Глава 5. Иисус в Иерусалиме
5.1 В ГОРОДЕ
За всю насыщенную событиями земную жизнь Иисуса не было ни одного более увлекательного и по-человечески более волнующего случая, чем это первое на Его памяти посещение Иерусалима. Особенно воодушевляющим стало для Иисуса самостоятельное участие в храмовых диспутах, что надолго сохранилось в Его воспоминаниях как важное событие позднего детства и ранней юности. Впервые Он получил возможность провести несколько дней, предоставленный самому Себе, испытать восторг от возможности уходить и приходить куда и когда вздумается. В этот короткий период вольного существования в течение недели после Пасхи Он впервые в жизни был полностью свободен от каких-либо обязанностей. И только через много лет Ему представился такой же период свободы от всякого чувства ответственности – хотя бы на короткое время.
Женщины редко отправлялись на празднование Пасхи в Иерусалим: их присутствие не было обязательным. Но Иисус фактически отказался идти без матери. И когда Его мать решила присоединиться к ним, многие назаретские женщины пришли к такому же решению, вследствие чего в пасхальной группе оказалось наибольшее число женщин, когда-либо отправлявшихся на Пасху из Назарета.
На всём пути от Назарета до Маслично горы радостное предчувствие не покидало Иисуса. В детстве Он часто и с почтением слушал рассказы об Иерусалиме и его Храме. Теперь же Ему предстояло увидеть их наяву. Внешний вид Храма – с Масличной горы и вблизи – отвечал Его ожиданиям и даже превосходил их, но когда Он впервые вошёл в его священные врата, началось огромное разочарование.
Вместе со Своими родителями Иисус прошёл через территорию Храма, чтобы присоединиться к группе новых сынов Закона, которым вскоре предстояло пройти обряд посвящения в граждане Израиля. Он был несколько разочарован поведением находившейся в Храме толпы, но первое сильное потрясение того дня случилось, когда Его мать отделилась от них и направилась в галерею для женщин. Иисусу и в голову не приходило, что Его мать не имеет права сопровождать Его на церемонию посвящения, и Он искренне негодовал из-за того, что она стала жертвой столь несправедливой дискриминации. Хотя это глубоко возмутило Его, Он смолчал, если не считать нескольких слов протеста, сказанных отцу. Однако Он задумался, и задумался глубоко – как показали Его вопросы, заданные учителям Закона неделю спустя.
Иисус прошёл ритуал посвящения, но был разочарован его поверхностным и рутинным характером. Иисусу не хватало атмосферы личной заинтересованности, столь характерной для обрядов в назаретской синагоге. Затем Он вернулся, чтобы поприветствовать Свою мать, и приготовился вместе с отцом совершить первый осмотр Храма – его дворов, галерей и коридоров. Территория Храма могла одновременно вместить свыше двухсот тысяч богомольцев, и хотя громадность этого здания по сравнению со всем виденным прежде поразила воображение Иисуса, ещё больше Он был озадачен размышлениями о духовном значении храмовых ритуалов и связанного с ними богослужения.
Хотя многие храмовые церемонии глубоко тронули Иисуса, чувствительного к красоте и символике, объяснения действительного смысла этих обрядов, предлагаемые Его родителями в ответ на Его многочисленные и пытливые расспросы, приносили Ему одни разочарования. Иисус ни за что не хотел принимать объяснений поклонения и религиозного рвения, подразумевавших веру в гнев Божий или ярость Всемогущего.
В ходе дальнейшего обсуждения этих вопросов, когда отец стал мягко настаивать на том, чтобы Иисус признал ортодоксальные еврейские догмы, он внезапно повернулся к Своим родителям и, глядя с мольбой отцу в глаза, сказал: «Отец Мой, это не может быть правдой. Отец Небесный не может так относиться к Своим заблудшим земным детям. Ведь Отец Небесный не может любить Своих детей меньше, чем ты любишь Меня. А Я хорошо знаю, что сколь бы неблагоразумными ни были Мои поступки, ты никогда не излил бы на Меня свой гнев и не дал бы выхода своему раздражению. Если ты, Мой земной отец, будучи человеком, так напоминаешь Божественного Отца, насколько же больше должен быть исполнен добродетели и милосердия Отец Небесный! Я отказываюсь поверить в то, что Отец Мой Небесный любит Меня меньше, чем отец Мой земной».
Услышав эти слова своего Первенца, Иосиф и Мария смолкли. И никогда впредь не пытались они изменить Его представления о любви Бога и милосердии Небесного Отца.
5.2. ИИСУС ОСМАТРИВАЕТ ХРАМ
Куда бы ни попадал Иисус, проходя через дворы Храма, везде Он сталкивался с шокирующим, отвратительным духом непочтительности. Он считал, что поведение находившихся в Храме толп было несовместимым с присутствием в «Доме Его Отца». И величайшим потрясением Его молодой жизни стало посещение Двора язычников, куда Он попал в сопровождении отца и где крикливый говор, шум и ругань сливались с блеянием овец и невнятным шумом, выдававшим присутствие менял, а также торговцев закланными животными и всевозможными другими товарами.
Но больше всего Его чувство приличия было возмущено видом фривольных куртизанок, разгуливавших по территории Храма, – таких же нагримированных женщин, каких лишь недавно Он видел при посещении Сепфориса. Эта профанация Храма всколыхнула всё Его юношеское негодование, и Иисус тут же излил Своё возмущение Иосифу.
Иисус восхищался настроением и богослужением в Храме, но Он был потрясён духовным убожеством, написанным на лицах столь многих бездумных верующих.
Они перешли во Двор священников, который располагался под скальным выступом, находившимся перед Храмом. Здесь стоял жертвенник, и они увидели, как специальные священники целыми гуртами забивали животных, смывая кровь со своих рук в бронзовом фонтане. Запятнанный кровью пол, окровавленные руки священников и крики умирающих животных, – всё это было больше того, что мог вынести любящий природу Иисус. Увидев это жуткое и отвратительное зрелище, назаретский Юноша схватил Своего отца за руку и взмолился, чтобы Его увели прочь. Они прошли через Двор язычников, где даже грубый смех и богохульные шутки были облегчением после только что увиденного.
Иосиф заметил, какое отвращение вызвало у его Сына зрелище храмовых ритуалов, и благоразумно решил показать ему «красные ворота» – мастерски выполненные ворота из коринфской бронзы. Но Иисусу уже хватило впечатлений для первого посещения Храма. Они вернулись на верхний двор, чтобы забрать Марию, и в течение часа гуляли на свежем воздухе, вдали от толпы, осматривая дворец Хасмонеев, величественный дворец Ирода I и башню римских воинов. Во время этой прогулки Иосиф объяснил Иисусу, что только жители Иерусалима имеют право присутствовать при ежедневных жертвоприношениях в Храме и что галилеяне прибывают сюда для участия в храмовом богослужении только три раза в году: на Пасху, в Праздник Пятидесятницы (через семь недель после Пасхи) и на Праздник Шалашей в октябре. Эти празднования были введены Моисеем. Затем они обсудили два праздника, учреждённых в более позднее время, – Праздник Обновления Храма и Пурим. После этого они отправились к себе и приготовились к празднованию Пасхи.
5.3. ИИСУС И ПАСХА
Пять назаретских семей получили приглашение отпраздновать Пасху вместе с семьёй Симона из Вифании, который купил для всей компании пасхального ягнёнка. Именно массовое заклание этих ягнят оказало столь сильное воздействие на Иисуса во время посещения Храма. Первоначально они собирались разделить пасхальную трапезу с родственниками Марии, но Иисус уговорил Своих родителей принять приглашение посетить Вифанию.
В тот вечер, собравшись для исполнения пасхальных ритуалов, они ели жареное мясо с пресным хлебом и горькими приправами. Так как Иисус являлся новым Сыном Закона, Его попросили рассказать о происхождении Пасхи, с чем Он хорошо справился. Всё же Он немного смутил Своих родителей, поскольку вставил в Свой рассказ несколько замечаний, которые в мягкой форме отражали впечатления от недавно увиденного и слышанного, оставшегося в сознании этого молодого, но вдумчивого Галилеянина. Это было началом семидневных церемоний празднования Пасхи.
Уже тогда Иисус стал задумываться о возможности празднования Пасхи без закланного ягнёнка, хотя Он ничего не говорил об этом Своим родителям. В глубине души Он был уверен в том, что зрелище жертвоприношений неугодно Небесному Отцу, и с течением лет Он всё больше укреплялся в решении ввести когда-нибудь бескровную Пасху.
В ту ночь Иисус почти не спал, измученный кошмарными сновидениями убийств и страданий. Противоречия богословия, присущие всей системе еврейских ритуалов, приводили в смятение Его сознание и разрывали Его сердце. Не спалось и Его родителям. События минувшего дня чрезвычайно смутили их. Их ду́ши были глубоко опечалены отношением Мальчика, казавшимся странным и непреклонным. В начале ночи Мария пришла в состояние нервного возбуждения, но Иосиф сохранял спокойствие, хотя и он был не менее озадачен. Оба они боялись откровенно говорить об этих проблемах с Мальчиком, хотя Иисус с радостью поговорил бы со Своими родителями, если бы они решились помочь Ему начать такой разговор.
Богослужения, проходившие в Храме на следующий день, были более приемлемы для Иисуса и во многом смягчили неприятные впечатления от первого дня. На другой день утром Иисус перешёл на попечение молодого Лазаря, вместе с которым Он приступил к планомерному изучению Иерусалима и его окрестностей. До конца дня Иисус побывал в различных местах на территории Храма, где выступали учителя и отвечали на вопросы собравшихся. И за исключением нескольких посещений Святыни Святынь – подивиться на то, что же в действительности скрывалось за завесой, – большую часть Своего времени Он провёл на этих диспутах.
В течение всей пасхальной недели Иисус оставался среди новых сынов Закона, а это означало, что Его место было за оградой, отделявшей всех тех, кто не являлся полноправным гражданином Израиля. Это заставляло Его помнить о Своей молодости и не задавать всех тех вопросов, которые не давали Ему покоя. По крайней мере, Он сохранял Свою сдержанность до тех пор, пока не завершились празднования Пасхи и не были сняты ограничения с юношей, прошедших обряд посвящения.
В среду на пасхальной неделе Иисусу позволили отправиться вместе с Лазарем на ночь в Вифанию. В тот вечер Лазарь, Марфа и Мария слушали, как Иисус говорил о вещах бренных и вечных, человеческих и божественных, и с тех пор все трое полюбили Его, как родного брата.
В последние дни недели Иисус реже встречался с Лазарем, который не обладал правом допуска даже во внешний круг на храмовых диспутах, хотя и побывал на некоторых публичных беседах, проведённых во внешних дворах. Лазарь был сверстником Иисуса, но в Иерусалиме юношей редко допускали к посвящению в сыны Закона, пока им не исполнялось тринадцать лет.
Раз за разом в течение пасхальной недели родители Иисуса находили Его сидящим в одиночестве, обхватившим молодую голову руками и погружённым в глубокое раздумье. Они никогда не видели Его таким, и не ведая, сколь смущено было Его сознание и сколь потревожен Его дух тем, что Он переживал, пребывали в крайнем недоумении и не знали, что делать. Они радовались близкому окончанию пасхальной недели и мечтали благополучно вернуться со Своим «странным» Сыном в Назарет.
День за днём Иисус думал над Своими проблемами. К концу недели многое стало Ему яснее. Но когда подошло время возвращаться в Назарет, Его юношеское сознание всё ещё беспокоили многочисленные противоречия, терзали многие вопросы и проблемы, не находившие ответов и решений.
Перед тем, как покинуть Иерусалим, Иосиф и Мария вместе с назаретским учителем их Сына окончательно условились о том, чтобы по исполнении Иисусу пятнадцати лет Он смог вернуться сюда и приступить к длительному курсу обучения в одной из самых известных академий учителей Закона. Иисус сопровождал Своих родителей и учителя при посещении этого учебного заведения, но все они были обескуражены Его, как казалось, полным безразличием к тому, что они говорили и делали. Реакции Иисуса на посещение Иерусалима причинили Марии острую боль, а Иосиф был крайне смущён странными замечаниями Юноши и Его необычным поведением.
Как бы то ни было, пасхальная неделя стала огромным событием в жизни Иисуса. Он получил возможность познакомиться с десятками мальчиков Своего возраста, таких же, как Он, кандидатов на посвящение, и Он воспользовался этим общением для того, чтобы узнать о жизни людей в Месопотамии, Средней Азии и Парфии, равно как и в западных римских провинциях. Он уже довольно хорошо знал условия, в которых росли молодые люди в Египте и соседних с Палестиной районах. В то время в Иерусалиме находились тысячи юношей, и Иисус лично повстречался и более или менее основательно расспросил свыше ста пятидесяти из них. Особенно Его интересовали те, кто прибыл из далёких восточных и западных стран. В результате этого общения у Юноши появилось желание отправиться в путешествие по миру, чтобы узнать, каким трудом зарабатывают себе на жизнь различные группы Его человеческих собратьев.
5.4. ИОСИФ И МАРИЯ ПОКИДАЮТ ИЕРУСАЛИМ
Назаретские паломники договорились собраться у Храма к середине первой половины дня в первый день недели после празднования Пасхи. Так они и сделали и в условленное время вышли в обратный путь в Назарет. Пока родители ждали прибытия остальных паломников, Иисус отправился в Храм, чтобы послушать обсуждение. Вскоре все уже были в сборе, причём мужчины и женщины шли отдельными группами, как было принято при паломничествах в Иерусалим для участия в празднествах. Иисус прибыл в Иерусалим в обществе Своей матери и других женщин. Теперь же, будучи Юношей, прошедшим обряд посвящения, Он должен был возвращаться в Назарет в обществе Своего отца и других мужчин. Но, когда назаретская группа отправилась в Вифанию, Иисус был настолько увлечён обсуждением ангелов в Храме, что совершенно не заметил, как пропустил время, когда нужно было отправляться домой с родителями. И только во время полуденного перерыва в храмовых собраниях Он понял, что отстал от остальных.
Назаретские паломники не хватились Иисуса, так как Мария считала, что Он идёт вместе с мужчинами, а Иосиф полагал, что Он находится в группе женщин, ибо в Иерусалим Он прибыл вместе с женщинами, ведя осла, на котором ехала Мария. Они обнаружили Его отсутствие лишь после того, как добрались до Иерихона и приготовились остаться здесь на ночь. Расспросив последнего участника группы, достигшего Иерихона, и узнав, что никто не видел их Сына, они провели бессонную ночь, вспоминая многие из Его необычных реакций на события пасхальной недели, теряясь в догадках, что могло с Ним случиться, и мягко укоряя друг друга за то, что не убедились в Его присутствии в своей группе перед тем, как покинуть Иерусалим.
5.5. ПЕРВЫЕ ДВА ДНЯ В ХРАМЕ
Между тем Иисус оставался в Храме в течение всей второй половины дня, слушая диспуты и радуясь более спокойной и благопристойной атмосфере, которая воцарилась после того как схлынули огромные толпы пасхальных паломников. По окончании послеполуденных диспутов – ни в одном из которых Иисус не принимал участия – Он отправился в Вифанию и прибыл туда как раз в то время, когда семья Симона собиралась приступить к вечерней трапезе. Трое подростков были счастливы видеть Иисуса, и Он остался у Симона на ночь. В тот вечер Он почти не общался с другими и бо́льшую часть времени провёл в саду, размышляя в одиночестве.
Ранним утром следующего дня Иисус уже направлялся в Храм. Он остановился на гребне Масличной горы и заплакал над тем, что предстало Его взору, – духовно обеднённым народом, скованным традицией и живущим под надзором римских легионов. С утра Он уже был в Храме, готовый принять участие в диспутах. Между тем Иосиф и Мария также поднялись засветло с намерением вернуться в Иерусалим. Первым делом они поспешили в дом своих родственников, где располагались всей семьёй в течение пасхальной недели, но в результате их расспросов выяснилось, что никто не видел Иисуса. Тщетно проискав Его весь день, они вернулись к родственникам на ночь.
На втором собрании Иисус, осмелев, начал задавать вопросы, и то, каким образом Он принимал участие в храмовых дискуссиях, сохраняя тон, подобающий Его юному возрасту, поразило присутствующих. Порой острые вопросы Иисуса несколько смущали образованных учителей еврейского Закона, но Его учтивость была столь искренней, а Его жажда знаний столь явной, что большинство храмовых учителей отнеслись к Нему со всем уважением. Но когда Он позволил Себе усомниться в справедливости казни пьяного язычника, который бродил за пределами отведённого для новообращённых язычников двора и нечаянно попал на запретную и, как считалось, священную территорию Храма, один из наиболее нетерпеливых учителей, почувствовав в словах Иисуса скрытую критику, не выдержал и с недовольным видом осведомился у юноши, сколько Ему лет.
Иисус ответил: «Тринадцать лет без четырёх месяцев и нескольких дней».
Теперь уже в раздражении, учитель возразил: «В таком случае, как Ты можешь здесь находиться, не достигнув возраста сына Закона?»
И когда Иисус объяснил, что Он прошёл обряд посвящения во время Пасхи и является выпускником назаретских школ, то учителя в один голос насмешливо воскликнули: «Как же мы не догадались, что Он из Назарета!»
Но, по убеждению ведущего диспут учителя, Иисус не был повинен в том, что старейшины назаретской синагоги позволили Ему закончить курс, хотя формально Ему было только двенадцать, а не тринадцать лет. И несмотря на то что некоторые из Его хулителей встали и ушли, было решено, что Юношу следует оставить в покое и что Он может и дальше присутствовать в качестве ученика на храмовых диспутах.
Когда закончился этот день – Его второй день в Храме, – Иисус снова отправился на ночь в Вифанию. И вновь Он вышел в сад, чтобы предаться размышлениям и молитвам. Было видно, что Он задумался над трудноразрешимыми проблемами.
5.6. ТРЕТИЙ ДЕНЬ В ХРАМЕ
Третий день, проведённый Иисусом с учителями Закона в Храме, собрал толпу людей, прослышавших о галилейском Юноше и пришедших поглазеть на Мальчика, Который ставит в тупик мудрецов, знатоков Закона. Симон также пришёл из Вифании, чтобы выяснить, что задумал Иисус. В течение всего этого дня Иосиф и Мария продолжали в тревоге искать своего Сына и несколько раз даже приходили в Храм, однако они ни разу не догадались проверить, не было ли Его среди участников дискуссионных групп, хотя в одном случае, окажись они ближе, они смогли бы услышать Его мелодичный голос.
К концу дня всё внимание основной дискуссионной группы Храма было приковано к вопросам Иисуса. Среди многих заданных им вопросов были следующие: Что в действительности находится в Святыне Святынь, за завесой? Почему матери Израиля должны находиться отдельно от молящихся в Храме мужчин? Если Бог является Отцом, любящим Своих детей, к чему всё это заклание животных для поиска божественной милости – быть может, учение Моисея понято неправильно? Если Храм посвящён поклонению Небесному Отцу, то можно ли позволять присутствовать здесь мирским менялам и торговцам? Должен ли ожидаемый Мессия стать мирским властителем на троне Давида – или же он должен стать светом жизни при установлении духовного Царства?
На протяжении всего дня слушающие дивились этим вопросам, и ни один человек не был поражён больше, чем Симон. Свыше четырёх часов этот назаретский Юноша засыпал еврейских учителей Своими вопросами – вопросами, которые заставляли слушающих задуматься, прислушаться к голосу своего сердца. Он почти не комментировал замечания старших, излагая Своё учение в форме вопросов. Искусно и тонко формулируя Свои вопросы, Он одновременно и спорил с их учением, и предлагал Своё. В том, как Он их задавал, было привлекающее сочетание мудрости и юмора, подкупавшее даже тех, кто в большей или меньшей степени возмущался Его молодостью. Задавая Свои острые вопросы, Он всегда был предельно честным и тактичным. В тот знаменательный день в Храме Он проявил то же отвращение к неоправданному использованию Своего преимущества перед оппонентами, которое отличало всё Его последующее общественное служение. В юношеском, а позднее в зрелом возрасте Иисус казался начисто лишённым всякого эгоистического желания выиграть спор только для того, чтобы испытать триумф Своей логики над логикой оппонентов, ибо превыше всего для Него было только одно: провозглашение вечной истины и, таким образом, осуществление более полного раскрытия вечного Бога.
Когда день подошёл к концу, Иисус и Симон отправились назад в Вифанию. Большую часть пути и мужчина, и Юноша хранили молчание. Иисус вновь задержался на гребне Масличной горы, но на этот раз, смотря на город и его Храм, Он не заплакал, а только склонил голову в безмолвной молитве.
После вечерней трапезы в Вифании Иисус вновь отказался присоединиться к общему веселью и вместо этого вышел в сад, где бродил до поздней ночи, тщетно пытаясь составить какой-нибудь определённый план, который позволил бы приступить к делу Его жизни и решить, что следует предпринять для того, чтобы как можно лучше раскрыть Своим духовно слепым соотечественникам более совершенное представление о Небесном Отце и освободить их от рабства Закона, ритуалов, обрядов и косных традиций. Но озарение не приходило к этому ищущему истину Юноше.
5.7. ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ В ХРАМЕ
Было странным, что Иисус не думал о Своих земных родителях. Даже за завтраком, когда мать Лазаря заметила, что Его родители, наверное, уже дома, Иисус, казалось, не понял, что они могут волноваться из-за того, что Он отстал от остальных.
Он вновь отправился в Храм, но на этот раз Он не остановился, чтобы предаться размышлениям на гребне Масличной горы. В течение утренних диспутов много внимания было уделено Закону и Пророкам, и учителя были потрясены тем, что Иисус так хорошо знает Писания, – как на иврите, так и по-гречески. Также их изумили не столько Его знание истины, сколько молодость.
На послеполуденном собрании они едва приступили к ответу на Его вопрос о смысле молитвы, как руководитель пригласил Юношу выйти вперёд. Усевшись подле Иисуса, он попросил Его изложить Собственные взгляды на молитву и поклонение.
Накануне вечером родители Иисуса услышали о необычном Юноше, Который столь искусно спорил с толкователями Закона, но им не пришло в голову, что этим юношей был их Сын. Они почти уже решили покинуть город и отправиться к Захарии, ибо предположили, что Иисус мог пойти туда, чтобы повидаться с Елизаветой и Иоанном. Полагая, что Захария может быть в Храме, они задержались здесь по пути в город Иудин. Их удивлению не было предела, когда, проходя через дворы Храма, они узнали голос пропавшего Иисуса и увидели Его сидящим среди учителей Храма.
Иосиф молчал, но Мария дала волю давно сдерживаемому страху и волнению и, подбежав к Иисусу, вставшему, чтобы поприветствовать Своих изумлённых родителей, сказала: «Дитя моё, зачем Ты так с нами поступаешь? Уже больше трёх дней Твой отец и я ищем Тебя и горюем! Отчего же Ты покинул нас?»
В воздухе повисло напряжение. Все смотрели на Иисуса, ожидая Его ответа. Отец взглянул на Него с осуждением, но ничего не сказал.
Не следует забывать, что Иисус считался молодым человеком. Он закончил обычный для ребёнка курс обучения, был признан сыном Закона и прошёл обряд посвящения в граждане Израиля. И тем не менее, Его мать не в самой мягкой форме упрекнула Его перед всеми собравшимися людьми в самый разгар наиболее серьёзного и возвышенного свершения Его молодой жизни, бесславно оборвав одну из величайших когда-либо предоставленных Ему возможностей проявить Себя в качестве Учителя истины, проповедника добродетели, раскрывающего любвеобильный характер Его Небесного Отца.
И всё же Иисус казался на высоте положения. Если по справедливости оценить все обстоятельства, из которых складывалась эта ситуация, то можно лучше понять мудрость сказанного Им в ответ на неумышленное порицание Своей матери.
Задумавшись на мгновение, Иисус ответил: «Зачем вы так долго искали Меня? Разве вы не ждали найти Меня здесь – в Доме Отца Моего? Потому что пришло время Мне заняться делом Отца Моего».
Его манера говорить поразила всех присутствовавших. Они молча разошлись, оставив Его наедине с родителями.
Вскоре Иисус преодолел смущение, охватившее всех троих, спокойно произнеся: «Пойдёмте, Мои родители. Каждый сделал то, что считал лучшим. Отец наш Небесный предопределил всё это. Пойдёмте же домой».
В молчании они отправились в путь и к ночи прибыли в Иерихон.
Только раз они остановились, и это произошло на гребне Масличной горы, когда Иисус поднял Свой посох и, дрожа от головы до пят от нахлынувшего чувства, произнёс: «О, Иерусалим, Иерусалим! О, жители твои! Какие же вы рабы! Вы несёте римское ярмо и пали жертвой своих же традиций! Но Я вернусь, чтобы очистить этот Храм и освободить Мой народ от рабства!».
В течение трёх дней пути в Назарет Иисус был немногословен. В Его присутствии родители тоже в основном молчали. Они действительно никак не могли понять поведение своего Первенца. С другой стороны, в глубине души они высоко ценили Его высказывания, хотя и не могли постичь всего их смысла.
Прибыв домой, Иисус обратился к родителям с кратким заявлением, заверив их в Своей любви и дав понять, что им не придётся когда-либо снова переживать из-за Его поведения.
Он завершил Своё торжественное обращение словами: «Хоть Я и должен выполнять волю Отца Моего Небесного, Я буду также послушен и отцу Моему земному. Я буду ждать Своего часа».
Несмотря на то что в глубине души Иисус неоднократно отказывался согласиться с благонамеренными, но ошибочными попытками Своих родителей заставить Его определённым образом думать или решать за Него, в чём должна состоять Его будущая деятельность на Земле, тем не менее, во всём, что не противоречило преданному исполнению воли Его Райского Отца, Он с предельным смирением подчинялся желаниям Своего земного отца и обычаям Своей семьи во плоти. Даже тогда, когда Он не мог согласиться, Он делал всё возможное, чтобы подчиниться. Он умел мастерски согласовывать преданность Своему долгу с одной стороны и необходимость исполнять Свои обязательства перед семьёй и общественным служением – с другой.
Иосиф был озадачен, но Мария, размышляя о недавних событиях, утешилась и в итоге усмотрела в Его словах, произнесённых на Масличной горе, предсказание мессианского подвига своего Сына как Освободителя Израиля. С удвоенной энергией она принялась формировать Его сознание в патриотическом и националистическом духе и заручилась поддержкой своего брата, любимого дяди Иисуса. Все свои силы мать Иисуса направила на подготовку своего Первенца к роли вождя тех, кому будет суждено восстановить трон Давида и навсегда сбросить ярмо политического ига язычников-римлян.
Глава 6. Решающие годы
6.1. ДВА РЕШАЮЩИХ ГОДА В ЖИЗНИ ИИСУСА
За всю земную жизнь Иисуса самыми критическими были четырнадцатый и пятнадцатый годы. Эти два года – с того времени, как Он начал осознавать Свою божественность и Своё предназначение, и до того времени, как Он достиг высокой степени общения с внутренним Духом, – были самыми трудными за всю Его богатую событиями жизнь на Земле. Именно этот двухгодичный этап следует называть великим испытанием, действительным искушением. Ни один молодой человек, вступивший в период первых противоречий и адаптационных трудностей возмужания, никогда не подвергался более решающему испытанию, чем то, через которое прошёл Иисус при переходе от детства к началу зрелости.
Этот важный период в юношеском развитии Иисуса начался после посещения Иерусалима и возвращения в Назарет. Поначалу Мария была счастлива, думая о том, что её Мальчик снова рядом с ней, что Иисус вернулся домой, чтобы быть послушным Сыном, – а другим Он никогда и не был, — и что с этих пор Он станет более восприимчивым к тем планам на будущее, которые она строила для Него. Однако купание в лучах материнских иллюзий и безотчётной семейной гордости было недолгим. Очень скоро её ждало ещё большее разочарование. Иисус всё чаще проводил время в обществе Своего отца. Он всё реже и реже делился с нею Своими проблемами, и оба родителя всё меньше были способны понять Его частое чередование земных дел и размышлений о Своей связи с делом Отца. Откровенно говоря, они не понимали Иисуса, хотя по-настоящему Его любили.
С возрастом сочувствие и любовь Иисуса к еврейскому народу усиливались, но постепенно в Его сознании начало расти праведное негодование из-за присутствия в Храме Отца священников, назначенных по политическим мотивам. Он относился с огромным уважением к искренним фарисеям и честным учителям Закона, но глубоко презирал лицемерных фарисеев и нечестных богословов: неискренние религиозные вожди вызывали у Него только чувство глубокого презрения. Глядя на вождей Израиля, Он порой испытывал искушение согласиться с ролью того Мессии, которого ждали евреи, но Он ни разу не поддался такому соблазну.
Рассказ о Его подвигах среди мудрецов Храма порадовал весь Назарет, особенно Его бывших учителей в синагогальной школе. В течение какого-то времени все в один голос хвалили Его. Всё село вспоминало о том, что ещё ребенком Он отличался мудростью и похвальным поведением, и прочило Ему будущее великого израильского вождя: наконец-то из галилейского Назарета выйдет поистине великий учитель. И все они с нетерпением ждали того времени, когда Ему исполнится пятнадцать лет и Он получит разрешение по субботам читать в синагоге Писания.
6.2. ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ГОД ИИСУСА
Наступил календарный год Его четырнадцатилетия. Иисус стал хорошим изготовителем хомутов и успешно работал как с парусиной, так и с кожей. Он также быстро превращался в опытного столяра и краснодеревщика. В то лето Он часто поднимался на вершину холма, находившегося к северо-западу от Назарета, чтобы предаться молитвам и размышлениям. Постепенно Он начинал всё лучше осознавать характер Своего посвящения на Земле.
Прошло немногим более ста лет с того времени, когда этот холм являлся «капищем Ваала». Теперь же здесь находилась гробница Симеона, известного израильского святого. С вершины этого холма Симеона Иисус взирал на Назарет и окружавшие его земли. Смотря на Мегиддо, он вспоминал предание о египетской армии, одержавшей здесь свою первую в Азии крупную победу, и о том, как позднее другая такая армия разбила царя Иудеи Иосию. Неподалёку виднелся Таанак, где Девора и Варак разгромили Сисару. Вдалеке были видны и холмы Дотана, где, как Его учили, Иосиф был продан своими братьями в египетское рабство. Он устремлял Свой взгляд на Евал и Гаризим, повторяя про себя предания об Аврааме, Иакове и Авимелехе. Так Он вспоминал и обдумывал исторические события и предания народа, к которому принадлежал Его отец Иосиф.
Иисус по-прежнему углублённо занимался чтением под началом учителей синагоги. Он также продолжал заниматься домашним образованием Своих братьев и сестёр по мере того, как они достигали соответствующего возраста.
В начале этого года – 8 года н. э. – Иосиф устроил свои дела так, чтобы откладывать доход, который приносила собственность в Назарете и Капернауме, для оплаты длительного курса обучения Иисуса в Иерусалиме, ведь предполагалось, что в августе следующего года – после того как Ему исполнится пятнадцать лет – Иисус отправится в Иерусалим.
К началу этого года как Иосифа, так и Марию стали одолевать частые сомнения относительно судьбы своего Первенца. Он действительно был прекрасным и милым Ребёнком, но Его было так трудно понять, так сложно постичь. К тому же, с Ним не происходило чего-либо исключительного или сверхъестественного. Десятки раз Его гордая мать стояла, затаив дыхание, и ждала, что её Сын совершит какое-нибудь сверхчеловеческое или чудотворное действо, но всякий раз её ждало горькое разочарование. Всё это обескураживало её и приводило в уныние. В то время набожные люди искренне верили, что пророки и Божьи люди всегда обнаруживают своё призвание и провозглашают свою божественную власть, творя волшебство и совершая чудеса. Однако Иисус ничего этого не делал, поэтому недоумение Его родителей, размышлявших над Его будущим, постоянно усиливалось.
Многие признаки свидетельствовали об улучшении экономического положения назаретской семьи. Особенно ярким тому свидетельством было увеличение количества гладких белых дощечек, которые использовались как грифельные доски для письма углём. Кроме того, Иисусу было позволено снова брать уроки музыки: Он очень любил играть на арфе. Перспективы семьи были хорошими, будущее представлялось безоблачным.
6.3. СМЕРТЬ ИОСИФА
Всё действительно шло хорошо вплоть до того рокового дня – вторника 25 сентября, когда гонец из Сепфориса принёс в назаретскую семью трагическую весть: во время работы на строительстве резиденции для правителя Иосиф был тяжело ранен рухнувшим подъёмником. На пути к дому Иосифа гонец из Сепфориса задержался в мастерской, чтобы сообщить Иисусу о несчастье, случившемся с Его отцом, и они вместе пошли к дому, чтобы известить Марию о трагическом событии. Иисус хотел сразу же отправиться к отцу, но Мария и слышать ничего не хотела: она должна была сама поспешить к мужу. Она велела Иакову, которому в то время было десять лет, сопровождать её в Сепфорис, а Иисусу оставаться с младшими детьми до её возвращения, так как она не знала, насколько серьёзным было ранение Иосифа. Но ещё до прибытия Марии Иосиф скончался от полученных ран. Он был перевезён в Назарет и на следующий день похоронен рядом со своими предками.
Казалось, что именно в тот момент, когда появились хорошие перспективы и будущее представлялось в радужном свете, злой рок поразил главу этого назаретского семейства. Дела семьи расстроились, и все планы в отношении Иисуса и Его будущего образования рухнули. Этот Юноша-плотник, Которому недавно исполнилось всего четырнадцать лет, осознал, что Ему предстоит не только выполнить поручение Своего Небесного Отца и раскрыть божественную сущность на Земле и во плоти, но что Ему придётся взять на Себя также заботу об овдовевшей матери и семи братьях и сёстрах, равно как и о том ребёнке, которому ещё только предстояло родиться. Этот назаретский Подросток стал единственной опорой и утешением столь внезапно осиротевшей семьи. Так было позволено произойти тем естественным для Земли событиям, которые не могли не заставить этого Юношу предначертанной судьбы столь рано взвалить на Себя тяжёлую, но имеющую огромное воспитательное и дисциплинирующее значение ответственность, появившуюся после того как Он стал главой земной семьи, – отцом для Своих собственных братьев и сестёр, опорой и защитой для Своей матери, хранителем семьи Своего отца – единственной семьи, которую Ему было суждено познать в этом мире.
Иисус с готовностью принял обязанности, которые так внезапно обрушились на Него, и добросовестно исполнял их до конца. Во всяком случае, одна огромная проблема, грозившая осложнить Его жизнь, получила трагическое разрешение – теперь Ему не нужно было отправляться в Иерусалим, чтобы учиться у учителей Закона. Иисус поистине никогда не подчинялся ни одному человеку. Он всегда был готов учиться даже у последнего ребёнка, но Его полномочия Проповедника истины никогда не исходили от людей.
Иисус по-прежнему ничего не знал о явлении Гавриила Его матери до Его рождения. Он узнал об этом только от Иоанна Крестителя в день Своего крещения в начале общественного служения.
С течением времени этот молодой назаретский Плотник всё чаще оценивал каждый общественный институт и каждый религиозный обычай одним и тем же мерилом: какую пользу они приносят человеческой душе? Приближают ли они Бога к человеку? Приближают ли они человека к Богу? Хотя этот Юноша не отвергал полностью таких сторон жизни, как развлечение и общение, всё большую часть Своего времени и энергии Он уделял только двум целям: заботе о семье и подготовке к исполнению воли Своего Небесного Отца на Земле.
В тот год соседи стали регулярно захаживать зимними вечерами, чтобы послушать игру Иисуса на арфе, услышать Его рассказы (а Иисус был прекрасным рассказчиком) и послушать, как Он читает священные книги по-гречески.
Материальное положение семьи оставалось весьма благополучным, ибо в момент смерти Иосифа они располагали довольно крупной суммой денег. Уже в молодые годы Иисус обнаружил острый деловой ум и финансовую прозорливость. Он был великодушным, но бережливым, экономным, но щедрым. Он оказался мудрым и умелым управляющим состоянием Своего отца.
Однако, несмотря на все старания Иисуса и соседей по Назарету, пытавшихся утешить семью, Мария и дети были охвачены скорбью. Иосифа не стало. Иосиф был необыкновенным мужем и отцом, и им всем не хватало его. И всё это казалось ещё более трагичным при мысли о том, что он умер прежде, чем они успели поговорить с ним или услышать его прощальное благословение.
6.4. ПЯТНАДЦАТЫЙ ГОД ИИСУСА
Примерно в середине этого пятнадцатого года Своей земной жизни Иисус вплотную взялся за ведение семейных дел. К концу года почти все их сбережения иссякли, и они были вынуждены отказаться от одного из назаретских домов, которым Иосиф владел на паях со своим соседом Иаковом.
В среду вечером, 17 апреля 9 года н. э., родилась Руфь – самый младший член семьи, и Иисус сделал всё, что было в Его силах, чтобы заменить отца, – утешить Свою мать и помочь ей во время этого тяжёлого и особенно печального испытания. На протяжении почти двадцати лет (до начала Своего общественного служения) Иисус заботился о маленькой Руфи с такой нежностью и преданностью, с какой ни один отец не мог бы любить и лелеять свою дочь. И Он был таким же хорошим отцом для всех остальных членов семьи.
В течение этого года Иисус впервые сочинил молитву, которой впоследствии научил Своих апостолов и которая многим стала известна как «молитва Господня». В каком-то смысле она явилась развитием семейного алтаря: у них было много видов благодарения и несколько формальных молитв. После смерти отца Иисус пытался научить старших детей выражать себя в молитве индивидуально – подобно тому, как Он любил делать сам, – но они не понимали Его и неизменно возвращались к заученным словам молитвы. Стремясь побудить старших братьев и сестёр произносить индивидуальные молитвы, Иисус помогал им наводящими фразами, но в итоге – без какого-либо умысла с Его стороны – получалось так, что все они начали пользоваться молитвой, составленной в основном с помощью тех наводящих слов, которым их учил Иисус.
Наконец, Иисус отказался от мысли научить каждого члена семьи произносить спонтанные молитвы, и однажды вечером, в октябре, Он сел подле небольшой приземистой лампы, стоявшей на низком каменном столе, и на кусочке гладкой кедровой доски площадью около половины квадратного метра написал углём молитву, которая с того времени стала неизменным семейным прошением.
В этот год причиной серьёзных переживаний Иисуса было Его смущённое сознание. Ответственность за семью исключила всякую мысль о немедленном претворении какого-либо плана «заняться делом Своего Отца».
Иисус справедливо рассудил, что забота о семье Его земного отца должна быть Его первоочередным долгом, что поддержка семьи должна стать Его главной обязанностью.
В том году, в так называемой Книге Еноха, Иисус нашёл отрывок, под влиянием которого Он позднее стал пользоваться выражением «Сын Человеческий» как определением Своей посвященческой миссии на Земле. Он серьёзно обдумал идею иудейского Мессии и окончательно убедился в том, что не станет таким Мессией. Он страстно желал помочь народу Своего отца, но никогда не собирался вставать во главе еврейских армий для свержения римского господства в Палестине. Он знал, что никогда не будет сидеть на троне Давида в Иерусалиме. Не верил Он и в то, что Его служение являлось миссией духовного Спасителя или нравственного Учителя одного только еврейского народа. Поэтому ни в каком смысле делом Его жизни не могло быть исполнение ревностных желаний и якобы мессианских пророчеств, о которых говорилось в священных книгах иудеев, – во всяком случае, не в том смысле, в котором понимали эти предсказания пророков евреи. Равным образом Иисус был уверен и в том, что никогда не выступит в качестве того Сына Человеческого, Который описан пророком Даниилом.
Но как Ему назвать Себя, когда придёт время стать мировым Учителем? Что Он должен говорить о Своём служении? Каким именем будут называть Его те, кто поверит в Его Учение?
Размышляя над этими проблемами, Иисус нашёл в синагогальной библиотеке Назарета, среди изучаемых Им апокалипсических книг, рукопись под названием Книга Еноха. И хотя Он был уверен, что она не принадлежит перу древнего Еноха, она чрезвычайно заинтересовала Его, и Он читал и перечитывал её много раз. Особенно сильное впечатление произвёл на Иисуса один отрывок, в котором встречалось это определение – «Сын Человеческий». Автор так называемой Книги Еноха рассказывал о Сыне Человеческом, описывая труд, который тому предстояло совершить на Земле, и объясняя, что Сын Человеческий – до того, как спуститься на Землю и принести спасение всему человечеству, – прошёл сквозь чертоги небесного блаженства со своим Отцом, – Отцом всего сущего; и что он отказался от всего этого величия и славы, дабы спуститься на Землю и провозгласить спасение для страждущих смертных. Читая эти отрывки, Иисус (прекрасно понимая, что привнесённый в эти учения восточный мистицизм был во многом ошибочным), почувствовал Своим сердцем и осознал Своим разумом, что из всех мессианских предсказаний священных книг иудеев и всех теорий о еврейском Спасителе ничто не было ближе к истине, чем этот рассказ, затерянный только в одной, частично признанной Книге Еноха. И Он сразу решил, что начнёт Своё служение под именем «Сын Человеческий». Так Он и сделал, когда впоследствии приступил к общественной деятельности. Иисус обладал безупречной способностью видеть истину, а истину Он принимал без колебаний, каким бы ни был её источник.
К этому времени Он весьма досконально решил многие вопросы, касавшиеся Его последующего труда. Однако Он ничего не говорил об этом матери, которая всё ещё упорно придерживалась представления о том, что Он является иудейским Мессией – Помазанником Божьим.
Наступило время великого смущения молодого Иисуса. Решив некоторые вопросы, касавшиеся характера Своей миссии на Земле, – «служить делу Отца Своего», то есть продемонстрировать любвеобильную сущность Его Отца всему человечеству, – Он вновь стал задумываться о многих утверждениях Писаний относительно прихода национального Спасителя, иудейского проповедника или царя. Какое событие имелось в виду в этих пророчествах? Ведь Он был иудеем? Или всё же нет? Принадлежал Он к дому Давида – или нет? Его мать утверждала, что принадлежал; Его отец – что не принадлежал. Такого же мнения был и Он сам. Быть может, пророки ошиблись в характере и предназначении Помазанника?
И всё же – могло ли быть так, что права Его мать? В прошлом, когда возникали разногласия, в большинстве вопросов она оказывалась права. Если Он является новым Учителем, но не является Помазанником, то как Он сможет узнать иудейского Помазанника, если таковой появится в Иерусалиме во время Его миссии на Земле? Какова будет Его связь с этим Помазанником? И каким будет Его отношение к семье после того, как Он приступит к делу Своей жизни? Каким будет Его отношение к еврейскому обществу и религии, к Римской империи, к иноверцам и их религиям? Снова и снова возвращался этот молодой Галилеянин к каждой из этих важных проблем, серьёзно размышляя над ними и одновременно продолжая работать за столярным верстаком, тяжёлым трудом зарабатывая на пропитание Себе, Своей матери и восьми другим голодным ртам.
К концу года Мария увидела, что семейные накопления тают. Она передала продажу голубей Иакову. Вскоре они купили вторую корову и с помощью Мариам начали продавать молоко своим назаретским соседям.
Периоды глубокой задумчивости Иисуса, Его частые восхождения на вершину холма для молитв и многие «странные» идеи, которые Он время от времени высказывал, вызывали глубокую тревогу у Его матери. Иногда ей казалось, что Мальчик не в себе, но она отгоняла страх, вспоминая, что, в конце концов, Он является заветным Дитя и в каком-то смысле отличается от других подростков.
Постепенно Иисус учился оставлять некоторые Свои мысли при Себе, не посвящать мир, даже Собственную мать, в каждую Свою идею. Начиная с этого года, Иисус всё меньше раскрывал то, что происходило в Его сознании; то есть Он говорил всё меньше о том, что было недоступно обычному человеку и из-за чего Он мог бы показаться странным или непохожим на других. Во всех внешних проявлениях Иисус стал обыкновенным и нормальным Человеком, хотя Ему и не хватало кого-нибудь, кто мог бы понять Его трудности. Он мечтал о надёжном и близком друге, но Его проблемы были слишком сложными для Его человеческих товарищей. Уникальность этой необычной ситуации заставляла Его нести своё бремя в одиночестве.
6.5. ПЕРВАЯ ПРОПОВЕДЬ В СИНАГОГЕ
Когда Иисусу исполнилось пятнадцать лет, Он получил официальное право в день субботы занимать кафедру синагоги. До этого, в отсутствие чтецов, Его не раз просили читать Писания. Теперь же настал день, когда согласно Закону Он был вправе вести богослужение. Поэтому в первую субботу после исполнения пятнадцати лет хазан договорился о том, что утреннюю службу в синагоге проведёт Иисус.
И когда все благоверные Назарета собрались, Юноша, выбрав отрывок из Писаний, поднялся и начал читать: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы, проповедовать лето Господне благоприятное и день мщения Бога нашего, утешить всех сетующих, что им вместо пепла дастся украшение, вместо плача – елей радости, вместо унылого духа – славная одежда, и назовут их насаждением от Господа [Ис, 61:1-3].
Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых, – и тогда Господь Бог [Небесных воинств] будет с вами. Возненавидьте зло и возлюби́те добро, и восстанови́те у ворот правосудие; может быть, Господь Бог помилует остаток Иосифов. [Ам, 5:14,15].
Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетённого, защищайте сироту, вступайтесь за вдову [Ис, 1:16,17].
«С чем предстать мне пред Господом, преклониться пред Богом небесным? Предстать ли пред Ним со всесожжениями, с тельцами однолетними? Но можно ли угодить Господу тысячами овнов или неисчётными потоками елея? Разве дам Ему первенца моего за преступление моё и плод чрева моего – за грех души моей?» О, человек! Сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим. [Мих, 6:6-8].
Итак кому уподобите вы Бога [Ис, 40:18]? Он есть Тот, Который восседает над кругом земли [Ис, 40:22]. Поднимите глаза ваши на высоту небес и посмотрите кто сотворил их? Кто выводит воинство их счётом? Он всех их называет по имени: по множеству могущества и великой силе у Него ничто не выбывает [Ис, 40:26]. Он даёт утомлённому силу, и изнемогшему дарует крепость [Ис, 40:29]. Не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей [Ис, 41:10]. Ибо Я Господь Бог твой; держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: «Не бойся, Я помогаю тебе» [Ис, 41:13].
А Мои свидетели, говорит Господь, вы и раб Мой, которого Я избрал, чтобы вы знали и верили Мне, и разумели, что это Я: прежде Меня не было Бога и после Меня не будет. Я, Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня. [Ис, 43:10,11]».
Закончив чтение, Иисус сел на место, и люди разошлись по домам, размышляя о тех словах, которые Он с таким достоинством им прочитал. Впервые горожане видели Его столь величественно торжественным; впервые они слышали Его голос звучащим столь серьёзно и искренне; впервые Он предстал перед ними столь мужественным и решительным, столь властным.
После полудня в субботу Иисус вместе с Иаковом взобрались на вершину назаретского холма, а когда они вернулись домой, Иисус записал углём Десять Заповедей по-гречески на двух гладких дощечках. Впоследствии Марфа разрисовала и украсила эти дощечки, и в течение долгого времени они висели на стене над небольшим верстаком Иакова.
6.6. ФИНАНСОВЫЕ ТРУДНОСТИ
Постепенно Иисус и Его семья вернулись к тому скромному образу жизни, который они вели раньше. Их одежда и даже еда стали более простыми. У них было в избытке молока, масла и сыра. В зависимости от времени года, они пользовались дарами своего сада, однако с каждым месяцем им приходилось прибегать ко всё большей бережливости. Завтракали они чрезвычайно скромно и лучшую пищу оставляли на ужин. Тем не менее, в те времена среди евреев отсутствие богатства не означало низкого социального положения.
К этому времени Иисус уже обладал достаточно всесторонним пониманием жизни Своих современников. И то, насколько хорошо Он понимал жизнь в семье, в поле и мастерской, видно по Его последующим учениям, которые во всей полноте раскрывают Его близкую связь со всеми сторонами человеческого опыта.
Назаретский хазан продолжал считать, что Иисусу суждено стать великим Учителем, – возможно, преемником знаменитого Гамалиила в Иерусалиме.
Было ясно, что все планы Иисуса, связанные с карьерой, рухнули. Развитие событий не предвещало радужного будущего. Но Он не оступился, не потерял присутствия духа. День за днём Он жил, добросовестно и преданно исполняя непосредственные обязанности, связанные с Его положением в жизни. Жизнь Иисуса – это вечное утешение для всех разочарованных идеалистов.
Доходы обычного Столяра-подёнщика постепенно сокращались. К началу следующего года им было уже трудно платить гражданские налоги, не говоря о взносах, которые взимались синагогой, и храмовой подати в полшекеля. В этом году сборщик податей пытался заставить Иисуса заплатить дополнительную сумму и даже грозил забрать у Него арфу.
Опасаясь того, что экземпляр Писаний на греческом будет обнаружен и конфискован сборщиками податей, в день Своего пятнадцатилетия Иисус передал его библиотеке назаретской синагоги в качестве Своего дара Господу при вступлении в пору зрелости.
Огромное потрясение пятнадцатого года Его жизни ждало Иисуса в Сепфорисе. Он отправился туда, чтобы получить решение по поводу жалобы, поданной Ироду Антипе из-за спора в отношении денег, причитавшихся Иосифу в момент его трагической смерти. Иисус и Мария надеялись получить значительную сумму, но казначей в Сепфорисе предложил им гроши. Братья Иосифа обратились с жалобой к самому Ироду, и теперь Иисус стоял во дворце и выслушивал решение Ирода о том, что Его отцу на момент смерти не причиталось никаких денег. Из-за этого несправедливого решения Иисус навсегда лишился доверия к Ироду Антипе. Неудивительно, что однажды Он назвал его «этой лисой» (лиса в то время была символом жестокости).
Уединённая работа за столярным верстаком в течение этого и последующих лет лишила Иисуса возможности общаться с караванными путниками. Семейная лавка по обслуживанию караванов уже перешла к Его дяде, и Иисус работал только в домашней мастерской, где Он всегда был рядом, помогая Марии ухаживать за семьёй. Примерно в это же время Он начал посылать Иакова на стоянку верблюдов, где тот узнавал, что нового произошло в мире; так Он стремился оставаться в курсе последних событий.
В период возмужания Иисус прошёл через все те противоречия и замешательства, с которыми сталкивались обычные молодые люди предшествовавших и последующих эпох. И суровый опыт кормильца семьи был надёжной гарантией от чрезмерного увлечения праздными размышлениями или от пристрастия к мистике.
Именно в этом году Иисус арендовал большой участок к северу от их дома, который был разбит по типу семейного сада. У каждого из старших детей появился свой собственный огород, и они увлечённо соревновались друг с другом за лучшие успехи в земледелии. В сезон сельскохозяйственных работ их старший Брат ежедневно проводил некоторое время вместе с ними в саду. Работая в саду со Своими младшими братьями и сёстрами, Иисус не раз мечтал о возможности поселиться всем вместе на сельской ферме, где они могли бы наслаждаться свободной и вольной жизнью. Однако судьба распорядилась иначе; и Иисус, будучи не только идеалистом, но и вполне практичным Юношей, разумно и энергично решал именно те проблемы, с которыми Он сталкивался, и делал всё возможное для того, чтобы и Он, и Его семья могли приспособиться к реальностям их положения и изменить условия их жизни таким образом, чтобы как можно лучше удовлетворять их индивидуальные и совместные желания.
Одно время у Иисуса была слабая надежда на то, что в случае получения большой денежной суммы, которую Ирод был должен Его отцу за работу на строительстве дворца, Ему удастся собрать достаточно средств для покупки небольшой фермы. Он действительно всерьёз подумывал о том, чтобы перевезти Свою семью в сельскую местность. Но после того как Ирод Антипа не согласился заплатить причитавшиеся Иосифу деньги, они отказались от стремления приобрести сельский дом. Собственно говоря, им удавалось наслаждаться многими сторонами сельской жизни, ибо, вдобавок к голубям, у них было уже три коровы, четыре овцы, цыплята, осёл и собака. Даже у малышей были свои постоянные обязанности в организованном хозяйственном укладе, которым отличалась домашняя жизнь назаретской семьи.
С окончанием этого пятнадцатого года, в жизни Иисуса завершился опасный и трудный для человека период – время между относительно беспечным детским возрастом и осознанным приближением зрелости с её возросшими обязанностями и новыми возможностями достижения более сложного опыта, необходимого для развития благородного характера. Завершился период роста ума и тела, и этот молодой Назарянин приступил к действительному делу Своей жизни.
Глава 7. Юношеские годы
7.1. ШЕСТНАДЦАТЫЙ ГОД ИИСУСА
Воплощённый Сын прошёл через младенчество и нормальное детство. Позади остались испытания и трудности переходного периода между детством и ранней зрелостью, – Он превратился в юного Иисуса.
В этому году – 10 году н. э. – Он достиг полного физического развития. Это был мужественный и миловидный Юноша. Он становился всё более спокойным и серьёзным, оставаясь доброжелательным и отзывчивым. Его взгляд был добрым, но пытливым; Его улыбка – неизменно подкупающей и ободряющей. Его голос был мелодичным, но властным; Его приветствие – сердечным, но естественным. Всегда, даже в самом обыденном общении, в Нём ощущалась двуединая сущность – человеческая и божественная. В Нём всегда обнаруживалось это сочетание отзывчивого Друга и авторитетного Учителя. И эти личные качества начали проявляться уже на ранней стадии, в юношеские годы.
Этот физически сильный и здоровый Юноша достиг также полного развития Своего человеческого интеллекта – не всей полноты опыта человеческого мышления, но полной способности к такому интеллектуальному развитию. Он обладал здоровым и хорошо сложенным телом, острым аналитическим умом, добрым и отзывчивым характером и несколько неуравновешенным, но энергичным темпераментом; и всё это начинало объединяться в сильную, удивительную и привлекательную Личность.
С течением времени матери, братьям и сёстрам становилось всё труднее Его понимать. Их озадачивали Его высказывания, они неправильно истолковывали Его поступки. Никто из них не был способен понять жизнь своего старшего Брата, ведь их мать внушила им, что Ему суждено стать Спасителем еврейского народа. Остальные дети были обескуражены, когда Мария посвятила их в эту семейную тайну, а Иисус решительно отвергал любые подобные идеи и намерения.
В этом году Симон пошёл в школу, и им пришлось продать ещё один дом. Иаков взял на себя обучение трёх своих сестёр, две из которых были уже достаточно большими для того, чтобы приступить к серьёзной учебе. Как только подросла Руфь, она перешла на попечение Мариам и Марфы. Обычно девочки в еврейских семьях были плохо образованы, но Иисус считал (и мать была согласна с Ним), что девочки должны ходить в школу наравне с мальчиками, и так как синагогальная школа их не принимала, единственное, что можно было сделать, это организовать специальное домашнее обучение.
В течение всего этого года Иисус не отходил от верстака. К счастью, у Него было много работы. Качество Его изделий было столь высоким, что Ему не приходилось сидеть без дела даже тогда, когда спрос в их районе падал. Порой заказов было столько, что Ему помогал Иаков.
К концу этого года Иисус почти уже решил, что, после того как члены Его семьи вырастут и обзаведутся своими семьями, Он открыто приступит к Своему труду, проповедуя истину и раскрывая миру Небесного Отца. Он знал, что Ему не суждено стать долгожданным иудейским Мессией, и Он считал практически бесполезным обсуждать эти вопросы со Своей матерью. Он решил, что позволит ей питать любые иллюзии, какие она пожелает, ибо всё, что Он говорил в прошлом, не оказало на неё никакого или почти никакого воздействия. К тому же Он помнил, что отцу никогда не удавалось переубедить её. Начиная с этого года, Иисус всё реже и реже говорил об этих проблемах с матерью или с кем-либо другим. Его миссия была столь необычной, что никто из живущих на Земле не был способен посоветовать Ему, как её выполнить.
Для Своей семьи Иисус был настоящим молодым отцом. Каждую свободную минуту Он проводил с младшими членами семьи, и они по-настоящему любили Его. Его мать огорчалась, видя, сколько Ему приходится работать. Она горевала из-за того, что изо дня в день Он стоял за столярным верстаком, зарабатывая семье на пропитание, вместо того, чтобы учиться у учителей Закона в Иерусалиме, на что они столь наивно рассчитывали. Хотя в её Сыне было много такого, что было непонятно Марии, она действительно любила Его и была глубоко признательна Ему за ту готовность, с которой Он взвалил на Себя бремя ответственности за семью.
7.2. СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД ИИСУСА
Примерно в это же время, в первую очередь в Иерусалиме и Иудее, поднялись широкие волнения с призывами к мятежу против уплаты податей Риму. Происходило рождение сильной националистической партии, членов которой вскоре стали называть зелотами. В отличие от фарисеев, зелоты не желали дожидаться прихода Мессии. Они предлагали довести дело до конца с помощью политического восстания.
Группа организаторов прибыла из Иерусалима в Галилею, где делала большие успехи, пока не достигла Назарета. Когда они пришли к Иисусу, Он внимательно выслушал их и задал много вопросов, но отказался примкнуть к партии. Он уклонился от объяснения всех Своих причин, и под влиянием Его отказа многие из Его молодых товарищей по Назарету поступили так же.
Мария приложила все свои силы, чтобы уговорить Его стать членом партии, но ей ничего не удалось от Него добиться. Она даже намекнула на то, что Его отказ поддержать национальное дело по её велению был непослушанием, – нарушением обещания подчиняться Своим родителям, данного Им при возвращении из Иерусалима. Однако в ответ на это измышление Иисус только ласково положил руку ей на плечо и, смотря ей в глаза, сказал: «Мама, как ты могла?» И Мария отказалась от своих слов.
Один из дядей Иисуса (брат Марии Симон) уже присоединился к этой группе и впоследствии вошёл в руководство галилейской организации. И в течение нескольких лет между Иисусом и Его дядей существовало некоторое отчуждение.
В Назарете назревали неприятности. Позиция Иисуса в этих вопросах привела к расколу среди городских еврейских юношей. Около половины из них вошли в националистическую организацию, а другая половина начала формировать оппозиционную ей группу более умеренных патриотов, надеясь на то, что Иисус станет их вождём. Они были поражены, когда Он отказался от предложенной Ему чести, объяснив Свой отказ многочисленными обязательствами по отношению к семье, с чем они все согласились. Но вскоре положение ещё больше осложнилось, когда некий богатый еврей, Исаак – ростовщик, ссужавший деньги язычникам, – пообещал поддержку семье Иисуса, если Тот оставит Своё ремесло и примет на Себя руководство этими назаретскими патриотами.
Иисус, Которому в то время было неполных семнадцать лет, столкнулся с одной из самых щекотливых и сложных ситуаций Своей юности. Духовным вождям всегда трудно определить своё отношение к патриотическим вопросам, особенно если дело усложняется иностранными угнетателями, собирающими подати. В данном случае положение усложнялось вдвойне, ибо в пропаганде против Рима использовалась иудейская религия.
Положение Иисуса стало ещё более трудным, так как мать, дядя и даже младший брат Иаков уговаривали Его примкнуть к национальному движению, в котором уже состояли все лучшие евреи Назарета, а те юноши, которые не вошли в движение, немедленно сделали бы это, если бы Иисус изменил Своё решение. Во всём Назарете у Него был единственный мудрый советчик – Его прежний учитель, хазан, который посоветовал Ему, что ответить гражданскому собранию Назарета, после того как его члены пришли к Иисусу и попросили откликнуться на общественный призыв. За всю Его молодую жизнь Иисус впервые сознательно прибег к уловке. До этого случая, стремясь прояснить ситуацию, Он всегда полагался на откровенное изложение истины, но сейчас Он не мог рассказать всю правду. Он не мог намекнуть на то, что является больше, чем человеком; не мог раскрыть собственное представление о Своём служении, которое ждало Его в более зрелом возрасте. Кроме того, были прямо поставлены под сомнение Его религиозная верность и национальная преданность. Его семья была в смятении, молодые друзья в раздоре, и всё еврейское население города – в состоянии брожения. И во всём этом обвиняли Иисуса, – совершенно неповинного в каком-либо намерении вызвать неприятности, не говоря уже о таких волнениях.
Необходимо было что-то предпринять. Иисус должен был объяснить Свою позицию, и Он сделал это смело и дипломатично, удовлетворив многих, но не всех. Он использовал Свои изначальные доводы, сославшись на то, что Его главной обязанностью является семья, что овдовевшей матери и восьми братьям и сёстрам нужно нечто большее, чем то, что можно купить за деньги, – большее, чем предметы первой необходимости, – что они имеют право на отеческую заботу и руководство и что Он не может со спокойной совестью освободить Себя от ответственности, возложенной на Него жестокостью несчастного случая. Он отдал должное Своей матери и старшему из братьев за их готовность отпустить Его, но повторил, что верность покойному отцу не позволяет Ему оставить семью, сколько бы денег ни предлагалось для их материальной поддержки, произнеся незабываемые слова о том, что «деньги неспособны любить». В Своём обращении Иисус сделал несколько завуалированных намёков на «дело Своей жизни», но объяснил, что независимо от того, насколько это дело согласуется с планами вооружённого восстания, Он отказался от него наряду со всем остальным для того, чтобы иметь возможность преданно исполнять Свои обязательства по отношению к семье. Каждый в Назарете прекрасно знал, что Иисус является хорошим отцом для Своей семьи, и эта тема была столь близка каждому достойному еврею, что Его объяснение нашло встречный отклик в сердцах многих слушающих. А некоторые из тех, кто придерживался иных взглядов, были разоружены незапланированной речью Иакова. В тот самый день хазан отрепетировал с Иаковом его речь, но они держали это в тайне.
Иаков заявил, что Иисус помог бы освободить Свой народ, если бы только он (Иаков) был достаточно взрослым для того, чтобы взять на себя ответственность за семью, и что если они согласятся оставить Иисуса «с нами, чтобы быть нашим Отцом и Учителем, то вскоре к вам присоединится не один вождь из семьи Иосифа, а пять борцов за свободу народа, ибо разве нас не пять мальчиков, которые подрастут и вместе с нашим Братом-отцом встанут на службу своему народу?» Так мальчик помог вполне благополучно разрешить весьма напряжённую и угрожающую ситуацию.
На время кризис миновал, но этот случай не был забыт в Назарете. Агитация продолжалась, – Иисус уже не был у всех в почёте. Расхождение во взглядах так и осталось непреодолённым. Это обстоятельство, усложнённое впоследствии другими событиями, послужило одной из главных причин Его переезда в Капернаум в последующие годы. С того времени в Назарете сохранялось расхождение во мнениях относительно Сына Человеческого.