Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. прегрешения духа, искушения и дурные привычки, против­ления добру, самые незначительные ошибки, а также при­чины их возникновения и средства

прегрешения духа, искушения и дурные привычки, против­ления добру, самые незначительные ошибки, а также при­чины их возникновения и средства, которыми надо пользо­ваться, дабы избавиться от них. А вот как говорит в своих «Размышлениях» Бевле: «Если для того, чтобы обучиться простейшему ремеслу, требуется пройти через руки масте­ров, если за советом о своем телесном здоровье мы обра­щаемся к докторам [...], то насколько же больше сведущих людей нужно, чтобы помочь нам в деле спасения». Откуда следует, что семинаристы должны рассматривать своего на­ставника как «ангела-хранителя». Они должны говорить с ним «чистосердечно, со всей искренностью и верностью», без «притворства» и «скрытности».

Таким образом, помимо своего рода основной разработки рассказа и опроса обо всей жизни в рамках исповеди, имеет место вторичная разработка той же самой жизни, опять-таки всей, вплоть до мельчайших деталей, в рамках руководства совестью. Двойной узел, двойной дискурсивный фильтр, через который должны пройти все аспекты поведения, все поступки, все отношения с другими, а также все мысли, все удовольствия и страсти (чуть позднее я остановлюсь на этом подробнее).

Итак, от тарифицированного покаяния в Средневековье до XVII-XVIII веков перед нами разворачивается впечатля­ющая эволюция, нацеленная на то, чтобы подкрепить опера­цию, которая первоначально даже не была сакраментальной, церковной, целой слаженной техникой анализа, обдуманно­го выбора, постоянного руководства душами, поступками и, в конечном счете, телами; эволюция, которая сопрягает юридические формы закона, правонарушения и наказания, под влиянием коих и сложилось покаяние, с множеством приемов, относящихся, как мы выяснили, к порядку коррек­ции, наставничества и медицины. Наконец, это эволюция, стремящаяся заменить или как минимум усилить отрывоч­ное признание в проступке всецелым дискурсивным обзо­ром, обзором всей жизни перед свидетелем, исповедником или руководителем, который должен быть одновременно су-

дьей и врачевателем этой жизни и, во всяком случае, должен определять наказания и предписания для нее. Эта эволюция, которую я вам очень приблизительно описал, относится, разумеется, к истории католической церкви. Но эволюция почти такого же типа обнаруживается и в протестантских странах, хотя там она проходит в совершенно отличных ин­ститутах и сопровождается фундаментальным переворотом как в религиозной теории, так и в религиозных формах. Во всяком случае, в ту же эпоху, когда складывается практика исповеди как экзамена совести и руководства совестью, этот постоянный дискурсивный фильтр жизни, в других мес­тах, в частности в английской пуританской среде, возника­ет процедура перманентной автобиографии, когда каждый рассказывает себе и другим, людям своего окружения, сво­ей общины, свою жизнь ради того, чтобы распознать в ней признаки богоизбранности. И тут, на мой взгляд, мы имеем дело с укоренением внутри религиозных механизмов того впечатляюще тотального рассказа о жизни, являющегося в известном смысле подоплекой всех техник обследования и медикализации, которые возникнут в дальнейшем.

Итак, эта подоплека возникла, и теперь я хотел бы сказать несколько слов о шестой заповеди, грехе сладострастия, а также о положении, которое отводится сладострастию и по­хоти в этом процессе введения общих процедур обследова­ния-экзамена. Как определялось признание в сексуальности до Тридентского Собора, то есть в период «схоластическо­го» покаяния, между XII и XVI веками? Оно следовало глав­ным образом юридическим формам: когда кающегося рас­спрашивали или когда он говорил самостоятельно, от него требовался рассказ о прегрешениях, совершенных им в на­рушение ряда правил, касающихся отношений полов. Сре­ди таких прегрешений был прежде всего блуд —- сношение между лицами, не связанными ни взаимным обетом, ни бра­ком; затем адюльтер — сношение между лицами, состоящи­ми в разных браках, или между лицом, не состоящим в браке, и лицом, состоящим в браке; затем, бесчестие — сношение с девственницей при ее согласии, но без обязательства

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР