Космическая музыка Штокхаузена 1 страница

Уже первые полностью самостоятельные в стилевом отношении сочинения крупнейшего композитора-революционера в музыке ХХ в. Карлхайнца Штокхаузена [Kreuzspiel для камерного состава (1951), Formel (1951), Spiel для оркестра (1952), Kontra-Punkte для 10 солистов (1952-53) и др.] приносят ему международную известность как изобретателя совершенно новых методов композиции, которые оказываются по ту сторону всякого рода мотивно-тематических, модальных (также, неомодальных) и додекафонно-серийных способов формообразования, составляющих композиционный фундамент европейской музыкальной мысли прежних эпох. В заметке «В отношении моей музыки» (1953), подчёркивая необходимость полного, тотального преодоления в музыке прежней художественной ориентации, Штокхаузен однозначно провозглашает: «Наш собственный мир - наш собственный язык - наша собственная грамматика: никаких НЭО».В качестве основных понятий, отображающих наиболее существенные принципы подхода Штокхаузена к музыке, могли бы послужить ключевые слова композитора, озвученные им незадолго до своего 70-летия: радикальность,концентрация и независимость, что означает, (1) трансцендентное преодоление прежних способов музыкального мышления (и соответствующих им методов сочинения музыки) и (2) изобретение на основе внутренней обособленности и уединённости, то есть, предельной концентрации (при осознании необходимости наивысшей художественной целесообразности) принципиально новых методов музыкальной композиции, а также (3) вытекающие из предыдущего полная самостоятельность, независимость от чьих бы то ни было личных, индивидуальных либо групповых, общественных, коммерческих, партийных, массовых и т.п. - всегда временных и изменчивых - пристрастий, вкусов и интересов.
Вследствие такой творческой ориентации именно благодаря произведениям Штокхаузена те или иные наиболее существенные результаты, достигнутые в западноевропейской музыке втор. пол. ХХ в., приобретают значение её типообразующих моделей, которые выступают в общественном сознании в качестве особого рода музыкальных архетипов. В частности, прежде всего, а нередко и исключительно с творчеством Штокхаузена связано возникновение и дальнейшее развитие таких явлений и обозначающих их понятий как «сериальная музыка», «электронная музыка», «пуантилистическая музыка», «новая музыка ударных инструментов», «новая фортепианная музыка», «пространственная музыка», «статистическая музыка», «алеаторная музыка», «вариабельная музыка», «live- электронная музыка», «всемирная музыка», «интуитивная музыка», «космическая музыка», а также «композиция групп», «статистическая композиция», полифоническая «процесс-композиция», «момент-композиция», «формульная композиция», взятая в её разных аспектах, и далее вплоть до позднейших «мультиформульной» и многоразличных видов «суперформульной композиции» и т. д.
В творчестве Штокхаузена осуществлён принципиально новый синтез «музыки и речи», «музыки и графики» (что связано в том числе с изобретением новых методов речевого музыкального языка, а также специальных способов нотации), «музыки и ритуала», «музыки и театра», тех или иных аспектов «музыки и сценического действия». В так называемой «универсальной музыке» Штокхаузена достигнута интеграция, то есть, органичное объединение между собой ‘сочинённых’, а также ‘найденных звуковых объектов’, а именно, государственные гимны, фольклор едва ли не всех стран мира, коротковолновые звуковые события, специально сочиняемые «звуковые сцены». А в его TELEMUSIK реализована идея синтетического единства традиций европейской, азиатской, латиноамериканской и африканской музыки.

Вследствие глубоко органичного сочетания интуитивного начала, понимаемого в качестве реального источника музыкального творчества, с интеллектуальной требовательностью в ходе реализации той или иной художественной идеи, а также установления между интеллектуальным и интуитивным планами музыкального сознания изначально правильных пропорций в музыке Штокхаузена уже с самых первых его сочинений особое значение приобретает её духовное, сакральное измерение или, как обозначает его в одном из своих недавних выступлений сам композитор - ‘Geistig-geistlicher’, то есть, ‘интеллектуально-духовный’импульс, который к тому же с течением времени становится всё более ясно и отчётливо выраженным и обнаруживается не только в произведениях с собственно духовными текстами, таких, как, например, Gesang der JЬnglinge или Atmen gibt das Leben, но, также, и в других, в особенности, сочинениях «интуитивной музыки», «мантричной музыки» и вплоть до «космической музыки» в композициях Aus den sieben Tagen, Sternklang, Inori, Sirius и мн. др., c вершиной указанной тенденции в грандиозном оперном цикле Licht/ СВЕТ.

Штокхаузен является автором большого числа музыкально-литературных работ, которые оказываются важным теоретическим дополнением к его музыке, служат в качестве особого рода её объяснения и в этом смысле, так сказать, «вербальным продолжением» собственно музыкальной деятельности композитора и в то же время являются документами, фиксирующими различные события творческой жизни композитора, в которых отображаются в том числе и особенности того или иного его музыкального проекта или специальной художественной концепции, а также мировоззренческая позиция автора как в принципиальном, так и в её актуальном аспектах. За всеми многоразличными музыкальными идеями всех сочинений Штокхаузена, его необыкновенно смелыми, нередко сложными и трудными в осуществлении, подчас совершенно неожиданными и парадоксальными, но при этом всегда чрезвычайно интересными художественными проектами и их реализацией, за его музыкальными ‘изобретениями’, ‘открытиями’ и технологическими ‘революциями’, а также музыкально-теоретическим отображением этого, одним словом, по ту сторону тех или иных частностей в его творчестве обнаруживается сущностно единое и трансцендентно ориентированное мировоззрение манифестационистского (в своей первооснове) типа, обозначаемое им как Примордиальное (Изначальное, Гиперборейское) «Божьего-мира-воззрение» - Gottesweltanschauung.

В самом широком смысле в основе музыкально-мировоззренческой позиции Штокхаузена лежит цельное и глубоко органичное сочетание двух основных составляющих, - Метафизического Монотеизма нерадикального, некреационистского толка, по своей внутренней логике, гностического, манифестационистского и троического (триадного, тринитаристского), то есть, Монотеизма (точнее, пра-Монотеизма) не только сверхкреационистского (что уже само собой следует из манифестационизма), но по сути ориентированного также сверхманифестационистски и вытекающего из этого Космологического Дуализма. На религиозном уровне в этом обнаруживаются некоторые параллели с христианством, которое понимается как абсолютно Новая, «революционная» (Благая) Весть, как Метафизический Третий Путь, пребывающий по ту сторону и традиционного манифестационизма эллинского типа, и иудейского креационизма, как полярно-райское (Гиперборейское) христиано-христианство Восточной Церкви, естественно, тяготеющее к эллинохристианству (в том числе, с вовлечением тех или иных его элементов) и во многом в противоположность иудеохристианству Церкви Западной.

Согласно музыкально-мировоззренческой позиции Штокхаузена (в её наиболее принципиальном и сущностном аспектах) Единый и Трансцендентный (запредельный), сверх-космический Принцип-Исток (Бог - Отец) в Своей иной ипостаси - как Сын Божий, космический Субъект, Световой Архетип, понимаемый одновременно и Бытийно (Онтологически) и Сверхбытийно (Сверх-онтологически), проявляет (творит) Себя в Космосе (со всем неисчислимым множеством вещей в нём), создавая (проявляя) его как Свой Объект, и имманентно (как Световое измерение космоса, как Дух Святой) присутствует в нём, пронизывая (наполняя) Собой как явленные (оформленные), так и неявленный (сверхформальный) миры (планы мироздания), тем самым придавая всему Космосу (Бытию) органическую (Животворящую) цельность вплоть до мельчайших его частей. Этим делением между космическим Субъектом (Сыном Божьим, Световым Архетипом) и Объектом (Космосом), которое принадлежит к сверх-онтологической сфере, положено также начало космологического дуализма (посюсторонний Космос, имманентное Бытие и потусторонний Световой Сын Божий, Посланец Иного, трансцендентный Великий Субъект, Принцип-Исток, гиперборейский Бог-Свет: Христос, Михаэль, Юпитер, Аполлон, Донар, Тор, Тиу и т.д.), который проистекает из метафизического (также, сверх-метафизического) троического пра-Монотеизма. (Позиция, наиболее полно выраженная в оперном цикле Licht/ Свет).

Так, в композиции Sternklang/ Звучание звёзд, парковая (космическая) музыка для 5 групп исполнителей сочинён даже специальный текст, который служит созданию у музыкантов и слушателей особого созерцательного (медитативного) состояния взаимосвязи со всем космосом как единым (переживаемым органически) Божественным Бытием, пронизанным особым Его световым измерением, и который музыканты-исполнители зачитывают в самом начале как специальную формулу (молитву, мантру): «Боже, Ты еси всецелостность. Галактики - Твои члены. Солнца - Твои клетки. Планеты - Твои молекулы. А мы - Твои атомы. Наполни же нас Своим Светом!».

В соответствии с инициатическими доктринами различных традиций (адвайто-ведантистской, даосской, пифагорейской, христианской, неоплатонизма, суфизма и нек. др.), имеющих древнейшее (в конечном счёте, Гиперборейское, Арийское) происхождение, Штокхаузен также указывает, что основной, первичный способ миро-проявления (манифестации Мира), т.е., проявления (творения) Космоса это вибрации (или волны) со свойственной им цикличностью (периодичностью), которые в процессе всеобщей манифестации нисходят (в своей конкретизации) до наиболее плотного, собственно материального плана существования, а, с другой стороны, восходят к наиболее тонким уровням бытия и далее (по метафизической вертикали вверх) к сверхформальному (неявленному, «невидимому») духовному (небесному) миру, вплоть до сверхонтологических (собственно метафизических) уровней, и, в пределе, высшего трансцендентного Принципа-Истока (пребывающего по ту сторону всякого Проявления), что оказывается исходной предпосылкой утверждения Звуковой и, шире, Музыкальной перво-основы Вселенной и Космоса в целом, а также представления о музыке как наиболее сакральном, Божественном и потому наивысшем из искусств. «Музыка, - согласно эзотерической точке зрения (в том числе, мировоззренческой позиции Штокхаузена), - это начало и конец Вселенной. Все действия и движения, производимые в видимом и невидимом мирах, являются музыкальными. То есть, они возникли из вибраций, свойственных определённому плану бытия»; «Музыка это Божественное Искусство <...> Оно наиболее сакральное из всех искусств»; «Музыка Вселенной - это основание, внутренняя предпосылка, субстрат той маленькой картинки, которую мы называем музыкой <...> Музыка находится по ту сторону (т.е., она трансцендентна - М.П.) деятельности всего универсума»¹. К. Штокхаузен утверждает также: «Периодичность это один и тот же аспект как самого большого, так и самого малого. И в музыкальной деятельности всегда необходимо обнаруживать какой-либо из аспектов универсума <...> Имеются большие периодичности года, месяца или луны, дня, а также космического года. Существует фундаментальная периодичность всего космоса, когда он расширяется и сжимается - ондышит, Богдышит всегда, естественно, периодично, насколько возможно об этом помыслить. Это фундаментальный принцип Вселенной, а всё прочее суть частичные проявления этого принципа - годы галактик и солнечных систем, и т.д. И нисходя до атомов и даже до атомных частиц, всегда существует периодичность»²; «Каждый объект в мире, - продолжает Штокхаузен в другой беседе, - вплоть до мельчайшего атома производит волны, которые можно трансформировать в волны акустические <...> Всё производит звуки. Каждая звезда производит огромное количество звуков <...> Всё время звучит музыка сфер»³; «Играй вибрацию (говорится в тексте композиции интуитивной музыки Aufwдrts/ Вверх) в ритме твоей мельчайшей частицы/ Играй вибрацию в ритме Вселенной/ Играй все ритмы между ритмом твоей мельчайшей частицы и ритмом Вселенной<...>»; а также: «Мне бы хотелось ре-компонировать галактику <...> И сделать всё более музыкальным, работая непосредственно с различного рода вибрациями <...> Вначале была мелодия»⁴ (и т. д.) ; «Музыка, - подчёркивает Штокхаузен, - это Божественное и наивысшее из искусств»⁵. И, указывая на запредельный, абсолютно трансцендентный (а потому - скрытый, неизвестный, - Absconditus) её аспект: «Что такое музыка? Я не знаю»⁶.

При этом человек (также в соответствии с сакральными представлениями манифестационистской ориентации) понимается как отображение Сына Божьего, как Его знак или замещение, посланник Великого (Космического) Субъекта (призванный осуществлять те же функции), как продолжение (проекция) Светового Архетипа на микро-уровне земной реальности и в этом смысле Его частичка (малый Субъект). Человек в понимании Штокхаузена не отделён непреодолимой преградой от Бога (как это имеет место в строгом креационизме) и потому он не раб Бога, а «свободный Бога» (и «свободный в Боге» - «Gottesfreie»), он носитель Бога. Это Бого-человек, интегрирующий конкретику космоса (Объекта) и наделяющий её световым качеством Сына Божьего (космического Субъекта). В конечном счёте,благодаря качеству субъектности, т.е., наличию в нём светового измерения как имманентного откровения запредельного Принципа - Истока (Бога-Отца) человек в таком понимании и есть Сын Божий, а его деятельность это отражение (на микро-уровне) Великого Цикла (фундаментальной периодичности) космического Субъекта в универсуме. Такой человек одно с Сыном Бога (космическим Субъектом), Светом Мира, а через него и с самим Отцом. «В конечном счёте, я хочу интегрировать всё - подчёркивает Штокхаузен.- Да, в этом и состоит понятие Бога. Если бы я не был Богом, тогда в чём смысл (цель), и если бы Бог не был мной...(Ну,) Я всего лишь частичка. Как мой палец это часть моего тела»⁷.

Бог проявляет (творит) мир посредством вибраций (волн, которые могут быть трансформированы в вибрации акустические) и концентрирует Свои проявления в языке (согласно древнейшему германскому преданию: «Бог есть начало того языка» - «Gott ist Anfang jeglicher Sprache»⁸). Этот сакральный язык, обеспечивающий коммуникативную связь между теми или иными аспектами Проявленного (Объекта) с Сыном Бога (космическим Субъектом), а также запредельным Принципом (Богом-Отцом), в своём первичном (исходном, а потому - основном) состоянии есть музыка. «В этом смысле, - подчёркивает К.Штокхаузен, - язык это всё, что передаётся посредством волновой коммуникации»⁹.

Множественность проявлений (способов вибраций) в космосе сводима к нескольким важнейшим принципам (сконцентрированным в языке). Из этих сакральных принципов складываются звуки, космические тела и ритмы природы как в микро- так и макро- аспекте. В этом суть Божественного Творчества, Божественного Искусства, наивысшим среди которых (также как и особым сакральным языком) является музыка как «искусство координации и гармонии вибраций»¹⁰. Поэтому на вопрос: Кто Ваш любимый композитор? Штокхаузен отвечает:«Бог -Отец» - «Papa Deus»¹¹.

В своём архетипическом (первичном, принципиальном) статусе сакрального и наивысшего искусства (а также наиболее совершенного средства коммуникации) музыка пребывает, прежде всего, в центральных областях космоса (как средоточие Божественного Творчества). Таким Центром в нашей галактике является созвездие Орион (точнее, комплекс созвездий с особым положением в нём созвездия Большого Пса) и его центральная звезда Сириус, «вокруг которой, - как указывает Штокхаузен, - вращаются около 200 миллионов солнц, включая наше Солнце. Сириус - это центр нашей галактики и центральное Солнце <...> Основная характеристика на Сириусе, что всё есть музыка <...> в смысле намного более высоком, чем на нашей планете <...> Каждая композиция на Сириусе соотносится с ритмами природы <...> На Сириусе искусство, в особенности музыка, - это язык. Я понимаю музыку как язык значительно более высоко развитых существ. Язык в реальности <...> Однажды, когда мы окажемся более развитыми, музыка станет универсальным языком»¹².

Космос, согласно мировоззренческой позиции Штокхаузена, - это сочинённое (созданное, проявленное) и выраженное (высказанное) языком вибраций. Сын Божий - это сочиняющий (создающий, проявляющий) и высказывающий. Человек есть одновременно и то и другое, он двойственен. Он не только является продуктом божественного творчества, но и сам может создавать (сочинять) и изъясняться Его изначальным языком. Человек в понимании Штокхаузена (как Бого-человек) - это творческий человек, человек-художник (человек искусства), прежде всего, «музыкальный человек» (так сказать, Homo Musicus) и, в пределе, человек-композитор, т.е. создающий музыку (в указанном смысле). Его основное назначение - уподобление космическому Субъекту (Сыну Божьему), создателю (композитору) Вселенной, и посредством этого - его (само-)трансформация, а именно, «революционное» (досл., - «циклическое», от лат. Revolutio - круговорот) возвращение (реставрация) к изначальному, принципиальному состоянию непосредственной взаимосвязи человека с миром сакральных, божественных принципов и, в конечном счёте, с Богом-Отцом, т.е. преображение всего человеческого бытия, его «обожение», придание ему особого светового измерения. Поэтому на вопросы: «Кем бы Вы хотели быть?» Штокхаузен отвечает - «КомпозиторомГалактики», а «В чём состоит Ваша мечта о счастье?» - «Музыкальность всего человечества»¹³. «Я полагаю, - подчёркивает также Штокхаузен в одной из бесед, - конечная цель творческой личности это трансформировать всё своё существование как личности в средство передачи того, что является более вневременным, более духовным <...> Я думаю, что дух, личность, в которую воплощён дух, станет самой музыкой»¹⁴.

Изначальный (двойственный) человеческий статус предопределяет двойственность ориентации композитора (как малого Субъекта). С одной стороны, его инаковость по отношению к Сыну Божьему (отличие от Светового Принципа, принадлежность к космосу) предполагает возможно бульшую (при необходимости, - максимальную) открытость влиянию верхних (духовных, надвременных, собственно метафизических) регионов Бытия. «Вся моя энергия, - говорит, в частности, Штокхаузен, - уходит в музыку; и в реальности это не моя музыка <...> Я послан, так сказать, сверхъестественной силой делать то, что я делаю»; «Я это не я сам, - говорит он в другом случае, - но, скорее, невероятно огромный Он, смотрящий Своими триллионами глаз, среди которых я лишь один»¹⁵; «Мы, музыканты, - пишет также Штокхаузен, - в случае если сами не закрываем себя, - то становимся проводниками универсального космического духа»¹⁶; и, как бы обобщая множество высказываний подобного рода в специальном тексте к композиции интуитивной музыки Litanei/ Литания (1968/97), он подчёркивает: «В течение многих лет я говорил бесчисленное множество раз и иногда писал об этом: что я не сочиняю свою музыку, но только передаю вибрации, которые я получаю; что я функционирую как передающее устройство, как некое радио. Когда я сочиняю правильным способом, в правильном состоянии сознания, моя САМОСТЬ более не существует». В этом (в указанной «открытости») состоит пассивный аспект деятельности композитора, его объектность к космическому Субъекту.

С другой стороны, причастность человека Сыну Божьему (его тождество со Световым Архетипом как имманентным откровением запредельного Бога-Отца) необходимо предполагает обнаружение (в музыкальном творчестве) того или иного аспекта Трансцендентного, пребывающего по ту сторону имманентной реальности(по ту сторону уже созданного в музыке), а также (в ином отношении) - постижение Тайного, Скрытого, Неизвестного (Absconditus), ещё Необнаруженного, и именно в этом смысле принципиально Нового (т.е., не просто указывающего на временную последовательность, не просто исторически более близкого к настоящему времени, но радикально Иное, открывающее небывалую перспективу), как ещё «несуществующего» (неявленного, т.е. возникшего из потустороннего - трансцендентного - мира «Нави», а не посюстороннего - имманентного - мира «Яви», откуда собственно русское «Новь», «Новое», приводимое Субъектом к своему существованию), что наряду с особым статусом музыки (её неординарностью, пребыванием вне границ обыденного) - согласно мировоззренческой позиции Штокхаузена - также суть необходимые составные компоненты в композиторском творчестве и, шире, музыкальной (художественной) деятельности и что отображается соответственно в новизне музыкального языка - в пределе - каждого из сочинений в отдельности. «Искусство, - подчёркивает в данном отношении Штокхаузен, - прежде всего, означает бытие неординарного; во-вторых, - постижение неизвестного; и в-третьих, - являющееся средством, обращенным к вечному, обладающее данным качеством трансцендентности. И этим заданы все основные условия для произведения искусства»¹⁷. В постоянном обнаружении (постижении) Трансцендентного (Неизвестного) состоит собственно активный, деятельный аспект творчества композитора, его субъектность (в указанном смысле). И, как бы суммируя обе стороны творческой деятельности, Штокхаузен также подчёркивает: «Я полагаю, единственная функция и смысл для истинного художника состоит в получении чего-то в терминах звуковых видений и затем создание того, что прежде ещё не существовало, чему невозможно дать объяснение или найти оправдание просто исходя из произошедшего ранее: тем, что сочинено другими, что представлено историей и ею обусловлено»¹⁸.

Отсюда необходимость также «революционных» (в указанном смысле) изменений в музыкальном языке, в том числе, обнаружения принципиально (абсолютно) иного пути в методах сочинения музыки (как знак или символ Иного, отображение запредельного Принципа-Истока, данное через Своего Сына - Светового Архетипа как Его имманентное откровение и продолженное (спроецированное) в композиторе - малом творческом Субъекте). Осознание такой необходимости произошло в ХХ в. где-то на рубеже первой и второй его половин. Точнее, в качестве нулевой точки отсчёта Штокхаузен указывает на 1950 год, обозначаемый как «Час Ноля», что имеет также символическое значение («Ноль» как «несуществующее», «навное», т.е. потустороннее, трансцендентное, ещё не явленное, из которого рождается нечто принципиально Новое). Причём изменения, последовавшие в европейской профессиональной музыке за «часом ноля» вместе с появлением первых самостоятельных сочинений Штокхаузена (1951г., - Kreuzspiel, Formel и др.) затрагивают её наиболее глубокие аспекты и по своей радикальности (а также внутреннему смыслу) не имеют аналогов. Так, уже в самом начале 1950-х гг., встав на путь тотального преодоления прежних методов сочинения музыки и радикального обновления музыкального языка, Штокхаузен принципиально отказывается от тех или иных способов повторности мотивно-тематических элементов, их экспонирования, вычленения, дробления, воссоединения, проведения в ритмическом увеличении или уменьшении, а также от разработки, модуляции, транспозиции, в прежнем смысле развития, контраста, от ракохода, инверсии и прочих методов формообразования, которые в своей совокупности составляют сущность «искусства композиции», собственно языковый фундамент европейской музыкальной мысли, заложенный ещё около 2500 лет назад в эпоху античности, и исключительная действенность которых продолжает сохраняться в той или иной степени вплоть до середины ХХ столетия. «От всего этого я отказался, - прямо заявляет Штокхаузен в заметке «Относительно моей музыки» (1953), имплицитно указывая на 1951 год, - начав работать с ‘пуантилизмом’».

На уровне историческом (уровне конкретики космоса, имманентной реальности) такой (тотальный) радикализм подготовлен также изменениями в современной общей картине мира, произошедшими вследствие тех или иных открытий едва ли не во всех областях: в естествознании (прежде всего, в физике, результатом чего оказалось появление теории относительности, квантовой теории, а затем и так называемой «теории хаоса» - третьей научной революции ХХ века), в математике (возникновение теорий множеств и вероятностей), биологии, лингвистике, социологии, философии, археологии и истории культуры, социальной статистике и политологии ... и т.д. до возникновения космонавтики, теории информации, появления кибернетики (науки управления) и создания компьютера, так сказать, «искусственного разума» (рацио, рассудка). В совокупности всё это оказывается отображением особых, подчас глубоко скрытых тенденций, осознание и интеграция важнейших результатов которых (в том числе в музыке!) привели примерно в середине двадцатого столетия к радикальному пересмотру не только классицистской картины мира Нового Времени (XVII-XIX вв.), но, также, в целом всего собственно исторического периода европейской культуры на протяжении по меньшей мере в 2500 лет, начиная от её истоков (античности), что повлекло за собой также глубокие изменения в сознании человека (как малого космического Субъекта) вплоть до качественных изменений в структуре мышления. В частности, в физико-математической картине мира наряду с субъектом и объектом необходимо вводится также третий самостоятельный компонент, обозначаемый как «посторонний притягивающий элемент» (Мандельброт). А в музыке (и даже ранее, чем в научной картине мира, а, главное, в принципиально иной, вертикальной перспективе) осознаётся необходимость введения в структуру художественного сознания специального элемента, пребывающего по ту сторону как субъекта, так и объекта в качестве их трансцендентного источника.

Тем самым, впервые в истории европейской цивилизации происходит изменение собственно логического (Логосного) принципа, т.е. «революционное» (тотальное и радикальное) изменение способа мышления (и, соответственно, картины мира), а именно, на месте двухэлементной субъектно-объектной системы (в своей основе формально-логического типа), сформулированной в эпоху античности (эллинизма) Аристотелем и получившей своё завершение в диалектике Гегеля, возникает триадная или троичная логика (как отображение и вместе с тем восстановление изначальной гиперборейской метафизической троичности) со своим специфическим принципом системности абсолютно иного качества, -- n-мерная или много-мерная логика (многомерный способ мышления) с небывалой перспективой глубинного, трансцендентного измерения, в которой онтологический (бытийный) дуализм субъекта и объекта оказывается лишь частным случаем, что означает также возникновение принципиально новой картины мира (в терминологии К. Штокхаузена - Новой Космологии), ориентированной на радикальное преодоление индивидуализма и выход на уровень над- и сверх-индивидуальный - обще-космический и метафизический. «Аристотелевский способ мышления, - подчёркивает Штокхаузен, - позволяющий говорить об объекте без субъекта, подошёл к своему завершению. Он становится специальным случаем в способе мышления неизмеримо более широком <...> Существует возможность пост-гегелевского и тем самым пост-аристотелевского способа мышления, по меньшей мере, в трёхмерной и n-мерной логической системе, где более нет простой оппозиции между объектом и субъектом»; «Существует бесконечный ряд из Я (т.е., субъекта - М.П.), - продолжает Штокхаузен, - бесконечный ряд из ТЫ(объекта - М.П.) и бесконечный ряд из ТОГО(ИНОГО) (особой интегрирующей инстанции, - трансцендентного Принципа-Истока, пребывающего по ту сторону как субъекта, так и объекта - М.П.) и именно они и составляют в данном случае смысл. В классической логике третье всегда исключалось <...> В новой космологии эти традиции интегрированы между собой»¹⁹.