МАГИЧЕСКОЕ ЧИСЛО ОДИННАДЦАТЬ
Вступаю на следующее минное поле. Отдаю себе полный отчет в том, что окажусь уязвимым, но обойти предстоящую тему в серьезном разговоре - значит, ничего не сказать. Тема эта - комплектование команд. Вопрос вопросов. Тема сама по себе спорная, копий вокруг нее сломаны горы, в истории футбола накопилась уйма случаев и примеров, которыми можно оперировать с доказательно любой точки зрения. И кроме того, бывало, я сам поступал вразрез с тем убеждением, к которому с годами пришел и которое намерен здесь высказать. Если кто-то попрекнет меня: «А вот вы сами тогда-то!» - и обвинит в непоследовательности или, того чище, в неискренности, я готов поднять обе руки и сказать: «Да, грехи числятся и за «Спартаком». (Я уже предупреждал в самом начале, что не намерен поучать, а хочу вынести на общий суд то, что наболело.) Вообще же не сыскать в нашей среде безупречных людей из тех, кто прикладывал руку к комплектованию команд. Но взаимными попреками мы еще больше замутим воду.
Тренеры любят сетовать на «короткую скамейку», на то, что игроков не хватает. Если игроки собраны как попало, то хоть набей ими троллейбус, все равно далеко не уедешь, все равно скамейка покажется короткой. Я вспоминаю «Спартак» в годы его наивысших успехов (1938 - 1939, 1956 - 1958, 1962 - 1963, 1969 - 1970, 1979) и вижу прежде всего одиннадцать полноценных мастеров - основной состав. Вместе с ними еще по три-четыре игрока, приходивших, когда было нужно, на помощь. Точно так же обстояло дело в динамовских командах Москвы, Киева, Минска, Тбилиси, в ЦДКА. В футбольном мастерстве количество в качество не переходит, наше число - одиннадцать, его мы и должны искать постоянно. Но так искать, чтобы уж ни убавить ни прибавить.
Если же в команде соберется, скажем, игроков 18 - 20, равных по классу, тогда, чтобы сохранить добрые, рабочие отношения, надо вводить «скользящий график» их выступлений. Но тренеры, как правило, верят в основной состав, особенно когда игра получается. Вот и разберись, что лучше!
Комплектование команды - искусство. Иногда его выдают за счастливое совпадение, за выигрыш в лотерее. Но так кажется тем, кто наблюдает со стороны и судит о готовом. Фактически же мы, работающие с командами, непрерывно занимаемся комплектованием. Или - доукомплектованием. А есть еще и всем известная «смена поколений». Так что я не помню дня, когда бы на его повестке не стояло вопроса о той или иной кандидатуре, о том, что пора кому-то готовить замену или подыскать на то или иное место игрока получше.
Моя жизнь с мальчишеских лет не знала отклонений. Начав в клубе на Красной Пресне, я прошел через команды «Пищевиков», «Дуката», «Промкооперации», которые, сменяя названия в ту пору, когда в ходу были реорганизации, по сути, оставались одной и той же командой, прародительницей «Спартака». И потом, уже в другом качестве, я неразлучен все с той же командой. И меня поймут, если я скажу, что мне более всего по душе те футболисты, в которых я вижу своих верных клубных товарищей. Несколько лет назад, когда мы приехали в Воронеж на игру с «Факелом», ко мне подошел Слава Мурашкинцев, мальчиком игравший у нас, и сказал: «Как увижу красные майки с белой полосой, вас, Николай Петрович, так чувствую, что не хочу играть против «Спартака», хоть убей». Я его понимаю.
Многое сделано для того, чтобы каждая команда мастеров могла искать, учить и готовить смену, не выходя за пределы своих владений. Есть и у нас своя, спартаковская школа, рассчитанная на 420 ребят, с директором, завучем, 13 тренерами, администратором. Сказать, что она работает впустую, нет оснований. Г. Морозов, Е. Сидоров, С. Родионов, Ф. Черенков, С. Новиков, - воспитанники «Спартака». Прибавьте к ним нынешних московских динамовцев А. Прудникова, Б. Позднякова, армейцев В. Самохина и Д. Галямина, М. Русяева из «Локомотива», В. Мурашкинцева из «Факела», прибавьте других спартаковцев, находящихся в командах первой и второй лиги, и получится, что эффективность не такая уж низкая.
Не могу похвалиться (а как бы хотелось!), что школа постоянно у меня в поле зрения. Из газет я узнал, что в юношескую сборную страны взят тогда 17-летний спартаковец Шалимов. Ни Бесков, ни я, к великому своему стыду, этого юношу не знали. (Сейчас он у нас в основном составе.) Можно бы сослаться на занятость, нехватку времени, разъезды, как обычно ссылаются руководители команд, едва речь заходит о школах. Но истинное несчастье в том, что все мы сориентированы на поиски игроков не в своих, а в чужих владениях.
Готов пойти, что называется, на «вы». Вообразим, что открылась возможность завтра перевести в «Спартак» Добровольского из столичного «Динамо», Гоцманова из минского, Демьяненко, Бессонова, Михайличенко, Беланова из киевского. (Иногда полезно какое-либо предположение довести до абсурда, тогда виднее его беспочвенность.) К чему приведет такая фантазия? Прежде всего бросается в глаза то, что, обогатив «Спартак», мы губим на корню сразу три сильные команды. Создаем сезона на два, на три команду привилегированную, которая одна верховодит, вызывая к себе завистливое отношение, вроде ЦСКА в хоккее с шайбой. Упраздняем в чемпионате дух острого соперничества, без чего немыслима спортивная жизнь. Воцаряется вакуум, застой, и публика теряет интерес к происходящему.
Кто выигрывает? Сборная? Сомневаюсь. Обстановка заведомого преимущества расслабляет игроков если не физически, то морально. Спартаковские руководители, может быть, какое-то время и будут ходить с выпяченной грудью, но кто их примет всерьез, если известно происхождение их успехов? В конце концов, как и в любом другом роде деятельности, удовлетворение в футболе приносит сознание, что ты поработал на совесть.
Выцарапать, нахапать готовеньких игроков - удел и утешение посредственностей, а воспитать, выдвинуть, предъявить миру никому не известных - знак талантливости тренера и тех, кто его поддерживает, знак настоящей работы.
«Спартаку» есть кем гордиться. Я мог бы назвать фамилии многих заслуженных мастеров спорта, восьмерых обладателей золотых олимпийских медалей, трех чемпионов Европы. По представительству в первой сборной начиная с 1952 года наш клуб идет вслед за киевским «Динамо». И самое приятное для меня, что большинство знатных людей «Спартак» либо вырастил с малолетства, либо открыл и помог им стать мастерами.
Знаменитый олимпийский состав 1956 года: Н. Тищенко, М. Огоньков, А. Масленкин, А. Парамонов, И. Нетто, Б. Татушин, А. Исаев, Н. Симонян, С. Сальников, А. Ильин - все они обязаны «Спартаку» не в меньшей степени, чем он им. И они это знали и знают, оставаясь преданными своему спортивному обществу.
И позже я испытывал удовольствие, видя в форме сборной СССР Ф. Черенкова, Г. Морозова, С. Родионова, которых помню мальчишками в спартаковской форме. Радуюсь за Р. Дасаева, В. Сочнова, Е. Кузнецова, С. Новикова, С. Шавло, Г. Ярцева, В. Хидиятуллина, О. Романцева, в «Спартаке» вышедших в люди из футбольной безвестности.
В этом месте, пожалуй, стоит обратиться к истории о том, как «Спартак» в 1976 году потерял место в высшей лиге и как в нее вернулся год спустя. Историю эту не обойдешь молчанием - она навсегда вошла в спартаковскую хронику. Но важнее то, что ее уроки не лишне учесть всем причастным к футбольной практике.
В 1975 году, как все, должно быть, помнят, общее внимание было привлечено к киевскому «Динамо», игравшему с громким успехом, награжденному Кубком кубков, Суперкубком и званием чемпиона страны. Наш «Спартак» оказался в тени, он занял всего-навсего 10-е место, для него непривычное. Но если взгляды общественности, болельщиков были обращены к Киеву, где, кстати говоря, тогда почти в полном составе формировалась сборная страны, выступившая тоже успешно, то руководители общества «Спартак» и профсоюзные организации не прошли мимо нашей неудачи.
Удивлять это не должно. Я хорошо помнил, не забываю и до сих пор, как в 1963 году мне, начальнику команды, и старшему тренеру Николаю Гуляеву были объявлены выговоры за то, что «Спартак» стал вторым призером, в не чемпионом, как за год до того. Надо заметить, что в том, 1963-м году «Спартак» взял еще и Кубок СССР. Тем не менее итоги сезона были расценены чуть ли не как провал. Что и говорить, читать приказ с взысканием было мало приятно (я его храню в своем архиве). Но по крайней мере мы сознавали, как высоко котируется наша команда. А тут 10-е место! Да еще после того, как в предыдущем чемпионате «Спартак» был вторым призером.
И осенью 1975 года было решено «омолодить руководство команды». Нам с Гуляевым намекнули, что «пора отдохнуть». Мы, разумеется, тут же подали заявления с просьбой освободить от должности.
Руководство омолодили. Начальником команды был назначен Иван Варламов, старшим тренером - Анатолий Крутиков, тренером - Галимзян Хусаинов. Все - спартаковцы, в прошлом хорошие футболисты. Это и было принято во внимание при назначении. Не учли только того - что авторитет игрока не равен тренерскому авторитету. Случай характерный, даже заурядный, так не раз бывало и в других командах, когда хорошего игрока, человека «своего» считали по одному этому признаку способным стать у штурвала. В основе таких скороспелых назначений, как мне представляется, лежит не слишком большое уважение (не в открытую, а втайне) к тренерской профессии: почему-то полагают, что умения играть для тренера достаточно, а остальное - набежит, приложится.
Мне отвели должность заведующего отделом футбола в городском совете «Спартака», я ведал командами, выступающими в чемпионате Москвы, работой детско-юношеских школ. Мастера в мой круг обязанностей не входили. Да и было известно, что Крутиков против моего участия в делах команды.
Не заладилось у «Спартака» и в сезоне 1976 года. Тогда разыгрывали два чемпионата - весенний и осенний. В весеннем «Спартак» остался на 14-м месте (при 16 участниках). Сигнал был крайне тревожный, но его пропустили мимо ушей.
Хотя дитя и криво, но матери и отцу мило. Каюсь, отвернуться от команды я был не в силах, душа болела. Мог я мало, только исподволь старался повлиять на игроков, побуждая их помнить о чести «Спартака». Не до обиды: исправно посещал все матчи, наблюдал издали за тренировками.
Не намерен ворошить старое, обвинять молодых руководителей, неожиданно для них самих оказавшихся во главе именитой команды да еще в трудный момент. Но разобраться в причинах их неудачи считаю полезным.
Более всего подводила Крутикова чрезмерная самоуверенность. Создавалось впечатление, что он решительно настроен произвести реорганизацию с помощью одного лишь топора. И началась, как обычно в подобных случаях, чехарда с составом, что дается легче всего. Пошли рискованные замены и перестановки без необходимых в такой ситуации осторожности и такта. Казалось, что старший тренер, не желая никого слушать (вот он, диктат!), вознамерился одним махом преобразить «Спартак», сотворить что-то вроде чуда, благодаря чему сразу показать себя сильной личностью, утвердиться в числе лучших тренеров страны. «Спартак» сделался как бы ставкой азартного, слепо верящего в удачу человека. И ставка эта была бита.
Под конец осеннего чемпионата только и было разговоров: «Уцелеет ли «Спартак» в высшей лиге или вылетит?» Да и как не поговорить - ситуация небывалая. Это потом гораздо спокойнее отнеслись к путешествию в первую лигу другого именитого клуба - ЦСКА, можно сказать, по проторенной дорожке, после нас. А тогда многими это воспринималось как потрясение основ. В последних турах, как в шахматной партии, «комментаторы» обнаружили 14 (!) вариантов спасения. Принимались в расчет результаты не только «Спартака», но и ряда матчей других команд. Напомню, что «Спартак» в итоге набрал 13 очков и остался предпоследним, тогда как у пяти команд было по 14 очков. Немудрено, что все висело на волоске. Однако «сыгран» был 15-й вариант, при котором все наши туманные шансы испарились. Как нарочно! Не имею права утверждать, но исход нескольких матчей казался мне нарочитым, словно кому-то из озорства хотелось узнать, а что будет, если «Спартак» - сам «Спартак»! - потеряет место.
Не скрою, тут же нашлись болельщики, которые пытались ходатайствовать, чтобы «Спартак» сохранил место в высшей лиге с помощью реконструкции чемпионата, благо аналогичные ситуации в прошлом возникали. Например, в 1967 году последним остался «Зенит» и ради него высшую лигу расширили с 19 до 20 команд. Я был среди тех, кто такие попытки не поощрял: доброе имя послаблениями и милостями не поддержишь, ронять достоинство не хотелось. Мы хоть и не знали тогда толком, что из себя представляет первая лига, но решили, что предназначенный путь полагается пройти.
В это взбаламученное, нервное время заявился ко мне человек, которого я видел первый раз в жизни (запамятовал уж, в каком городе он проживает), и без церемоний объявил следующее: «Из первой лиги вам самим без помощи не вернуться, застрянете надолго. Я гарантирую возвращение сразу, через год. Вы мне даете московскую прописку, трехкомнатную квартиру и на нужные расходы - сорок пять тысяч». Вот так, ни много ни мало. Я выпроводил прохиндея. А вспомнил об этом для того, чтобы читатели лучше представили, что творилось вокруг «Спартака».
Страсти страстями, а работа работой. Кому быть тренером? Есть хирурги, отваживающиеся на операцию, от которой отказались другие. «Спартаку» в тот момент нужен был именно такой человек. Не скажу, чтобы команда была погорелым местом, но капитальная перестройка была совершенно необходима.
Мой брат, Андрей Петрович, назвал Константина Ивановича Бескова. Тот как раз находился не у дел, в опале, как и я, сидел в служебном кабинете за письменным столом и ведал футболом в обществе «Динамо». Он согласился. И попросил, чтобы на должность начальника команды вернули меня. Ну а мне во всем, что касается интересов «Спартака», раздумывать и выбирать не приходится.
О нас говорили: «Два медведя в одной берлоге», предрекая несовместимость. Верно, поначалу мы поглядывали друг на друга выжидательно. Ведь незадолго до того, когда мы с Бесковым занимались в олимпийской сборной, у нас нет-нет да и случались шероховатости.
Кое у кого размолвки сидят в памяти, как занозы, но Бесков, придя в «Спартак», на прежнем поставил крест, и я в этом увидел его тренерский профессионализм: дело, которое нам предстояло, требовало полного единодушия.
Мне приходилось работать рука об руку со многими тренерами, я имею возможность сравнивать. Очень скоро стало ясно, что Бесков необычайно точно соответствует той роли, какую ему предстояло сыграть в полуразрушенном «Спартаке».
Он из тех тренеров, которые знают, чего хотят, и неуклонно, упорно идут к намеченному. Цель - вернуть «Спартак» в высшую лигу - для него была и проходной, и попутной, само собой разумеющейся. На его месте другой тренер, весьма вероятно, планировал бы только возвращение, и неизвестно, решил ли бы эту ограниченную задачу. Бесков с самого начала задумал создать команду, которая смогла бы выйти на первые роли. У него есть своя шкала требований к игроку, я бы сказал, к «Игроку его мечты». И к командной игре тоже. Его любимое выражение: «Этого требует футбол завтрашнего дня». Иными словами, он работает с перспективой. И наконец, Бесков имеет вкус к занятиям с молодыми, веру в них.
«Спартаку», естественно, нужны были новые игроки. Где их взять? «Перехватить» кое-кого из известных? Это был принципиально важный для нас вопрос. Думаю, если бы мы смалодушничали и принялись гоняться за именами, того «Спартака», каким он стал года два спустя, нам бы не создать.
Георгия Ярцева, форварда, быстрого и поворотливого, Бесков приметил в команде Костромы во время январского турнира в нашем манеже. Было ему 29 лет, но нас это не смутило - бомбардир был необходим.
Вратаря Рината Дасаева из спартаковской команды второй лиги Астрахани нам рекомендовал тренер Федор Новиков, помощник Бескова.
Полузащитника Сергея Шавло Бесков приглядел весной в Сочи в «Даугаве». Оказалось, что им там не очень довольны, определили центрфорвардом, а он забивал не часто. Тренеры «Даугавы» любезно разрешили мне переговорить с Шавло и дали согласие на его уход.
Юрия Гаврилова Бесков знал как динамовец динамовца. Места этому прирожденному диспетчеру в основном составе не находилось, и руководители «Динамо» по нашему ходатайству разрешили Гаврилову переход к нам.
Были у нас в «дубле» восемнадцатилетние Вагиз Хидиятуллин и Валерий Глушаков. Вернули уехавшего было обратно в Красноярск защитника Олега Романцева. Это сегодня их фамилии, что называется, звучат. А тогда я слышал со всех сторон: «Неужели вы надеетесь с «этими» вернуться?»
Мне особенно хотелось бы подчеркнуть, что в возвращении уже в 1978 году «Спартака» в высшую лигу и в том, что в 1979 году он стал чемпионом страны, нет и намека на ворожбу, на необычайное везение. Кудесниками мы не были, добросовестно и напряженно трудились в меру своих знаний и умения. «Спартак», бывало, поколачивали и в первой лиге, а в год возвращения в высшую весь первый круг он тащился еле-еле, среди замыкающих, и только во втором круге разыгрался, привлек симпатии аудитории и занял неплохое место - пятое.
Год в первой лиге я вспоминаю с удовольствием. Наша команда росла и мужала в обстановке интереснейшей турнирной борьбы. Занять первое место нам помогло, я думаю, наше преимущество в тренерском опыте. И еще сказывалось то, что в составе наряду с новичками находились игроки, прошедшие школу высшей лиги, - Е. Ловчев, А. Прохоров, В. Гладилин, В. Букиевский, В. Самохин, Е. Сидоров, М. Булгаков, А. Кокорев. Мы не выглядели на голову выше остальных команд лиги, но это даже к лучшему: постепенности в освоении игрового класса я больше доверяю, чем внезапному взлету.
С тех пор к первой лиге я отношусь с полным уважением. Быть может, очутиться в ней такому клубу, как наш, и несчастье, но ни в коем случае не позор. По организации турнир не уступает высшей лиге, превосходя ее в неизменности расписания. В ней меньше ажиотажа, склочных явлений, я бы выразился так - ее футбольный воздух чище. Тому сезону я обязан тем, что смог познакомиться с футболом в местностях, мне прежде неизвестных, и знакомство по большей части радовало. И к «Спартаку» повсюду проявляли интерес не меньший, чем в высшей лиге, что, конечно, нас ко многому обязывало.
Некоторые авторы - и специалисты, и журналисты - писали, что «Спартак» вернулся из первой лиги в высшую не просто окрепшим и омоложенным, но и с новыми тактическими идеями, свежо прозвучавшими в тот момент, когда в нашем футболе образовался застой. Я уже предупреждал, что в вопросах такого рода к тонким экспертам себя не причисляю. Но как ответственный за работу с людьми, обязан засвидетельствовать, что комплектование команды было проведено в основном верно. Молодые, безвестные игроки рвались себя зарекомендовать, раскрыть свои способности, приглашенных «звезд» и сопутствующих им душевных недугов у нас не было. Вскоре на той же закваске поднялись и влились в команду Родионов, Черенков, Морозов, Поздняков, Сочнов, Новиков, Е. Кузнецов.
Совершали мы и ошибки, брали некоторых без должной проверки, а потом наступала разлука без печали. Ошибок такого сорта, конечно, должно быть поменьше, хотя свести их к нулю вряд ли возможно в команде мастеров, да еще желающей состоять в лидерах.
Были ли обижены нами команды высшей лиги? За девять сезонов три перехода, имевших резонанс, - С. Швецова из «Зенита», А. Бубнова из московского «Динамо», Пасулько из «Черноморца».
О Бубнове скажу, что он в лучшем смысле слова фанатик футбола. Будь таких побольше, мы продвинулись бы далеко вперед. К примеру, он не раз оставался на базе в Тарасовке, когда другие уезжали домой, ради того, чтобы потренироваться вместе с группой молодых, проживающих там в общежитии. У него всегда и во всем на первом плане ответственное служение футболу и интересам команды.
И вот у такого целеустремленного, необычайно стойкого, упорного человека накопились размолвки с некоторыми руководителями команды московского «Динамо», да вдобавок еще и с рядом игроков. И он решил уйти. Решил настолько твердо, что не поддавался никаким уговорам. Он хотел играть в обстановке, где бы ему ничто не мешало. И подал заявление о переходе в «Спартак», как я понимаю, единственно по той причине, что верил в Бескова как в тренера. Бубнов пропустил два сезона, пошел на немалые жертвы, лишь бы настоять на своем. В конце концов после многократных разбирательств разрешение на переход ему было дано.
Спору нет, «Спартак» получил полезного игрока, да и самому Бубнову переход пошел на пользу - его после долгого перерыва привлекли в сборную страны.
В этом случае я не усматриваю какой-либо вины со стороны «Спартака». Решающее значение имело волеизъявление игрока, он с таким же успехом мог пойти в «Торпедо» или ЦСКА, но сам выбрал «Спартак». Мы его не «сманивали», да и не такой он человек, чтобы жить чужим умом.
Думаю, что этот переход и по-человечески, и по-спортивному был достаточно мотивированным, и жаль, что он чересчур затянулся, перерос в столкновение амбиций. Уверен, если бы кто-то из спартаковцев проявил такое же нежелание оставаться, мы бы ему не мешали. Готов подтвердить это примером. Наш воспитанник, хороший защитник Б. Поздняков, уже привлекавшийся в сборную, решил уйти из «Спартака». Делать нечего, пришлось согласиться, и он без малейших осложнений получил право на переход в московское «Динамо».
Что касается случая со Швецовым, то я едва ли смогу объяснить его удовлетворительно. Но я предупреждал, что практика переходов настолько несовершенна, что иной раз вынуждает отклоняться от принципов ради спортивных выгод. Прятать голову под крыло подобно страусу я не намерен, расскажу все, как было, тем более что у этого случая есть поучительный смысл. Итак, тренеру Константину Бескову юный форвард Швецов, высокий, стройный, с мягкой техникой приглянулся, когда тот играл в дублирующем составе кутаисского «Торпедо». Но Швецов неожиданно перешел в «Зенит». Бесков продолжал в воображении видеть его центрфорвардом «Спартака», считая, что он сумеет придать нашим атакам результативность.
Мне приходилось работать с тренерами Н. Гуляевым и Н. Симоняном. Они оба ограничивались тем, что просматривали игроков, приезжавших с предложением своих услуг. Бесков в этом отношении тренер другого рода - он внимательно следил за многими игроками и как бы примерял, кто из них особенно подойдет его команде.
Короче говоря, были предприняты усилия, чтобы добиться согласия Швецова. Парень внял уговорам и приехал в Москву. «Зенит» тогда еще не взял чемпионского курса, а перспектива играть в «Спартаке» для молодого форварда выглядела заманчивой. Разразился скандал, в ленинградских газетах появились фельетоны. Определенные основания для них существовали - далеко не все требования инструкции о переходах были соблюдены. Так или иначе, Швецов остался в «Спартаке».
В чем же поучительный смысл? Прежде всего в том, что мы поступили согласно расхожему выражению: «Сначала возьмем, а там разберемся». В этот, с позволения сказать, афоризм я не верю, всегда считал, что надо семь раз отмерить, прежде чем отрезать. Но меня убеждали, что так поступают все, говорили даже, что «с волками жить - по-волчьи выть». Скоропалительная акция, как вскоре выяснилось, ожидаемого эффекта не дала. Оказалось, что при всех технических достоинствах Швецов не наделен тем характером, который требуется острому форварду. Его даже стали пробовать у нас в роли защитника.
Этот случай еще больше укрепил меня в убеждении, что игрока надо привлекать и в соответствии с существующими правилами, и после взыскательного знакомства, а не как кота в мешке. Но тогда должен быть разработан в инструкции о переходах особый пункт о стажерстве, гласящий, что команды, участвующие в розыгрышах европейских кубков, имеют право дополнительно приглашать игроков с испытательным сроком. Это и практически обосновано, и позволило бы не допускать ошибок. Футболисты, по разным причинам не нашедшие себя в новых коллективах (как, например, получилось с В. Грачевым из «Шахтера»), могли бы возвращаться в прежние команды.
Я не разделяю весьма распространенной точки зрения, что советскому футболу необходимы супер-клубы для успешных выступлений в розыгрыше европейских кубков с огульным правом брать любых игроков даже из команд высшей лиги. Это нанесло бы непоправимый вред тем командам, которые потеряли бы свои лучшие, воспитанные ими кадры.
Кроме того, в последние годы мы убедились, что понятие «ведущая команда» перестало быть постоянным. В свое время никто и не думал посягать на главенство московского «Динамо», ЦДКА, «Спартака», тбилисского «Динамо». Однако потом выдвинулись «Торпедо», киевское «Динамо». Стали говорить о «большой шестерке», ее только и признавали. И футболисты в этих командах состояли самые лучшие, и сборную вроде бы достаточно снабжали. Но затем годы безвременья пережил «Спартак»; на грани между высшей и первой лигами балансировало московское «Динамо», и ЦСКА (кто бы предположил такое лет пятнадцать назад!); долго не могло собраться с силами «Торпедо»; в расстройстве тбилисское «Динамо»; даже наиболее внушительное и стабильное киевское «Динамо» иногда давало сбои - два сезона подряд обреталось в скромной серединке.
Свято место пусто не бывает. Выдвинулись, и с достаточными основаниями, минское «Динамо» и «Днепр».
Сегодня никакая не фантастика - представить, что вдруг чемпионом станет, скажем, «Жальгирис». Команда из Вильнюса, запасшаяся силами еще в первой лиге, как я считаю, украшает ныне наш чемпионат своей непохожестью ни на кого. Она обладает прямо-таки пугающей соперников невозмутимостью и незаурядным игровым классом. И, заметьте, поднялась целиком на собственных кадрах, растит и резервы. А какое хорошее впечатление оставляла культурная игра рижской «Даугавы»! Я даже порадовался, что форвард Милевский, стажировавшийся в «Спартаке», вернулся восвояси и так удачно, свободно работал в родной команде.
Приятно, что ленинградский футбол встал на ноги и выдвигает одного за другим способных молодых мастеров, и очень жаль, если текущий сезон 1989 года окажется для «Зенита» неудачным.
Решительно не согласен с теми, кто полагает, что если чемпион не из «большой шестерки», то это означает, что наш футбол «докатился». Выдвижение команд, прежде державшихся скромно, даже робко - лишь бы уцелеть, напоминает мне извержение вулкана, когда наружу, как лава, вырываются потаенные, до поры до времени дремавшие силы. Организация сильных команд стала делом доступным, ее механизм, ее условия познаны. И надо только радоваться, что тесный кружок «избранных» разомкнут, что, как принято говорить, география большого футбола расширяется.
А тенденцию к такому расширению я наблюдал на протяжении всей своей жизни. Сначала Москва и Петроград. Потом к ним присоединились Харьков, Киев, Одесса. Потом Тифлис. В «хоровод» включались все новые и новые центры.
Эту прогрессивную тенденцию, мне кажется, не все еще осмыслили и признали, что проявляется особенно наглядно именно при комплектовании команд. (Как видите, от темы я не ушел.) В пору моей юности говорили о судебном процессе - «громкий». А сейчас, кажется, нет ничего громче, чем иные дела о переходе футболиста из одной команды в другую.
Внешние приличия соблюдаются, президиум федерации утверждает переходы, которые предварительно рассматривает спортивно-техническая комиссия (СТК). Надзор словно бы существует, в помощь придана и инструкция. Правда, инструкция о переходах удивительно часто претерпевает изменения; бывало, что несколько раз за год, так что и не уследишь. Да и в самом сезоне, после утверждения составов, вдруг с изумлением обнаруживаешь в той или другой команде игрока, которого там прежде не было, и про себя решаешь, что, вероятно, прозвучал «звонок», после чего и последовала «дозаявка». Уж по крайней мере оповещали бы нас в газетной хронике с указанием мотивов. Как бы то ни было, высшие футбольные инстанции стараются, как могут, за порядком следить.
Меня тревожит и задевает другое. Переходы игроков случались, насколько я помню, всегда. Было время, когда они носили добропорядочный характер, все необходимые переговоры шли в открытую, превыше всего ценилось желание человека, его согласие. В конце концов, меняют же место службы по серьезным, уважительным причинам люди любых профессий! Почему у футболиста не могут сложиться обстоятельства, требующие перехода в другую команду? Жизнь есть жизнь, футбол ее частица, даже нет смысла перечислять возможные ситуации.
Теперь же появилась «селекция» (не люблю это слово в применении к футболу) и специальные тренеры-«селекционеры». Втихомолку, за спиной руководителей команд, втайне от общественности (а втайне потому, что «селекционеры» прекрасно знают, что вершат неправедные дела), едва где-то объявится мало-мальски способный парень (иногда по слухам, не убедившись воочию), они начинают охоту. Посулы не шуточные: квартира, машина, поступление в институт, поездки за рубеж, продвижение в сборную. Чем же все это оборачивается? Такого сорта «селекция» хищнически разваливает футбол на периферии, отбивает вкус к работе в специализированных школах. Берут пять юношей, зная, что требуются всего два (как бы другие команды не опередили), сажают на лавочку, годами томят в дублирующем составе и отпускают, когда их способности растаяли в бездействии ожидания и они теряют интерес к своему будущему, вдобавок чувствуя себя обманутыми. Футбольную жизнь, до обидного короткую, трудно начать заново, ее не переиграешь, и тем бережнее следует относиться к молодым. Но «селекционеры» и те, кто их «наводит», к судьбам молодых игроков глухи; они «запасаются», а что из этого выйдет - не столь уж важно. Никогда не смогу разделить взгляда, ставшего в последние годы распространенным, что футболисты - материал, с которым не обязательно церемониться. Уверен, что не один способный игрок пропал втуне из-за такой «селекции».
Что этому можно противопоставить? Инструкция, слушания в СТК и на президиуме федерации помогают лишь отчасти.
Стало привычным наказывать футболистов, польстившихся на посулы. Те же, кто мутит воду, остаются неназванными, в сторонке, точь-в-точь как крыловский кот Васька. Не спорю, молодой человек, сбежавший втихомолку из своей команды, обманувший всех, должен быть призван к ответу. Но ведь ни для кого не секрет, что ему заморочили голову, пообещали в случае чего выручить, внушили, что как законы, так и требования порядочности можно обойти. И существует целый штат такого сорта дельцов, ведущих по сути дела подрывную работу в нашем футболе.
Бывает, игрок просто и честно выразит желание перейти в другую команду. Что за этим следует? Автоматически на него составляется «телега», читая которую диву даешься: как же такого распущенного человека держали в коллективе? И большей частью обвинения подтасованные. Тем не менее срочно принимается решение с требованием о дисквалификации, сквозь которое просвечивает немудреное желание отомстить. Это ли не аморально?
Я думаю, нам необходимо ввести в правило объективный, тщательный и обязательно гласный разбор наиболее спорных ситуаций, выявляющий истину и всех виновных. Почему бы не привлечь и юристов, чтобы они дали профессиональную, компетентную оценку происшедшему? Когда-то нам было достаточно судить по спортивной совести. Сейчас для установления порядка в футбольном сообществе мало ориентироваться на инструкции, которые мы же сами пишем, необходимо опираться на государственную законность. Мне известно, что в западных профессиональных клубах многие стороны их деятельности находятся под контролем юристов. А наш правопорядок осуществляется по принципу - кому что взбредет в голову, по-любительски.
Слишком на виду наш футбол, слишком внимательно следят за ним миллионы глаз, причем в основном молодежи, чтобы позволительно было принимать решения опрометчивые, расплывчатые, неубедительные, вызывающие иронические улыбки. Футбол не просто закаляющая игра и увлекательное зрелище, он несет в себе воспитательный заряд. И не только с поля доходит его влияние на людей, но и из сообщений или слухов о том, как мы вершим свои дела. Слухов гуляет очень много, и это наша слабость: информируем мы свою аудиторию чересчур скупо, а то и отмалчиваемся. Без правдивой, смелой информации порядка не наведешь.
Однако, сказав все это, я не забываю, что команды должны постоянно пополняться свежими силами. И отдаю себе отчет в том, что из одного Сокольнического района Москвы, где расположены наша историческая «Ширяевка» и новый крытый манеж, такая команда, как «Спартак», которой полагается бороться за звание чемпиона страны, встречаться с лучшими клубами Европы в официальных турнирах и воспитывать игроков для сборной страны, не может получить всех необходимых ей резервов. И даже школа не способна полностью удовлетворить наши запросы. Нужны же добросовестно обученные ребята, но обязательно с искрой божьей. Кроме того, «Спартак» ежегодно провожает группу молодых на службу в армию.
Значит, комплектование с помощью приглашенных игроков остается в нашей практике. Может быть, когда-нибудь, при идеальных условиях, нужда в нем отпадет. Но пока на какой-то срок оно останется.
О таком важном деле лучше думать сообща. Со своей стороны, еще раз подчеркну, что во главу угла должно быть поставлено открытое и честное волеизъявление футболиста.
Приемлем был бы обмен. Мне вспоминается такой случай. «Спартаку» нужен был центрфорвард. Приглянулся нам совсем тогда молодой Юрий Севидов, находившийся при отце, тренере Александре Александровиче Севидове, в минском «Динамо». Порешили мы с ним тогда так: Юрий едет к нам, а в минское «Динамо» направляется группа игроков из нашего дублирующего состава - Э. Малофеев, Л. Адамов, И. Ремин, Ю. Погальников. Не имеет значения, кто тогда выиграл, кто проиграл, дела давно минувших дней. Младший Севидов помог «Спартаку» стать чемпионом в 1962 году, а бывшие спартаковцы, выросшие в хороших мастеров, помогли минскому «Динамо» сделаться третьим призером в 1963 году, что тогда для этой команды было огромным успехом.
Мне кажется, команды высшей лиги могли бы получить свои регионы, где они имели бы преимущественное право на отбор даровитых игроков. С сожалением вижу, что столичные команды потеряли интерес к футболу Московской области, а в свое время оттуда вышло немало «звезд» во главе с Г. Федотовым. Да мы часто не видим того, что близко лежит. Б. Кузнецов был отчислен из ЦСКА за ненадобностью, предложил свои услуги «Спартаку» и на месте свободного защитника оказался для нас находкой.
А бесцеремонным закулисным методам необходимо положить конец. Нам всем не может быть безразлична моральная атмосфера футбола. Убежден, чем она чище, тем больше вероятность, что класс и успехи наших команд будут расти.
ДОБРОЕ ИМЯ ФУТБОЛА
Как-то раз заглянул ко мне домой Всеволод Михайлович Бобров. Посидели мы с ним за чаем, как водится, обсуждая футбольные дела. И в ответ на мои рассуждения о том, чем надо бы помочь футболу, он вдруг со вздохом произнес:
- Наивный вы человек. Все на честный футбол опираетесь, а теперь такое бывает!.. Не хочу и рассказывать, вас огорчать...
Ничего больше он не прибавил, но его вздох мне запомнился.
Слухи издавна роятся вокруг футбола. Жизнь наша проста, но в глазах болельщиков она выглядит то загадочной, то романтической, то приключенческой. Я привык ко всяким россказням и небылицам и слушаю их, не удивляясь и не обижаясь: в общем-то люди делают нам честь своим вниманием и выдумками, подчас ребячески-наивными и трогательными.
Однако слухи слухам рознь. Когда вдруг слышишь на трибунах или в метро реплику о том, что вчерашний матч, закончившийся вничью, был «договорным», становится не по себе. Пусть бы говорили что угодно, только не это. Можно стерпеть, когда рассказывают, что видели одного мастера в подпитии (вероятность такая есть), другой в компании проклинал тренера своей команды, третий каждый год требует сменить квартиру под угрозой перехода в другую команду. Или еще что-либо в том же духе. Семья не без урода, и газетные фельетоны о художествах иных футбольных «звезд» не редкость.
Но «договорные» матчи - тень уже не на отдельных футболистов: в глазах общественности ставится под сомнение сам футбол, его добропорядочность, его доброе имя. И это мало того, что оскорбительно, - еще и крайне опасно для благополучия всего нашего дела.
Слухов на эту тему предостаточно. Правда, я склонен считать их преувеличенными, они обрастают, как снежный ком. И возникают, как отрыжка маниакальной подозрительности у некоторых тренеров и спортивных деятелей. Обжегшись на молоке, они дуют на воду, им мерещится то, чего иногда нет и в помине. Мне приходилось наблюдать, как игроков обвиняли сгоряча, безвинно, после чего они лучше себя не чувствовали в команде и лучше не играли.
И все же футбол наш не без греха. Да и нужны ли доказательства, когда у нас десять лет действовал лимит ничьих? Напомню, что ввели его после чемпионата 1977 года («Спартак» тогда был в первой лиге), в ходе которого чуть ли не половина матчей закончилась вничью, и не из-за немощи, а из-за старания тренеров без хлопот и испытаний устроить полюбовно свои турнирные делишки. В том году миролюбие ловчил достигло своего предела, наш футбол попал в полосу штиля. Не случайно сборная в ту пору не могла пробиться в финальную часть как чемпионата мира, так и чемпионата Европы.
Лимит ничьих я одобрял. Он, по моим наблюдениям, в свое время подействовал отрезвляюще, ограничил возможности соглашений. Могут сказать, что очки делятся между командами и по-другому: каждой - по победе на своем поле. Но это труднее, любое поражение нечто вроде «красной карточки». А ничья - «желтая карточка», она не влечет за собой последствий: руководителям команды общественная выволочка не грозит.
Когда же кивают на то, что команды безупречного поведения страдали, перевыполнив лимит, следует не обижаться, а задуматься - почему это происходит? Больше чем уверен, что перевыполнение «плана» по ничьим свидетельствовало об игровых несовершенствах команды. В чемпионате 1985 года и «Спартак» столкнулся с лимитом. Не вижу здесь ни невезения, ни несчастливого стечения обстоятельств, просто нашу атаку соперники научились сводить на нет.
Лимит лимитом, но более решительной пользе делу, мне думается, послужило бы предметное и строгое расследование хотя бы одного «договорного» происшествия со всеми вытекающими выводами и последствиями. Показательное расследование, как это сделали в Чехословакии. Не хочу верить, что напасть прочно укоренилась, и сильный щелчок по носу мог бы одних устрашить, а других заставить одуматься.
По моим представлениям честность - одно из непременнейших требований в любом деле.
У меня в голове не укладывается, как можно руководить командой после того, как однажды перед матчем скажешь игрокам: «Сегодня отдаем очко». Выбита из-под ног принципиальная платформа, ты вступил в нечестный сговор, и, что бы ни говорил после этого, слова твои - пусты.
У нас футболом занимаются, в основном, честные люди, но, как мне кажется, их не организовали, не мобилизовали на борьбу за чистоту моральной атмосферы в нашей спортивной жизни. Все мы разбросаны по спортивным обществам, по командам и заодно, сообща, не выступаем и не действуем. Не помню, чтобы состоялось «отраслевое» закрытое собрание. А поговорить нашлось бы о чем.
Немало огорчает меня, когда вижу, что между командами завязываются напряженные отношения. Иногда создается впечатление, что к матчу готовятся не с желанием переиграть, превзойти, а с желанием доказать, что-то еще, помимо футбола. Постоянное соперничество - дело суровое, от него не уйти. Скажем, «Спартак» на протяжении десятилетий числил своим главным конкурентом сначала московское, позже киевское «Динамо». И всегда об этом помнили и руководители и игроки. Такова спортивная жизнь. Но мне всегда казалось, что с конкурентами у нас больше общего, чем противоположного. Во всем - в распорядке, в труде, в переживаниях. И нас и их одинаково подстерегают трудные дни. Слушаешь на досуге сетования представителя другой команды, и словно бы он о твоем «Спартаке» ведет речь...
Откуда же недоброжелательность, излишняя напряженность? Могу понять, если тренерский состав и сама команда страстно хотят доказать свою правоту в тактическом истолковании игры, блеснуть техникой, самолюбиво считая себя выше соперника, взять реванш за прошлое поражение. Но если натянутость основывается на том, что тренеры двух команд не подают друг другу руки, на старых счетах, возникших за пределами футбольного поля, если припоминают, что надо отомстить за критическое замечание в печати, то все это омрачает жизнь нашего футбольного сообщества, и без того сложную.
Я сужу об этом вполне уверенно, на моей памяти немало случаев, когда против «Спартака» некоторые команды играли исступленно, неспортивно. Начнешь интересоваться, в чем причина, и наталкиваешься на такие ответы, что впору руками развести: «Ваш тренер нашего не уважает», «Ваши игроки носы задрали, это им не за сборную играть!», «В Лужниках судья в наши ворота липовый пенальти назначил, вот и расплачивайтесь теперь». И могу уверить, что не футболисты злопамятны, их так подогревают «воспитатели». Недавно начальник одной из иногородних команд попросил выручить автобусом. Я помог. И вдруг услышал от своих: «Незачем было давать им автобус, мы у них очко потеряли». Откуда такое?
Одно время против «Спартака» сверхвоинственно настраивали московское «Торпедо». Даже когда мы впрямую не соперничали за место в таблице, для торпедовцев считалось делом особой чести обыграть нас. В принципе желание похвальное. Но было в нем что-то сверх меры. Недаром наш авторитетный знаток истории футбола Константин Есенин подметил, что после выигрыша у «Спартака» торпедовцы, как правило, начинали терпеть неудачи. В 1985 году, осенью, история повторилась. Вполне допускаю, что был перерасход нервной энергии в матче с нами. А этой энергией надо уметь разумно пользоваться.
Я горой стою за благожелательные, товарищеские отношения между командами. Когда же вижу отклонения, объясняю их невоспитанностью, несостоятельностью руководителей в первую очередь. Мы, люди, которым одинаково дорог футбол, не имеем права опускаться до квартирной свары. Вспоминаю афиши 1918 года с девизом «Противники на поле - друзья в жизни».
Моральная атмосфера, окружающая футбол, я считаю, во многом зависит от его организационных основ. Между тем, и это считаю не я один, твердого порядка у нас нет.
КОМАНДА ИЛИ КЛУБ?
К работе в команде мастеров я вернулся после двенадцатилетнего перерыва, в 1954 году. Я уже называл эту дату, а повторяю для того, чтобы сказать, что за прошедшее время, за тридцать с лишним лет, никаких существенных изменений в структуре нашего футбола не произошло.
Между тем образ его жизни круто переменился.
Если в предшествующие годы советские команды лишь эпизодически встречались в товарищеских матчах с зарубежными, то начиная с 1958 года наша сборная включилась в чемпионаты мира, годом позже - в чемпионаты Европы. С 1965 года ведущие клубы ежегодно участвуют в розыгрыше трех европейских кубков. Так же регулярно в официальных турнирах выступают молодежные, юниорские и юношеские команды.
До 1960 года за звание чемпиона страны у нас боролись между собой три московских клуба - «Динамо», «Спартак» и ЦДКА. Особняком существовал футбол столичный, его окружала футбольная периферия. Три «кита» были собой довольны, а остальные им не перечили. Выработался определенный стереотип в сознании игроков и тренеров, в их соревновательной практике.
С той поры чемпионами перебывали в разные годы еще восемь команд, расстановка сил преобразилась, исчезло понятие футбольной периферии.
Все это вместе взятое повлекло за собой иной уклад жизни. Выросли тренировочные нагрузки, чуть ли не вдвое больше стало матчей, увеличились разъезды. Да и само развитие игры потребовало дополнительных затрат энергии. Наконец, поднялось в цене значение каждой победы, особенно на международной арене, престижность футбола скакнула резко вверх, а это означает, что и нервная энергия расходуется гораздо интенсивнее.
Несмотря на эти перемены, живем мы по старым, а лучше сказать, по старинным установлениям. Справедливости ради отмечу, что футболисты имеют возможность, играя, получить высшее образование, преимущественно физкультурное. Это, конечно, большое дело. Но одно оно всех проблем решить не может.
Предпринимались попытки юридически упорядочить нашу жизнь. Задумали ввести договора между обществами и футболистами сроком на три года. Но из такой затеи ничего не вышло, потому что обязательства сторон ничем фактически не подкреплялись.
Потом возникла идея создания самостоятельных, чисто футбольных клубов. Обсуждалась она в печати, собрала много сторонников. Я принял деятельное участие в ее конкретной разработке, потратив на это два года. Предложения были заслушаны на коллегии Спорткомитета, их не отвергли, но и не утвердили, и они повисли в воздухе.
В ведении городского совета общества «Спартак» сорок (!) видов спорта. В том числе футбол. Не имею права пожаловаться, нашим делам - «зеленая улица». Однако...
Две иллюстрации. Первая. В долгом перерыве между календарными матчами нам понадобилась контрольная игра. Договорились о поездке в Орехово-Зуево. Перед этим команде полагалось провести день на тренировочной базе в Тарасовке. И вот чем пришлось заниматься. Оформить разрешение МГСПС на товарищескую игру. Написать заявление на имя председателя совета, приложив к нему список футболистов, намеченных в поездку. Заготовить проект постановления президиума совета в 6 экземплярах. Следом - письмо-распоряжение директору тарасовской базы, смету расходов, письмо-заказ на автобус. А по сути нужен-то был один телефонный звонок.
Вторая иллюстрация. Намереваемся мы заявить нового игрока. Так вот, заявку мы обязаны подать в Спорткомитет Москвы, в Спорткомитет РСФСР, в Совет ДСО профсоюзов, в Российский совет «Спартака», в Центральный совет «Спартака» и в Управление футбола Госкомспорта СССР. В шесть адресов!
Мы захлебываемся в бумажном море, входящие и исходящие оригиналы и копии в столы не влезают. А сколько на все это уходит времени, которое могло бы быть использовано для работы с командой!
Абсолютно уверен, что футбольная команда высшей лиги в ее современном виде переросла такую мелочную опеку. Если когда-то и была нужда водить нас на помочах, то теперь расширившийся круг задач и обязанностей требует большей самостоятельности. Ограниченность инициативы всегда становится тормозом.
Итак, вместо команд при спортивных обществах наконец-то появились футбольные клубы. Примерная структура клуба такова: возглавляет его правление, состоящее из авторитетных, знающих футбол людей, общественников; председатель - почетный, заместитель - штатный. Клуб арендует у общества стадион и базу, оставаясь под контролем его президиума. Жизнеспособность клуба проверяется доходами от посещаемости матчей, то есть в конечном счете достоинством игры, а значит, и работой правления. Это существенно, ибо сейчас часто доводится слышать нарекания по поводу того, что футбол забирает из общей кассы средства, которые должны были бы пойти на нужды других видов спорта.
Конечно, правлению клуба пришлось бы поломать голову над пропагандой футбола, над привлечением зрителей. Думаю, оно не допустило бы того, что приключилось однажды с нашим матчем с «Черноморцем». Представьте, ко мне явился болельщик и выложил на стол три разных билета на этот матч: в Лужники, на «Локомотив» и на «Торпедо», сказав, что он всюду провел по часу в очередях. Я мог ему лишь посочувствовать - игру действительно переносили со стадиона на стадион. Так полных трибун не соберешь.
Поинтересовался я перед одним матчем, осенью, у директора стадиона, как идет продажа билетов. И в ответ: «Не знаю». Я удивился. А директор говорит: «Что вы удивляетесь, мы план уже выполнили». Нет сомнений, что план был заниженный. Правление клуба с этим не примирилось бы, оно бы действовало в соответствии с общей линией на доходность, бережливость и экономию.
В рекламе футбола мы не предприимчивы. Лишь изредка в газетах и телевизионном «футбольном обозрении» что-то скажут о значении предстоящего матча с участием сборной. А следовало бы регулярно прикидывать шансы сторон, давать прогнозы, как стала практиковать газета «Известия». Утверждать: «Побеждайте подряд, и народ повалит», - удобно, но такое пожелание не свидетельствует о большом знании футбола. У англичан есть поговорка: «Плохая игра - перед хорошей». Я ей доверяю, за ней стоит вековая практика. Иногда и мы, жизнь посвятившие футболу, не угадываем, какой матч вдруг получится.
Обращают ли внимание зрители на причудливость, непредсказуемость результата игр? А какие в календаре чемпионата случаются сюрпризы! Приведу несколько примеров таковых сюрпризов с точки зрения спартаковцев: «Жальгирис» начал чемпионат 1985 года чрезвычайно слабо, как говорится, не проигрывал только ленивому. Но нам пришлось с ним играть не в ту пору, а когда он собрался с духом, и мы с трудом добились ничьей. Тбилисское «Динамо» долго находилось в расстроенных чувствах и сорило очками. Накануне матча с нами в команде произошла смена тренера, вернулся Д. Кипиани, и тбилисцы, как часто бывает в таких случаях, постарались себя показать. «Спартак» попался им под горячую руку и проиграл. С другой стороны, как я считаю, расписание нам благоволило в момент обеих встреч с «Зенитом»: мы их выиграли до того, как ленинградцы навели у себя порядок.
Из таких препятствий или, наоборот, удач и состоит турнирный маршрут любой команды. Не все удается предусмотреть, но тем интереснее развертываются события. И в эти тонкости тоже нужно посвящать аудиторию, вызывать дополнительное любопытство.
Вернусь к клубу. Вижу огромное его достоинство в том, что откроется возможность решения всех проблем, крупных и мелких, силами знатоков, специалистов. При нынешнем положении, когда футбол растворен среди множества других спортивных дисциплин, он невольно оказывается в зависимости от людей, недостаточно его знающих. Люди эти, даже будучи расположены к футболу, его своеобразия и нюансов не чувствуют, пытаются влиять на него, руководствуясь «общими позициями», что обычно к добру не ведет. Слишком многосторонним стало футбольное хозяйство, чтобы управлять им без специальных знаний и опыта. По моим наблюдениям, человек, пришедший в нашу сферу со стороны, не раньше чем лет через пять постигает необходимый минимум.
Не сомневаюсь, что организация клубов создаст в футбольной жизни более деловую обстановку. Тщательнее будут продумываться условия соревнований, календарь. Мы же до сих пор не изучили, по каким дням лучше проводить матчи: в субботу, воскресенье, может, летом в понедельник? Никто толком не был в курсе доходов и расходов команд, а клубы ведут им заинтересованный счет. Наконец, в клубе установлено не единоличное управление командой, а коллективное. И любой конфликт, заминка решаются компетентным правлением. Тренеры - футбольные специалисты ему подотчетны. Клуб стал финансово ответственным, он может заключать на определенные сроки договора с игроками, так они приобрели права, которых у них никогда не было.
Здесь уместно, кстати, высказать мнение о футбольном меценатстве. Не знаю, с чьей легкой руки применительно к футболу меценатство истолковывается как явление сугубо отрицательное, порождающее всевозможные беды и искажения. Между тем, как известно, по своему происхождению термин этот подразумевал добрые деяния людей, покровительствовавших и помогавших искусству. У каждой команды есть друзья в разных сферах, которые ей охотно приходят на помощь. Случаев, когда поддержка нам необходима, не перечесть и не предусмотреть, ограниченными силами, которыми располагает администрация команды, трудно, а иной раз и невозможно решить все текущие и срочные, неожиданно возникающие вопросы. Авиабилеты, бронирование мест в гостиницах, перенос экзаменов для наших студентов на свободные от матчей дни, ремонт служебных машин, билеты в театр, когда футболистам требуется разрядка, устройство детей в детские сады, жилищные дела и так далее. Да, нам помогают, секрета тут нет. Да и как иначе, если команда живет в напряженнейшем темпе!
И я пользуюсь случаем, чтобы выразить признательность всем друзьям команды, идущим ей навстречу. Уж и не знаю, меценаты ли они, но их бескорыстное сотрудничество так органично вплетено в наши повседневные дела, что без него мы рискуем остаться на мели.
Мне представляется, что все это отражало несовершенную структуру жизни команд. Клубная форма с авторитетным и дееспособным правлением позволит в основном обходиться собственными силами. Сейчас же, должен признаться, бывает неловко пустяковыми просьбами беспокоить занятых людей, уповая на данные «разведки», что они неравнодушны к «Спартаку». Да и согласитесь, зыбко все это, ненадежно.
А гримасы меценатства, против которых справедливо восстает общественность, сошли бы на нет одновременно с исчезновением потребности выходить далеко за пределы команды в поисках решения насущных вопросов.
Может быть, мои рассуждения опережают время. Может быть, сегодня мы еще не готовы повсеместно учредить такие клубы. Но надо дерзать, пробовать: наш футбол вырос из самодеятельной одежки.
Понимаю всю сложность руководства футболом в масштабе страны. Знаю, что у аппарата управления уйма забот, полон уважения к членам президиума Федерации футбола, общественникам, бескорыстно и заинтересованно ведущим ответственную работу. Однако должен признаться, что мне неясно, как распределены обязанности между управлением и президиумом, кто кому подчинен. Иной раз один и тот же вопрос решает то один, то другой орган. Иногда президиум федерации просто штампует то, что разработано управлением. Из-за смешения функций в поле зрения того и другого органа оказываются, как правило, только текущие дела, которым несть числа.
Мне думается, что вновь созданный союз футбольных лиг и президиум федерации, в котором должны объединяться опытные люди, с широким кругом познаний в области футбола, могут, кроме общественного контроля за деятельностью аппарата управления, разрабатывать и выносить на рассмотрение Госкомспорта СССР проблемные предложения, могут стать мозговым центром нашего футбола.
Мы все стремимся к тому, чтобы рос класс игры команд. Это главное, чего мы хотим от мастеров футбола. Полагаю, что рост класса игры прямо пропорционален росту класса методов руководства футболом.
Сейчас настала пора пересмотра многих старых представлений во всех областях нашего хозяйствования. Не вижу, почему футбол с его общественным резонансом должен оставаться в стороне, на уровне 50-х годов.
Создание хозрасчетных клубов - только первый шаг на пути кардинальной перестройки футбольного хозяйства. Работа предстоит нелегкая и не на один год. Если мы действительно хотим в организации дела хотя бы приблизиться к лучшим мировым образцам, нам, безусловно, нужен независимый самостоятельный футбольный Союз. Надеюсь, к тому времени, когда книга выйдет в свет, он будет создан. Пока же - на стадии его утверждения опять приходится доказывать чиновникам очевидные вещи и терпеливо ждать, пока такая простая вещь, как здравый смысл, возобладает над очередными амбициями Госкомспорта, руководители которого никак не хотят отдавать столь лакомый, а главное, прибыльный (в денежном отношении) футбольный кусок. Коль скоро в проекте устава фактическая и экономическая самостоятельность вновь откладывается на безразмерное будущее, то союз мало что выиграет по сравнению с бесправной Федерацией футбола. Произойдет смена вывески, и только.
Я двумя руками за футбольный Союз, но лишь за абсолютно самостоятельную организацию, имеющую возможность и способность решать все связанные с нашей игрой вопросы. Если такое случится, то осуществится мечта многих поколений: футболом, наконец-то, станут руководить компетентные профессионалы, а не кабинетные любители.
В моих высказываниях об отсутствии порядка в нашем футбольном деле не ищите готовую программу. Мне как практику с большим стажем, причастному к девятикратному завоеванию звания чемпиона страны «Спартаком», хотелось привлечь внимание всех, кому дорог футбол, к его серьезным затруднениям.
Потенциальные возможности советского футбола, по моему глубокому убеждению, мы используем едва ли наполовину, значительная часть труда, сил и времени тратится на преодоление препятствий, возникающих в результате неорганизованности и неопределенности нашего положения.
Утверждая это, я ни в коей мере не собираюсь отвести от нас, практических работников, упреки и претензии. Что же до команды «Спартак», за которую я лично несу ответственность, то отчасти о его задолженности перед нашим футболом я уже упоминал и намерен сказать еще.
Что уж там говорить, обольщаться особенно нечем ни «Спартаку», ни остальным командам. Престижные международные победы еще не завоеваны...
ПОСТОЯНСТВО МАСТЕРСТВА
Чувствую, не уйти мне от популярной темы: когда играли лучше? Многим она не дает покоя, желающих идеализировать прошлое хоть отбавляй.
Ранний футбол наш начинался согласно выражению: «Охота пуще неволи». Мы были страстными его приверженцами, искали в нем психологическую разрядку, нам не терпелось сыграть. И первые клубные чемпионаты страны тоже были под властью азарта, накала, под влиянием возвышенных нравственных и душевных устремлений. Ничего тут нет удивительного, до футбола мы «дорывались»; календарные матчи обычно проводились всего раз в неделю. Если посмотреть на саму игру тех лет из сегодняшнего «окна», то представляется она мне тактически несложной, перемежающейся очевидными техническими огрехами. В целом я бы сказал, что футбольная игра на моей памяти прогрессировала точно так же, как прогрессирует и все остальное в жизни.
Сошлюсь в доказательство на несколько фактов. В 30-е годы мастера тренировались по вторникам, четвергам и субботам, а играли в воскресенье. Сейчас тренировки ежедневные, по два раза в день, весной - по три. Было время, когда на команду приходился один мяч. Нынешние мастера выходят на занятия каждый со своим мячом, да возле ворот лежат запасные, чтобы не терять минуты, если мяч улетит далеко. А какие теперь мячи! Идеально круглые, без шнуровки и резиновой трубки для надувания, как раньше. А бутсы! Они полегчали вдвое, весят нынче двести граммов, в них можно танцевать на балах. Короче говоря, техника общения с мячом выросла в десятки раз, не говоря уж о том, насколько она стала изящнее и эффективнее. Если оставить в стороне уникально одаренных футболистов, таких, как П. Дементьев и Г. Федотов, то уровень мастерства игроков - назовем их обычными - сейчас несравнимо выше, они непринужденно выполняют приемы, считавшиеся некогда редкими, сложными.
Игра сделалась заметно быстрее. Встречались и в мое время скоростники, но они могли позволить себе увлечься бегом в одиночку. Другие нажимали на обводку, но чувство меры они то и дело теряли, задерживали мяч. Теперь, как известно, в ходу передачи в одно касание, заниматься обводкой в середине поля - признак невысокого класса.
Кстати, напомню, что игру в одно касание провозгласил и культивировал замечательный тренер Борис Андреевич Аркадьев. Как я считал для себя невозможным пропустить хотя бы одну игру Г. Федотова, точно так же всегда нетерпеливо, с предвкушением чего-то нового стремился попасть на каждое выступление Аркадьева на тренерских конференциях, изучал его статьи, его учебник. Культурный, дальновидный человек, ему очень многим обязан наш футбол!
Мне довелось противостоять ему на поле. Меня, правого крайнего, он, левый полузащитник, не раз держал. Жестко играл, хорошо бегал, высоко поднимая колени. Бывало, сталкивались, что-то он мне намеревался сказать в пылу борьбы, но так как он слегка заикался, я успевал отбежать, не дождавшись, поэтому так и не узнал его мнения о наших молодых единоборствах. Сколько же лет минуло!..
В пору, когда мы с Аркадьевым играли, «университеты» футбольные проходили следующим образом. После матча уговаривались:
- Пойдем, потолкуем о тактике.
Собиралось нас человек семь-восемь, шли в трактир, заказывали самовар, баранок и принимались разбирать свою игру. Теорий мы тогда еще не знали, судили, исходя из практики. Но возникали и тонкости, полезные и современным игрокам. Напираем мы, крайние нападающие (левый - Валентин Прокофьев и я - правый), на нашего главного «диспетчера» Петра Исакова: «Почему редко мяч давал?» А он спокойно разъясняет: «А зачем тебе было давать, я же чувствовал, что ты сегодня не в ударе, все равно испортишь». И ведь угадывал! Между прочим, один из лучших футболистов 80-х годов спартаковец Ю. Гаврилов, тоже прирожденный распасовщик, был наделен такой же интуицией, всегда старался найти в передаче того партнера, у кого игра хорошо идет, кому попало он мяч не доверял.
Я преисполнен уважения ко всевозможным знаниям, накопленным за годы в нашем деле. Хочу только предостеречь наиболее рьяных эрудитов: знаниями надо пользоваться с чувством, с толком, помогая ими игре, а не подавляя ее.
Не могу, например, согласиться, когда слышу, как современный тренер во всеоружии разученных им тактических схем и маневров демонстрирует их игрокам по пятьдесят раз за сезон и не меньше, чем по полтора часа за «сеанс» фишками на доске, пытаясь вдолбить, когда и куда они должны передвинуть ногу. У меня в таких случаях возникает ощущение, что он блистает своими познаниями, так сказать, из любви к искусству, а к предстоящему матчу они имеют поверхностное отношение. Да, тренерам следует всячески предостерегать игроков от ошибок, внушать, что им не рекомендуется делать. А каждый ход в игре не предусматривать и не навязывать! Обстановка на поле большей частью непредсказуема, команда не может одинаково выполнять затверженные заповеди, если счет сделается 0:1 либо 1:0. Она непременно что-то изменит по ситуации, на то она и команда мастеров.
Я уж не говорю о том, насколько нужнее и практичнее умение тренера разбираться в особенностях игроков противостоящей команды. Такие сведения и в прежние времена высоко ценились. И не одна техника должна учитываться, но и психология, характеры противников.
Остановился я на этом по той причине, что с удивлением вижу, как иной раз ради широко распространенных схем и среднестатистических подсчетов игровой деятельности на глаза футболистов надевают шоры, требуя строго определенного поведения, лишая их инициативы, выдумки, риска, из-за чего игра оскудевает и тускнеет.
Хотя футбол и сильно изменился, не все из старого опыта бесполезно. Мне кажется, что нынешние игроки недостаточно работают над скоростью. Кроме футбола, я увлекался легкой атлетикой, был бегуном на средние дистанции. Участвовал в эстафетах по Московскому бульварному кольцу «А», несколько лет моей дистанцией становился Покровский бульвар, помню, что пробегал по нему 1300 метров. Но темп «средневика» для футболиста малопригоден, и я самостоятельно, по внутреннему побуждению, ежедневно совершал по сто коротких, резких рывков, приобщаясь к миру спринтеров. Так я наращивал, а потом и сохранял скорость до конца своих занятий футболом. В результате, будучи еще и выносливым, я изрядно выматывал своим бегом защитников сборной Ленинграда, нашего постоянного соперника. И, кроме меня, тогда многие без указчиков и надзирателей упражнялись самостоятельно, как им подсказывала футбольная необходимость.
Что и говорить, скорость - природный дар, сейчас при приеме в команды особенно обращают на нее внимание, и это правильно. А берегут ее футболисты нерадиво, то и дело слышишь о ком-то: «Потерял скорость», - хотя возраст отнюдь не критический. Из-за этого и сходят со сцены прежде срока.
Кажется, я недвусмысленно дал понять, что, по моему мнению, современный футбол значительно и существенно отличается от старого. А теперь скажу и о том, что меня не устраивает сегодня.
С того момента, когда команды мастеров стали гораздо больше играть и тренироваться, нагрузки, как и требования к технической квалификации, выросли, прежний откровенный, неуемный пыл стал подчиняться строгим правилам турнирной стратегии. Не возразишь, это естественно.
При такого рода поворотах нередко начинают заново пересматривать и саму суть игры. Едва ли не большинство тренеров заразились оборончеством, декларации об атакующем футболе провозглашаются для «приличия». Команды соревнуются не в том, кто больше забьет, а в том, кто меньше пропустит. Из-за этого футбол искажается даже на глаз.