ГЛАВА 4. 1. ПОНЯТИЕ “СОЦИАЛЬНАЯ ИГРА” И ЕЕ ЦЕЛИ
Конфуций
О. Э. Шарипова (соавтор)
Термин “игра” многофункционален и включает в себя множество игр разнообразного назначения: детских, компьютерных, “карточных”, деловых, производственных, психологических и др. Все понимают такие выражения, как “игра природы”, “игра случая”, “игра судьбы”. Игрой также называем театрализованные представления, спортивные состязания. Воспринимаем сам термин “игра” как некое “развлечение”, что-то несерьезное, не имеющее значения.
В данной работе понятие термина "игра" по своей сути достаточно близко к значению, изложенному известным американским психологом - основоположником трансактного анализа Э. Берном в книге “Игры, в которые играют люди”: “Не следует заблуждаться относительно значения слова “игра”... Игра совсем не обязательно предполагает удовольствие или веселье. Например, коммивояжеры совсем не считают свою работу забавной, как это прекрасно показал Артур Миллер в пьесе “Смерть коммивояжера”. Многие игры весьма серьезны. Так же, как сегодня спортсмены всерьез играют в футбол, так и большинство игроков нельзя обвинить в отсутствии серьезного отношения к играм.
То же самое относится и к словам “играть” и “игрок”. Это могут подтвердить игроки в покер, а также те, кто долго играл на бирже. Этнографы, представители других наук знают о том, какой серьезный характер могут приобретать игры. Одна из самых сложных когда-либо существовавших игр - “Придворные” превосходно описана Стендалем в “Пармской обители”. Эта игра отличалась убийственной серьезностью. Наиболее зловещей игрой является, конечно, война”.
Далее Э. Берн определяет область применения своего инструмента: “В рамках различных дисциплин социальное действие можно рассматривать с многих точек зрения. Поскольку наши интересы лежат в области психодинамики личности, то наш подход относится к социальной психиатрии. Мы, как бы в неявной форме, выносим суждение о том, насколько данные игры отвечают понятию “душевное здоровье”.
Этот подход несколько отличается от других подходов психотерапии и социальной психологии. Со своей стороны психиатрия полагает, что анализ игр - это специальный раздел “трансакционного анализа” как части социальной психиатрии. В этой связи можно заметить, что трансактный анализ - эффективный манипулятивный инструмент психологии, что и определяет область его применения.
Ведь неслучайно каждый инструмент имеет свое строгое назначение и разрабатывается для своих собственных задач. Кстати, и психология - один из видов “игры”, мало отличающийся по своему “внутреннему механизму” от “игры в авиацию” или “игры в математику”, что будет понятно из дальнейшего материала. Просто каждая деятельность создает свой “виртуальный мир”, в котором и существует автономно, пересекаясь с другими “играми” только на “границах своего влияния” в рамках большой игры - социума. Отсюда становится понятным, что детали “игр” вполне реальных процессов управления и их режиссуры, являющихся основными областями настоящей книги, иные, что делает применение “трансактного анализа” не вполне корректным. Более того, при использовании трансактного анализа происходит потеря социальной цели, приводящая к вполне определенным издержкам.
В дополнение к сказанному приведем определение игры по Э. Берну: “Игра -только тот процесс, где существуют “скрытые мотивы и наличие выигрыша”. Он
поясняет: “Если человек честно просит, чтобы его утешили, и получает утешение, то это операция. Если кто-либо просит, чтобы его утешили и, получив утешение, обращает его против утешителя, то это игра... Если же в результате игры один из участников получает “вознаграждение”, то становится ясно, что в ряде случаев операции следует считать маневрами, а просьбы - неискренними, так как они были лишь ходами в игре. Например, в игре “Страхование”, о чем бы страховой агент ни вел разговор, если он настоящий игрок, то он ищет клиента или “обрабатывает” его. Заполучить “добычу” -его единственная цель”. Можем добавить, что игрой считаем даже те действия человека, в результате которых он не получает явного “выигрыша”, полностью отвергая саму возможность “неискренних действий” (см. “Фундаментальные игры”).
Следует фазу разделить игры на: (а) игры “спортивные”, в которых всегда существует объективный результат - “выигрыш”; и (б) театральные, в которых разыгрываются чувства и сценарии, но объективной “победы” нет.
С этой точки зрения “игрой” называем все, что человек делает, даже тогда, когда находится один. Дело в том, что если что-то делаем, то значит что-то и получаем. Например, находимся в пустой комнате и не хотим ничего делать, никого видеть, никуда идти - получаем уединение, покой, отдых, концентрацию на собственных мыслях и переживаниях - позитивных или негативных, неважно. Но все-таки их получаем! Тогда что же говорить о тех моментах, когда хоть что-то делаем, даже просто направляясь куда-то.
Таким образом, по нашему представлению, игра - это и работа, и образ жизни, и поведение, и “модель” общения, и поездка на машине, и семейная жизнь, и воспитание детей, и принятие душа, и многое-многое другое: всё, что делает человек.
Что же не является игрой? Только то, без чего человек не может существовать как биологический организм и что не в его власти изменить: еда, но не процесс “принятия пищи”, природные инстинкты. Все остальное, в какую бы форму они не облекались, - это игра. Более того, дополним, что ради удовлетворения именно этих инстинктов человек и ведет игру.
К примеру, возьмем процесс принятия пищи в различных социальных группах. Одни группы предпочитают иметь полный “технологический процесс”: от закупки сырых и других продуктов до приготовления и принятия пищи в кругу семьи; другие привыкли посещать специальные заведения, где обряд кушания совмещен с приятным времяпрепровождением, исключая “технологический” процесс. В принципе, и те, и другие удовлетворяют одну и ту же физиологическую потребность, и с этой точки зрения разницы между ними никакой; но делают это по-разному. Они распоряжаются своим временем так, как считают “правильным” или “достойным”, так как хотят или привыкли.
Но зачем человеку нужно так “усложнять” свою жизнь - создавать дополнительные правила и “ритуалы”? Ответ крайне прост - человек не может находиться в бездействии: он не переносит скуки. Поэтому всячески стремится заполнить свое время эмоциями, действиями.
В тяжелых экономических условиях, например, войны, создавать дополнительные “сложности” смысла не имеет: в это время и так достаточно вопросов, которые требуют решения. Но в стабильной ситуации, когда ничто не угрожает ни жизни, ни благополучию, наступает скука - возникает “свободное” время, которое требуется чем-то заполнить. Одни погружаются в работу, другие - в социальную жизнь, третьи - в общественные движения и дела, четвертые находят себе “хобби”.
Уместно напомнить, что первичны инстинкты, и в этом вопросе опираемся на работы Фрейда, и что общество разделяется именно по формам их удовлетворения.
К игре также относим любую мысль, действие, всё, что имеет альтернативу. Этого нельзя сказать об инстинктах: например, инстинкт выживания или продолжения рода - тут нет “свободы выбора”. Рассмотрим, к примеру, добычу продуктов питания, которые возможно либо купить, либо вырастить на собственном участке, либо получать путем натурального обмена. То есть, у человека есть выбор того, как обеспечить себя продуктами. И выбирает он форму их получения в рамках своей игры. Кажется абсурдным, чтобы городской житель, бросив всё, уехал заниматься сельским хозяйством. Но это в его власти, и никто, кроме него самого, не в состоянии ему запретить принять такое решение. И подобные примеры не так уж редки в нашей жизни; другое дело - непривычны.
Может показаться, что игры должны быть осознаны. В действительности -наоборот. Игра - это программа, которая управляет человеком, но не иначе. То, что сегодня привыкли называть игрой, - всего лишь “тривиальная пародия” на действительно протекающие процессы.
В основе РСИ, как уже отмечалось, лежат не только положения официальной науки, но и различных учений, включая, например, трансперсональную психологию. Но даже при столь мощном расширении рамок восприятия и мышления жизнь остается игрой, имеющей в своей программе “начало и конец”. Вместе с тем, находясь внутри жизненных реалий и испытывая “все их прелести”, сказанное воспринимается с трудом, если вообще воспринимается. Но в то же самое время история человечества, например, история XVIII века, его персонажи, события, происходившие тогда, видятся сейчас как игра, спектакль. А жизнь Древнего Египта или фигура Клеопатры воспринимаются сегодня как красивая сказка, “предание”.
Следует заметить, что излишне серьезное отношение к жизни переводит “гибкую, красивую” игру в “серую повседневную” реальность. Человеку дан “великий дар” - быть свободным и наслаждаться жизнью; но он очень редко его использует и живет по “программе”, которая чаще всего не является самой удачной. Изучая РСИ, во главу угла ставится приобретение человеком понимания жизненных программ и на иной базе умение выйти за привычные рамки и избавиться от привычки серьезно относиться к происходящему вокруг.
В действительности человек обладает правом выбора желаемых эмоций, чувств, результатов. Для того чтобы достигнуть желаемого, всегда существует огромное количество возможностей. Можно даже сказать, что объективные условия - это не более чем наше восприятие, “сон”, программа. Как только пропадает такое восприятие как “трагизм” ситуаций, начинаем легко находить новые возможности. И объяснить данный феномен возможно обычной логикой: когда мы гуляем по летнему полю, то замечаем всё, но ни на чем не задерживаем свое внимание - наслаждаемся: можем прилечь, пробежаться, подумать. Но вот на горизонте появилось большое черное облако, которое быстро растет и уже слышим гром. Теперь всё посвящено спасению от дождя; с этого момента “летнего поля” для нас больше нет - только “программа”, как уберечься от дождя и молний и соответственно снижается возможность маневра. Примерно такой же особенностью обладает и страх: именно поэтому в критических условиях гибнут те, кто боится, кого парализует страх. Отвага - это не безрассудство, а умение не попасть под влияние “программы”, выйти из нее.
Что касается понимания глубинного процесса формирования игр-программ, то мы полностью согласны с Э. Берном: их формирование идет в процессе жизнедеятельности человека, но принципиальные основы закладываются в первые годы жизни.
Как показывают наблюдения и их анализ, каждый человек, в принципе, имеет одну центральную социальную игру, которую он “упрямо отрабатывает” в течение своей жизни. Причем даже не догадывается, что его жизнь может сложиться иначе, если он того захочет; но тем более не подозревает, что его жизнь - игра, программа. Отсюда понятно, что его не посещают мысли что-то изменить в своей жизни.
Взрослея, человек “врастает” в свой основной, содержащий все его возможности, результаты и проблемы, сценарий, оформляя его в “образ жизни” - набор игр. Растет его профессиональный уровень игрока, он начинает “выигрывать” в свою игру, и вскоре ему начинает надоедать решать все время однотипные задачи, но, к сожалению, что-либо изменить в ней не может: нет из нее выхода - нужен новый сценарий игры. Следует добавить, что макросценарий жизни и микросценарий общения человека подобны по причине одной и той же программы. Следовательно, человек всю жизнь отыгрывает одну и ту же “схему чувств”, что приводит к их пресыщению: азарт игры уходит и приходит необходимость просто жить, а значит - играть вынужденно. Там, где действия вынуждены, - нет энергии. Именно поэтому дети так активны, но уже к тридцати годам силы “куда-то” уходят, мотивация действовать падает.
Только сменив игру, можно возродить и интерес к жизни, и энергию.
Возможно, когда-то, “очень давно”, игры были хаотичны, индивидуальны. Но с зарождением первых норм совместной жизни, позднее идеологии или религии, появились “официальные” игры и роли, которые прочно и жестко закрепились в сознании человека. Сегодня, как уже отмечалось, игра, с одной стороны, определяется родителями, с другой - существующими условиями жизни.
Человек, сам себе не отдавая отчета, играет “свою роль”, действует по строго заданной программе. Но игра - это поведенческая привычка, не более; она настолько превратилась в “привычку”, настолько поддерживается социумом, что человек рассматривает себя единым с игрой - они одно целое. Точно также европеец отождествляет себя со своим телом, но во многих религиях это - совсем иначе. Хотя семантически мы обращаемся к телу как к вещи, которая принадлежит нам: “мое тело”, “чувствую где-то сбоку, внизу”.
Поэтому, можно сказать, что умение “виртуозно играть”: это не столько поведенческий навык, сколько образ мыслей, форма мышления, которую можно совершенствовать до бесконечности. Без коренного изменения восприятия реальности невозможно выйти из существующей программы: как бы ни старались, что бы ни делали, все равно каждый “свободный” шаг предопределен программой.
Помимо того, как упоминалось выше, каждая игра всегда имеет свою проблематику - те вопросы, которые она решает, с чем борется. Поменяйте проблематику игры, то тут же изменится и игра. Но, как это ни печально, проблематика игры, следовательно, и сама игра, равно как и проблемы, которые решаются человеком на протяжении всей жизни, меняются крайне редко.
Следует отметить, что игры могут быть: (а) “виртуозные”, когда человек вышел из шаблона игры, точнее, по собственному желанию начал жонглировать “играми”, и (б) обычные, коммуникативные игры. Идеален, безусловно, выход из игры. Но необходимо воздерживаться от “сверхзадач”, то есть быстрейшего достижения “выхода
из игры”, - все должно происходить постепенно, исключая какие-либо ускорения. Тогда этот процесс абсолютно безопасен и протекает без осложнений. Тем более что даже первые шаги дают очень мощный результат, привыкание к которому требует времени.
Теперь можно перейти к рассмотрению общего алгоритма игры и Базовых Игр, позволяющих по другому воспринимать происходящие вокруг нас процессы, а также многократно усиливать систему Апгрейда в отношении прежде всего вашего лидерства. Причем приобретается способность гибко видоизменять принцип “сценарий жизни”, тем самым получая возможность подбирать тактический сценарий под конкретную задачу. А это не просто “прорыв” - это начало “красивой” игры.