развитого основного капитала, равнялись нулю. Последнее не может иметь места на основе способа производства, соответствующего капиталу. Если а = с + v, то, каково бы ни было число m, .

2) Второй важный закон состоит в том, что по мере того, как капитал уже присвоил себе живой труд в форме овещест­вленного труда, следовательно, по мере того как труд капита­лизируется и поэтому все больше функционирует в процессе производства в форме основного капитала, или по мере роста про­изводительной силы труда, — норма прибыли понижается. Рост производительной силы труда равносилен а) росту относитель­ной прибавочной стоимости или относительного прибавочного рабочего времени, отдаваемого рабочим капиталу; b) сокраще­нию рабочего времени, необходимого для воспроизводства рабо­чей силы; с) уменьшению части капитала, обмениваемой вообще на живой труд, по сравнению с частью капитала, участвующей в процессе производства в виде овеществленного труда и пред­посланной стоимости. Норма прибыли поэтому обратно пропор­циональна росту относительной прибавочной стоимости, или относительного прибавочного труда, обратно пропорциональна развитию производительных сил и величине капитала, приме­няемого в производстве как [постоянный] капитал. Иными сло­вами, второй закон — это тенденция нормы прибыли к пониже­нию по мере развития капитала, как его производительной силы, так и размеров, в которых он уже положил себя как овещест­вленную стоимость; размеров капитализации как труда, так и производительной силы.

Другие причины, которые, помимо указанной, могут влиять на норму прибыли, которые могут понижать ее на более или менее продолжительные периоды, сюда еще не относятся. Со­вершенно правильно, что если процесс производства рассматри­вать в его целом, то капитал, функционирующий в виде мате­риала и основного капитала, не только представляет собой овеществленный труд, но и должен сызнова воспроизводиться трудом, и притом воспроизводиться непрестанно. Поэтому его существование, объем, достигнутый его существованием, пред­полагает определенную численность рабочего населения, боль­шое народонаселение, которое само по себе является условием всякой производительной силы. Но это воспроизводство [по­стоянного капитала] всюду имеет своей предпосылкой воздей­ствие основного капитала, сырья и мощи науки, как в качестве таковой, так и включенной в производство и уже реализованной в нем. Этот пункт следует развить подробнее только при рас­смотрении накопления.

Ясно, далее, что, хотя рассматриваемая по сравнению со всем капиталом часть его, обмениваемая на живой труд, и умень­шается, общая масса применяемого живого труда может увели­читься или остаться неизменной, если капитал возрастает в той же или большей пропорции. Поэтому народонаселение может постоянно возрастать пропорционально уменьшению необхо­димого труда. Если капитал а затрачивает 1/2 на с и 1/2 на v, а капитал а' — 3/4 на с и 3/4 на v, то капитал а' мог бы на 6/4 с применить 2/4 v. Но если первоначально капитал был равен 3/4 с + 3/4 v, то теперь он равен 6/4с + 2/4 v, или он вырос на 4/4, т. е. удвоился. Однако и это отношение следует подробнее исследовать только в связи с теорией накопления и народонасе­ления. Вообще те следствия, которые вытекают из указанных законов, и всякого рода раздумья по поводу этих следствий пока что не должны отводить нас от нашего нути.

Итак, норма прибыли определяется не только отношением прибавочного труда к необходимому труду, или тем отношением, согласно которому овеществленный труд обменивается на живой труд, но и вообще отношением примененного живого труда к ове­ществленному труду; отношением той части капитала, которая вообще обменивается на живой труд, к части, принимающей участие в процессе производства в качестве овеществлен­ного труда. Но первая из этих частей уменьшается пропор­ционально росту прибавочного труда по сравнению с необхо­димым.

(Так как рабочий должен воспроизводить часть капитала, обмениваемую на его рабочую силу, так же, как другие части капитала, то отношение, в котором капиталист обогащается при обмене на рабочую силу, выступает как определяемое отноше­нием прибавочного труда к необходимому труду. Первоначально это представляется так, что необходимый труд только возмещает капиталисту его затрату. Но так как капиталист ничего не затра­чивает, кроме самого труда, — что выясняется в связи с воспро­изводством, — то рассматриваемое отношение (отношение при­бавочной стоимости) может быть формулировано просто как отношение прибавочного труда к необходимому труду.)

[3) МАШИНЫ, ИХ СТОИМОСТЬ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ ПРИБАВОЧНОГО ТРУДА. РЕЗЮМЕ ОБЩИХ ПОЛОЖЕНИЙ О ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ]

{Относительно основного капитала — и его долговечности как условия, не привходящего лишь внешне, — следует еще заметить: в той мере, в какой орудие производства само является стоимостью, овеществленным трудом, оно ничего не привносит как производительная сила. Если бы машина, изготовление кото­рой требует 100 рабочих дней, заменяла собой только 100 рабочих дней, то она никоим образом не могла бы умножить произ­водительную силу труда и никоим образом не могла бы пони­зить себестоимость продукта. Чем долговечнее машина, тем чаще можно производить при ее помощи то же самое количество продуктов, или тем чаще можно обновлять оборотный капитал, повторять его воспроизводство, и тем меньше доля стоимости, необходимая для возмещения износа машины; т. е. тем больше уменьшается цена продукта, его прежние издержки производ­ства. Однако мы еще не вправе вносить здесь отношение цены в наш анализ: снижение цены как условие завоевания рынка относится лишь к конкуренции.

Поэтому вопрос надо поставить иначе: если бы капитал мог получить орудие производства без издержек, за ноль, что бы получилось? То же самое, как если бы издержки обращения рав­нялись нулю. А именно, труд, необходимый для сохранения ра­бочей силы, уменьшился бы и, следовательно, возросло бы ко­личество прибавочного труда, т. е. прибавочной стоимости, причем капиталу это ничего бы не стоило. Подобным увеличе­нием производительной силы, механизмом, который ничего не стоит капиталу, являются разделение труда и комбинирова­ние труда в процессе производства. Но это предполагает произ­водство в большом масштабе, т. е. развитие капитала и наем­ного труда.

Другая производительная сила, которая ничего не стоит капиталу, это сила науки. (Что капитал всегда должен вносить известные подати на попов, учителей и ученых, обладают ли эти ученые большой или ничтожной научной силой, само собой разу­меется.) Но эту силу науки капитал может себе присвоить лишь путем применения машин (отчасти также в химическом про­цессе). Рост населения — такая производительная сила, кото­рая ничего не стоит капиталу.

Словом, все общественные силы, развивающиеся вместе с ро­стом населения и историческим развитием общества, ничего -капиталу не стоят. Но поскольку сами эти силы для своего при­менения в непосредственном процессе производства нуждаются в субстрате, созданном трудом, т. е. существующем в форме ове­ществленного труда, поскольку, следовательно, они сами яв­ляются стоимостями, капитал может присвоить их лишь посред­ством эквивалентов.

Отлично. Такой основной капитал, применение которого об­ходилось бы дороже применения живого труда, [VII—22] т. е. требовало бы больше живого труда для его производства или содержания, чем заменялось бы им, был бы обузой. Силы, кото­рые ничего не стоят, которые капиталисту достаточно просто присвоить, обладали бы для капитала максимальной ценностью. Из простого положения, что, если стоимость машины равна нулю, она для капитала самая ценная, следует то, что всякое уменьше­ние ее стоимости для него выигрыш. Если, с одной стороны, капитал имеет тенденцию увеличивать совокупную стоимость основного капитала, то, с другой стороны, его тенденцией яв­ляется уменьшать стоимость каждой его части.

Когда основной капитал вступает в обращение как стои­мость, он перестает действовать как потребительная стоимость в процессе производства. Его потребительная стоимость как раз и сводится к увеличению производительной силы труда, к умень шению необходимого труда, к увеличению относительного при­бавочного труда и, следовательно, прибавочной стоимости. Когда основной капитал вступает в обращение, его стоимость лишь возмещается, а не увеличивается. Напротив, продукт, оборотный капитал, есть носитель прибавочной стоимости, ко­торая реализуется лишь тогда, когда продукт переходит из процесса производства в обращение.

Если бы машина существовала вечно, не состояла бы сама из преходящего материала, который приходится воспроизводить (совершенно отвлекаясь от изобретения более совершенных машин, которые лишают ее характера машины), представляла бы собой некоторого рода perpetuum mobile[c], то она всего больше соответствовала бы своему понятию. Ее стоимость не надо было бы возмещать, поскольку эта стоимость продол­жала бы жить в неразрушимой материальности. Так как основ­ной капитал применяется лишь тогда, когда его стоимость мень­ше создаваемой им стоимости, то, хотя сам он [целиком] никогда не вступает в обращение в качестве стоимости, прибавочная стоимость, реализованная в оборотном капитале, все же вскоре возместила бы авансы, и таким образом он действовал бы как созидатель стоимости после того, как издержки капиталиста на него, подобно издержкам на прибавочный труд, присваиваемый капиталом, оказались бы равными нулю. Он продолжал бы функ­ционировать как производительная сила труда и одновременно был бы деньгами в их третьем значении, т. е. постоянной само­довлеющей стоимостью.

Возьмем капитал в 1 000 ф. ст. Пусть одна пятая его — ма­шины, а прибавочная стоимость по сумме равна 50 ф. ст. Следо­вательно, стоимость машин равняется 200 ф. ст. После четырех­кратного оборота машины были бы оплачены. Помимо того, что капиталист продолжал бы обладать 200 ф. ст. в виде овеще­ствленного труда в машинах, при пятом и последующих оборо­тах было бы то же самое, как если бы с капиталом, который ка­питалисту стоит только 800, можно было получить 50, т. е. вместо 5% получить 61/4%.

Когда основной капитал вступает в обращение как стоимость, исчезает его потребительная стоимость для процесса увеличения стоимости капитала, или основной капитал вступает в обращение лишь тогда, когда этот процесс прекращается. Поэтому чем основной капитал долговечнее, чем меньше он требует ремонта, полного или частичного воспроизводства, чем продолжительнее время его обращения, тем сильнее он действует как производительная сила труда, как капитал, т. е. как овеще­ствленный труд, полагающий живой прибавочный труд. Долговечность основного капитала, тождественная с продол­жительностью времени обращения его стоимости, или времени, требующегося для его воспроизводства, вытекает как его стои­мостный момент из самого понятия основного капитала. (Что эта долговечность сама по себе, рассматриваемая просто с веще­ственной стороны, содержится в понятии средства производства, не требует пояснения.)}

Норма прибавочной стоимости определяется просто отноше­нием прибавочного труда к необходимому труду. Норма при­были определяется не только отношением прибавочного труда к необходимому труду, но и отношением части капитала, обме­ненной на живой труд, ко всему капиталу, вступающему в про­изводство.

Прибыль, как мы ее здесь пока рассматриваем, т. е. как прибыль капитала [des Kapitals], следовательно, не как при­быль, получаемая одним капиталом за счет другого, а, выра­жаясь конкретно, как прибыль класса капиталистов, никогда не может быть большей, чем сумма прибавочной стоимости. В качестве суммы прибыль есть сумма прибавочной стоимости, но эта самая сумма стоимости как отношение к совокупной стои­мости капитала, а не к той его части, стоимость которой действи­тельно возрастет, т. е. которая обменивается на живой труд. В своей непосредственной форме прибыль есть не что иное, как сумма прибавочной стоимости, выраженная в виде отношения к совокупной стоимости капитала.

Превращение прибавочной стоимости в форму прибыли, этот способ исчисления прибавочной стоимости со стороны капи­тала, как бы он ни был основан на иллюзии относительно при­роды прибавочной стоимости, или, точнее, как бы он ни скры­вал эту природу, необходим с точки зрения капитала.

{Нетрудно вообразить, что машина как таковая создает сто­имость, ибо она действует как производительная сила труда. Но если бы для работы машины не требовалось никакого