ОБЛОМКИ КОРАБЛЯ. МЫ СНОВА ДВИЖЕМСЯ ВВЕРХ ПО РЕКЕ
– Глядите! – воскликнул Айари.
Мы опустили каноэ и уставились на корму разбившейся о скалы речной галеры. Из воды торчали прокаленные солнцем, сухие и горячие обломки досок. Ниже застряла сама корма – черная, со свернутым на сторону рулем.
Я подошел поближе. На судне конечно же ничего не осталось.
– Его, должно быть, долго несло течением, – сказал Айари.
Я кивнул. Помнится, много дней назад мы выловили из реки ящик, битком набитый товаром. Никаких следов кораблекрушения мы тогда не обнаружили. В конце концов, ящик мог просто вывалиться за борт. Выходит, у Шабы осталось только две галеры…
Я уперся спиной в обломки судна и вытолкнул их из расщелины. Течение тотчас подхватило их и понесло вниз, на запад. Я вернулся на берег.
– Молодец, – сказал Кису. – Незачем туземцам видеть, что здесь проходили чужаки. Так и нам будет спокойней. Я оглядел берег. В лесу, казалось, все было тихо.
– Правильно, – согласился я. – Но у меня была и другая причина.
– Какая? – спросил Кису.
– Это корабль. Точнее, то, что от него осталось. Корабли должны быть свободными.
Как мог я объяснить охватившее меня чувство Кису, никогда не видевшему сияющих волн Тассы?
– Но ведь меня ты не освободишь, господин? – спросила Дженис.
– На колени, – приказал я. Она опустилась на колени.
– Ты – женщина. Удел корабля – свобода. Твой удел – рабство.
– Да, господин.
– Подними поклажу, – велел я.
Она подняла увесистый тюк и взвалила его себе на спину.
– Выпрямись.
– Да, господин.
Мы с Кису и Айари подняли каноэ и снова двинулись вверх, мимо грохочущего водопада.
МЫ НЕ ПРОДАЕМ ТЕНДЕ
Вождь сидел на низкой скамье скрестив ноги. Кису протянул ему ожерелье из лилового стекла, но вождь хмуро покачал головой и указал на Тенде.
Тенде, со связанными за спиной руками, стояла на коленях рядом с Кису. После ночного разговора с Дженис, состоявшегося несколько недель назад, она стала великолепной рабыней для утех. Женщине трудно скрыть свою сущность. Вождь глазел на нее с жадным блеском в глазах.
Кису качнул головой.
Несмотря на то что Тенде ублажала его со всем пылом любящей рабыни, которую и плетью не отгонишь от ног господина, он по-прежнему держал ее в строгости. Тенде часто жаловалась и плакала, но Кису оставался неумолим. Обычно хозяева относятся к таким рабыням с грубоватой нежностью; Кису же обращался с Тенде жестоко, как с только что порабощенной пленницей. Ночами она горько рыдала у невольничьего шеста, но Кису затыкал ей рот пинком или ударом плети.
Вождь снова указал на Тенде. Кису упрямо мотнул головой.
– Идем, – шепнул Айари, не разжимая губ.
Я кивнул. Мы встали и двинулись к берегу, расталкивая толпу. Вождь что-то кричал нам вслед, но мы не оглядывались.
Мы столкнули каноэ на воду, прыгнули в него и поспешили прочь.
ЧТО УВИДЕЛ В ЛЕСУ АЙАРИ
Айари вернулся к костру и с тревогой в голосе спросил:
– Дженис здесь?
– Конечно, – ответил я. – Где же ей быть?
Дженис и Элис удивленно подняли головы.
– А в чем дело? – спросил Кису.
– Мне показалось, я только что видел ее в лесу. Ты не посылал ее за дровами?
– Нет. – Я вскочил на ноги. – Покажи, где она тебе померещилась.
– Здесь, – сказал Айари несколько мгновений спустя, указывая в просвет между деревьями.
Мы огляделись. Я сел на корточки и осмотрел блестевшую в лунном свете поляну.
– Следов не видно.
– Наверное, – предположил Айари, – это был мираж. Игра света и тени.
– Наверное, – подтвердил я.
– Возвращаемся в лагерь? – спросил он.
– Да.
ЗА НАМИ НИКТО НЕ ГОНИТСЯ
– Смотрите, – сказал Айари, – еще одна деревня.
За последние шесть дней мы миновали два селения, и оба раза туземцы угрожали нам с берега, потрясая копьями. Нечего и говорить, что мы старались держаться середины реки и грести как можно быстрей.
– На берегу только женщины и дети, – продолжал Айари. – Кажется, нас приглашают в гости.
– Приятно встретить дружественную деревню, – улыбнулась Элис.
– Гребем к берегу, – сказал Айари. – Может быть, удастся раздобыть овощей и фруктов и узнать что-нибудь о Шабе.
– Как я хочу заночевать под крышей, – вздохнула Дженис. По ночам, около двадцатого ана, в джунглях начинался дождь, от которого мы промокали до нитки. Мы повернули каноэ к берегу.
– Интересно, где их мужчины? – спросил я.
– Хороший вопрос, – мрачно произнес Кису. До берега оставалось не больше сорока ярдов.
– Суши весла! – крикнул Айари.
Я тоже увидел мужчин. Они прятались в прибрежных кустах.
– Разворачивай! – гаркнул Кису. – Скорее! Прочь отсюда!
Как только стало ясно, что мы передумали причаливать, толпа женщин и детей расступилась, и десятки мужчин с воинственными криками помчались к воде, размахивая копьями, щитами и пангами. Некоторые бросились догонять нас вплавь. Один доплыл до самого каноэ, и я треснул его веслом.
– Быстрей! – кричал Кису.
Мы оглянулись, ожидая увидеть погоню, но туземцы не спустили лодок на воду.
– Нас никто не преследует, – сказал Айари.
– Наверное, – предположила Элис, – нас просто хотели напугать.
– А по-моему, – задумчиво сказал Айари, – они хорошо знают эти места и боятся идти на восток по реке.
– Похоже, – кивнул я.
– Что будем делать? – спросил Айари.
– Двигаться дальше, – твердо ответил Кису.
ТЕНДЕ ГОВОРИТ С КИСУ
Я смотрел на звезды, слушал шорохи джунглей и тихое потрескивание дров в костре.
Тенде стояла на коленях, склонившись над Кису. Доносились звуки поцелуев. Руки девушки были спутаны за спиной; конец веревки тянулся к дереву, служившему невольничьим шестом. Лодыжки девушки тоже были связаны.
Дженис и Элис уже спали. Я не стал связывать их на ночь.
– Хорошо, рабыня! – Кису схватил девушку за волосы и пригнул ее голову к себе. – Молодец!
Спустя некоторое время он отпустил ее голову. Девушка прижалась щекой к его животу.
– Я так хочу нравиться тебе, господин! – прошептала она.
– Ты мне нравишься.
– Я так люблю тебя, господин!
– Ты – дочь моего заклятого врага Аибу.
– Нет, господин! Я – твоя покорная любящая рабыня!
– Может быть.
– Ты думаешь, я не такая покорная, как Дженис и Элис, мои белые сестры?
– Не знаю, – сказал Кису. – Трудно судить о таких еещах.
– Я такая же, как они! Я тоже рабыня, жалкая и беспомощная.
– Но ты – черная, – возразил Кису.
– Это не имеет значения! – воскликнула девушка. – Я такая же женщина, как они, и так же, как они, люблю своего господина.
Кису молчал.
– Ты ненавидишь меня, господин?
– Нет.
– Я нравлюсь тебе? Ну хоть чуточку?
– Может быть.
– Я люблю тебя!
– Правильно.
– Неужели ты совсем не веришь мне? – упавшим голосом спросила Тенде.
– Не знаю. Это от меня не зависит.
– Странно, – сказала она. – Белые рабыни привольно спят рядом со своим господином, а я связана по рукам и ногам, хотя я люблю тебя не меньше, чем они – его.
Кису молчал.
– Почему, господин?
– Потому что я так хочу.
– Как мне убедить тебя в моей любви? Как завоевать твое доверие?
– Хочешь, чтобы я выпорол тебя плетью?
– Нет, господин.
Кису повернулся, схватил ее за плечи и опрокинул на спину.
– Девушка просит господина о самой малости – развязать ее и позволить ей спать у его ног. Ты думаешь, я хуже, чем белые рабыни?
– Нет, – сказал он. – Ты не хуже и не лучше. Все вы, рабыни, одинаковы.
– Но связана только я!
– Да.
– Господин, может быть, ты развяжешь мне хотя бы лодыжки?
– А-а! – рассмеялся Кису. – Какая же ты хитрая рабыня, Тенде!
Без лишних слов он овладел ею. Закончив, он не стал снова связывать ей ноги.
– Почему ты решил сжалиться надо мной?
– С чего ты взяла? – удивился Кису. – Просто мне надоело возиться с веревками. На рассвете я опять захочу тебя.
– Да, господин, – радостно засмеялась Тенде и свернулась клубочком у его ног. Вскоре они оба уснули.
СЕТЬ В РЕКЕ
– Осторожней! – воскликнул Айари. Прямо перед нами возникло препятствие – сплетенная из лиан сеть перегораживала реку.
– Рубите сеть! – крикнул Кису.
В тот же миг сзади донеслись крики. Мы обернулись. В двух сотнях ярдов от нас с обоих берегов на воду спускали каноэ.
– Рубите сеть! – повторил Кису.
Айари выхватил нож и что было силы ударил по сетке. Мы с Кису развернули каноэ боком к сети и тоже принялись рубить ее пангами.
Крики приближались.
Скрытая под водой ловушка приводилась в действие двумя плетеными канатами. Канаты крепились по обоим берегам к бревнам, которые лежали на замаскированных помостах. Если бревна повернуть – сеть натянется и перегородит реку. Мы и не заметили, как кто-то подал условный cигнал.
Острая сталь наших клинков перерубила толстые лианы.
– Прорываемся! – крикнул Кису. Мы втиснули каноэ в образовавшееся отверстие. Мимо просвистело и упало в воду копье.
– Вперед! – кричал Кису. – Быстрее на весла, если вам дорога жизнь!
МЫ ПОКИДАЕМ ДЕРЕВНЮ НОЧЬЮ
– Тэрл! – прошептал Айари.
– Что? – откликнулся я.
– Нужно бежать из этой деревни.
Мы шли по реке уже четыре месяца, считая с того дня, увидели с вершины водопада корабли и каноэ Билы. Мы даже не знали, гонятся ли за нами или давно отстали. Следов Шабы тоже не было видно. Миновал месяц с тех пор, как мы попали в сеть на реке и ускользнули в темноте от преследователей – те не рискнули пускаться в погоню ночью.
Невозможно описать словами и малую толику того, что повидали мы за это время на великой реке. Сама по себе река кажется огромным сказочным миром; что уж говорить о ее берегах, о растительном и животном царстве, о диковинах, которые возникают перед тобой на каждом шагу Река, бескрайняя и необузданная, точно сверкающая дорога, вела нас в самое сердце доселе неведомых земель, изобилующих несметными богатствами. Я не географ и потому могу лишь догадываться о том, какие сокровища окружали меня. На прибрежных скалах блестели жилы меди и золота. В воде и в лесах жизнь била неиссякаемым ключом. Джунгли являли собой кладезь древесины и лекарственных растений Река открыла нам поистине новый мир – прекрасный, величественный и грозный.
– Что-то не так? – спросил я.
– Как только стемнело, я отправился погулять…
– Ну и что?
– …и обнаружил мусорную свалку.
– Прямо в деревне?
– Да.
– Странно, – задумался я. Обычно деревенская свалка располагается за околицей.
– Я тоже решил, что что-то здесь нечисто, и как следует осмотрел ее, – сказал Айари.
– И что же?
– Там человеческие кости, – проговорил Айари упавшим голосом.
– Теперь понятно, почему у них свалка прямо в деревне.
– Вот-вот. Иначе чужаки могут ее увидеть раньше, чем надо.
– Мне сразу показалось подозрительным их дружелюбие, – усмехнулся я. – Не помню, когда вообще я последний раз видел такой радушный прием. Кстати, мне аборигены сразу не понравились из-за зубов. Они у них острые и длинные, как у зверей.
– Никогда не доверяй человеку, пока не узнаешь, что он ест, – глубокомысленно заметил Айари.
– Где они сейчас?
– Не спят. Собрались в хижине.
– Я разбужу Дженис и Элис. А ты поднимай Кису и Тенде.
– Я мигом, – шепнул Айари.
Через несколько ен мы украдкой выбрались из деревни и бесшумно спустили каноэ на воду. На берегу вспыхнули факелы и послышались вопли бессильной ярости, но мы были уже далеко.
ТАЛУНЫ
– Посмотри, какой здоровый! – изумился Айари.
– Вряд ли он набросится на каноэ, – сказал Кису.
Айари замахнулся веслом, и чудовище, плеснув хвостом по воде, ушло в глубину.
– Я уже видел похожих, – сказал я, – но те не превышали шести дюймов.
Существо же, которое только что вынырнуло около нас, имело добрых десять футов в длину и весило не меньше тысячи фунтов. Пучеглазое и чешуйчатое, с огромными мясистыми грудными плавниками, оно дышало как легкими, так и жабрами. Этим оно напоминало гинтов – крошечных рыбок, которые нежатся под солнышком на корнях деревьев и даже на спинах тарларионов. Внезапно до нас донесся отчаянный крик:
– Люди! Помогите! Сжальтесь надо мной! Помогите, люди!
– Господин, смотри! – ахнула Элис. – Белая девушка!
На берегу действительно была белая девушка – темноволосая, с длинными стройными ногами, в коротком одеянии из шкур. На запястьях болтались обрывки веревок, точно ей удалось освободиться от пут. Она со всех ног бежала к воде.
– Пожалуйста, помогите! Спасите меня!
Я окинул взглядом наряд девушки и не без удивления заметил золотой браслет и ожерелье из зубов хищника. Кроме того, на ней был пояс с короткими ножнами. Ножа, однако, я не увидел.
– Спасите меня, благородные господа!
Девушка забежала в воду и жалобно протянула к нам руки. Она была весьма недурна собой.
Я глянул на берег. Там, откуда появилась беглянка, плотной стеной смыкался лес.
Мы с Кису не сговариваясь налегли на весла.
– Господин! – воскликнула Дженис. – Вы ведь не оставите ее здесь?
– Прикуси язык, рабыня! – приказал я.
– Да, господин. – Она приглушенно всхлипнула и, следуя нашему примеру, взялась за весло.
– Пожалуйста, помогите! – надрывалась девушка. Наше каноэ быстро удалялось от берега.
– Господин! – снова взмолилась Дженис.
– Замолчи, рабыня!
– Да, господин.
– Глядите! – крикнула Элис. – Вон еще одна!
Белокурая девушка, прикованная цепями к столбу, отчаянно извивалась, пытаясь избавиться от оков. На ней были такие же одежды из шкур и ожерелье, только браслетов оказалось два – на руке и на левой лодыжке.
Мы извлекли весла из воды.
– Хороша, – ухмыльнулся Кису.
– Да, – кивнул я.
– Помогите! – кричала вторая девушка. – Помогите! Спасите! Меня бросили здесь умирать! Пожалуйста, спасите!
– Господин, сжальтесь над ней! – умоляла Дженис – Вы не можете оставить ее здесь на верную смерть!
– По-моему, мы и так слишком задержались, – нахмурился Кису. – Места здесь опасные.
– Согласен, – сказал я.
– Пожалуйста, благородные господа, не бросайте здесь этих несчастных! – не унималась Дженис.
– Пожалуйста, господин! – хором затянули Тенде и Элис
– Вот дуры! – сплюнул Кису. – Неужели не видно, что это ловушка?
Глаза Тенде округлились от удивления.
– Господин… Кису расхохотался.
– Господин, прошу тебя, объясни, что происходит! – попросила Дженис.
– Во-первых, они говорят по-гориански. Значит, это не туземки. Вы могли бы и сами догадаться, хотя бы по цвету кожи. Во-вторых, веревки на запястьях у темноволосой чересчур длинны. Для того чтобы связать женщине руки, не важно, сзади или спереди, с лихвой хватает восемнадцати дюймов. К тому же принято связывать обе руки вместе.
– А вдруг она была привязана к дереву, – возразила Дженис.
– Может быть. Но веревка явно отрезана, а не перетерта. О чем это говорит?
– Не знаю, господин…
– Идем дальше, – продолжал я. – Обрати внимание на пояс и ножны от кинжала. Ты можешь представить злоумышленника, который оставит на жертве всю эту сбрую?
– Нет, господин…
– Далее. На обеих – дорогая одежда и украшения. Когда женщин берут в плен, с них в первую очередь срывают одежду. На то есть много причин: надо убедиться, что женщина не прячет на себе оружия; дать ей понять, что она – пленница; посмотреть на добычу; прикинуть, сколько она будет стоить на рынке… Об украшениях, тем более золотых, и говорить нечего: они тотчас становятся добычей мужчины. Потом, конечно, он может, если пожелает, украсить ими свою новую рабыню. У этих красоток одежда в полном порядке. Ясно, что никто не нападал на них и не пытался раздеть. И заметь: одеты они не в репс и не в полотно из коры, а в дорогие меха. Такие наряды носят свободные женщины, большей частью охотницы.
Кису добавил:
– Да, на пленниц они не похожи. Что-то я не вижу у них ни синяков, ни ссадин.
Я кивнул. Попадая в плен, свободные женщины нередко отказываются признать полное и безраздельное господство мужчин. В таких случаях не обойтись без плетки.
– Эти девки явно не те, за кого себя выдают, – продолжал я. – Взгляните на ту, у столба. Руки ее связаны за спиной, впрочем, утверждать, что они связаны, я не стану. А ведь привязывая рабыню к столбу, ей обычно выворачивают руки, чтобы подчеркнуть красоту груди. И наконец, кто в здешних лесах станет приковывать женщину к столбу цепями?
– Сжальтесь! Помогите! – вопила тем временем блондинка.
– Сколько времени ты так стоишь? – крикнул я.
– Уже два дня! Спасите!
– Ну, убедились? – повернулся я к рабыням. – Посмотрите, как она выглядит! Похожа она на женщину, простоявшую двое суток в цепях?
– Нет, господин, – сдалась Дженис.
– И не забывайте о тарларионах. За два дня от нее бы остались одни цепи.
– Верно, господин.
– Да и лес этот мне не нравится, – сказал я. – Слишком уж он густ. Наверняка там засада.
– Давайте скорей уходить отсюда, – встрепенулась Тенде
– Ну-ка за весла! – скомандовал Кису.
– Не уплывайте! – взмолилась красотка в цепях. – Не дайте мне погибнуть!
– Неужели мы можем оставить ее тут? – вздрогнула Дженис.
– Можем, – ответил Кису.
– Еще как можем, – подтвердил я. Дженис тяжко вздохнула.
– Шевелись, – приказал я, указывая на весло.
– Да, господин.
– За ними! – донеслось с берега. – В погоню!
Мы оглянулись. Светловолосая красотка легко выскользнула из цепей и, наклонившись, подхватила копье. Из зарослей повыскакивали другие женщины и бросились к берегу.
– Может быть, сейчас, – съязвил я, обращаясь к оторопевшей Дженис, – ты изволишь грести порезвей?
– Да, господин!
За нами уже гнались восемь каноэ. В каждом сидело пять или шесть воительниц. На носу первого судна оказалась блондинка, которая только что корчилась в цепях, на втором была длинноногая темноволосая красотка, первой окликнувшая нас с берега. С ее запястий по-прежнему свисали обрывки веревок.
– Неужели они догонят нас? – в страхе прошептала Элис.
– Не думаю. В каждом каноэ – не больше шести гребцов. В нашем – тоже, но трое из них – мужчины.
И правда, через четверть ана мы изрядно оторвались от преследовательниц.
– Помнишь, Дженис, – сказал я, – несколько месяцев назад в одной деревне кто-то спросил, не талуна ли ты?
– Да, помню.
– Так вот, – продолжал я, – те, кто гонятся за нами, и есть талуны.
Через половину ана погоня прекратилась, но мы упорно продолжали грести.
– Я устала, господин, – пожаловалась Элис. Дженис и Тенде тоже лишились сил. Они тяжко дышали и то и дело выбивались из ритма.
– Весло точно железное, – взмолилась Дженис. – Руки не поднимаются.
– Я больше не могу, – всхлипнула Тенде, едва не выронив весло. – Прости, господин!
– Ладно, отдохни, – позволил Кису.
– Отдыхайте, – велел и я своим рабыням. Девушки бросили весла и в изнеможении опустились на дно каноэ. Я, Кису и Айари продолжали грести.