Расширение электоральной базы положительного образа
Мы уже не раз говорили о том, что пытаться понравиться сразу всем во время выборов означает почти наверняка остаться без голосов. Кандидаты, сознательно или бессознательно придерживающиеся такого подхода, стремятся предъявить избирателям сбалансированный образ: прогрессивный, но без экстремизма, компетентный, но без зауми; сильный, но не очень страшный и т.д. и т.п. В результате они занимают вторые–третьи места сразу по многим номинациям положительного образа, но ни в одной не одерживают победы. Можно указать множество кандидатов и избирательных объединений, которые пытались быть хорошими для всех, вместо того, чтобы стать лучшими для некоторых: «Гражданский Союз», РДДР и т.д. – все они потерпели неудачу, несмотря на огромное количество известных личностей в списках и отсутствие особых проблем с ресурсами.
Итак, при любых обстоятельствах для победы на выборах кандидату в первую очередь необходимо жестко удерживать свой положительный образ и свой базовый электорат. Если вместо этого кандидат начинает разыгрывать «боковые варианты», пытаясь завоевать чужих избирателей, то, скорее всего, он потеряет своих и вообще останется без голосов.
Тем не менее, это не снимает проблемы расширения электората кандидата, например, в связи с тем, что базовый электорат его номинации положительного образа явно недостаточен для победы, или с тем, что в той же номинации действуют сильные конкуренты, растаскивающие голоса. В данной главе мы обсудим методы расширения электоральной базы кандидата, которые не размывают его положительного образа.
Наиболее мощный из этих методов – использование динамики положительного образа.
Даже на федеральном уровне, по крайней мере, четверть избирателей можно считать подвижными. При переходе на более низкий уровень выборов (региональные, местные) это число, как правило, возрастает.
Особая чувствительность подвижных избирателей к положительной динамике рейтинга кандидата и их готовность поддержать любой успех позволяет завоевывать их голоса опосредованно, через мобилизацию голосов своего базового электората. Именно эффективно отрабатывая свой положительный образ и тем самым приобретая голоса, ориентированные на этот образ, кандидат тем самым – за счет положительной динамики – приобретает и часть голосов подвижных избирателей, что еще больше увеличивает его рейтинг, что в свою очередь дает еще одну порцию голосов подвижных избирателей – и т.д. Избирательная кампания начинает раскручиваться по схеме процесса с положительной обратной связью. Естественно, не до бесконечности – на определенном этапе процесс выходит на стадию насыщения, но уровень этого насыщения может оказаться весьма высоким (в первую очередь он ограничивается антиобразом кандидата, а также общим количеством подвижных избирателей в округе). Понятно также, что уровень насыщения не может держаться бесконечно долго: отсутствие положительной динамики со временем приводит к тому, что подвижные голоса начинают перетекать к конкурентам. В этом плане использование положительной динамики очень похоже на набирание формы у спортсменов – оба процесса должны быть рассчитаны так, чтобы выйти на пик к решающим дням.
Главным достоинством расширения электоральной базы за счет положительной динамики является то, что она полностью исключает опасность размывания положительного образа. Напротив, здесь именно яркая отработка собственного образа дает желаемый эффект и позволяет, играя на своей площадке, автоматически завоевывать подвижные голоса на площадках чужих.
Заметим, что положительную динамику нельзя сымитировать за счет заказных социологических опросов, поскольку избиратели в этом случае ориентируются не столько на их данные, сколько на взаимное общение друг с другом. Зато заказные опросы, искусственно занижающие рейтинг кандидата, могут в определенной степени ослабить эффект положительной динамики.
Еще более мощного расширения электоральной базы удается добиться, если сочетать положительную динамику образа с его обновлением. Здесь задействуется еще одно характерное качество подвижных избирателей – их позитивная реакция на новые политические фигуры. Благодаря этому любой новый политик получает определенное – и довольно значительное – преимущество: возникает своего рода эффект «медового месяца»с избирателями. Аналогичный эффект достигается и тогда, когда уже известный политик предстает перед избирателями в новом качестве. Обычно это связано с определенным событием: назначением на новую руководящую должность, официальным объявлением о выдвижении своей кандидатуры и т.д.
Такие события являются естественным поводом для модификации и усиления положительного образа, который при этом начинает восприниматься избирателями как относительно новый. В результате также возникает эффект «медового месяца», которому всегда сопутствует положительная динамика рейтинга. В зависимости от обстоятельств и искусства политика «медовый месяц» может продолжаться от нескольких недель до нескольких месяцев, и если удалось подгадать его так, чтобы голосование пришлось именно на него, это может оказаться решающим фактором победы на выборах.
Хороший пример генерации эффекта «медового месяца» показал Б.Немцов. При назначении вице-премьером его рейтинг стремительно взлетел на второе место в России (после Г.Зюганова) и удерживался на этом месте несколько месяцев за счет грамотной PR-кампании. Однако «медовый месяц» не может длиться вечно, а на его период не пришлось ни одной солидной избирательной кампании, в которой Б.Немцов мог бы поучаствовать... Так что важно не просто уметь задействовать эффект «медового месяца», но задействовать его вовремя.
Эффект «медового месяца» можно было наблюдать и у других известных политиков: С.Кириенко, С.Степашина. А у Е.Примакова и, в особенности, В.Путина он носил прямо-таки сенсационный характер.
Наряду с использованием положительной динамики образа кандидата вторым типовым методом увеличения электоральной базы является прямое расширение этого образа, прежде всего через его оболочку. Здесь, однако, дело обстоит гораздо сложнее. Оболочка образа всегда жестко привязана к его ядру, и ее произвольное расширение всегда несет угрозу размывания положительного образа.
Оболочка образа – это некие дополнительные качества кандидата и (или) оттенки политической позиции, органически дополняющие и усиливающие его главное качество (позицию) – ядро образа. Как правило, определить оболочку образа значительно легче, чем его ядро. Для иллюстрации приведем несколько примеров.
«Победителю» естественным образом сопутствуют следующие качества:
– сильная воля, способность преодолеть все препятствия;
– оптимизм, уверенность в конечном успехе;
– практический ум, необходимый при решении конкретных задач;
– презрительное отношение к неудачникам и неумехам.
Для «самого честного» дополнительными качествами являются:
– правдивость (этот человек никогда не будет врать своим избирателям);
– бескорыстие (для него главное не успех, а правда);
– бесстрашие, готовность отстаивать свою позицию в любых, даже самых трудных, обстоятельствах;
– нетерпимость к лжецам и лицемерам и т.д.
Если формируемый образ имеет не личностное, а политическое ядро, то его естественной оболочкой является соотношение политической позиции партии, которую представляет кандидат в соответствии со спецификой округа.
Представляется, что этих примеров вполне достаточно, чтобы сориентировать читателей в части формирования оболочки положительного образа. Легко заметить, что главное назначение оболочки не столько в том, чтобы расширить образ кандидата, сколько в том, чтобы ярче высветить и подчеркнуть его ядро. Кандидатам, не чувствующим этого момента и бездумно расширяющим свой положительный образ, гарантировано поражение – свои голоса они потеряют гораздо быстрее, чем приобретут чужие.
Прямое расширение образа возможно не только через наращивание его оболочки, но и через предание кандидату черт, довольно далеких от ядра образа. В связи с этим можно сформулировать один достаточно универсальный принцип: чем «дальше» лежит область расширения образа от его ядра, тем, как правило, лучше.
Данный принцип не столько обозначает наиболее выгодные направления расширения образа, сколько минимизирует риск, связанный с этим расширением. Так, почти беспроигрышным является неполитическое расширение образа: демонстрация кандидата в кругу семьи, его увлечений и т.д. Еще одна рекомендация: кандидату, имеющему политически ориентированный образ, целесообразно в первую очередь расширять его в сторону подчеркивания ярких личностных качеств, с целью завоевания голосов той или иной группы личностно ориентированных избирателей. Аналогично кандидату, работающему на личностно ориентированного избирателя, для получения дополнительных голосов полезно занять какую-либо определенную политическую позицию.
Здесь, однако, тоже нельзя действовать прямолинейно. Занимая ту или иную политическую позицию, кандидат всегда вместе со сторонниками приобретает и противников. То же самое можно сказать и о случае формирования яркого личного положительного образа у кандидата, имевшего до сих пор лишь политически ориентированный образ. С учетом того, что минусы в избирательной кампании суммируются обычно гораздо быстрее плюсов, всегда надо помнить, что непродуманное расширение образа может дать обратный эффект.
Дело несколько упрощается, если расширение личностного образа в политическую плоскость носит негативный характер – т.е. направляется против определенного образа жизни. Среди политиков федерального уровня такой тип расширения довольно успешно используют А.Лебедь и В.Жириновский, постоянно подчеркивающие свой антикоммунизм (в смысле неприятия прежнего образа жизни). Однако и этот прием следует использовать осторожно и только с учетом всех нюансов обстановки.
При переходе с федерального уровня выборов на более низкий появляется еще одна возможность расширения образа – кандидат может выступать как представитель федеральной политической партии. В этом случае он как бы расширяет свой образ за счет образа этой партии и (или) ее лидера. Имеется достаточно примеров, когда даже при отсутствии (или слабости) положительного образа у самого кандидата такое расширение само по себе приносит победу на выборах (эффект «паровоза»,роль которого играет федеральный лидер или партия). Отметим, однако, что это расширение не всегда дается бесплатно – одновременно с приобретением «федерального» образа кандидат получает и связанный с ним антиобраз, и в каждом конкретном случае следует оценивать, не превысят ли потери голосов из-за этого антиобраза гипотетический выигрыш.
Здесь мы затрагиваем одну из очень важных типовых стратегий: построение избирательной кампании на отождествлении (подробнее о ней см. § 2.11).
Наконец, одним из методов расширения образа является адресное построение кампании.На уровне стратегии оно предполагает формирование определенных черт и фрагментов положительного образа, нацеленных на ту или иную группу избирателей. Однако и этот метод также не универсален и также связан с риском размывания образа. (Более подробно на проблеме адресности мы остановимся в § 2.18.)
Из сказанного видно, что расширение положительного образа является одной из самых сложных стратегических проблем избирательной кампании. Решать ее следует сугубо конкретно: применительно к конкретному кандидату, составу конкурентов и конкретному округу.
По ходу дальнейшего изложения мы постоянно будем возвращаться к проблеме расширения образа.
2.8. Иллюстрация № 2: избирательные кампании блока «Единство»
Г. и В.Путина 2000 г.
Кампании блока «Единство» в 1999 г. и В.Путина в 2000 г., которые следует рассматривать как единое целое, являют собой почти классический пример использования положительной динамики образа и эффекта «медового месяца».
За три месяца до выборов положение кремлевской политической группировки выглядело более чем тревожно. Популярность ее упала практически до нуля. Наиболее мощный отряд элит явно отвернулся от Кремля и сгруппировался вокруг блока «Отечество – Вся Россия» (ОВР), проявлявшего все большую враждебность по отношению к Б.Ельцину и его окружению. Практически всеми блок ОВР рассматривался как победитель предстоящих выборов в Государственную Думу, а его лидер Е.Примаков – как наиболее вероятный претендент на победу на выборах президента в 2000 г.
Однако при этом в электоральном поле России произошли существенные сдвиги по сравнению с 1993–1996 гг., которые Кремлю и удалось в конечном итоге использовать.
Остановимся на указанных сдвигах подробнее.
Еще во времена премьерства Е.Примакова внимательные наблюдатели предсказывали, что предстоящие в 1999–2000 гг. выборы не обойдутся без сюрпризов. Предположения строились исходя из ситуации в российской публичной политике, в которой к тому времени сложился настоящий застой.
В течение нескольких последних лет не появилось ни одного по-настоящему нового политика.
Такие фигуры, как С.Кириенко, В.Рыжков, сам Е.Примаков, впоследствии С.Степашин и В.Путин стали публичными политиками вовсе не в результате каких-то своих особых успехов в этой области – они просто «дослужились» до должностей, на которых полагается быть публичным политиком. Избирателям не было предложено ни одной новой убедительной идеи по изменению ситуации. Это естественным образом породило у людей отмеченный многими аналитиками и социологами рост протестных настроений, разочарование их в своей политической элите. Главным ощущением массового избирателя стало чувство безнадежности, связанное не столько с тяжестью положения в стране, сколько с отсутствием перспектив каких-либо позитивных перемен.
Не утихающая склока в верхах, «импичменты», непрерывные скандалы и война компроматов только усилили эти настроения и еще больше дискредитировали российскую власть и политическую элиту в глазах народа.
Как конкретно все это отразилось на конфигурации федеральных избирательных кампаний, которая была описана в §2.4?
Главные сдвиги в конфигурации произошли за счет резкого ослабления и даже исчезновения лидеров ряда важных номинаций положительного образа, которые фигурировали во всех федеральных кампаниях 1993–1996 гг.
Прежде всего, «бесхозным» оказался электорат «сильной личности». В.Жириновский и А.Лебедь потеряли доверие этой группы избирателей, а новых лидеров не нашлось. Попытки Ю.Лужкова прибрать указанный электорат к рукам, представив себя как «сильную личность», особого успеха не имели.
Еще одна важная группа избирателей – сторонники «чудотворцев» – также оказались лишены фигуры, вокруг которой они могли бы консолидироваться. Г.Явлинский окончательно самоопределился как «самый честный» и застыл на своем базовом электорате примерно в 6%. Естественный же лидер этой номинации Ю.Лужков никаких видимых попыток консолидировать свой базовый электорат не предпринимал (подробнее вся совокупность ошибок, сделанных блоком ОВР накануне выборов 1999 г. будет рассмотрена в §2.13).
В результате резко увеличилась подвижность российских избирателей по сравнению с кампаниями 1993–1996 гг. Точнее, в настроениях российского электората образовалась весьма взрывоопасная смесь апатии и подвижности, когда они были готовы проголосовать за любого политика, который бы воспринимался как новый, не похожий на остальных. А если новый политик смог бы предъявить избирателям не только свою «новизну», но и ощутимые позитивные результаты своей деятельности, то его бы ждал бесспорный успех на выборах.
Уже задолго до избирательной кампании 1999 г. страна была готова к «медовому месяцу» и только ждала «жениха».
Собственно говоря, до В.Путина «медовый месяц» можно было наблюдать три раза: у Б.Немцова, Е.Примакова и С.Степашина; и для выявления общих закономерностей рассматриваемого эффекта полезно сравнить все эти случаи.
Б.Немцов уже был достаточно известным публичным политиком до своего назначения вице-премьером. Потенциально он обладал собственным базовым электоратом как «либерал-чудотворец». Назначение в федеральное правительство явилось для него прекрасным средством для обновления образа и запустило эффект «медового месяца». При этом Б.Немцов достаточно умело подогревал свою популярность за счет хорошо организованной PR-кампании. Ему удалось продержаться на высоких местах в президентском рейтинге почти что год, после чего «медовый месяц» пошел на спад.
Е.Примаков, в отличие от Б.Немцова, при своем назначении председателем правительства не имел собственного базового электората. Однако он не имел и никаких ограничений по антиобразу: для самых разных групп избирателей и политических сил он оказался вполне приемлемой фигурой. И самое главное: его назначение ознаменовал выход из правительственного кризиса, когда после 17 августа страна, на глазах перепуганных избирателей, казалось бы, погружалась в политический хаос. Е.Примаков был воспринят обществом как «спаситель». Это очень редкий, но и очень выигрышный положительный образ, формирование которого возможно лишь при особом стечении обстоятельств.
«Медовый месяц» Е.Примакова носил взрывообразный характер. После его отставки «медовый месяц» повторился: обновление образа, связанное с изменением статуса и появления в нем черт «пострадавшего за правду». Примечательно, что все это было достигнуто практически без видимых усилий со стороны Е.Примакова.
С.Степашин до своего назначения премьером также был уже известным политиком, не имеющим серьезных ограничений по антиобразу. Однако за ним не было ни собственного базового электората, ни события, позволившего ему сыграть роль «спасителя». Другими словами, отсутствовало ядро, вокруг которого могла начаться консолидация избирателей. «Медовый месяц» получился на этот раз довольно хилым и непродолжительным.
Для полноты картины следует рассмотреть также случаи назначения премьерами С.Кириенко и В.Путина, при которых «медовый месяц» практически не наблюдался. Причина в том, что в момент их назначения у этих политиков отсутствовала федеральная узнаваемость и, следовательно, положительный образ и базовый электорат. Поэтому поначалу они воспринимались массовым избирателем только как люди Б.Ельцина, что напрочь исключало «медовый месяц» из-за сильнейшего ограничения по антиобразу.
Теперь мы можем сформулировать некие общие закономерности возникновения эффекта «медового месяца». Прежде всего, для его возникновения необходима соответствующая среда: большое количество подвижных избирателей. При этом сам кандидат должен обладать первоначальной узнаваемостью и (или) достаточно консолидированным базовым электоратом. Необходимо также, чтобы кандидат не имел значительных ограничений по своему отрицательному образу. Если перечисленные условия налицо, то «медовый месяц» может быть запущен в связи с обновлением образа кандидата, вызванным неким событием: как правило, с изменением статуса кандидата и (или) тем или иным позитивным сдвигом в политике.
Таким образом, в нашем понимании «медовый месяц» вовсе не является продуктом избирательных технологий. У Е.Примакова, например, он развивался безо всякой сопровождающей PR-кампании с его стороны. Поэтому «медовый месяц» следует считать объективным явлением, обусловленным определенным стечением событий и обстоятельств, которые, как правило, никакого отношения к избирательной кампании не имеют.
Другое дело, что в ходе кампании ее руководители должны хорошо представлять себе возможности возникновения и развития этого эффекта и уметь провоцировать, усиливать и использовать его в интересах своего кандидата. Причем иногда лучший способ отработки «медового месяца» – предоставить ему развиваться самому по себе и не портить результата излишне активной избирательной кампанией.
Проведенный анализ эффекта «медового месяца» делает логику избирательной кампании блока «Единство» и В.Путина 1999– 2000 гг. совершенно прозрачной, и нам остается лишь проследить за развитием событий.
Назначение В.Путина на пост премьера, как уже отмечалось, не привело и не могло привести к проявлению у него эффекта «медового месяца». Поэтому созданный немного позже блок «Единство» поначалу никак не афишировал своих связей с В.Путиным и двигался на выборах самостоятельно.
Необходимо отметить, что организаторы блока сконструировали его кампанию именно в расчете на эффект «медового месяца». Конфигурация выборов – резкое увеличение подвижности избирателей по сравнению с 1995 г. – была более чем подходящей. Лидер блока С.Шойгу был подобран очень грамотно: молодой популярный министр, пришедший в большую политику (момент обновления образа) и практически не имеющий антиобраза. В качестве базового электората можно было рассчитывать на часть избирателей партии власти.
Правда, при этом блоку «Единство» не удалось предъявить избирателям никакой содержательной кампании. Нельзя же, в самом деле, серьезно думать, что люди голосовали за «Единство» благодаря высказываниям его лидеров типа: «Совет Думы надо распустить!»; «Тех, кто не ходит на выборы – лишать гражданства!» и тому подобных изречений, в которых не только нельзя было усмотреть даже намека на позитивную идеологию, но вообще лежащих, как говорится, за пределами добра и зла. Однако возникновению «медового месяца» этот факт не помешал по двум причинам. Во-первых, содержательную кампанию оказалось возможно частично заменить рекламным подходом благодаря огромному превосходству информационного ресурса блока перед конкурентами. Во-вторых, что гораздо важнее, ни один из конкурентов также не смог предъявить избирателям каких-либо новых содержательных подходов.
В результате задуманная организаторами «Единства» стратегия сработала: рейтинг блока довольно быстро вырос до 7% и проявлял ясные тенденции к дальнейшему увеличению. Вряд ли, однако, он превысил бы отметку в 12%. Отсутствие содержательной стратегии не позволило бы раскрутить «медовый месяц» по полной программе. Представляется, что организаторы блока на большее не рассчитывали. Судя по всему, избирательная кампания блока «Единство» являлась на этом этапе составной частью более широкой стратегии, направленной на то, чтобы максимально растянуть голоса на выборах в Государственную Думу и заблокировать всех потенциальных кандидатов на будущих президентских выборах, кроме Г.Зюганова. Далее должен был появиться свежий кандидат со стороны кремлевской группировки и выиграть выборы 2000 г. под знаком борьбы с коммунистическим реваншем. Другими словами, готовилось повторение схемы 1995– 96 гг., причем, судя по началу думской кампании, такая схема вполне могла сработать.
Чеченский кризис в корне изменил всю предвыборную ситуацию. Для В.Путина он явился событием, позволившим ему выступить в роли «спасителя» и давшим старт такому «медовому месяцу», который далеко превзошел феноменальный взлет Е.Примакова.
С этого момента кампания «Единства» получила необходимое содержание: она превратилась в кампанию на отождествление блока с В.Путиным. В этом смысле ее конечный результат 24%, скорее всего, далеко не является пределом.
Продлись кампания еще на две-три недели, и «Единство» получило бы процентов 30 голосов.
Дальнейшее очевидно. Для победы В.Путина на президентских выборах необходимо было максимально удержать эффект «медового месяца» ко дню голосования. Это и было достигнуто, прежде всего за счет отставки Б.Ельцина и переноса выборов с июля на март. Кроме того, вся избирательная кампания В.Путина была подчинена только одной цели: не испортить «медовый месяц». В сущности, никакой кампании и не было, что в сложившейся ситуации оказалось самым лучшим решением.
И все же, судя по действиям штаба В.Путина, примерно за две недели до дня голосования «медовый месяц» начал постепенно выдыхаться. Обозначилась возможность второго тура. Организаторы кампании явно занервничали: начались нападки на Г.Явлинского, всякие страшилки на предмет того, что случится, если выборы В.Путина не состоятся и тому подобные действия. Продлись все это немного дольше – и рейтинг В.Путина мог бы и обвалиться. «Медовый месяц» такими действиями удержать невозможно; скорее они дадут прямо противоположный эффект.
Правда, это была, пожалуй, единственная помарка, которую сделали кремлевские избирательные технологи в ходе кампаний 1999–2000 гг. В остальном их действия были практически безупречны и явили собой в этом плане разительный контраст со стратегией их конкурентов, прежде всего из блока ОВР, к разбору кампании которого мы еще вернемся.