Х-ка, феномены (примеры) фазы определения двигательного состава.

Построение двигательного навыка А. Ведущий уровень и двигательный состав

　　　Мы займемся сейчас историей жизни двигательного навыка. Среди всего их разнообразия невозможно подобрать ни одного такого, который мог бы служить их представителем «за всех», по всем сторонам и моментам их развития и бытия. Нам придется взять в качестве основного примера пару навыков, которые будут все время оставаться в нашем поле зрения, а попутно мы будем привлекать к делу и всевозможные другие навыки, которые помогут более ярко осветить ту или другую сторону вопроса. Старые взгляды на навык содержали, как мы уже видели, две капитальные ошибки. Во-первых, они считали, что навык влезает, или внедряется, в центральную нервную систему снаружи, :все равно, хочет она этого или не хочет. Мы теперь знаем, что, наоборот, нервная система не подвергается принятию навыка, а сама сооружает его в себе: упражнение — это деятельное строительство. Во-вторых, считалось, что навык проникает в нервную систему постепенно и равномерно, как гвоздь входит в стену или краска впитывается в материю: сперва на одну десятую, потом на четверть, на три четверти и т. д. Нечто торилось, торилось и проторилось. Сейчас нам известно, что сооружение навыка, как и всякое строительство, как всякое развитие, слагается из ряда этапов, глубоко качественно различающихся друг от друга. Построение навыка — это смысловое цепное действие, в котором нельзя ни пропускать, ни перепутывать отдельных звеньев, как нельзя, например, сперва застегнуть пальто, а потом надеть его или сперва потушить свечку, а затем поднести ее к папиросе. Сам навык совсем не однороден: он содержит в себе ведущий уровень и его фоны, ведущие и вспомогательные звенья, разнообразные автоматизмы, коррекции, перешифровки — словом, все, что мы уже перечисляли выше. Точно так же неоднородна история его зарождения, развития и жизни. Мы и попытаемся теперь рассмотреть ее по порядку. В качестве главных представителей для этой обобщенной биографии изберем два спортивных навыка разной трудности — навык велоезды и навык прыжка с шестом. Сопутствующие примеры мы будем заимствовать из области спорта и из круга трудовых и бытовых навыков.

　　　Как только перед нами возникает новая двигательная задача, первый вопрос — это, конечно, вопрос о ее опекуне, о ведущем уровне, на ответственное попечение которого она достанется. Однако у нормального взрослого человека этот вопрос можно считать уже предрешенным для всякой новой задачи. Можно без колебаний сказать, что нет такой двигательной задачи, с которой человек впервые встретился бы уже взрослым и которая не потребовала бы от него ведущего управления уровня действий (D), по крайней мере на первое время. Опыт почти по всему тому, что способен самостоятельно вести у человека уровень пространства (С), хоть в какой-то мере приобретается уже в детстве и отрочестве. Благодаря этому и еще потому, что у взрослого вообще наибольшая часть его движений совершается на уровне действий. (D), этот последний уровень уже прочно привык к тому, чтобы брать на себя строительство новых навыков какого бы то ни было рода. Это, конечно, налагает заметные отличия на осваивание навыков взрослым от того, как оно происходит у маленького ребенка или животного, у которых в распоряжении нет ничего выше верхнего подуровня пространства (С2).

　　　Здесь стоит особо отметить, что уровень действий (D) в силу этой вкоренившейся привычки впрягается в оглобли ведущего коренника в начале осваивания даже таких навыков, которым обязательно придется в дальнейшем переключиться в ведение уровня пространства (С). Так происходит, например, с навыком типичной локомоции — плавания, если человек впервые начинает обучаться ему уже взрослым. Факты говорят, что такое переключение ведущего уровня — всегда трудная и болезненная вещь, в резком отличии от легко и быстро совершающихся переключений фонов. Отсюда именно и происходит то, что навыки такого типа, как плавание, намного труднее и дольше осваиваются и автоматизируются у взрослого, чем у ребенка или подростка, которые сразу ставят их на управление уровня пространства (С). Эти пространственные навыки следует прививать с самого детства, уже просто с точки зрения разумной экономии сил.

　　　Вторую фазу построения нового навыка мы обозначаем как определение его двигательного состава. Так как первая фаза — вопрос о ведущем уровне — не отнимает много времени, то, в сущности, с этой фазы обычно прямо и начинается дело. Применительно к простым движениям, таким, какими ведает уровень пространства, двигательный состав — это все, что относится к форме и характеру движений, как иногда выражаются — к его конструкции. В спортивно-гимнастических навыках двигательный состав в основном совпадает с тем, что называют стилем или способом движения. Так, например, в прыжках в длину с разбега различают восточно- и западноамериканский способы (стили), в плавании — способы брасс, кроль, баттерфляй с их разновидностями и т. д. Это и есть то, что физиолог обозначил бы как различные двигательные составы этих локомоции. В цепных сложных действиях уровня D в двигательный состав входят и строения отдельных движений-звеньев и самые перечни этих звеньев. Например, в двигательный состав ввинчивания шурупа в стену входят движения-звенья взятия и хватки буравчика, насверливания отверстия, взятия шурупа и отвертки, самой процедуры ввинчивания и т. Д. С определением двигательного состава у большой части навыков дело тоже обстоит просто. Очень многие из движений и действий нам приходилось сотни раз видеть с самого детства. Начинающий обучаться езде на двухколесном велосипеде сам в детстве ездил на трехколесном, где применяется много сходных движений. Для спортивно-гимнастических и трудовых движений мы очень часто имеем к нашим услугам показ со стороны педагога или тренера, сопровождаемый вдобавок пояснениями и разбором сложного движения по элементам. И все же в отношении двигательного состава нам непременно приходится деятельно преодолевать целый ряд затруднений.

　　　Прежде всего так бывает РїСЂРё осваивании РЅРѕРІРѕРіРѕ умения самоучкой. Здесь РёРЅРѕРіРґР° РјРЅРѕРіРѕ труда СѓС…РѕРґРёС‚ РЅР° РїСЂСЏРјРѕРµ изобретательство РїРѕ части двигательного состава. РРѕР±РёРЅР·РѕРЅ РЅР° своем острове, РіРѕСЂСЊРєРѕ сожалевший Рѕ том, что РІ молодости пренебрегал приглядыванием Рє просты ремеслам, тратил массу времени Рё СЃРёР» РЅР° постижение основных двигательных премудростей горшечного, портняжного или столярного дела. Однако затруднений немало Рё РЅРµ для РѕРґРЅРёС… самоучек. Р’ прыжке СЃ шестом, например, есть РјРЅРѕРіРѕ таких молниеносных Рё неуловимых глазом подробностей движения, что РёС… РЅРµ разглядеть Рё РЅР° десятках показов. РњРЅРѕРіРѕРµ РёР· того, что Рё удается подметить, РЅРµ легко отнести Рє своему собственному телу: придать, например, СЂСѓРєРµ или туловищу именно ту РїРѕР·Сѓ Рё РїРѕРІРѕСЂРѕС‚, которые сумел увидеть Сѓ педагога. Затем телосложение каждого, его мускулатура, Р° тем более строение Рё степени развития его мозговых уровней так разнообразны Рё неповторимы, что уже тогда, РєРѕРіРґР° навык РІ общих чертах освоен, каждый учащийся очень РјРЅРѕРіРѕРµ приписывает РІ двигательном составе навыка Рє СЃРІРѕРёРј личным особенностям. РўРѕ ли РѕРЅ находит какой-РЅРёР±СѓРґСЊ подходящий РїРѕРІРѕСЂРѕС‚ СЂСѓРєРё, который помогает ему переходить через планку РїСЂРё прыжке РІ высоту, то ли наиболее удобные приемы хватки инструмента или придерживания материала Рё С‚. Рї. Здесь открывается широкий простор Рё для настоящего изобретательства Рё рационализации, что СЃ таким блеском доказали РЅР° трудовом фронте наши стахановцы.

36.Х-ка, феномены (примеры) фазы выявления и росписи коррекций.

Построение навыка Б. Выявление и роспись коррекций

　　　Однако, как известно каждому, видеть хоть тысячи раз, как что-либо делается, и сделать это самому — совсем не одно и то же. Часто, глядя на искусную, быструю работу опытного мастера, не можешь отделаться от яркого ощущения, что и сам с первого же раза сделал бы то же самое ничуть не хуже его. Но если мастер, прочитав эту немую мысль в наших глазах, уступит нам свое место и мы отважимся сделать пробу своих сил, то столкнемся с таким своеобразным ощущением обескураживающего недоумения, которого не забудет каждый, хоть раз испытавший его. Наша правая рука, которую мы привыкли знать послушно исполнительной и безукоризненно скоординированной в ее движениях, вдруг окажется такой неловкой и непокорной, точно она отсижена или отморожена. У нас, взрослых, уже сильно развиты «задерживающие центры», предостерегающие нас от неловких положений. Но дети особенно часто попадают впросак именно в случаях этого рода, когда то, что делается перед их глазами, кажется им до очевидности простым и доступным для повторения. Отсюда идут и порезанные носы и уши у мальчишек, подстерегших, когда отец, кончив бриться, уйдет на работу, и искромсанная материя у девочек, с не меньшею самоуверенностью принимающихся за кройку платья в отсутствие матери. Если вы хотите тут же, не сходя с места еще раз испытать это знакомое переживание недоумения и сделать свою руку растерянной, как жук, брошенный на спину, то поставьте перед собой зеркальце и, заслонив правую руку от глаз листом бумаги так, чтобы видеть ее только в зеркале, попробуйте нарисовать квадрат и крест диагоналей внутри его («конверт») или еще что-нибудь в этом же роде. Причина этой неожиданной непослушности совершенно ясна. Нами уже с самого детства накоплены огромные запасы всяческих двигательных навыков и умений по уровню действий и особенно по уровню пространства, каждая досягаемая точка которого нами давно и точно освоена. И действовать нам постоянно приходится в кругу этих привычных и выработанных движений. Как мы уже подчеркнули выше, при упражнении тренируется не сам по себе рабочий орган — его суставы, кости и мышцы, а определенный круг деятельности этого органа, управляемой мозгом в том или ином уровне. Каждое выработанное умение создает, правда, в центральной нервной системе некоторые «распространительные толкования», известную возможность переноса на другие, сходные виды навыков, но отнюдь не дает какого бы то ни было всеобщего развития. Послушная в исполнений бесчисленных привычных, выработанных умений и навыков, наша рука начинает обманчиво казаться нам послушной безотносительно и вообще. А этого-то и нет.

　　　После всего рассказанного РІ предыдущих очерках нас РЅРµ поставит РІ тупик РІРѕРїСЂРѕСЃ Рѕ том, почему нам вначале так трудно управиться СЃ движением, хотя его двигательный состав нам вполне ясен. Если Р±С‹ взаимоотношения между напряжениями мышц Рё движениями были так же просты, как, например, отношения между (жёсткими) шатунами Сѓ паровоза Рё его колесами, тогда, действительно, воспроизвести СЃРІРѕРёРјРё руками движение, которое РјС‹ мысленно СЏСЃРЅРѕ РІРёРґРёРј перед СЃРѕР±РѕСЋ, было Р±С‹ РЅРµ труднее, чем обвести карандашом нарисованный РЅР° бумаге квадрат. РќР° самом деле, хотя перед нами Рё стоит отчетливый образ движения, РјС‹ РЅРµ имеем вначале никакого понятия РЅРё Рѕ тех коррекциях, которые нужны для его выполнения, РЅРѕ Рѕ тех перешифровках, СЃ помощью которых можно втолковать мышцам, как РёРј следует себя вести. РњС‹ РІРёРґРёРј, как мастер выполняет РЅР° наших глазах эти понятные Рё ясные нам движения, РЅРѕ снаружи РЅРµ РІРёРґРЅРѕ тех скрытых перешифровок Рё коррекций, которые управляют РёРјРё РІ его РјРѕР·РіСѓ. Разница между второй фазой (определение двигательного состава) Рё третьей (прощупывание коррекций) заключается именно РІ том, что там учащийся устанавливал, как Р±СѓРґСѓС‚ выглядеть (снаружи) те движения, РёР· которых слагается изучаемый РёРј навык, здесь же РѕРЅ РґРѕС…РѕРґРёС‚ РґРѕ того, как Р±СѓРґСѓС‚ ощущаться (изнутри) Рё эти движения, Рё управляющие РёРјРё сенсорные коррекции. Именно РІ этой третьей фазе упражнения необходимо повторять РјРЅРѕРіРѕ раз решение данной двигательной задачи, чтобы «наощущаться» досыта Рё всем разнообразием переменчивой внешней обстановки, Рё всевозможными приспособительными откликами РЅР° нее СЃРѕ стороны самого движения. РџСЂРѕС„. РЎ. Геллерштейн очень метко называет эту деятельность «обыгрыванием» навыка РІРѕ всех мыслимых изменениях задачи Рё обстановки.

　　　Какой навык РЅРё взять РІ качестве примера, везде эта фаза выявления сенсорных коррекций проступает как необходимая, Рё РїСЂРё этом обычно как самая трудоемкая РёР· всех первоначальных, так сказать планировочных, фаз построения навыка. Применительно, например, Рє велосипеду: РЅРѕРіРё обучающегося начинают чувствовать правильную РєСЂСѓРіРѕРІСѓСЋ форму движений стоп Рё характерное переменное сопротивление, оказываемое педалями. РСѓРєРё осваивают поворотливость рулевой вилки Рё приспосабливаются сочетать ее произвольные повороты СЃ опиранием РЅР° нее. Гораздо дольше воспитывается Рё постепенно обостряется чувство боковых наклонов машины Рё ощущение того, как влияют РЅР° РЅРёС… повороты руля. Старый инстинкт, связанный СЃ прежним опытом РїРѕ пространству, может вначале побуждать РїСЂРё крене машины влево поворачивать руль вправо. Мало-помалу инстинкт этот преодолевается, Рё новичок сам или РїРѕ указанию учителя прилаживается откликаться РЅР° эти крены влево поворотами руля влево же, так как благодаря РёРј точки РѕРїРѕСЂС‹ велосипеда подбегают РїРѕРґ уклонившийся РІ сторону общий центр тяжести Рё восстанавливают нарушившееся равновесие. Р’СЃРµ это Рё еще РјРЅРѕРіРѕРµ РґСЂСѓРіРѕРµ совершенно невидимо снаружи Рё накапливается учащимся только путем личного, РЅРµ всегда безболезненного опыта. Пусть РїРѕ С…РѕРґСѓ этой фазы новичок успеет раз пятнадцать взобраться РЅР° СЃРІРѕР№ самокат Рё свалиться СЃ него; каждая набитая РёРј шишка есть болевой след начавшегося копиться Сѓ него опыта сенсорных коррекций. РЎ каждой РЅРѕРІРѕР№ минутой РѕРЅ получает РІСЃРµ новые потоки как раз тех ощущений, которых РЅРµ могло быть РІРёРґРЅРѕ РЅРё РЅР° РєРѕРј постороннем, Рё его центральная нервная система начинает мало-помалу разбираться РІ РІРѕРїСЂРѕСЃРµ Рѕ том, РЅР° какого сорта коррекции здесь имеется СЃРїСЂРѕСЃ.

　　　Нечего и говорить, что вся эта работа течет иной раз на три четверти бессознательно, но разумным вниканием можно очень ускорить ее. Попутно с этим накапливанием опыта по части коррекций совершается их внутренняя сортировка. Учащемуся уже стало ясным, что именно нужно корректировать, но еще не видно, чем, с помощью какого рода ощущений всего удобнее выполнять эти коррекции. Центральная нервная система деятельно ищет: где, как, какой вид чувствительности способен наиболее быстро и чутко откликнуться на ту или другую заминку, дать в том или другом случае самую строгую и точную коррекцию. И дальше: в распоряжении какого из фоновых, низовых уровней имеется тот инструмент, которым можно в данном случае всего ловче подцепить движение и провести его через трудное место. В начале осваивания навыка могут встретиться два разных случая. Когда основные, самые нужные коррекции определились, то ведущий уровень данного навыка либо может, хорошо или худо, обеспечить своими средствами эти коррекции, либо не может. В первом случае движение поначалу выполняется кое-как, «на костылях»: те виды чувствительности, какие имеются в инвентаре ведущего уровня, могут обеспечить эти коррекции, хоть временно, приблизительно выполняя роль деревянных лесов, с помощью которых в дальнейшем возводится каменный дом. И действительно, пока движение, хотя и с трудом, выполняется на этих суррогатных подпорках, успевают выработаться в низовых уровнях настоящие подходящие фоны, или автоматизмы, о которых речь будет дальше. Так, например, в навыках опиловки или косьбы, а из области тонких пальцевых движений — в навыках игры на фортепиано правильные движения напильника, косы или собственных пальцев вначале выверяются зрением, пристальной слежкой за ними «во все глаза». И уже благодаря тому, что движения все же удается более или менее правильно выполнять под их надзором, направляется и убыстряется выработка окончательных коррекций всех этих движений с помощью мышечно-суставной, проприоцептивной чувствительности, по которой таким мастером является фоновый уровень мышечно-суставных увязок (В).

　　　В других случаях ведущий уровень оказывается банкротом в отношении хоть и фоновых, вспомогательных, но нужнейших коррекций, без которых движение идти не может. Если речь идет, например, о локомоции, то ведущий уровень всех локомоций (C1) вполне обеспечен всеми смысловыми коррекциями, которые нужны ему, как водителю или «пилоту» движения, но ему может не хватить таких необходимых синергии, отсутствие которых все равно срывает движение, хотя они и не относятся ни к пилотажу, ни к конечной цели и смыслу. Так именно обстоит дело с локомоциями плавания или езды на двухколесном велосипеде. В этих случаях бывает всегда, что движение первоначально просто никак не выходит: учащийся упорно погружается в воду или падает на бок вместе со своей машиной. В обоих этих навыках (а также в ряде других, подобных им: беге на коньках, планерном навыке, умении ходить по канату и т. п.) имеет место один абсолютно всеобщий закон: во-первых, в какой-то момент эти умения постигаются сразу, как будто каким-то озарением, и, во-вторых, раз уловленное умение этого рода не утрачивается больше никогда, пожизненно, какой бы долгий перерыв ни был у человека в практике этого движения и как бы далеко ни зашла его общая растренированность в нем. Основного умения держаться на поверхности воды, на велосипеде, на канате и т. п. также нельзя забыть, как невозможно забыть, например, облика моря, виденного хотя бы однажды в жизни, или вкуса какого-нибудь раз испробованного кушанья. Описанный внезапный постигающий скачок, характерный для этой группы навыков, означает, что в этот момент вступает в строй выработавшаяся в соответственном уровне фоновая коррекция, обеспечивающая успех этого движения. Движение не получалось до этого переломного момента именно потому, что для этого рода движений в распоряжении их ведущего уровня не было никаких подходящих коррекций нужного качества, хотя бы суррогатных, какие спасают дело при многих; других видах движений. То, что «секреты» навыков плавания или велоезды и т. п. заключаются не в каких-нибудь особенных телодвижениях, а в особого рода ощущениях и коррекциях, объясняет нам, почему эти секреты не удается растолковать никаким показом (а любое движение всегда можно показать) и почему они совершенно и пожизненно незабываемы.

　　　Даже помимо этих особенных ощущений и коррекций, составляющих монополию уровня В, ни уровень пространства (С) с его обоими подуровнями, ни верховный уровень сложных навыков (D) не имеют подходящих средств для полноценного покрытия всех коррекций, нужных для данного двигательного навыка. Таким образом, встает во весь рост вопрос о привлечении фоновых уровней как специалистов по тем или иным видам коррекций. Вполне уместным будет сравнение построения нового навыка со строительством здания. В начальных стадиях работы архитектору не нужно бывает ничего, кроме готовальни и листа бумаги. Когда же строительство разворачивается, то ему, конечно, не только потому приходится привлекать себе помощников, что у него самого только по одной паре рук и ног. Более важная причина в том, что его руки, очень искусные в производстве чертежей и расчетов, гораздо медленнее и хуже умеют класть кирпичи или делать оконные рамы, нежели руки каменщиков и плотников. Подобным образом за фазой прощупывания и определениях нужных коррекций наступает фаза их росписи по фоновым уровням. У велосипедиста, у обучающихся прыжку с шестом, фигурному катанию на коньках, гимнастическим упражнениям на снарядах и т. п. постепенно выявляются те проприоцептивные сигналы, которые с наибольшим мастерством умеет схватывать и использовать уровень мышечно-суставных увязок (В), те ощущения от органов равновесия, на которые всего тоньше и правильнее откликается уровень тонуса (А), и т. д. Эта фаза пока все еще внутренняя планировка по сооружаемому навыку, но дело уже вплотную приблизилось и к реализации этих планов.

Х-ка, феномены (примеры) фазы разверстки фонов, автоматизация движений. Что происходит на этой фазе?

гЂЂгЂЂгЂЂРњС‹ РїРѕРґС…РѕРґРёРј Рє четвертой РїРѕ РїРѕСЂСЏРґРєСѓ, качественно СЃРЅРѕРІР° совершенно РѕСЃРѕР±РѕР№ фазе построения двигательного навыка: РіРґРµ же тут монотонное «проторение» или продалбливание? Эта фаза РёРЅРѕРіРґР° охватывает СЃРѕР±РѕР№ РїРѕ времени довольно большую часть всей тренировки, Р° РїРѕ своему значению занимает РІ ней исключительно важное место. Это — фаза фактического переключения РІРЅРёР·, РІ фоновые СѓСЂРѕРІРЅРё тех коррекций, которые уже определились Рё разместились РїРѕ этим СѓСЂРѕРІРЅСЏРј РІ предшествующей фазе. Уже раньше упоминалось, что СЃРїСѓСЃРє фоновых коррекций РІ подходящие для РЅРёС… низовые СѓСЂРѕРІРЅРё построения есть то, самое явление, которое называется автоматизацией двигательного акта. Первым делом нужно пояснить, чем обусловлено такое название. РќР° первых шагах строительства двигательного навыка сознательное внимание бывает устремлено почти РЅР° РІСЃРµ многочисленные подробности управления движением. Рђ этих подробностей Рё слабых пунктов оказывается такое изобилие, что внимание теряется Рё. то Рё дело упускает РёР· РІРёРґСѓ важные, подчас Рё решающие, коррекции. Перед нами прошло уже немало примеров Рё разборов движений, показавших, как РјРЅРѕРіРѕ РІ этих движениях разнообразнейшей работы РїРѕ управлению, Рё как насыщена фоновыми коррекциями, например, каждая локомоция: С…РѕРґСЊР±Р°, бег, плавание, прыжок. Разумеется, никакое, самое натренированное, внимание РЅРµ может охватить сразу весь этот град коррекций. РўСѓС‚ Рё РїСЂРёС…РѕРґРёС‚ РЅР° помощь автоматизационное переключение РІ низовые, фоновые СѓСЂРѕРІРЅРё.

　　　Дело в том, что в каждом движении человека, простом или сложном, полном глубокого смысла или доступном и любой лягушке, в сознание попадает только то, чем управляет ведущий уровень этого движения. Так уж построено наше сознание, что его фонарь, как правило, не способен осветить больше одного уровня зараз, хотя оно и в состоянии освещать их все по очереди. Поэтому получается, что все те коррекции, которые передаются на управление фоновым уровням, уходят в то же самое время из поля нашего сознания, т. е. начинают выполняться бессознательно, автоматически. Глубоко неправильно было бы представлять себе, что движения или части движений, управляемые автоматизмами, это непременно что-то застывшее, столь неизменяемое, как въевшаяся привычка. Кто-то очень верно подметил разницу между привычкой и. автоматизированным навыком, сказав, что «навыком владеем мы, тогда как привычка владеет нами». Автоматизмы могут иной раз быть более гибкими и приспособительными, чем любое сознательное движение; их существенный признак только в, том, что для своего осуществления они не нуждаются в сознании. Вполне понятно, какое большое значение имеет описанное свойство автоматизмов. Помимо того что при автоматизации каждая коррекция переключается на тот уровень, который ей качественно наиболее впору, автоматизационное переключение каждой очередной коррекции вниз означает еще один шаг к разгрузке внимания, которому этим все более облегчается возможность следить за самыми существенными и ответственными сторонами движения, не размениваясь на мелочи. Автоматизация совершается не сразу, а охватывает собой иногда довольно значительную часть всего времени осваивания навыка, не только потому, что это время уходит на выявление нужных коррекций и уровней, наиболее подходящих для каждой из них. Более важная причина в другом. Сами эти фоновые коррекции низового уровня, потребные для изучаемого навыка, далеко не всегда простые, нехитрые реакции, которые подходящий уровень сумел бы выполнить с первого же раза правильно. Нередко, и как раз в наших примерах велоезды или прыжка с шестом, эти фоны сами по себе чуть не целые навыки, вовсе не прирожденные и не лежащие в «фонотеке» низового уровня готовыми, как сюрприз в хлопушке. Их нужно еще выработать и воспитать.

　　　В одних случаях требуемый фон — это действительно целостный самостоятельный навык, который при этом, как более простой, очень часто бывает уже давно выработанным у учащегося, так что остается только пустить его в ход. Иногда подобный фон-навык нужно в той или иной мере «подшлифовать» и приспособить к фоновой роли. Могут, конечно, встретиться и такие случаи, когда нужно начинать воспитание навыка с самых азов. К таким самостоятельным фонам относится, например, разбег при цепном акте прыжка в длину или в высоту или прыжка с шестом. Бег уже давно выработан у каждого, с той или другой степенью совершенства, как самостоятельное движение в нижнем подуровне пространства (CI). Его остается только подчинить общей задаче всего движения прыжка: превратить бег в разбег. Это, безусловно, не одно и то же, особенно разбег с длинным шестом в руках, но исходному ведущему уровню прыжка (D) достаточно уже положить на него всего несколько поправочных мазков и превратить его ведущее положение в фоновое. Подобный же фоновый смысл приобретает локомоция бега в играх в футбол или теннис, локомоция ходьбы в работе поездного сцепщика, косаря, метельщика и т. д.

　　　В других случаях то движение или часть движения, которыми должен будет управлять в изучаемом навыке данный фоновый уровень, не имело бы никакого смысла в качестве самостоятельного, так как не было бы способно в таком вылущенном из всего целостного действия виде решить ровно никакой двигательной задачи. Возьмем для примера сложную синергию поворачивания вокруг себя с диском в правой руке перед его метанием или не менее сложное движение выхода в стойку на обеих руках, ногами вверх, на вертикально вставшем шесте, что бывает перед выпусканием его из рук и переходом через планку. Возьмем из области трудовых навыков вождение правою рукой со смычком или сложные, увертливые движения обеих кистей и пальцев, держащих вязальные спицы. Все эти движения и составные части движений приобретают смысл и становятся целесообразными только тогда, когда они вкраплены в целостное смысловое движение или действие и подчиняются его ведущим коррекциям. Легкоатлет должен подняться на руках на своем шесте не безотносительно, как и когда вздумается, а в тот самый момент, когда шест дошел до требуемого положения, и при этом так, чтобы перепорхнуть всем телом через планку, не задев за нее. Скрипач должен водить смычком так, чтобы его направление, скорость и сила нажатия на струны создавали требуемый художественный звук, все время контролируемый ухом и верховными, «музыкальными» центрами мозга. В противном случае это будет вождение, которое, может быть, ни опытнейший глаз, ни точнейший киноснимок и не отличат по виду от правильного, но которое не извлечет из скрипки ничего, кроме скрипения, и так далее.

　　　Вот эти-то фоны, которые управляют движениями, не имеющими самостоятельного смысла, или даже не обслуживают сами отдельных движений, и называются автоматизмами. Иногда их подразделяют на высшие - автоматизмы (те, которые обслуживают действия из уровня D) и низшие (входящие в состав движений уровня пространства, С), но это деление не имеет никакого существенного значения. Конечно, автоматизмы из разряда высших (называемые также специальными навыками, сноровками и т. п.) гораздо многочисленнее, сложнее и разнообразнее низших. Мы уже встречались с ними при описании уровня действий (D).

　　　С автоматизмами, как и с фонами первого рассмотренного рода, дело может обстоять двояко: либо они еще незнакомы обучающемуся и ему предстоит их выработать, либо он обнаруживает их уже готовыми, сохраняемыми памятью в «фонотеках» его низовых уровней, так что их остается только отряхнуть от нафталина, подновить и кое в чем подогнать и приспособить к новой задаче. Очевидно, что фоновые автоматизмы этого вида были в свое время выработаны как составные элементы какого-нибудь другого навыка, поскольку мы уже договорились, что ни самостоятельного значения, ни самостоятельного происхождения никакие автоматизмы иметь не могут. Начинающий велосипедист, наверное, найдет, например, в своих запасах и автоматизмы вращения педалей и автоматизмы поворотов рулевой вилки, приобретенные им во времена катания на трехколесном велосипеде. Обучающийся летному делу наберет в своих запасах немало автоматизмов и из вело- и из автопрактики, а может быть, и из вовсе непредвиденных, знакомых ему физических упражнений, развивших в нем автоматизмы удержания равновесия, взаимной увязки движений рук и ног и т. д.

　　　Такое использование автоматизмов, выработанных в свое время для навыка X, в другом, позже сооружаемом навыке Y, и есть то, что носит название переноса навыков или переноса упражненности. В этом важнейшем явлении необходимо разобраться подробнее, хотя оно пока еще мало изучено. Очень долгое время оставалось загадочным, в чем заключается суть этого явления—.«распространительного толкования» приобретенных умений, т. е. явления переноса навыков. Загадочность усугублялась еще тем, что иногда два вида движений, как будто довольно сходных друг с другом по внешности, обнаруживали ничтожную степень переноса упражненности. В других же случаях совсем несходные на вид движения, как, например, бег на коньках и велоезда, или спринтерский бег и прыжки в длину, или даже фигурное катание на коньках и стрельба в цель, давали как раз очень яркие и стойкие проявления переноса.

　　　Ошибка, бывшая причиной всех этих недоумений, состояла в том, что причину переноса искали в сходстве движений, или двигательного состава. Существовала целая теория так называемых тождественных элементов, созданная для объяснения переноса и в двигательных и в школьно-учебных навыках, но, к сожалению, эта теория не была в состоянии верно предсказывать явления, а следовательно, никуда не годилась. Мы на основе всего изложенного выше материала окажемся несравненно ближе к истине.

　　　Как уже сказано, перенос упражненности опирается на использование ранее выработанных автоматизмов, но автоматизмы— это не движения, а коррекции, управляющие движениями и их частями. Поэтому в тех случаях, когда два движения сходны одно с другим по форме и виду, но имеют в своей основе совершенно различные коррекции (например, движения со смычком и движения с пилой или напильником), не обнаруживается и никаких признаков переноса. Наоборот, в движениях, где этот перенос установлен, всегда не трудно найти и одинаковые или близко сходные группы коррекций. Так, например, навыки велоезды и катания на коньках роднит между собой совершенно ясная вещь: в обоих навыках мы имеем дело с держанием подвижного (динамического) равновесия над опорой, не имеющей ширины, т. е. линией опоры велосипеда или полозом конька. И руководящие ощущения наклона и равновесия, и даже сам принцип коррекций, восстанавливающих это равновесие, — принцип подъезжания под отклонившийся в сторону центр тяжести тела — в обоих навыках одни и те же. В таких, казалось бы, разных между собой навыках, как стрельба в цель и фигурное катание на коньках, и та явственно проступает группа важных сближающих их между собою коррекций: верного пространственного глазомера, стойкой, уравновешенной твердости точных движений и, наконец, безошибочного улавливания нужного момента.

　　　Переносы упражненности возможны не только с навыка на навык, но и с одного исполнительного органа тела на другой, не упражнявшийся орган. Так бывает, например, когда в каком-нибудь движении упражняется только левая рука, а результат упражнения сказывается затем не только на ней, но и на правой. Эта разновидность переноса имеет самое близкое отношение к переключаемости, и мы вернемся к ней несколько дальше. Не требует специальных подчеркиваний, как важно уметь правильно анализировать движения с точки зрения их уровневого состава и строения участвующих в них автоматизмов, чтобы намного повысить экономию сил и полезный результат упражнения. Подбирая «лестницы навыков» так, чтобы каждый из них мог как можно полнее использовать автоматизмы, уже построенные для предыдущих, и в то же время делал и свой взнос в «фонотеку» накапливаемых автоматизмов, можно достигнуть исключительного успеха.

+см переносы по навыку

Построение навыка

Г. Автоматизация движений

гЂЂгЂЂгЂЂ

　　　Между тем автоматизация, т. е. выработка новых фоновых автоматизмов и переключение коррекций движения, одних за другими, в низовые уровни продолжается своим чередом. При описании в очерке V уровня действий было рассказано, каким путем уровень-заказчик сносится с фоновым, передавая ему заявку на требующийся автоматизм. Так как у взрослого почти все новые навыки строятся под руководством коркового уровня действия (D), то и заказы на автоматизмы проводятся у него почти во всех случаях через описанные там же «премоторные» системы коры мозга. Коррекции самого ведущего уровня временно и приблизительно поддерживают поначалу разрабатываемую часть движения, затем наступает момент, когда коррекции соответственного фонового уровня доразвились и окрепли. Он отталкивает от себя руку ведущего уровня, которая поддерживала его, как старшие поддерживают на воде ребенка, обучающегося плавать, и перенимает новоявленный автоматизм целиком на себя. Это и есть момент состоявшейся автоматизации.

　　　Из всего изложенного ясно, что в каждом двигательном навыке может содержаться несколько автоматизмов, т. е. он может в нескольких разных направлениях нуждаться в фоновых коррекциях этого вида. Поэтому в продолжение выработки навыка может в разные времена произойти и несколько моментов автоматизации, совершенно независимо друг от друга. Так, в навыке езды на велосипеде такими моментами будут: основной переломный момент овладения равновесием, автоматизм правильного, непринужденного вращательного движения ног, автоматизм, не дающий подошвам соскальзывать с педалей, автоматизмы педального торможения, езды без рук на руле, сверхкрутых поворотов и т. д.

　　　Из приведенной характеристики того, что представляет собой автоматизация, столь же прямо вытекает, что она никогда не проявляется постепенно, а во всех случаях выглядит как внезапный скачок или перелом. Она похожа не на «проторение» (выражающееся в опытах с условными рефлексами в плавном нарастании количества капающей слюны), а скорее на какое-то «осенение», на своего рода восклицание «ага!». Каждый спортсмен помнит момент, когда он разом почувствовал, что вода держит его или что его велосипед сразу приобрел такую устойчивость, как будто у него выросло третье колесо.

　　　Третья особенность автоматизации обусловлена также ее основной сущностью, тем, что она состоит в переключении какой-то части управления движением на другой уровень, т. е. на другие по качеству коррекции. Поэтому автоматизация — это всегда скачок по качеству. Изменение в составе тех видов чувствительности, которые обслуживают коррекции данной части движения, не может не сказываться и на его существенных чертах. Таким образом, каждый автоматизационный скачок дает не только внезапное, резкое улучшение в выполнении разучиваемого движения, но при этом еще и качественные перемены в нем.