Августа 1933 года, пятница
Пока агенты ФБР разыскивали по всему юго‑западу Автомата Келли, им удалось составить довольно длинный список пособников этого бандита. Первым в списке значился партнер Келли по грабежам банков Эдди Бентц. 18 августа, когда телетайпы ФБР рассылали агентам по всей стране имена и адреса братьев и сестер Бентца, сам он находился в рощице на окраине курортного городка Гранд‑Хейвен, расположенного на берегу озера Мичиган. Вместе с ним были его новые протеже – человек, раньше носивший имя Лестер Джиллис, и другие участники собранной им банды. В этот день Малышу Нельсону предстояло в первый раз совершить настоящее ограбление банка.
«Значит, так, – объявил Бентц. – Все собрались, и теперь я объясню каждому, что он должен делать». И он принялся распределять роли. Нельсон должен был первым войти в помещение банка. Однако начинающего главаря что‑то беспокоило.
– Погоди, – прервал он Бентца. – Мне кажется, что мы не сумеем взять большие деньги, если ты не пойдешь с нами.
– Это еще что значит?! – изумился Бентц.
– Ну, ты понимаешь, нужно ведь суметь заставить их открыть сейфы, а для этого нужен твой опыт.
– Послушай, – сказал Бентц, – я ввязался в дело, которым не хотел заниматься. И я согласился только стоять на шухере и вести машину. А теперь ты хочешь, чтобы я пошел внутрь. Хорошо, а кто тогда останется на улице?
Нельсон показал на шофера – человека из банды Тохи по фамилии Монахэн.
– Фредди останется в машине и последит за шухером.
– Еще чего! – вспыхнул Бентц. – Поручить это дело совсем зеленому парню? Да он понятия не имеет, что такое «чистить улицу»![85]Нет, я не согласен. Может быть, в другом городе – да, но не в этом.
– А если мы оставим на улице двоих, ты согласишься? – спросил Нельсон.
Разозленный Бентц долго сопротивлялся, но в конце концов сдался.
– Ладно, – сказал он. – Но тогда мы возьмем с собой автомат. Ты его и понесешь.
– Конечно понесу, – ответил Нельсон.
Бентц вытащил свои «мерзавчики», и бандиты еще раз обговорили все действия.
С озера Мичиган дул прохладный ветерок. Бентц и Нельсон вошли в помещение «Народного банка» за несколько минут до закрытия – до трех часов дня. В руках Нельсон держал корзину, с какой обычно отправляются на пикник. Он прошел к последнему окошку, подсунул под решетку 20‑долларовую купюру и попросил разменять ее монетами по 5 центов. Нельсон явно нервничал. Кассир высыпал ему кучу мелочи. Нельсон забрал монеты и попросил разменять еще 2 доллара по 10 центов. Бентц, стоявший позади него, еле удержался, чтобы не рассмеяться. Нельсон и кассир поглядели друг другу в глаза. Тогда Нельсон очень неловко вытащил из корзины автомат Томпсона и заорал: «Руки вверх!» Кассир успел нажать кнопку тревоги.
В банк ворвались остальные бандиты. Бентц приказал служащим и двоим посетителям лечь на пол. Нельсон держал их на мушке, а другие тем временем быстро задернули занавески. Шофер оставался сидеть в машине, припаркованной в переулке рядом с банком. Грабители начали обыскивать кассы, а Бентц велел главному кассиру открыть хранилище. Он зашел туда и стал сбрасывать пачки денег в мешки из прачечной.
Сигнал тревоги прозвучал в мебельном магазине (он же выполнял в городе функции похоронного бюро), расположенном напротив банка. Его владелец Эдвард Кинкема тут же схватил пистолет и выбежал на улицу. Он увидел стоявшую возле банка машину и прицелился в нее. Шофер дал по газам, и машина скрылась. Кинкема закричал: «Банк грабят!» Этот крик услышал Нельсон. «Шухер! – заорал он. – Сматываемся отсюда!» Бентц выглянул в окно и увидел, что по улице носятся люди. «Только не стреляйте первыми», – предупредил он грабителей.
Нельсон подхватил под руку главного кассира и, прикрываясь им, первым вышел на улицу. Кинкема, стоя на тротуаре с противоположной стороны улицы, выстрелил в него. Нельсон пригнулся, а затем ответил очередью из автомата. Пули разнесли стекла в машинах, припаркованных напротив банка. Вторым вышел Бентц, он также прикрывался одним из кассиров. За ним последовали другие бандиты: все они толкали перед собой заложников.
И тут бандиты увидели, что их машина исчезла: «Где она? Где машина?!» Бентц был так ошарашен, что на миг потерял дар речи. Тут он увидел Кинкему, который прятался за одной из машин на противоположной стороне улицы, и несколько раз выстрелил из пистолета, выбив еще несколько автомобильных стекол. Кинкема кинулся к своему магазину и скрылся там. Бандиты принялись беспорядочно палить во все стороны, заставляя людей спасаться бегством и прятаться. Бентц и Нельсон согнали вместе всех заложников и, прикрываясь ими, стали отходить от банка. Когда они подошли к перекрестку, Бентц выскочил на проезжую часть и, размахивая пистолетом, остановил проезжавший «шевроле». За рулем оказалась женщина. Она не желала покидать машину до тех пор, пока Бентц не сунул ей оружие прямо в лицо. Банда Нельсона влезла в автомобиль, но один из грабителей не успел: Эрл Дойл был схвачен управляющим банка и арестован. Нельсон хотел его выручить и потребовал, чтобы Бентц развернул машину, но опытный бандит не собирался ни из‑за кого терять время.
«Мерзавчик», нарисованный Бентцем, остался в машине, на которой скрылся Монахэн, и теперь ему приходилось вспоминать дорогу. Еще хуже было то, что в «шевроле» заканчивался бензин. Отъехав от Гранд‑Хейвена на восемь миль, бандиты увидели на обочине дороги машину. Они приказали сидевшим в машине двум женщинам выметаться и пересели в нее. Однако не успели незадачливые грабители тронуться с места, как прокололи сразу две шины. Пришлось менять машину в третий раз: теперь им достался автомобиль, из которого они выгнали четверых студентов. До Лонг‑Бича грабители добрались только утром, на рассвете.
Они остановились около местной школы верховой езды и посчитали добычу. Она оказалась ничтожной: набралось всего около 3500 долларов, и, следовательно, на каждого приходилось примерно по 600.
На следующее утро Бентц оставил свой домик и уехал из Лонг‑Бича. Его достало общение с Малышом Нельсоном и его бандой гангстеров‑любителей. В дальнейшем их пути уже никогда не пересекались.
А Нельсон отправился рассказать Элвину Карпису о первом в своей жизни настоящем ограблении банка. Однако Карписа дома не оказалось. У него тоже появилась работенка.[86]
Сент‑Пол, Миннесота
Августа, 8 часов 30 минут
– Ты все проверил? – спросил Фредди Баркер. – Медикаменты взял?
– Да, – ответил Карпис. – Всё на месте.
Они сидели в гостиной. Лица у всех были серьезные. Банда собралась в полном составе: Фред и Док Баркеры, Элвин Карпис, Билл Уивер и старый Чак Фицджералд. Все было готово: револьверы смазаны, амуниция проверена. Никому не хотелось браться за эту новую работу, но были нужны деньги. Выкуп, полученный за освобождение Хэмма, Карпису удалось сбыть в Рино с потерей 7,5 процента. 95 тысяч долларов, разделенные на четырнадцать долей, даже в 1933 году не были суммой, на которую можно долго прожить.[87]
– Есть алкоголь, – продолжал Карпис, – на случай, если кто понаделает нам дырок и надо будет промыть рану. Еще я прихватил пузырьки с морфием. Вот, в этом четверть грана, а в этом полграна. А также кучу бинтов и все остальное.
Баркер усмехнулся:
– Да, сегодня может получиться так, что нам всем это понадобится.
Все встали и направились к машинам.
Южный Сент‑Пол
Часов 30 минут
Каждую среду утром Миннеаполисское отделение Федеральной резервной системы{49} доставляло заработную плату служащим мясокомбината Свифта и К°. Деньги отправляли железной дорогой в депо, расположенное на юге Сент‑Пола. Там инкассаторы забирали тяжелые мешки с деньгами и в сопровождении двух полицейских относили их на почтамт, который находился рядом, в переулке. На почтампте они забирали еще часть наличных денег.
Этим утром поезд прибыл в 9 часов 19 минут. Карпис и Баркеры сидели в машине и ждали. Инкассаторов было двое – Джо Гамильтон и Герберт Чейн, первому из них исполнился 21 год, второму – 20. Они взяли мешки, вышли со станции и свернули в переулок. Их сопровождали двое полицейских в форме: Лео Павлак, недавно поступивший на службу в полицию, отец двух детей, и Джон Йемен – отец троих детей.
В кафе на углу переулка и Норт‑Конкорд‑стрит их поджидал приятель Дока Баркера Билл Уивер.[88]Он первым увидел приближающуюся цель и от волнения чуть не выронил пивную кружку. В правой руке он держал завернутый в газету пистолет. Уивер увидел, что Йемен сел в полицейскую машину, стоявшую в переулке напротив него. Бандиты уже две недели наблюдали за полицейскими и потому знали, что Йемен будет ждать в машине, пока остальные не выйдут из соседнего дома – почтамта. В задачу Уивера входило следить за тем, чтобы Йемен не двигался с места.
Павлак и инкассаторы свернули за угол и зашли в здание почтамта. Через несколько минут они вышли. В тот же момент к ним подкатил черный седан. За рулем сидел Карпис. Из машины выскочил человек в хлопчатобумажном комбинезоне – это был Док Баркер – и направил на Павлака обрез. Следом за ним из машины вышел мужчина в сером костюме – Чак Фицджералд. В руке он держал пистолет.
– А ну, поднял руки! – гаркнул Баркер.
Павлак сначала опешил, а потом медленно поднял руки над головой. Фицджералд забрал его оружие.
– Бросьте мешки на землю! – приказал Док. Инкассаторы подчинились. Из машины вышел Фред Баркер с автоматом. Он огляделся по сторонам – нет ли опасности.
Тем временем Йемен завел машину и стал выезжать из переулка на Конкорд‑стрит. Тогда Билл Уивер сорвал газету, прикрывавшую пистолет, и выстрелил в лобовое стекло. Пуля попала Йемену в голову, его фуражка слетела, и он сполз на своем сиденье. Полицейский был тяжело ранен.
Док Баркер испугался звука выстрела и решил, что на них напали. Он поднял обрез к лицу Павлака и с криком «Сволочь!» нажал спусковой крючок. Полицейскому почти что снесло голову, он был убит на месте. Фред Баркер тоже принялся стрелять из автомата. Он дал очередь по полицейской машине, в которой находился раненый Йемен, и пули попали офицеру в голову и грудь. Фред резко развернулся, продолжая стрелять, и автоматные очереди стали крошить витрины вокруг. Прохожие прятались кто где мог. Инкассаторы бросились на землю, а потом ползком забрались под припаркованный рядом грузовик.
Карпис, все это время остававшийся за рулем машины, тоже решил, что банду кто‑то атаковал, хотя на самом деле ни один из полицейских ни разу не выстрелил.
И тут одна из пуль рикошетом попала в Фицджералда. «Я ранен!» – крикнул он.
Оба Баркера подумали, что в Фицджералда стреляли из здания почтамта. Док вытащил из карманов комбинезона два кольта 45‑го калибра и присоединился к брату, который уже палил по фасаду почтамта. Разлетались стекла, визжали женщины.
Через минуту братья прекратили огонь, подхватили мешки с деньгами и бросились к машине. «Возьмите меня!» – крикнул им Фицджералд, лежавший на тротуаре. Баркеры забросили мешки в машину, затем вернулись, подобрали раненого и уложили его на заднее сиденье. Подбежал Билл Уивер и тоже забрался в машину. Карпис вдавил педаль газа до отказа. Машина сорвалась с места и ринулась вперед, едва успев свернуть, чтобы не врезаться в трамвай. Фредди смотрел в заранее приготовленный «мерзавчик» и командовал, куда ехать. Машина поднялась на холм и уже через несколько минут покинула пределы города.[89]
– Черт! Черт! – сквозь зубы ругался Фицджералд с заднего сиденья. Кровь стекала у него по ногам.
– Куда ты ранен? – спросил Фредди. – В ногу?
– В пах! – ответил Фицджералд.
У первой же заправки они остановились, сделали Фицджералду укол морфия и промыли рану алкоголем. Потом Карпис погнал машину в Чикаго. По пути Фицджералду сделали еще два укола, но, когда пересекали границу штата Иллинойс, он все еще корчился от боли. Карпис проехал через центр Чикаго, выехал с хайвея и наконец подъехал к дому своего приятеля в Калумет‑Сити – грязном промышленном пригороде на границе с Индианой.
Карпис отыскал врача для раненого, а затем направился на озеро, к себе домой. Там они с Делорес Делани просидели на кухне допоздна. Он сказал, что был в деловой командировке в Нью‑Йорке. Она знала о нем достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов. Разговор зашел о другом.
– Послушай, мне надо с тобой поговорить, – сказала вдруг Делорес.
Карпис насторожился.
– Что случилось? – спросил он.
– Я беременна.
– Ты – что?
– Что слышал. Я беременна.
– Черт! Да как это могло случиться?
– Послушай, Элвин, ты уже взрослый и знаешь, как это обычно случается.
– Тебе надо было быть поосторожнее, – заметил Карпис и сразу же понял, что сказал что‑то не то. Он потянулся к ней и поцеловал. – Ну ладно, все в порядке, – произнес он спокойно. – Давай подумаем, что теперь делать. Ты ведь не хочешь сейчас ребенка, правда?
Делорес посмотрела на него исподлобья.
– Послушай, – продолжал Карпис, – давай я отвезу тебя в Сент‑Пол к твоей сестре и подготовлю все, чтобы сделать аборт. Хочешь?
Она сначала ничего не ответила, но потом кивнула. Карпис приободрился и заговорил бодрым тоном:
– Раз уж все равно придется идти к врачу, так, может быть, тебе и миндалины сразу удалить? Все сразу и сделаешь.
Они оба знали, что их знакомый доктор из Сент‑Пола, Ниле Мортенсен, занимается и этим тоже.
– Договорились? – спросил Карпис.
– Да, – ответила она. – Хорошо.
На следующий день Карпис заглянул к Фреду Баркеру, жившему на юге Чикаго.
– Джордж Циглер хочет с тобой встретиться, – сказал Фред.
Карпис отыскал Циглера в таверне в городе Сисеро.
– В чем дело, Джордж? – спросил он. – Ты хотел меня видеть?
– Ну, на самом деле это не я хотел тебя видеть, – ответил тот. – Но есть кое‑какие люди из центрального офиса, которые хотели бы задать тебе пару вопросов.
«Центральный офис» могло означать только одно – гангстерский синдикат. Карпис насторожился.
– А что ты такое натворил? – поинтересовался Циглер.
Этот вопрос значил: «Что ты натворил такого, что разозлил мафию?»
– Да я вообще не понимаю, о чем речь, – ответил Карпис.
– Ну, в общем, что‑то ты им перестал нравиться. Спрашивали меня тут, не связан ли ты с Тохи и все такое.
Чикагский гангстерский синдикат, возглавляемый Фрэнком Нитти, по‑прежнему вел войну с правившим в пригородах Тохи.
– Послушай, ты же отлично знаешь, что я с ним ничего общего не имею, – сказал Карпис.
– Ну да. Я им тоже так сказал, но только… – Циглер помолчал. – Ну, как бы там ни было, отправляйся в центр, тебя ждут в доме деятелей кино. Найдешь там наших.
Пока Карпис ехал в центр, он утешал себя мыслями о том, что если бы Нитти хотел его убить, то давно уже убил бы. В дальней комнате дома деятелей кино его ждали трое. Двоих Карпис знал: Вилли Уайт по прозвищу Трехпалый и Клондайк О'Доннел. Третьим был Фил Диндр, он придвинул Карпису стул и спросил, связан ли тот с людьми Тохи?
– Вы же знаете, что нет, – ответил Карпис.
О'Доннел улыбнулся.
– Да, знаем, – сказал он.
Разговор зашел о Малыше Нельсоне – у того‑то как раз были старые связи с Тохи, и теперь Нитти по каким‑то своим причинам хотел убрать Нельсона.
– Мы знаем, что люди Тохи болтаются рядом с тобой там на озере, – сказал Диндр. – И мы собираемся стереть их в порошок. А все, что от тебя требуется, – это поскорей убираться оттуда. Скоро там будет очень жарко, и как бы тебе тоже не обгореть.
Карпис пообещал немедленно уехать с озера и встал, чтобы уйти. Диндр предупредил его, чтобы он ничего не говорил Нельсону. Потом похлопал Карписа по плечу и сказал:
– Ты отличный парень. Жаль только, что занялся грабежами и за тобой охотится полиция. Тебе бы с нами работать. Нам такие нужны.
Карпис поспешил домой. Приехав на Лонг‑Бич, он немедленно заказал для Делорес авиабилеты в Сент‑Пол. На следующий день, когда она уже благополучно туда добралась, он постучал в дом, где жил Нельсон.
– Выйди‑ка, поговорить надо, – сказал он.
Они пошли подышать вечерним воздухом. Озеро Мичиган было чернее ночи.
– Скажи, у тебя сейчас живет кто‑нибудь из людей Тохи? – спросил Карпис.
– Ты о чем вообще говоришь? – удивился Нельсон.
– Послушай. Это уже даже не важно, живет у тебя кто‑то из них или нет. Вам всем надо убираться отсюда как можно скорее.
– Да в чем дело? Ты что, собрался учить нас жить?!
Карпис рассказал о намерениях Нитти.
– Мне бы не хотелось, чтобы с тобой и твоими ребятами что‑то случилось, – сказал он напоследок. – Мне не велено ничего тебе говорить, но я не хочу, чтобы вас всех перерезали. Вы ведь, кроме грабежей, ничего плохого не сделали. Так что я уезжаю и вам советую сделать то же самое. Иначе оба этих дома взлетят на воздух.
Нельсон немного подумал. «Хорошо, – сказал он наконец. – Сегодня до полуночи мы тоже уедем». Он предложил держать связь через таверну Луиса Черноцки в Фокс‑Ривер‑гроув. Карпис ответил, что это небезопасно: жену Фрэнка Нэша арестовало ФБР, а она бывала у Черноцки.
Карпис собрал вещи и переехал на новую квартиру, которую он снял в здании «Саут‑шор кантри клаб» в Чикаго. Через несколько дней к нему явился Циглер с неприятным известием: с Карписом желал переговорить сам Фрэнк Нитти, причем немедленно. Карпис тяжело сглотнул. Встречу назначили в баре в центре города. Карпис приехал несколько раньше времени. В зале никого не было, кроме бармена, который нервно на него поглядывал. Нитти явился в сопровождении Трехпалого Вилли Уайта и поприветствовал Карписа очень холодно. Они прошли в отдаленную комнату. Когда все расселись, повисла долгая пауза.
– Послушай, Рэй, – сказал наконец Уайт, обращаясь к Карпису по его прозвищу, – я поручился за тебя перед товарищами. А теперь у нас возникли к тебе вопросы.
– Ну так говорите, – сказал Карпис. – Какие вопросы?
– Вопросов два, – ответил Уайт. – Первый: говорил ли ты что‑нибудь тем ребятам, которые жили по соседству с тобой на озере? А второй такой: можешь ли ты объяснить, почему они смылись сразу после того, как мы переговорили с тобой?
Карпис уже давно решил, что он ответит.
– Я вам скажу правду, – начал он. – Я с ними говорил, и Нельсон мне поклялся, что среди них нет тех, кто занимается рэкетом, и нет никого, кто связан с Тохи. Все они просто грабители банков. И поэтому я решил рассказать им все, чтобы они поскорее убрались и не попали в беду. Так что это я виноват, что они уехали.
Повисла еще одна пауза. Нитти не отрываясь смотрел на Карписа.
– Послушай, а разве ты нам не обещал, что не будешь с ними говорить? – спросил Уайт.
– Обещал, – ответил Карпис, – но потом решил поступить иначе.
Тут заговорил Нитти:
– У тебя, наверное, есть при себе оружие?
– Есть. Сорок пятый калибр, – ответил Карпис.
Нитти попросил Карписа подождать снаружи, пока они переговорят. Карпис вышел в бар и присел за столик. Прошла минута, потом другая. Карпис смотрел на часы. Через пять минут дверь комнаты отворилась. «Заходи, Рэй», – позвал Уайт. Карпис вошел, сел и посмотрел в глаза Нитти.
– Мы решили ничего с тобой не делать за это, – сказал Нитти. – Потому что мы знаем: сам ты рэкетом не занимаешься. Мы знаем Фредди и других – Фрэнка Нэша, Харви Бейли. Никто из вашей компании нам дорогу не переходил. Среди вас есть только один парень, который ввязывался в рэкет, и ты знаешь, о ком я говорю. Этот сукин сын Берн Миллер.
– А я не знал, что у вас на него зуб, – сказал Карпис.
– На этого ублюдка у всех есть зуб, – ответил Нитти.
Карписа еще раз предупредили, чтобы он не совал нос в дела синдиката, и отпустили.
До дому он доехал спокойно. Там оказалась Делорес: она вернулась из Сент‑Пола, где ей удалили миндалины и сделали аборт. После этого она провела пять дней в чикагской больнице, потому что после операции у нее воспалилось горло.
Когда они легли в постель, Карпис потянулся к ней, но она состроила недовольное лицо.
– Ты же знаешь, что сегодня у нас ничего не будет, – сказала Делорес.
– Это почему?
– Доктор сказал, что еще тридцать дней будет нельзя.
– Ну ни фига себе! – присвистнул Карпис.
Они лежали обнявшись, до тех пор пока Делорес не уснула. Обниматься Карпис не очень любил, но сейчас, глядя на нее в полутьме, он чувствовал, что это ему нравится. Утро наступило очень скоро.
На следующий день Карпис поехал поблагодарить Джорджа Циглера. Тот предложил прокатиться.
– А чем вы с ребятами собираетесь теперь заняться? – спросил по дороге Циглер.
– Что значит «чем заняться»? – не понял Карпис.
– Я имею в виду: как будете деньги добывать? Вы же давно ничего не делали, правда?
Карпис не рассказывал Циглеру про ограбление в Сент‑Поле, на которое они его не взяли.
– Слушай, а почему ты спрашиваешь? Тебе разве сейчас деньги нужны?
– Еще как нужны, – ответил Циглер. – Я занялся торговлей зерном и просадил все капиталы. Все полетело к черту, ничего не осталось. Теперь собираюсь кое‑что заработать.
– И каким образом? Снова похищение?
– Нет. Штука посильнее.
И Циглер рассказал свой план: он собрался ограбить Федеральный резервный банк в Чикаго. Этот банк занимал здание в самом центре деловой части города, рядом со зданием Бэнкерс‑билдинга, в котором на девятнадцатом этаже находился чикагский офис ФБР.
Погода в День труда{50} в Вашингтоне выдалась сырой, но теплой. В офисах ФБР на Вермонт‑авеню и Конститьюшн‑авеню подчиненные Гувера продолжали заниматься делом Автомата Келли. Они проследили путь супругов Келли до Де‑Мойна, но дальше их след терялся. Агенты продолжали кружить вокруг тех мест, которые Кэтрин Келли раньше посещала в Западном Техасе, и наладили сотрудничество с ее отцом: он разрешил обыскать дом на Ист‑Малки‑стрит. Но все усилия найти хотя бы фотографию Джорджа Келли ничем не увенчались: для преследователей он все еще оставался не более чем именем.
Сотрудники Гувера расставили ловушки по всей стране, и супруги Келли были в замешательстве. Последствия их преступления не походили ни на что, с чем они сталкивались прежде. Заголовки в центральных газетах, федеральные агенты из неведомого им до сих пор ведомства, поиски по всем штатам, отсутствие покоя и днем и ночью. Улизнув из‑под носа у ФБР в Западном Техасе, Автомат Келли направился в город Билокси (Миссисипи). Вечером 24 августа, в четверг, он остановился там в отеле «Авилез», а через три дня переехал в гостиницу «Эйвон» на бульваре Вест‑Бич и зарегистрировался как Дж. Л. Бейкер.
Вскоре Келли, никогда не отличавшийся большим умом, совершил серьезную ошибку. Он обналичил пачку дорожных чеков «Америкэн экспресс», и служащий банка опознал его. Агенты ФБР из Нового Орлеана тут же ринулись в Билокси, но слухи об их прибытии просочились в прессу. В понедельник, идя по улице, Келли услышал крики мальчишки, продававшего газеты: «Автомат Келли в нашем городе!» Он в панике побежал на автобусный вокзал и купил билет до Мемфиса. Весь свой багаж – и одежду, и кольт 45‑го калибра – Келли оставил в гостиничном номере.
Как бы ни были неопытны тогдашние сотрудники ФБР, они к тому времени уже научились раскручивать старые связи преступников. Если бы Гувер хорошо знал прошлое Келли, то агенты, несомненно, поджидали бы его в Мемфисе. Но их там не было. Вечером того же дня он позвонил с мемфисской автобусной станции брату своей бывшей жены – подающему надежды адвокату Лэнгфорду Рамсею. Этот человек был в то время самым молодым юристом, допущенным к адвокатуре в штате Теннесси. Он понятия не имел о том, что Джордж Барнс, которого он знал восемь лет назад, превратился в Автомата Келли и что его разыскивает вся американская полиция. Рамсей пристроил Келли у своего приятеля‑инвалида, служившего сторожем в гараже в центре города.
Тем временем Кэтрин, проехав через два штата – Техас и Луизиану, – прибыла в Билокси и обнаружила исчезновение своего супруга. Она решила, что муженек смылся с какой‑то местной девицей, и пришла в ярость. Не зная, как быть дальше, она вернулась в Техас и в субботу вечером 2 сентября заехала к своей бывшей служанке Джуни,[90]жившей недалеко от Темпла. Расположившись у нее, Кэтрин намазала лицо толстым слоем крема и принялась поносить мужа. «Я не знаю, куда он делся, – говорила она, – но я обязательно отыщу этого сукина сына и заставлю его сдаться полиции, чтобы с меня и с моей матери сняли обвинение».[91]
На следующий день она купила рыжий парик, доехала до города Уэйко и заняла там номер в отеле «Хилтон». Целый день Кэтрин думала о суде, предстоявшем ее матери. Она уже передала адвокату матери – Сэму Сейерсу из Форт‑Уэрта – предложение выдать мужа, и теперь ей не терпелось узнать, сдвинулось ли от этого дело. На следующее утро она позвонила Сейерсу в Форт‑Уэрт.
– Привет, это твоя подружка, – сказала Кэтрин.
– Какая еще подружка? – спросил адвокат.
– Самая лучшая – та, у которой пекинесы. Я хочу с тобой немедленно встретиться. – И она назначила ему место встречи в Уэйко.
– Я сейчас не могу разговаривать, – ответил Сейерс. – Надо быть осторожнее, когда звонишь по этому телефону. – И он повесил трубку.[92]
Кэтрин опять не знала, что делать. Она села в свой пикап и помчалась в Форт‑Уэрт, хотя и не представляла, каким образом можно безопасно переговорить с Сейерсом. Проехав Хилсборо и добравшись до деревни Итаска, она заметила возле заправки семью с крайне несчастным видом, которая пыталась поймать какую‑нибудь машину. Кэтрин остановилась. Ей пришла в голову одна идея. «Подвезти вас?» – спросила она.
Это были типичные беженцы времен Великой депрессии, переезжавшие с места на место: фермер из Оклахомы по имени Лютер Арнольд, его жена Флосси Мэй и их 12‑летняя дочка Джералина. Ферма неподалеку от Ардмора, принадлежавшая дяде Арнольда, была сначала заложена, а потом отобрана банком за неуплату, и вся семья оказалась на улице. Теперь они ездили по Техасу, брались за разную случайную работу или просто просили подаяния.[93]Они с радостью согласились на предложение рыжеволосой женщины, одетой в шикарное синее платье в полоску.
– Чем занимаетесь? – поинтересовалась Кэтрин.
– Просто переезжаем с места на место, – ответил Арнольд. – Ищем работу, которая накормит троих голодных.
Кэтрин отнеслась к ним с сочувствием и пониманием и сказала, что может помочь. Они доехали до городка Клебурн и переночевали в мотеле. Кэтрин заплатила за всех. На следующее утро она отвезла Флосси Мэй и Джералину в город и купила им платья. Когда они вернулись в мотель, она отозвала в сторонку Арнольда.
– Вы мне нравитесь, – сказала она. – И я могу устроить так, что вы заработаете немного денег. Но могу ли я вам доверять?
– Конечно, – сказал Арнольд.
– А что, если я расскажу, кто я на самом деле?
– Валяй, – ответил бывший фермер. – Можешь на нас положиться.
– Хорошо. Я – Кэтрин Келли, и вы наверняка читали обо мне в газетах. Мистер Арнольд, вы видите, как я вам доверяю…
И она протянула ему 50 долларов, а затем попросила сесть на автобус, доехать до Форт‑Уэрта, найти там адвоката Сэма Сейерса и разузнать, как идут его переговоры о сделке с государственным обвинителем.
Арнольд согласился. Он добрался до офиса адвоката и узнал, что сделка никак не двигается. Вернувшись в Клебурн, он передал это Кэтрин. Та стала думать, что делать дальше. Сейерс был техасский адвокат, он не знал пригородов Оклахома‑Сити, где собирались судить ее мать. Кэтрин спросила Арнольда, нет ли у него какого‑нибудь знакомого юриста в Оклахоме, которого можно нанять для этого дела. Арнольд ответил, что знает одного в Иниде.
На следующее утро Кэтрин подвезла Арнольда до окраины Форт‑Уэрта. Она дала ему 300 долларов и записку, адресованную Сейерсу, с просьбой выдать бывшему фермеру ту машину, которую она ранее оставляла. Арнольд должен был доехать до Инида, нанять нового адвоката для ее матери, а потом отправиться на юг, в Сан‑Антонио, и там получить от нее на почте письмо «до востребования» с новыми инструкциями.
Но на этот раз все пошло не по плану. Сейерса Арнольд не застал. Однако нельзя сказать, что он от этого сильно расстроился. Наоборот, он был просто счастлив: после месяца блужданий по Техасу, когда ему приходилось выпрашивать пропитание и бриться в туалетах на бензозаправках, он оказался в большом городе совершенно свободным человеком, да еще и с карманами, набитыми деньгами. Арнольд сел в такси на автобусной станции и спросил шофера, где тут можно промочить горло. Таксист привез его в бар, и бывший фермер заказал себе пиво. Выпив, он почувствовал себя еще лучше и спросил у бармена, нельзя ли тут подыскать какую‑нибудь подружку. Бармен позвонил куда‑то по телефону, и очень скоро явилась девица, назвавшаяся именем Мэй. Арнольду она так понравилась, что он купил целый ящик пива. Этот ящик он взял с собой на квартиру Мэй, где почувствовал себя как дома. Немного погодя он набрался так, что спросил у Мэй, нет ли у нее подружки. Вскоре подошла и подружка по имени Хильда.[94]Арнольд провел с этими леди и ящиком пива незабываемый вечер.
На следующий день он все‑таки добрался до Сейерса. Тот приехал на встречу на «шевроле», который оставляла ему Кэтрин. Арнольд взял машину, посадил в нее двух своих девиц и отправился в Инид. Там он, как и договаривались, нанял нового адвоката для матери Кэтрин. После этого Арнольд и обе его дамы перебрались в Оклахома‑Сити, где остановились в лучшем отеле – «Скирвин» – и устроили там гулянку.[95]На следующее утро в гостиницу подъехали еще несколько адвокатов, которых Кэтрин также наняла для защиты матери.
В тот же день, 9 сентября, Гус Джонс получил донесение, что адвокаты встречаются с человеком, посланным Кэтрин Келли, в отеле «Скирвин». За Лютером Арнольдом установили слежку. Разумеется, возникли большие сомнения в том, что этот забулдыга причастен к делу Автомата Келли. По‑видимому, эти сомнения сказались и на качестве наблюдения: утром 11 сентября агенты с изумлением обнаружили, что объект исчез. Правда, в гостинице остались две девицы, но прекрасный шанс выйти на супругов Келли был уже потерян самым глупым образом.
В то время, когда фэбээровцы разыскивали Автомата Келли, Джон Диллинджер получил плохое известие. Оказалось, что оружие, которое он перекинул через тюремную ограду в Мичиган‑Сити, нашла и забрала охрана. Он решил попытать счастья еще раз, но для этого ему требовались деньги.
В полдень в среду 6 сентября Диллинджер и его партнер Гарри Коупленд вошли в помещение Государственного банка на Массачусетс‑авеню в центре Индианаполиса. На Диллинджере было его неизменное соломенное канотье, легкомысленно сдвинутое набок. Не говоря ни слова, он ловко взобрался на семифутовое ограждение, отделявшее кассиров от зала для посетителей, и с высоты прицелился в помощника менеджера Ллойда Рейнхарта.
«Это ограбление!» – объявил Диллинджер. Рейнхарт был занят разговором по телефону, смотрел в бумаги и не отреагировал на эту реплику, приняв ее за глупую шутку. «А ну брось этот долбаный телефон!» – прикрикнул Диллинджер.
Рейнхарт поднял глаза, увидел наставленное на него дуло пистолета и понял, что это не шутка. И он, и кассир подняли руки, а Диллинджер спрыгнул и принялся выгребать деньги из касс и складывать их в белый мешок. Коупленд, чье лицо прикрывал платок, внимательно следил за происходящим. «Быстрей, быстрей!» – поторапливал он Диллинджера.
Прошло всего несколько минут, и оба грабителя выскочили из банка и запрыгнули в ожидавшую их машину. Позднее они посчитали свою добычу: в мешке оказалось 24 тысячи долларов. В криминальной истории штата Индиана это ограбление было вторым по масштабу.
Никто до сих пор точно не знает, каким образом Диллинджеру удалось во второй раз передать оружие в тюрьму Мичиган‑Сити. Один из планировавших побег заключенных впоследствии показал, что револьверы доставили в ящике с нитками, предназначенными для тюремной швейной мастерской. По другой версии, Диллинджер снова перебросил оружие через ограду тюрьмы. Как бы там ни было, но пистолеты наконец‑то попали в руки его друзей.
Сделав то, что он считал своим долгом, Диллинджер решил пару дней отдохнуть. Он сел в свою новую машину – скоростной «эссекс‑терраплейн» – и отправился в Дейтон, чтобы повидать девушку, за которой ухаживал все лето, – Мэри Лонгнейкер. Он не знал, что за ее квартирой непрерывно наблюдают двое полицейских.
Расставшись с Лютером Арнольдом, Кэтрин Келли отвезла его жену и дочь на ранчо своего дядюшки в Западном Техасе. Это был рискованный шаг: агенты ФБР уже несколько недель кружили в этом районе. Но это оставалось единственное место, где у Кэтрин имелся шанс узнать что‑нибудь о своем блудном муже. Когда она приехала, Кэсс Коулман сказал ей, что не видел ее мужа уже две недели. Кэтрин пробыла у дяди не более 30 минут – ровно столько потребовалось ей для того, чтобы покидать несколько нужных вещей в пикап и нацарапать Келли записку. Она попросила Коулмана в случае, если муж появится, тут же написать ей до востребования в Сан‑Антонио.
Через четыре дня, в субботу 9 сентября, Келли наконец‑то появился. До этого он десять дней проболтался в Мемфисе, опорожняя бутылки с джином. Он боялся, что за фермой Коулмана следят, и потому пошел не к нему, а без предупреждения заявился на кухню к его соседу, перепугав при этом жену фермера. Одни только его волосы могли теперь напутать кого угодно: Келли покрасился в светло‑желтый цвет. Кроме того, он набрал не менее десяти фунтов веса и выглядел, как распухшая канарейка. Соседка, которая слышала разговоры о преступлениях Келли, немедленно поехала к Кэссу Коулману и в гневе потребовала, чтобы он сплавил своего родственника куда подальше. Но Коулман вместо этого тут же отправил телеграмму Кэтрин: «Мамочке лучше».
Кэтрин получила эту телеграмму через два дня. Она подъехала к почте в Сан‑Антонио вместе с женой Арнольда и попросила ее забрать почту. «Мама хотела сама распечатать телеграмму, – рассказывала позднее Джералина Арнольд, – но не стала этого делать и вернулась в машину, где сидела Кэтрин. А та просто выхватила телеграмму из маминых рук и сказала, что это не ей». Прочитав послание Коулмана, Кэтрин тут же отправилась к нему на ферму, прихватив с собой Джералину. Флосси Мэй она не взяла.
Супруги не виделись три недели, но их воссоединение, состоявшееся тем же вечером, едва ли можно назвать трогательным. Как вспоминала Джералина, Кэтрин «подошла к нему [Келли] и объявила: „Не знаю, что с тобой сделать – поцеловать или убить“.»[96]Кэсс Коулман впоследствии рассказывал агентам ФБР: «Кэтрин, как только приехала, сказала Джорджу, что он чертов идиот и что только такой кретин, как он, мог додуматься отправиться в Миссисипи, где она не могла его найти, в то время как ей были нужны деньги, и он знал об этом. И она добавила, что Келли погнался туда за какой‑то бабой. А Джордж ответил, что просто спасался и не мог найти ее. На это Кэтрин назвала его чертовым лжецом, а Джордж в свою очередь обозвал ее чертовой лгуньей».
Не переставая пререкаться, супруги сели в пикап и отправились в Сан‑Антонио, где Кэтрин сняла пятикомнатный дом с мебелью. Флосси Мэй и маленькая Джералина слышали, как они обсуждают, что делать дальше. Келли хотел ехать на восток, в Нью‑Йорк или Чикаго, где можно надолго спрятаться. Но Кэтрин была озабочена только тем, как освободить мать. Она сказала, что Келли должен сдаться ФБР и в обмен на это они отпустят ее мать. К большому удивлению Кэтрин, Келли согласился: «Хорошо, только торгуйся с ними сама. А когда заключишь сделку, дай мне знать. Я готов это сделать, но ты же знаешь, что торговаться я не могу».[97]
На следующий день, в четверг 12 сентября, в Сан‑Антонио приехал Лютер Арнольд. Он рассказал со всеми подробностями о своей поездке в Оклахома‑Сити, не упомянув только, насколько близко он был от ареста. Кэтрин дала ему еще денег, чтобы он заплатил адвокатам матери. Наутро Арнольд снова отправился на север. По дороге он заехал в Форт‑Уэрт, где целую ночь шлялся по барам. Под конец он был совсем пьян, и ему пришлось нанять некоего молодого человека, чтобы тот отвез его в Оклахома‑Сити. Вечером следующего дня, 14 сентября, как только Арнольд переступил порог отеля «Скирвин», его арестовали люди Гуса Джонса.
К этому времени агенты ФБР уже теряли терпение. В одном не предназначенном для посторонних глаз донесении говорится, что сотрудники применяли к Арнольду «сильные, но приемлемые» методы, чтобы заставить его говорить. Это выражение впоследствии получит в бюро широкое распространение и будет использоваться как обозначение избиений подследственных. Арнольд раскололся очень быстро, и Гус Джонс немедленно позвонил в Сан‑Антонио.[98]Через несколько часов полицейская команда, возглавляемая агентами ФБР, направилась к жилищу Келли. Но когда они ворвались в дом, то нашли там только Флосси Мэй Арнольд. Она рассказала, что супруги уехали накануне на ранчо Кэсса Коулмана. Флосси Мэй была напугана: Келли взяли с собой ее дочь.
Далласское отделение ФБР в ту же ночь направило всех агентов, находившихся в Западном Техасе, к Коулману. Один из агентов оказался в ближайшем к ферме городке уже в то время, когда туда прибыли супруги Келли вместе с Джералиной, – через несколько часов после захвата дома в Сан‑Антонио. Однако удача снова улыбнулась этой паре. Сосед Коулмана Кларенс Дёрхэм пришел домой с работы и обнаружил спящих супругов Келли в своей кровати. Он потребовал, чтобы они немедленно убирались вон. Супруги уехали, а Дёрхэм направился к шерифу и все ему рассказал.[99]
Все полицейские Западного Техаса были подняты по тревоге. Донесения людей, видевших преступников, поступали из Абилина, Сан‑Анджело и других маленьких городков. Келли явно направлялись в Уичито‑Фолс и оттуда, очевидно, в Оклахому. Сотрудники дорожной полиции получили задание перекрыть мосты через Ред‑Ривер, но слишком поздно. Рано утром Келли пересекли границу Оклахомы и продолжали двигаться на север.
Усталые и голодные, они прибыли в Чикаго в воскресенье 17 сентября. Им требовалась новая, не числящаяся в полицейских сводках машина. Чтобы ее добыть, Келли попытался дозвониться из телефона‑автомата владельцу автомастерской в городе Сисеро. Однако к телефону никто не подошел: как раз в этот момент автомеханик заканчивал работу над бронированной машиной, предназначенной для предстоящего налета на Федеральный резервный банк, который задумал Элвин Карпис и банда Баркеров. Супруги Келли доехали до центра, сняли там квартиру и, распаковав багаж, вышли в город, чтобы где‑нибудь поужинать.
За ужином Келли нервничал: двое посетителей ресторана, как ему показалось, слишком пристально на него смотрели. Испугавшись, что их засекли, супруги решили не возвращаться в только что снятую квартиру и примерно час гуляли вместе с Джералиной по центральным улицам. Потом Кэтрин послала девочку на квартиру уложить и вынести вещи. Келли она отправила в кинотеатр «Пикадилли», чтобы он там растворился в толпе, посмотрел фильм и выждал время. Неизвестно, действительно ли их кто‑то заподозрил, но в любом случае это были не агенты ФБР. Поздним вечером супруги сняли меблированную комнату в Ближнем Норт‑сайде.[100]{51} Хозяйке они сказали, что приехали на Всемирную выставку.
На следующий день, в понедельник, 18 сентября, в Оклахома‑Сити начались слушания по делу о похищении Уршела. Перед судом предстали Альберт Бейтс, Харви Бейли и супруги Шэннон. В чикагских газетах процесс освещался на первых полосах. Читая газеты, Кэтрин кипела от гнева, топала ногами и клялась отомстить и Уршелу, и государственному обвинителю Джозефу Кинану. Она дошла до того, что даже написала письмо Кинану.
Письмо с чикагской маркой пришло в Оклахома‑Сити на следующий день.
Все семейство Уршел вместе с их друзьями, а также и вы все будете скоро уничтожены. Это я не могу предотвратить. Но я с удовольствием и немедленно выдам вам Джорджа Келли, если вы спасете мою мать, не виноватую ни в каком плохом деле.
Затем пришло еще одно письмо, на этот раз подписанное самим Келли и адресованное Уршелу. Оно начиналось словами:
«Невежда Чарльз!»
Далее следовало:
Пишу несколько строк, чтобы дать тебе знать, что я собираюсь уничтожить твой так называемый особняк, а также тебя и все твое семейство сразу после суда. И ты, молодой человек, наверное, уже понимаешь свою ошибку… Ты теперь живешь временем, взятым в долг… У меня есть друзья в Оклахома‑Сити, которые следят за каждым твоим шагом, а ты такой тупой, что до сих пор не догадался, кто был наводчиком. Если бы у меня были мозги размером с твои, то правительство меня давно поймало бы.
Но я все еще пью хорошее пиво и точно увижу тебя и твое семейство в таком виде, в каком вас и надо было оставить с самого начала, – мертвыми, как камни.
<…>
Adios, умный малый. Твой злейший враг, Джор. Б. Келли.
<…>
До встречи в аду.
Письма супругов Келли произвели в зале суда эффект разорвавшейся бомбы. Там было полно журналистов из центральных газет. Второй человек в ФБР Гарольд Натан по прозвищу Папаша, прибывший в Оклахому, чтобы следить за ходом судебного процесса, приказал агентам выяснить, откуда пришли письма, но это ни к чему не привело.
Однако не все письма супругов Келли из Чикаго оказались крепкими орешками. Прежде чем покинуть Техас, Кэтрин отправила по почте письмо, адресованное Флосси Мэй Арнольд, в котором давала ей указания: поселиться в меблированных комнатах в Оклахома‑Сити и ждать дальнейших инструкций. Это письмо было перехвачено агентами ФБР в Сан‑Антонио и переправлено Натану в Оклахома‑Сити.
Натан велел привезти Флосси Мэй в город, воссоединить ее с мужем, поселить обоих в меблированных комнатах и ждать вестей от Кэтрин. В четверг 21 сентября наконец пришло письмо с такой информацией: контакт с супругами Келли можно поддерживать через экспресс‑почту, доставляемую в таверну «Мичиган», находящуюся в чикагском Саут‑сайде{52} по адресу: Саут‑Мичиган‑авеню, 1150.
«Я забочусь о девочке, дорогая, – писала Кэтрин, имея в виду Джералину. – Она у меня всегда на глазах. Обращайся аккуратнее с моей одеждой, это все, что у меня есть, так что не потеряй ее».
Теперь Келли оказались почти в руках у ФБР. Натан позвонил в чикагский офис и переговорил с Мэлвином Пёрвисом. Все, что оставалось сделать Пёрвису, – это послать людей в таверну «Мичиган» и, как только Келли там появятся, арестовать их. Пёрвис выслушал Натана и пообещал все устроить. Однако дальше произошло нечто из ряда вон выходящее: он просто забыл об этом. Несколько недель спустя, когда Гувер понял, что произошла крупная ошибка и потребовал объяснений, Пёрвис не нашел никаких оправданий. «Я припоминаю, что после получения этой информации я забыл записать ее себе на память, возможно, потому, что в это время было очень много разных важных дел…» – ответил он Гуверу.[101]
Келли тем временем собрался уезжать из Чикаго – очень вовремя. До сих пор он, помимо сочинения язвительных писем, был занят только тем, что бродил по улицам Норт‑сайда, останавливаясь у телефонов‑автоматов, чтобы позвонить и попросить у кого‑нибудь помощи. Он дозвонился одному гангстеру из числа людей Фрэнка Нитти, однако тот сказал, что связываться с Келли слишком опасно, и добавил, что не стал бы встречаться с ним и за 10 тысяч долларов. В конце концов Келли удалось купить машину через посредника – Эйба Каплана, который владел таверной «Мичиган».
Бросив свою старую машину на улице, Келли взял Кэтрин и Джералину, погрузил багаж в такси и прибыл в этот бар. Они расположились в дальней комнате. Каплан появился через пятнадцать минут и выставил на стол бутылку виски. Он начал было говорить, но потом остановился и с сомнением посмотрел на Джералину. «Она хорошая девочка, – успокоил его Келли, доставая пачку денег. – С ней все в порядке».
Случилось так, что около девяти утра, как раз в то время, когда Келли ехали в «Мичиган», Мэлвин Пёрвис вдруг вспомнил о звонке Натана. Но направил двоих своих агентов не прямиком в таверну, а на почтамт в центре города с заданием разыскать почтальона, который носит в «Мичиган» письма. Агентам сказали, что почтальон как раз туда и отправился. Тогда они подъехали к таверне. Было примерно четверть одиннадцатого, и Келли все еще сидели там в дальней комнате. Агенты нашли почтальона, и он сказал: «Я никогда не слышал, чтобы сюда или отсюда доставляли экспресс‑почту». Вместо того чтобы обыскать таверну, агенты вернулись в Бэнкерс‑билдинг.[102]
Супруги Келли вышли из таверны сразу после их ухода. Они взяли такси и поехали в город Сисеро. Там они зашли в автомастерскую, сели в свою новую машину – и около полудня их уже и след простыл. Не прошло и часа, как Пёрвис понял свою ошибку. В два часа он послал людей в таверну «Мичиган». Они следили за этим местом еще в течение недели.
Несколько недель спустя, когда Гувер осознал, что произошло, он написал в служебной записке: «Это была очень плохая работа».
Дейтон, Огайо
Сентября, пятница