Нравственное уродство вождей и функционеров. 1 страница
Бабецкий Александр Павлович
ОДИН
…Я один,
Но я не одинок…
Виктор Цой
ОТ АВТОРА
Ситуация, в которой я оказался очень не простая. Получилось так, что когда убили депутата ГД РФ Галину Старовойтову, я не мог об этом писать, так как могли пострадать мои близкие и родные. Первое о чем я хочу заявить это то, что ни кто не пытался установить прослушивающее устройство, как это писали все СМИ, в приемную Старовойтовой и Рыбакова. Это устройство было установлено и снято задолго до описанного инцидента. Информация, которую я получил и пытался, через разных людей обнародовать, оказалась, взрывоопасной, как для меня, так и для тех, кто пытался ее обнародовать! Парадокс заключается еще и в том, что российские спецслужбы, которые обязаны были установить истинных виновников убийства Старовойтовой и мотивы преступления всячески тормозили и препятствовали следствию. А белорусские спецслужбы, наоборот, всячески пытались и пытаются заполучить эту информацию для своих целей. Я оказался между «молотом и наковальней» в интригах спецслужб.
То, что написано в книге, – это часть моей жизни, мой жизненный опыт, моя полученная информации. Я готов ответить перед законом за написанное, при этом, не потянув за собой ни кого другого. Поэтому некоторые имена, фамилии и клички изменены. Также немного изменены некоторые события, но при этом они не потеряли своей сути. Прочитав книгу, может сложиться такое впечатление, что я ненавижу власть и всех тех, кто к таковым относиться - это не верно. Т.к. приходилось, сталкивался с разными людьми и хорошими и плохими.
Мы живем в очень не простое время т.к. Россией управляет человек с “горячим сердцем, холодным умом и чистыми руками” (девиз Ч.К., а что эти парни вытворяли раньше, все знают). Большое количество людей говорят, что Путин хороший, но при этом, когда у них спрашиваешь: Вы за последние пять лет стали жить лучше? Они отвечают, что нет и что с каждым годом все хуже и труднее становиться жить, но при этом Путин – Медведев хороший…
Все прекрасно знают, что, когда Черкесов стал полпредом президента, в Питере резко упали цены на наркотики. Через некоторое время Черкесов возглавил службу по контролю незаконного оборота наркотиков. Президент говорил, что высокопоставленные чиновники должны быть опытные и образованные люди. И после этого он назначает на руководящие посты бывшего губернатора Санкт-Петербурга Яковлева, хотя Яковлев проиграл выборы из-за того, что «плохой хозяйственник и никудышный руководитель». Президент гарантирует, что Россия готова перерабатывать ядерные отходы без каких-либо последствий, а в действительности предприятие по переработке ядерных отходов «Маяк» в Челябинской области заражает окружающую среду, людей и детей. Сколько еще нужно терпеть, чтобы люди задумались о будущем своих детей!?
Как могло произойти, что такое ворье, как Гусинский и Березовский получили статус политических беженцев!? Убитый своим другом Собчак – великий борец за демократию, а детоубийца и сводница Старовойтова - совесть нации?!
Мы живем в такое время, когда никто ни в чем не уверен. Сегодня ты на коне, а завтра на дне. Есть Ходорковский, который был уверен в завтрашнем дне и что? В одно прекрасное утро он проснулся в камере (хотя мог убежать за границу).
Но у нас есть дети, и в их завтрашнем дне мы должны быть уверены! И ради этого можно пожертвовать всем, и даже собой, собственным будущим и, если нужно будет, даже собственной жизнью, как это сделал сотрудник газеты «Совершенно секретно» Артём Боровик.
Что касается меня, то не собираюсь никуда бежать, что касается людей вооружившими меня информацией, то я им оставил право выбирать остаться в тени или публично подтвердить эту информацию пусть это будет на их совести.
Во второй части книги будут представлены материалы: как я приехал в Республику Беларусь, переписка с президентом РБ, заявление в конституционный суд и ответ из него, заявление в генеральную прокуратуру РБ и ответ оттуда. Как меня сделали инвалидом 1-й группы, по всей видимости, не без вмешательства КГБ РБ, и как сняли первую и дав вторую угрожали мне расправой, моё обращение в миссию ОБСЕ, посольство США (что они мне ответили в РБ), как лишили меня родительских прав, подача заявления в Европейский суд и многое другое.
Лукашенко болен (говорят, что у него шизофрения), а что чиновники Беларуси?! Воруют и пользуются болезнью президента. Чтоб потом говорить (время такое было) и тем самым оправдать своё беззаконие. Все мы умные задним числом. Я так думаю, что каждый должен получить по заслугам Лукашенко за своё беззаконие, а чиновники за своё. В книге будут названы должности и фамилии чиновников, на которых ссылалась администрация президента во время моей переписи с президентом Р.Б.. Получается как в Сталинские времена, когда расстреливали и сажали людей сотнями тысяч и кто за это ответил? А врачей, которые упекали в психушки людей, во времена репрессий, кого-нибудь призвали к ответу?! Вышли ряд передач таких как «Лихие 90-е», «Следствие вели…с Леонидом Каневским», «Максимум», «Русские сенсации», «Кремлёвские дети», «Невидимый фронт», «Кремлёвские похороны» и т.д. и т.п. В этих фильмах показано как людей обманывали, как расстреливали, как фабриковали уголовные дела… И кто за это ответил? Это документальные фильмы. И о какой справедливости мы можем говорить?! Так что фашизм, что коммунизм - это одно и тоже. А нынешние правители и чиновники перевёртыши из активных коммунистов, активные демократы Что изменилось?! Бывшие работники компартии стали называться по другому!!! Вот и всё что изменилось. Ведь маньяка, как ни назови – это сути не меняет. По сути, произошло так, что волки переоделись овечьи шкуры! И что, нам легче от этого?!
По поводу Грузии, Осетии и Абхазии. Нужно вспомнить войну России с Чечнёй. Путин заявил тогда: «Это внутреннее дело России!» А как случилось, такое- же в Грузии то почему-то Грузины стали агрессорами, и Россия в одностороннем порядке признала независимость Абхазии, и Осетии. Это как понимать?! Сила есть ума не надо. Получается так?! Боятся, значит уважают. У сильного всегда бессильный виноват. И о какой справедливости мы говорим?! Так что Медведев, что Путин, что Лукашенко – одного поля ягоды. Говорят одно – а под шумок делают другое!!! Нужно остерегаться таких политиков, говорят о благоденствии, а в душе ненавидят… Мне всё происходящее напоминает анекдот:
Посадили криминальных авторитетов в одну камеру в тюрьме. Они позавтракали, и сели в карты играть на интерес. Вдруг на стол забегает крыса берёт кусок хлеба и ест. Один из авторитетов берёт ботинок и бьет крысу, она умирает. Старший по камере встаёт и говорит:
- Ты за что крысу убил?
- Так она же хлеб своровала – отвечает старшему авторитет
- По воровскому закону воровать не запрещено и если ты до утра не найдёшь оправдания будешь ответ держать и будешь наказан.
Утром проснулись, старший авторитету говорит
- Нашёл оправданье своему поступку?
- Нашёл!!! А что она в натуре как крыса одна села без братвы и ест в одну харю. Ей что с братвой поесть западло?
Так и в жизни получается закон, как дышло, куда повернешь туда и вышло.
Бабецкий А.П.
Проснулся я от того что - звонят в дверь.
- Кто там? – сказал я, в полудреме подойдя к двери.
- Извините за столь ранний визит, я из налоговой – откройте, пожалуйста.
- Что Вам нужно? – спросил я, приоткрыв дверь.
В это время проснулись собаки и лениво с вялым порыкиванием подбежав к двери, высунули свои морды в небольшой открывшийся проем. Их было трое: Докар – овчар черного, как смоль окраса, Ник – мастино-неополитано и Дик – метис азиата. Девушка, увидев три довольно внушительные морды собак, немного испугалась и на всякий случай отошла от двери подальше.
- Извините еще раз, вот мое удостоверение, я из налоговой. Просто, по оперативным данным здесь в подвале нелегально разливают водку, а вы живете на первом этаже, поэтому я хочу у вас поинтересоваться, не слышали ли вы каких-нибудь шумов из подвала?
- Нет, не слышал.
- Тогда, извините.
Закрыв дверь, пошел в свою комнату, за мной сонные и недовольные, что их разбудили собаки. Проходя через комнату, где спал Левка, услышал сонный голос:
- Кого там нечистая принесла в такую рань?
- Да какую-то бабу из налоговой.
- Какой налоговой?
- Да хрен ее знает, удостоверение показывала, тысячу раз извинялась, спрашивала: не слышали ли мы каких либо шумов из подвала, а то у них информация, что в подвале «паленку» разливают.
- Так и шли бы в подвал! Хрень какая-то. А время сколько?
Я посмотрел на часы:
- Шесть…
- Ставь чайник, сейчас арестовывать менты будут!
- Кого?
- Нас!
- За что?
- За все хорошее…
Я от такого поворота событий немного растерялся, и окончательно проснулся. Пошел на кухню, поставить чайник.
- Нужно звонить Ольге в Хотьково, - сказал Левка, заходя на кухню.
- Зачем?
- Как зачем?! Ты, Саш, что еще не проснулся? Снимись с ручника, и не тормози. Позвонив в Хотьково, узнаем, арестовали Ольгу или нет.
- А –а- а- а …
Чайник закипел, Лева пошел звонить Ольге, поговорив с ней, пришел обратно. Я у него спросил:
- Ну как там Ольга?
- Да спала, все вроде нормально.
- И что вы с ней решили делать?
- Мы дожидаемся ментов, по всей видимости, они скоро будут, а Ольга сейчас одевается и съезжает от мамы.
- А с чего ты взял, что менты скоро будут, и зачем Ольге съезжать от мамы?
- Ольге нужно съезжать, потому что наш телефон, по всей видимости, на прослушке, а менты по ходу не знают, что Ольги здесь нет. Позвонив Ольге, я засветил ее, место нахождение, а менты скоро будут…
Разговор прервал звонок в дверь. Собаки с лаем побежали к двери, я следом за ними.
- Кто там? – спросил я.
- Милиция! Уберите собак и откройте дверь, у нас постановление на ваш арест и обыск в квартире. В противном случае мы вынуждены будем взломать дверь, и применить оружие.
- Сейчас… подождите, пожалуйста.
Ко мне подбежал Левка, и шепнул на ухо:
- Потяни немного время, и закрой меня с собаками в своей комнате. Я попытаюсь дозвониться Ольге, и если она еще не ушла, скажу, чтобы быстрей уходила.
Так и сделали: я не спеша отвел собак в комнату, где Левка уже набирал Ольгин телефон, и не торопясь, пошел открывать дверь. Открыв увидел женщину, которая представлялась из налоговой и пятерых крепких оперов.
- Доброе утро, а вы кто?- спросил опер.
- Что значит «кто»?
- Ну, фамилия, имя, отчество.
- Бабецкий Александр Павлович.
- В квартире есть еще кто-нибудь?
- Собаки!
- А кроме собак?
- Лев Волохонский.
- Где он?
- В дальней комнате с собаками – держит дверь.
- Может, вы пригласите нас в квартиру?
- Проходите.
Мы прошли в квартиру, двое проследовали со мной на кухню, а остальные разбрелись по квартире и принялись ее обыскивать. Один из милиционеров стоявший рядом со мной достал бумагу:
- Вот постановление на ваш арест, а это на обыск квартиры.
- Хорошо, - сказал я.
- Да вы прочтите.
- Зачем? Я и так вам верю.
- Давайте делать все по закону, прочтите, пожалуйста.
Я взял бумажки и пробежался по тексту:
- Да, все верно – постановление на наш с Левкой арест и обыск квартиры.
- А как нам Льва Яковлевича Волохонского из комнаты позвать?
- Запросто, Левка выйдет, а ваш человек подержит дверь, чтоб собаки не вырвались.
Вышел Левка, ему так же показали постановление и настойчиво попросили прочитать. Волохонский посмотрел на эти постановления и сказал:
- Все правильно… А, собственно, в чем дело?
- Вашу жену Корзинину Ольгу Викторовну месяц назад задерживали возле приемной Старовойтовой.
- Да.
- Если вы телевизор смотрите, то знаете, что Старовойтову убили.
- Смотрю… А причем тут мы?
- Просто, когда вы ездили за своей женой в отделение, которое ее забрало, в личной беседе с начальником отделения вы, Лев Яковлевич, сказали: «Я с этой сукой, имея в виду Старовойтову, разберусь». Было такое?
Левка призадумался:
- Может, и было, но если даже я и сказал это, то имел в виду разобраться конституционными методами!!!
- Ну ладно, было – не было, будете разбираться в «большом доме» на Литейном.
Опер вышел из кухни и крикнул коллегам:
- Ну что, нашли что-нибудь?
- Нет.
- Тогда сворачивайтесь, и поехали.
- А комнату где собаки, обыскивать будем?
Опер повернул голову в нашу сторону:
- Как нам комнату с собаками обыскать?
Лека посмотрел на меня и сказал:
- Мы с собаками еще не гуляли, сейчас выведем их на прогулку, а вы тем временем обыщите комнату.
- В принципе не положено, приказано произвести обыск и в срочном порядке доставить вас в «большой дом» на Литейный. Ну да, ладно, только без глупостей: шаг влево, шаг вправо – стреляем без предупреждения. Все понятно?
- Понятно, только бежать никто и никуда не собирается - сказал Левка.
Мы взяли собак, и вышли из подъезда. За нами следовали двое сопровождающих. С собаками гуляли недолго, минут двадцать, не больше, так как нас торопили. Вернувшись обратно, Левка спросил:
- Ну что, нашли чего?
- Не ваше дело, - ответил кто-то из оперов раздраженным голосом.
- Мы готовы ехать, - сказал Левка.
- Готовы, так поехали.
- Только есть маленькая проблема, - продолжил Левка, - нельзя оставлять собак дома одних, если нас арестуют, то собак нужно куда-нибудь пристроить на время нашего отсутствия. Мы как надолго?
- Мы и сами не знаем, - сказал опер, - следственная группа из Москвы выехала, как эта группа решит, так и будет. Мы люди подневольные, как говориться: «Нас послали – мы пошли».
- Давайте тогда заберем собак с собой, пока такая неопределенность. А Сашка пусть позвонит, чтоб за время пока нас будут допрашивать, нашли передержку для наших собак, на всякий случай.
- Ладно, собак возьмем с собой, а позвонить у вас не получится – с верху велено: «никаких контактов», а там по месту разберетесь.
Лека хотел ехать со мной и с собаками на «Газели», но ему не разрешили и пересадили в «Жигули». А я с собаками и сопровождающими ехал следом за «Жигулями».
Приехав на Литейный, поставил машину на стоянку ГУВД. Сопровождающий повел меня, как потом выяснилось, во второй отдел («убойный»). Нас с Левкой развели по разным кабинетам. Зайдя в кабинет к следователю, я поздоровался, следователь любезно предложил мне присесть. От такой любезности я недоумевал. Все происходило как в сказке: все опера на «вы», «будьте любезны», за исключением «мы вынуждены будем применить оружие». Это, не шло ни в какое сравнение с тем, как мне раньше приходилось сталкиваться с правоохранительными органами. Еще по дороге на Литейный мне вспомнилось, как меня арестовывал 6-ой отдел в Минске.
***
Я со своим знакомым Лешей Хвалиным снимал с учета в ГАИ джип «Нисан-Патрол», который мы позаимствовали у одного бизнесмена в счет его долга перед компаньоном. Сдали в ГАИ номера, квитанции, ксерокопию генеральной доверенности, заверенной у нотариуса, в общем, все как положено по закону, и шли к машине. К нам на встречу идет бизнесмен – бывший хозяин злополучного джипа – с номерными знаками в руках.
- Ну что, - говорит он, - машину с учета сняли?
Мы три дня в ГАИ ездили, а нам все тянули со снятием с учета, мотивируя это тем, что документы потерялись, то подписи не хватает. Нам бы тогда еще насторожиться, а мы как «лохи» все ездили и ругались с ГАИшниками.
- Да заколебались с этим гребаным снятием с учета, но ГАИшники уверили на все 100%, что завтра отдадут все документы. А ты, что здесь делаешь?
- Да вот пока вы у меня вторую машину не забрали, решил снять с учета и продать,- сказал бизнесмен с ухмылкой.
- А почему это забрали? - спросил я, - Ведь долг платежом красен, или не так.
- Ну да…, - кивая головой, ответил он.
Больше не стали разговаривать с ним и, попрощавшись, направились с Лехой к джипу.
- Кто за руль? – спросил Леха.
- Давай я отъеду от ГАИ, а там пересядем, мало ли сейчас остановят, а у тебя прав нет.
- Хорошо.
Сев в машину, увидел: бегущих милиционеров в масках.
- Лех, глянь, сейчас кого-то задерживать будут!
- Где?
- Да вон «маски-шоу летят».
- Ага. Давай посмотрим!!!
- Давай.
Уселись поудобней и наблюдаем. Почему-то трое в масках подбегают к нашей машине, и один из них во все горло орет:
- Шестой отдел! Выйти из машины и лечь лицом в асфальт!
Мы с Лёхой переглянулись и, пожав плечами, начали смотреть по сторонам: кому это он кричит? Пока осматривались еще человек 6 подбежали, и все в масках. Стоят вокруг нашей машины. Я приоткрыл окно и спрашиваю:
- Это вы кому, извините?
У этого архаровца лицо вытянулось, и глаза стали шире, чем дырки в маске.
- Отдел по борьбе с организованной преступностью! Всем лежать, - прокричал тип в маске так, что в радиусе метров пятнадцати все без колебаний легли лицами в асфальт и не шевелились. Я, видя эту картину, поворачиваюсь к Лехе и говорю:
- Прикинь, группировку берут! Человек двадцать сейчас аретовывать будут.
- Ага, - промычал Леша, - пацанам расскажем, не поверят.
Я повернул лицо, чтобы посмотреть, что будет происходить дальше, но вдруг открывается дверь машины, и мне прямо в лицо летит огромный кулак, примерно в половину моей головы. Очнулся с другой стороны машины, так как Леху уже вытащили из машины и положили лицом в асфальт, а я после такой «поддачи» вывалился в открытую дверь с Лехиной стороны. Нам одели, черные пакеты на головы и посадили в машину. Наручники на руках были сжаты так, что через несколько минут руки просто посинели.
Привезли в отделение, сняли пакеты и наручники. Поставили к стене на растяжку (это когда ноги максимально раздвигают по сторонам, руки находятся на затылке, лбом ты упираешься в стену, и при этом ты должен стоять на пятках, подняв носки ног вверх), и началось:
- Где взяли джип? – спросил у Лехи один из оперов и, не дождавшись ответа, начал бить его в область печени. Леха упал и начал стонать. Я, видя все происходящее, смекнул моментально, что хозяина джипа Петухова «крышует» 6-ой отдел, и чтобы отвести подозрение от Лехи, выкрикиваю:
- Он здесь совсем ни причем, он только сегодня из Воскресенска приехал и ничего не знает.
В тот момент я думал, что Леха включит «заднюю» и «съедет» с этой темы, а самому выкрутиться будет проще.
- Кто разрешил разговаривать? – спросил разъяренный опер, подходя ко мне.
- Я же вам сказал, он здесь ни причем… - и не успел я договорить, как получил пару ударов в область печени и один удар в голову.
- Молчи, сука, - сказал опер.
Я, не долго думая, отскакиваю от стены и бью с правой в голову оперу, тот подает. после, подойдя к упавшему и испуганному телу, наклоняюсь и говорю:
- Сука – очень плохое слово.
Потом как в крутом «боевике». Смотрю, бегут человек десять, сбивают с ног, я только успевал убирать лицо от пролетавших мимо подошв ботинок 43-его и 45-ого размеров. Пинали минут 10-15.
- Вставай, - сказал кто-то из толпы.
Я попытался встать, но не смог. Подошли двое и попытались меня поднять, но я не мог держаться на ногах. Кто-то сказал:
- Оставьте его, пусть оклемается.
Меня на какое-то время оставили в покое, все разошлись по кабинетам. Немного очухавшись и, не дожидаясь пока меня начнут поднимать, встал сам.
- Ну, что оклемался? – спросил дежурный.
- Как видишь? – ответил я.
- Зря ты так…
- Может и зря, а что поделаешь?
- Между нами, говоря, ты молодец. Этот опер, которого ты трамбанул, самый борзый в отделе. Его здесь много кто недолюбливает. Короче, он здесь себя самым крутым считает, - похохотав, добавил – теперь не будет. Так что достанется тебе не хило, держись парняга.
Дежурный позвонил кому-то по внутреннему.
- Здесь ваш боец оклемался.
- …
- Сам встал.
- …
- Да, да… Хорошо!
Через пару минут подошли двое и повели меня в кабинет.
- А ты знаешь, что милиционеров бить нельзя? – сказал один из них.
Я молчу, как партизан.
- Я не слышу ответа, или у меня что-то со слухом?!
Он был не прав, - сказал я.
-Хорошо… садись.
Я сел. Опер, который задавал мне вопрос, наклонил ко мне голову и говорит:
- Смотри мне в глаза.
Я посмотрел ему в глаза, опер тем временем немного отходит назад, а второй, который стоял позади меня одевает мне стул на голову, который разлетелся на кусочки, а я, увидев звездочки, упал на пол. Менты, пиная меня ногами, приговаривали:
- Правило номер один: милиционер всегда прав. Правило номер два: если милиционер не прав, смотри правило один. Повторяй сука.
Наверное, им забыли сказать, что слово «сука» - очень плохое слово, а я опять «словил клина» в голове:
- Хорошо, сейчас повторю. - сказал я.
Менты перестали меня пинать. Вставая с пола и вытирая кровь с лица, я повернулся лицом к оперу, который сказал «сука», и говорю:
- Я уже говорил, что слово «сука» - это очень плохое слово, - и, собрав остатки своих сил, бью кулаком в его грудь. Он падает.
От такого расклада второй опер растерялся, в этот момент нужно было видеть его лицо. Выпучив глаза и хватая ртом воздух, как рыба на берегу (видимо оперу не хватало воздуха, чтобы выразить свое возмущение по поводу такой наглости), достает пистолет из кобуры и, перезаряжая его, кричит:
- Лежать! Шестой отдел! Стрелять буду без предупреждения!
Пришлось подчиниться. Опер, подойдя ко мне и приставив пистолет к моему затылку, орет:
- Руки за спину!
Я завел руки за спину, опер надел наручники и, приставив ствол пистолета к виску, сказал:
- Молись, ссс… скотина! Ты, что вообще вытворяешь?!
- А чего он… - хотел я договорить но меня перебил опер.
- Мооолчать, а то пристрелю! Ты меня понял?.. Ты меня понял?
- Конечно.
- Встать!
Как только я встал, опер ударил меня в затылок рукояткой пистолета, а второй, видя, что я падаю, вдогонку пнул ногой. «Ну все», - подумал про себя, - «это наверное перебор с моей стороны, сейчас будут бить и не по шуточному». Так и получилось. Все, что происходило до этого момента - были цветочки, а ягодки были после.
С рядовыми операми отделался легко: пару десятков оплеух и разошлись на том, что я «безмозглый баран и что горбатого могила исправит», а вот со старшим составом, дела обстояли гораздо хуже.
Привели меня на допрос к начальнику отдела. Наручники не снимали, посадили на стул. За столом, напротив, сидел начальник и человек шесть оперов, по всей видимости, верные псы начальника расположились по сторонам вокруг меня.
- Ну-у-у, что будем говорить… или как? – спросил начальник.
- А о чем? – спросил я.
- Что тебе мало, наверное, объясняли. Так вот, я объясняю тебе более доходчиво. Когда с тобой разговаривает рядовой опер, ты должен, ссс… скотина, смотреть глазами в землю опустив свою гриву, а когда с тобой разговаривает офицер – падать на колени и просить о милости!!! Коля, научи!
Коля стоял позади меня с целлофановым пакетом. Этот пакет Коля накинул мне на голову и перекрыл доступ кислорода. Я пытался этот пакет прогрызть, пытался крутить головой, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, но у меня ничего не получалось, так как мою голову, руки, ноги, туловище очень крепко держали подоспевшие на помощь другие опера. Это происходило до тех пор, пока силы не покинули меня, и я перестал сопротивляться. Немного дав отдышаться, начальник с ухмылкой сказал:
- Я не пойму тебя, ты наехал на человека, от которого мы кормимся, ударил двух моих подчиненных, и все еще не поймешь, о чем разговаривать? Да, по-моему, ты – дурак, - прищурившись и посмотрев на меня, начальник добавил, - или нас за таковых держишь? А?
- Что значит: наехал на человека, от которого мы кормимся? – спросил я.
- Ты идиот, или как?! Ну да ладно, сейчас тебе доходчиво объяснят. Коля, давай!
Меня подняли и подвели к двери, в проеме которой висел турник. Турник был необычный, если присмотреться к нему, то можно было увидеть две гайки приваренных на концах турника, на которые застегивают наручники. Коля достал вторые наручники. Он расстегнул мне одну руку и надел на нее другие наручники. Приподняв меня, застегнул на одной стороне турника одни наручники, а на другом конце турника - другие наручники. Получилось так, что чтобы наручники не давили на запястья рук, нужно было стоять на носочках.
- Сейчас ты все поймешь. – бурчал начальник, открывая свой сейф.
Опера расступились, и я наблюдал, как начальник открывает свой сейф. Когда он открыл первую дверь сейфа, я увидел интересную картинку, на которой был нарисован фашист с повязкой на руке. На этой повязке была немецкая свастика и надпись на плакате большими буквами: «Будь агентом!». Начальник, не спеша, достал снарядные перчатки и, натягивая их на руки, бурчал:
- Я тебе буду объяснять до тех пор, пока ты не скажешь: «Хватит!», что будет означать полное взаимопонимание между нами, и твоим согласием на все мои предложения.
Натянув перчатки на руки, начальник подошел ко мне и, ударив поддых, начал объяснять:
- Человек, у которого ты забрал за долги машину, работает с нами и платит нам. А ты, очумевшая морда, решил потягаться с нами силами.
Объяснения прекратились, так как у начальника от злости пошел пар из ушей, и глаза налились кровью. Бил он меня минут несколько, при этом приговаривая.
- Шушера подзаборная, баран упертый, танкоголовый. Ты на кого замахнулся? – и так далее.
Когда начальник перестал меня бить, у него лицо было все потное, как и его рубашка, вся мокрая от пота, видимо он вкладывался в удары до последнего. Я обвис на турнике в наручниках. Больно было, только первых пять ударов, дальше – боль с каждым ударом притуплялась, а потом и вовсе исчезла. Я даже не чувствовал, как наручники сдавливали мне кисти рук, а начальника остановило лишь то, что он увидел мои синие кисти.
- Снимите его, - сказал начальник.
Меня приподняли, отстегнули наручники и, поднеся меня к столу начальника, усадили на стул, застегнув наручники под стулом.
-Ну, что продолжим дальше? – спросил начальник.
Я молчал, не произнес ни звука.
- Какие мы молчаливые! Ну-ну, все равно обломаешься, еще не таких обламывали!
- Бог помощь, - сказал я.
- Не ужели, «Ваше величество», соизволило заговорить! Про Бога вспомнил! Ты, сссс…скотина, еще не раз про Бога вспомнишь! – сказал начальник, вставая из-за стола и подходя ко мне.
Подойдя на довольно близкое расстояние, он ногой ударил в грудь с такой силой, что я вместе со стулом перекувыркнулся раза три. Стул, естественно, разлетелся на части. На помощь своему «хозяину» подоспели и верные «псы», которые с превеликим удовольствием принялись пинать меня ногами. Сколько по времени пинали, не знаю, но очнулся от резкого запаха: я потерял сознание, и чтобы привести меня в чувство, мне совали под нос нашатырь.
- Оклемался, - сказал Коля, держа в руке нашатырь.
Меня подняли и усадили на стул, руки мои были свободны.
- Я тебя не пойму, - сказал начальник, - за что ты такой груз на себя взвалил? На хрен тебе этот груз нужен? Давай лучше разойдемся по хорошему. Ты сдаешь нам Колю «Слона» и ныряешь под нас, а мы закрываем дело с машиной.
- А какое дело с машиной? – спросил я, и добавил, - Машину я купил, за деньги, и все это официально заверено у нотариуса, а про какого-то слона я и знать не знаю.
- Ну, да ладно, ссс… - начальник посмотрел на мои свободные руки, лежащие на столе, - баран, сейчас я растолкую тебе, что почем в этой жизни, и расскажу, как сложиться твоя жизнь дальше. Коля, давай!
Меня схватили, надели наручники, двое стоящих у окна открыли его, человека четыре закрутив мне руки, подвели меня к окну. Начальник, взял меня рукой за шею и надавил на нее так, чтобы мое тело было выдвинуто наполовину из окна:
- Ты так и не понял, кто в городе власть, и какую власть мы представляем?! С властьимущими нужно дружить и сотрудничать. Сейчас для тебя наступит момент истины, и ты поймешь, кого нужно уважать больше: нас – представителей власти или их, которые как «Слон» вне закона.
Я молчал.
- Посмотри вниз! – крикнул начальник и добавил – это пятый этаж. Сейчас, если ты мне скажешь «хорошо» - что будет означать согласие между нами и принятие моего предложения. Если нет – полетишь вниз. Ты понял меня?!
Я молчал.
- Ну, так хорошо или нет? – спросил начальник, надавив мне на шею так, что еще чуть-чуть и я полечу вниз.
Если честно, было страшно, но я молчал. Не услышав ответа, начальник надавил мне на шею, и я полетел … У меня захватило дух я закрыл глаза. Открыл их после глухого удара лицом обо что-то твердое. Ну, думаю: «Все». Открываю глаза, вижу внизу асфальт, поднимаю глаза вверх – вижу двух оперов, которые держат меня за ноги, чуть в стороне – веселое лицо начальника.
- Ну, что – согласен? У тебя остался последний шанс… Не слышу твоего согласия.
Мне уже было все равно, я не соображал ничего, тем более ударился лицом о стену так, что скулы чуть не переломал. У начальника из-за моего молчания глаза, в очередной раз налились кровью.