Ю. С. Сорокин. К вопросу об основных понятиях стилистики 2 страница

Как же могут быть определены задачи двух основных разде­лов стилистического исследования? Стилистика аналитическая, как нам представляется, имеет своей задачей изучение той общей сти­листической тональности отдельных элементов языка, о которой речь шла выше. Такое изучение тесно связано с изучением синони­мики языка, синонимических соответствий слов и форм. Понятно, что аналитическая стилистика, рассматривая отдельные слова, выражения, формы, конструкции языка по отдельности и в их со­отношении с возможными их языковыми синонимами, может по­мочь лишь общему определению границ общенародного употребле­ния слов и форм языка при определенном состоянии его синоними­ческой системы. Это исследование еще не представляет собой сти­листики в собственном смысле, хотя без него и невозможно ее су­ществование. Важнейшим результатом такого исследования явля­ется выделение наряду с так называемыми «нейтральными»эле-ментами языка таких его элементов, которые вносят в контекст определенную настроенность, употребление которых возможно лишь при определенных стилистических условиях.

Что касается стилистики функциональной, то она изучает кон­кретные принципы отбора, выбора и объединения слов в контексте речи в связи с общим смыслом и назначением высказывания. Ее задача – анализ многообразия стилистических применений эле­ментов языка в конкретных речевых условиях. Именно здесь мы сталкиваемся с понятием стиля речи, с тем, без чего немыслимо никакое высказывание; конкретное многообразие этих стилей речи мы должны изучать и оценивать, .избегая тех схематических деле­ний на «стили языка», которые никак не помогают вскрыть это многообразие использования языка в различных целях, социаль­ных условиях, в различных областях общественной деятельности и в зависимости от различного содержания речи.

Р. Г. Пиотровский О некоторых стилистических категориях1

Отставание в разработке вопросов стилистики общеизвестно. Причин этого отставания несколько.

Во-первых, определение самого объекта, предмета изучения в области стилистики представляет собой значительные трудности по сравнению с аналогичными задачами других разделов языкознания. Это и понятно, поскольку стилистическая характеристика языкового элемента (слова, формы и т. п.) часто имеет слабые и порой неясные контуры и выступает всегда гораздо менее отчетли­во, чем его основное лексическое или грамматическое значение. Именно в силу этого при стилистическом анализе действительно научные выводы часто подменяются импрессионистическими и субъ­ективными оценками.

Во-вторых, принципы стилистического выделения и класси­фикации языковых единиц не только не совпадают, но иногда даже резко расходятся с принципами классификации языкового мате­риала в области фонетики, лексикологии и грамматики.

В-третьих, стилистические нормы языка изменяются неизме­римо быстрее, чем звуковая система языка, его словарный состав и тем более грамматический строй. Вместе с тем стилистические из­менения неравномерны не только в различных социальных, про­фессиональных, возрастных группах говорящих, но и по отноше­нию к отдельным индивидам. В связи с этим установление обще­языковых стилистических норм представляет часто значительные трудности.

В-четвертых, некоторые языковеды в своих стилистических исследованиях ограничиваются письменной формой литературной речи, а иногда замыкаются в рамках языка художественных про­изведений. Поэтому бывает, что стилистические явления, свойст­венные лишь литературно-художественной речи, рассматривают­ся как явления, присущие всему языку в целом. Все эти трудности стилистического исследования дают о себе знать уже при опреде­лении основных категорий и понятий стилистики.

***

Обратимся к понятию речевого (языкового) стиля. Сам принцип выделения в языке отдельных его стилей пока еще недостаточно очерчен. Многие языковеды видят в речевых стилях разновидности общенародного языка, связанные с определенными жанрами лите­ратуры. Этот принцип классификации проводится особенно прямо­линейно тогда, когда речь идет о стилях литературного языка.

<…> Жанровый принцип классификации речевых стилей, как известно, имеет многовековую историю. Он использовался еще в анти­чной поэтике (три стиля Аристотеля, древнеиндийские теории сти­ля). На жанровом разделении стилей построена поэтика и стилистика французского классицизма. <…> В западноевропейском языкознании жанровый принцип различения речевых стилей широко используется представителями так называемого неофилологического направления. Это и понятно: языковеды школы К. Фосслера и Б. Кроче -видят в языке художественной литературы, точнее, в языке отдельного пи­сателя, выступающего в роли «творческой личности», организующее и движущее начало общенародного языка.

Следует отметить, что сторонники жанровой классификации стилей выступают претив размежевания стилистики общенарод­ной речи и стилистики литературно-художественной речи, считая их лишь разделами единой общеязыковой стилистики. Однако раз­витие стилистических норм языка показывает, что выделение ре­чевых стилей в связи с определенными литературными жанрами оказывается объективно оправданным лишь применительно к оп­ределенным периодам развития отдельных языков и их литера­турных норм. Так, вряд ли кто-нибудь будет возражать против от­четливой стилистической очерченности литературных жанров рус­ской литературы вплоть до начала XIX в. Можно говорить о басен­ном стиле внутри русского литературного языка XVIII–XIX вв.; общность отбора лексики, фразеологии, синтаксических синонимов в баснях Крылова, Сумарокова или Дмитриева служит этому иллю­страцией. Жанровое разграничение языковых стилей отчетливо про­слеживается во французском литературном языке XVII–XVIII вв., в классической латыни «золотого века» и т. д.

Однако вряд ли возможно стилистическое богатство прозы Пушкина и Гоголя, Толстого и Горького ограничить узкими рамка­ми художественно-беллетристического стиля. Точно так же невоз­можно стилистическое разнообразие русской поэзии XIX и XX вв. ограничивать лишь «высоким» поэтическим стилем. Разве можно говорить об унифицированном с точки зрения языковых средств стиле сатиры в языке Гоголя или Щедрина, И. Эренбурга или Иль­фа и Петрова? Что общего в стиле басен Демьяна Бедного и Михал­кова? Разве лишь аллегорическое использование названий живот­ных. Но это факт скорее поэтики, чем стилистики.

Закрепление языковых стилей за теми или иными литератур­ными жанрами характерно лишь для определенных направлений в литературе. Так, эстетика классицизма строго ограничивала исполь­зование тех или иных речевых стилей в определенных жанрах (раз­говорно-бытовая речь – в комедии, книжная речь – в прозе, вы­сокий стиль – в поэзии). Наоборот, эстетические нормы романтиз­ма и особенно критического реализма допускали и даже требовали свободного варьирования и комбинирования в рамках одного про­изведения различных речевых стилей. <…> «Укрепившийся под влиянием Пушкина, – пишет акад. В. В. Виноградов, – в передо­вой русской литературе реализм как метод глубокого отражения действительности – в соответствии со свойственными ей социаль­ными различиями быта, культуры и речевых навыков •– требовал от писателя широкого знакомства со словесно-художественными вкусами и социально-речевыми стилями разных сословий, разных кругов русского общества»1.

Укрепление жанра «многолюдного» и многопланового произ­ведения в русской литературе XIX и XX вв. и особенно в советской литературе окончательно утвердило и дало все права гражданства варьированию элементов разных стилей не только в рамках целого произведения или главы, но и в пределах одного абзаца и даже предложения. Наоборот, использование в произведении только одного речевого стиля становится все более редким явлением. Такое «одно-.стилевое» построение чаще всего выступает как средство пародии или является признаком бедности слога писателя.

Условность и произвольность традиционной жанровой класси­фикации стилей ощущает каждый языковед, работающий в облас­ти стилистики русского, немецкого, французского, английского и других высокоразвитых языков. В этом смысле следует признать вполне своевременным выступление Ю. С. Сорокина, предложив­шего пересмотреть традиционное понимание термина «стиль язы­ка». Однако, справедливо указывая на постоянное соединение в языке художественной литературы разностилевых элементов и на отсут­ствие каких-либо «замкнутых семантико-стилистических систем, соответствующих тому или иному жанру литературы или письмен­ности», Ю. С. Сорокин распространяет это утверждение на весь общенациональный язык в целом. Считая, что «решающим для ха­рактеристики того или иного стиля речи являются принципы соот­ношения и приемы объединения различных языковых средств в контексте речи», Ю. С. Сорокин приходит к выводу, что по сущест­ву понятие стиля совпадает с понятием контекста. Такое решение вопроса приводит к отрицанию объективного существования в язы­ках речевых стилей.

Но ликвидация научного понятия языкового стиля как «целе­сообразно организованной системы средств выражения», как раз­новидности общенародного языка обозначает уничтожение основ­ной стилистической категории. А это грозит самому существова­нию этого важного раздела языкознания. Чтобы выйти из этого за­труднения, Ю. С. Сорокин предлагает различать стилистику ана­литическую и стилистику функциональную. <…> Стилистика ана­литическая должна изучать инвентарь стилистических средств. <…> Функциональная стилистика изучает применение стилистических средств в отдельных стилях – контекстах.

Таким образом, Ю. С. Сорокин в созданной им системе как буд­то бы обходится без речевых стилей. Между тем объективное суще­ствование различных стилей языка неоспоримо; это ощущает каж­дый человек, говорящий или пишущий на том или ином языке. <…> Наблюдения над живой разговорной речью показывают, что в сознании говорящего стилистические значения произносительных вариантов, слов, грамматических форм и конструкций живут не раз­розненно, в виде лишь определенных возможностей (ср. «аналити­ческую стилистику» Ю. С. Сорокина), но имеют системный характер. Любое стилистическое исследование выявляет объективное существование речевых стилей. Речевые стили незримо присутствуют и в построениях Ю. С. Сорокина, направленных на отрицание этих стилей («гони природу в дверь – она влетит в окно»). Указы­вая, что «стилистика аналитическая прямой своей задачей имеет изучение синонимических соответствий слов и форм языка и опре­деление границ общенародного употребления слов и форм языка» <…> и считая необходимым произвести «… пересмотр системы сти­листических помет, принятых в толковых словарях современных языков», Ю. С. Сорокин молчаливо признает факт существования определенных разновидностей общенародного языка, т. е. стилей. Ведь границы употребления тех или иных языковых элементов могут быть определены лишь относительно стилей речи, а стилистичес­кие пометы, как известно, являются ничем иным, как указанием на принадлежность данного языкового элемента к тому или иному язы­ковому стилю (см. ниже).

Обнаружившееся в докладе Ю. С. Сорокина стремление поста­вить под сомнение объективное существование речевых стилей не случайно: оно отражает те возникающие при классификации сти­листических явлений трудности, которые обусловлены особым, многоплановым характером этих явлений, отражающих и объеди­няющих в себе элементы грамматической, лексической и звуковой систем языка. Короче говоря – это трудности научного обобщения, встающие перед исследователем, стремящимся найти правильное соотношение общего и частного.

<…> Существование различных сфер, условий и задач обще­ния вызывает к жизни различные формы функционирования язы­ка. Иллюстрацией этого положения может служить существование речи устной и письменной, диалогической и монологической. Раз­личия в целях общения отражаются в разграничении бытовой, на­учно-деловой и литературно-художественной форм речи.

Эти различные формы функционирования языка постоянно взаимодействуют и переплетаются между собой. Многоплановость взаимопроникновения .стилистических явлений служит одной из причин тех трудностей и ошибок, которые возникают при класси­фикации и характеристике разновидностей и форм языка. Так, не­которые языковеды склонны отождествлять понятие речевого сти­ля с понятием формы и разновидности языка. <…> Они полагают, что поскольку каждая из форм функционирования языка характе­ризуется обычно особым отбором языкового материала, .а вопрос отбора языкового материала является основным элементом науч­ного понятия «стиль», постольку удобнее говорить о просторечном и литературном стиле, диалогическом и монологическом стиле, ос­тавляя в стороне термины «норма», «речь», «форма» и т. д.

Языковеды, отождествляющие понятие речевого стиля с поня­тием разновидности языка, не различают в данном случае причину и следствие. Действительно, различия в исторических условиях, сферах, формах и задачах общения, вызывающие к жизни сущест­вование ответвлений, разновидностей и форм функционирования языка, определяют выбор тех или иных элементов из разных синонимических рядов. В результате складываются общие нормы этого отбора, т. е. речевые стили. И хотя определенные речевые стили функционально связаны с теми или иными формами и разновид­ностями языка, эта связь не обозначает их полного совпадения. Так, если для научно-деловой речи характерен особый отбор языкового материала, то это еще не значит, что этот материал не может быть использован в литературно-художественной речи. И наоборот, на­учно-деловая речь может иногда обращаться к стилистическим сред­ствам бытовой речи. Стиль устной речи может использоваться и в письменной речи (например, диалог в художественном произведе­нии), и, наоборот, устную речь можно построить в стиле, характер­ном для письменной речи.

С другой стороны, не все разновидности речи имеют единые принципы отбора речевого материала. Так, невозможно говорить о едином Литературно-художественном стиле, поскольку в художе­ственной литературе используются языковые средства, присущие обычно самым разнообразным стилям. Нельзя говорить и о литера­турном стиле вообще. Литературный язык, являясь высшей обра­ботанной формой общенационального языка и обслуживая самые широкие массы общающихся, сам функционирует в формах речи письменной и устной, диалогической и монологической, научно-де­ловой, художественной и бытовой. А все эти формы речи различа­ются по отбору в них языкового материала.

Таким образом, речевые стили создаются на базе взаимодей­ствия разновидностей и форм функционирования языка; поэтому основным принципом выделения и разграничения стилей должен быть принцип функциональный1. Что касается жанрового принци­па, то он опирается на временные и непостоянные связи отдельных стилей с определенными литературными жанрами. Эти связи .не обусловлены внутренней спецификой речевых стилей; они возни­кают в связи с определенными поэтико-эстетическими установка­ми некоторых литературных направлений.

***

Одним из основных понятий, которыми оперирует стилистика, является понятие экспрессивно-стилистической характеристики. Этим понятием постоянно пользуются и другие отделы языкозна­ния, в частности лексикология (ср. стилистические характеристики слов). Однако именно здесь отчетливо обнаруживается нечеткость, а иногда и внутренняя противоречивость понятия стилистической характеристики, под которое часто подводятся очень разные явления. В этом легко можно убедиться, знакомясь с системой стилис­тических помет, используемых при составлении словарей.

<…> Несмотря на явные различия, <…> стилистические харак-. теристики имеют и общие черты.

Экспрессивно-стилистические характеристики группируются вокруг основного значения слова или грамматической формы. «Все многообразие значений, функций и смысловых нюансов слова, – указывает В. В. Виноградов, – сосредоточивается и объединяется в его стилистической характеристике».1 Стилистическая характе­ристика слова или формы складывается из элементов, разнород­ных по своему происхождению, значению и функциям. Помимо того, что стилистические оттенки различаются большей или меньшей степенью обобщенности или конкретности, они разграничиваются также «качественно»: в одних преобладает интеллектуально логи­ческий элемент, в других на первый план выдвигается момент эмо­ционально-оценочный. Первый тип стилистической характеристи­ки – стилистическая окраска слова или грамматической формы – возникает на основе их функциональных и смысловых связей. Сти­листическая окраска является как бы отпечатком, отражением того речевого стиля, в котором обычно живет данное слово или форма. При употреблении языковой единицы в привычной для нее стилис­тической среде стилистическая окраска сливается с общим колори­том речевого стиля. При перенесении слова или грамматической формы в необычную для них речевую «обстановку» стилистичес­кая окраска выступает с особой отчетливостью.

В этом плане следует рассматривать и понятие стилистичес­кой нейтральности языковой единицы. Слово или грамматическую форму можно считать действительно нейтральными лишь тогда, когда они употребляются абсолютно во всех стилях языка, не раз­личаясь произносительными вариантами. Обычно нейтральными считаются слова и грамматические формы литературного языка; в действительности и эти языковые элементы имеют свою – «лите­ратурную» окраску, которая отчетливо обнаруживается при упот­реблении этих «нейтральных» форм в нелитературной речи. <…>

Наряду со стилистической окраской, отражающей соотнесен­ность языковых элементов с определенными речевыми стилями, существуют так называемые дополнительные стилистические от­тенки. Этот вид стилистических значений отражает ассоциативную или функциональную соотнесенность языковой единицы с опреде­ленной тематикой или ситуациями. Многообразие тематики и си­туаций обусловливает поразительную многоплановость и разнооб­разие этих стилистико-смысловых ассоциаций. Кроме того, отдель­ные слова и выражения могут соотноситься непосредственно с тем или иным художественным произведением-(ср., например, некоторые «крылатые слова и выражения»), с историческими событиями (ср. метафоризацию собственных имен исторических личностей, географических названий и т. п.), с конкретными фактами быта. Дополнительные стилистические оттенки могут быть свойственны не только словам или грамматическим формам, но иногда они могут быть связаны с определенными звуками или сочетаниями звуков. С другой стороны, рядом с дополнительными стилистически­ми оттенками, имеющими общеязыковое значение, существуют смы­словые ассоциации индивидуального характера, источником воз­никновения которых могут быть не только различия в культурном уровне, профессии, жизненном опыте, но также и психофизиологи­ческие особенности данного индивидуума. Стилистические оттенки, возникающие в результате индивидуальных ассоциаций, не явля­ются предметом исследования стилистики общенародного языка, но они должны учитываться при изучении слога писателя. Стилис­тической окраске и дополнительным стилистическим оттенкам слов и форм противополагаются очень разнообразные эмоционально-оце­ночные значения языковых единиц.

Вместе с тем эмоциональная оценочность по-разному соотно­сится с номинативным значением, дополнительными стилистичес­кими оттенками и. стилистической окраской слова или граммати­ческой формы. В связи с этим различны и пути возникновения са­мой оценочной экспрессии. Во-первых, эмоционально-оценочное значение может быть единственным содержанием того или иного звукового комплекса; примером могут служить междометия и мо­дальные слова, которые или полностью лишены номинативного зна­чения, или сохраняют его частично. Во-вторых, эмоционально-оце­ночное значение может порождаться самим значением слова или другой языковой единицы (ср. такие слова, как герой, красавец, трус и т. д.). При этом оценочная экспрессия может подавлять ос­новное значение (ср. восклицания: Чорт! Молодец! и т. д.). В-тре­тьих, оценочное значение может возникать на основе переосмысле­ния дополнительных стилистических оттенков слова или грамма­тической формы. Через такие дополнительные смысловые ассоциа­ции передаются не только общенародная оценочная экспрессия, но оценки классовые <…> профессиональные, социальные, просто ин­дивидуального характера.

***

<…> Некоторые языковеды вообще отрицают целесообразность разделения стилистики общенационального языка и стилистики литературно-художественной речи. <…>

Существуют по крайней мере два фактора, объясняющие сме­шение указанных стилистик. Первый фактор – субъективного по­рядка. Из-за того, что некоторые языковеды-стилисты работают лишь над языком художественных произведений, каждый элемент общеязыковой стилистики выступает перед ними одновременно и как часть художественно-языковой системы произведения, т. е. его стиля. Обе стилистики оказываются связанными между собой еди­ным материалом. Эта по существу внешняя связь воспринимается исследователем как связь органическая, внутренняя1. Языковед, изу­чающий не только литературно-художественную, но также быто­вую и научно-деловую речь, обычно не допускает смешения кате­горий стилистики общенационального языка и явлений индивиду­ально-художественного стиля.

Второй фактор имеет объективный характер. Дело в том, что в задачи обеих стилистик входит решение вопроса о возможности и целесообразности выбора из равнозначных языковых средств тако­го варианта, который бы наиболее подходил – с точки зрения оп­ределенного речевого стиля или художественного контекста – для выражения данного содержания. Таким образом, изучая экспрес­сивно-стилистическую характеристику слов и грамматических форм, обе стилистики примыкают к семасиологии.

Однако эти черты сходства и связи стилистики общенацио­нального языка и стилистики индивидуально-художественной речи не должны скрывать существующих между ними и определяющихся внутренним своеобразием каждой из них глубоких различий. Сти­листика общенационального языка, изучающая систему выразитель­ных средств языка, оперирует собственно лингвистическим мате­риалом. Иное – стилистика индивидуально-художественной речи. Выполняя функцию общения, полностью сохраняя свою языковую специфику, индивидуально-художественная речь является одно­временно и материалом искусства – «первоэлементом литерату­ры». В связи с этим, включаясь в словесную ткань произведения, слово или грамматическая форма становится элементом двух сис­тем – системы общенационального языка и художественно-языко­вой системы произведения, т. е. «системы средств речевого выра­жения, организованной в сложное единство и спаянной мировоз­зрением и творческой личностью художника». Поэтому каждый элемент художественно-языковой системы произведения, наряду со своими обычными функциями в языке (смысловой, смыслораз-личительной, организующей, стилистической), выполняет и худо­жественное (стилевое) задание. Эту стилевую функцию языка ху­дожественного произведения нельзя сводить к экспрессивным воз­можностям отдельных слов или выражений.

Во-первых, художественную (стилевую) нагрузку могут полу­чать не только дополнительные экспрессивные оттенки и стилистическая окраска слова или грамматической формы; художественное осмысление может приобретаться и основным значением языково­го элемента. <…>

Во-вторых, одно и то же стилистическое явление может полу­чать неодинаковое стилевое осмысление в разных индивидуально-художественных стилях. <…>

Своеобразие индивидуально-художественного использования языка, конечно, не означает, что индивидуально-художественный стиль следует рассматривать как замкнутую, независимую от об­щенародного языка систему. Индивидуальный стиль является од­ной из форм существования общенародного языка, а индивидуаль­но-стилевые приемы автора опираются на нормы общенародного языка. Вместе с тем между индивидуально-художественным при­менением языка и общенародными нормами существует еще один вид взаимодействия. Писатель, отражая действительность посред­ством образов, отбирает те языковые средства, которые наиболее точно, полно и выразительно данный образ воспроизводят. Этой точности, полноты и выразительности словесного образа писатель добивается, поднимая на поверхность самые тонкие и подчас неза­метные в бытовом общении стилистико-смысловые оттенки отдель­ных слов и грамматических форм. Больше того, полностью раскры­вая эти оттенки, писатель в своем индивидуально-художественном творчестве уточняет и «шлифует» их, закрепляет их в нацирналь-ной литературной норме и тем самым способствует дальнейшему совершенствованию общенародного языка. В результате отдельные явления из области индивидуального стиля могут проникать в сти­листику общенародного языка.

Р. А. Будагов К вопросу о языковых стилях1

Дискуссия по вопросам стилистики давно назрела. Среди со­ветских лингвистов нет единодушия в понимании основных явле­ний стиля. Больше того, как показывает статья Ю. С. Сорокина, находятся даже такие лингвисты, которые собираются вовсе лик­видировать стилистику, передав рассмотрение вопросов о достоин­стве того или иного языкового стиля на суд разных специалистов: языковедов, литературоведов, математиков, химиков, физиков и других представителей «частных наук». <…> По его мнению, сти­листическим мастерством писателей следует заниматься только литературоведам, а особенностями научного изложения – представителям соответствующих наук: о достоинствах языка полити­ко-экономического трактата пусть судят политэкономы, а о манере изложения математика – математики. Что же тогда остается на долю языковеда?

Но прежде чем разобраться в основной ошибке Ю. С. Сороки­на, обратим внимание на характер его аргументации.

Протестуя против разделения стилистики на стилистику язы­коведческую и стилистику литературоведческую, Ю. С. Сорокин подчеркивает, что проблема стилистики, при всей ее важности, является все-таки «… частью общей проблемы о приемах и способах использования языковых средств для выражения определенного круга мыслей, определенной идеологии, она имеет отношение и к науке, к публицистике и т. д.»1. Итак, мы не ошибались, считая, что Ю. С. Сорокин стремится переложить вину за недостаточную разра­ботку проблем стилистики с больной головы на здоровую. Оказыва­ется, что важнейшая проблема языковых стилей относится к науке вообще, к публицистике и – доводим мысль Ю. С. Сорокина до кон­ца – к политэкономии, к истории, к математике, к физике и т. д. <…>

Разумеется, было бы глубоко несправедливо, если бы лингвис­ты лишили экономистов или математиков права судить о достоин­ствах и недостатках стиля их специальных сочинений. Не подле­жит никакому сомнению, что следить за ясностью стиля своего из­ложения – святая обязанность каждого ученого, каждого исследо­вателя, каждого популяризатора. Но одно дело стремиться к ясной передаче своих мыслей, другое – судить о природе языковых сти­лей. Разумеется, судить о природе языковых стилей должны язы­коведы. Поэтому и за состояние разработки проблемы языковых стилей, как и проблемы стилистики в целом, несут ответственность только филологи. Нельзя смешивать интерес к вопросам стилисти­ки, .который может быть у представителей самых различных наук, со специальностью, с необходимостью разрабатывать проблемысти­листики как проблемы, относящиеся к языкознанию и литературо­ведению.

Но если трудно взять под сомнение существование стилисти­ки, то, быть может, легче нанести удары по так называемым язы­ковым стилям? Именно так попытался поступить Ю. С. Сорокин в своей статье об основных понятиях стилистики. Ход рассуждений Ю. С. Сорокина очень несложен: так как еще никому не удалось показать, что тот или иной языковой стиль (например, стиль разго­ворной речи в отличие от стиля речи литературно обработанной, стиль художественного произведения в отличие от стиля научного повествования и т. д.) обладает признаками, которые не повторяют­ся в другом или других стилях, то по существу своему языковые стили не существуют, они выдуманы досужими людьми. «Употреб­ление научной терминологии, – пишет Ю. С. Сорокин, – далеко выходит за рамки только научной литературы… Истинно научное изложение не замыкается в рамки каких-то особых форм речи. Оно может быть столь же разнообразно и изменчиво, как и изложение чисто художественное»1.

Спору нет, языковые стили действительно обнаруживают «ис­ключительное разнообразие и изменчивость», однако дает ли это право исследователю не признавать эти стили, объявлять их пус­той формальностью? Постараемся разобраться в этом вопросе.

Как нам кажется, в решении вопроса о языковых стилях Ю. С. Сорокин допускает две серьезные ошибки – логическую и фак­тическую. Кратко остановимся на первой и подробнее осветим вторую.

Известно, что проблема разграничения языковых стилей яв­ляется очень трудной лингвистической проблемой. Об этих труд­ностях писали многие выдающиеся лингвисты – русские и зару­бежные. Признаки одного языкового стиля частично повторяются не только в признаках другого или других языковых стилей, но и в особенностях литературного языка вообще.

<…> Основываясь на фактах <…> переплетения языковых сти­лей, Ю. С. Сорокин утверждает, что языковые стили существуют лишь в воображении исследователей. Логическую ошибку Ю. С. Сорокина мы здесь усматриваем в том, что, столкнувшись с трудностями классификации языковых явлений, он не только вовсе отказывается от всякой классификации, но и отрицает реальные различия между языковыми стилями, т. е. отрицает очевидные факты.

Чтобы нагляднее представить себе характер этой ошибки, при­ведем для сравнения два примера из классификации совсем дру­гих явлений.

Известно из истории языкознания, что в конце XIX века воз­никло такое направление в диалектологии, которое отрицало ре­альность существования всяких местных диалектов. Сторонники этой концепции утверждали, что в истории языка нет никакой возмож­ности. установить такие признаки диалекта, которые частично не повторялись бы в другом или других диалектах. Переходы одних диалектов в другие обычно настолько разнообразны, а границы между диалектами настолько нечетки, что – согласно этой концеп­ции – нельзя говорить о реальном существовании отдельных диа­лектов. Так возникло направление, отрицавшее реальность суще­ствования местных диалектов в истории различных языков.