Вам прописан специальный массаж. Я — Копылов.
Качан приподнялся с койки, положил на тумбочку книгу. Да, конечно, Борис знал о Копылове и то, что он будет делать ему специальный массаж.
Вы кандидат технических наук? — спросил Качан.
Да, моя стихия — авиация. А теперь вот еще и эта... теория боли.
Теория боли?
Да, представьте. Массаж — это мое орудие, техническое средство, а цель — механизм боли. Будто бы старая штука — боль, и знакома каждому, а на самом деле — явление чрезвычайно сложное. Все знают, даже малые дети, что боль возникает и затем проходит. Но почему она прекращается, какие силы включает организм для избавления нас от неприятных, а иногда и мучительных ощущений? Нельзя ли докопаться? Что она такое вообще — боль? Друг человека или враг? Атавизм ли, функции которого уже исчерпаны в предыдущих этапах эволюции, или она имеет определенный смысл в физиологических процессах организма?
Копылов старался быть веселым и откровенным. Наверное, помнил древнее присловье: "Веселое сердце благотворно, как врачество, а унылый дух сушит кости".
Качан сразу же почувствовал интерес к болевым массажам и к самому Копылову, который так легко и широко раскрывал перед ним область своих интересов. Борис еще в Москве слышал об экспериментах Копылова, которому в порядке исключения разрешено проводить их в клинике Углова. Он каждый свой шаг согласует с врачами, докладывает самому академику — все его процедуры тщательно анализируются, изучаются. Все это знал Качан и возлагал на Копылова большие надежды.
Понимаю вас, — сказал Качан. — Но разве проблема боли раньше не интересовала ученых-медиков?
Еще как интересовала! Однако и до сих пор у них нет единого мнения. Вот, например, как трактует суть боли Большая медицинская энциклопедия... — И Копылов без усилий прочел на память длинное определение: — "Боль — своеобразное психофизиологическое состояние организма, возникающее в результате воздействия сверхсильных или разрушительных раздражителей, вызывающих органические или функциональные нарушения в организме". А Чарльз Дарвин рассматривал ощущение боли как фактор защитного характера, развивавшийся и зафиксировавшийся в процессе естественного отбора. По Ивану Петровичу Павлову, биологический смысл боли состоит в отбрасывании всего, что мешает, угрожает жизненному процессу, что нарушает уравновешивание организма со средой. Как видите... сигнал опасности, защита. Древние греки оставили нам высказывание: "Боль — это сторожевой пес здоровья" Однако я заговорил вас. Меня ждет мальчик, страдающий астмой.
Копылов ушел. А Качан в волнении ходил по палате, думал о человеке, который так круто изменил свои интересы в жизни — с такой верой и смелостью устремился в заповедную область науки, к которой раньше не имел никакого отношения.
"Есть же люди! — размышлял Качан, выходя в коридор и гуляя в безлюдных закоулках. — Интересно, а как он относится к алкоголю?.. Пьет ли? И если пьет — что думает о взглядах академика Углова?.."
Назавтра в условленный час Копылов явился в палату и позвал на процедуру. Не на массаж, а на "процедуру" — так и сказал.
В небольшой комнате у окна стояла низкая, широкая лавка.
Раздевайтесь до пояса. Ложитесь.
На спину?
Да, на спину.
Копылов сел рядом, поудобнее пристроился, вскинул пальцы, Точно пианист или фокусник в цирке. Качан сжался — невольно, машинально. Но Копылов сперва нежно коснулся кожи. Стал поглаживать, распрямлять... Теплые жесткие пальцы ходили кругами, все глубже и сильнее погружаясь в тело. Качан успокоился, расслабился, но вдруг он встряхнулся всем телом. Боль возникла внезапно, от сильного нажатия большого пальца под ключицей, и нервной, тревожной волной разлилась по телу.
Лежите спокойно, — сказал Копылов. Он надавил сильнее. В одном месте, в другом... Теперь уже всеми пальцами. Качан закрыл глаза, тихонько постанывал. А Копылов ходил и ходил кругами
— то там, то здесь... Качан сжал зубы. Терпел. И даже стонать перестал. Только навязчиво думал оконце "процедуры". И Копылов, словно понимая его нетерпенье, ослабил нажимы, снова мягко, нежно заходил кругами... Разглаживал, успокаивал и говорил:
Организм — умница, мы причиняем ему боль, а он защищается, мобилизует силы и в то место, где ощущает боль, бросает средства и материалы, не совсем еще нам понятные, неведомые, но способные ремонтировать, восстанавливать, устранять поломки. И заодно — так сказать, попутно