Творчество движется своими, неисповедимыми путями.
Норма Ценва. Запись из неопубликованного лабораторного журнала
В лабораторной башне, окна которой выходили на широкую Исану, Норма Ценва, как обычно, сидела за своим заваленным бумагами лабораторным столом. Изобретенные ею плавающие светильники колыхались над ее головой, как диковинное украшение. Она не потрудилась выключить их, хотя солнце уже давно взошло. Она не хотела нарушать хода своих мыслей.
Она нажала кнопку небольшого, размером с ручку, проекционного механизма на покатом столе. Магнитные прозрачные листы с изображениями, подхваченные магнитным полем, плавно взлетели в воздух. Это было подробное изображение баллисты — самого большого военного корабля Армады Лиги.
Норма переключила режим работы проектора, и чертежи выстроились в комнате, образовав объемное изображение — уменьшенную копию баллисты. Затем Норма отделила от изображения одну палубу судна, и сама вошла в увеличенное голографическое изображение, этот выход она делала для того, чтобы рассчитать минимальный радиус для полного прикрытия корабля защитным полем.
Саванта Хольцмана не было. Он отправился на очередное общественное мероприятие, где будет, выказывая ложную скромность, упиваться празднованием своих научных достижений. В последнее время он работал с Нормой не больше часа в день, исключительно по утрам, а потом начинал готовиться к обедам, за которыми следовали вечерние банкеты в резиденции лорда Бладда. Иногда, возвращаясь с них, Хольцман рассказывал Норме об аристократах и политиках, с которыми он там познакомился. Делал он это, очевидно, с целью произвести впечатление на Норму.
Вообще-то она не возражала против такого уединения и работала одна, не жалуясь на тяготы. Хольцман оставил ее в покое, поручив рассчитать параметры полей для прикрытия самых крупных боевых кораблей Армады. Савант говорил, что у него нет времени заниматься этим самому, но он больше не доверял команде вычислителей.
Норма ощущала на своих плечах большой груз ответственности, так как знала, что Лига разослала призыв ко всем своим планетам — присоединиться к священной войне, армагеддону, который должен был начаться с удара по оплоту Синхронизированного Мира — по планете Земля. На Салусе Секундус уже собрался большой флот диверсионных кораблей, готовых стартовать.
Хольцман продолжал упиваться своей возросшей значимостью. Норме же казалось, что работа лаборатории должна говорить сама за себя, без всех этих рекламных глупостей. Но ей было не суждено понимать правила игры политических кругов, в которых вращался Хольцман, и она верила в то, что он делает это только затем, чтобы лучше обеспечить военные приготовления через контакты с влиятельными людьми.
В свободное время ее ум был занят некоторыми побочными проблемами, их деталями, и она, следуя своей внутренней логике искателя, старалась найти ответы на мучившие ее вопросы. Например, даже если удастся уничтожить земное воплощение Омниуса, то останутся другие копии всемирного разума на других планетах Синхронизированного Мира. Могут ли мыслящие машины пережить такую вещь, как психологический удар? По масштабам Омниуса одна планета не представляет собой достаточную мишень, достойную усилий цель. Но насколько реальна опасность, Норма сказать не могла — эта проблема настолько выбивала ее из колеи, что она не могла выполнить необходимых расчетов. Эти мысли, которые вспыхивали, как молнии, и точно также перескакивали от облака к облаку, только высвечивали новые возможности, говорили о возможности свежих идей.
По законам военного времени, которые лорд Бладд установил на планете после восстания Бела Моулая, Норма чувствовала себя во все большей изоляции. Хольцман общался с ней очень мало. Два года назад, когда она впервые приехала сюда с Россака по его приглашению, он был для нее кумиром и образцом для подражания. Только постепенно до нее дошло, что, кроме простого признания ее таланта и использования его для достижения их общих целей, ученый в последнее время начал испытывать по отношению к ней некоторое раздражение.
Отчасти Норма и сама была виновата в этом. Ее постоянные предупреждения о непригодности модели сплавного резонансного генератора и об опасности взаимодействия защитного поля с лазерным лучом, естественно, настроили его против Нормы. Но со стороны саванта было несправедливо плохо относиться только потому, что она оказалась права. Тио Хольцман поставил свое «я» выше интересов науки.
Норма почесала свои редкие некрасивые волосы. Какое место в их работе вообще занимает человеческое эго? Уже в течение почти целого года ни одна его концепция не привела к созданию работающих конкретных моделей.
Напротив, в голове Нормы сейчас происходило оформление новой идеи, которая вполне могла бы вылиться в новый большой проект. Мысленно она уже видела соединение частей в целое, грандиозную конструкцию, которая может в будущем потрясти основы Вселенной. Но сейчас она не могла одним взглядом охватить все сопряженные с этим теории и уравнения. Для решения проблемы потребуются все ее силы и энергия, но, возможно, это изобретение поможет Армаде больше, чем персональные защитные поля.
Норма отодвинула в сторону голографическую проекцию баллисты и вышла из нее, обозначив голографическими маркерами места, на которых были прерваны ее вычисления. Теперь она могла направить свою сосредоточенность в другое русло и заняться делами поистине важными. Новая идея волновала ее гораздо больше, чем тривиальные расчеты защитных полей.
Вдохновение, как всегда почти мистическое, привело ее к открытию поистине революционных возможностей. Она почти физически могла видеть, как работает ее модель в исполинском, вселенском масштабе. По спине Нормы пробежал холодок предчувствия.
Хотя у нее в руках не было пока четкой теории о том, как будет работать эта идея, она кожей чувствовала, что прорывное уравнение поля Хольцмана можно использовать для чего-то гораздо более существенного и значительного. Пока ученый почивал на лаврах и упивался успехом, Норма решила попробовать пойти в другом направлении.
Видя, как эффект Хольцмана искажает пространство, создавая поле, она пришла к убеждению, что сама ткань Вселенной может быть свернута, при этом можно создать своеобразное короткое замыкание Вселенной. Если совершить такой подвиг, то можно будет путешествовать на огромные расстояния в мгновение ока, связывая две дискретные точки пространства вне зависимости от физического расстояния между ними.
Свертывание пространства.
Ей никогда не удастся развить столь грандиозный проект, пока Тио Хольцман ограничивает каждый ее шаг. Норме Ценва придется работать тайно...
***
Совершенно очевидно, что наши проблемы проистекают не из наших изобретений, но из того, как мы пользуемся нашими сложными игрушками. Трудности происходят не от конструкции и программного обеспечения, а от нас самих.
Барбаросса. «Анатомия восстания»
На протяжении тысячелетия человечество не собирало таких значительных и концентрированных вооруженных сил в одном месте. Планеты Лиги выделили для этих целей крупные и малые корабли из состава своих флотов: тяжелые линейные корабли, средние крейсеры, истребители, корабли сопровождения, сотни больших и малых челноков, тысячи «Кинжалов» и патрульных судов. На некоторых кораблях было столько атомных боеголовок, что их мощью можно было трижды уничтожить всю Землю.
Командование операцией было поручено сегундо Ксавьеру Харконнену; она была его детищем. Огромное количество судов, оружия, командиров всех рангов и солдат разных родов войск скопилось на орбите около Салусы Секундус в течение трех месяцев. Ремонтные рабочие гравировали на каждом корабле эмблему Лиги Благородных — раскрытую ладонь.
Оружейные заводы колонии Вертри, Комидера и Гьеди Прайм работали на пределе своих возможностей в три смены. Такой график предстояло сохранить и после отбытия Армады, так как ожидалось, что флот понесет огромные потери, которые надо будет немедленно восполнять. Пополнения будут нужны все время, вплоть до окончания войны.
До отбытия объединенной Армады все планетарные вооруженные силы, не задействованные в экспедиционном корпусе, были приведены в состояние боевой готовности. Даже если атомный удар по земному воплощению Омниуса окажется успешным, это не давало гарантий от удара возмездия со стороны других его инкарнаций.
Уничтожение — полная аннигиляция земного Омниуса — было совершенно необходимо как сигнал поворотного пункта в затянувшейся войне. Много лет назад свободное человечество накопило огромные запасы атомного оружия, чтобы угрожать мыслящим машинам, но Омниус и генерал-кимек считали эти угрозы блефом Лиги. На Гьеди Прайм и в других местах люди не применили это оружие Судного дня, таким образом, расписавшись в его полной неэффективности.
Теперь все должно было измениться.
Теперь Армада мстителей покажет врагу, что люди сняли с себя все моральные ограничения по отношению к машинам. Воздушные ядерные взрывы должны генерировать мощные электромагнитные поля, и эти мощные импульсы уничтожат сложные гелевые контуры мозга машин. Отныне Омниус будет бояться повторения ядерного всесожжения на других планетах Синхронизированного Мира. Радиоактивные осадки, демон из кошмарных фантастических историй древнего человечества, будут выпадать на поверхность планеты еще долгое время после окончания битвы, но со временем радиоактивность исчезнет и планета Земля, прародина человечества, снова станет обитаемой, но уже без мыслящих машин.
Корабли Армады понеслись к Земле на максимально возможной скорости. Путь должен был занять около месяца. Ксавьер с удовольствием изыскал бы способ сделать путь короче. Но даже фотонам, которые движутся с немыслимой световой скоростью, требуется какое-то время на перемещение между звездами.
Когда боевые корабли приблизились к Солнечной системе, сегундо Харконнен начал объезд кораблей, чтобы лично проинспектировать готовность людей и техники к боевым действиям. С мостиков кораблей он обращался к солдатам, воодушевляя их для предстоящей битвы.
Ожидание подходило к концу.
В этот момент приблизительно половина кораблей Армады была оснащена защитным полем, но атомное оружие находилось на борту как защищенных, так и не защищенных судов. Ксавьер хотел было подождать еще, но в конце концов решил, что дальнейшая задержка причинит вред больший, чем ожидаемая польза от установки защитных полей на все корабли. Кроме того, некоторые консервативно настроенные аристократы, прибывшие со своими отдельными флотами, высказывали скептическое отношение к непроверенной технологии. Эти лорды устанавливали вокруг своих планет и лун старые, проверенные разрушающие поля и не видели причин в данном случае отказываться от этого надежного средства. Они знали, что это было рискованно, но мирились с риском.
Ксавьер сосредоточился на том, чтобы психологически подготовить себя к битве до победного конца. После атаки на Землю всегда найдутся критики, которые не простят ему этого нападения. Все будут связывать с ним все неприятные стороны этой войны, но он не имеет права на этом основании отказываться от проведения операции. Достижение победы потребует практически полного уничтожения родового гнезда человеческой расы.
С таким ужасным пятном на репутации как сможет история не проклясть человека по имени Ксавьер Харконнен? Даже если машины будут уничтожены, ни один человек никогда не захочет жить на планете Земля.
За день до того, как Армада достигла орбиты Земли, Ксавьер вызвал на мостик своей флагманской баллисты Вориана Атрейдеса. Ксавьер не доверял бывшему пособнику Омниуса, но отделял свои личные чувства от дел службы, тем более когда речь шла о столь важном деле, как уничтожение мыслящих машин.
Ценность Вориана заключалась в его знании технических возможностей Омниуса.
— Никто другой не знает так много об армии роботов. Даже Иблис Гинджо не имеет той подготовки, какая есть у меня. Он был всего лишь начальником строительной команды. Кроме того, он предпочел остаться на Салусе.
Хотя колдунья с Россака подтвердила правдивость Атрейдеса, Ксавьер не мог отделаться от недоверия к сыну Агамемнона, который всю жизнь провел в услужении у мыслящих машин. Был ли Вориан умным шпионом или он действительно говорит правду и тогда его разведывательные данные просто бесценны и могут помочь найти уязвимые места в обороне Омниуса?
Вориана не раз тщательно допрашивали, его даже проверил врач, обладавший умением находить в организме имплантированные шпионские приспособления. Все заявили, что Атрейдес чист. Но Ксавьер боялся, что умные машины предвидели такую проверку и имплантировали в мозг Вориана какой-нибудь миниатюрный прибор, который можно включить в критический момент и заставить этого человека совершить диверсию против Армады Лиги Благородных.
Серена сказала, что все люди должны быть освобождены от ига мыслящих машин. Она захотела, чтобы Ксавьер взял с собой этого человека и дал ему шанс. В душе она всегда хотела верить, что если человек один раз познал концепцию свободы и собственной индивидуальности, то он навсегда откажется от порабощения и выберет независимость. И когда Серена попросила его об этом, Ксавьер не смог отказать.
— Отлично, Вориан Атрейдес, — сказал он. — Я дам вам возможность доказать свою ценность, но только под строгим контролем. Вам будет отведен определенный коридор, и за вами будут все время наблюдать.
Вориан криво усмехнулся.
— Я с рождения привык, что за мной постоянно наблюдают.
Сейчас двое мужчин были одни на капитанском мостике флагманской баллисты. Ксавьер, сцепив руки за спиной, расхаживал по палубе, расправив плечи. Сквозь космическое пространство он смотрел на яркую желтую звезду, которая с каждой минутой становилась все ярче.
Вориан молчал, держа при себе свои мысли, и тоже смотрел на черноту космоса, усеянную яркими звездами.
— Никогда не думал, что вернусь сюда так скоро. Особенно в таком качестве.
— Боитесь, что ваш отец все еще здесь?
Молодой человек шагнул ближе к широкому иллюминатору и вгляделся в приближающийся силуэт голубой планеты.
— Если на Земле нет ни одного живого человека, то титанам нет особого смысла оставаться здесь. Возможно, их отправили на другие планеты Синхронизированного Мира. — Он поджал губы. — Надеюсь, что Омниус не оставил на Земле значительных сил неокимеков.
— А что в этом страшного? Нашей огневой мощи хватит на то, чтобы легко уничтожить и их.
Вориан искоса взглянул на Ксавьера.
— Страшное в этом то, сегундо Харконнен, что мыслящие машины и роботы предсказуемы, их поведение определяется заложенными в них программами. Мы знаем, как они будут реагировать. Кимеки, с другой стороны, непостоянны и изобретательны. Это машины с человеческим мозгом. Кто знает, что они могут сделать?
— Совсем как люди? — спросил Харконнен.
— Да, но со способностями причинять куда большие разрушения.
С мрачной усмешкой Ксавьер обернулся к своему спутнику.
— До скорой встречи, Вориан. — Они были молодыми людьми одного возраста, но за плечами у них был совсем не юношеский жизненный опыт. — После завтрашнего дня ничто во Вселенной не сравнится с нами по умению причинять разрушения.
Боевая группа Армады приблизилась к Земле, как неминуемый ураган. Пилоты заняли места в десантных кораблях на нижних палубах баллист. Крейсеры и истребители извергали из своего чрева эскадрильи «Кинжалов», бомбардировщиков и разведчиков. Патрульные корабли и поисковые суда произвели быструю рекогносцировку, подтверждая данные, представленные Ворианом Атрейдесом.
Колыбель человечества выглядела как зеленеющий шар, прикрытый неровной пленкой белых облаков. Ксавьер Харконнен во все глаза смотрел на этот замечательный мир, на эту великолепную планету. Даже зараженная машинами, она выглядела хрупкой, нежной и уязвимой.
Вскоре, однако, Земля превратится в обугленный, почерневший безжизненный шар. Несмотря на то что он сам убеждал скептиков и сомневающихся в необходимости этого удара, теперь Ксавьер не понимал, как он мог считать такую победу приемлемой.
Он глубоко вдохнул, не отводя глаз от планеты, которую видел нечетко за пеленой слез. Это был его долг.
Ксавьер передал приказ флоту:
— Начать полномасштабную атомную бомбардировку.
***