Индейская резервация у города 1 страница
Лак‑дю‑Фламбо, Висконсин
Часов 00 минут
Возле крытой толем хижины в северных лесах 15‑летняя Дороти Шрёдер развешивала белье. Вдруг она увидела, что через подлесок к дому продирается какой‑то человек. Он был одет в коричневый замшевый пиджак и серые широкие брюки, на голове – зеленая фетровая шляпа. Это был явно неместный.
– Далеко отсюда Вудрафф? – спросил он, подойдя ближе.
Дороти поняла, что незнакомец заблудился, зашла в дом и позвала маму. Миссис Шрёдер вышла во двор.
– Можно купить у вас чашку кофе? – спросил Малыш Нельсон.
На машине ФБР он проехал недолго: через час езды на запад от «Маленькой Богемии» она сломалась. Нельсон решил, что голосовать на дороге опасно, и двинулся через лес куда глаза глядят. Прежде чем наткнуться на эту хижину, он прошел целых двадцать миль.
Миссис Шрёдер пригласила его в кухню, сварила кофе и намазала маслом кусок хлеба. Нельсон, невзирая на ее протесты, всучил ей 3 доллара. Он сел пить кофе, и в этот момент в дом вошли еще двое: дядя миссис Шрёдер – Оул Сом по прозвищу Олли – и его жена Мейджи. Сом, 68‑летний морщинистый индеец из племени оджибуэев, говорил на ломаном английском. Они с женой жили в семи милях отсюда, в городке Лак‑дю‑Фламбо, а в хижину заходили, когда собирали в округе кленовый сок с деревьев. Нельсон сказал, что он егерь и что он хочет пожить у них денек‑другой. Сом не возражал, и ночью Нельсона положили спать на широкой кровати рядом с пожилыми супругами. До Чикаго было очень далеко, но Нельсон уже знал, как он туда доберется.
Вся страна жадно следила за охотой ФБР на Диллинджера, но и время относительной безвестности банды Баркеров‑Карписа тоже подходило к концу. Большая часть ее членов пряталась в Толедо. В Чикаго оставался только Док Баркер вместе со своим старым приятелем Волни Дэвисом. Их обоих злило то, что банде никак не удавалось отмыть деньги, полученные в качестве выкупа от Бремеров. Скупщики краденого в Рино и Сент‑Поле боялись их брать, ссылаясь на то, что это слишком опасное дело.
В начале апреля у Дока заканчивались средства, и он отправился в Толедо посовещаться с Карписом и своим братом Фредом. Перед этим он переговорил с доктором Мораном – тем самым пьяницей, специалистом по незаконным абортам, который сделал двум бандитам пластические операции. Моран уверял, что может разменять деньги Бремеров, и Док предлагал рискнуть. Карпис и Фред с неохотой согласились.
Доктор Моран чуть не упал в обморок от счастья, когда 15 апреля Док Баркер явился к нему в кабинет в отеле «Ирвинг‑парк» и выложил на стол завернутые в газету 10 тысяч долларов. Бандиты предложили ему 6,25 процента за каждый доллар, который он разменяет в местных банках. Моран принялся собирать людей из числа своих пациентов, принадлежащих к преступному миру. Среди них оказались приятель Дока по Оклахоме Расселл Гибсон по кличке Скользкий Грей (лечившийся у Морана от гонореи), старый тюремный друг доктора по имени Иззи Берг (страдал от невралгии), а также бывший член Законодательного собрания штата Джон Маклафлин по прозвищу Босс (диабетик). Маклафлин привлек и других людей: своего шофера, своего 17‑летнего сына Джека и 34‑летнего букмекера Уильяма Видлера.
Поручив прием больных своему помощнику Джимми Вильсону, Моран заперся в 201‑м номере гостиницы, находившемся прямо над его кабинетом. Деньги лежали кучей на кровати. В какой‑то момент Вильсону, ничего не знавшему о планах шефа, понадобилось с ним переговорить. Он поднялся и постучал в дверь. Моран открыл. Он был пьян и держал в руке бутылку пива. Вильсон увидел в номере Босса Маклафлина, Иззи Берга и Расселла Гибсона. Они стояли возле кровати и пересчитывали целую гору банкнот. Вильсон заметил, что Маклафлин положил в свой портфель довольно увесистую пачку.
– Сколько ты еще возьмешь? – спросил Берг Маклафлина.
– Что тут происходит? – спросил Вильсон шефа.
– Не суй свой нос в чужие дела, – ответил Моран заплетающимся языком.
– Эй там, а ну закройте дверь! – гаркнул Маклафлин.[268]
10 тысяч долларов удалось разменять довольно быстро. После этого Док Баркер заехал в гостиницу и забрал «чистые» деньги.
– Проблемы были? – спросил он.
– Не‑а, – ответил Гибсон.
– Ну и хорошо. Возьмете еще?
Обмен следующей партии (20 тысяч долларов) занял несколько дней. Босс Маклафлин и его люди ходили по банкам, а Моран сидел в номере и напивался до бесчувствия. Все шло как по маслу вплоть до понедельника 23 апреля. Наутро после «Маленькой Богемии», когда агенты ФБР еще проветривали бар Эмиля Ванатки от слезоточивого газа, кассир чикагского банка обнаружил, что принял купюру, номер которой значится в фэбээровском списке банкнот. Менеджер банка вызвал агентов ФБР. А на следующий день, когда люди Пёрвиса допрашивали кассира, Доку Баркеру позвонили и сказали, что с ним хочет встретиться Диллинджер.
Во вторник утром, пока полиция и вооруженные добровольцы все еще прочесывали Миннесоту и Висконсин в поисках Диллинджера, сам он уже добрался до пригородов Чикаго. Положение его было самым отчаянным с тех самых пор, как он сбежал из Кроун‑Пойнта. Умирающий Гамильтон лежал на заднем сиденье; вся машина была залита кровью. В Дубьюке (Айова) купили бинты и лекарства, но этого было мало: требовалось срочно найти доктора, чтобы использовать те немногие шансы выжить, которые еще оставались у Гамильтона. По дороге бандиты украли несколько номерных знаков, но Диллинджер понимал, что долго ездить по улицам Чикаго у них не получится: кто‑нибудь обязательно заметит на заднем сиденье человека в крови.
Доктор, к которому направился Диллинджер, был не кто иной, как Джозеф Моран. В это время Моран сидел, запершись, в номере отеля, озабоченный только отмыванием денег Бремера.[269]Не сумев его найти, Диллинджер отправился в ночной клуб «Хай‑Хоу‑инн» в Сисеро. Это заведение принадлежало братьям Бобби и Джоуи О'Брайен, членам преступного синдиката. Они пообещали найти доктора Морана и устроить с ним встречу сегодня же вечером, но попросили Диллинджера немедленно уехать из их клуба. После его отъезда начались телефонные звонки. О'Брайены позвонили Элмеру Фармеру – человеку, в доме которого Баркеры держали похищенного Бремера. Тот в свою очередь перезвонил Доку Баркеру. Баркер попытался найти Морана, но не смог. Тем временем Джоуи О'Брайен поехал в Аврору, пригород в тридцати милях к западу от Чикаго, и вызвал снимавшего там в последний месяц квартиру Волни Дэвиса. Все бандиты съехались на парковку за рестораном «Сифорд‑инн» в Элмхерсте.[270]
Диллинджер впервые встречался с членами банды Баркеров, однако всем было не до болтовни. Дэвис помог перенести Гамильтона на заднее сиденье своего «бьюика», а затем вместе с Доком, Диллинджером и Ван Митером вернулся на квартиру в Авроре. Эдну Мюррей Дэвис отправил пожить у друзей, а Гамильтона перенесли в гостиную и положили на диван. Все понимали, что долго он не протянет: уже началась гангрена и даже врач не смог бы теперь помочь. Члены обеих банд ухаживали за умирающим товарищем всю ночь и весь следующий день, пытаясь, как могли, облегчить его страдания. Гамильтон продержался два дня и умер около 15 часов в четверг 26 апреля.
В сумерках Док Баркер и Волни Дэвис съездили на карьер в шести милях к югу от Авроры и вырыли яму. С наступлением темноты они отнесли тело Гамильтона в машину, довезли до карьера и положили в могилу. Перед этим Дэвис купил несколько канистр щелока, чтобы сделать труп неузнаваемым. Диллинджер склонился над телом товарища и негромко проговорил: «Ред, старина, мне противно это делать, но я знаю, что ты сделал бы это для меня».[271]С этими словами он вылил щелок на голову трупа. Баркер и Ван Митер забросали могилу землей, а Дэвис обозначил ее мотком колючей проволоки.[272]
Они вернулись на квартиру. Там был полный разгром, и Дэвис вызвал Эдну Мюррей, чтобы она навела порядок. Девушка чуть не упала в обморок, когда вошла туда: пол в спальне засыпан белым дезинфицирующим порошком, окровавленные простыни, которые бандиты собирались сжечь, свалены большой кучей, раковина наполнена тарелками, медикаментами и использованными бинтами.
Эдна открыла кладовку и взвизгнула: оттуда вывалилась кладбищенская лопата. Все в квартире пропахло запахом гангрены и смерти.[273]
Меньше всего в это утро Пёрвис думал о деле Бремера, хотя дюжина агентов все еще продолжала заниматься исключительно этим расследованием. Повинуясь приказаниям Гувера, они продолжали изнурительные, занимавшие сотни человеко‑часов поиски дома, где держали похищенного. Половина Чикагского отделения искала Диллинджера, а вторая половина моталась по городкам между Джолиетом и Центральным Висконсином в поисках места, подходящего под все полученные от Бремера сведения: о расписании поездов, звоне церковных колоколов и заводских гудках. Агенты исписывали отчетами горы бумаги, но ничего не находили. Некоторые ворчали, что их заставляют заниматься бессмысленными упражнениями. Глава отделения в Сент‑Поле Хью Клегг подумывал о том, не подключить ли к этим поискам бойскаутов.
Списки номеров банкнот, выплаченных Бремерами похитителям, были разосланы банкам по всей стране. В то утро, когда усталые агенты возвращались в свои офисы из «Маленькой Богемии», менеджер «Аптаун‑стейт банка» на Вильсон‑авеню обнаружил, что кто‑то разменял у его кассира 900 долларов из списка ФБР. Посетитель скрылся, однако во второй половине дня агенты отправились во все банки, расположенные в этом районе, чтобы проверить, не было ли и там аналогичных случаев. К вечеру деньги Бремеров обнаружились в «Мейн‑стейт банке» на Милуоки‑авеню и в некоторых других.
В течение двух следующих дней фэбээровцы продолжали проверять банки в Норт‑сайде. Утром 26 апреля, в четверг (когда умер Гамильтон), в бюро позвонили из отделения «Национального банка ценных бумаг и Трест‑компании», расположенного на Ласалл‑стрит, всего в нескольких кварталах от Бэнкерс‑билдинга. Там снова оказались приняты деньги Бремеров. Агенты допросили кассира, который проводил операцию, и он вспомнил, что клиент обмолвился о своей работе в букмекерской конторе. Агенты вместе с кассиром пошли в контору, находившуюся на втором этаже здания по адресу: Саут‑Уэллс‑стрит, 226, и кассир опознал своего клиента. Это был Уильям Видлер, приятель Босса Маклафлина. Его привели в наручниках в Бэнкерс‑билдинг и обыскали. В бумажнике Видлера нашлось еще 2200 долларов из числа выплаченных Бремерами. Вилдер раскололся сразу.
В пятницу в 10 часов 30 минут началась операция по захвату преступников, которую возглавил сам Натан. Босс Маклафлин был арестован в своей квартире на Джексон‑бульваре. Вместе со старым политиканом фэбээровцы увели в наручниках и его сына.[274]Вечером, когда в новостях на первых страницах газет появилось сообщение об этих арестах, Маклафлина допрашивали уже в тюрьме округа Кук. Агенты надеялись, что он выведет их на банду Баркеров. Никто из них и не подозревал, что та же ниточка может вывести их и на Диллинджера.
Апреля, пятница
В то утро, когда Папаша Натан арестовал Босса Маклафлина в Чикаго, Оул Сом проснулся рано. Нельсон еще спал. За эти три дня в хижине не произошло никаких событий. Женщины готовили Нельсону еду, а он проводил дни в молчании, поглядывая в окно, не появится ли кто‑нибудь из леса. В пятницу, примерно в полдень, сюда забрел охотник, ставивший неподалеку капканы, и разговорился с Сомом. Нельсон спрятался на кухне и оттуда следил за ними. Когда охотник ушел, он спросил Сома, кто это был. Во второй половине дня Нельсон занервничал и в шесть вечера объявил Сому, что ему пора уходить. Он потребовал, чтобы старый индеец проводил его до ближайшего города. Сом отказался, ссылаясь на недомогание. Тогда Нельсон достал пистолет и скомандовал: «А ну двигай ногами!»
Они пошли по старому железнодорожному полотну. Мейджи, жена Сома, увязалась за ними, но Нельсон велел ей убираться. Они Долго шли по лесу, сумерки постепенно сгущались. Сом жаловался на слабое сердце, и несколько раз приходилось останавливаться. Наступила ночь, поднялась полная, яркая, как прожектор, луна.
Примерно в 21 час, пройдя девять миль, они увидели огонь костра. Около него сидели три рыбака, знакомые Сома. Нельсон подошел к костру и погрел руки. Через несколько минут подъехала какая‑то машина. Она остановилась примерно в пятидесяти ярдах от них. «А ну‑ка пойдем посмотрим, что это за люди», – сказал Нельсон Сому.
У «шевроле» 1928 года выпуска стояли два индейца. Тут же подъехал еще «плимут» с двумя местными жителями, собравшимися на рыбалку. Пока все разговаривали, Нельсон внимательно осмотрел «плимут». «Твоя машина?» – спросил он у водителя. Один из приехавших окинул Нельсона хмурым взглядом и спросил, какое право тот имеет рыбачить в индейской резервации? В ответ Нельсон выхватил пистолет. «Вот мое право, – ответил он. – А ну‑ка встань вон с теми индейцами в одну шеренгу!»
Он подошел к старому «шевроле» и вырвал у машины провода зажигания. После этого Нельсон приказал Сому залезать в «плимут». Старый индеец скорчился, как будто от сильной боли. «Мой болен», – сказал он. Нельсон ткнул старику пистолет под ребра и повторил приказ. Когда тот подчинился, бандит сел за руль. Он поглядел на сидевшего рядом Сома, а потом резким движением сорвал нож, висевший у индейца на шее. «Это чтобы ты меня не прирезал, пока я рулю», – пояснил он.
Сом показывал Нельсону дорогу вплоть до шоссе № 70, после чего бандит высадил его и отправился дальше один, держа курс на юг. Он проехал весь Висконсин и на следующее утро уже входил в таверну Луиса Черноцки в Фокс‑Ривер‑гроув. Черноцки поприветствовал его и приготовил поесть. Нельсону опять повезло. Несмотря на наводку, которую дала Бет Грин, несмотря на сообщение Эмиля Ванатки, что именно Черноцки направил Диллинджера в «Маленькую Богемию», несмотря на подслушивание телефонных переговоров и допросы соседей, Пёрвис так и не установил за таверной наблюдения.
В то время, когда Нельсон ехал в Чикаго, Диллинджер сидел у радиоприемника в квартире Волни Дэвиса в Авроре. Он крутил ручку, отыскивая полицейские новости. Эдна Мюррей внимательно рассматривала его. Обаяние Диллинджера на нее не действовало. Ей казалось, что у этого человека глаза убийцы, а его постоянная усмешка выражает самодовольство. Диллинджер не обращал на нее никакого внимания, разговаривал редко, но часто ругался вслух.[275]Ругань в основном была адресована Луису Черноцки: Диллинджер считал, что трактирщик навел ФБР на «Маленькую Богемию», и был согласен с Доком Баркером, что именно Черноцки дал толчок событиям, которые привели к бойне на вокзале в Канзас‑Сити, и потому виновен в смерти Фрэнка Нэша. Диллинджер и Ван Митер не снимали бронежилетов и держали автоматы под рукой. Они были вымотаны, озлоблены и грязны. Смерть Гамильтона для обоих стала сильным ударом, в особенности для Диллинджера. Им бы не хотелось самим так умереть.
Они ненадолго расслабились, когда услышали по радио, что Нельсон скрывался у индейца по имени Сом. «Ну, Малыш точно не голоден, – пошутил Ван Митер. – У него там было до хрена сомов».
Самое сильное потрясение ждало их в пятницу вечером. Газеты вынесли на первые полосы сообщения об аресте Босса Маклафлина. Это было очень плохо. Маклафлин знал, что Дэвис живет в Авроре, и Док Баркер тут же сказал об этом Диллинджеру. Если Маклафлин раскололся, то фэбээровцы будут у их дверей через несколько часов. Диллинджер отозвал в сторону Ван Митера и поговорил с ним с глазу на глаз. Они не могли уехать на старой машине и потому решили пока остаться. Диллинджер сказал, что если сюда заявится ФБР, то они будут готовы к бою.
Вечером они заняли позиции у трех окон в гостиной. Квартира располагалась на первом этаже, и из каждого окна можно было выскочить прямо на улицу. У первого сел с автоматом на коленях Док Баркер, у второго – Ван Митер, у третьего – Диллинджер. Волни Дэвис прохаживался по улицам, высматривая фэбээровцев.
Прошел час, потом другой. Эдна Мюррей сидела в спальне и сходила с ума от волнения. Вдруг Дэвис влетел в квартиру. «Док, по‑моему, они здесь, – шепнул он Баркеру. – На Четвертой улице встала машина, вышли двое, сейчас идут сюда. И еще одна тачка на Фокс‑стрит, из нее вышли четверо».
Дэвис открыл кладовку, вытащил оттуда чемодан и поставил посреди гостиной.
– Заяц, беги отсюда, – сказал он Эдне. – Возьмешь мою машину. А вы все готовьтесь!
Док Баркер отреагировал очень спокойно.
– Заяц, ты остаешься там, где была, – сказал он. – Из квартиры не выходи. Если начнется фейерверк, положись на меня. Мы с «Томми», – и он показал на автомат Томпсона, – вытащим тебя отсюда.
Вдруг Баркер выругался и поднял автомат, взяв кого‑то на прицел. На противоположной стороне улицы показались двое. Один из них закурил. Баркер решил, что это сигнал к нападению для фэбээровцев, и приготовился стрелять. «Стой, Док! – резким шепотом остановил его Диллинджер. – Надо точно знать, что это они. Вот тогда они получат!» Все замолчали, в комнате стало очень тихо. Эдна Мюррей слышала собственное дыхание. Те двое на улице, которых держал на мушке Баркер, свернули за угол. Док опустил автомат. Напряжение разрядилось: это не были люди из ФБР.
До поздней ночи бандиты оставались у окон, держа наготове оружие. Наконец у входа остановилась машина приятеля Дока, Расселла Гибсона. На подходе к дому Гибсон сильно перепугался, увидев, что Диллинджер целит ему в лицо из автомата. Он вошел и сказал, что все в порядке: Маклафлин не раскололся. Но как долго он будет молчать, никто не знает, и потому надо как можно скорее уходить.[276]
Диллинджер снова переговорил с Ван Митером, и они решили остаться в квартире еще на одну ночь.
В тюрьме округа Кук люди Пёрвиса допрашивали Босса Маклафлина до самого утра. Увертливый старый политикан заговорил только после того, как фэбээровцы пригрозили выдвинуть обвинения против его сына. Маклафлин рассказал, что три недели назад один знакомый мошенник познакомил его с двумя людьми. Те представились как Смит и Джонс. Маклафлин уверял, что ничего больше об этих людях не знает, а членов банды Баркеров никогда не видел. Однако при этом он добавил, что эти Смит и Джонс как‑то связаны с отелем «Ирвинг‑парк» и что они, кажется, из Толедо. Это был первый намек, полученный ФБР, на то, что Баркеры находятся в Толедо, но в суматохе, в которой проходило расследование дела Диллинджера, Пёрвис не нашел времени проверить эту версию. В списке телефонных переговоров доктора Морана значилось несколько звонков из Толедо, однако люди Пёрвиса смогли заняться ими только через несколько месяцев.
Агенты были перегружены. Пёрвис барахтался в потоке новой информации, хлынувшей в ФБР после «Маленькой Богемии». Постоянно поступали новые сигналы: Диллинджер мертв, Диллинджер в Калифорнии, Диллинджер в Канаде. Репортеры устроили в приемной у стола Дорис Роджерс военный лагерь, и Пёрвис не мог спокойно сходить в туалет, чтобы за ним не погнался, выкрикивая вопросы, кто‑нибудь из журналистов. Каждый шериф в Индиане был убежден, что Диллинджер скрывается в его округе, и все они просиди их выслушать. Пока Диллинджер сидел у постели умирающего Гамильтона в Авроре, Пёрвис каждый день посылал агентов в какой‑нибудь город, чтобы проверить новое сообщение. В среду это был Ист‑Чикаго, в четверг – Манси, в пятницу – Форт‑Уэйн, в субботу – Саут‑Бенд. Поездки ни к чему не приводили.
Трех подруг бандитов, арестованных в «Маленькой Богемии», доставили в Мэдисон (Висконсин), однако они не оказали помощи расследованию. Их обвиняли в преступном сговоре и укрывательстве беглых заключенных. Поначалу они назвались выдуманными именами и категорически отказывались отвечать на вопросы. Через несколько дней Джин Делани и Микки Конфорти стали сотрудничать со следствием, но при этом не сказали ничего полезного. Конфорти назвала свое настоящее имя, но заявила, что понятия не имела, что ее друг Уэйн Хантер был на самом деле Гомером Ван Митером. Агенты отыскали мать Конфорти – женщину‑инвалида, жившую в санатории под Чикаго, – и забросали ее вопросами, но она в ответ молола полную чепуху. То обстоятельство, что ФБР удалось арестовать только женщин, да еще вслед за тем, как была взята под стражу Билли Фрешетт, вызвало насмешки. Остряки писали, что с мужчинами агентам ФБР не справиться, зато им неизменно достаются их женщины.
Пёрвису достались еще и машины бандитов. Агенты нашли те, на которых удирали Нельсон и Томми Кэрролл: обе были брошены на проселочных дорогах в северных лесах. Нашли и ту, что разбил Нельсон на пути в Висконсин. Проследили происхождение машин, оставленных Диллинджером в гараже «Маленькой Богемии». Однако все это ни к чему не привело.
Пёрвис возлагал большие надежды на багаж из шестнадцати мест, брошенный преступниками в гостинице: может быть, там найдется что‑нибудь полезное для следствия. Там оказалась огромная коллекция оружия и номерных знаков, а также вещи, доказывавшие только то, что бандиты одевались весьма безвкусно: черные костюмы, зеленые галстуки и синие халаты. Кроме того, там нашлись листочки со стихами Микки Конфорти, а также роман, взятый в библиотеке Сент‑Пола и не возвращенный вовремя. Наиболее перспективной находкой с точки зрения следствия была визитка, обнаруженная в чемодане Нельсона. Она принадлежала священнику по имени Филип Кафлин, старому другу семьи Нельсона. Агенты отыскали священника в Уилметте, пригороде Чикаго. Кафлин охотно ответил на вопросы следователей, значительно пополнив досье, которое ФБР завело на Нельсона.[277]Пёрвис установил наблюдение за матерью и сестрой бандита.
В ночь с субботы на воскресенье, когда фэбээровцы допрашивали Босса Маклафлина, Волни Дэвис съездил в Чикаго и угнал машину для Диллинджера. На следующий день Диллинджер и Ван Митер поблагодарили Дока Баркера за помощь, бросили свою старую, залитую кровью машину в Норт‑сайде и отправились на новой в Ист‑Чикаго. Там через два дня им удалось воссоединиться с Томми Кэрроллом.
Следующим вечером, в среду 2 мая, машина с тремя бандитами остановилась у деревянного дома в Форт‑Уэйне. Дом принадлежал рабочему‑строителю Одри Расу, знакомому семьи Ван Митера. Увидев на своем пороге самого разыскиваемого преступника Америки, Расс сильно перепугался, однако согласился пустить приехавших переночевать. Его жена и 11‑летний сын с изумлением смотрели, как Диллинджер втаскивает в дом четыре автомата, несколько бронежилетов и две дюжины номерных знаков.
Как отмечалось потом в отчете ФБР, Диллинджер на этот раз был разговорчив. Он уселся на кухне у Рассов и принялся угощать перепуганных хозяев рассказами о своих побегах из Кроун‑Пойнта и «Маленькой Богемии». В отчете говорилось: «Диллинджер объявил, что никогда не дастся живым и что, когда его убьют, он захватит с собой на тот свет несколько человек. Он имел в виду, что убьет столько полицейских, сколько сможет. Диллинджер также сказал, что его бесят утверждения газет, будто бы он вырвался из тюрьмы в Кроун‑Пойнте при помощи подкупа. Тем самым ставят под вопрос самую лучшую его проделку: он сумел загнать за решетку десять служащих тюрьмы и семерых помощников шерифа еще до того, как ему в руки попало настоящее оружие».
Диллинджер насмехался над полицейскими, которые за ним охотились, и называл их «мокрыми курицами». Однако «федералов» он опасался: эти люди могли появиться в любом месте, потратить сколько угодно денег и даже арендовали самолеты. Во время разговора Диллинджер потирал ногу, раненную в Сент‑Поле, и говорил, что пару дней назад с ними случилась маленькая авария – Томми Кэрролл не справился с управлением и врезался в дерево – и после этого нога побаливает.[278]
На следующее утро Диллинджер и Ван Митер попросили подать им на завтрак бифштексы. Они были голодны, а день намечался трудный. Впервые за почти два месяца они решили ограбить банк.
К понедельнику 30 апреля Пёрвис, хотя он и упустил шанс поймать Диллинджера в Авроре, почувствовал, что расследование сдвинулось с мертвой точки. После допроса Босса Маклафлина агенты направились в отель «Ирвинг‑парк», и им удалось выяснить, что таинственные Смит и Джонс были на самом деле Расселлом Гибсоном и Иззи Бергом. Портье сказал, что эти двое работали над чем‑то в последние недели с доктором Мораном. К сожалению, Моран и его приятели бесследно исчезли еще в минувшую пятницу – как раз в тот день, когда газеты раструбили об аресте Маклафлина. Агенты разъезжали по всему Чикаго, беседовали со всеми, кто знал Морана, в надежде напасть на его след и на следы бездельников из его шайки.[279]
Тем временем в Индиане Эрл Коннелли усиливал давление на членов семьи Диллинджера. Его люди допрашивали Губерта Диллинджера и других родственников целыми неделями. Наиболее сговорчивым оказался племянник бандита Норман Хэнкок. В этот день Коннелли уговорил Хэнкока поехать к Диллинджеру‑старшему, чтобы помочь тому в строительстве какой‑то ограды. Фэбээровец условился со своим информатором, что если бандит прячется в отцовском доме, то Хэнкок вытащит носовой платок и вытрет лицо. Более двадцати полицейских из Индианаполиса прятались вокруг в ожидании сигнала. Коннелли и человек пять агентов затаились в стогах сена и сараях. Хэнкок подъехал и прошел в дом. В 14 часов 10 минут они со старым Диллинджером вышли во двор. Хэнкок вытащил платок и дважды обтер лицо. Как только Хэнкок и Диллинджер‑старший отошли от дома по дороге к месту, где строилась ограда, возле них со скрежетом тормозов остановилась вереница машин ФБР. Агенты выскочили из них, окружили старика и Хэнкока и отвели их в сторонку для допроса. Хэнкок был ошеломлен. Когда они отошли подальше, он объяснил Коннелли, что произошла ошибка: Диллинджера на ферме не было. Как раз этим утром старик получил анонимное письмо из Миннесоты, где говорилось, что его сын прячется в этом штате. И он, Хэнкок, дал условленный сигнал только для того, чтобы сообщить ФБР об этом письме.[280]
Коннелли был вне себя от гнева. Агенты сели в машины и уехали. Ретировалась и полиция Индианаполиса. На следующий день Мэтт Лич жаловался репортерам на то, что неловкость Коннелли уничтожила все шансы поймать Диллинджера в штате Индиана. Взаимная неприязнь между ФБР и местной полицией еще больше усилилась.
Через два дня, в среду 2 мая, была найдена машина, которую Диллинджер угнал на окраине Сент‑Пола. Ее обнаружили на улице в Норт‑сайде. По засохшей крови на заднем сиденье Пёрвис заключил, что один из бандитов ранен. Вечерние чикагские газеты объявили, что Диллинджер снова в городе и что он, возможно, оправляется от огнестрельных ранений. Пёрвис был в этом совсем не уверен. Даже напротив, он считал, что эта машина оставлена специально для того, чтобы ввести ФБР в заблуждение и агенты сосредоточились бы на поисках бандитов в Чикаго. На этот раз Пёрвис был прав.
Фостория, Огайо
Мая, четверг
Прихлебывая кофе из термосов, Диллинджер, Ван Митер и Томми Кэрролл ехали в западном направлении от Толедо. В этом городе они снова угнали машину. Денег у троицы почти не было, и Ван Митер сказал, что знает банк, который можно ограбить.
Жители Фостории, железнодорожного узла в сорока милях от Толедо, никогда не думали, что кто‑то будет грабить банки в их городе. Здесь постоянно ходили поезда, и полиция полагала, что грабителям не удастся составить удачную карту для ухода. Однако Ван Митер знал эти места с детства, когда проводил тут каникулы. Они с Диллинджером не стали тратить время на слежку за отделением Первого Национального банка и на вычерчивание карт. Им хотелось поскорее добраться до денег.
В 14 часов 50 минут, за десять минут до закрытия, они вошли в банк. Каждый через руку перекинул пальто, под которым был спрятан автомат. Операционный зал почти пустовал, но бандиты поняли, что ограбить этот банк будет нелегко. Над залом проходила галерея, а кроме того, помещение имело два боковых выхода. Один из них вел в ювелирный магазин Хардинга, другой – в аптеку. Томми Кэрролл оставался в машине на улице. Ван Митер перевесил пальто на ограждение и навел автомат Томпсона на кассиров. «Руки вверх!» – крикнул он.
Диллинджер в этот день был мрачен, никто из свидетелей потом не вспомнил, чтобы второй грабитель улыбался или говорил какие‑то любезности. Он уже не перепрыгивал через высокие ограждения, его движения были какими‑то грозными, точными, словно механическими. Как только клерки подняли руки, Диллинджер прошел через открывающуюся в обе стороны дверь и принялся сгребать наличные из касс в свои мешки. Ван Митер согнал кассиров и других служащих в одну группу. Две женщины заплакали.
– Не убивайте меня, – просила одна из них Ван Митера.
– Будешь вести себя тихо, не убью, – ответил тот.[281]
Бандиты не заметили, как за дверь выскользнул один из кассиров – Фрэнсис Хиллиард. Он кинулся к местному шефу полиции Фрэнку Калпу. Тот сразу побежал к банку, придумывая по дороге, что предпринять. Калп решил войти через боковой вход и подняться на галерею, расположенную высоко над залом. Стреляя с этой позиции, можно было заставить бандитов покинуть помещение. Однако, ворвавшись в зал, он обнаружил, что лифт, поднимающий посетителей на галерею, находится на втором этаже. Ван Митер выстрелил в него, и пуля ранила Калпа в грудь, задев легкое. Несмотря на рану, шеф полиции сумел уйти через ювелирный магазин и позвать подмогу.[282]