ЭПИЛОГ ЛОС СЕРЕС, пятница, 8 июля 2007
Восемь часов вечера. Прошел еще один чудный летний день.
Элис подходит к широкому окну и отдергивает шторы, впуская внутрь оранжевые косые лучи. Легкий ветерок гладит ее голые руки. Кожа у нее цвета лесного ореха, волосы заплетены в косу.
Солнце стоит совсем низко – ровный оранжевый круг в бело-розовом небе. Ближние пики гор Сабарте отбрасывают огромные черные тени – словно кто-то разбросал просушить большие куски черной ткани. Из окна ей видено озеро Семи Братьев и за ним – пик Сент-Бартелеме.
Два года прошло со смерти Сажье.
Сперва Элис трудно было жить с этими воспоминаниями. Звук выстрела в тесной пещерной камере, дрожь земли, белое лицо в темноте, взгляд Уилла, обогнавшего инспектора Нубеля и первым ворвавшегося в пещеру.
Больше всего преследовало ее воспоминание о гаснувшем янтарном свете в глазах Одрика – нет, в глазах Сажье. В его лице был покой, а не печаль, но от этого боль не делалась легче.
Чем больше узнавала Элис, тем дальше отступал ужас, приковавший ее к тем последним мгновениям. Прошлое уже не в силах было причинить ей боль.
Она знала, что Мари-Сесиль с сыном погибли под обвалом, когда гора осела от землетрясения. Поля Оти нашли там, где застрелил его Франсуа-Батист, и детонатор, отсчитывавший секунды до взрыва четырех зарядов, мерно тикал рядом с мертвым телом. Армагеддон, который он подготовил своими руками.
Лето сменилось осенью, а осень зимой, и Элис начала оживать – с помощью Уилла. Время делало свою работу. Время и надежда на новую жизнь. Мучительные воспоминания со временем тускнеют. Как старые снимки, нечеткие и полузабытые, они пылятся в памяти.
Элис продала квартирку в Англии и, добавив деньги от продажи тетиного дома в Саллель д'Од, они с Уиллом перебрались в Лос Серес.
Дом, в котором жила когда-то Элэйс с Сажье, Бертраной и Арифом, стал их домом. Они кое-что перестроили, приспособив его к современной жизни, но дух места остался неизменным.
Тайна Грааля надежно скрыта, как хотела того Элэйс. Скрыта здесь, в не знающих времени горах. Три папируса, вырванные из древних книг, похоронены под скалой и камнем.
Элис понимает, что ей выпала судьба закончить то, что осталось незаконченным восемь столетий назад. И еще она понимает, как понимала Элэйс, что истинный Грааль – это любовь, которая передается из поколения в поколение; слова, сказанные отцом сыну, матерью – дочери. Истина окружает нас. Она повсюду: в камне, в скалах, в бесконечной смене времен года в горах.
Пока мы рассказываем друг другу о прошлом, мы бессмертны.
Элис не пытается выразить этого словами. Она, в отличие от Сажье, не из искусных рассказчиков, не писательница.
Иногда ей кажется, что слова тут вовсе непригодны. Зовите это верой или богом… Может быть, Грааль – слишком великая истина, чтобы ее можно было привязать к времени или к месту посредством столь ненадежной вещи, как язык.
Опершись на подоконник, Элис вдыхает нежный вечерний воздух. Дикий тимьян, ракитник, марево над горячими камнями, горная петрушка и мята, шалфей – запахи трав из палисадника.
Она приобретает известность. То, что начиналось с услуг по-соседски: с травок, одолженных местным жителям и соседним ресторанчикам, – становится доходным бизнесом. Теперь в кафе и магазинах по всей округе, вплоть до Фуа и Мирпуа, продают их товары с отчетливой этикеткой: «Epice Pelletier et Fille».[119] Имя предков, которое она вернула себе.
Названия Лос Серес пока еще нет на картах. Деревушка слишком мала. Но скоро будет. Benleu.
В комнате внизу не щелкают больше клавиши. Элис слышно, как Уилл выходит на кухню, достает из шкафа тарелки, а из кладовки – хлеб. Скоро и она спустится. Он откупорит бутылку вина, и она будет пить, глядя, как он готовит.
Завтра приедет Жанна Жиро – гордая и милая женщина, без которой уже нельзя представить себе их жизни. Под вечер все они пойдут в ближнюю деревню, чтобы положить цветы к памятнику на площади, поставленному в честь известного историка и борца Сопротивления Одрика С. Бальярда. На плите выбита окситанская пословица, выбранная Элис:
«Pas a pas se va luenh».
Позже Элис одна уйдет в горы, где другая плита отмечает место, где он спит под холмом, как ему хотелось. На камне написано просто: САЖЬЕ.
Довольно того, что его помнят.
Генеалогическое древо – его первый подарок Элис, висит на стене в кабинете. Элис внесла только три изменения. Она добавила даты смерти Элэйс и Сажье, разделенные восемью столетиями.
Вписала рядом со своим имя Уилла и дату их свадьбы.
И в самом конце, где еще осталось место для продолжения, добавила строчку:
«САЖЬЕСС ГРЕЙС ФАРМЕР-ПЕЛЛЕТЬЕ, р. 28 февраля 2007».
Элис улыбается и подходит к кроватке, где зашевелилась, просыпаясь, их дочурка. Бледные пальчики полусонно подергиваются. Элис неслышно вздыхает, когда малышка открывает глазки.
Она тихонько целует дочь в макушку и запевает колыбельную на старом языке, переданную от поколения к поколению:
Bona nuèit,
Bona nuèit…
Braves amies,
pica mièja nuèit
Cal finir velhada
Ejos la flassada.
Может, однажды, мечтает она, и Сажьесс споет ее своей малышке.
Баюкая дочь на руках, Элис подходит к окну, раздумывая, чему еще она ее научит, какие истории расскажет о том, что было и что будет.
Элэйс больше не приходит к ней в снах, но Элис, глядя в гаснущем свете на хребты и долины, протянувшиеся дальше, чем видит глаз, чувствует, как прошлое обнимает ее. Духи и призраки протягивают к ней руки и нашептывают истории своей жизни, делятся с ней своими секретами. Они связывают ее со всеми, кто стоял здесь прежде – и будет стоять после нее, – мечтая о дарах жизни.
Вдали белая луна поднимается в перламутровое небо, обещая назавтра еще один чудный день.