ТОРЖЕСТВО НОВОГО КУРСА. К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВ И М. Н. КАТКОВ. РЕФОРМЫ Н. X. БУНГЕ
Теория «народного самодержавия». Программа самобытного развития России 1880—J890 гг. Н. X. Бунге. — Экономический курс И. А. Вы-шне г рабского. Начало нового царствования.
К 15 мая 1883 г., когда, наконец, после длительной отсрочки состоялась коронация Александра III, правительственный курс принял уже достаточно четкие очертания. Теория «народного самодержавия» как самобытная, присущая именно России форма государственного управления, окончательно получила официальное признание. В основе этой теории лежала мысль о единении царя с народом, а не с «землей» или земством, как учили братья Аксаковы, считавшие высшим проявлением такого единения Земский собор. Российское дворянство должно было стать «живым звеном между царем и народом». 21 апреля 1885 г., в связи со столетием со дня издания Екатериной II Жалованной грамоты дворянству, был напечатан подготовленный Победоносцевым рескрипт, обещавший дворянству новые экономические привилегии, в том числе создание Дворянского земельного банка для поддержки помещичьих хозяйств. В «Московских ведомостях» 22 апреля Катков приветствовал появление рескрипта как «праздник» и «начало новой эпохи». «Из долгих блужданий, — писал он, — мы наконец возвращаемся в нашу родную, православную, самодержавную Русь. Призраки бледнеют и исчезают. Мы чувствуем пробуждение».1 Тема представительного учреждения в любой его форме на многие годы исчезла со страниц российских газет. Она появится вновь только в условиях революционного кризиса в канун 1905 г. Пока же, в начале 1880-х годов, Катков, почти как Н. М. Карамзин в начале столетия, писал, что «русскому царю дано особое отличие от других властителей мира» и «он не только государь своей страны и вождь своего народа», но и «богом поставленный блюстителем и охранителем православной церкви... он преемник кесарей». Либерал и англоман на рубеже 1850-х— 1860-х годов, Катков в своих публицистических выступлениях в 1880-е годы вторил Победоносцеву и восхвалял самодержавие как самую совершенную и передовую форму государственного управле-
1 Цит. по: Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. Л., 1973. С. 179.
ния, заявлял, что Россия стала «западней самой западной страны в
Европе».2
Влияние Каткова на Александра III и правительственную политику 1880-х годов было столь значительным, что в бюрократических кругах не без основания рассматривали Каткова, Победо-носцева и их единомышленников как второе правительство, существовавшее рядом с законным.3 Выступая с критикой программы либеральных реформ минувшего царствования, партия Каткова— Победоносцева опиралась на определенные идеологические принципы, разработала реальную политическую программу самобытного развития России,в частности укрепление самодержавной власти с помощью развития национальной промышленности. Экономическая программа Каткова—Победоносцева предусматривала различные меры поощрения тех отраслей промышленности, в которых было заинтересовано правительство: протекционизм, сохранение бумажноденежного обращения, строгий контроль над биржевыми операциями и частным предпринимательством, использование государственной монополии (винная, табачная) как средства налогообложения, экономическую поддержку помещичьего хозяйства (с помощью Дворянского и Крестьянского банков). Развитие национальной промышленности должно было сочетаться с укреплением общинного землевладения в деревне. Взгляды Каткова претерпели изменения после русско-турецкой войны 1877— 1878 гг. В 1860-е годы Катков еще печатал в «Русском вестнике» статьи Бунге в поддержку металлического денежного обращения и в защиту принципа свободной торговли, однако в конце 1870-х годов уже прочно связал себя с публицистами и экономистами славянофильского направления Н. Я. Данилевским, Н. X. Весселем, Н. А. Новосельским, а также со сторонниками бумажноденежного обращения А. Антоновичем, Н. Мецем и др.4 Идеология нового царствования оказала влияние и на внешнеполитическую доктрину. Ее основу составляли укрепление русского влияния в Азии и экспансия на окраинах империи, панславизм и поддержка освободительного движения славян, сближение с Францией.
Эта программа находила свое отражение как в записках, подававшихся непосредственно императору, так и на страницах «Московских ведомостей» и других изданий Каткова, в сочинениях проводника его экономических и внешнеполитических идей И. ф. Циона, в полемических выступлениях товарища обер-прокурора Синода Н. П. Смирнова против Н. X. Бунге, провоцируемых Победоносцевым. Так, например, в сентябре 1885 г. была опубликована в количестве 48 экземпляров и роздана видным государственным деятелям брошюра Смирнова «Современное состо-
2 Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия: (М. Н. Катков и его издания). М., 1978. С. 225, 230, 235.
3 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте— корреспонденты «Московских ведомостей» // Проблемы общественной мысли и экономическая политика России XIX—XX веков. Л., 1972. С. 12.
4 Канда Акинори. Экономическая программа дворянской реакции и политика И. А. Вышнеградского // The Journal of Asahikawa University. March 1977. № 5. P. 198.
яние наших финансов, причины упадка их и средства к улучшению нашего государственного хозяйства». Бунге ответил на этот выпад5 и вызвал тем самым появление второй брошюры Смирнова, изданной уже в количестве 300—400 экземпляров.6 Смирнов утверждал, что банковская реформа 1860-х годов лишила дворянское сословие дешевого государственного кредита, способствовала разорению населения, обогащению новой денежной аристократии, и настаивал на выдаче из Государственного банка дешевых ссуд дворянам, на отказе от иностранных займов, введении винной монополии, передаче железных дорог в казну.7
Программа самобытного развития России 1880—1890-х годов вовсе не исключала признания теорий западных политиков и философов. Победоносцев охотно опирался на сочинения Т. Карлей-ля и М. Нордау, критикуя западноевропейскую систему парламентаризма,8 а Катков следовал примеру Бисмарка в борьбе с рабочим и социалистическим движением.9
В начале 1880-х годов партия Каткова—Победоносцева при поддержке скандально известного редактора газеты «Гражданин» кн. Мещерского начала кампанию против еще остававшихся в правительстве сторонников либеральных реформ: министра народного просвещения А. П. Николаи, министра юстиции Д. Н. Набокова и министра финансов Н. X. Бунге. В марте 1882 г. был уволен министр просвещения А. П. Николаи, а на его место назначен И. Д. Делянов. Это открыло возможность правительству заняться пересмотром университетского устава 1863 г. По новому уставу, принятому в августе 1884 г., была упразднена университетская автономия. Значительно сократились права Ученых советов. Назначение ректоров и замещение профессорских вакансий осуществлялось отныне министром просвещения, а деканов — попечителями учебных округов. Возросла роль инспекторов студентов, был ликвидирован университетский суд.10 В ноябре 1885 г. министр юстиции Д. Н. Набоков был заменен Н. А. Манасеиным. Началась атака на судебные уставы. В ней приняли участие Мещерский, Катков и Победоносцев. Последний подготовил в 1885 г. проект новой судебной реформы. Противники судебных уставов
5 Бунге Н. X. Замечания министра финансов на записку тайного советника Смирнова. СПб., 1886.
6 Смирнов Н. П. Объяснения тайного советника Смирнова на замечания господина министра финансов, сделанные по поводу записки «Современное состояние наших финансов, причины упадка их и средства к улучшению нашего государственного хозяйства». СПб., 1886.
7 О полемике между Бунге и Смирновым см.: Канда Акинори. Экономическая программа дворянской реакции и политика И. А. Вышнеградского. С. 199—201.
8 Ведерников В. В. Кризис консервативной идеологии и его отражение в печати (1895—1902 гг.) // Вестник ЛГУ. 1981. № 8. Вып. 2. С. 104.
9 Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия... С. 231.
10 ПС31П. Т. 4. № 2404; Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия: (Политическая реакция 80-х—начала 90-х годов). М., 1970. С. 328—330. См. также: Щетинина Г. И. Университеты в России и устав 1884 года. М., 1976. С. 150—153.
1864 г. выступали против суда присяжных, гласности судопроизводства, адвокатуры, несменяемости судей.11
Осенью 1885 г. Победоносцев и Катков открыли в печати кампанию против Бунге. Они причисляли его к партии, потерпевшей поражение в день 29 апреля 1881 г.12 Парадокс состоял в том, что Н. X. Бунге стал министром финансов именно в результате издания манифеста 29 апреля 1881 г. и выхода в связи с этим в отставку А. А. Абазы. Бунге был назначен товарищем Абазы в августе 1880 г. и, конечно, разделял взгляды сторонников реформ 1860-х годов. В то же время он показал себя человеком, склонным к компромиссам, и, став министром, поддержал программу Фадеева и Воронцова-Дашкова, а когда она была провалена Победоносцевым и Катковым, сумел сохранить за собой министерский пост. Возможно, этому способствовало то, что программа Победоносцева— Каткова предусматривала развитие национальной промышленности.
Еще в сентябре 1880 г. Бунге в записке, поданной Александру II, высказался за принятие мер общего характера для поднятия народного хозяйства России. «Для содействия обрабатывающей промышленности заводским и торговым предприятиям, — писал Бунге, —от правительства требуется... не столько материальная поддержка, сколько установление лучшего порядка посредством издания законов, примененных к современному развитию хозяйства. Россия отстала от всей Западной Европы в этом отношении на полстолетия». Промышленное развитие России «сдерживалось» из-за «отсутствия в стране современного фабрично-заводского законодательства».13
В начале 1880-х годов Бунге выступил с программой фабрично-заводского законодательства. 1 июня 1882 г. был принят закон, запрещавший труд малолетних на фабриках.14 Для подростков от 12 до 15 лет должен был быть установлен 8-часовой рабочий день. В 1882 г. была образована при Министерстве финансов фабричная инспекция как орган надзора за исполнением фабричного законодательства. По закону 12 июня 1884 г. губернии, находившиеся под надзором фабричной инспекции, были разделены на 9 округов — Петербургский, Московский, Владимирский, Казанский, Воронежский, Харьковский, Киевский, Виленский и Варшавский.15 Соответственно штат фабричной инспекции состоял из одного главного инспектора, 9 окружных и 10 помощников. 3 июня 1886 г. был опубликован подготовленный комиссией под председательством товарища министра внутренних дел В. К. Плеве за-
11 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. С- 234-236.
12 Катков М. Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей» за 1886 год. М., 1989. С. 117.
13 Записка Н. X. Бунге Александру II была опубликована; см.: Погребин-с*ий А. П. финансовая политика царизма в 70—80-х годах XIX в. // ИА. 1960. ^? 2. С. 135—136. См. также: Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Л., 1986. С. 138—139.
14 ПС31Н. Т. 2. № 931.
15 ПС31И. Т. 4. № 2316.
кон, регулировавший отношения между фабрикантами и рабочими. Контроль за соблюдением этого закона возлагался на фабричную инспекцию. При обсуждении проекта закона в Государственном совете были высказаны предложения о передаче фабричной инспекции по примеру Англии в ведение Министерства внутренних дел. Однако Государственный совет отклонил это предложение.16
Закон 3 июня 1886 г. устанавливал правила найма и увольнения рабочих, условия оплаты труда, запрещал натуральную форму расчетов, вычеты из жалованья на медицинское обслуживание, устанавливал контроль над штрафами. В то же время закон предусматривал целый ряд карательных мер за участие в стачках и подстрекательство к ним, угрозы в адрес администрации и отказ от работы.17 В подготовленных Бунге законах «московская консервативная печать» увидела «едва ли не социализм», Бунге за них «подвергся обвинениям в непонимании условий русской жизни, доктринерстве, увлечении тлетворными западноевропейскими теориями».18 Казалось бы, фабричное законодательство 80-х годов было выдержано в духе «попечительства», положенного в основу рабочей политики Каткова и Победоносцева, однако оно было сочтено ими слишком радикальным. Действительно, Бунге считал необходимым создать условия для развития крестьянского землевладения на основе частной собственности в сельском хозяйстве, а в промышленности ввести современное фабричное законодательство для обеспечения «более тесной связи между интересами рабочих и фабрикантов».19
Бунге исходил из того, что «сила и влияние господствующих классов могут быть прочно основаны лишь на благосостоянии рабочего сословия». Он считал необходимым, чтобы фабриканты, общества или земства, или государство взяли на себя устройство жилищ для рабочих и улучшение их быта. С его точки зрения, следовало подумать и о привлечении рабочих к участию в прибылях. «Доля участия в прибылях, — писал Н. X. Бунге в середине 90-х годов, — составляет один из лучших способов если не упразднения социального вопроса, то по крайней мере для устранения из него всякой жгучести».20 Обосновывая свои взгляды на рабочий вопрос, Бунге ссылался на западные образцы: политику швейцарского правительства, организовавшего в Берне постройку специальных помещений для рабочих с учетом их требований, приводил в качестве примера красильные заведения Лекларка в Англии.21
Эти взгляды не могли вызвать сочувствия у Каткова и его единомышленников. Они не признавали существования рабочего сословия в России и видели в фабричном рабочем мужика, отправившегося на заработки.22
Поданная Бунге в сентябре 1880 г. Александру II всеподданнейшая записка предусматривала также преобразование налоговой системы России с целью ликвидации бюджетного дефицита. В первую очередь намечались отмена соляного налога и понижение выкупных платежей. Одной из самых важных налоговых реформ Бунге стала отмена подушной подати. Решение об этом Бунге успел провести через Государственный совет в мае 1882 г. вопреки сопротивлению Победоносцева и некоторых его единомышленников. Однако большинство членов Государственного, совета поддержало реформу, а 18 мая 1882 г. Александр III утвердил мнение большинства.23 Отмена подушной подати затянулась до 1886 г. «Можно ожидать, что с отменой подушной подати, — писал Бунге в 1884 г., —с одной стороны, прекратится накопление крупных недоимок, а с другой возвысится благосостояние всего земледельческого населения, и оно уплатит свободно, по своим средствам, в виде косвенных налогов, акцизов с вина, пива, сахара, табака, таможенных пошлин с чая и других предметов значительную долю того, что взыскивается принудительно в виде подушной подати».24 Отмена подушной подати была важным шагом на пути замены сословного налогообложения налогами по имущественному признаку. В начале 1885 г. Бунге ввел дополнительные сборы к промысловому налогу: 3%-й с доходов обязанных публичной ответственностью акционерных предприятий и раскладочный с предприятий гильдейских. В конце 1885 г. был введен 5%-и сбор с доходов от денежных капиталов.25 12 июня 1886 г. императором был утвержден закон о переводе государственных крестьян с оброка на выкупные платежи. Перед ними открывалась перспектива превращения в полных земельных собственников.26 Бунге выступал решительным противником как существовавшей круговой поруки, так и паспортной системы, так как они затрудняли свободное передвижение крестьян.27 В январе 1886 г. он обратился к министру внутренних дел Д. А. Толстому с предложением «рассмотреть особо» изменения в уставе о паспортах. В феврале 1886 г. при Министерстве финансов была образована подготовительная паспортная комиссия под председательством директора Общей канцелярии министра Г. М. Раевского. Комиссии было поручено подготовить для внесения в законы о паспортах такого рода изменения, которые
16 Лаверычев В. Я. Царизм и рабочий вопрос в России (1861 —1917 гг.). М., 1972. С. 70.
17 Там же. С. 71; ПС31П. Т. 6. № 3769.
18 Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб., 1907. С. 416.
19 Шепелев Л. Е. Копартнершип и русская буржуазия // Рабочий класс и рабочее движение в России: 1861 — 1917. М., 1966. С. 288—289.
20 Там же; Записка, найденная в бумагах Н. X. Бунге. 1881 —1894 гг. (РГИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д. 721. Л. 58 об.-59).
21 Там же.
22 О взглядах Каткова на рабочий вопрос см.: Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия. С. 91 —102.
25 Ананьин. Н. И. К истории отмены подушной подати в России // ИЗ. 1974. т- 94. С. 193.
24 Там же. С. 197.
25 ПС31И. Т. 5. № 2961.
26 Ананьич. Н. И. К истории отмены подушной подати в России... С. 201.
О связи этих двух явлений в правительственной политике 80—90-х го-Дов XIX в. см.: Симонова М. С. Отмена круговой поруки//ИЗ. 1969. Т. 83. С. 159-195.
13 Власть и реформы 385
облегчили бы «передвижение населения», но в то же время не отразились бы на интересах полицейского сыска и размере годового «паспортного дохода», достигавшего 3,5 млн. руб.28 Комиссия Раевского признала существовавшую паспортную систему «безусловно вредной» для народного благосостояния, препятствовавшей «не только правильному распределению труда», но и «развитию платежных сил населения» и особенно «стеснительной» для мещан и крестьян.29
Комиссия закончила свою работу в августе 1886 г., после чего подготовленный ею проект был передан на рассмотрение учрежденной при Министерстве финансов общей паспортной комиссии под председательством товарища министра финансов П. Н. Николаева. Однако в связи с отставкой Бунге 31 декабря 1886 г. работа затянулась, члены комиссии не могли прийти к единому мнению. Спор разгорелся вокруг основного вопроса об отношении к общине и круговой поруке. Паспортная реформа застряла в бюрократических путах до начала 1890-х годов.30
В отличие от Каткова и Победоносцева, сторонников бумажного денежного обращения и даже выступавших за увеличение денежной массы, Н. X. Бунге, вслед за М. X. Рейтерном, настаивал на необходимости извлечения из обращения избыточного количества бумажных денег, укрепления рубля и внедрения звонкой монеты. Политика Бунге в этой области была направлена на подготовку введения золотого стандарта. 26 июня 1881 г. была возобновлена прекращенная в 1876 г. чеканка серебряной монеты, в сентябре 1882 г. Бунге представил Александру III специальную записку по поводу необходимости упрочения курса рубля, а в декабре 1882 г. внес это предложение в Комитет финансов. Однако политика Бунге в области денежного обращения была встречена в штыки на страницах «Московских ведомостей» и «Гражданина».31
Неурожаи 1883 и 1885 гг. подорвали и без того непрочное финансовое положение в стране. Попытки Бунге избавиться от бюджетного дефицита потерпели неудачу. Этим воспользовался Катков, чтобы не только подвергнуть критике бюджетный дефицит и слабые стороны экономической политики Бунге, но еще раз придать своим обвинениям политический характер. «Сложилось странное положение, — писал Катков, настаивая на отставке Бунге, — оппозиция правительству не вне его, а в нем самом, чего не бывает, по крайней мере не должно быть, ни в каком государстве ни при каком образе правления».32
28 РГИА. Ф. 1405. Оп. 542. Д. 70. Л. 2 об. См. также: Ананьич Б. В. Из истории законодательства о крестьянах (вторая половина XIX в.) // Вопросы истории России XIX—начала XX века. Л., 1983. С. 34—37.
29 Ананьич Б. В. Из истории законодательства о крестьянах... С. 36.
30 Там же. С. 37.
31 См.: Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века: Проблемы торгово-промышленной политики. Л., 1981. С. 135—150; Степанов В. Л. От крушения системы Канкрина к новой реформе // Русский рубль: Два века истории. XIX—XX вв. М., 1994. С. 90—100.
32 Московские ведомости. 1886. 26 февраля. См. также: Неведенский С. Катков и его время. СПб., 1888. С. 556—557.
В январе 1887 г. Бунге был уволен с поста министра финансов и назначен на почетный, но менее влиятельный пост председателя Комитета министров. Министром финансов стал связанный с Катковым известный ученый, профессор механики, директор Петербургского технологического института И. А. Вышнеградский, хорошо известный также в предпринимательском мире как один из главных деятелей Петербургского водопроводного общества и вице-председатель правления Юго-Западных железных дорог. Катков поставил перед собой цель добиться отставки не только Бунге, но и министра иностранных дел Н. К. Гирса и заменить этих двух «немцев» своими ставленниками, соответственно И. А. Вышне-градским и И. А. Зиновьевым. Однако Каткову не удалось осуществить задуманный им план полностью: летом 1887 г. влиятельный редактор «Московских ведомостей» скончался.
И. А. Вышнеградский связал себя с партией «Московских ведомостей» задолго до своего назначения на министерский пост. По крайней мере в конце 1883—начале 1884 г. он уже выступал как лицо, близкое к Каткову, на страницах его газеты. Вышнеградский активно поддерживал нападки Каткова на Бунге. В середине 1885 г. к этой кампании присоединился и С. Ю. Витте —молодой управляющий Юго-Западными железными дорогами.33
Вышнеградский уже в первой своей программной записке, представленной Александру III, заявил, что главной целью его политики будет ликвидация бюджетного дефицита и защита отечественной промышленности. Он собирался достичь превышения доходов над расходами прежде всего за счет введения винной и табачной монополий и повышения железнодорожных тарифов.34 Однако проекты введения винной и табачной монополий Вышне-градскому осуществить не удалось. Что же касается табачной монополии, то Вышнеградский довольно скоро пришел к выводу вообще о нереальности ее введения в российских условиях и в апреле 1889 г. сообщил об этом Государственному совету.35 В 1888 г. Вышнеградский продолжал повышать косвенные налоги и установил новые налоги на спички и керосин. Были пересмотрены железнодорожные тарифы. В марте 1889 г. был образован Департамент железнодорожных дел. Его возглавил С. Ю. Витте.
В результате проведенных Вышнеградским реформ начался выкуп в казну частных железных дорог, повысилась доходность государственных и сократились расходы на их содержание.36 Однако
33 См.: Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте — корреспонденты «Московских ведомостей» // Проблемы общественной мысли и экономическая политика России XIX—XX веков. Л., 1972. С. 13—14, 19.
34 Гиндин И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861 — 1892 годы). М., 1960. С. 62.
35 Канда Акинори. Экономическая программа дворянской реакции и политика И. А. Вышнефадского. С. 207.
36 Мигулин П. П. Наша новейшая железнодорожная политика и железнодорожные займы (1893—1902). Харьков, 1903. С. 17.
Вышнеградский считал полезным также развитие крупных и прибыльных частных железных дорог.37
В 1889 и 1890 гг. были повышены пошлины на ввозимые товары, а в 1891 г. введен новый таможенный тариф, носивший строго протекционистский характер и оказавший влияние на развитие отечественной промышленности.38 Таможенные доходы стали неуклонно возрастать и увеличились к 1903 г. на 170%.39
Начиная с 1889 г. Вышнеградским была установлена система государственного регулирования хлебных тарифов. Ему пришлось преодолеть сопротивление земельных собственников центральных и западных губерний, а также железнодорожных обществ и доказать им на практике, что (как докладывал Вышнеградский в июле 1890 г. Александру III) «лишь государственной власти надлежит распоряжаться экономическими судьбами государства».40 Тарифное законодательство 1889 г. получило дальнейшее развитие в 1893—1897 гг., когда министром финансов стал Витте. В эти годы усилилась роль государства в регулировании хлебной торговли.
Именно это побудило Бунге во второй половине 1890-х годов с осуждением отозваться о политике чрезмерного государственного вмешательства в экономическую жизнь империи. Рассматривая эту политику в ретроспективе, Бунге писал: «Разочарование, постигшее всех в пору Крымской войны, привело к внутренней политике..., которая ожидала всего от частной инициативы, и она проявлялась иногда в столь прискорбных формах, что люди благомыслящие начали снова вопить о надзоре и контроле со стороны государства и даже о замене государственною деятельностью частной. В этом направлении мы продолжаем преуспевать и теперь, когда хотят, чтобы государство занялось в обширных размерах торговлей хлебом и снабжением им стомиллионного населения». «Кажется, невозможно идти далее, — сетовал Бунге, — если не допустить, что государству следует пахать, сеять и жать, а затем издавать все газеты и журналы, писать повести и романы и подвизаться на поприще искусств и науки, как предлагает Беллами (Looking backward)».41
Непосредственное участие правительства в делах промышленности усилилось еще при Бунге: были учреждены Крестьянский поземельный (1882 г.) и Государственный Дворянский земельный (1885 г.) банки, было выкуплено в казну 7 тыс. верст железных дорог, принадлежавших частным обществам. Начало 1880-х годов стало важным этапом в усилении влияния Особенной канцелярии по кредитной части на банковские структуры России. В 1883 г. в связи с банкротством некоторых городских банков было пересмотрено банковское Положение 1862 г. Государственному надзору
были подчинены городские и общественные банки. В 1884 г. был принят закон о порядке ликвидации кредитных учреждений. По этому закону министр финансов получил право создавать ликвидационные комиссии, а надзор за их деятельностью должна была осуществлять Кредитная канцелярия.42
Однако государственное вмешательство в экономическую жизнь страны с приходом в Министерство финансов Вышне-градского, а затем Витте грозило приобрести всеобъемлющий характер. Именно это обстоятельство и вызывало беспокойство Бунге.
Вышнеградский подверг пересмотру рабочее законодательство своего предшественника. Отставка Бунге дала повод министру внутренних дел Д. А. Толстому возбудить вопрос о передаче фабричной инспекции в ведение его министерства. Вышнеградский хотя и относился скептически к институту фабричных инспекторов, но в 1888 г. он отказался от этой мысли, отчасти под давлением промышленников, опасавшихся, что с передачей в Министерство внутренних дел фабричная инспекция окажется для них еше более опасным институтом. Комиссия Плеве на этот раз предложила внести некоторые изменения в закон 3 июня 1886 г., отразившиеся на правовом положении рабочих.43 Из состава фабричной инспекции были удалены лица, вызывавшие наибольшее раздражение предпринимателей. 24 апреля 1890 г. фабричной инспекции было дано право допускать работу малолетних в воскресные и праздничные дни, а губернским по фабричным делам присутствиям или губернаторам — разрешать ночной труд женщин и подростков. Кроме того, в стекольной промышленности было отменено запрещение ночного труда, а с позволения министров финансов и внутренних дел допускался на определенный срок и в определенные производства наем детей в возрасте 10— 12 лет.44
В результате этих изменений фабричная инспекция, созданная Бунге как орган контроля за соблюдением фабричных законов, в какой-то мере утрачивала свою роль. Попытка Вышнеградского приспособить экономическую политику к общеполитической доктрине царствования Александра III находила свое выражение и в усилении государственного вмешательства в экономическую жизнь страны, и в ужесточении рабочего законодательства, и в поддержке консервативных начал в аграрной политике, нацеленной на укрепление общины и дворянского контроля над органами крестьянского общественного самоуправления. В 1886 г. был принят закон, ограничивавший право семейных разделов у крестьян-общинников, а в 1889 г. введен институт, земских начальников. Им передавались функции мировых судей. Земские начальники
37 Канда Акинори, Экономическая программа дворянской реакции... С. 209.
38 ПС31П. Т. 11. № 7811.
39 Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века... С. 169.
40 Китанина Т. М. Хлебная торговля России в 1875—1914 гг. Л., 1978. С. 95.
41 РГИА. Ф. 1662. Оп. 1. Д. 721. Л. 52.
42 Там же. Ф. 583. Оп. 3. Д. 1054. Л. 29.
43 Лаверычев В. Я. Царизм и рабочий вопрос в России (1861 —1917 гг.). М., 1972. С. 81—82.
44 Там же.
утверждали должностных лиц в сельских и волостных управлениях, а также волостных судей.45
Впрочем, Вышнеградский не придерживался слепо экономической программы Каткова—Победоносцева. Он отказался от мысли способствовать развитию бумажноденежного обращения и приступил к осуществлению разработанного еще при Бунге плана конверсии русских 5- и 6-процентных заграничных займов в займы с более низким процентом и более длительным сроком погашения. Это была попытка упорядочить государственные долги России и тем самым сделать еще один шаг к укреплению рубля и введению золотой валюты. Конверсионные операции приняли широкий размах: было конвертировано русских процентных бумаг на сумму 1,7 млрд. руб. Основным результатом проведенных Вышнеград-ским в 1889—1891 гг. конверсионных операций явился переход значительной части русских ценных бумаг с немецкого на французский денежный рынок, совершившийся при самом активном участии французских банков. В результате был заложен экономический фундамент под здание политического и военного союза России и Франции. В августе 1891 г. было заключено общеполитическое соглашение между двумя странами, а в августе 1892 г. генералы Н. Н. Обручев и Р. Буадефр подписали военную конвенцию. Окончательно оформленный к 1894 г. франко-русский союз не только стал решающим фактором во внешней политике России на ближайшие десятилетия, но и оказал огромное влияние на ее внутреннюю, и в частности экономическую, политику.
Общественное мнение самодержавной России было подготовлено к союзу с республиканской Францией во многом благодаря усилиям, как это ни парадоксально, печати консервативного направления. Немалая заслуга в этом отношении принадлежала Каткову и его «Московским ведомостям».46 Именно эту часть своей внешнеполитической программы сторонникам нового курса удалось осуществить полностью. Национальные интересы возобладали над политическими предрассудками, хотя противоестественный с точки зрения этих предрассудков характер союза был очевиден. «Боже царя храни и Марсельеза — это Христос Воскрес, распеваемый в синагоге, —писал Витте в сентябре 1899 года Мещерскому. — Для всякого француза наше самодержавие есть варварство, а наш царь есть деспот. Для нас их пресловутое 6galite, fraternite и прочее есть реклама банкира Блока, печатаемая ежедневно во всех русских газетах. Французский парламент есть кощунство над здравым смыслом и колоссальнейший самообман».47
45 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия... С. 257.
46 О роли М. Н. Каткова, И. Ф. Циона, участвовавшего в организации конверсионного займа во Франции, и связанных с ними французских публицистов в подготовке франко-русского сближения см.: Манфред А. 3. Образование русско-французского союза. М., 1975. С. 228—230. См. также: Кеппап George Frost. The decline of Bismarck's European order: Franco-Russian Relations, 1875—1890. Princeton, N.-Jersey, 1979. P. 170—185.
47 РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 1018. Л. 150 об.
Итак, даже после отставки Бунге противникам реформ 1860-х— 1870-х годов не удалось в полной мере осуществить свою программу экономических преобразований. Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и при попытке пересмотра в Министерстве внутренних дел в конце 1885 г. основных положений земской, судебной и городской реформ. Главными действующими лицами были А. Д. Па-зухин и Д. А. Толстой. Пазухин стал одной из центральных фигур в созванном для этой цели Особом совещании. Оно работало в сентябре—ноябре 1886 г. 18 декабря Толстой представил Александру III «всеподданнейший доклад». В нем излагалась программа пересмотра реформ, проведенных в царствование Александра II. Она состояла из шести пунктов. Предусматривалось создание административных органов управления крестьянскими делами, сведение к минимуму роли «общественного самоуправления» в земских и городских учреждениях, усиление власти министра внутренних дел «по надзору за земскими, городскими и крестьянскими учреждениями», ограничение выборного начала «при замещении должностей по местному управлению» и замена его «системою правительственного назначения», предоставление дворянству большего участия в делах местного управления и передача дел по маловажным поступкам «от судебных установлений» в ведение учреждений, «находящихся в непосредственной связи с административной властью».48
Первым реальным результатом этой программы стало введение института земских начальников 12 июля 1889 г.49 Им была передана вся полнота судебной и административной власти в крестьянском управлении. Мировые суды в уездах были упразднены. Подлежавшие их рассмотрению дела отныне должны были рассматриваться земскими начальниками или в волостных судах, находившихся в подчинении у земских начальников. Обсуждение в январе 1887 г. в Государственном совете законопроекта о земских начальниках «вызвало противодействие со стороны большинства его членов».50
Законопроект о пересмотре Земского положения 1864 г. был представлен в Государственный совет в самом начале 1888 г. Его обсуждение состоялось только в марте—апреле 1890 г. Новое Земское положение было принято 12 июня 1890 г. Тем временем многие из влиятельных сторонников возврата к дореформенным порядкам сошли с политической сцены. В 1889 г. умер Д. А. Толстой. Министром внутренних дел был назначен И. Н. Дурново. Утратил влияние Пазухин, пошатнулось могущество Победоносцева. Все это отразилось на содержании Положения 12 июня 1890 г. При его обсуждении в Государственном совете раздавались голоса в пользу того, чтобы ограничиться лишь частными поправками к Положению 1864 г.51 Упразднение земства, как того доби-
_ 48 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. С. 369-370.
49 ПСЗШ. Т. 9. № 6196.
^° Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г. М., 1968. С. 117.
51 Там же. С. 139—143; ПСЗШ. Т. 10. № 6927.
вались Толстой и Пазухин, не состоялось, хотя новый закон и предусматривал введение сословных курий для избирателей, назначение губернатором гласных от крестьян из числа избранных крестьянами кандидатов, усиление административного контроля и бюрократической опеки над земством, для чего было образовано Губернское по земским делам присутствие. Положение 12 июня 1890 г. должно было, по замыслу его авторов, приостановить процесс нараставшей оппозиционности правительству в земских учреждениях. Однако оно существенным образом не повлияло на эти настроения. В органы земского самоуправления чаще всего приходили «не Пазухины и ему подобные, а земцы-либералы».52
Не удалось правительству коренным образом изменить и природу городского самоуправления с помощью введения нового Городового положения 11 июня 1892 г., хотя правительство добилось в результате пересмотра Городового положения 1870 г. значительного сокращения состава Городских дум и ограничения их прав. Отныне ни одно решение Городской думы не могло быть проведено в жизнь без разрешения губернского начальства. Повысился избирательный ценз: из числа избирателей были исключены мелкие торговцы и приказчики.53
Сторонникам нового курса не удалась в полной мере также попытка сокрушить судебные уставы 1864 г. Кампания против них развернулась на страницах «Гражданина» Мещерского и катков-ских «Московских ведомостей» уже в 1884 г. Объектом критики стали суд присяжных, несменяемость судей, гласность судопроизводства. Эта критика получила развитие в записке Победоносцева от 30 октября 1885 г., содержавшей программу постепенных преобразований судебной системы.54 Однако программа эта увязла в разного рода комиссиях.55 7 апреля 1894 г. была образована комиссия под председательством министра юстиции Н. В. Муравьева для подготовки нового судебного законодательства, но она не справилась с поставленной перед нею задачей и 5 июня 1899 г. была закрыта. Подготовленные ею проекты новой редакции судебных уставов были переданы в Государственный совет. Их обсуждение началось только в конце 1902 г. В составе Государственного совета было образовано Особое совещание под председательством И. Л. Горемыкина, но его работа была прервана начавшейся в России революцией.56
Реальные результаты пересмотра судебных уставов свелись к изменению в 1887 г. ценза для присяжных заседателей в пользу
52 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. С. 434.
53 ПСЗП1. Т. 11. № 8708. См. также: Нардова В. А. Городское самоуправление в России 60-х—начала 90-х годов XIX в. Л., 1984. С. 244—248.
54 Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. С. 236—239. Зайончковский считает, что эта записка была «единственной позитивной программой, написанной Победоносцевым» (там же). См. также: Корне-ва //. М. Политика самодержавия в области судоустройства и судопроизводства (1861 — 1905 гг.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1990. С. 12—13.
55 Карцева Н. М. Политика самодержавия в области судоустройства... С. 14-15.
56 Там же. С. 15.
представителей дворянского сословия, а также изъятию в 1889 г. части дел из ведения суда присяжных.
К. 1892 г. серия государственных преобразований, связанных с пересмотром реформ 1860-х—1870-х годов, фактически была завершена. Закон о земских начальниках 12 июля 1889 г., Земское положение 12 июня 1890 г. и Городовое положение 11 июня 1892 г. объединены в отечественной историографии общим понятием — контрреформы. Современники иногда называли политику 1880-х—начала 1890-х годов «попятным движением». Новый курс, провозглашенный с вступлением на престол Александра III, привел к тому,что Россия сошла с пути, обозначенного «великими реформами». Однако их корректировка и попытка приспособить к политической доктрине «народного самодержавия» также не удались в полной мере. Власть не хотела проводить реформы, вместе с тем не могла их не проводить и не способна была их возглавить. Отсутствие четко обозначенного курса вело к хаосу и кризису. Он не замедлил отразиться в трагических событиях неурожайных лет начала 1890-х годов.
Осенью 1890 г. из-за засушливого лета с большим опозданием и на меньших, чем обычно, площадях прошел сев озимых. Ранняя весна 1891 г. с заморозками, погубившими всходы, сменилась страшной жарой. Были выжжены не только посевы, но луга и степи, засыхали и гибли деревья.57 От неурожая пострадали 29 из 97 губерний и областей России.58 От голода и сопутствовавшей ему холеры умерло более 500 тысяч человек.59
Неурожайные и голодные годы периодически повторялись в России и не были явлением чрезвычайным. Однако необычные размеры бедствия в огромной империи (19 млн. квадратных верст) с многомиллионным населением свидетельствовали о серьезных социальных причинах разыгравшейся трагедии. Ее спровоцировала фискальная политика Вышнеградского, отличавшаяся предельной жесткостью. С отменой подушной подати Бунге считал естественным отказаться и от получения недоимок с крестьян по уже не существующему налогу. Вышнеградский придерживался другой точки зрения и в 1887—1888 гг. сумел взыскать эти недоимки в размере свыше 16 млн. руб. В результате такой политики с 1888 по 1891 г. перевыручки по бюджету достигли значительной суммы в 209,4 млн. руб. Однако в следующие 1891 и 1892 голодные годы правительство вынуждено было истратить на помощь голодающе-
57 Ермолов А. С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. СПб., 1909. Ч. 1. С. 98—100.
58 В административном отношении Россия была разделена на 97 губерний и областей: 50 губерний и областей в Европейской России, 8— в Финляндии, 10 — в Привислинском крае, 11 — в Предкавказье и Закавказье, 9— Сибири Восточной и Западной, 9— в степных, среднеазиатских и закаспийских владениях.
59 Анфимов А. М. Продовольственные долги как показатель экономического положения крестьянства дореволюционной России (конец XIX—начало XX века) // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. М., 1960. Т. 4. С. 294; Першин П. Н. Аграрная революция в России. М., 1956. Т. 1. С. 58. По подсчетам американского историка Р. Роббинса, число умерших от голода составляло от 375 до 400 тыс. (см.: Robbins R. С. Jr. Famine in Russia 1891 — 1892. New York; London, 1975. P. 171).
му населению 162,5 млн. руб.60 «Меркантилистическая система Вышнеградского, сводившаяся к скоплению возможно большого количества золота, развивалась всецело за счет сельского хозяйства... Голодные 1891 и 1892 годы с их разрушительными последствиями явились тяжелой расплатой за тот односторонний и суровый фискализм, которым была проникнута финансовая политика восьмидесятых годов. Ужасы голода сломили „систему"».61
В 1892 г. Вышнеградский по состоянию здоровья покинул свой пост. Министерство финансов возглавил Витте.
Как и поражение в Крымской войне, голод 1891 —1892 гг. еще раз напомнил миру об отсталости России, о необходимости радикальных преобразований не только в сфере экономики, но и в системе государственного управления. Он всколыхнул русское общество и оказал несомненное влияние на развитие как революционного, так и реформаторского движений.
Голод 1891 —1892 гг. стал как бы выразительным итогом внутренней политики царствования Александра III, если не всего царствования. Александр III активно участвовал в принятии важных политических решений и новый курс Каткова—Победоносцева нес на себе отчетливый отпечаток его личной причастности. «Конституция? Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?» — это лаконичное заявление Александра III, сделанное с присущей ему прямотой еще в 1881 г., как нельзя лучше отражало его общее отношение и к существу власти монарха, как он ее понимал, и к своим подданным.62 «Он не злой, но он опьянен властью и слишком ограничен, чтобы судить о вещах по существу; он не может признать, что есть пределы произволу», — писал об Александре III В. Н. Ламздорф.63 Александр III не очень-то церемонился и со своими ближайшими родственниками. Возможно, под влиянием пережитых им в бытность наследником унижений или из опасения, что разрушение семейных устоев может отразиться на прочности императорской власти, Александр III требовал от членов императорской фамилии безусловного послушания. Е. Юрьевская с детьми очень скоро после 1 марта 1881 г. вынуждена была навсегда покинуть Россию. Великие князья Константин Николаевич и Николай Николаевич, поскольку они «обзавелись побочными семьями», были лишены императорского расположения и отстранены от участия в государственных делах. Константин Николаевич большую часть времени проводил за границей, в России же «не мог приезжать в Петербург» и жил в Ялте, а Николай Николаевич оставался «не у дел до самой своей смерти».64 Александр III отказался признать брак великого князя Михаила Михайловича,
60 Шванебах П. X. Наше податное дело. СПб., 1903. С. 14.
61 Витчевский В. Торговая, таможенная и промышленная политика России со времен Петра Великого до наших дней. СПб., 1909. С. 231.
62 Суворин А. С. Дневник. М.; Пг., 1923. С. 166; Чернуха В. Г. Александр III // ВИ. 1992. № 11 —12. С. 62—63.
63 Ламздорф В. Н. Дневник 1891 — 1892. М.; Л., 1934. С. 342.
64 Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 424—425.
внука Николая I, с внучкой А. С. Пушкина графиней С. Н. Ме-ренберг, и супруги вынуждены были жить в Англии.
В 1885 г. Александр III объявил о пересмотре Учреждения об императорской фамилии, изданного Павлом I 5 апреля 1797 г. и с тех пор не претерпевшего серьезных изменений. В царствование Павла I к императорской фамилии принадлежало всего 9 человек, к концу царствования Николая 1—28, в 1884 г.—43, а в 1894 г. —уже 46. Рост императорской семьи грозил увеличением расходов. Эти соображения, очевидно, имели решающее значение при выработке нового законодательства. По закону 2 июля 1886 г. великими князьями считались только внуки императора. Правнуки становились «князьями или княжнами крови императорской». Внуки сохраняли титул «императорского высочества», правнуки получали титул просто «высочества», а праправнуки — титул «светлости».65
20 октября 1894 г. Александр III скончался в Ливадии в возрасте 49 лет. В апреле 1894 г., когда император был уже тяжело болен, наследник престола великий князь Николай Александрович был помолвлен с 22-летней принцессой Алисой (Виктория-Аликс-Хелена-Луиза-Беатриса), дочерью великого герцога Гессен-Дарм-штадтского Людовика IV и внучкой английской королевы Виктории. Невеста приехала в Россию за полторы недели до кончины Александра III и гостила в Ливадии. 21 октября она приняла православие и стала Александрой Федоровной. Молодой император оказался перед нелегкой проблемой почти одновременного решения своих матримониальных дел и дел погребальных. 22 октября Николай II записал в своем дневнике: «Происходило брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу: Мама, некоторые другие и я находил, что всего лучше сделать ее здесь спокойно, пока еще дорогой Папа под крышей дома; а дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!».66 В первом столкновении с семейной оппозицией Николай II потерпел поражение. Свадьба была отложена. 1 ноября траурный поезд прибыл в Петербург. В дневниковых записях молодого царя за последние дни октября и первую половину ноября 1894 г. преобладают две темы: панихиды и предстоявшей женитьбы. «После панихиды обедал у д. Сергея и Эллы. Скучно, что мало видимся с Алике — поскорее бы жениться — тогда конец прощаниям!». Эта запись сделана Николаем II 3 ноября. Но на несколько дней ему еще пришлось запастись терпением. Церемония похорон Александра III состоялась только 7 ноября. И, наконец, радостные дни. 14 ноября Николай II начинает свою дневниковую запись с восторженной фразы: «День моей свадьбы!», 15 ноября: «Итак, я женатый человек!».67
Николай II во всем стремился походить на своего отца. По свидетельству начальника канцелярии Министерства императорского двора генерал-лейтенанта А. А. Мосолова, молодой царь не скры-
65 ПСЗШ. Т. 6. № 3851.
66 Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 43.
67 Там же. С. 48.
вал своего сдержанного отношения к Петру I «за его увлечение западною культурою и попрание всех чисто русских обычаев». Как и Александр III, Николай II демонстративно подчеркивал свою приверженность ко всему русскому, хотя его национальное чувство не носило такого крайнего характера и «сын был гораздо тоньше и культурнее своего отца». Тем не менее Николай II любил носить дома красные крестьянские рубашки и был занят «грандиозной мыслью об уничтожении современных придворных мундиров и заменою их боярскими костюмами московской эпохи». Заказаны были даже эскизы для этих костюмов, и только угроза огромных расходов помешала осуществлению фантастического замысла.68
Эти чисто внешние проявления вкуса и характера Николая И вполне укладывались в общую концепцию «народного самодержавия», провозглашенную в начале царствования Александра III. Для генерала Мосолова, прослужившего в Министерстве императорского двора без малого 16 лет, эта концепция представлялась предельно простой. На вершине пирамиды власти находится царь, а внизу «бесформенная, но деятельная масса народа». Царь любит подданных, а народ любит своего государя. Императора любят крестьянские массы, армия, горожане, ибо он «является источником всех благ и надежд». Для счастья и процветания страны необходимо только одно: непосредственные отношения между царем и народом, царь должен знать, что необходимо народу, он должен быть хорошо осведомлен. Но этому препятствуют бюрократия и интеллигенция. Бюрократия действует прежде всего в личных интересах и пытается представить царскую милость как результат «министерского воздействия на государя». Интеллигенция состоит из людей, не достигших власти, но стремящихся к ее захвату, к революции. Интеллигенция и бюрократия — два врага, «солидарные в стремлении умалить престиж царя», построить вокруг него стену, отгораживающую его от народа.69
В правящих кругах России, за пределами Министерства императорского двора, механизм взаимодействия власти и народа в условиях самодержавной России представлялся в более сложном виде. Однако в начале царствования Николая II многие из видных политических деятелей в той или иной мере разделяли официальную концепцию народного и национального характера самодержавной власти. В патриархальных, отеческих отношениях между верховной властью и простыми людьми многие представители правящих сфер видели своеобразное национальное средство против распространения социалистических идей о справедливости и равенстве.
Николай II до последних дней своего царствования придерживался этой концепции власти. Он свято верил в искреннюю любовь к нему простого народа. Николай II и Александра Федоровна воспринимали Россию «как родовую вотчину», «личную собственность рода Романовых». Во время всеобщей переписи населения в России в 1897 г. Николай II, как известно, назвал себя «землевла-
68 Мосолов А. А. При дворе последнего императора. СПб., 1992. С. 81, 84.
69 Там же. С. 174.
льцем» и «хозяином земли русской» и таким он представлялся 125,6 млн. подданных, населявших ее.70 «Видя в себе прежде всего помазанника Божьего, он почитал всякое свое решение законным и по существу правильным. „Такова моя воля", — была фраза, неоднократно слетавшая с его уст и долженствовавшая, по его представлению, прекратить всякие возражения против высказанного им предположения. Regis voluntas suprema lex est* — вот та формула, которой он был проникнут насквозь. Это было не убеждение, это была религия».71 В последнее царствование, особенно в начале его, очень заметным стало влияние на государственные дела семьи Романовых. Возросла роль семейной, или великокняжеской, номенклатуры, которая существовала в России. Великие князья занимали важнейшие посты не только в военном ведомстве, но даже в управлении наукой и культурой (Академия наук, Академия художеств). Эта семейная форма управления препятствовала образованию объединенного правительства. В начале своего царствования Николай II находился под большим влиянием своих родственников, особенно великих князей Алексея Александровича, возглавлявшего морское ведомство, Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, и Владимира Александровича, президента Академии художеств, командовавшего войсками гвардии и Петербургским военным округом.
Романовы были крупными помещиками. Управление хозяйством императора и царской семьи находилось в ведении Министерства двора. В его составе значительная роль принадлежала Кабинету. По Положению 20 ноября 1897 г., в ведение Кабинета были переданы все хозяйственные и финансовые дела министерства.
Кабинету принадлежали значительные территории земель и лесов на Алтае, в Забайкалье и Польше, горные предприятия в Сибири. На кабинетских землях, являвшихся собственностью короны, взималась феодальная рента. В Кабинет поступали собиравшиеся с населения Сибири, Архангельской и Пермской губерний ясак и оброчная подать.72
Царская семья владела огромными территориями удельных земель, виноградниками, охотами, рудниками, промыслами. Удельные владения оценивались в 100 млн. руб. золотом. Они служили одним из источников личных доходов царя. Кроме того, на содержание императорской семьи ассигновалось из средств Государственного казначейства около 11 млн. руб. Наконец, царь получал проценты с капиталов, находившихся в английских и немецких банках. 200 млн. руб. царских денег со времени царствования Александра II хранились в Лондонском банке. Ежегодный личный
70 Впрочем, по мнению В. И. Гурко, Николай II хотя и поступал иногда «как вотчинный владелец», Россия для него все-таки не была вотчиной и только императрица воспринимала Россию как «достояние своего мужа и сына» (Гурко В. И. Царь и царица//Николай Второй: Воспоминания. Дневники. СПб., 1994. С. 376—377).
* Воля монарха есть высший закон (лат.).
71 Там же. С. 367.
72 Жидков Г. П. Кабинетское землевладение (1747—1917 гг.). Новосибирск, 1973. С.53—49.
доход царя достигал 20 млн.руб.73 Примерно в 160 млн. руб. оценивался «мертвый капитал» императорской семьи — драгоценно' сти Романовых, приобретенные за 300 лет их царствования. Камеральное отделение Кабинета ведало хранением драгоценностей императорского дома, а также подготовкой приданого для членов императорской фамилии. Великий князь, достигший совершенно летия, получал ежегодную ренту в 200 тыс. руб. Каждому новорожденному императорской крови полагался капитал в размере 1 млн. руб. Такая же сумма выдавалась при вступлении в брак каждой из великих княжон.74 Русский двор славился своей роскошью.
Глава 3
РОССИЯ НА ПОРОГЕ XX СТОЛЕТИЯ. САМОДЕРЖАВИЕ НИКОЛАЯ II. РЕФОРМЫ С. Ю. ВИТТЕ
Экономическое развитие России в конце XIX в. Самодержавие Николая П. — Система С. Ю. Витте и ее альтернативы. — Правительственная политика и проблема местного самоуправления Крестьянский вопрос.
73 Вел. кн. Александр Михайлович. Книга воспоминаний // НиколайII- Вое поминания. Дневники. СПб., 1994. С. 295—297.
74 Там же.
Вторая половина XIX в. — период бурного промышленного развития России. Несмотря на это, и к концу столетия Россия оставалась крестьянской страной: три четверти населения были связаны с сельским хозяйством. Русское крестьянство и после реформы 1861 г. было самой большой и самой бесправной частью населения страны. Перейдя в состояние «свободных сельских обывателей», крестьяне были причислены к разряду «податных сословий» и оставались основными налогоплательщиками. Тяжелым бременем на крестьян легли выкупные платежи. Кроме общих для всех сословий казенных и земских сборов, для крестьян были установлены мирские сборы и повинности, налог на обязательное страхование строений, сборы на пополнение продовольственных капиталов. Мир оплачивал содержание сельских церквей, выборные крестьянские должности. Волостное правление, подчиненное уездным административным и полицейским властям, выполняло довольно много обязанностей по воинской повинности, конским переписям, сбору статистических сведений, контролю над взиманием налогов и натуральных повинностей. Эти обязанности лежали на сельских старостах. За счет мирских сборов производилась починка проселочных дорог, содержались волостные и сельские школы, осуществлялось призрение инвалидов и сирот. Наконец, в первую очередь на крестьянах как беднейшей части населения отразился рост в конце XIX в. косвенных налогов.1
После отмены крепостного права 4/5 надельных земель оказались в общинном землепользовании.2 Община несла ответственность за уплату податей. Сельские сходы определяли раскладку налогов между членами общины, разделяли между ними земли, осуществляли надзор над налогоплательщиками. Община могла
1 Налоги и платежи крестьян Европейской России в 1901 г. составляли 762 691,7 тыс. руб., в том числе прямые налоги— 182 939,8 тыс. руб., косвенные— 189 821 тыс. руб. (см.: Анфимов А. М. Налоги и земельные платежи крестьян Европейской России в начале XX века (1901 —1912 гг.) // Ежег. по аграрной истории Восточной Европы. 1962. Минск, 1964. С. 502.
2 Анфимов А. М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России (конец XIX—начало XX века). М., 1969. С. 364.
отбирать у недоимщиков наделы, подвергать их телесному наказанию по приговору волостного суда. В особых случаях вышестоящая администрация прибегала к мерам взыскания: продаже недвижимости и скота, принадлежавших недоимщикам. Если и эти меры оказывались недостаточными для покрытия налогов, причитающихся с общины, вступала в силу круговая порука.
В пределах общины самостоятельной хозяйственной единицей была семья с домохозяином во главе. Он распоряжался семейным имуществом и отвечал перед общиной за исправную уплату налогов. В случае несостоятельности домохозяина община могла определить к нему опекуна или назначить старшим в доме другого члена семьи. Крестьянство было связано существовавшей паспортной системой, ограничивавшей возможности свободного передвижения.
Социальное расслоение крестьянства способствовало выделению из крестьянской среды наиболее обеспеченных фермерских хозяйств. Однако процесс этот «шел замедленными темпами и в целом не достиг широкого размаха».3 Зажиточная часть крестьянства стремилась к увеличению своих наделов. В конце 80-х—начале 90-х годов крестьяне скупили около 1/3 всех продававшихся земель.4 В то же время массы беднейшего крестьянства страдали от малоземелья и чересполосицы, разорялись и превращались в пролетариев.
В 50 губерниях Европейской России было 395 млн. десятин земли, но из них только 280 млн. пригодных для ведения сельского хозяйства. Из общего количества земель в 1905 г. 154,6 млн. десятин, или 39,1%, принадлежали государству, церкви и городам, 138,7 млн., или 35,1%, составляли надельные земли и, наконец, 101,7 млн., или 25,8%, —частновладельческие. Из них 53,1 млн. десятин принадлежали дворянам, 20,4 млн. — разным группам городского населения, 13,2 млн. десятин находились в личном владении крестьян, 7,6 млн.—у крестьянских товариществ и 3,7 млн. — у сельских обществ.5 Лучшие земли принадлежали представителям высшего сословия — дворянам. Существующее представление о распределении удобных и пахотных земель и сословной структуре землевладения в России основано на земельных переписях 1877/78 и 1905 гг. За отделяющие их друг от друга почти тридцать лет общая площадь дворянского землевладения уменьшилась на 20 млн. десятин, а его удельный вес упал с 19,2% до 13,4% всех земель. Вместе с тем в пореформенный период росло крестьянское землевладение. К 1905 г. крестьянские земли (надельные, находившиеся в личном владении, а также во владении обществ и товариществ) составляли около двух третей всех обра-
3 Ковальченко И. Д., Милое Л. В. Всероссийский аграрный рынок XVIII—начала XX века. М., 1974. С. 370.
4 Рындзюнский П. Г. Утверждение капитализма в России. М., 1978. С. 184.
5 Статистика землевладения 1905 года: Свод данных по 50 губерниям Европейской России. СПб., 1907. С. 11, 136, 142, 162.
батывавшихся земель. Крестьянское хозяйство занимало «доминирующее положение в сельскохозяйственном производстве».6
В пореформенный период в Европейской России резко увеличился прирост сельского населения — с 1863 по 1897 г. на 26 323 тыс. человек. За эти годы около 3 млн. крестьян ушло в города и превратилось в промышленных рабочих. К началу XX в. в Европейской России возникло аграрное перенаселение.7 Это капиталистическое по своей природе явление стало одной из причин усилившегося еще в 90-е годы переселенческого движения в Но-вороссию, на Кавказ, в Заволжье, Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Крестьяне устремлялись на новые земли из густонаселенных районов страны: земледельческого центра, Левобережной Украины, Поволжья, Восточной Белоруссии и Киевской губ. Правобережной Украины.8
В 80-е годы под влиянием мирового аграрного кризиса началось падение цен на хлеб, затянувшееся почти до конца 90-х годов.9 Подавляющее большинство российского крестьянства неспособно было бороться с падавшей доходностью своих хозяйств. К середине 90-х годов перед царским правительством со всей остротой встала проблема так называемого оскудения Центра — экономического упадка и разорения крестьянских хозяйств центральных земледельческих губерний.10
Противостоявшие мелкому крестьянскому землевладению огромные помещичьи латифундии олицетворяли собой старое барство и старое крепостническое хозяйство. Из 219 млн. десятин общей площади помещичьей и крестьянской земли помещикам принадлежало 79.3 млн. десятин, или 36,2%, «более трети земли находилось в руках собственников, доля которых в числе всех владельцев земли едва превышала 1%».п
Большинство помещиков были потомственными дворянами, а среди крупных землевладельцев преобладали представители старинной титулованной знати.12 К 1897 г. в «империи насчитывалось 1 853 184 потомственных, личных дворян и классных чиновников (с семьями) (без Польши, Финляндии и Прибалтики — 1 653 211), что составляло около 1,5% численности населе-
6 Ковальченко И. Д., Милое Л. В. Всероссийский аграрный рынок... С. 251,
| 372. |
7 Анфимов А. М. Крестьянское хозяйство Европейской России: 1881 — 1904. М., 1980. С. 10—11, 23—26, 229,
8 С 1897 по 1916 г. число переселенцев составило 5.2 млн. (см.: Брук С. И., Кабузан В. М. Динамика и этнический состав населения России в эпоху империализма (конец XIX в.—1917 г.) // История СССР. 1980. № 3. С. 82—85.
9 Егиазарова Н. А. Аграрный кризис конца XIX века в России. М., 1959. С. 162, 165.
10 См.: Симонова М. С. Проблема «оскудения» Центра и ее роль в формировании аграрной политики самодержавия в 90-х годах XIX—начале XX в. // Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971. С. 236—263.
11 Анфимов А. М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России... С. 24—25. См. также: Корелин А. П. Дворянство в пореформенной России. 1861 — 1904 гг.: Состав, численность, корпоративная организация. М., 1979. С. 62—68.
12 Минарик Л. П. Экономическая характеристика крупнейших земельных собственников России конца XIX—начала XX в. М., 1971. С. 13—24; Корелин А. П. Дворянство в пореформенной России... С. 67.