ТЕОРИЯ МЕЖЭТНИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА. Дональд Горовитц
Под конфликтом мы понимаем борьбу, цель которой состоит в достижении определенных преимуществ и одновременно в нейтрализации или элиминации соперника либо нанесении ему ущерба.
Экономический интерес
Этнические конфликты всегда причиняли дискомфорт идеологам классовой политики и классового подхода к политике. Этнические группы и классы очень редко совпадают полностью, этнические привязанности обычно сильнее, чем классовая принадлежность. Во всяком случае, в развивающемся мире не проявилось четкой тенденции к преобладанию надэтнических классовых интересов над этническими связями. Поэтому классовые теории этничности остаются мало развитыми.
Все же экономические интересы могут играть определенную роль в этнических конфликтах, и экономической подоплеке межгрупповой враждебности уделяется много внимания в специальной литературе. Здесь можно выделить несколько вариантов.
Многие исследователи считают, что этнический конфликт имеет искусственный характер. Вера в значимость особых этнических интересов составляет часть идеологии (в марксистском смысле), которая маскирует классовые интересы и отвлекает трудящиеся массы от классовой борьбы. Этнический конфликт с этой точки зрения означает вызов несуществующему или второстепенному врагу во избежание борьбы за "подлинные интересы" против настоящих, т.е. классовых врагов.
Вторая версия материалистической теории подчеркивает не иррациональное подчинение масс манипулированию элитами, а рациональное соперничество рабочего класса. Здесь тоже возможен элемент манипуляции, но решающее значение имеют противоположные интересы. Работодатели используют рабочую силу одной этнической группы, чтобы снизить стоимость труда другой этнической группы.
Третья формула этнического конфликта на экономической основе сосредоточивает внимание на напряженности между "меньшинствами-посредниками" и "принимающим обществом". Предполагается, что меньшинства-посредники занимаются преимущественно торговлей и часто выступают в роли посредников между производителем и потребителем, работодателем и служащим, собственником и арендатором, элитами и массами. Чаще всего среди таких групп-посредников упоминаются китайцы в Юго-Восточной Азии, азиаты в Восточной Африке и евреи в предвоенной Европе. Предполагается, что торговые меньшинства вступают в конфликт с соперниками по бизнесу из других этнических групп. Конфликт происходит не из-за соперничества как такового, а вследствие того, что иммигрантские меньшинства в состоянии одерживать верх над местными соперниками благодаря своим кредитным учреждениям, цеховой технике ограничения соперничества внутри своей группы и использованию дешевого, обычно семейного, труда. Их интересы также сталкиваются с интересами их клиентов, потребителей, съемщиков. Наконец, поскольку торговые меньшинства могут воспользоваться дешевой рабочей силой своей группы, они тем самым ухудшают перспективы работающих из коренного населения.
Основной недостаток классовой теории этнического конфликта состоит в том, что она предписывает конфликтный потенциал любым рациональным соревновательным интересам, которые можно сформулировать, и в то же время игнорирует все те факторы, которые работают против кристаллизации таких интересов. В действительности же существует множество сил, препятствующих развитию соперничества и тем самым притупляющих остроту классового конфликта.
Главная среди них — это этническое разделение труда, или этническая специализация. Концентрация конкретных этнических групп в определенных секторах экономики характерна для многих обществ, особенно как следствие колониальной политики. Часто специализация складывается в результате внутренней или внешней миграции. Колониальные власти вербовали мигрантов для выполнения определенных функций. Например, в Малайзии китайцев поощряли заниматься добычей олова и торговлей, индийцев — работать на плантациях каучука, цейлонцев — на железных дорогах. Сыграли свою роль также родственные и этнические связи, так как поисками работы и обустройством на новом месте во всех развивающихся странах стали заниматься этнические ассоциации. В итоге определенные занятия, учреждения, виды торговли начинают восприниматься как монополия той или иной этнической группы. Следует также учитывать, что многие этнические группы отрицательно относятся к тем или иным видам деятельности, рассматривая их как недостойные. Например, в провинции Ассам в колониальной Индии бенгальские мусульмане с выгодой выращивали овощи для продажи на рынке, но ассамские крестьяне не следовали их примеру по той простой причине, что считали "недостойным" переносить товар на голове, как это делали бенгальцы. Этническое разделение труда в конечном счете исключает экономическое соперничество между группами, а соперничество в рамках отдельных отраслей или видов занятий соответственно приобретает внутриэтнический характер. Межэтническое соперничество в определенной сфере деятельности возникает обычно в случаях, когда вся система разделения труда радикально меняется (например, в процессе модернизации, урбанизации, распространения образования).
Также не характерен антагонизм между посредниками и клиентами. Хотя в литературе о роли "посредников" постоянно подчеркивается, что этнически чуждые торговцы, проникая в сельскую местность, эксплуатируют местное крестьянство и в результате вызывают враждебное отношение к себе, факты говорят об обратном. Крестьяне, вместо того чтобы возмущаться появлением чужих торговцев, чаще всего приветствуют их. Отчасти это обусловлено тем, что торговля не считается почетным занятием в сельском обществе, несмотря на ее относительно высокую выгодность. Кроме того, торговать проще с чужаком, сохраняя определенную социальную дистанцию. Главное, эти торговцы оказывают ценные услуги, которые, как крестьяне знают из опыта, менее обеспеченные лавочники-соплеменники или правительство не в состоянии оказывать.
Эти услуги могут показаться тривиальными для постороннего, но они обеспечивают связь с рыночной экономикой. Группы чужаков, способные удовлетворить потребности населения, часто преуспевали в сельской местности, не подвергаясь никакой опасности. Примерами могут служить арабы в Индонезии и индийцы в Бирме. Сельские торговцы и ростовщики были связующим звеном между индонезийскими крестьянами и рынком. Предоставляя им деньги до следующего урожая, скупая избыток урожая, арабы взимали очень высокие проценты. И все же сельские жители предпочитали обращаться к ним, а не в соответствующие правительственные институты, предлагавшие аналогичные услуги на более выгодных, но жестко регламентированных условиях. Арабы же проявляли больше гибкости: ссужали более крупные суммы, не боялись рисковать и были готовы дать деньги в нужный момент для покрытия расходов, связанных с рождением ребенка, свадьбой, ритуалом обрезания. Аналогичной была картина в Бирме. Когда правительство вытеснило индийцев, бирманский крестьянин жаловался: "В прежние времена я продавал свой рис лавочнику-индийцу. Когда мне нужны были деньги для закупки удобрений или семян, я всегда мог взять у него в долг. Теперь я должен иметь дело с властями. С ними трудно договориться, учреждения, в отличие от индийской лавки, не всегда открыты".
Иногда этнические группы, монополизировавшие торговлю, все же становились объектом массового насилия. Но, судя по имеющейся информации, было бы неверно рассматривать такие погромы как следствие экономического недовольства. Гораздо чаще причины были политические. В Индии бенгальцы враждебно относились к беженцам из Бангладеш потому, что они отождествлялись с Западным Пакистаном. Китайские погромы в Индонезии после попытки государственного переворота в 1965 г. были вызваны тем, что некоторые китайцы поддерживали индонезийских коммунистов и сохраняли контакты с Китаем, когда эта страна вызывала страх. Резня китайцев в Малайзии была связана с выборами в парламент, так же как и антибенгальская кампания в Ассаме накануне парламентских выборов 1980 г.
Если мы сконцентрируем внимание на поведении этнических групп, а не специфических слоев, то окажется, что очень сложно увязать конфликт с экономическими интересами. Напротив, со всей очевидностью обнаруживается готовность этнических групп пожертвовать экономическими интересами ради иных выгод. Например, сепаратисты в самых различных регионах готовы мириться с экономическими потерями ради достижения независимости. Они с готовностью поддержали бы франкоканадского сепаратиста, сказавшего: "Англоязычная Канада мирится с более низким уровнем жизни, чтобы остаться независимой от США. Почему же они отрицают наше право на такую же гордость?"