Археомодерн как парадигмальная аномалия
Завершение Нового Университета
Сегодняшняя лекция является завершающей абсолютно все. Это последняя лекция Нового Университета, он сворачивает свою деятельность на этой лекции. Это последняя лекция, которая имеет отношение к циклу хайдеггерианских лекций, и это завершающая лекция цикла постфилософии, который я читал в МГУ. По сути дела, это тотальное метафизическое резюме.
Археомодерн как эвристический термин
Сегодня мы осмысляем археомодерн. С одной стороны, вы, наверное, не слышали этого термина, потому что его не существует. Это правильно. Даже если у вас есть какие-то ассоциации, у меня есть предложение временно их отложить. Есть два похожих термина, которые сразу остаются за пределом нашей лекции, это археоавангард, который придумал Гиренок и археофутуризм, который придумал Гийом Фай. Оба термина расплывчатые, но к нашему дискурсу не имеют ни малейшего отношения.
Археомодерн – это явление, которое, на мой взгляд, должно встать в центре современного философского исторического политологического дискурса. Археомодерн – это главное, что вообще у нас есть. Сейчас мы будем говорить о самом и самом главном, но будем говорить, заходя немножко издалека, а не сразу в лоб.
Хочу сказать о появлении термина «археомодерн». В определенный момент, размышляя над тематикой смены трех парадигм, парадигмы премодерна, модерна и постмодерна, я пришел к выводу, что существует какой-то зазор между тем, что мы имеем в России сегодня, и что очень напоминает западный постмодерн или общемировой. Этот зазор я стал внимательно осмыслять, потому что концы с концами не сходились. В разных конструкциях смены парадигм от премодерна и традиционного общества к модерну, от модерна к постмодерну все четко и ясно, все это остается действительным и важнейшим инструментом нашего анализа, то есть, парадигмальный метод.
Но в России что-то не сходилось. Когда мы смотрим на то, что происходит в нашей жизни, то это, действительно, очень напоминает постмодерн: Тарантино, Единая Россия – это из одного сегмента, то есть, идет такое откровенное, хихикающее и ухмыляющееся «не то», которое нам впаривают именно в качестве «копии без оригинала», и никто даже не делает серьезного вида. Мир симулякров – симулякров молодежных движений, симулякров идей, симулякров дебатов, симулякров СМИ, симулякров экономических процессов. С одной стороны, все это - верный признак постмодерна, но никто из вас и мы все не можем понять, что такое постмодерн. Несмотря на то, что все вокруг нас очень похоже на постмодерн, с другой стороны, это не может быть постмодерном. Осмысление того, в чем здесь дело, почему то, что вокруг нас, похоже на постмодерн и не может быть постмодерном, привело меня к необходимости введения такого понятия, как археомодерн.
Археомодерн как парадигмальная аномалия
На самом деле, археомодерн – это не новая парадигма, это не нечто новое, добавляющееся к премодерну, модерну и постмодерну, но это нечто, что – как понятие и как концепт – родилось из осмысления несоответствия российской современной условно постмодернистической действительности канонам постмодерна. Очень важно, что парадигма постмодерна, которую мы довольно подробно с вами рассматривали в курсе «постфилософии», на самом деле, следует за модерном. Обратите внимание на слово за. За модерном на трех уровнях: логически – это понятно, исторически, то есть, это соответствует историческому процессу, и парадигмально. Иными словами, постмодерн как парадигма, начинает вырисовываться и давать о себе знать в состоянии, когда модерн худо-бедно состоялся. То есть, нельзя представить себе приход постмодерна в общество, где не было модерна. Постмодерн туда, где не было модерна, придти не может. Постмодерн обязательно следует за модерном, он не может с ним сосуществовать или ему предшествовать.
Собственно говоря, основная задача постмодерна, если мы посмотрим его философскую, политическую, социальную программу, это доделать за модерн то, что модерн не доделал, то есть постмодерн в этом вопросе с модерном солидарен, он говорит «да» модерну, но он говорит: «ничтоже бо соверши модерн». Так сказал Святой апостол Павел о законе, когда он определял новые параметры существования мира в эпоху благодати: «Ничтоже бо соверши Закон». То есть, закон был хорош, но он путь к обожению не открывал, и патриархи, даже праведники ветхозаветные, сидели по нашей православной традиции в аду, ожидая прихода Спасителя, на что даже рассчитывать не могли, просто сидели в той части ада, где было неплохо, честно говоря, но в аду. Точно так же постмодерн начинается там, где носители этого модерна отдают себе отчет, что «ничтоже бо соверши модерн», что начав свою программу, он не смог до конца осуществить своих намерений, не смог их воплотить. Иными словами, постмодернисты утверждают, что в модерне слишком много премодерна, и основная критика модерна со стороны постмодерна – это обнаружение в модерне архаических черт.