Раячича. См. настоящий том, стр.284—285. Ред. " — Посмотрим! Ред
M. в 9., I. 43
300 ]
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
С театра военных действий не поступило ничего нового. Только из Трансильвании есть два мадьярских бюллетеня, подписанных лично Бемом и напечатанных в дебреценской официальной «Közlöny»:
«1. Главная квартира в Германштадте, 15 марта. В моем послании от 13 марта я имел счастье донести, что направил один отряд в Ротер-турмское ущелье (Вёрёгаторонь), чтобы перерезать по возможности всякое сообщение с Валахией. Этот отряд, однако, не смог далеко продвинуться, так как у Фрека стояла вся австрийская армия и, будучи отделена от ущелья лишь горным хребтом, угрожала с флангов моим войскам в случае их продвижения. Овладев все же этим ущельем обходным маневром, я не только удерживаю его, но могу в то же время оттеснить противника к Кронштадту, откуда ему, вознамерься он бежать в Валахию, пришлось бы с большим трудом преодолевать Карпаты. Эту операцию я начну сегодня же. — Вчера нами снова взят в плен штабной офицер, полковник Копет. Имена двух взятых ранее штабных офицеров: барон Бергер (подполковник) и Тайхберт (майор).
Захват Германштадта принес нам неоценимые выгоды, так как в разных местах мы овладели множеством оружия и перерезали жизненный нерв неприятеля.
2. Главная квартира в Ротертурме (Вёрёгаторонь), 16 марта, Мои вчерашние операции по вытеснению русских из Ротертурмского ущелья увенчались серьезным успехом: еще в тот же вечер к 11 часам русские были выбиты с этой укрепленной позиции. Нельзя было достойнее отпраздновать «15 марта» — день рождения свободы народов ™. Сегодня в 5 часов дня русские сломя голову бросились бежать. Четыре австрийских генерала: Пухнер, Ферсман, Глезер и Йович едва ли с тремя ротами бежали в Валахию. Я лично весьма тщательно исследовал Ротер-турмское ущелье и принял такие меры, что русским едва ли удастся еще раз вторгнуться здесь. Другую часть моей армии я отправил на преследование австрийцев, которые, по показаниям пленных, в полной панике и беспорядке бегут к Кронштадту. Их основные силы находятся у Фо-
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
гараша, однако арьергард только что оставил Фрек. Неприятель разрушил за собой мосты через Олт, что на некоторое время задержало наше энергичное преследование. Теперь с восстановлением мостов я со всей энергией возобновлю преследование врага. За 3—4 дня я рассчитываю взять Кронштадт, частью уничтожить, частью рассеять австрийскую армию и, во всяком случае, лишить ее возможности посягать на внутреннее спокойствие этой страны. После этого будет легче добиться изгнания отдельных еще действующих валашских банд. Постскриптум. После взятия Кронштадта я тотчас со всем армейским корпусом направлюсь в Венгрию».
(Как уже известно нашим читателям *, генералу Бему не посчастливилось со взятием Кронштадта 237.)
Насколько воодушевили пештских революционеров новые успехи мадьярских армий, свидетельствует следующая корреспонденция «Deutsche Allgemeine Zeitung»:
«Пешт, 30 марта. Здесь, по-видимому, существует тайный комитет, связанный с дебреценским революционным правительством. Так, в частности, ежедневно на всех улицах находят множество печатных плакатов на венгерском языке, содержащих не только военные бюллетени дебре-ценского правительства, но также его приказы и распоряжения. О взятии Германштадта Бемом стало известно из этих плакатов уже 22 марта. Полиции все еще не удалось напасть на след этого тайного источника информации. Если верить одному такому плакату, который вчера был распространен в огромном количестве экземпляров, то крепость А рад 23 марта была штурмом взята войсками венгерского подполковника Гаала. Императорскому коменданту крепости фельдмаршал-лейтенанту барону Бергеру все же будто бы посчастливилось бежать. Бан, фельдцейхмей-стер барон Елачич, находится здесь... ** От плана движения на Сегедин, по-видимому, отказались. Театр военных действий передвинулся примерно на 40 миль ближе к австрийской границе, тем самым мадьяры освободили территорию примерно в 300 квадратных миль. Императорская армия повсюду ограничивается обороной. Среди офицеров господствует убеждение, что без значительных подкреплений вряд ли можно добиться решительной победы. — Местная еврейская община вчера была оштрафована на 40 тысяч гульденов в связи с тем, что два здешних еврея были осуждены за поставки в Дебрецен. — Полковник Хорват двинулся против Байи, которая занята 4 тысячами инсургентов. В его задачу входит освобождение линии Дуная и уничтожение судов, используемых инсургентами».
Отсюда следует, что Елачич после трех-четырех вылазок к Тисе пятый раз отступает к Пешту, и как раньше считали, что форсировать Тису у Сольнока для движения на Сегедин невозможно, так теперь считают, что Сегедин взять нельзя. Эти неоднократные отступления и составляют «лавры» «благородного бана Елачича». «Бедный Елачич, бедная «Kölnische Zeitung»».
Г-н Вельден направил гарнизону Коморна m грозную прокламацию, сущность которой, не считая кучи громких слов, такова:
* См. настоящий том, стр. 298. Ред. ** В газете в этом месте пробел — результат дефекта печати. Ред.
*
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
«Вследствие чего я даю еще двенадцать часов срока каждому для возвращения под императорско-королевские знамена По истечении этого срока я буду продолжать разрушение Коморна до тех пор, пока у меня останется хоть один боеспособный солдат и пока у моих пушек будут боеприпасы. Да поможет мне бог! Под Коморном, 26 марта 1849 года»
Решительно опровергается слух о вторжении русских в Галицию.
Военно-полевые сводки гласят: мы все еще не имеем утешительных (!!!) известий из Венгрии.
По письмам из Ясс, в Молдавии идут серьезные приготовления к какой-то войне, так как отовсюду стягиваются русские войска и со дня на день ожидается генерал Паскевич.
«Neue Oder-Zeitung» публикует сегодня документ, исходящий от бывшего палатина Венгрии, эрцгерцога Стефана. Из него видно, что проводимая ныне на практике предательская по отношению к Венгрии политика была задумана и спланирована еще в марте прошлого года. Документ гласит:
«Ваше Величество! Настоящее положение в Венгрии настолько опасно, что каждый день можно ожидать сильнейшей вспышки. В Пеште царит анархия. Комитеты безопасности238 присвоили себе функции властей и лишь Наместнический совет233 под энергичным управлением графа Зичи сохраняет хотя бы видимость авторитета (королевское казначейство потеряло почти всякое значение). Дворянство
(из последующего можно вывести заключение, что речь идет о крестьянах, ибо дворяне и до того пользовались правами)
во многих местах восстает, чтобы фактически захватить права.
В этом ненормальном и опасном положении все ждут спасения от происходящего сейчас формирования ответственного министерства 23в.
Так как осуществление и этого плана мы считаем бедствием, то возникает вопрос: какое из зол меньше?
Я попытаюсь вкратце изложить три способа, лишь с помощью которых я еще мог бы надеяться добиться чего-нибудь в Венгрии. Первым способом было бы: вывести из страны все вооруженные силы, обрекая ее на полное опустошение, оставаясь пассивными наблюдателями разрушений и поджогов, равно как борьбы между дворянством и крестьянами.
Вторым способом было бы вступление в переговоры об изменении законодательства с графом Баттяни (который сейчас единственный герой в глазах народа, но если мы будем медлить, и его звезда может закатиться), чтобы спасти все то, что еще можно. Но нужно знать наперед, что можно будет сделать в случае, если последний, будучи недовольным чем-либо, должен будет уйти в отставку.
Наконец, третьим способом было бы: немедленно отстранить на время от должности палатина и направить в Пресбург наделенного чрезвычайными полномочиями королевского комиссара в сопровождении вну-
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
шительной военной силы, который, распустив там собрание ш\ отправился бы в Пешт и правил бы там сильной рукой, пока этого требовали обстоятельства.
Первый способ, не буду скрывать, ужасает меня самого. Было бы аморальным и, возможно, недостойным правительства совсем покинуть своих подданных, часть которых все же благонамеренна, и принести их в жертву всем ужасам восстания (!). Кроме того, пример, поданный жестокими, необузданными массами другим провинциям, имел бы пагубное влияние.
Зато второй способ хорош, и, хотя он на первый взгляд как будто бы ведет к сепаратизму, в данный момент это единственное средство сохранить эту провинцию, при условии, что вновь назначенные господа будут в состоянии полностью влиять на внутреннее движение, чего, правда, теперь нельзя с полной уверенностью утверждать наперед. С наступлением же более благоприятного времени многое, что сейчас могло бы привести к сепаратизму, можно было бы изменить. Я не знаю, можно ли добиться чего-либо путем серьезных переговоров через Баттяни и Деака и только через них — ибо если они участвуют в пресбургских дебатах 241, можно опасаться всего. При этом я как верный слуга государства беру смелость обратить внимание Вашего Величества на следующее важнейшее обстоятельство: что произойдет, если в случае неудачных переговоров Баттяни решит все поставить на карту и подать в отставку?
Здесь я считаю своим долгом, не преувеличивая, а в соответствии с истиной, заметить, что на этот случай необходимо подготовиться для того, чтобы иметь возможность встретить вооруженной силой демонстрации, которые неизбежно будут организованы пресбургской молодежью и частью дворянства как вдоль Дуная, так и на дороге из Прес-бурга в Вену. В этом случае оставался бы еще третий способ, при условии, что для его применения не было бы недостатка ни в решимости, ни в возможностях. Этот третий способ должен применяться очень быстро. Но здесь возникают четыре вопроса:
а) Имеется ли достаточно денег? Есть ли, следовательно, возмож
ность направить в Венгрию более значительные военные силы, под ко
торыми я понимаю по меньшей мере 40—50 тысяч человек?
Или
б) имеются ли эти силы под рукой и можно ли их быстро сконцен
трировать? Затем
в) есть ли такой королевский комиссар, который имел бы желание
взять на себя это дело и был бы способен его выполнить? И наконец,
г) можно ли не сомневаться в том, что для достижения желаемой
цели достаточно будет этого способа, не последует ли позднее, зимой,
примирение и останутся ли спокойными прочие наследственные про
винции 242, узнав об этом? Не потребуется ли держать более значитель
ные военные силы в Галиции, Италии?
Если на все эти вопросы, которые я не в состоянии решить в своем настоящем положении, можно будет дать благоприятный ответ, в результате чего осуществление всего этого станет возможным без ошибок и без просчетов, которые могут выясниться лишь позднее, мне нечего было бы возразить против выполнения этого плана, учитывая, что попытка добиться соглашения с графом Баттяни будет сделана и, кроме того, будет выяснено мнение высокопоставленных сановников страны, уполномоченных на этот случай.
Я открыто признаю, что при настоящем положении дел должен высказаться за второй способ, и уверен — хотя еще не обсуждал с ними этого, — что такого же мнения придерживаются достойнейшие предста-
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
вители страны. Относительно верховного судьи Майлата я утверждаю это определенно.
Если же Ваше Величество, по мудрому ознакомлению, сочтет более целесообразным первый или третий способ, Вы, без сомнения, согласно существующим законам и установившемуся обычаю, соблаговолите высочайше указать, оставаться ли мне в этом случае в Вене или же выехать в какое-либо другое место.
Вашего Величества покорнейший подданный
Стефан т. р .* Вена, 24 марта 1848 г.»
Мы воздержимся от всяких рассуждений по поводу этого документа, который действительно говорит сам за себя. На полях оригинала имеются собственноручные пометки эрцгерцога Стефана и экспедиции: Stephanus, 23 марта 1848 г. и Kiads Marcz 24-èn 1848 (то есть отправлено 24 марта 1848 г.).
Приведем еще следующие известия из поступивших сегодня утром газет:
Деревня Асод, расположенная по дороге на Хатван в 4 милях от Пешта, была занята мадьярами. Однако на следующий же день они ее оставили, выступив дальше в направлении Нограда и Вага. Внезапное появление войск Гёргея на Эйпеле вновь настолько воодушевило словацких партизан, что они совершают набеги вплоть до границы Моравии.
Гёц и Яблоновский стоят в Вайцене. Следовательно, известие, что они в борьбе с Гёргеем продолжают удерживать Эперьеш и Кашау, было ложным. Таким образом, весь Ципс, даже вся Верхняя Венгрия опять находятся во власти мадьяр, а императорские войска удерживают только западную и южную границы, а также территорию между Дунаем и Дравой, в непосредственной близости от окрестностей Пешта.
«Бан Елачич, —пишет пештский «Наблюдатель» («Figyelmezö»),— не только герой, но и тонкий дипломат. Он вызвал настоящий фурор в Кеч-кемете. Собрав цыганские толпы из Кёрёша и Кечкемета, он проследовал во главе их по городу под звуки оригинальнейших венгерских мелодий и столь воодушевил все население своим истинно мадьярским обхождением, что все говорили: «За баном Елачичем мы готовы хоть в ТисуИ»
Бан Елачич с каждым днем принимает все более шутовской и донкихотский облик.
Аугсбургская «Allgemeine Zeitung» приводит следующий факт, еще раз свидетельствующий об истинно революционном характере венгерской войны:
* — шапи propria — собственноручно. ред.
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
«В то время как молодой граф Эстергази является комендантом крепости Коморн и в случае ее падения, его, как государственного изменника, вероятно, ожидает смерть, старый граф Эстергази, его отец, послал осаждающим Коморн войскам 160 эймеров 243 вина для поднятия духа перед штурмом!»
Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты
около 6 апреля 1849 г. „. „
Перевод с немецкого
Напечатано .. ,
в «Neue Rheinische Zeitung» M гвв, На Русском языке публикуется впервые
7 апреля 1849 г.
306 ]
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
Нами получены сегодня отрадные известия. Бюллетени Бежа, о которых мы вчера сообщали, полностью подтвердились.
Бем выбил из Трансильвании русские войска, занимавшие Германштадт, уничтожил австрийскую армию и продвигается к Кронштадту. Пухнер и его генералы бежали в Валахию.
11-го Бем захватил Германштадт и так разгромил русских, что только двум тысячам из них удалось уйти в Валахию через ущелье Ротертурм. Остальные, от 2 до 6 тысяч человек (тут сообщения противоречивы), были частично уничтожены, частично взяты в плен. 12-го и 13-го Бем преследовал русских по направлению к ущелью.
В это же время несчастный старый Пухнер отправился из Медиаша преследовать Бема. Он добрался до Германштадта, опоздав как раз на 15 часов, и расположил свои войска у Фрека на Алуте, в стороне от Германштадта и Ротертурма. 15 марта Бем полностью выбил русских из ущелья, а 16-го уничтожил австрийскую армию. Старый, впавший в детство Пухнер и его генералы Ферсман, Гедеон и Шуртер с тремя ротами также спаслись в Валахии. Командование над разбитым корпусом принял генерал-майор Каллиани; он со своими войсками в полном беспорядке бежал до Фогараша на Алуте, в 8—10 милях от Германштадта.
Бем так укрепил ущелье Ротертурм, что русские, как он уверяет, здесь больше не пройдут. Затем он немедленно повернул к Кронштадту и надеется овладеть им за 3—4 дня. Русские, тотчас же направившие сильный корпус (говорят о 20 тысячах человек с 50-ю пушками) в Трансильванию кружным путем
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
через Валахию, подойдут, вероятно, слишком поздно, и Бему, возможно, удастся еще занять и укрепить горные проходы Тёрцбург, Тёмёш и Боха (в 2—3 милях от Кронштадта) до подхода русских. Русские ожидают встретить здесь сильное сопротивление и совсем не уверены в успехе, о чем свидетельствует то, что они направляют в Трансильванию второй оккупационный корпус через Буковину.
Занятие Германштадта имело для Бема огромное значение. Здесь находились все склады оружия, боеприпасов и продовольствия армии Пухнера. Все это попало в его руки, и такой умелый и активный повстанческий генерал, как Бем, умеющий так легко вербовать солдат для своей армии, сумеет прекрасно использовать это оружие.
Занятием Кронштадта Бем завершил завоевание Трансиль-вании. Он обещает, что, осуществив эту операцию, двинется со своей армией в Венгрию. Если даже русские, прилагающие все усилия к тому, чтобы отомстить за свое поражение, помешают ему достичь Тисы, то стремительно продвигающийся Бем все же будет в состоянии предпринять вторжение в Банат, то есть именно туда, где его присутствие может оказаться решающим.
Для того чтобы не возникало никаких сомнений в истинности этих сообщений, поступающих к нам, впрочем, одновременно со всех сторон, мы приводим здесь несколько печальных строк, в которых сама официальная ^.Wiener Zeitung» сообщает:
«По сообщениям из Бухареста, фельдцейхмейстер 103 Пухнер 19 марта находился в Рымнике (Валахия). Бем занял Ротертурм, а русские заняли карантин. Курьер, прибывший из Кронштадта, доставил 26 марта в Черновицы известие о том, что императорско-королевский трансильванский корпус после того, как он опоздал для снятия осады с Германштадта, отошел к Кронштадту для его прикрытия. Фельдцейхмейстер Пухнер по болезни передал командование корпусом генерал-майору Каллиани, а сам вместе со штабом корпуса вернулся в Рымник».
Военно-полевые сводки о вторжении двух русских колонн через горные проходы Ротертурм и Тёрцбург были, следовательно, абсолютно ложны. К несчастью для «Kölnische Zeitung», эти сообщения были переданы не мадьярскими, а истинно императорскими газетами. «Мадьярские россказни», наоборот, подтвердились полностью.
Теперь перейдем от Трансильвании к Банату. Здесь 16-го и 18-го сегединские и терезиопельские мадьяры нанесли у Кани-жи на Тисе жестокое поражение сербам. Затем они, по слухам, вторглись в Банат и, дойдя до Сенты, произвели там большие опустошения. Вследствие этого поражения патриарх * вновь
* — Раячич. Ргд,
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
объявил созыв ополчения по всей Воеводине. Последние сообщения из этих мест (Землин от 28 марта) говорят, однако, о новой победе сербов над венграми, благодаря чему они якобы вновь вернули прежние выгодные позиции.
Байя на Нижнем Дунае все еще занята отрядом инсургентов. Полковник Хорват получил приказ выбить их оттуда и, уничтожив суда инсургентов, очистить Дунай. Эти пиратские лодки, очевидно, и являются причиной того, что тамошнему агентству пароходной компании было отказано в ходатайстве открыть пароходное сообщение по Дунаю до Эссега.
Однако Хорват вернулся несолоно хлебавши. Он, очевидно, добрался только до Кишкёрёша (в 8—10 милях от Байи).
С Тисы мы сегодня имели очень немного сведений. Австрийская колонна, осмелившаяся продвинуться до Лошонца, подверглась нападению гонведов 162 и полностью уничтожена. В одном из императорских хлебных складов вблизи Гёдёллё (в трех милях от Пешта) дождем повреждены значительные запасы хлеба. О положении дел в этом районе можно судить по следующим причитаниям венского корреспондента «Constitutionelles Blatt aus Böhmen»:
«Этот венгерский вопрос внушает мне серьезные опасения, и будь я министром, он лишил бы меня сна. Поверите ли вы, если я скажу вам, что Виндишгрец фактически отстранен от командования? Дошло до того, что императору в Ольмюц посланы плгны. сражения при Каполъне 174 для того, чтобы в истинном свете показать бездарность маршала. Под Ко-морном офицеры созвали собственный военный совет, и понадобилась энергия Вельдена и уже испытанное доверие войск к нему, чтобы устранить такое обилие разногласий. Сегодня ночью Вельден ожидается обратно, и, следовательно, завтра вечером мы сможем уже прочесть сообщение об операциях при Коморне; хотелось бы, чтобы оно было благоприятно, однако не смею на это надеяться».
Венская литографированная корресподденция ПБ сообщает, что Дембинский с армейским корпусом переправился через Дунай ниже Пешта и угрожает Штулъвейсенбургу. Мы оставляем пока этот вопрос открытым. О том, что мадьярские части должны бы в этом районе форсировать Дунай, мы говорили уже несколько дней тому назад *; вполне возможно, что они угрожают Вейсенбургу, но еще нельзя точно установить, идет ли речь только о партизанах или о крупных армейских корпусах. Во всяком случае, можно предположить, что ими командует не Дембинский, так как он, по последним сведениям, находится со своими войсками значительно севернее, у Задьвы и горного хребта Матра.
* См. настоящий том, стр. 297, Ред.
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
Г-н Вельден привез с собой из лагеря под Коморном ш длинное сообщение об операциях против этой крепости, которое, несмотря на все пышные фразы и умышленно неясные места, звучит абсолютно неутешительно для императорских войск. Никаких перспектив на взятие крепости. Только сухое перечисление имевших до сих пор место событий. Приводим выдержку из этого сообщения:
«Летом 1848 г. Коморн был заново вооружен приблизительно тремястами орудий, а также снабжен съестными припасами по меньшей мере на год. В сентябре мадьяры подняли над крепостью красно-зелено-белый флаг244 и передали командование барону Ессенаку. В настоящий момент гарнизон крепости состоит из следующих частей: 6 рот Александра, 2 роты прусской пехоты245, 8 батальонов гонведов, 700 гонведов-артиллеристов и 2 эскадрона перешедших на сторону неприятеля австрийских гусар. Все попытки штурма крепости, предпринятые огромными массами войск под командованием Впидишгреца, окончились неудачей; начатоо в январе, во время продвижения к Леопольдштадту, окружение крепости было приостановлено как нецелесообразное, и лишь около 10 марта австрийцы предприняли серьезное наступление. Из Вены туда было направлено все необходимое для осады, орудия и технические части, и все напрасно, ибо плохая погода и непроходимые дороги мешали как транспортировке, так и установке орудий. 24 марта 42 двенадцати-и восемнадцатифунтовые пушки, мортиры и гаубицы открыли с Занд-берга убийственный огонь по крепости. Осажденные ответили сильным огнем и 31 марта, в частности, попытались воспрепятствовать установке батарей; в этот день осаждающие навели мост через Дунай возле Немеш-Эрш. Австрийский фельдмаршал-лейтенант Симунич начал в тот же день более тесное окружение Коморна; он направил часть войск вдоль Вага, после того, как они расположились, форпостам осажденных удалось сильным ружейным огнем причинить серьезный ущерб бригаде Соссаи. — Потери, которых стоил переправившемуся через Дунай неприятельскому подразделению продолжавшийся с 10 утра до 4 часов дня огонь венгров, официальными органами определяются, конечно, как очень незначительные. Одновременно с этим к предмостному укреплению на Ваге продвинулась тремя подразделениями также бригада Вейгля, в то время как летучий отряд под командованием Кремвиля образовал резерв. Первое подразделение продвинулось к Ватфёльдре, подожженному венграми, второе — к фортификационному кирпичному ограждению, третье направилось по левому берегу Дуная через Лиса к пороховой башне, где огонь был наиболее интенсивен. Потери, понесенные австрийцами в этой операции, были очень значительны. — Таким образом, западная, северная и восточная стороны Коморна были окружены линией огня; с Зандберга 42 орудия обстреливали крепость и предмостное укрепление на Дунае. Ночью 4 двадцатичетырехфунтовые пушки, преодолев предмостное укрепление, обстреляли крепость зажигательными ядрами. В течение первого апреля прибыло еще 12 тяжелых орудий и 2 шестидесятифунтовые мортиры, которые были выгружены напротив Немеш-Эрш».
Единственное положительное в этом сообщении состоит в том, что укрепления линии Палатина 22в, столько раз уже якобы захваченные императорскими войсками, а также
С ТЕАТРА ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
предмостное укрепление на Дунае все еще находятся в руках венгров и что не может быть никакой речи о действиях демонтирных батарей 227, не говоря уже о брешь-батареях 246.
В Дебрецене царит радостное и бодрое настроение. Бем отправил туда 7 отбитых у русских пушек, которые были украшены цветами и выставлены для обозрения. Как говорят, дебре-ценское Государственное собрание созывается 15 апреля в Пеште.
Из Хорватии поступило сообщение, свидетельствующее о странной внезапной уступчивости императорского правительства по отношению к славянам. Как известно, южные славяне протестовали против продолжающейся военной диктатуры в области Военной границы247. На основании октроированной конституции 221 на границе должно было все оставаться по-старому. Это вызвало особое неудовольствие хорватов и сербов, так как разделяло их страну на две противостоящие друг другу половины. Теперь, когда в славянах нуждаются более, чем когда-либо, в Аграме 30 марта неожиданно был расклеен плакат следующего содержания:
«Мы узнали из достоверных источников, что все решения, принятые в 1848 г. нашим всемирно-историческим ландтагом 248, в Особенности статья 26, касающаяся будущего положения Военной границы, были утверждены Его Величеством, нашим молодым императором и королем Францем-Иосифом. Кому мы, наряду с милостью императора, больше всего обязаны этим благоприятным оборотом дел — каждому истинному патриоту подскажет его сердце. Южные славяне! Дорогие братья! Не отчаивайтесь! У нас, таким образом, снова будет отечество, а следовательно, мы опять будем любить Австрию; тогда заживут зияющие раны нашего народа, полученные им на полях столь многих сражений в борьбе за могущество и славу Австрии. Тогда, братья, нас покроет славой столь мужественное наше участие в перестройке Южной Европы, где мы также займем достойное место как члены свободной обители столь многих наций и, предав забвению страдания и беды прошлого, сможем воскликнуть от всего сердца:.«Да здравствует конституционный император и король Франц-Иосиф! Да здравствует любимец нации храбрый бан Елачич!»»
Хотя этот плакат не имел никакой подписи, его считают принадлежащим перу министра Кульмера и расценивают как полуофициальный. Имеющиеся в виду решения 1848 г. требовали: подчинения гражданских властей Военной границы соответствующим министерствам, так что в ведении военного министерства должна остаться лишь военная организация и ограничения военной повинности граничар для несения службы за пределами страны путем установления определенного контингента пропорционально контингенту военнообязанных в остальной части монархии. До этого гражданское управление Военной границы также возлагалось на военные власти, и все грани-чары в возрасте от 16-ти до 60-ти лет могли быть призваны для
С ТЕАТРА ВОЕННЫХДЕЙСТВИЙ
несения военной службы за пределами страны. Именно мобилизованные таким образом массы граничар и решили в августе в Италии, а в октябре прошлого года в Венгрии, на Драве и в Банате исход войны в пользу Австрии. Если аграмский плакат не является просто императорско-королевским австрийским блефом, то это значит, что фокус, с помощью которого удавалось лепить солдат из земли, более не удается.
Написано Ф. Энгельсом Печатается по тексту газеты
7 апреля 1849 г. па
е Перевод с немецкого
Напечатано „ ,
в «Neue Rheinische Zeitung» M 267, Ha Русском языке публикуется впервые
8 апреля 1849 г.
312 ]