Влияние соседей: ислам в Кабардино-Балкарии, Чечне, Дагестане
Кардинальные преобразования в религиозной сфере соседней с Осетией Кабардино-Балкарии начались в 1990-е годы. В 1991 году в городе Нальчике открылась первая официальная школа-медресе. В 1993 году она была переименована в Исламский институт. Главной задачей медресе, а затем института стала качественная подготовка священнослужителей, владеющих кабардинским, балкарским и арабским языками. Первоначально здесь обучались 130 человек разных национальностей — кабардинцы, балкарцы, турки, узбеки. Широкую благотворительную поддержку институту оказала Международная исламская организация «Спасение» (центральное руководство которой осуществляется Саудовской Аравией).
В 1992 году верующие приступили к разработке проекта по строительству в городе Нальчике крупного общественно-религиозного центра. Согласно проекту, в центре предполагалось разместить Духовное Управление Мусульман Кабардино-Балкарии. В 1993 году в республике был объявлен «телемарафон», в ходе которого собирались пожертвования на строительство Центра. К весне 1994 года разработка проекта практически завершилась, и мусульмане республики с участием президента КБР В. Кокова, представителей общественных организаций, районных и городских органов власти заложили первый камень этого религиозного центра. Однако вскоре работы были законсервированы: собранные деньги поместили в коммерческий банк «Нарт», который очень скоро обанкротился. Зарубежные спонсоры, к которым обращались представители ДУМ КБР, также отказались финансировать строительство Центра. Для разбирательства этого дела 2001 году в республике была создана правительственная комиссия с участием сотрудников прокуратуры и общественности.17
Проблемы, связанные со строительством Духовного Центра вызвали большую критику в адрес муфтия Шафика Пшихачева. Некоторые верующие также пытались обвинять муфтия в обмане людей, отправляющихся в хадж. Однако говорить о серьезном расколе внутри мусульманской общины Кабардино-Балкарии можно лишь применительно к концу 1990-х годов, а в середине десятилетия (1994) в Кабардино-Балкарии были зарегистрированы (по данным ДУМСК КБР) около ста мусульманских объединений, действовали 40 мечетей, 30 мечетей находились в стадии строительства. Большинство из вновь зарегистрированных общин получали участки под строительство новых мечетей. Большую поддержку развитию ислама в КБР оказывали арабские страны. В 1994/95 году около сотни студентов из Кабардино-Балкарии проходили обучение в Саудовской Аравии (Университет Мухаммада бен Сауда), Египте, Сирии, Иордании и Турции. Поддержку мусульманским общинам оказывали благотворительные арабские организации, аккредитованные в республике, такие, как Международная организация «Спасение», Всемирная ассамблея исламской молождежи «ан-Надва» и другие. При содействии Саудовской Аравии в Нальчике был создан Центр исламской молодежи, организовано отделение Международной организации по спасению ислама — «Дават».
Деятельность и планы организации координировалась Духовным Управлением и Советом раис-имамов КБР. Основным объектом пропагандистской деятельности были детские сады и школы. Как сказал кади Духовного Управления КБР Аль-Хадж Шарафутдин Чочаев, «через детей мы надеемся влиять на родителей». Изучение основ ислама постепенно вводилось во всех общеобразовательных школах республики. Официальные медресе, кроме города Нальчика, были открыты в городе Баксане, поселке Куркужин Баксанского района, поселке Сармаково и Камлюково Зольского района. Расширенное обучение исламу детей всех возрастов осуществлялось в городе Тырныауз. Летом 1992 года Исламский университет имама Мухаммада бен Сауда (Саудовская Аравия) организовал на территории бывшего СССР, в том числе и в Кабардино-Балкарии, пять курсов арабского языка и исламских наук. Лекции слушателям (которых было 210 человек) читали 50 лучших профессоров университета.18 Подобные семинары проводились преподавателями университета Мухаммада бен Сауда летом следующего, 1993 года в городе Нальчик, поселке Эльбрус и в Долине нарзанов.
События религиозной жизни отображались в местной газете на кабардинском языке под названием «Дингъуазэ», которую издавало ежемесячно начиная с 1993 года Духовное Управление Мусульман КБР. Газета публиковала выступления религиозных деятелей, сведения об основах ислама, списки жертвующих на строительство религиозного Духовного центра в городе Нальчике. Все изменения в религиозной жизни республики отображались также в официальной прессе, прежде всего в газете «Кабардино-Балкарская правда».
В 1994–1995 годах, из-за угрозы столкновений на религиозной почве, наметился стратегический союз православных и мусульманских организаций. Объединительная концепция заключалась в том, что две основные существующие традиционные конфессии, должны отвечать за духовное возрождение народа, сотрудничать с властями и между собой. В декабре 1995 года при президенте Кабардино-Балкарской республики был учрежден совет по связям с религиозными организациями, куда вошли 2 православных священника, 4 представителя от мусульманского духовенства и раввин. Духовные лидеры взаимодействовали с властями как на центральном, так и на региональном уровне. Проповедь мира и согласия, проводимая духовными деятелями СК во взаимодействии с органами власти (1994-1996) во многом способствовала недопущению перерастания осетино-ингушского и чеченского конфликтов из политической сферы в межконфессиональную, предотвращала готовые вспыхнуть межэтнические конфликты в ряде регионов Северного Кавказа.
Несмотря на сложное положение в сфере экономики большинства северокавказских республик, в 1995 году в столице Кабардино-Балкарии открылась городская мечеть. Контингент прихожан Нальчикской городской мечети отличался большим разнообразием. Если раньше в мечети приходили в основном люди преклонного возраста, то в последнее десятилетие ХХ века возрастной ценз прихожан резко понизился: большинство составляли молодые люди в возрасте от 14 до 35 лет. Часто посещали богослужения студенты высших учебных заведений Нальчика. Многие из них обращались к руководству своих ВУЗов с просьбой выделить для молитвы в зданиях институтов специальные комнаты. Мечеть также посещали осетины, татары, азербайджанцы, представители других народов Северного Кавказа. Поэтому проповеди в мечети читались на понятном для всех русском языке.19
Процесс подъема ислама постепенно активизировался и в сельской местности. Например, в одном из крупных селений Баксанского района на 1998 год существовало три мечети.20 В конце 90-х годов ХХ века в республике ожидалось увеличение числа служителей мусульманского культа. Это должно было произойти за счет возвращения на родину молодых людей, отправившихся в начале 90-х на религиозное обучение в страны ближнего и дальнего зарубежья. Однако надежды мусульман Кабардино-Балкарии полностью не оправдались. Помощь Саудовской Аравии российским мусульманам постепенно была сокращена. Это объяснялось во многом разочарованием саудовских проповедников в действенности осуществляемой ими миссии. На конференции по исламу в Эр-Рийаде осенью 1996 года представители Саудовской Аравии сообщили, что средства, выделяемые ими для реставрации мечетей и организации мусульманских школ, зачастую расхищались (в более мягкой форме это было выражено как «не всегда расходовались по назначению»).21
Саудовское правительство сократило расходы на поддержку мусульман России, но частные благотворительные фонды некоторых арабских стран по-прежнему продолжают тесно сотрудничать с российскими единоверцами. Всего в Министерстве юстиции Российской Федерации на начало 1999 года было зарегистрировано семь исламских международных организаций.22 Основная их деятельность направлена на просветительство среди мусульман России и оказание им гуманитарной помощи. Но можно предположить, что реально таких организаций гораздо больше, причем часть их выступают не как религиозные, а как общественные организации. В средствах массовой информации неоднократно высказывались предположения, что некоторые из организаций могут быть связаны со спецслужбами зарубежных (и не только арабских) государств. Не исключалось, что на Северном Кавказе могут отрабатываться различные сценарии, в том числе и разжигания противоречий внутри самих мусульман.
Существование подобных противоречий в Кабардино-Балкарии стало трудно скрывать в последние годы (2000–2001). 11 августа 2000 года председатель ДУМ КБР Шафик Пшихачев в передаче «Голос Ислама» на республиканскому радио заявил о том, что в республике существуют подпольные группировки, «готовые взять в руки оружие и ввергнуть население в хаос и кровопролитие ради привнесения в мусульманскую религию элементов ваххабизма».23
В средствах массовой информации и заключениях специалистов уже немало говорилось о том, что использование формулировки «ваххабизм» на Северном Кавказе зачастую становится лишь предлогом для расправы с конкурентами в политической борьбе. Предложенный в ноябре 2000 года Народным Собранием Республики Дагестан законопроект о внесении поправок к Закону РФ «О свободе совести», в частности поправка к статье 14 — «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности», не получил одобрения в Комитете Госдумы по делам общественных и религиозных организаций. Эксперты Комитета обратили внимание на то, что сам по себе ваххабизм является составной частью исламской общественной мысли и его запрет может вызвать непонимание мусульманской общественности как в России, так и в мусульманском мире.
Аналогичное заявление в августе 2001 года было сделано и Советом муфтиев России.24 В заявлении подчеркивалось, что практика применения в Республике Дагестан закона «О запрете ваххабизма» показала, что именно по данному закону не осужден ни один преступник. Одновременно выражалось опасение по поводу возможности скоротечного принятия общероссийского Закона «О запрете ваххабизма», поскольку это обозначало бы борьбу с одним из течений в исламе. Совет муфтиев предложил выработать некий государственный документ (могущий принять форму федерального Закона), в котором бы давались признаки псевдорелигиозного экстремизма вообще (и ваххабизма, в частности), и уже исходя из этого определять методы борьбы с ним.
Надо отметить, что порою позиция духовных лидеров по той или иной проблеме меняется кардинальным образом. Годом ранее на заседании Совета муфтиев России от 30 июня 2000 года было признано, что ваххабизм в России существует, и что с ним необходимо бороться. Были определены и основные признаки ваххабизма: «Верующий не признает четыре основные юридически-правовые школы суннизма; не признает шиизм, как направление в исламе; наделяет себя правом объявлять любого инакомыслящего кяфиром (неверным); наделяет себя правом лишать неверного всего, вплоть до жизни».25
В 2001 году отношение мусульманского духовенства Кабардино-Балкарии к такому явлению как ваххабизм было уже четко выраженным: «Ваххабизм — это отрицание народных обычаев».26 Более того, муфтий Шафик Пшихачев твердо уверен, что «в республике есть воинствующий ваххабизм». По мнению Ш. Пшихачева, ваххабисткое движение в Кабардино-Балкарии начало зарождаться в середине 1990-х, и скорее всего связано с общекавказскими проблемами, в том числе с войной в Абхазии и Чечне. Уже в 1996 году, по словам Ш. Пшихачева, А. Каздохов, провозгласивший себя эмиром Кабардино-Балкарии, заявил о том, что может собрать до 600 вооруженных мусульман, которые могут создать определенные проблемы в республике. «Именно тогда, на мой взгляд, — говорит Ш. Пшихачев, — идея свержения действующей власти и провозглашения на территории КБР исламской республики была впервые озвучена».27 Муфтий высказал предположение, что с этого момента в республике началось тайное формирование структур новой формы правления, избирались эмиры городов и сел. По заявлению министра внутренних дел КБР генерал-лейтенанта Хачима Шогенова в начале 2001 года в Кабардино-Балкарии насчитывалось более 300 активных приверженцев ислама.28 Более точную цифру привел прокурор города Нальчика Анатолий Тхагапсоев: в ноябре 2000 года он сообщил, что на учете в правоохранительных органах республики состоят 382 сторонника «нового» ислама, из них 167 человек проживают в Нальчике.29 По официальным данным, до 60 человек из КБР выезжали для обучения исламу в Чечню. Половина из них прошли обучение в учебно-диверсионных лагерях под Сержень-Юртом и в Ачхой-Мартане, воевали в составе ченченских групп против подразделений российской армии.30 По сведениям правоохранительных органов КБР в период второй чеченской кампании в отряде полевого командира Хаттаба действовало кабардинское отделение под руководством некоего Абульджабара. В феврале 2001 года стало известно, что под этим именем на территории Чечни воевал лидер преступной группировки Терского района КБР, ранее трижды судимый Аслан Жанказиев.31
Внутри республики существует мнение о том, что «антиваххабистская кампания» здесь была развернута слишком поздно: «Незнание силовыми ведомствами... тонкостей предмета спора, отсутствие должной нормативно-правовой базы в борьбе с этим явлением, дают возможность неплохо подготовленным «радикалистам» открыто, используя абсолютно легальные методы, переигрывать своих оппонентов».32 А оппоненты официальной политике руководства Кабардино-Балкарии и ДУМ республики находятся не только в ее пределах, но и в других северокавказских регионах. В первую очередь, конечно, в соседней Ичкерии. В мае 2001 года представители чеченского Интернет-сайта «Кавказ-центр» заявили, что в Кабардино-Балкарии «идет полномасштабное преследование людей по религиозному принципу, но почему-то только людей исповедующих ислам». Корреспондент «Кавказ-центра» назвал это провокацией, «которая имеет своей целью подавить последние очаги оппозиционности и инакомыслия в республике» и выразил уверенность, что последствия сложившейся ситуации непредсказуемы и грозят дестабилизацией обстановки в Кабардино-Балкарии.33 Оппоненты официального мусульманского руководства в самой республике считают, что причина возникновения экстремистских течений кроется в политико-экономической ситуации в стране, «где в силу изменения формы собственности 85–90% населения давно находится за чертой бедности».34 Духовная болезнь всего общества привела к моральной и нравственной деградации всех его слоев, в том числе молодежи. О серьезных проблемах молодежной среды говорят и в Комиссии по делам несовершеннолетних администрации города Нальчика. Основные из них — рост алкоголизма, наркомании и проституции. В результате роста неблагополучных семей, социальных и психологических проблем все больше молодежи приходит в джамааты, созданные в противовес официально существующим управленческим структурам мусульман КБР. По некоторым данным, мусульманские джамааты работают уже в 49 регионах Российской Федерации.35 В кабардинские джамааты все чаще приезжают мусульмане из Осетии. Летом 2002 года, во время полевых работ, сотрудники Института этнологии и антропологии РАН встречали в кабардинских джамаатах имамов и прихожан Владикавказской мечети.36
Возрастной ценз активных участников джамаатов в Кабардино-Балкарии — от 14 до 25 лет. В существующих при джамаатах школах они постигают основы ислама. Сотрудники органов внутренних дел констатируют случаи «когда юноши, посещавшие эти будто бы школы, попадали в Чечню, где оказывались на передовой в качестве пушечного мяса».37 Конечно, молодые люди стремятся в Чечню не только для обучения исламу или поддержки единоверцев, но и чтобы элементарно подзаработать. Типичный пример: вернувшийся из армии Г. длительное время не мог найти работы. Отчаявшийся молодой человек стал посещать мечеть, где познакомился с вербовщиками из Чечни. Однажды, вернувшись домой поздно вечером, он сказал матери о том, что уезжает на заработки: «Обещали платить по 100 «баксов» в месяц». А через несколько недель начался вооруженный конфликт на границе Чечни и Дагестана, и мать поняла, куда на заработки уехал ее сын.38
Во многих случаях, процессы, происходящие сегодня в Кабардино-Балкарии, можно было прогнозировать уже несколько лет назад. Например, в начале 1990-х муллы и имамы боролись против сектантов методом запрета похорон на мусульманских кладбищах, рядом с родными и близкими. А спустя несколько лет (1999) молодые мусульмане стали избивать членов организации «Свидетели Иеговы», проповедующих свое учение на территории санатория «Терек». И если в первом случае руководство республики выразило молчаливую солидарность с официальным духовенством, публикуя призывы ДУМ КБР в республиканской газете, то в отношении молодых неофитов та же газета распространила заявление о «неприятии сторонниками «нового» ислама других религий», назвав их «сторонниками экстремистского течения».39
Так или иначе, в обществе (даже самом благополучном) всегда будет существовать некоторая часть недовольных. Правительства северокавказских регионов, давшие попробовать своим гражданам вкус свободы в вопросах вероисповедания, испугались «джинна», выпущенного ими же. Однако, попытки вернуть все обратно или удержать процесс в определенных границах, пока оказываются безрезультатны. Листовки с воззванием к молодым мусульманам республики сегодня все чаще распространяются в школах Нальчика и других городов Кабардино-Балкарии. Учащиеся вывешивают свои обращения на школьных стендах, и даже сорванные учителями объявления упрямо возвращают на свои места (так произошло в конце 2000 года в средней школе #1 города Нальчика).40 На территории и Кабардино-Балкарии, и Северной Осетии продолжается рост числа незарегистрированных в Министерстве юстиции КБР религиозных объединений мусульман.
При наличии уже назревшей проблемы, казалось бы, необходимо решать ее на юридической основе. Однако шаткость законодательной системы, начиная с федерального верха, приводит к тому, что, например, только за 2000 год парламентом КБР было принято 47 законов. И в то же время столь болезненно вставшая перед республикой проблема угрозы радикального экстремизма так и не решена. Происходит серьезная путаница в понятиях «терроризм», «экстремизм», «наемничество», «ваххабизм», которые в результате отождествляются с исламом в целом. Порою даже представители властных структур находятся в растерянности перед сложившейся ситуацией. Наиболее характерно по этому поводу выразился прокурор города Нальчика А. Тхагапсоев: «Парадокс, но на сегодня к уголовной ответственности за участие в организациях религиозно-экстремистского толка в КБР и ее столице не привлечен ни один человек. Ряд ярых приверженцев ваххабизма осужден, но не за религиозные убеждения, а за совершение уголовных преступлений».41
Два с половиной года назад муфтий республики Ш. Пшихачев, посетивший колонии общего и строгого режима Кабардино-Балкарии, отрицал предположения, выдвинутые некоторыми СМИ, что «ваххабизм проник в исправительные колонии, а молельные дома попали под влияние осужденных из Чечни и Ингушетии».42 Муфтий заявил, что среди осужденных он встретил не сторонников ваххабихзма, а лишь верующих, проявляющих большой интерес к углубленному изучению ислама и нуждающихся в помощи по толкованию Корана.43 Спустя относительно небольшой промежуток времени, мнение Ш. Пшихачева относительно процессов внутри кабардино-балкарского ислама изменилось коренным образом. Призывая всех имамов, входящих в состав ДУМ КБР, на борьбу с ваххабизмом, муфтий подчеркнул, что «одними общественными мероприятиями беду побороть невозможно», поскольку «ваххабизм — это военно-политическая структура, финансируемая извне... вокруг которой выстраиваются различные хитроумные сплетения...».44
В любом случае, ислам в северо-кавказских республиках постепенно, по разным причинам, становится не просто «легитимной религией», но и составной частью всех сторон общественной жизни. Причем, ситуация оказывается все более неподконтрольной и нерегулируемой. Нельзя отрицать и тот факт, что влияние соседей из Кабардино-Балкарии, а также Чечни и Дагестана на мусульман-осетин всегда было достаточно сильным, не ослабевает оно и в начале XXI века.