Температуры в США 1880–2000 7 страница
Эванс прошел в переднюю часть салона. Устроился через проход от спящей Сары, натянул плед до подбородка. Тут выяснилось, что ноги у него голые. Он сел, завернулся в плед так, чтоб он прикрывал и ноги, снова улегся. Теперь плед доходил до середины плеч. Уже подумывал было встать и попросить стюардессу принести ему еще одно одеяло. И незаметно для себя заснул.
* * *
Проснулся он от яркого света. Услышал звон столовых приборов, уловил запах свежесваренного кофе. Потер глаза и резко сел. В хвостовой части самолета завтрак был в самом разгаре.
Эванс взглянул на часы. Оказалось, он проспал шесть с лишним часов.
Эванс встал и направился в хвостовую часть.
– Давай поешь, – сказала Сара. – Потому как через час мы уже приземляемся.
* * *
Они вышли на посадочную полосу аэродрома Марко-дель-Мар, в лицо ударил пронизывающе холодный ветер, дующий со стороны океана. Местность вокруг представляла зеленую болотистую низину. Вдали виднелись покрытые снегом вершины горного хребта Эль-Фогара, находящегося в южной части Чили.
– А я думал, здесь лето, – дрожа всем телом, заметил Эванс.
– Так оно и есть, – сказал Кеннер. – Точнее, поздняя весна.
Аэродром состоял из взлетно-посадочной полосы, небольшого деревянного здания аэровокзала и нескольких ангаров из рифленого железа. На поле стояли семь или восемь других самолетов. Обычные, четырехмоторные, с пропеллерами. У некоторых над шасси были закреплены специальные лыжи.
– Как раз вовремя, – заметил Кеннер и указал в сторону холмов. Оттуда, подпрыгивая на кочках, к аэродрому двигался «Лендровер». – Пошли.
Внутри здание аэровокзала представляло собой одно довольно просторное помещение, стены завешаны старыми выцветшими авиационными картами. Водитель «Лендровера» привез парки, сапоги и другое обмундирование, и вся группа начала переодеваться. Парки были или красного, или ярко-оранжевого цвета.
– Заказывал с учетом размера каждого из нас, – сказал Кеннер. – И утепленные футболки и носки тоже не забудьте.
Эванс покосился на Сару. Она сидела прямо на полу и надевала толстые носки. Потом вдруг разделась до лифчика и начала натягивать через голову шерстяную футболку с длинными рукавами. Движения ее были быстры и деловиты. На мужчин она не обращала ни малейшего внимания.
Санджонг рассматривал карты на стене и, похоже, особенно заинтересовался одной. Эванс подошел к нему.
– Что это?
Пунта-Аренас 1888–2004
– Нечто вроде отчета, полученного с метеорологической станции в Пунта-Аренас, это сравнительно недалеко отсюда. Самый близкий к Антарктиде город в мире. – Санджонг постучал пальцем по графику и рассмеялся. – Вот вам ваше глобальное потепление.
Эванс хмуро разглядывал график.
– Так, давайте заканчивать, – сказал Кеннер и взглянул на часы. – Самолет вылетает через десять минут.
– Куда именно мы летим? – спросил Эванс.
– На базу у подножья горы Террор. Называется Станция Веддела. Там работают выходцы из Новой Зеландии.
– И что там?
– Да ничего такого особенного, приятель, – сказал водитель «Лендровера» и расхохотался. – Но с учетом погодных условий вам крупно повезет, если вы вообще доберетесь до этого места.
НА ПУТИ К СТАНЦИИ ВЕДДЕЛА
Среда, 6 октября
Утра
Эванс смотрел в узкий иллюминатор «Геркулеса». От вибрации, производимой пропеллерами, его снова стало клонить в сон, но он был заворожен открывшимся внизу зрелищем. Кругом на многие мили тянулся сероватый лед, однообразие этого пейзажа скрадывали лишь полосы тумана да изредка выступающие из снега и льда черные скалы. Монотонный одноцветный мир, где нет и намека на солнце. И он был поистине огромен, этот мир.
– Поразительно, – заметил вполголоса Кеннер. – Люди не видят в Антарктиде никаких перспектив. Наверное, просто потому, что материк этот расположен в самом низу большинства карт. Но на самом деле Антарктида – весьма значимая часть земного шара и один из ведущих факторов в формировании климата. Это огромный континент, раза в полтора превышающий по площади Европу или Соединенные Штаты. И там находится девяносто процентов льда всей планеты.
– Девяносто процентов? – воскликнула Сара. – Так, значит, во всем остальном мире только десять?
– В Гренландии четыре процента, все остальные ледники мира, в Килиманджаро, Альпах, Гималаях, Швеции, Норвегии, Канаде и Сибири, составляют лишь шесть процентов мирового запаса льда. Большая часть замерзшей воды на нашей планете сосредоточена именно на этом континенте, в Антарктиде. Во многих местах ледяной покров достигает толщины в пять-шесть миль.
– Неудивительно, что их так беспокоит таяние этих самых льдов, – заметил Эванс.
Кеннер промолчал. Санджонг покачал головой.
– Да ладно вам, ребята. Антарктида тает, это ведь хорошо известный факт, – сказал Эванс.
– На самом деле это совсем не так, – ответил Санджонг. – Могу ознакомить вас с соответствующими материалами.
– Пока вы спали, – сказал Кеннер, – мы с Санджонгом обсуждали, как прояснить для вас кое-какие вещи. Поскольку вы очень плохо информированы.
– Я плохо информирован? – обиженно воскликнул Эванс.
– А как еще это назвать? – заметил Кеннер. – Может, сердцем и душой вы воспринимаете все правильно, Питер, но порой имеете весьма слабое представление о том, что говорите.
– Но послушайте, – пылко возразил ему Эванс, – льды Антарктиды действительно тают!
– Считаете, если будете без конца повторять это утверждение, оно станет правдой? Но данные показывают, что таянию подвергается лишь небольшая часть территории, а именно полуостров Антарктида. Да, льды там тают, и от них отламываются огромные айсберги. Сообщения об этом поступают из года в год. Но климат на всем остальном континенте становится только холодней, а ледяной покров – толще.
– В Антарктиде становится холодней?
Санджонг достал ноутбук, подсоединил его к небольшому принтеру. Открыл крышку, надавил на кнопку. Замерцал монитор.
– Мы решили, что будем выдавать вам информацию порциями, – сказал Кеннер. – Знакомить с различными научными трудами на эту тему.
Из принтера начал выползать лист бумаги. Санджонг вынул его и протянул Эвансу.
Доран П. Т., Приску Дж. К., Лайонс У. Б., Уолш Дж. И., Фонтейн А. Дж., Манайт Д. М., Мурхед Д. Л., Вирджиниа Р. А., Уолл Д. X, Клоу Дж. Д., Фритзен К. X., Маккей К. П. и Парсонс А. Н. 2002. «Реакция земных экосистем на охлаждение климата в Антарктиде». «Nature» 415: 517–520.
С 1986 по 2000 год центральные области Антарктиды охлаждались со скоростью 0,7 градуса Цельсия за десять дет, что вызвало серьезные повреждения экосистемы.
Комайсо Дж. К. 2000. «Переменчивость и тенденции в изменении температур поверхности Антарктиды in situ, отслеженные со спутников с помощью инфракрасного излучения». «Journal of Climate» 13: 1674–1696.
Спутниковые данные и данные с наземных станций показывают небольшое похолодание за последние 20 лет.
Джоуин А. и Тулачик С. «Позитивный баланс ледниковой массы, станция Росс, Западная Антарктида». «Sience» 295: 16–80.
Измерения, сделанные с помощью радаров, показывают, что ледяной покров в Западной Антарктиде нарастает со скоростью 26,8 гигатонн/год. Подобная тенденция сохраняется последние 6000 лет.
Томпсон Д. У. младший, Соломон С. 2002. «Интерпретация недавних климатических изменения в Южном Полушарии». «Sience» 296: 895–899.
Полуостров Антарктида «потеплел» на несколько градусов, в то время как внутренняя часть континента «охладилась». Площадь прибрежных ледяных торосов уменьшились, толщина льда возросла.
Пти Дж. Р., Жозель Дж., Рейно Д., Барков Н. И., Барнола Дж. М., Базиль И., Бендер М., Чаппелаз Дж., Дэвис М., Делаге Дж., Дельмот М., Котяков Ю. М., Легран М., Липенков В. Ю., Лорье К., Пепин Л., Риц К., Зальцман Е. и Стивенар М. 1999. «Климат и история атмосферы за последние 420 ООО лет на основе анализа данных со станции „Восток“, Антарктида». «Nature» 399: 429–436.
Данные свидетельствуют о том, что 420 000 лет тому назад Земля была теплее, чем сейчас.
Андерсон Дж. Б., Эндрюс Дж. Т. 1999. «Радиоуглеродный анализ наступления и отступления льдов в море Веддела, Антарктида». «Geology» 27: 179–182.
В настоящее время отмечено меньшее таяние антарктического льда, чем за последний послеледниковый период.
Лиу Д., Карри Дж. А. и Мартинсон Д. Г. 2004. «Интерпретация недавних изменений морского ледяного покрова в Антарктиде». «Geophysical Research Letters» 31: 10. 1029/2003 G1018732.
Толщина морского льда в Антарктиде увеличилась с 1979 года.
Вьяс Н. К., Дэш М. К., Бхандари С. М., Кхари Н., Митра А. и Панди П. К. 2003. "О циклических тенденциях в образовании морского льда на базе наблюдений, проведенных с борта научно-исследовательского судна „Океансат-1“». «International Journal of Remote Sensing» 24: 2277–2287.
Прослеживается тенденция ко все большему накоплению льда.
Паркинсон К. Л. 2002. «Тенденции в удлинении сезона образования льдов в южных бассейнах мирового океана за 1979–1999 гг..». «Annals of Glaciology» 34: 435–440.
На большей части океанских бассейнов, омывающих Антарктиду, отмечено удлинение сезона формирования льдов (в среднем на 21 день в сравнении с 1979 годом).
– Да, вижу, во всех этих источниках отмечается незначительное похолодание, – сказал Эванс. – Но я также увидел, что на полуострове было отмечено потепление, причем сразу на несколько градусов. И этот факт мне кажется более значимым. К тому же этот полуостров занимает большую часть континента, не так ни? – Он отложил распечатку. – Честно говоря, вы меня не убедили.
– Площадь полуострова составляет всего два процента от общей площади континента, – заметил Санджонг. – И меня удивляет, что вы стараетесь не замечать вполне очевидные факты, приведенные в этих работах.
– К примеру?
– Ну, чуть раньше вы утверждали, что льды Антарктиды тают, – сказал Санджонг. – А известно ли нам, что тают они вот уже на протяжении последних шести тысяч лет?
– Нет, этой цифры я не знал.
– Но в целом вам было это известно?
– Нет, – ответил Эванс. – Не было.
– И вы сочли, что сам факт таяния льдов Антарктиды представляет собой что-то новое?
– Я считал, что лед тает быстрее, нежели прежде, – ответил Эванс.
– Может, хватит на сегодня? – спросил Кеннер. Санджонг кивнул и начал убирать компьютер.
– Нет, нет, – сказал Эванс. – Мне интересно все, что вы тут говорили. Я не собираюсь отворачиваться от фактов. Готов к восприятию новой информации.
– Вы только что получили достаточно информации, – сказал Кеннер.
Эванс взял распечатку, аккуратно сложил лист бумаги пополам и сунул в карман.
– Наверняка все эти исследования финансировались воротилами от угольной промышленности, – заявил он.
– Возможно, – сказал Кеннер. – Тогда это многое объясняет, верно? Но пусть даже и так. В этом мире каждый кому-то платит. Ну, например, кто платит зарплату вам?
– Моя юридическая фирма.
– А ей кто платит?
– Клиенты. У нас несколько сотен клиентов.
– И вы работаете на всех этих клиентов?
– Лично я? Нет, конечно.
– Но большую часть работы вы делаете именно для клиентов с экологическими проблемами? Это так? – спросил Кеннер.
– Ну, в основном так. Да.
– Тогда будет ли честно утверждать, что клиенты, имеющие эти проблемы, платят вам зарплату?
– Тут можно поспорить.
– Я просто спрашиваю, Питер. Я ничего не утверждаю. Вам выплачивают зарплату клиенты с подобными проблемами, верно?
– Да.
– Хорошо. Тогда будет ли правомерно утверждать, что убеждения ваши формируются в соответствии с работой, которую вы проводите для своих клиентов?
– Ну, конечно, нет…
– Хотите сказать, что не являетесь платным лакеем для природоохранного движения?
– Нет. На самом деле…
– Разве вы не являетесь марионеткой этих людей? Рупором для сбора дополнительных средств в их фонды и их живой рекламой в средствах массовой информации? Всей этой многомиллиардной индустрии, где ваше личное мнение не обязательно совпадает с общественным?
– Черт возьми, вы же…
– Это и сводит вас с ума? – мягко предположил Кеннер.
– Да, сводит, черт бы вас побрал!
– Вот и прекрасно, – кивнул Кеннер. – Теперь вы представляете, что должны чувствовать нормальные ученые, когда стройность и целостность их теорий вдруг опровергается каким-нибудь необдуманным суждением вроде того, которое вы только что изволили здесь высказать. Мы с Санджонгом представили вам весьма сдержанный и глубокий анализ данных. Он сделан разными группами ученых из разных стран. И первой вашей реакцией было с ходу опровергать все, а затем уже подвергнуть сомнению отдельные постулаты. Но эти ваши опровержения не соответствуют фактам. Вы не смогли привести сколько-нибудь убедительные доводы против. Вы просто отмахнулись от них разом без малейших на то оснований.
– Да пошли вы куда подальше! – взорвался Эванс. – Вообразили, что у вас на все есть ответ. Может, и есть, вот только одна проблема. Никто с вами не согласен. Никто в мире не считает, что Антарктида становится холодней.
– А эти ученые считают, – сказал Кеннер. – И опубликовали подтверждающие данные.
Эванс вскинул руки:
– К черту! Сдаюсь! Не желаю больше говорить об этом.
Он прошел в переднюю часть салона, сел в кресло, скрестил руки на груди и уставился в иллюминатор.
Кеннер взглянул на Сару и Санджонга:
– Кто-нибудь хочет кофе?
* * *
Сара с некоторым беспокойством наблюдала за перепалкой между Кеннером и Эвансом. Она работала на Мортона вот уже больше двух лет, но не разделяла пристрастий босса к экологическим проблемам и темам. Все это время у Сары длился бурный и мучительный роман с молодым красавцем-актером. Долгие ночи, полные любовной страсти, скандалы и ссоры, хлопанье дверьми, слезливые примирения, ревность, измены – все это захватывало ее больше, чем она смела самой себе признаться. В глубине души ей уже давно стали безразличны и НФПР, и другие интересы Мортона, связанные с природоохранными проблемами и организациями. Но когда этот сукин сын, этот красавчик-актер вдруг появился на обложке журнала «Пипл» в обнимку с юной актрисой из телевизионного шоу, Сара решила, что с нее хватит. Изъяла телефон неверного возлюбленного из памяти мобильника и с головой ушла в работу.
При этом у нее, разумеется, были свои, самые общие и приблизительные взгляды на проблемы мировой экологии. Сходные со взглядами Эванса, вот только тот был категоричнее и агрессивнее в отстаивании своих убеждений и выводов, а в целом она была с ним согласна. И тут появился Кеннер. Начал сеять одно сомнение за другим.
«Интересно, – думала она, – прав ли Кеннер в своих утверждениях?» В еще большее недоумение приводил ее тот факт, что Мортон и Кеннер так быстро успели подружиться.
– Наверное, и с Джорджем у вас были столь же бурные споры на эту тему? – спросила она Кеннера.
– Да, последние две недели его жизни.
– И он говорил вам то же самое, что и Эванс?
– Нет. – Кеннер покачал головой. – Потому что к тому времени он уже знал.
– Что знал?
Тут из громкоговорителя раздался голос пилота.
– Хорошие новости, – сказал он. – Погодные условия над Ведделом благоприятствуют, мы приземляемся через десять минут. Специально для тех, кто первый раз садится на лед. Пристяжные ремни должны быть затянуты низко и плотно, все посторонние предметы убрать или надежно закрепить.
Самолет слегка накренился и начал медленно заходить на посадку. Сара выглянула в иллюминатор: кругом тянулись бесконечные белые поля засыпанного снегом льда. В отдалении она разглядела несколько разноцветных строений. Красные, голубые, зеленые, они примостились на обрывистом склоне, окна их смотрели на серью неспокойные волны океана.
– Вот и станция Веддела, – сказал Кеннер.
СТАНЦИЯ ВЕДДЕЛА
Среда, 6 октября
Утра
Медленно шагая к строениям, походившим на дома, какие строят дети из разноцветных кубиков, Эванс сердито поддел носком кусок льда и отшвырнул с дороги. Настроение у него было хуже некуда. Его страшно раздражал Кеннер, который казался ему завзятым упрямцем-спорщиком, готовым ради красного словца отринуть всю мудрость мира, не считаться с простым здравым смыслом лишь потому, что этот смысл, видите ли, входит в противоречие с рядом научных данных.
Но поскольку он, Эванс, уже связался с этим человеком и ближайшие несколько дней им предстояло провести бок о бок, он решил избегать Кеннера по мере возможности. И уж определенно не вступать с ним в споры. От споров с экстремистами толку ноль.
Он покосился на Сару, та вышагивала рядом с ним по обледеневшему летному полю. Щеки ее раскраснелись от холода. И она была невероятно хороша собой.
– Думаю, этот тип просто сумасшедший, – сказал Эванс.
– Кеннер?
– Да. А ты как считаешь? Сара пожала плечами:
– Не знаю. Быть может, ты и прав.
– Думаю, все эти распечатки, что он мне дал, фальшивка.
– Ну, проверить это несложно, – заметила Сара. Они потопали ногами, сбивая снег, и вошли в дом.
* * *
Научно-исследовательская станция Веддела служила приютом для тридцати с лишним человек: ученых, студентов-выпускников, техников и обслуживающего персонала. Эванса приятно удивила уютная обстановка внутри. Здесь имелся кафетерий с веселенькой разноцветной мебелью, игровая комната и довольно просторный спортивный зал с множеством разнообразных тренажеров. Через большие окна открывался вид на бушующий океан. По другую сторону окна выходили на безграничные ледяные поля шельфа Росса, которые тянулись к западу насколько хватало глаз.
Начальник станции встретил их очень тепло. Это был плотного сложения бородатый мужчина по фамилии Макгрегор, известный ученый и естествоиспытатель Арктики. В толстом стеганом жилете и мешковатых штанах, он немного смахивал на Санта-Клауса. Эванса раздражил тот факт, что Макгрегор, по-видимому, был наслышан о Кеннере. Между мужчинами сразу же завязался оживленный разговор.
Эванс извинился, сказал, что хочет проверить свою электронную почту, и отошел. Его проводили в комнату с несколькими компьютерными установками. Он сел за столик, включил один из компьютеров и сразу же открыл сайт журнала «Sience».
Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы убедиться, что все ссылки, с которыми ознакомил его Санджонг, настоящие. Эванс прочел выдержки, затем полный текст одной из статей. Ему стало немного спокойнее. Кеннер в целом верно обобщил все данные, вот только температурные показания приводил другие, нежели авторы. Авторы этих научных трудов были едины во мнении, что глобальное потепление имеет место быть, и в текстах это было написано черным по белому. По крайней мере, у большинства из них. «Все же как-то странно и запутано все это», – подумал Эванс. К примеру, в одной из статей ученые высказывались в пользу теории глобального потепления, в то время как приведенные здесь же данные говорили об обратном. По мнению Эванса, вся эта путаница могла возникнуть из-за того, что авторами статьи являлись сразу несколько человек. Важно другое. Все они высказывались в пользу теории глобального потепления. Это самое главное.
Больше других смутила его статья, где говорилось об увеличении толщины льда шельфа Росса. В ней Эванс отыскал сразу несколько противоречий. Во-первых, автор утверждал, что льды шельфа на протяжении последних шести тысяч лет подвергаются таянию. (Хотя сам Эванс не помнил, чтоб когда-либо встречал в литературе упоминание о таянии антарктических льдов, интенсивно происходившем на протяжении последних шести тысяч лет.) Если это действительно так, подобное трудно назвать новостью, ведь речь идет о целой эпохе. Во-вторых, автор сообщал уже совсем сенсационную новость: настал конец долгому периоду таяния, есть данные об увеличении толщины льда в этом регионе. Мало того, автор даже намекал на первые признаки очередного ледникового периода.
Бог ты мой!
Новый ледниковый период?..
В дверь постучали. Заглянула Сара.
– Кеннер зовет, – сказала она. – Говорит, что обнаружил что-то любопытное. Похоже, нам всем придется выйти на холод.
* * *
Карта огромного континента в форме звезды занимала всю стену. В нижнем правом углу была обозначена станция Веддела и изогнутый дугой шельф Росса.
– Мы узнали, – начал Кеннер, – что на грузовом корабле, прибывшем пять дней назад, доставили несколько коробок материалов и оборудования для исследований в полевых условиях, которые заказывал американский ученый по имени Джеймс Брюстер из Мичиганского университета. Сам Брюстер прибыл в Антарктиду относительно недавно, получил разрешение на поездку буквально в последнюю минуту. Благодаря условиям своего гранта, необычайно щедрого на этот раз, что могло целиком обеспечить все насущные потребности станции.
– Так, выходит, он купил себе право прибыть сюда? – спросил Эванс.
– Ну, в каком-то смысле, да.
– Когда он прибыл?
– На прошлой неделе.
– Где он сейчас?
– Вот здесь. – Кеннер постучал пальцем по карте. – Вблизи южных склонов горы Террор. Туда мы и отправимся.
– Вы сказали, этот парень ученый из Мичигана? – спросила Сара.
– Нет, – ответил Кеннер. – Мы связались с университетом, проверили. Да, у них есть профессор Джеймс Брюстер. Он геолог, руководит кафедрой Мичиганского университета и в настоящее время находится в Анн-Арбор, ждет, когда его жена разрешится от бремени.
– Так кто же тогда этот тип?
– Никто не знает.
– И что за оборудование он сюда доставил? – спросил Эванс.
– И этого тоже никто не знает. Оно было доставлено вертолетом в указанное им место в тех же самых коробках. Этот человек находится там уже неделю с двумя помощниками, которых называет студентами-выпускниками. По всей видимости, сфера его деятельности охватывает довольно большую территорию, поскольку их базовый лагерь все время перемещается. Никто точно не знает, где он теперь. – Кеннер понизил голос: – Один из студентов прибыл сюда вчера обработать какие-то данные на компьютере. Понятно, что мы не станем просить его отвести нас к месту базирования этого самозванца. Вместо этого воспользуемся услугами штатного сотрудника станции Джимми Болдена. Он человек опытный и знающий.
Кеннер сделал паузу, затем продолжил:
– Погода для вертолетов неподходящая, а потому придется ехать на снегоходах. До лагеря около семнадцати миль. Снегоходы доставят нас туда за два часа. Погода на улице почти идеальная для весны в Антарктиде, температура минус двадцать пять по Фаренгейту. Так что собирайтесь. Вопросы есть?
Эванс взглянул на часы.
– Но ведь вроде бы скоро стемнеет?
– Здесь ночи короткие, особенно весной. Светло практически весь день. Единственная проблема, – тут Кеннер снова постучал по карте, – придется пересечь щелевую зону, вот здесь.
ЩЕЛЕВАЯ ЗОНА
Среда, 6 октября
Дня
– Щелевая зона? – переспросил Джимми Болден, пока они шли к ангару, где стояли снегоходы. – Да ничего такого особенного. Просто надо быть повнимательней, вот и все.
– И все же, что это такое? – спросила Сара.
– Ну, это зона, где земля подвержена воздействию горизонтальных сил натяжения. Примерно как в Калифорнии, только там это приводит к землетрясениям, а здесь во льду образуются расселины. Трещины такие глубокие. И их очень много.
– И нам придется через них перебираться?
– Это не проблема, – ответил Болден. – Два года тому назад построили дорогу, она помогает безболезненно пересечь эту зону. Все трещины и расселины на этой дороге заделаны.
Они вошли в ангар из гофрированного железа. Эванс увидел выстроившиеся в ряд машины с красными кабинами и тракторными гусеницами.
– Это и есть снегоходы, – сказал Болден. – Вы с Сарой поедете в одном, доктор Кеннер – во втором. Я в третьем буду прокладывать путь.
– А почему нельзя всем ехать в одном?
– Обычная мера предосторожности. Вес снижен, и это положительно влияет на проходимость. Вы же не хотите, чтоб ваш снегоход рухнул в расселину.
– Но вроде бы вы говорили, что там проложена дорога и все расселины на ней заделаны?
– Так оно и есть. Но дорога проложена по ледяному полю, а лед перемещается со скоростью примерно два дюйма в день. А это в свою очередь означает, что дорога тоже движется. Да не волнуйтесь вы, границы дороги помечены флажками. – И Болден уселся в один из снегоходов. – Так, теперь позвольте мне хотя бы в общих чертах познакомить вас с устройством этой машины. Управляется так же, как и обычный автомобиль: вот здесь замок зажигания, здесь ручной тормоз, переключатель скоростей, рулевое колесо. Печь приводится в действие нажатием вот этой кнопки. – Он показал. – Держите ее включенной все время, что будете ехать. Тогда температура в кабине будет поддерживаться на уровне десяти градусов выше нуля. А вот этот оранжевый сигнальный огонек на приборной доске – ваш маяк. Включается нажатием вот этой кнопки. Включается также автоматически, если отклонение от горизонтали составляет свыше тридцати градусов.
– Вы хотите сказать, если мы будем падать в расселину? – спросила Сара.
– Этого не случится, поверьте мне, – ответил Болден. – Я просто знакомлю вас с машиной. Прибор транслирует код данного транспортного средства, чтобы мы могли приехать и найти вас. Если по какой-либо причине вам понадобится помощь, знайте, она подоспеет приблизительно через два часа. Еда хранится вот тут, вода – здесь; запасы рассчитаны на десять дней. Здесь аптечка, там, кстати, есть морфий и антибиотики. Тут огнетушитель. Экспедиционное оборудование в этом ящике, всякие там веревки, карабины, обувь на шипах. Спальные мешки лежат вот тут, причем заметьте, они не простые, а с подогревом, снабжены мини-нагревателями, в них можно заползти и продержаться с неделю. Ну, вот вроде бы и все. Общаемся мы по радио. Громкоговоритель в кабине. Микрофон закреплен над ветровым стеклом. Устроен по принципу голосового активатора, ничего нажимать не надо, просто говорите, и все. Понятно?
– Так точно, – ответила Сара и влезла в кабину.
– Тогда в путь. Вам тоже все ясно, профессор?
– Да, – сказал Кеннер и уселся в кабину соседнего снегохода.
– Ладно. Только помните, температура за пределами снегохода составляет минус тридцать. Лицо и руки должны быть защищены от мороза. Любой открытый участок кожи подвержен быстрому обморожению. Пять минут – и вы можете потерять эту незащищенную часть тела. И мне бы не хотелось, чтоб вы, ребята, вернулись домой, недосчитавшись пальца руки или ноги. Или, еще того хуже, носа.
Болден направился к третьей машине.
– Едем гуськом, – сказал он. – Дистанция должна составлять три длины снегохода. Держите ее, старайтесь не приближаться, но и ни в коем случае не отставить. Если начнется буран и видимость упадет, держим ту же дистанцию, только сбавляем скорость. Ясно?
Все дружно закивали.
– Тогда вперед.
В дальнем конце ангара со скрипом поползла вверх металлическая дверь. В глаза ударили яркие лучи солнца.
– А денек у нас, похоже, выдался чудесный, – весело произнес Болден. И, выпустив клуб вонючего выхлопного газа от дизельного топлива, вывел свой снегоход на снежные просторы.
* * *
Снегоход отчаянно подпрыгивал на кочках. Ледяное поле, издали казавшееся таким плоским и ровным, на деле оказалось почти непроходимым из-за бесчисленных неровностей, продолговатых впадин и пологих торосов. Эвансу казалось, что он в лодке, которую так и шныряет из стороны в сторону на высоких волнах. Вот только море это было замерзшее, и продвигались они по нему медленно.
Руки Сары лежали на руле, она довольно уверенно вела снегоход. Эванс сидел рядом, обеими руками вцепившись в приборную доску, чтобы хоть как-то сохранить равновесие.
– Какая у нас скорость?
– Около четырнадцати миль в час.
Эванс тихо ойкнул: машина зарылась носом в короткую траншею, затем вынырнула.
– И нам предстоит трястись вот так целых два часа?
– Да, так они сказали. Кстати, ты проверял эти материалы с распечатки Кеннера?
– Да, – тихо ответил Эванс.
– И они сфабрикованы?
– Нет.
Шли они третьими. Перед ними маячил снегоход Кеннера, Болден возглавлял колонну.
В радио что-то щелкнуло, зашипело, затем послышался голос Болдена.
– О'кей, – сказал он. – Мы входим в щелевую зону. Соблюдайте дистанцию и старайтесь придерживаться дороги, помеченной флажками.
Эванс не заметил никакой разницы – все то же поле льда, поблескивающее под солнцем. Однако по обе стороны дороги действительно тянулись красные флажки. Закреплены они были на шестах высотой в шесть футов каждый.