Лос-Анджелес. Четыре года назад
По лицу Мара расползлась сама собой счастливая улыбка от вида такой расслабленной и отдохнувшей жены. Он медленно подошел к Кеке и оставил невесомый поцелуй на ее оголенном загорелом плече.
- Ну, как пляж?
Женщина совсем по-девичьи хихикнула от ласк мужа.
- Сезон только открылся, а народа столько, будто на сапожки «Gucci» устроили распродажу.
- Где Зереф? – спросил Мар, покосившись на часы, висевшие на их кухне прямо над холодильником.
- В университете, - прошептала женщина, обвив руками вокруг шеи мужа. – И его не будет достаточно долго.
Дрейс усмехнулся.
- Значит, нам никто не помешает?
Он потянулся к улыбающейся жене за поцелуем, но тихое и чертовски знакомое покашливание заставило нервы натянуться до предела и, заслонив Кеку собой, резко обернуться в сторону арки, ведшей в холл.
- Простите, я, кажется, помешал?
Облокотившись о стену, в проеме стоял высокий парень, который насмешливо взирал из-под длинной темной челки, испещренной лазурными прядями. С их последней встречи Акнология изменился. Его волосы отросли почти до талии, он вытянулся и стал шире в плечах, но этот взгляд янтарных глаз остался таким же, как и двенадцать лет назад.
Осознание пронзило Мара как молния. Он инстинктивно кинул взгляд на календарь.
Седьмое июля. Прошло двенадцать лет с их последней встречи. И Акнология выполнил свое обещание. Теперь настало время платить.
- Какова твоя цена, Акнология? – взяв себя в руки, спокойно спросил мужчина. Кека позади него не выказывала никаких признаков паники. Это он и любил в этой женщине: у нее были просто стальные нервы.
- Здравствуйте, госпожа Дрейс, вы как всегда очаровательны, - проигнорировав вопрос Мара, елейно проговорил Ак, насмешливо склонившись в поклоне. – Годы почти не оставили своего опечатка на вашем прекрасном лице.
Кека поморщилась, рукой нащупав за поясом револьвер. Старая привычка пригодилась.
- Знаете, это печально, что такой человек, как вы, просто безжалостно закопал свой талант, - тем временем продолжил парень, с видом философа начав накручивать длинную прядь на палец. – Кека Рейсейтен – неподражаемый мастер пыток. Ходили слухи, что вы могли меньше чем за час выпытать все, что вам было угодно. Безжалостная, не знающая, что такое отклик на мольбы попавших в ваши сети жертв. Я восхищался вами, знаете. Мне до вас очень далеко…
- Что тебе нужно? – вновь прошипел Мар, терпение которого медленно подходило к концу.
Акнология вдруг встрепенулся, будто только сейчас заметил Дрейса, и широкая алчная улыбка расползлась по его лицу.
- Ох, сколько лет, сколько зим, господин Дрейс. Ну что, как вам жизнь? Не правда ли, я даровал вам двенадцать лет сказки? – с видом счастливого ребенка спросил Ак, на что получил только тяжелый взгляд темных глаз. – Что ж, видно меня не особо рады здесь видеть. А я ведь дал вам свободу, счастье! Неблагодарные.
- Говори, что тебе нужно, забирай и проваливай!
- Да-а, моя плата… - Акнология оттолкнулся от стены, пройдя несколько шагов по кухне. – А у вас миленько… Это ведь китайский фарфор, да? Так, моя цена.
Мар и Кека терпеливо следили за каждым движением Акнологии, которого, кажется, больше интересовал узор на обоях, чем то, за чем он пришел. Это начинало бесить.
- Майкл! – наконец не выдержал Мар, буравя взглядом спину парня.
Он не успел понять, что произошло, как в следующий миг его руки были крепко сжаты за спиной, а к шее Кеки был приставлен нож, который сжимала невысокая девушка с татуировкой на лбу. Того, кто держал его, он не смог разглядеть, зато он мог видеть лицо Акнологии, который четко, чеканя каждое слово, выговорил:
- Не. Произноси. Мое. Имя.
Мар чувствовал, как ему в спину уперлось дуло пистолета, и он прекрасно понимал, что, если что-то пойдет не так, то завтра он попросту может не проснуться. Поэтому Мар решил играть по правилам босса «Акнологии».
- Какова твоя цена… Акнология?
Парень удовлетворенно улыбнулся, поправив слишком длинную челку.
- Я хочу то, что по праву принадлежит мне, - туманно начал он, вновь возобновив свое путешествие по кухне. – Знаете, двенадцать лет назад я спас вам жизнь. Но ваши жизни меня нисколько не интересуют… Вы уже старые, немощные, хотя, не скрою, в прошлом достойные восхищения люди. Однако двенадцать лет назад я спас не только ваши жизни, но и еще одну, только зарождающуюся, только-только начавшую процветать и познавать вкус взросления… - Акнология резко развернулся, и его длинный хвост проделал дугу. Он усмехнулся, показав пальцем в сторону Мара. – Я спас жизнь вашего сына.
Несколько мгновений хватило для того, чтобы до Мара дошло то, что пытался донести Акнология.
- НЕТ!
Парень усмехнулся.
- О, я так понимаю до папочки начало доходить?
Кека непонимающе перевела взгляд с Акналогии на мужа.
- Мар, что?..
- Я хочу вашего сына. В свое безграничное пользование. С вашими генами, с такой предысторией этот юнец сможет сослужить мне хорошую службу. Его жизнь - моя по праву, так как я сам ее когда-то сохранил, не так ли? – невинно приподняв брови, спросил Ак, полностью игнорирую метающий молнии взгляд своей жертвы.
Мар попытался вырваться, но крепкая хватка мужчины позади него, не дала такой возможности.
- Не смей впутывать в это моего сына, мелкая мразь! – прорычал мужчина, пытаясь приложить все силы, чтобы освободиться.
Акнология несколько раз мотнул головой и неодобрительно цокнул, словно мать, которая была недовольна поведением своего чада.
- Господин Дрейс, нужно платить по счетам. Разве я не исполнял свое обещание все двенадцать лет? Разве не оберегал я вас от ваших, скажу я вам, многочисленных врагов? Разве вы хоть раз за это время почувствовали себя в опасности? – с оскорбленным видом задавал вопросы парень. – Я ведь приставил к вам одних из своих лучших людей! И хоть они могли сослужить мне большую службу, будь они рядом со мной, я не пожалел их для вас. Неужели, господин Дрейс, вы готовы так запросто переступить через свою совесть? Я обеспечил вам безопасность. Прошу и вас отдать мне мою плату.
- Если бы я знал, что ты попросишь… то никогда, слышишь, никогда бы не поддался!
Акнология снова цокнул, тяжело вздохнув.
- Мой дорогой господин Дрейс, история не терпит сослагательного наклонения, и того, что сделано, уже не воротишь, - мягко проговорил он, подойдя вплотную к мужчине. Наклонившись вперед, он улыбнулся, но тут же изменился в лице. Улыбка сползла, и Акнология одарил Мара серьезным, не терпящим возражения, взглядом. – Ты отдашь то, что принадлежит мне. И сейчас мне принадлежит жизнь твоего сына.
Мар непонимающе посмотрел в глаза Акнологии, пытаясь найти в них ответы на крутящиеся в его голове вопросы.
- Зачем тебе Зереф? – тихо прошептал Дрейс. – Зачем тебе юнец, который даже не умеет держать оружие в руках? Зачем?..
- Я провожу эксперимент, - выдохнул Ак с улыбкой.
- Какой?
- Социологический, - туманно ответил парень. – Знаешь, хочу посмотреть, как поведет себя индивид, носящий гены родителей, которые были гениальными убийцами. Как поведет себя человек, который, не имея отношения к преступному миру, окажется в ситуации сильного потрясения. Я хочу узнать, как это потрясение скажется на нем. Что он будет делать и как себя поведет.
Дрейс нахмурился.
- Что ты подразумеваешь под потрясением?..
Акнология невинно улыбнулся, тихо выдохнув:
- Ваша смерть, - это прозвучало как приговор, который последним гвоздем в деревянном гробу с грохотом был забит, не давая шанса на спасение. Акнология резко выпрямился, посмотрев на своих подопечных. – Сейра, Темпеста, ужин подан. Сделайте так, чтобы из юного Дрейса вышел вчерашний ужин, когда он войдет в дом. Не аристократничайте, - Ак усмехнулся. - Мне нужно, чтобы в парнишке зародилась ненависть.
Отдав приказ, он направился к выходу. Акнология знал, что его люди сделают все должным образом.
После такого юный Зереф сам придет под его гостеприимно распахнутое крыло.
Под громкие и надрывные крики Мара Дрейса в голове Акнологии пролетела мысль, что месть стоила двенадцатилетнего ожидания.
***