Язык — это социальный процесс
Обретение смыслового пространства немыслимо без языка — самого важного и значимого символа, повсеместно используемого людьми в социальной жизни. Понятие «язык» у Мида много шире понятия «речь», ибо первое включает и вербальное, и невербальное общение. Свое понимание языка Мид противопоставляет не только бихевиористским суждениям Уотсона, но и подходу структуралистов. В первом случае для него неприемлемо восприятие слов в качестве речевых эквивалентов законченных мыслей, устоявшихся эмоций, четко определенных, «пойманных» состояний индивидуального сознания. Во втором — восприятие языка как целостной, закрытой системы фиксированных морфологических, синтаксических и лексических значений. Мида угнетает идея неподвижности. Язык для него — образ бытия, стиль жизни, неотъемлемая часть
1 MeadG. Mind // George Herbert Mead on Social... 157.
2 MeadG. Philosophy of the Act. P. 147.
История социологии
социального поведения с целью приноровиться, приспособиться к окружающей действительности.
«Человек изучает новый язык и, как принято говорить, обретает новую душу. Он ставит себя в положение тех, кто использует этот язык. Он не может читать литературу на этом языке, не может общаться с теми, кто принадлежит к этому языковому сообществу, без восприятия соответствующих точек зрения. В этом смысле он обретает иную индивидуальность. Вы не можете передать язык как чистую абстракцию; в определенной мере вы неизбежно передаете и жизнь, лежащую в его основе»1.
Обрести язык, проникнуть в его глубины — значит приобщиться жизниэтого языка, тому образу мыслей и поведения, который он несет в себе. Мысль эта — одно из самых чудесных приобретений социальной науки. Язык является носителем определенного миросозерцания, присущего данному сообществу. Его невозможно представить как совокупность знаковых предписаний, передающих некий объем информации. Знак — простое указание на что-либо, находящееся вне его самого и никак не причастное к тому, на что он указывает. Он во многом произволен. Язык — понятие совершенно иного уровня. Он являет нам живую целостность, социальный процесс, непрерывную череду социальных действий, сообщающих миру содержание, значимость. Само его существование, истолкование возможно лишь внутричеловеческого общения, внутрилюдской общности, придающей данному символическому образованию особый, понятный лишь в определенном культурном контексте смысл.
Язык символичен, а истолкование символа всегда происходит в диалоге. Как пишет академик СС Аверинцев, в него нельзя «вломиться» своим единоличным усилием, нельзя «вчувствоваться». Иначе мы просто превратим диалог в монолог, заглушив его содержание собственным истолкованием. Нельзя претендовать и на безупречную рационализацию, «окончательную», объективную расшифровку символа. Иначе мы подменим его «знаком». Вспомним, что логическая структура значения выступает у Мида как результат трехсторонних взаимоотношений жеста, соответствующего ему ответа и результата данного социального акта, «оседающего» в нашем опыте в виде значимого осадка (sedimentation)2. Соответственно и значения, смыслы, выраженные языком, не мо-
1 Mead G. Mind, Self and Society. P. 283.
2 Mead G. Self// George Herbert Mead on Social... P. 210.
СОЦИОЛОГИЯ США
гут быть ничем иным, кроме как следствием человеческого общения, диалога, созидающего социального акта,
Сказанное отнюдь не исключает того, что значения существуют объективно. Значение не является свойством человеческого разума, но продуктом социальной ситуации. Оно присутствует в действии еще до осознания его. Само по себе оно не нуждается в том, чтобы быть осознанным. Его осознание происходит потом, когда люди создают значимый символ. Символы отсылают к значениям, т. е. «замещают» их в сознании людей. Символы свидетельствуют об опыте, приобретенном в отношении этих вещей, и пробуждают в людях сходные отклики, рожденные этим общим опытом1. Так, вкусовые качества любого растения не зависят от человека, но человек сочтет его пищей только тогда, когда распробует, научится его готовить.
Итак, язык — это значимый символ, значение которого укоренено в совместном опыте людей. Одновременно язык — это «разговор жестов», или разновидность «жестикулятивного типа поведения»2. С его помощью «индивиды могут дать понять друг другу, каковы будут их реакции на объекты, а следовательно, каковы значения этих объектов»3.
Мид обращает наше внимание на то, что язык одновременно и возникает из жеста и по природе своей таковым является.
«Язык как набор значимых символов есть просто-напросто набор жестов, который применяет организм для того, чтобы вызвать ответную реакцию других»4. Он — жест, осознанный как значимый.
Язык может быть как озвученным голосом, так и неголосовым, знаковым (мимическим, разговором глухонемых), но при этом всегда подразумевающим взаимодействие. Поэтому ему присущи все основные характеристики взаимодействия, и в первую очередь принятие роли «другого» или «обобщенного другого». Язык включен в саму природу моего собственного Я и связан с его появлением. Скажем, излюбленный Мидом пример пожара. Восклицанием «Пожар!» человек не только информирует других о происходящем, но и помогает себе осознать и определить собственные действия в данной ситуации. Но мы не только непрерывно отслеживаем наше собственное обращение к другим людям, уясняя
1 MeadG. Self// George Herbert Mead on Social... P. 183.
2 Ibid. P. 17.
3Mead G. Self// George Herbert Mead on Social... P. 184. 4 MeadG. Mind, Self and Society. P. 335.
История социологии
себе его смысл. Мы, кроме того, строим свою речь в зависимости от нашего представления о своем собеседнике. «Именно через такое участие — принятие позиций других — формируется особый характер человеческого рассудка»1.
Сущностью человеческого мышления становится усвоение, интернализация тех смыслов, которые несет в себе разговор жестов как значимых символов. Само мышление есть внутренний разговор жестов. По сути своей человеческий разум у Мида — постоянное общение со своим собственным Я с помощью значимых символов. Он выражает собой взаимоотношение человека и ситуации, опосредованное значимыми символами.
«...Тот же процесс, который ответствен за происхождение и существование ума, или сознания — а именно принятие роли другого по отношению к самому себе — неизбежно включает в себя происхождение и существование в то же самое время значимых символов или значимых жестов»2.
Процесс рождения и развития языка, как и всякий социальный процесс, имеет свои временные характеристики, трактуемые Мидом как наследование традиции (использование смысловых «осадков») и творчество, дающее жизнь новому; неизбежная задан-ность восприятия в языке и свободное усилие взаимодействующих сторон. Как всякий символ, язык обладает универсальными значениями, но вместе с тем в процессе общения эти значения каждый раз рождаются заново. Соотношение этих двух характеристик языкового взаимодействия очень тонко и хрупко. Оно — аналог моего собственного Я в трактовке Мида с его диалогической структурой «Я-субъект — Я-объект». Усиление любой из его ипостасей ведет к нарушению баланса, а основания для развития тенденции такого рода в теории Мида очевидны.
Само видение возможности социальной жизни не в предельных основаниях человека, а в общезначимом социальном опыте, наработанных смыслах создает тому благоприятную почву3. Акцент ученого на механизме выработки общих для данного социального организма представлений и ориентиров, объективная принадлежность значений сфере межчеловеческого взаимодействия, логически оправданного, рационального по своей природе нередко приводит к тому, что язык идентифицируется «с общей значащей средой, с системой знаков, как бы наброшенных на наше поле
1 MeadG. Movements of Thought... P. 379. 1 Mead G. Mind, Self and Society. P. 47-48. 3 Неогерменевтика — пример этому.
СОЦИОЛОГИЯ США
восприятия, деятельности, жизни». Иными словами, в основу социальной жизни кладутся языковые универсалии, характер связей которых определяет ее специфику.