Глава 2. Визиты возмущения
Глава 1. Осенние встречи
Осень в Литтл-Уингинге выдалась теплой и безветренной, вдоль дороги замерли, словно красуясь, наряженные в красно-желтую листву деревья, а бескрайнее голубое небо накрыло умиротворенным куполом ряды одинаковых аккуратных домиков города. Желтые листья плавно кружились в воздухе, опускаясь на землю, и изредка взвивались вверх, когда по дороге проезжали машины. В городе стояла благодатная тишина. Надо сказать, что тишина в Литтл-Уингинге была ключевым словом. Тишина и Спокойствие. Всё здесь было размеренно и мирно, один день ничем не отличался от другого, плавная череда повседневных забот закономерно следовала после запланированного восхода солнца и заканчивалась, когда в окнах домов гасли огни, чтобы на следующее утро начаться снова. Страшнейшим кризисом здесь была кошка, застрявшая на дереве, но и это случалось не так часто, чтобы потревожить упорядоченную жизнь честных граждан.
Единственной аномалией в этой залитой солнцем осенней благодати был маленький худощавый мальчик с черными как смоль волосами, которые словно назло любой расческе торчали во все стороны. Он, поправляя очки, вышел на улицу, сощурив от яркого солнца изумрудно-зеленые глаза и поудобнее перехватил садовые ножницы, которые зажимал подмышкой. Окинув унылым взглядом аккуратный газон перед домом, и низкий белый заборчик, который словно существовал только для того, чтобы перегибаться через него и заглядывать в чужие дворы, мальчик зевнул и побрел к живой изгороди. Где-то там, среди идеально ровно подстриженных веточек была та единственная, которая настолько отвратительно выделялась среди остальных, что тётя Петунья всё утро провела в дурном расположении духа.
Пристально изучив каждый куст, мальчик пришел к выводу, что ничто здесь не нарушает общей гармонии, но его строгая тётя с присущим ей раздражением, обещала племяннику все муки ада, если после его работы она найдет хоть один изъян.
«Заруби на своем носу, Гарри Поттер, — отрывисто бросила она, — ты и так не далеко ушел от своих ненормальных родителей, и если мне придется ещё и краснеть из-за тебя перед соседями, ты остаток своей жизни проведешь в чулане!»
Гарри не хотел бы такой участи, поэтому он снова и снова бродил туда-сюда вдоль живой изгороди в поисках мистической «искривленной» ветки. На самом деле он был даже рад оказаться на улице, подальше от семейства Дурслей и их криков. Они вечно были чем-то недовольны, и Гарри всерьез полагал, что недовольны они исключительно фактом его существования. Мальчик нахмурился, почесав затылок. Если и были здесь какие-то неправильные ветки, то завидев садовые ножницы, они предусмотрительно скрылись в зарослях своих вполне благопристойных сестер.
— Но она же определенно найдет их, — пробормотал мальчик и собирался продолжить поиски, как вдруг что-то укололо его в лоб.
Ойкнув, Гарри схватился за больное место и выронил ножницы. Неприятные ощущения прошли так же внезапно, как и появились. «Оса? — недоуменно подумал мальчик, потирая лоб. — Но укус осы так быстро не проходит». Его пальцы коснулись тонкой линии шрама, который занимал почетное место на лбу Поттера с тех самых пор, как он себя помнил. Гарри часто смотрел в зеркало на эту странную зигзагообразную форму, гадая, где он мог получить такой шрам. Тётя Петунья на его вопросы лишь раздраженно отмахивалась, поэтому юному Поттеру не оставалось ничего другого, кроме как придумывать разнообразные невероятные истории про нападения пришельцев или коварных злодеев. Что было весьма увлекательно, но, к сожалению, не имело ничего общего с реальностью. Так или иначе, шрам был единственным, что Гарри нравилось в своей худощавой, угловатой внешности, поэтому мальчику никогда не приходило в голову переживать из-за его существования, но сегодня он почему-то заболел. Хотя Поттер и не был до конца уверен, что болит именно шрам (в конце концов, не мог же он заболеть столько лет спустя), но и на укус насекомого это мало походило, к тому же Гарри готов был поклясться, что кольнуло именно в шраме.
Впрочем, так как боль довольно-таки быстро прошла, мальчик только пожал плечами и наклонился, чтобы поднять валяющиеся на земле ножницы. В ту же самую секунду, он скорее почувствовал, чем услышал чье-то присутствие. Резко выпрямившись, Гарри удивленно моргнул. Сначала он испугался, что это кто-то из друзей Дадли или соседей, или, не дай Бог, миссис Фигг, но напротив него замер, изучающе его разглядывая, мальчик, по виду не старше его самого. У него были такие же, как у Гарри, черные волосы, но в отличие от буйной шевелюры Поттера, у незнакомца волосы лежали локон к локону и слегка вились. Секундой позже Гарри обнаружил, что мальчик напротив чуть выше, а ещё через мгновение понял, что улыбка, появившаяся на его миловидном лице, может быть какой угодно, но не доброжелательной.
«Всё-таки это друг Дадли», — подумал Гарри, хотя он никогда не видел среди банды своего кузена таких мальчишек.
Тем временем, мальчик напротив сощурил тёмные глаза и чуть склонил набок голову.
— Привет, — тихо поздоровался он, — ты тут живешь?
— Да, — Гарри недоуменно моргнул.
«Нет, он не друг Дадли, — решил Поттер, — или они просто решили меня разыграть».
— А ты кто? — на всякий случай уточнил он.
— Моё имя Томас Арчер, — представился незнакомец, — мы только что переехали, — он махнул рукой куда-то в сторону.
Гарри кивнул, не зная, что ещё на это сказать, потом спохватился.
— Я Гарри, Гарри Поттер, э-э-э…с новосельем?
Том поморщился.
— Ужасный тут у вас район, к слову, как ты не путаешь свой дом с другими? Такое однообразие, — мальчик усмехнулся и закатил глаза, в эту же секунду Гарри понял, что собеседник неожиданно ему разонравился, поэтому он был почти счастлив, когда на крыльцо вышла его тётя и велела возвращаться в дом, бросив на Тома недовольный взгляд.
— Э-э-э, прости, но мне пора, — Поттер начал отступать назад.
— Это твоя мать? — вместо вежливого прощального кивка спросил Том.
— Нет, — Гарри поежился от одной этой мысли, — это моя тётя Петунья…
— Ну и шея у неё, как у гусыни, — хохотнул Арчер, глядя на Гарри со странным любопытством. Поттер полностью разочаровался в новом знакомом — Дурсли, конечно, не были ангелами, но кто он такой, чтобы оскорблять незнакомых людей, к тому же взрослых? — Ты у них гостишь? — тем временем поинтересовался Том.
— Я у них живу, — более резко, чем собирался, ответил Гарри.
— Почему? — не отставал Арчер.
Гарри понял, что начал злиться. Он терпеть не мог тех, кто считал себя лучше других и кичился своим превосходством, а Том буквально излучал самодовольство, да и на Гарри смотрел так, словно он сорняк в земле.
— Потому что мои родители умерли! — раздраженно бросил Гарри, глядя в глаза непрошеному гостю. — И мне больше негде жить, доволен?
Мгновение Том казался удивленным, но тут же взял себя в руки.
— Мои родители тоже умерли, — спокойно сказал он, — я их совсем не помню.
Неожиданно для себя Гарри успокоился и посмотрел на собеседника более миролюбиво.
— А с кем ты живешь тогда? — помолчав, спросил он.
— С Кэйт и Бобом, они мои опекуны, — Арчер поморщился, как от зубной боли, — они полные болваны.
— О… — Поттер задумчиво пожевал губу, его мнение о новом знакомом опять достигло минусовой отметки, — но они же заботятся о тебе...
— Вот ещё, — фыркнул собеседник, — я сам о себе забочусь, — он помолчал, окинув Гарри придирчивым взглядом, — и ты, похоже, тоже…
— Нет, с чего ты взял? — возмутился мальчик.
— Ты похож на сироту из приюта… хотя нет, в приюте одежда лучше.
Наконец, Гарри сорвался.
— Ох, ты так ужасно обо всех говоришь, будто сам лучше! — он зло глянул на Тома, тот выглядел несколько удивленным, словно Гарри сказал ужасную глупость.
— Конечно я лучше, — уверенно сообщил Том, Поттер моргнул.
— Что?
— Ну да, — он пожал плечами, — я лучше своих опекунов, лучше твоей некрасивой тётки и уж точно лучше тебя!
— Почему это? — запальчиво спросил мальчик, размышляя, как бы врезать новому знакомому. Пусть Гарри всего восемь лет, но он прекрасно понимал, когда стоит применить силу… хотя ему это не часто удавалось.
— Потому что я умею то, что не умеет никто другой, — высокомерно объявил Арчер.
Гарри уставился на него широко раскрытыми глазами, неожиданно что-то в словах мальчика остановило его желание устроить драку.
— И что, например?
— Когда я злюсь, в доме взрываются стекла, — самодовольно заявил Том, — и ещё я могу поджечь взглядом, если очень захочу, мне никто не ровня, я просто подошел, чтобы сказать тебе…
— И ты гордишься этим? — удивленно спросил Гарри. — Гордишься тем, что ты странный? Что ты не такой, как все?
— Я сильнее и если захочу, меня все будут бояться!
— Подумаешь, — Поттер пожал плечами, — я тоже так умею, но кроме затрещин ничего после этого не получал и тебе вряд ли перепадет больше.
Его неприязнь росла все больше и больше, хоть Гарри и был довольно удивлен тем, что помимо него есть ещё один такой же ненормальный. Возможно это какая-то болезнь, которой страдают исключительно сироты?
— Ты… умеешь? — выдохнул Том, всё его самодовольство мигом испарилось. — Умеешь творить чудеса?
— Это не чудеса, — угрюмо ответил Гарри, — это странности, их нельзя делать, — мальчик помолчал, — но они иногда случаются сами собой, и тогда я ничего не могу поделать…
— А что ты умеешь? — восторженно спросил Арчер, тут же превращаясь в обыкновенного восьмилетнего мальчишку, а не того кичливого болвана, каким казался до этого.
— Ну… — Поттер смутился, Том был первым человеком, который не увидел в этом ничего отвратительного, что само по себе было странно, — однажды я за ночь отрастил свои волосы… и потом ещё случайно взорвал вазу и как-то взлетел с земли на крышу, когда за мной гнались...
— Так значит ты тоже… — Арчер ухмыльнулся и впервые взглянул на Гарри с искренним интересом, потом нахмурился. — А ты не врешь? — вдруг выдал он, и в зеленых глазах его собеседника вспыхнуло искреннее негодование.
— Нет, с чего мне врать? — выпалил он и только сейчас понял, как просчитался. Возможно, Том просто бахвалился и на самом деле не умеет ничего необычного, а Гарри так глупо и наивно выдал ему самую свою позорную тайну! Теперь Арчер его засмеет, а Дурсли, если узнают, просто убьют его на месте, они и так бесятся, когда он творит все эти ненормальности. А теперь об этом узнают ещё и соседи. Поттер закусил губу, почти со страхом ожидая, когда новый знакомый рассмеется ему в лицо. Но тот лишь продолжал изучающе его разглядывать и, наконец, улыбнулся. Вполне доброжелательно.
— Знаешь, — заявил он, — я думаю, что мы подружимся.
С этими словами он круто развернулся и направился в сторону своего дома, Поттер провожал его мрачным взглядом.
— Вряд ли, — тихо пробормотал он и побрел домой, где его, очевидно, ждала очередная выволочка от тёти Петуньи.
* * *
Гарри закинул руки за голову и уставился в бездонное синее небо, по которому лениво ползли пушистые белые облака. Солнце приятно грело кожу, и мальчик жмурился от удовольствия, слушая, как шелестят на ветру листья деревьев. Конец июля выдался необычайно солнечным и тёплым. Сорвав с земли травинку, Поттер засунул её в рот и снова уставился в небо, позволяя себе не думать ни о чём и ощущая потрясающее спокойствие. Рядом послышались шаги, и мгновение спустя рядом с мальчиком на траву кто-то опустился. Гарри улыбнулся. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть, кто сейчас развалился на траве рядом с ним.
— С днём рождения, — приветливо объявил знакомый голос.
— Ха, мой день рождения ещё не наступил, — Поттер с удовольствием потянулся, — так что ты рано поздравляешь.
— Зато я буду первым, — хохотнул в ответ Том в своей привычной самодовольной манере.
— Первым и единственным, — заметил мальчик, поворачивая голову и встречаясь взглядом с тёмными глазами лучшего друга, тот неопределенно пожал плечами.
— Ну, кто-то же должен праздновать, что такой невозможный зануда и нытик, как ты, появился на свет, — сообщил он.
— И как ты собрался его праздновать? — полюбопытствовал Поттер, снова обращая своё внимание к небу.
— Поймаю бешеную собаку и запущу в дом к твоим родственникам, — хмыкнул друг.
Гарри засмеялся.
— Они её пристрелят… а потом пристрелят нас с тобой… они и так тебя не любят.
— Больно надо, — фыркнул Том.
Оба мальчика замолчали, каждый думая о своем, внезапный порыв ветра взлохматил их темные волосы и забросал одежду мелкой пылью. Том, чертыхаясь, уселся на траву, вяло отряхивая старую футболку. Гарри продолжал неподвижно лежать на земле. Он уже и не помнил, как и когда именно Том из напыщенного, самодовольного, кичливого индюка превратился в лучшего друга. Сначала Гарри просто его терпел, старался избегать и жутко злился на все его высокомерные заявления. Они ругались, осыпали друг друга оскорблениями, но потом каким-то образом снова оказывались вместе. И всегда это было инициативой Тома, потому что если он чего-то хотел, то готов был на всё что угодно, лишь бы получить желаемое. И по какой-то непостижимой причине, Том хотел общаться с Гарри, что вообще-то было странно, потому что больше никто подобного желания не высказывал.
Время шло, и Гарри все больше замечал, что презрительное отношение Тома распространяется на кого угодно, но только не на него. Мальчик объяснял себе это тем, что Арчер такой же странный, как и он сам, и ему просто не с кем больше общаться, вот он и сдерживается. Хотя бывали случаи, когда и с Поттером мальчик вел себя заносчиво и раздраженно, спорил с ним из-за мелочей, высмеивал его глупость или наивность. Сначала это приводило Гарри в ярость, но мало-помалу Поттер перестал обращать внимание на подколки и язвительность Тома, закрыл глаза на тяжелый характер и принял Арчера таким, как он есть, со всеми недостатками и достоинствами, понимая, что по-другому он просто не умеет общаться.
Том всегда казался старше своего возраста и порой Гарри даже думал о том, что он ему как старший брат, такой же надежный, сильный, умный, так же отчитывает из-за всякой ерунды, делает вид, что знает все на свете и иногда ведет себя так, словно Гарри пять лет.
Они проводили вместе столько времени, что Поттеру начало казаться, будто они способны читать мысли друг друга и чувствовать настроение, даже на расстоянии, и было в этом что-то настолько невероятное и волшебное, что Гарри и сам не заметил, как раздражающий соседский мальчишка стал для него кем-то вроде семьи. Лучшим и единственным другом.
У Гарри никогда не было таких друзей, и он был совершенно уверен, что кроме Тома никакие друзья ему больше не нужны, потому что кто ещё будет таким же? Кто сможет так говорить с ним, так веселить его, так защищать его? И чем больше проходило времени, тем больше Гарри убеждался, что никто и никогда не сможет, даже отчасти, походить на Тома, или, что абсурдно, быть лучше него, поэтому никто не сможет его заменить, как никто не может заменить семью.
— Том…
— Хм-м-м?
— Как думаешь, это всегда так будет?
— Что именно? — Арчер прекратил бессмысленное отряхивание и без того заляпанных брюк и повернулся к зеленоглазому мальчику.
— Ну, всё это… изо дня в день, Дурсли, этот город, наша… ненормальность…
— Нет, конечно, — ужаснулся Том, — когда-нибудь всё изменится.
— Как? — Гарри уныло взглянул на друга. — Уже десять лет всё одно и то же… дом, тётя, дядя, Дадли, уборка, оскорбления, школа, где все меня избегают… это всегда так будет? Может мы с тобой и правда какие-то… — он задумался, вспоминая слово, — прокаженные?
— Не говори ерунды! — гневно воскликнул Том. — Это они! Они все! Они прокаженные, они неполноценные, глупые, скучные, обычные, а мы… — он мечтательно улыбнулся, — мы особенные, Гарри.
— И чем же? Своими странностями? Нас презирают за это!
— Нас боятся, — спокойно поправил Арчер, укладываясь обратно на траву, — они просто безмозглые трусы, они похожи на мелких собак, которые постоянно лают на людей и крупных псов, потому что боятся их. Всего лишь мелкие шавки, вот они кто!
Гарри удивленно поднял брови, услышав, сколько ненависти было в словах друга, он недоуменно повернулся к Тому.
— Слушай, а ты ведь никогда не говорил, за что ты так не любишь их…
— Кого?
— Ну Кэйт и Боба… по-моему, они нормальные…
— Они меня ненавидят, — глухо отозвался мальчик, отворачиваясь от Поттера.
— Почему? — осторожно поинтересовался он.
Том молчал и Гарри уже начал думать, что друг не ответит, когда он заговорил.
— Когда мне было четыре года, они забрали меня из приюта. Кэйт не могла иметь детей, и они усыновили меня. А потом… потом появились эти «способности», и они стали бояться меня… водили к каким-то врачам, думали, что у меня с головой что-то не в порядке, но я нормальный! — Арчер со злостью смотрел на Гарри, но всё его негодование было направлено на родственников. — Потом у них родился сын и я… я стал им не нужен. Они почти не замечали меня, возились с этим плаксой.
— Но он же был совсем маленький, — осторожно сказал Гарри, гадая, что в этом ужасного, ведь так здорово иметь младшего братика.
— Я тоже был маленький, — обиженно бросил Том, — мне тоже хотелось, чтобы меня… — он резко замолчал и закрыл глаза, — они меня к нему не подпускали, все боялись… а потом Мэтью умер.
— Из-за чего? — выдохнул Поттер, когда молчание затянулось.
— Не знаю, — честно ответил Том. — Сказали, что сердце просто остановилось. Ему тогда было всего два года.
Гарри резко сел, обхватив колени руками, и уставился в одну точку.
— Они винят тебя в его смерти?
— Да.
— Но почему?
Арчер горько усмехнулся.
— Потому что я ненормальный, мало ли что я мог сделать с ним?
— Но ты ведь не делал? — осторожно уточнил Поттер, оборачиваясь к другу.
— Нет. Не делал. Потом они хотели вернуть меня в приют, но не нашли достаточно уважительной причины, поэтому они решили просто не обращать на меня внимания.
— Но они ведь не морят тебя голодом и все такое? — насторожился Гарри.
— Нет. Они просто не хотят меня видеть… даже если я умру, им будет все равно…
— Это ужасно, — Гарри покачал головой. Он знал, что Дурсли вряд ли расстроятся в случае его кончины, но они, по крайней мере, не превращали его в пустое место… наверное, это ещё хуже, чем постоянные подзатыльники и оскорбления, когда кто-то делает вид, что тебя просто не существует.
— Ничего ужасного, — Том поморщился, — просто все так и есть, это правило. Если ты выделяешься, то тебя нужно бояться… или делать вид, что тебя нет. Поэтому всем будет все равно, даже если я просто исчезну.
— Неправда! — возмутился Гарри. — Мне будет не все равно!
— Да? — Арчер приподнялся на локтях, разглядывая мальчика. — Ты это серьезно?
— Конечно, ты же мой лучший друг! — с жаром заявил Поттер.
— Да, — прошептал Том, — мы друзья… мы… Знаешь, наверное, в этом есть смысл…
— В чем?
— Мы особенные, ни на кого не похожие. Нас всегда будут сторониться и презирать. Никто не захочет быть рядом с такими, как мы. Но мы есть друг у друга, да? — Гарри решительно кивнул. — И мы никогда не предадим и не бросим друг друга, да?
— Да.
— И нам никто не будет нужен, ведь мы всегда-всегда будем друзьями?
— Всегда, — торжественно пообещал Поттер, на душе у него стало тепло и спокойно. Том прав, пока они есть друг у друга, они никогда не будут одиноки. Пока они вдвоем они смогут преодолеть любые трудности. Потому что они лучшие друзья.
— Мы с тобой как братья, — тем временем решил Арчер и лучезарно улыбнулся, — самые-самые настоящие братья!
— Решено! — Гарри вскочил на ноги и потянул за собой Тома, пока друг не выпрямился напротив него. — Я торжественно клянусь, что мы будем вместе целую вечность, и ничто никогда не сможет нас разлучить!
Арчер кивнул и повторил его слова, добавив от себя:
— Клянусь, что мы всегда будем лучшими друзьями!
— Клянусь, — подтвердил Гарри и оба мальчика расхохотались, чувствуя невероятное облегчение: впервые каждый из них почувствовал себя как дома.
* * *
Гарри болезненно поморщился, дотронувшись до широкой кровоточащей ссадины на скуле. Настроение у него было хуже некуда, мало того, что Дурсли наказали его и ограничили в еде, так они теперь ещё и уничтожают его письма, разве это честно? Тем более он впервые в жизни получил свое собственное письмо, но даже не успел прочитать, что там написано. А Дадли, решив, что теперь его кузен ещё более жалкий, чем обычно, просто не упускал случая поиздеваться над ним, или хорошенько ему врезать. Поттер вздохнул, гадая, когда же все это, наконец, закончится. «Я же не хотел, чтобы это глупое стекло исчезло, — раздраженно думал мальчик, — оно ведь само… ну или почти само. Но Дадли же я туда не толкал! Вот упал-то он точно сам! И разве я виноват, что стекло потом снова появилось?» Этими вопросами он задавался уже не первый день, но как обычно всё это самокопание ни к чему жизнеутверждающему не приводило.
— Гарри! — к дому подлетел раскрасневшийся, взволнованный Том, размахивая рукой, в которой был зажат конверт. — Гарри, ты не поверишь, что я получил сегодня! — заметив мрачное настроение друга, Арчер обеспокоенно поднял брови. — Что случилось?
— Ничего, — Гарри поднялся с крыльца и подошел к Тому, — что там у тебя? — несколько раздраженно спросил он, втайне завидуя, что лучший друг может получать и читать любые письма.
— Кто тебя так? — даже не думая отвечать на вопрос поинтересовался Арчер, попутно вытаскивая из кармана носовой платок и протягивая его Гарри, тот благодарно его принял и приложил к ссадине.
— Дадли, — проворчал он, разглядывая капельки крови на белой ткани, — опять перепутал меня с боксерской грушей.
— А я всегда утверждал, что твой кузен полный идиот, — громко заявил Том, явно надеясь, что в доме его услышат. — Идем, я покажу тебе что-то потрясающее!
— Не могу… я наказан, — Поттер поморщился.
— За что?
— Я запер Дадли в террариуме, — признался мальчик, — случайно…
— Там были змеи? — с надеждой спросил Том.
— Нет, та, что была, уползла, — Гарри вздохнул.
— Жаль, — Арчер помолчал, сурово глядя на друга, — да уж, сглупил ты, приятель, — Гарри скорбно кивнул. — Как же можно было так перепутать? — в тёмных глазах мальчика скакали бесенята. — Твоего кузена следовало запереть в клетке со свиньями, змеи слишком благородные существа, чтобы терпеть его присутствие, — Гарри захихикал, заметно расслабляясь, Том потянул его за рукав рубашки. — Идём, забудь про их глупое наказание.
Последний раз оглянувшись на дом Дурслей, где из окна за ними следила недовольная тётя Петунья, Гарри последовал за другом. На детской площадке Том остановился и уселся на качели, поманив к себе Гарри.
— Ты просто мне не поверишь, — прошептал он, — смотри, что я получил сегодня утром.
Гарри взял в руки конверт, который тот ему протягивал, и удивленно поднял брови. На желтоватой плотной бумаге изумрудными чернилами было аккуратно выведено:
Мистеру Т. Арчеру
Спальня на втором этаже.
Прайвет драйв 8,
Литтл-Уингинг,
Графство Суррей.
Гарри моргал, глядя на необычный адрес, практически то же самое было написано на том конверте, который порвал дядя Вернон.
— Ты прочитай, что в конверте, — нетерпеливо велел Том, Гарри покорно достал сложенный вчетверо лист странной на ощупь бумаги и вслух прочитал.
— Школа чародейства и волшебства Хогвартс.
Директор: Альбус Дамблдор.
(Орден Мерлина первой степени, Великий Влшб., Гл. Колдун, Важная Персона, Всемирная Конфедерация Чародейства)
Уважаемый м-р Арчер!
С радостью извещаем, что Вы приняты в Школу колдовства и ведьмовских наук "Хогвартс". Список необходимой литературы и оборудования прилагается.
Начало занятий — 1 сентября. Ожидаем ответную сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша,
Минерва МакГонагалл
Заместитель директора.
Не желая верить своим глазам, Гарри достал из конверта вышеупомянутый список и потрясенно на него вытаращился.
— Мантии? Остроконечная шляпа? Котел? — он ещё раз перечитал написанное. — Волшебная палочка?! — по его шокированным зеленым глазам было ясно, что мозг просто отказывался воспринимать прочитанное. — Студенты так же могут привезти с собой сову, кошку или жабу, — бездумно дочитал он и посмотрел на Тома. — Что это?
— Ха, — Том ухмыльнулся, но тут же сник, — хотел бы я знать.
— Но как же так? — Гарри ещё раз перечитал письмо. — Неужели… неужели это правда?
— Не знаю.
— Вдруг это шутка? Вдруг все это просто розыгрыш? Вдруг кто-то узнал про наши «странности» и решил поиздеваться? — Поттер глубоко вдохнул и быстро выпалил. — Не можем же мы по правде быть волшебниками!
— А почему нет? — удивился Арчер.
— Тогда почему никто не пришел раньше? — Гарри с несчастным видом смотрел на конверт. — И что такое «ожидаем ответную сову»? Не значит же это, что нам нужно поймать сову и каким-то образом убедить её отправиться в этот Хог… вартс? Нет, Том, это просто шутка…
— А вдруг, правда? Вдруг мы не такие уж ненормальные? Вдруг мы действительно волшебники?
— И где ты собрался искать сову? — скептически поинтересовался Поттер.
— Не знаю, но эта МакГонагалл ещё написала, что приедет к нам домой сегодня, чтобы подробно все объяснить, — Арчер неуверенно улыбнулся, — вот и посмотрим, шутка это или нет. — Неожиданно Том помрачнел. — Постой, разве ты не получил такое письмо?
— Я не уверен, — Гарри попытался безразлично пожать плечами, — мне пришло странное письмо, оно было похоже на твое, но я его не читал.
— Почему?
— Ну, оно вроде как… эм… порвалось, — Поттер смущенно пнул камешек у себя под ногами.
— Твои родственники меня бесят, — сообщил ему Том, явно догадываясь о причине таинственного уничтожения письма, и громко фыркнул. — Ладно, идем со мной, эта заместитель директора должна приехать к четырем часам, подождем вместе.
— Но твои опекуны…
— Забудь о них, — Арчер широко улыбнулся и, схватив друга за руку, потащил его за собой, — представь себе как это здорово, если есть и другие, такие же, как мы!
— Ну… да, — пробормотал Гарри, хотя ему мало верилось, что все это правда… и даже если Том действительно был волшебником, то никто не говорил, что Гарри такой же, в конце концов, он не видел своего письма, возможно это было что-то другое. Мальчик отчаянно душил в себе надежду, убеждая себя, что никакой он не волшебник, а всего лишь обычный Гарри и даже если эта МакГонагалл его увидит, она, скорее всего, скажет, чтобы он не мешался и что ему такого письма никто не высылал. Гарри готов был расплакаться как пятилетка, ему было безумно обидно, что он так и не прочитал своё письмо и не знал, что там было написано. Он уже почти слышал, как строгая заместитель директора (а она определенно должна быть очень строгой) отчитывает его за глупость и выгоняет из комнаты, чтобы он не подслушивал чужие разговоры.
Несмотря на то, что они были знакомы уже три года, Гарри никогда не был у Тома в гостях, хотя не нужно было обладать особой смекалкой, чтобы догадаться, что внутри его дом был почти таким же, как у Дурслей. Отличались, пожалуй, только мебель да цвет обоев, а так, та же гостиная дома номер четыре. Гарри присел на диван и неуютно поежился под пристальным взглядом миссис Хувер. Том, как он объяснял ему раньше, носил фамилию, которую дали ему в детдоме, ехидно утверждая, что глупее фамилии Хувер может быть только Дурсль. Как ни странно, его опекуны нисколько не возражали.
Кэйт Хувер нервно теребила рукав своего платья и смотрела на зеленоглазого мальчика, как на дикое животное. На своего подопечного она обратила внимание лишь раз, когда он представил ей своего друга, после чего он просто перестал для неё существовать. Впрочем, не обращать внимания на Гарри она не могла, так как на памяти женщины это был первый ребенок, с которым завел дружбу Том. Остальных он просто игнорировал. Но что такого особенного было в этом худом бледном мальчишке со странным шрамом на лбу, который тот смущенно пытался прикрыть длинной челкой? И если её хладнокровный приемный сын неожиданно им заинтересовался, значит этот Поттер такой же опасный и непредсказуемый, как и он сам?
Иначе мальчишка давно сбежал бы от него, как от огня. Все бежали. Том одинаково пугал как детей, так и взрослых, было в этом ребенке что-то демоническое, что-то заставляющее людей избегать его. Он всегда казался старше своих лет, а в его тёмных глазах словно замер разум человека жившего много дольше и совершившего нечто ужасное. И это жуткое безразличие к людям… Томас просто не знал, что такое помощь и сострадание.
А этот тощий соседский мальчик, насколько могла судить Кэйт, спокойно с ним дружил вот уже три года и не проявлял никакого дискомфорта. Это заставило женщину держаться от него на безопасном расстоянии, но правила приличия все же велели ей подать голос.
— Чаю?
Потенциально опасный взъерошенный ребенок вздрогнул и обратил на неё удивленные зеленые глаза.
— Простите?
— Я предложила тебе чай, — повторила она, закусив губу.
«Может у него проблемы со слухом? Может, он ненормальный?» — подумала женщина, но увидев, как мальчик едва заметно кивнул, Кэйт поспешила на кухню, подальше от этих странных детей.
Когда миссис Хувер вышла, Том злорадно усмехнулся.
— Она смотрела на тебя так, словно ты сейчас на неё бросишься, — заявил он.
— И что в этом хорошего? — Гарри смерил друга недовольным взглядом.
— Но разве это не здорово, когда на тебя так смотрят? Словно ты опасен, словно ты сильнее, могущественнее, — он задумчиво улыбнулся, — я бы хотел, чтобы на меня так смотрели все.
— Это глупо, — пожал плечами мальчик, — ведь тогда у тебя совсем не будет друзей.
— А зачем мне друзья? — удивился Том. — У меня уже есть ты.
Поттер неопределенно пожал плечом, хотя в глубине души ему было безумно приятно, что его предпочли всем друзьям на свете.
Когда стрелки указывали ровно четыре часа, раздался мелодичный звонок в дверь, выветривший у Гарри остатки спокойствия, мальчик затравленно посмотрел на Арчера: тот был взволнован, но страха в его глазах Поттер не заметил. Оба друга замерли на своих местах, слушая, как миссис Хувер подходит к двери, как щелкает замок и раздаются приглушенные голоса, наконец, в поле зрения показалась приемная мать Тома, за которой следовала высокая худощавая женщина в странных длинных одеждах свободного покрова. «Наверное, это и есть мантии», — с замиранием сердца подумал Гарри.
— Том, к тебе пришли, — поскольку Кэйт смотрела только на своего приемного сына, женщина в мантии не обратила внимания на оцепеневшего в соседнем кресле Гарри, полностью сосредоточившись на юном волшебнике. Миссис Хувер села на стул у письменного стола, предпочитая оказаться как можно дальше от всего происходящего. Том во все глаза таращился на заместителя директора.
— Мистер Арчер, — её тонкие губы дрогнули в мимолетной улыбке, — моё имя Минерва МакГонагалл, я преподаю трансфигурацию в Хогвартсе и являюсь заместителем директора Дамблдора. Насколько мне известно, до сегодняшнего дня вы ничего не знали о волшебстве?
— Да, — Том кивнул, склонив голову набок, — но я знал, что умею делать разные вещи.
— Именно поэтому вас зачислили в Хогвартс. Такой талант необходимо развивать, мистер Арчер и я надеюсь, что вы со всей серьезностью отнесетесь к обучению.
— Мэм… простите, неужели это правда? — слабо выдавил Том. — Неужели мы действительно волшебники?
— Вы такой же волшебник, как и я, — кивнула женщина и, желая подтвердить свои слова, вытащила из кармана продолговатый деревянный предмет, демонстрируя его мальчику. — Это волшебная палочка, мистер Арчер, с помощью неё волшебники способны сделать практически что угодно.
— Что угодно? — глаза Арчера возбужденно расширились, хоть он и старался держать себя в руках. — Любое чудо?
Минерва еле заметно улыбнулась и взмахнула палочкой, в ту же секунду перед ошарашенной публикой сидела полосатая серая кошка. Кэйт издала полупридушенный хрип, вцепившись в спинку соседнего стула, глаза Тома загорелись неподдельным восхищением, Гарри только бестолково моргал, гадая, как можно проделать такой фокус. Мяукнув пару раз, животное вновь преобразилось в строгую волшебницу, ввергнув присутствующих в новый приступ восхищения и ужаса. МакГонагалл убрала волшебную палочку в карман и поправила свою остроконечную шляпу с широкими полями, ожидая, когда публика придет в себя. Первым опомнился Том.
— И я тоже так смогу? — прошептал он.
— То, что я сейчас продемонстрировала, называется анимагия — умение трансформироваться в животное, — пояснила Минерва, — это довольно сложный раздел трансфигурации, он требует терпения и мастерства, но при надлежащем усердии… да, вы тоже сможете этому научиться.
— Ты видел? — воскликнул Том, глядя на Гарри. — Видел?! Это правда!
Не понимая, к кому он обращается, волшебница обернулась и только сейчас заметила, что в комнате помимо неё, Тома и его матери находится ещё один зритель. Несколько секунд женщина пристально рассматривала черноволосого мальчишку в безмолвном потрясении.
— Мистер Поттер? — наконец выдавила она, и мальчик уставился на неё широко распахнутыми зелеными глазами.
— Вы знаете мою фамилию? — удивленно прошептал он.
— Мерлин всемогущий, — цепкий взгляд профессора скользил по худощавому телосложению, беленому лицу, жуткой безразмерной одежде, ссадине на скуле мальчика, растрепанным волосам, и женщина приходила в ужас. Мальчик был похож на беспризорника, на нищего попрошайку, но только не на сына Лили и Джеймса Поттеров, — что вы… — она не знала, что сказать, — что вы здесь делаете? — наконец с трудом выдавила она, подавляя разгорающуюся в груди злость: «Что эти ужасные магглы творили с мальчиком?!»
— Простите… эм… просто мне тоже пришло похожее письмо, — робко сказал Гарри, гадая, чем он так шокировал и, кажется, разозлил пожилую волшебницу, — и я хотел… ну мне не верилось… я тоже не знал, что я волшебник.
— Что? — тонкие брови профессор удивленно изогнулись. — Вы не знали? Разве ваши тетя и дядя не рассказали вам, кем были ваши родители?
— Ну, — Гарри смутился, — они говорили, что папа часто пил… а мама… ну вроде бы была наркоманкой и они разбились в аварии…
— Вздор! — МакГонагалл зашипела, как рассерженная кошка. — Что за дикий вздор?!
Гарри вжался в спинку кресла.
— Простите, я не хотел вас как-то оскорбить… — забормотал он, понимая, что наверняка что-то в его словах было ужасно невежливым… но вот только что?
— За что вы извиняетесь, мистер Поттер? Разве ваша вина, что эти магглы…
— Кто? — перебил профессора Том, который, так же как и Гарри, был совершенно растерян странной реакцией женщины.
— Магглы, — повторила волшебница, обернувшись к Арчеру и мгновенно успокаиваясь, — люди, не обладающие магическими способностями, — она помолчала, собираясь с мыслями, потом недовольно дернула плечом, словно пришла к решению, которое ей было совершенно не по вкусу. — Мистер Арчер, у вас есть какие-то вопросы?
— Да, — Том быстро кивнул, — где купить волшебную палочку?
— Об этом можете не беспокоиться, я отведу вас туда, как только услышу ответ вашей матери.
Кэйт напряглась, когда все присутствующие вдруг обратили на неё внимание, ей совершенно не нравилась вся эта затея, но…
— Это значит, что во время обучения Том будет жить… там? — уточнила она.
— Да, но вы можете не беспокоиться, во время каникул ученики возвращаются домой. К тому же, если вас беспокоит безопасность вашего сына, можете быть абсолютно уверены, что ни один профессор и уж тем более директор ни за что не допустит, чтобы ученикам причинили вред, — Минерва ободряюще улыбнулась, списывая нервозность женщины на волнение за приемного сына. — Если хотите, я могу навестить вас позднее и рассказать подробнее о Хогвартсе, чтобы вы имели представление о том, где будет учиться мистер Арчер.
— Нет, — поспешно и тихо ответила Кэйт, — благодарю, я… доверяю вам… полагаю, за обучение нужно платить?
— Безусловно некоторые затраты будут необходимы, но если вы…
— Нет, — снова ответила приемная мать Тома, бросив настороженный взгляд на мальчика, — мы за все заплатим.
— О, ну что ж, — МакГонагалл повернулась к Тому, — я рада была знакомству, мистер Арчер, я попрошу вас быть готовым отправиться в Лондон завтра в полдень, — Том кивнул, на лице его сияла улыбка. — А теперь, — женщина взглянула на притихшего Гарри, — полагаю, мистер Поттер, мне следует навестить ещё и ваших родственников.
— Но… — мальчик заморгал, — это значит, что я тоже могу поехать в Хогвартс?
— Естественно, — женщина фыркнула, — я не вижу ни одной причины, почему вы не могли бы этого сделать.
— Значит, я волшебник? — обрадовался он.
— Как и ваши родители, — сообщила женщина. Глаза мальчика выражали крайнюю степень шока.
— Мои родители были волшебниками?!
— И весьма талантливыми.
— Вот это да, — прошептал Поттер, переглянувшись с Томом, — они были волшебниками… — он вопросительно посмотрел на МакГонагалл, решив укрепиться в мысли о том, что он не абсолютное ничтожество, как утверждали Дурсли, — и я тоже могу быть талантливым?
— Не сомневаюсь, — уверенно заявила Минерва и, помолчав, строго заметила, — конечно, при условии, что вы будете хорошо учиться.
— О, я буду очень стараться! Спасибо, мэм! — Гарри вскочил с кресла, тут же обнаружив, что Том стоит рядом, выжидающе глядя на него.
— Я иду с тобой, — сообщил он, пресекая любые возражения.
МакГонагалл вопросительно глянула на Поттера, но тот, казалось, ничуть не возражал.
— Всего доброго, — волшебница кивнула Кэйт и покинула дом. Следом за ней, словно во сне, семенили восторженные дети.
«А теперь, — тем временем сказала себе закипающая Минерва, — пора пообщаться с Этими Магглами и прояснить пару моментов, и, клянусь всем на свете, Альбус, если все хоть наполовину так, как я думаю, тебе не жить».
Глава опубликована: 22.11.2011
Редактировать текст главы
Глава 2. Визиты возмущения
Уже подходя к дому Дурслей, Минерва замедлила шаг и обернулась к Гарри.
— Мистер Поттер, если хотите, вы можете подождать в своей комнате, пока я поговорю с вашими родственниками.
Гарри мысленно содрогнулся.
— Я лучше побуду с вами, — поспешно ответил он.
— Что ж… хорошо, и ещё, — женщина помолчала, — не могли бы вы уточнить, что произошло с вашим письмом?
— Э-э-э, ну…
— Его порвали Дурсли, — злорадно ответил за друга Том.
— Даже так, — пробормотала МакГонагалл, поспешно отворачиваясь, чтобы дети не увидели выражения её лица, — что ж, это весьма… неожиданно.
Она постучалась в дверь, Гарри за её спиной втянул носом воздух, в доме послышались шаги, и через мгновение в открывшемся дверном проеме все трое могли наблюдать половину лица Петуньи Дурсль, которая с подозрением смотрела на визитеров.
— Кто вы? Что вам нужно? — настороженно спросила она, окинув профессора враждебным взглядом.
— Добрый день, моё имя Минерва МакГонагалл. Я профессор в Хогвартсе и хотела бы… — она не успела договорить, так как Петунья, тихо крякнув, попыталась захлопнуть перед ней дверь. — Ну уж нет, — резко бросила раздраженная ведьма, взмахивая волшебной палочкой, после чего дверь резко распахнулась, отталкивая тётку Гарри вглубь коридора.
— Как вы смеете?! — завизжала женщина. — Немедленно убирайтесь вон из моего дома!
Том вошел следом за МакГонагалл и облокотился на перила, довольно ухмыльнувшись и явно ожидая веселья, ему очень хотелось увидеть, как эта строгая волшебница пришпилит уродливую родственницу Гарри к стене, словно коллекционную бабочку, или по возможности превратит её в жука. Сам Поттер с несчастным видом смотрел на Петунью, гадая, что же так разозлило МакГонагалл.
— Мистер Поттер, — спокойно обратилась Минерва к нему, — войдите в дом и закройте за собой дверь.
Мальчик поспешно подчинился, почему-то безобидная фраза в устах профессора трансфигурации прозвучала как смертный приговор.
Примерно тридцать минут спустя основной поток брани иссяк, и Петунья выдохлась. Гарри только мысленно радовался, что дяди Вернона и Дадли нет дома, а то криков было бы вдвое больше и они могли продлиться до ночи. Мальчика поражало то, с каким хладнокровием профессор МакГонагалл выслушивала все эти ужасные оскорбления, женщина ни на мгновение не высказала злости или недовольства, она просто ждала, пока миссис Дурсль вдоволь наорется и, когда та замолчала, только холодно улыбнулась.
— Вы закончили? — Минерва шагнула вперед, и Петунья поспешно отступила, глядя на волшебницу со смесью злобы и страха. — Как преподаватель в Хогвартсе, заместитель директора и представитель совета попечителей я прибыла к вам с инспекционной проверкой того, как вы справляетесь с опекой юного мистера Поттера, — отчеканила МакГонагалл. — Возможно, нам было бы удобнее пройти в гостиную для разговора.
— Он никуда не поедет, — отрезала Петунья, игнорируя слова профессора. — Мало того, что мы кормили и поили его все эти годы, так теперь вы хотите, чтобы мы терпели все его жуткие фокусы?!
— Вам прекрасно известно, что ваш племянник был зачислен в Хогвартс с самого момента его рождения, — холодно заметила Минерва, — так что я не понимаю к чему сейчас все эти возражения.
Волшебница обернулась к ошарашенному Гарри, который, хлопая глазами, смотрел то на свою тётку, то на профессора.
— Вы знали? — вырвалось у него, когда Петунья встретилась с ним взглядом. — Знали про Хогвартс?
— Конечно, знала, — презрительно выплюнула женщина, — моя сестрица была такой же ненормальной, как и ты.
— И вы ничего не сказали мне? — теперь в голосе мальчика звенело возмущение. — Вы говорили, что мои родители были пьяницами, что они погибли в аварии!
— Что за гнусная ложь?! — впервые за всё время разговора в голосе МакГонагалл послышалась плохо скрываемая злость.
— А вы ждали, что я буду хвастать тем, что моя чокнутая сестрица оказалась ненормальным выродком? — рявкнула Петунья. — Как и её отвратительный муженек и этот мальчишка? — она бросила неприязненный взгляд на Гарри; тот невольно поежился.
— Не смейте, — очень тихо и угрожающе прошипела Минерва, напоминая рассерженную кошку, — оскорблять Джеймса и Лили Поттеров! Они были талантливыми, выдающимися волшебниками и прекрасными людьми! Как у вас язык повернулся врать их сыну о том, что они могли так нелепо погибнуть?! Вы же знали…
— А какое мне дело до того, как там подорвались моя сестрица и её муж? — перебила волшебницу миссис Дурсль. Гарри подумалось, что это весьма опрометчиво с её стороны, почему-то мальчику казалось, что Минерва МакГонагалл не тот человек, который будет долго терпеть подобное обращение. Вдруг до него дошел смысл слов тёти.
— Подорвались? — переспросил он, обращая непонимающий взгляд на заместителя директора. — Что значит подорвались?
— Их убили, Гарри, — очень тихо ответила Минерва, виновато взглянув на мальчика, — они погибли, защищая тебя.
Гарри мотнул головой, то ли отрицая новую информацию, то ли, просто пытаясь её осмыслить. Он чувствовал, как в груди поднимается злость, смешанная со жгучим чувством вины. Одиннадцать лет он стыдился собственных родителей, слепо веря тем гадостям, что говорили про них тётя и дядя, думал, что они разбились в аварии, а теперь узнает, что всё это ложь. Что их уважали и любили, что они не бросали его, а погибли… пытаясь его защитить. Мальчик зажмурился, это было выше его сил — смотреть сейчас на кого бы то ни было. Ему было так стыдно, как он мог хоть на мгновение поверить в это вранье? Как мог презирать своих родителей? Они защищали его. Защищали ценой своих жизней. А он… неблагодарный, ненормальный, ужасный…. На плечо легла чья-то рука, и Гарри открыл глаза, встретившись взглядом с Томом, друг чуть сжал его плечо в молчаливой поддержке и он горько улыбнулся.
— Ты же не знал, — тихо сказал он, словно смог прочитать его мысли, почувствовать то, что чувствовал он, — не вини себя.
— Я им поверил, — Гарри поморщился, — глупец…
— Это немыслимо, — тем временем выдохнула Минерва, — зачем вы делали это? Разве так важно было заставить ребенка стыдиться своей семьи? Своей силы?
— Силы? О чем вы? Мне стыдно смотреть в глаза соседям только из-за того, что в одном с нами доме живет этот мальчишка, а вы ждете, что я одобрю его ненормальные выходки на глазах у всех?
— Он волшебник и вы знали об этом.
— Мы пытались вытравить из него эту заразу! Одиннадцать лет мы потратили на то, чтобы сделать мальчишку нормальным человеком, и тут являетесь вы… — Петунья обхватила себя руками за плечи и, развернувшись, быстро направилась в гостиную, куда за ней последовала Минерва. — Я не потерплю никакого колдовства в моём доме! Мне хватило моей сумасшедшей сестрицы!
Из всего потока ругани, Минерва выхватила только первую фразу.
— Вытравить? — вкрадчиво переспросила она. МакГонагалл и Петунья замерли посреди гостиной. Гарри и Том тихо примостились на диване, и, затаив дыхание, наблюдали, как одна крайне раздраженная волшебница и одна весьма визгливая дама сошлись в словесной баталии. — Что бы это могло значить?
— Мальчишка нуждался в контроле, — Поттер заметил, что теперь его тётя не казалась такой самоуверенной, что-то во взгляде волшебницы явно насторожило её, — мы делали то, что должны были!
— О, — по губам МакГонагалл скользнула страшная улыбка, — и что же вы делали? — Петунья застыла, стиснув зубы и вперив в Минерву непреклонный взгляд. — Возможно, вы поделитесь, что за блестящий воспитательный метод вы применяли в течение одиннадцати лет, — шелковым голосом предложила волшебница, — чтобы заставить волшебного ребенка не быть волшебным?
В этой фразе, сказанной тихим, лишенным всяких эмоций, голосом явно крылось нечто большее, чем просто вопрос, даже Гарри заметил это, хотя и не совсем понимал, чем признание тёти так разозлило профессора. Неожиданно в разговор вмешался Том.
— Гарри, почему бы тебе не показать профессору, где ты живешь? — невинным голосом предложил он, сладко улыбнувшись Петунье. — Профессору МакГонагалл, наверное, следует увидеть твою комнату?
Минерва обернулась к мальчикам, мгновенно заметив и предвкушающий блеск в глазах Арчера, и испуг, смешанный со стыдом и негодованием, во взгляде Гарри, обращенном на друга.
— Вы что-то хотите рассказать мне, мистер Поттер? — спокойно поинтересовалась она, мальчик тут же замотал головой, бросив на сильно побледневшую тётку опасливый взгляд. — Может быть, хотите рассказать мне, как ваши дядя и тётя заботились о вас? — Поттер снова замотал головой.
— Нет, мэм.
— Вы хотите сказать, что вы ничем не хотите со мной поделиться? — уточнила женщина. — Может быть, вы боитесь чего-то?
— Нет, мэм. Всё в порядке, мэм, — затараторил Гарри, ещё только не хватало опозориться перед этой статной уверенной в себе волшебницей... О чем вообще думает Том? Зачем делает все это? Какая разница, где он живет?
— Вам нечего сказать?
— Да, мэм… то есть, нет, мэм, — в голове Поттера скользнула леденящая душу мысль. А что если, узнав, где он спит, профессор МакГонагалл решит, что Гарри не подходит им? Что он не может быть волшебником? Ведь волшебники не спят в чулане под лестницей. И вообще нормальные люди не спят в чуланах. Профессор сразу поймет, что Гарри ненормальный, и пусть Том уже сотню раз повторял, что ненормальные здесь только его родственники, Гарри не покидало ощущение, что с ним все-таки что-то не так. Ведь всегда было что-то не так!
В это мгновение Арчер подался вперед и открыл рот, чтобы что-то сказать, но Поттер тут же схватил его за руку и предупреждающе покачал головой.
— Не смей, — одними губами прошептал он.
— Если ты не скажешь, то скажу я, — с преувеличенной высокопарностью заявил Том, — мне кажется, это важно…
— Нет! — Гарри покосился на Минерву и на ставшую подозрительно молчаливой Петунью, — нет, это совсем не важно!
— Мистер Поттер, — вздохнула волшебница, прекрасно понимая, что здесь происходит нечто более серьезное, чем она предполагала, — я обещаю, что никто не причинит вам никакого вреда, я просто хочу увидеть, в каких условиях вы живете.
Мальчик упрямо насупился, продолжая безмолвствовать, но тут его друг толкнул его локтем. «Я молчать не буду», — читалось в его тёмных глазах, Гарри с минуту сверлил его раздраженным взглядом и, наконец, обернулся к Минерве. Волшебница обратила внимание, что за внешним недовольством он усиленно пытался скрыть нервозность и страх.
— Ну ладно-ладно, — пробормотал мальчик и, соскочив с дивана, направился в коридор, МакГонагалл последовала за ним. Том остался сидеть на диване, гипнотизируя Петунью мстительным взглядом, который на фоне невинной улыбки смотрелся весьма красноречиво, и Минерва уже тогда могла с уверенностью сказать, на какой факультет впоследствии попадет этот ребенок.
Когда Гарри остановился посреди коридора и открыл дверь шкафа под лестницей, профессор трансфигурации не сразу поняла, что мальчику там понадобилось, но когда он, с недовольным бормотанием, отступил назад, открывая ей обзор на содержимое чулана, недоумение сменилось глубоким шоком, плавно переходящим в раскаленную ярость. Старая перекошенная кровать, застеленная посеревшим, застиранным бельем, рваный плед, пара старых игрушечных солдатиков и стаканчик с зубной щеткой на самодельной деревянной полке говорили сами за себя.
— Вы… вы здесь живете? — еле выговорила она, разглядывая крошечное, пыльное помещение.
Оторвав взгляд от носков своих ботинок, Гарри взглянул на бледное лицо женщины и, помедлив секунду, кивнул.
— Но это… это же чулан… — Минерва смотрела на него так, словно он у неё на глазах свалился с Луны, — вы… спите в чулане?
— Эм… да… — он неуверенно пожал плечами, насторожено глядя на волшебницу и гадая, что он опять сделал не так, — это… хм… это неправильно?
— Мерлин всемогущий, — выдохнула профессор и, круто развернувшись на каблуках, стремительно направилась в обратно гостиную, Гарри тут же поспешил следом, неуверенный в том, что последует дальше. Всё происходящее начинало его пугать. Почему профессор МакГонагалл так злится? Что происходит? Возможно ли, что он был прав? Может быть, она решила, что он не может учиться в Хогвартсе? От одной этой мысли Гарри стало нехорошо. Что же такого в этом чулане? Да, он маленький и пыльный и темный, но больше ему негде спать, неужели это запрещено? Неужели из-за этого он не сможет стать настоящим волшебником? Поехать в Хогвартс…
До этого Гарри хотя бы понимал, что волшебница была возмущена тем, что тётя Петунья сказала о его родителях, но теперь-то что случилось? И почему с лица Тома не сходит раздражающе самодовольная улыбка? Поттер начинал серьезно подозревать, что его друг появился на свет именно с этой дурацкой ухмылкой, настолько естественно она смотрелась на его лице.
МакГонагалл, остановившись в двух шагах от Петуньи, окинула трясущуюся женщину до крайности презрительным взглядом.
— Чулан? — с трудом сдерживая ярость, процедила профессор. — Он живет в чулане?
— А вы что ждали, что мы будем хвастаться этим маленьким чудовищем перед соседями?! — взвизгнула тётка Гарри, отступая от разгневанной колдуньи.
— Это немыслимо! Он же ваш племянник! Сын вашей сестры! — негодовала Минерва, от её былого хладнокровия не осталось и следа. — Оставляя его у вас, мы думали, что он будет в безопасности, что вы позаботитесь о нём! И что я вижу? Мальчик живет в чулане под лестницей! — она задохнулась от возмущения. — Он такой худой, словно вы его вообще не кормите, а эти обноски?! Вы это называете одеждой? В сиротских приютах дети выглядят лучше! Бога ради, он же ребенок! Неужели вам незнакомо понятие заботы и милосердия? Как у вас язык повернулся говорить мальчику такую гнусную ложь о его родителях? Не такой жизни мы хотели для сына Джеймса и Лили Поттеров, когда оставили его вам, это низко! — глаза МакГонагалл полыхнули гневом. — Вы хоть понимаете, кто этот мальчик? Да если в волшебном мире станет известно, как вы обращались с ним все эти годы, вас просто в порошок сотрут! — заметив испуг в глазах собеседницы, Минерва холодно улыбнулась. — Вы же знали, что он сделал, знали, что он знаменит. В волшебном мире нет ни одного ребенка, который бы не знал имени Гарри Поттера, нет ни одного волшебника, кто не знал бы, что сделал этот мальчик, кто не восхищался бы им, а вы просто заперли ребенка в чулане под лестницей, после всего, что он пережил?
Гарри удивленно моргнул и переглянулся с Томом. Знаменит? Знаменит чем? Что такого он сделал? Почему это все его знают? И… о-о-о, профессор злится не на него, а на его тётю, возможно, Том был прав, когда говорил, что он не должен спать в чулане? Гарри почувствовал легкое облегчение. Значит, он все ещё может учиться волшебству! Только вот… где же ему теперь спать, раз в чулане нельзя? Впрочем, это сейчас мало его волновало. Он поедет в Хогвартс! Станет настоящим волшебником! Поток мысленных восклицаний, вопросов и общего состояния эйфории прервал истеричный смех Петуньи.
— Оставляя у нас? — она покачала головой. — Да вы бросили его на пороге нашего дома, как беспородного щенка, — она брезгливо скривилась, — что же вы сами не воспитывали своего знаменитого Поттера, если так дорожили им? Почему подбросили к нам под дверь, как старую газету? Оставьте свои возмущения для кого-нибудь поглупее, мне-то прекрасно известно, что мальчишка вам был нужен так же, как и нам, иначе мы бы не нашли его на пороге дома в компании глупого письма с высокопарными восклицаниями о его значимости. За одиннадцать лет никто ни разу не пришел посмотреть, как он живет, вам было плевать на него, никому даже в голову не пришло проверить, не замерз ли на смерть этот сопляк, пролежав всю ночь на улице, жив ли он вообще! И теперь вы приходите сюда и разбрасываетесь обвинениями?
Этими словами Петунья определенно выбила у Минервы почву из-под ног, волшебница потрясенно смотрела на неё со смесью возмущения и неверия. Гарри вдруг показалось, что он только что рухнул с небес на землю, и падение это вышибло из него ощущение сказки, в котором он пребывал с той секунды, как понял, что он волшебник. «Она ведь права, — подумал он, разглядывая свою тётку, — если они знали моих родителей, если так восхищались ими, то почему его никто не навестил? Почему его отдали Дурслям? Неужели никто не захотел взять его к себе? Неужели у его родителей совсем не было друзей, которые могли бы… нет, — он мысленно покачал головой, крепко сцепив дрожащие руки и уставившись на них невидящим взглядом, — всё правильно, я ведь всего лишь сирота».
Мальчик с глубоким чувством вины подавил в себе обиду на волшебников, которые отдали его Дурслям и не захотели взять к себе. Разве можно злиться на профессора МакГонагалл или кого бы то ни было за то, что они не захотели заботиться о нём? Разве не говорили ему Дурсли, что он должен быть благодарен за то, что они кормят его и дают крышу над головой? Разве не говорили они, что он никому не нужен? Что такие бесполезные бездельники только отравляют своим существованием жизнь нормальным людям.
Ощущение своей принадлежности к волшебному миру начало рассыпаться пеплом. Ну конечно. После смерти его родителей, Гарри необходимо было куда-то деть, а кому нужен бесполезный ребенок? Сирота. Чувство одиночества, словно огромная приливная волна, смыло остатки радости в душе мальчика, оставив после себя холодную пустоту. «Я просто сирота, — сказал он себе. — Чужие дети никому не нужны, это же естественно, так почему я расстраиваюсь? Я никому не нужен, кроме своих родителей, никому, кроме них, нет до меня дела, и никто не будет любить меня кроме них. А они мертвы. — Гарри отстраненно посмотрел в окно, — неужели ты и правда подумал, что там, в волшебном мире найдется хоть один человек, которому захочется быть твоей семьей? Любить тебя? Заботиться о тебе? В этом мире такого человека не было, так с чего бы ему взяться там?»
Череду мрачных мыслей прервал тихий голос.
— Эй, ты чего? — кто-то тронул его за руку.
Гарри вздрогнул, обернувшись к стоящему возле него мальчику, в темных глазах лучшего друга явственно читалось беспокойство. Ровно две секунды Поттеру казалось, что он парит в какой-то оглушающей пустоте, он ничего не слышал, не видел, не чувствовал. Пока постепенно мир вокруг не начал обретать цвета и звуки и первое, что увидел Гарри, было лицо Томаса Арчера, его самого лучшего друга, первое, что он почувствовал, было тепло, разливающееся в груди и небывалое спокойствие.
«Том! Ну конечно! Мы же поклялись, что не оставим друг друга, что будем братьями! Как я могу быть одиноким, если у меня есть Том?» От облегчения Гарри хотелось рассмеяться, чувство холода и отчаяния исчезли, словно их и не было. «Как же я мог подумать, что я никому не нужен? — недоумевал Поттер. — Как я мог забыть нашу клятву?» Том его семья, они ведь поклялись всегда быть вместе, поклялись, что не предадут и не бросят друг друга, так какая разница, где и с кем он рос? В его жизни был человек, ставший ему семьей, и ему вдруг стало все равно волшебник он или нет, будет он учиться в Хогвартсе или в обычной школе, продолжит жить с Дурслями или уедет от них. До тех пор пока Том будет рядом с ним, он никогда не будет одинок. Мир, в котором с ним будет его лучший друг, станет для него домом.
Мальчик встретился взглядом с Арчером и широко улыбнулся, друг ответил ему не менее широкой ухмылкой и со спокойной уверенностью посмотрел на МакГонагалл, словно ожидая, что эта женщина решит все их проблемы, и Гарри окончательно расслабился. Всё будет хорошо до тех пор, пока они вместе, а Том был уверен, что они с Гарри поедут в Хогвартс, и Дурсли ничего не смогут сделать, чтобы помешать этому, значит так и будет. Пусть он не был нужен своим родственникам, пусть после смерти его родителей его просто оставили на пороге дома, пусть никто в волшебном мире не хотел брать его к себе. Это всё перестало быть важным, это все потеряло смысл, ведь у него уже была семья в лице Томаса Арчера, так зачем ему кто-то ещё?
* * *
Минерва покинула дом Дурслей только после того, как чуть ли не под угрозой убийства заставила Петунью переселить Гарри из чулана. Убедившись, что мальчик, по крайней мере, обеспечен маленькой, но пригодной для жизни комнатой, волшебница перебросилась с Петуньей несколькими крайне резкими фразами, оставив белую, как полотно, и явно напуганную женщину наедине со своими мыслями. После этого, она гораздо доброжелательнее простилась с обоими мальчиками, сообщив, что прибудет двумя днями позже, чтобы сопроводить их в Косой Переулок, где они смогут приобрести все необходимое для школы.
Уже на пороге Гарри окликнул профессора и, заметно нервничая, признался, что у него совсем нет карманных денег, и он не уверен, что его тётя даст ему деньги на волшебные книги.
— Об этом можете не беспокоиться, мистер Поттер, — сдержанно улыбнулась колдунья, — ваши родители позаботились о вашем наследстве.
— Наследстве? — хмурясь, переспросил он.
— О да,— терпеливо кивнула Минерва, — когда мы отправимся в Косой Переулок, я отведу вас в банк.
— О, — только и смог пробормотать Поттер, — спасибо, профессор.
— И, Гарри, — мальчик вскинул голову, впервые услышав, как МакГонагалл обращается к нему по имени, — я очень прошу тебя сообщить мне, если твои родственники будут доставлять тебе неприятности. Подробности твоей жизни… были для меня весьма неожиданными, и я хотела бы… быть в курсе того, что происходит у тебя дома.
— Я в порядке, мэм, правда, — улыбнулся Гарри, — спасибо.
Смерив невысокого худощавого мальчика задумчивым взглядом, женщина сокрушенно покачала головой и с тихим хлопком растворилась в воздухе, заставив обоих детей подскочить от неожиданности.
— Ты видел?! Видел?! — завопил Том, подбегая к тому месту, где стояла Минерва. — Вот это да! Как же… как она… Гарри? — Арчер прекратил восторженно скакать и взглянул на Поттера. Его друг с несчастным видом сидел на крыльце, теребя край своей поношенной футболки. — Что опять не так? — вздохнул он.
— Я просто… знаешь, я тут подумал, — Гарри почесал бровь и вяло улыбнулся, — я подумал, а вдруг она ошибается? Я… мне как-то не верится, что я волшебник… может быть я совсем не такой, как мои папа и мама? Может быть, я действительно просто ненормальный? Может быть, я не должен ехать с тобой в Хогвартс? Я верю, что ты, скорее всего, очень здоровский волшебник, Том, но я… я же обычный, нет во мне ничего такого… хм… волшебного….вдруг я приеду в школу, а мне скажут, что я им не подхожу, что я не умею ничего… вдруг…
— Ой, да замолчи уже, — Том развалился рядом с ним на крыльце, — единственное, за что тебя могут вышвырнуть из Хогвартса, это твоё бесконечное меланхоличное нытье, как можно быть таким пессимистом?
— Я не пессимист, — тут же обиделся Гарри.
— Тогда заткнись и слушай меня, — Том подался чуть вперед, понижая голос и заставляя Гарри склонить голову в его сторону, — мы с тобой станем великими волшебниками, Гарри, ты и я, — уверенно заявил он, — самыми сильными и самыми… как это… могущественными! — мальчик чуть отстранился от друга, в его тёмных глазах сверкнули предвкушение и азарт. — В этом мире не будет ни одного маггла или волшебника, кто не узнает о нас, не будет никого, кто не станет почитать нас и… — по его миловидному лицу скользнула змеиная ухмылка, — и бояться нас. О да, они ещё узнают о нас. Все узнают!
— Мне кажется это не лучшая идея, — тут же поморщился Гарри, — зачем нам это нужно?
— Разве не здорово быть самыми великими? Знаменитыми? — удивленно спросил Том и с удовольствием потянулся. — Разве не здорово, когда одно твое имя вызывает у людей трепет?
— Ну, не знаю, — Поттер пожал плечами, — по-моему, это глупо, и вообще я не уверен, что смогу быть…
— Ой, ну хватит! — Арчер толкнул друга локтем, заставляя того замолчать. — Мы будем великими, и ты ничего не сможешь с этим поделать.
— Почему это? — Гарри скептически взглянул на Тома, хотя уже начал невольно усмехаться, втягиваясь в эту новую игру под названием «Стань великим волшебником», она казалась почти такой же увлекательной, как и «Брось в Дадли гнилое яблоко и успей убежать». Правда для Гарри такие игры зачастую заканчивались плачевно, и не потому, что он плохо бегал, а потому, что его кузен бесконечно жаловался, причем неважно, действительно Гарри сделал что-то плохое или нет, его все равно наказывали.
— Как это почему? — Том широко ухмылялся. — Это у нас в крови и не смей спорить!
— И не думал, — зевнул зеленоглазый мальчик, нежась в лучах заходящего солнца. — Значит, великими?
— Непременно!
— И мы будем всем помогать, всех защищать…
— Ну… вроде того, — менее уверенно пробормотал Том.
— И мы научимся превращаться в животных, как профессор МакГонагалл? Как она это назвала? Аним… как?
— Анимагия, — задумчиво отозвался Арчер. — Да, это очень круто, — краем глаза Гарри заметил, как друг кивнул своим мыслям, — я бы хотел превращаться в какого-нибудь хищника.
— Сильного, — с готовностью согласился Поттер.
— И хитрого…
— Быстрого….
— Бесшумного!
— С острыми клыками!
— Да, опасного, такого, как…
— Лев! — воскликнул Гарри.
— …Змея, — одновременно с ним завершил свою мысль Арчер.
Переглянувшись, оба расхохотались. Смех перешел в глупое хихиканье, когда мальчики устроили шуточную схватку, толкаясь, щекоча, и подтрунивая друг над другом, причем один усиленно изображал змею, в то время как другой пытался походить на льва. Немного успокоившись, они некоторое время провели в блаженном молчании, каждый потерявшись в своих мечтах и планах.
— Мы будем самыми могущественными волшебниками, — снова сказал Том, явно смакуя эту мысль, — только так и никак иначе.