СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПРАВОВЫХ МЕТОДОВ И ПРОЦЕДУРЫ ПРОВЕРКИ СООБЩЕНИЯ О СОВЕРШЕННОМ ИЛИ ГОТОВЯЩЕМСЯ ПРЕСТУПЛЕНИИ
Принятие процессуального решения по сообщению о преступлении возможно только на основе всестороннего, полного и объективного изучения и оценки содержащейся в нем информации. Оценка информации непосредственно предшествует выводам как промежуточным, осуществляемым в процессе рассмотрения сообщения (например, о том, где должен быть зарегистрирован сигнал, какие действия предпринять для проверки и т.д.), так и имеющим значение в целом для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Поэтому результатами оценки информации, содержащейся в сообщении о преступлении, является либо принятие одного из решений по существу (о возбуждении уголовного дела, об отказе в этом, о передаче сообщения по подследственности или в суд), либо о проведении проверки информации в случае недостаточности данных, указывающих на признаки преступления или на их отсутствие.
УПК РСФСР 1960 года не содержал термина «проверка»: в ч.2 ст.109 говорилось, что по «по поступившим заявлениям и сообщениям могут быть истребованы необходимые материалы и получены объяснения». В связи с этим в теории уголовного процесса были высказаны различные суждения относительно наименования этой деятельности: первичная проверка, доследственная проверка, проверка, предварительная проверка, проверочные действия, - которые, однако, не влияют на ее сущность. УПК РФ называет указанную деятельность проверкой сообщений о преступлении (ст.144, 146).
Проверка является обязательной составной частью уголовно-процессуальной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела и носит процессуальный характер. В ходе нее, так же как при расследовании, устанавливаются конкретные обстоятельства преступления. В связи с этим высказано мнение, с которым вряд ли можно согласиться, что доследственная проверка - не что иное, как расследование. В отличие от предварительного следствия и дознания, проверка сообщений преследует иную цель. Если при расследовании устанавливаются все обстоятельства совершенного преступления, то при проверке сообщений - только наличие или отсутствие признаков преступления, а также оснований отказа в возбуждении уголовного дела, необходимые для принятия решения о возбуждении уголовного дела, об отказе в этом или о передаче сообщения по подследственности или в суд.
Надо отметить, что уголовно-процессуальная деятельность в ходе проверки сообщений о преступлениях часто сопровождается нарушениями закона, к числу наиболее типичных из которых относятся фальсификация материалов предварительной проверки и принимаемых решений; превышение сроков предварительной проверки (несвоевременное принятие процессуального решения); производство следственных и иных действий, неразрешенных на этапе проверки.
На практике сотрудники, проводящие проверку, расширяют ее рамки, пытаясь установить данные, не имеющие отношения к вопросу о разрешении сообщения. При получении излишней информации происходит нерациональная трата сил и рабочего времени как работников органов внутренних дел, так и граждан, поскольку большинство полученных объяснений и истребованных материалов впоследствии дублируется следственными действиями.
Так, по данным нашего опроса, 34,1% следователей и дознавателей предпринимают попытки установить лицо, совершившее преступление. Это не входит в задачу проверки сообщения о преступлении. Более того, установить лицо, совершившее преступление, на данном этапе значительно труднее, чем при расследовании уголовного дела. Исследования показали, что лишь незначительное число таких лиц (по 5,6% изученных уголовных дел) установлено именно в ходе проверки. В то же время из-за несвоевременности возбуждения уголовного дела оказываются утраченными важные доказательства, которые могли бы способствовать раскрытию преступления.
Другой недостаток - проведение неполной проверки, когда в целях экономии времени максимально сокращается количество проверочных действий. Так, по 24,3% изученных уголовных дел от заявителей или очевидцев, на которых ссылаются заявители, не отбираются объяснения, по 12,5% - не истребуются материалы, когда это необходимо. Полученной информации оказывается явно недостаточно для принятия законного и обоснованного решения.
В отличие от УПК РСФСР 1960 года, по УПК РФ проверка сообщений о преступлении является обязательной, поскольку в ч.1 ст.144 УПК РФ указана обязанность проверить любое сообщение о совершенном или готовящемся преступлении. Действительно, изучение нами практики рассмотрения заявлений и сообщений о преступлении свидетельствует, что проверка проводилась до принятия решения о возбуждении уголовного дела по 80,1%, а при отказе в возбуждении уголовного дела – по 95,3% сообщений о преступлениях. Более того, во многих органах внутренних дел распространена проверка практически всех поступающих сообщений, даже тех, которые содержат достаточные данные для возбуждения уголовного дела.
Необходимость проведения проверки может быть обусловлена неполнотой информации, содержащейся в поступившем сообщении, не позволяющей принять решение немедленно; сомнением в достоверности содержащейся в заявлении или сообщении информации, личности заявителя. В связи с этим представляется, дознаватель, орган дознания, следователь должны по своему усмотрению на основе конкретных обстоятельств определять необходимость проверки сообщения о преступлении, а также объем и методы ее производства.
Предварительная проверка входит в общий срок рассмотрения сообщений о преступлении. В соответствии с ч.1 ст.144 УПК РФ сообщение о преступлении должно быть разрешено в срок не позднее трех суток со дня поступления указанного сообщения.
На практике сроки проверки нередко превышаются. К примеру, из числа изученных уголовных дел и «отказных материалов» в 5,4% случаях заявления и сообщения были разрешены в течение суток с момента поступления; 39,1% - в срок до 3-х суток; 46,2% - от трех до десяти суток; 9,3% - в срок, превышающий десять суток, хотя признаки преступления в этих случаях были очевидны.
УПК РСФСР 1960 года не определял, с какого момента должны исчисляться сроки рассмотрения заявлений и сообщений о преступлении. На практике эти сроки исчислялись со дня регистрации в дежурной части заявлений и сообщений, которая не всегда производится в день их приема. Поэтому представляются обоснованными положения ч.1 ст.144 УПК РФ, по которым течение сроков рассмотрения сообщений должно начинаться со дня их поступления, а не регистрации и тем более передачи исполнителю.
В теории уголовного процесса к числу спорных относится вопрос о том, допустимо ли производство проверочных действий, а равно принятие других мер, которые диктуются необходимостью (к примеру, осмотр места происшествия), до регистрации сообщения о преступлении в дежурной части. Представляется, что в отдельных случаях промедление с проведением таких действий может привести к утрате доказательств, осложнениями при раскрытии преступлений и т.д. Однако после производства таких действий должны быть немедленно предприняты меры по регистрации сообщения о преступлении.
Как показало наше исследование, большинство опрошенных полагает, что в установленные законом сроки невозможно выполнить необходимые проверочные действия. Так, 29,3% следователей и дознавателей считают обычным сроком проведения проверки заявления и сообщения о преступлениях трое суток; 66,2% - десять суток; 5,5% - срок, превышающий десять суток.
Предпринятый же нами анализ уголовных дел показал, что большую часть (т.е. 63,4%) сообщений, проверка которых осуществлялась в срок до десяти и более суток, в действительности можно было бы разрешить в срок не более трех суток. Как правило, наиболее интенсивная работа по ним ведется именно в этот период. Далее сообщения в основном находятся без движения, никаких действий по ним не предпринимается, и лишь по истечении максимального срока выносится то или иное решение, основания для которого были получены значительно раньше.
В качестве основных причин нарушения установленного законом срока проверки сообщений о преступлениях опрошенные прокуроры указали: 75,3% - невозможность в течение предусмотренного законом срока установить признаки преступления; 60,8% - большой объем проверок; 34,1% - попытку в указанные сроки установить лиц, совершивших преступление; 32,8% - волокиту непосредственного исполнителя; 15,6% - несвоевременную передачу заявления или сообщения исполнителю; 13,1% - непредставление истребуемых материалов должностными лицами и гражданами; 5,3% - отсутствие контроля и руководства за рассмотрением сообщения со стороны начальника.
Однако не во всех случаях нарушения сроков проверки происходят по вине непосредственных исполнителей: увеличение сроков связано с необходимостью получения ответов на запросы на те или иные документы, получения объяснений от лиц, располагающих важными сведениями, из-за их отсутствия по месту жительства (болезни, длительной командировки и т.д.), окончания исследования специалиста, окончания ревизии (сроки проведения которой законом не определены).
На основе этого сложилось практика, согласно которой при необходимости продления срока проверки свыше десяти суток, если все требуемые материалы за этот срок получить невозможно, сотрудник, ее осуществляющий, докладывает об этом начальнику и тот продлевает срок на несколько дней, а иногда и на неопределенное время (44,3% опрошенных следователей и дознавателей сталкивались со случаями продления сроков проверки: начальником органа внутренних дел (78,1%); начальником следственного отдела (23,3%) или начальником органа дознания (18,4%); прокурором (2,3%)).
Поскольку продление сроков проверки УПК РСФСР 1960 года предусмотрено не было, высказывались предложения об увеличении срока проверки заявлений и сообщений о преступлениях до одного месяца, либо о предоставлении прокурору права продлевать этот срок с учетом обстоятельств, сложившихся при рассмотрении заявления или сообщения. Согласно противоположному мнению, продление срока проверки приведет к волоките и противоречит принципу неотвратимости уголовной ответственности.
На этапе подготовки УПК РФ предлагалось установить 24-часовой срок принятия решения по заявлению о преступлении с возможностью продления его прокурором до десяти суток. Однако 24-часовой срок слишком мал, что может привести, с одной стороны, к увеличению нагрузки на следователей, органы дознания, дознавателей, а с другой, - к принятию необоснованных решений; продление прокурором данного срока грозило превратиться из исключения в правило, в формальную процедуру.
Исходя из изложенного, представляется вполне обоснованным правило, установленное ч.1 и 3 ст.144 УПК РФ, согласно которому общий трехсуточный срок рассмотрения сообщения о преступлении может быть продлен прокурором, начальником следственного отдела, начальником органа дознания по ходатайству соответственно следователя, дознавателя до 10 суток.
В литературе высказано мнение, что более чем по 70% поступивших заявлений о преступлении придется продлять срок проверки. В этом случае, если для проведения проверки потребуется больше времени, факт получения информации о совершенном преступлении из иных источников не будет оформляться рапортом и регистрироваться, т.е. законодательное закрепление правила о сроках создает условия для еще больших нарушений. Поэтому предлагается установить 10-дневный срок предварительной проверки, который в исключительных случаях может быть продлен прокурором не более чем на один месяц по мотивированному ходатайству следователя или органа дознания.
Наше исследование, действительно, показало, что в условиях применения УПК РФ срок проверки продлевается начальником дознания до 10 суток в 67,9% случаев. Тем не менее установление длительных сроков проверки, сопоставимых со сроками предварительного расследования, вряд ли будет способствовать реализации назначения уголовного судопроизводства.
В соответствии с УПК РСФСР 1960 года в качестве методов проверки использовались: истребование необходимых материалов и получение объяснений; осмотр места происшествия; оперативно-розыскные меры, предпринимаемые органами дознания в целях обнаружения преступления. Некоторыми авторами к самостоятельным методам проверки отнесены проведение судебно-медицинского освидетельствования, предварительного исследования веществ и объектов.
В отличие от УПК РСФСР 1960 года, УПК РФ не только не регламентирует процедуру осуществления тех или иных проверочных действий, но и прямо их не называет. Представляется, что это – один из наиболее существенных недостатков уголовно-процессуального закона. Устранение из закона перечня методов проверки влечет, с одной стороны, ущербность получаемых доказательств (если вообще признавать полученные в ходе подобной деятельности сведения доказательствами), поскольку отсутствие регламентации в уголовно-процессуальном законе порядка проведения проверки порождает сомнения в достоверности информации, что в свою очередь требует производства в ходе расследования следственных действий для надлежащего закрепления данной информации. С другой стороны, отсутствие процессуального порядка осуществления проверочных действий может привести к нарушениям прав и законных интересов граждан; такие нарушения могут остаться невыявленными и неустраненными, особенно в ситуациях, когда по сообщениям о преступлениях отказано в возбуждении уголовного дела.
Вместе с тем анализ различных норм УПК РФ все же позволяет обозначить процессуальные действия, которые могут осуществляться до возбуждения уголовного дела, т.е. рассматриваться как действия, направленные на проверку сообщения о преступлении.
В УПК РФ нет прямого запрета проводить до возбуждения уголовного дела какие бы то ни было следственные действия. Однако из предписания ч.2 ст.176 УПК РФ, устанавливающей, что в случаях, не терпящих отлагательства, до возбуждения уголовного дела может быть произведен осмотр места происшествия, по нашему мнению, следует недопустимость каких-либо иных следственных действий.
По данным изучения уголовных дел осмотр места происшествия проводился по 48,3% уголовных дел и «отказных материалов». С принятием УПК РФ при производстве этого следственного действия возникает ряд трудностей, приводящих к принятию незаконных и необоснованных решений на стадии возбуждения уголовного дела, а также в дальнейшем - к приостановлению производства. В частности, УПК РФ, предусматривая получение согласия на осмотр жилища проживающих в нем лиц (ч.5 ст.177), не определяет, требуется ли такое согласие в случае, когда жилище является местом происшествия. Поэтому перед осмотром места происшествия следователи, выезжая на квартирные кражи, грабежи, разбойные нападения, в ряде случаев спрашивают согласие проживающих в квартире лиц на ее осмотр. Такая практика, как свидетельствуют результаты исследования, сложилась в г. Москве.
Так, 9 сентября 2002 года трое неизвестных лиц кавказской национальности, взломав дверь квартиры, избив и связав хозяина К., завладели денежными средствами в сумме 121 тыс. долларов США и золотыми изделиями. На место происшествия выехала следственно-оперативная группа, возглавляемая следователем И., который стал производить осмотр места происшествия, только получив согласие владельца квартиры, о чем сделал соответствующую запись в протоколе осмотра.
Такое неправильное толкование закона приводит к тому, что, прибыв на место происшествия (в квартиру, жилой дом) при отсутствии жильцов, следователь не проводит осмотр до их прибытия. В результате утрачивается оперативность, следы и вещественные доказательства, поскольку в ряде случаев осмотр приходится производить спустя длительное время. Так, 2 июля 2002 года неизвестные преступники, взломав дверь квартиры гр-ки Пр., открыв путем подбора ключа сейф, похитили оттуда 216 тыс. долларов США. Обнаружив дверь данной квартиры вскрытой, соседка П. сообщила об этом в милицию. Прибыв на место происшествия следователь, выяснил, что хозяйка квартиры находится в отъезде, и не стал осматривать квартиру; возвратившись в ОВД, написал рапорт о том, что смотреть место происшествия не представилось возможным в виду отсутствия жильцов, сославшись на требования ч.5 ст. 177 УПК РФ. Потерпевшая Пр., появилась в г. Москве лишь через 3 недели и обратилась в органы внутренних дел. Только после этого был произведен осмотр места происшествия, однако следов преступления обнаружить не удалось, а уголовное дело пришлось приостановить.
Отметим, что ч.1 ст.176 УПК РФ выделяет осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов, а ч.5 ст.177 УПК РФ согласие проживающих лиц предусматривает лишь в отношении осмотра жилища. Исходя из этого, учитывая сложившуюся практику, в законе необходимо четко обозначить, что в случаях, когда жилище является местом происшествия, его осмотр возможен без согласия проживающих в нем лиц.
Надо признать, что законодателем сделан шаг в направлении разрешения производства до возбуждения уголовного дела следственных действий. Исходя их смысла ч.4 ст.146 УПК РФ, для закрепления следов преступления и установления лица, его совершившего, возможно, помимо осмотра места происшествия, освидетельствование и назначение судебной экспертизы.
Закон четко не определяет, что указанные следственные действия проводятся до возбуждения уголовного дела и являются методами проверки сообщения о преступлении, поэтому однозначно утверждать о возможности производства до возбуждения уголовного дела правомерно лишь в отношении осмотра места происшествия (ч.2 ст.176 УПК РФ).
Тем более, что статьи, регламентирующие освидетельствование (ст.179 УПК РФ) и назначение судебной экспертизы (ст.195 УПК РФ), не содержат указаний о возможности их проведении до возбуждения уголовного дела.
Следовательно, применительно к этим следственным действиям необходимо учитывать процедуру принятия решения о возбуждении уголовного дела, согласно которой постановление дознавателя и следователя требует согласия прокурора (ч.1 ст.146 УПК РФ). Исходя из этого, освидетельствование и назначение судебной экспертизы могут быть произведены в любом случае после вынесения дознавателем или следователем постановления о возбуждении уголовного дела, но до получения согласия прокурора. Вместе с тем, поскольку решение о возбуждении уголовного дела приобретает юридическую силу только после получения согласия прокурора, очевиден, по нашему мнению, вывод, что УПК РФ разрешает производство указанных следственных действий до возбуждения уголовного дела.
Предложения о допущении проведения освидетельствования и назначения экспертизы в ходе проверки сообщения о преступлении выдвигались давно. В последние годы и в нормативных актах предпринимались попытки расширить перечень следственных действий, проводимых до возбуждения уголовного дела. Так, п.1 Указа Президента Российской Федерации от 14 июня 1994 года № 1226 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности» предусматривал, что при наличии достаточных данных о причастности лица к банде или иной организованной преступной группе, подозреваемой в совершении тяжких преступлений, по согласованию с прокурором до возбуждения уголовного дела проводятся экспертизы, результаты которых рассматриваются в качестве доказательств по уголовным делам данной категории. Несоответствие действовавшему в то время УПК РСФСР 1960 года послужило одним из аргументов в пользу отмены указанного выше Указа от 14 июня 1994 года № 1226.
Представляется, указанные следственные действия будут практиковаться далеко не по всякому сообщению о преступлении. Неслучайно в ч.4 ст.146 УПК РФ отмечена цель проведения отдельных следственных действий - закрепление следов преступления и установление лица, его совершившего.
Действительно, назначение экспертизы как следственное действие включает комплекс процессуальных действий: вынесение постановления о назначении экспертизы, выбор экспертов в зависимости от специальности и компетентности, проверка отсутствия оснований для их отвода, получение заключения эксперта, которые, как и само производство экспертизы, требует достаточно продолжительного времени. Поэтому вряд ли все эти действия будут выполняться до возбуждения уголовного дела.
Нельзя забывать, что назначение экспертизы чаще всего сопровождается другими следственными действиями, необходимыми для обеспечения полноты и объективности экспертного исследования: обыском, выемкой, получением образцов для сравнительного исследования и др. В связи с этим возможность назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела будет неизбежно ограничена запретом на производство других следственных действий на данном этапе.
В качестве положительной стороны назначения экспертизы в ходе проверки сообщения о преступлении следует отметить возможность избежать подмены этого следственного действия различного рода «исследованиями».
Кроме того, УПК РФ не запрещает возможности использования при проверке заявления и сообщения специальных познаний в какой-либо области науки, техники, искусства или ремесла в иных формах (участия специалиста в осмотре места происшествия; в форме получения консультаций по вопросам, которые интересуют должностное лицо, например, при изучении документов, ознакомлении с документооборотом предприятия, технологическим процессом и пр.); проведения исследований, когда консультации специалиста недостаточно и возникает необходимость более тщательного исследования с применением специальных технических средств, химических реактивов, в особых условиях и т.д.).
Таким образом, УПК РФ разрешил до возбуждения уголовного дела производство тех следственных действий, без которых чаще всего сложно установить признаки преступлений, особенно, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия и взрывчатых веществ, нанесением вреда здоровью различной степени тяжести и т.д.
Вместе с тем проведенный до вступления в силу УПК РФ опрос следователей и дознавателей показал, что до возбуждения уголовного дела в ходе проверки по заявлению и сообщению о преступлении им приходилось фактически проводить, помимо осмотра места происшествия, и другие следственные действия, среди которых 21,4% респондентов указали задержание; 20,3% - допросы потерпевших, свидетелей, подозреваемых; 22,2% - выемку; 13,2% - обыск.
Действительно, достаточно часто одновременно с осмотром места происшествия проводятся и другие следственные действия, например, допрос свидетеля. Если имеются основания к возбуждению уголовного дела, постановление об этом оформляется задним числом. Если же собранных материалов недостаточно для возбуждения уголовного дела, выносится постановление об отказе в возбуждении дела, а протокол допроса свидетеля переписывается на объяснение очевидца. Подобная незаконная практика обосновывается необходимостью закрепления доказательств, невозможностью иным способом правильно разрешить заявление и сообщение и т.д.
Практика производства следственных действий до возбуждения уголовного дела нашла поддержку и в теории уголовного процесса, где предлагается разрешить проведение в ходе проверки сообщения о преступлении, помимо осмотра места происшествия, освидетельствования, назначения экспертизы, также всех видов осмотров, задержания, личного обыска и обыска в помещении, наложения ареста на имущество и опись имущества, допрос потерпевшего и подозреваемого, если они находятся в опасном для жизни состоянии, следственного эксперимента и др.
По нашему мнению, дальнейшее расширение перечня следственных действий, проводимых до возбуждения уголовного дела, уничтожит важнейшую гарантию, ограждающую граждан от произвола в применении принуждения со стороны органов расследования, приведет к стиранию границ между рассмотрением сообщения о преступлении и предварительным расследованием, позволяющим ограничить права и законные интересы личности.
Вряд ли возможно согласиться и с предложением некоторых авторов разрешить производство до возбуждения уголовного дела следственных действий, если они не связаны с применением мер процессуального принуждения и не ограничивают права граждан.
Хотя в отличие от УПК РСФСР 1960 года, УПК РФ определяет, что необходимо относить к мерам процессуального принуждения (задержание подозреваемого, меры пресечения, иные меры процессуального принуждения – раздел IV), представляется, данным перечнем содержание понятия принуждения в уголовном судопроизводстве не исчерпывается. Не случайно в теории уголовного процесса нет единого мнения по поводу принуждения: одни авторы считают, что весь уголовный процесс - есть государственное принуждение, другие - полагают, что процессуальные действия не имеют априорно принудительного характера, а являются таковыми в зависимости от отношения субъекта к возложенной на него обязанности.
Не вдаваясь в полемику по этой проблеме, следует, однако, признать, что практически все процессуальные действия в той или иной мере содержат элементы принуждения. Очевидно, вряд ли возможно четко определить (да и какой субъект уголовного судопроизводства может быть наделен таким правом?), какое следственное действие приведет к ограничению прав граждан, а какое - нет. Таким образом, предложение об установлении возможности производства следственных действий, которые не связаны с мерами принуждения и не затрагивают прав граждан, до возбуждения уголовного дела фактически означает разрешение проведения любого следственного действия в ходе проверки сообщения о преступлении.
Исходя из этого, представляется нецелесообразным расширять установленный УПК РФ перечень следственных действий, разрешенных на этапе проверки сообщения о преступлении.
Помимо осмотра места происшествия, освидетельствования, назначения экспертизы, для проверки сообщения о преступлении могут производиться иные процессуальные действия: направляться требования, поручения, запросы (ст.21 УПК РФ).
Рассматривая требование как метод проверки сообщения о преступлении, необходимо отметить, что количество истребуемых материалов должно соответствовать задачам и целям проверки. Все материалы можно условно подразделить на три группы: 1) непосредственно связанные с преступным событием (например, документы со следами подчисток, подделок); 2) устанавливающие обстоятельства, о которых сообщалось в заявлении или сообщении (справки о причинении материального ущерба, вреда здоровью и т.д.); 3) материалы различного рода проверок (об административных правонарушениях, акты ревизий, контрольных закупок).
При производстве проверки чаще всего приходится сталкиваться с истребованием документов. Однако, нередко возникает необходимость и в истребовании различных предметов и образцов (одежды, орудий преступления, продукции и т.д.), без которых нельзя принять решение по сообщению.
На практике имеют место случаи, когда истребование предметов либо вообще не оформляется, либо это делается неправильно. В результате таких действий составляются не предусмотренные уголовно-процессуальным законом «протокол передачи предмета», «протокол изъятия», «протокол добровольной выдачи предмета», «протокол передачи истребованного предмета», «протокол обнаружения» и т.д. Подобная практика нашла поддержку и в теории уголовного процесса.
Термин «протокол» употребляется в связи с производством следственного действия, в нем отражаются его ход и результаты. При истребовании предметов речь не может идти о проведении следственных действий, а использование термина «протокол» приводит к мысли, что имели место выемка или обыск. Поэтому факт и обстоятельства получения истребованного предмета следует отражать в акте, справке или рапорте.
Статья 86 УПК РФ указывает, что предметы и документы могут быть представлены подозреваемым, обвиняемым, а также потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком, их представителем, защитником. В литературе высказано мнение, что в таких ситуациях следует составлять протокол принятия предмета или документа. Представляется, что у лица, представившего предмет или документ, должны быть отобраны объяснения об обстоятельствах обнаружения им предмета или документа, а их получение правильно оформлять актом или справкой.
Достаточно часто непредставление истребуемых материалов, несмотря на соответствующую обязанность учреждений, предприятий, организации, должностных лиц и граждан (ст.21 УПК РФ), приводит к нарушению срока рассмотрения сообщения о преступлении (13,1% опрошенных прокуроров указали на это обстоятельство как причину превышения сроков проверки сообщения о преступлении). Представляется необходимым установить в законе ответственность должностных лиц за непредставление или нарушение сроков представления истребуемых материалов, которая могла бы наступать в виде штрафа по решению суда по представлению дознавателя, органа дознания или следователя.
Отдельно в ч.2 ст.144 УПК РФ в качестве метода проверки сообщения о преступлении определено требование прокурора, следователя или органа дознания о передаче имеющихся в распоряжении редакции, главного редактора средства массовой информации документов и материалов, подтверждающих сообщение о преступлении, а также данных о лице, предоставившем указанную информацию, за исключением случаев, когда это лицо поставило условие о сохранении в тайне источника информации. Очевидно, что указанный метод проверки весьма специфичен и может быть использован далеко не по каждому сообщению о преступлении.
В целях проверки сообщений о преступлениях и решения вопроса о наличии либо отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела орган дознания, а также прокурор может использовать имеющиеся в его распоряжении средства соответственно административной, оперативной и прокурорской проверки, применение которых не обусловлено наличием производства по уголовному делу и которые регламентируются Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации», Законом Российской Федерации «О милиции» и другими законами, определяющими правовое положение органов, которым предоставлено право проверять сообщения о преступлении.
К числу таких методов проверки сообщения о преступлении, получения информации, необходимой для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, относится получение объяснений очевидцев, заявителей, правонарушителей, а также у пострадавшего. Отметим, что в качестве процессуального действия получение объяснений в УПК РФ не фигурирует.
Нельзя согласиться с мнением о том, что получать объяснения следует только в исключительных случаях, когда без них нельзя принять правильное решение по поступившему заявлению или сообщению преступлении, поскольку лицо, дающее объяснения, нельзя лишать возможности привести доводы в защиту своих прав и законных интересов уже на этапе рассмотрения сообщения о преступлении. Вряд ли оправдано и установление в законе нормы о предупреждении лиц, дающих объяснения в стадии возбуждения уголовного дела, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Смысл этого предложения - предотвратить повторные вызовы граждан для получения показаний по тем же вопросам, по которым они уже дали объяснения в ходе проверки, и одновременно обеспечить достоверность получаемой информации. На наш взгляд, предупреждение об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний на стадии возбуждения уголовного дела по существу означает разрешение производства допроса до возбуждения уголовного дела, а потому неприемлемо.
Представляется, что получение объяснений не вполне обоснованно выведено из арсенала процессуальных средств проверки сообщения о преступлении. Не случайно по данным нашего исследования, по 68,2% уголовных дел и «отказным материалам» у заявителей, очевидцев, правонарушителей получались объяснения. Именно поэтому в ст.144 УПК РФ следует предусмотреть самостоятельную часть, в которой указать, что «по сообщениям о преступлениях могут быть истребованы необходимые материалы и получены объяснения, однако, без производства следственных действий».
Таким образом, к методам проверки сообщений о преступлениях следует отнести: 1) производство отдельных следственных действий (осмотра места происшествия, освидетельствования и назначения экспертизы); 2) направление требований, поручений и запросов; 3) средства административной, оперативной и прокурорской проверки; а также 4) требование у редакции средства массовой информации документов и материалов.
При характеристике уголовно-процессуальной деятельности при проверке сообщений о преступлении нельзя обойти вниманием проблему доказательственного значения фактических данных, полученных в ходе этой стадии. В процессуальной литературе высказаны противоположные суждения по этому поводу. Одни авторы считают, что в стадии возбуждения уголовного дела осуществляется доказывание, и собранные материалы имеют значение доказательств, другие - полагают, что результаты проверочных действий не могут служить доказательствами. Указанные точки зрения отнюдь не исчерпывают многообразия высказанных позиций.
Процессуалисты, отрицающие допустимость сведений, получаемых в стадии возбуждения уголовного дела от любых лиц и органов (кроме заявителей), обосновывают свою позицию тем, что использование в доказывании материалов проверки не предусмотрено законом, что сведения получены с нарушением процессуальной формы, порождающим неустранимые сомнения в их достоверности.
Представляется, нельзя обобщенно подходить к решению данной проблемы. Проверка сообщения о преступлении может проводиться различными методами, поэтому и фактические данные, полученные до возбуждения уголовного дела, имеют различное доказательственное значение.
Возможность использования в качестве доказательств сообщений о преступлении определяется установленной для них законом процессуальной формой (ст.141-143 УПК РФ). Если письменное заявление гражданина, протокол устного заявления, протокол явки с повинной, рапорт об обнаружении признаков преступления составлены гражданами или должностными лицами в соответствии с их компетенцией и соблюдением требований закона, предусмотренными для составления данных документов, то они могут выступать в качестве доказательств по уголовному делу.
Значение доказательств имеют и другие документы, истребованные дознавателем или следователем в соответствии с ч.4 ст.21 УПК РФ или представленные по собственной инициативе заявителем или иными лицами (платежные ведомости, характеристики, справки из медицинских учреждений, справки о судимости и др.). Соответственно, фактические данные, полученные в результате разрешенных до возбуждения уголовного дела следственных действий (осмотра места происшествия, а также освидетельствования и назначения судебной экспертизы), являются доказательствами по уголовному делу.
Иначе, по нашему мнению, решается вопрос о доказательственном значении объяснений, полученных от граждан и должностных лиц до возбуждения уголовного дела. В данном случае проверочные действия не могут заменить проведения соответствующих следственных действий при расследовании дела, поскольку закон (ч.2 ст.74 УПК РФ) прямо предусматривает в качестве доказательств показания свидетеля, показания потерпевшего и т.д.
Что касается результатов оперативно-розыскной деятельности, то ст.89 УПК РФ этот вопрос не разрешает, устанавливая, что в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам уголовно-процессуальным законом. Представляется само собой разумеющимся, что результаты оперативно-розыскной деятельности требованиям УПК РФ не соответствуют, а могут лишь служить основой для формирования доказательств. Не вступая в полемику относительно роли и места результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании, полагаем, что в уголовно-процессуальном законе следует воспроизвести формулировку нормы, закрепленную в Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд. Соответствующие изменения возможно внести и в ст.89 УПК РФ: «материалы оперативно-розыскной деятельности, полученные при соблюдении законодательства об оперативно-розыскной деятельности, могут использоваться в качестве доказательств в соответствии положениями уголовно-процессуального закона, регламентирующими собирание, проверку и оценку».